Записки Северуса Снейпа

Надо повнимательнее почитать мой лабораторный журнал. Если там скрыты какие-то сюрпризы, стоит узнать о них как можно раньше.

* * *
Например, если я открыл философский камень…

* * *
Что за вздор!

* * *
Подозрительно хорошо все складывается. Интересно, когда начнутся неприятности? Должно же здесь быть хоть что-то хуже, чем там?

* * *
Ох, не каркай.

— Привет, па! Что-то случилось?

— Ничего особенного, — солгал Снейп. — Видишь ли, я начал кое-что вспоминать и хотел бы проверить… Тебе о чем-то говорит слово «василиск»?

Гарри задержал дыхание.

— Да. То есть… да. Но я не думал, что ты знаешь…

Снейп вытер со лба пот. Чертов мальчишка действительно убил василиска в двенадцать лет. И никому об этом не сказал. Даже родителям.

— Я давно знаю, — сказал он осторожно. — А вот маму лучше держать в неведении, правда?

— Точно, — согласился Гарри. Он выглядел так, словно ждал чего-то еще, и Снейп внезапно понял, чего именно. Нужно было срочно сказать что-то ободряющее, сдержанное, и чтобы при этом его не стошнило.

— Это было… смело, — выдавил он из себя. Гарри заулыбался. Чертовы гриффиндорцы. — И очень кстати, как выяснилось. Потому что мне нужен яд василиска. Для экспериментов. Что значит — для каких?!

Записки Северуса Снейпа

Никогда не думал, что Поттер может так хорошо разбираться в зельях.
* * *
Будь я проклят, какого черта я его так старательно учил?

Закончив с этим, он огляделся по сторонам. Это была его лаборатория — и не совсем его. Два стола вместо одного — второй, несомненно, принадлежал Лили. Один шкаф с ингредиентами вместо трех — да, без глубоких карманов попечительского совета будет тяжеловато. Алхимический горн. И кто из них двоих работал с ртутными соединениями? Явно не тот, кто изготавливал губную помаду с перламутровым блеском. Снейп примерился к расположению инструментов и колб. Выходило так, что косметику делал именно он. Блестяще.

После своей смерти он обнаружил, что Лили, которую он любил с девяти лет, в значительной степени была плодом его воображения. Это открытие могло крайне неблагоприятно повлиять на его психику, однако одновременно он обнаружил, что Лили, которая каждую ночь спала у него под боком, заслуживала внимания гораздо больше, чем бледный призрак, дитя угрызений совести. Она прекрасно готовила, заплетала на ночь волосы зеленой лентой, пользовалась какими-то дешевыми сладковатыми духами и писала никому не нужные статьи о зельях. Она принимала Снейпа с тем же равнодушным стоицизмом, с каким жители Помпей, вероятно, принимали Везувий. Это было не слишком романтично, но существенно больше того, что он когда-либо получал от женщины. К тому же он обнаружил, что чувствует глухую ненависть к романтике.