Ах, какая же тут полётность!
Не с утратой земли, не с прощанием с ней, а просто с приобретённой возможностью бросить ещё несколько любящих взглядов сверху. Чтобы видеть можно было далеко-далеко и любить сильнее и крепче.
И простая естественность слов, и ирония редкой красоты и добродушия - робко-лукавая, нежная, уютная.