Чарли Блек

Буратино ищет клад (Леонид Владимирский).

С первой попытки, в 18 лет, я эту сказку не осилил, поскольку уже слишком вырос. С тех пор она 20 лет висела надо мной немым укором. Теперь я её дочитал, закрыл гештальт и могу сказать пару слов.

1. Оформлена книга хорошо. Как художник — даже сравнительно поздний Владимирский остаётся здесь верен себе. В «Буратино в Изумрудном городе» и сухиновском «Гудвине» влияние возраста уже довольно заметно, а здесь почти нет.

2. Сама сказка, если оценивать её именно как сказку, очень неплоха, хотя и, к сожалению, не в моём вкусе. Впрочем, для сколь-нибудь объективной оценки мне бы следовало её прочесть лет 30–35 назад, но в ту пору она ещё не была написана.

3. Буратино симпатичный, задорный. Папа Карло, как и в каноне, вызывает сопереживание. Злодей Карабас в сюжете присутствует со своей шайкой — лисой Алисой, котом Базилио и Дуремаром.

4. Сказка — кроссовер: вовлечены герои из «Доктора Айболита» — Бармалей, попугай Карудо, обезьянка Чичи. Самого Айболита, правда, нет.

5. Много юмора, забавных моментов, которые хорошо смотрелись бы в формате мультфильма. Заметно, что не зря Владимирский учился на отделении мультипликации: он не только чувствует такие сценки как иллюстратор чужих текстов, но и умеет сам их создавать как писатель.

6. Скажу и о том, что не понравилось или показалось спорным. Прежде всего, это касается опасностей и злодеев. В них не верится! Опасности слишком уж игровые. Злодеи — на грани карикатуры.

7. В интервью Владимирский не раз говорил, что долго работал над образом Буратино, стараясь сделать его помладше. Из, кажется, 9-летнего мальчишки — превратить в 5–6-летнего. Так вот, это стремление прослеживается в отношении всей сказки — характеров, сюжета, стиля: всё подвергнуто упрощению. И мне это кажется не вполне удачным решением.

8. Владимирский не уловил значимого нюанса сказки Алексея Толстого. Во-первых, Карабас-Барабас там был по-настоящему грозен, его образ был пронизан ощущением опасности и тайны. У Владимирского же Карабас и его напарник Бармалей — просто злые смешные дураки, наподобие канонического Дуремара.

Во-вторых, папа Карло у Толстого, несмотря на бедность, возраст и невысокий социальный статус, воспринимается в итоге как более сильный герой, чем Карабас со всей его злобой, мощью, богатством, плётками, прихлебателями, близостью к властям и т.д. Папа Карло в финале, где он приходит защитить кукол, не просто добрее, смелее и честнее Карабаса, — он сильнее! Карабасу остаётся лишь бесноваться, но сделать с Карло он ничего не может. Куклы с папой Карло — как за каменной стеной.

У Владимирского не так. Его папа Карло — образ страдательный, хрупкий. Конечно, всё что надо, он делает: заботится о куклах, отстаивает театр, пускается в плаванье за сокровищами, — но в нём не ощущается лидерства и той надёжной непоколебимости, которую ребёнок, оказавшись в опасности, ищет у взрослых.

По сути, у Владимирского папа Карло воплощает фигуру не столько отца, сколько дедушки.

9. Как и другие продолжатели «Буратино», Владимирский невольно развенчивает то ощущение волшебства и торжества справедливости, которое даёт финал сказки Толстого. Продолжение показывает: мир, в котором живут папа Карло, Буратино и куклы со своим новым театром, остаётся неправедным и неприятным.

Т.е. наши герои не исправили этот мир своей победой над Карабасом в первой книге, и не ушли в какое-то иное царство свободы и справедливости, как показано в ранней советской экранизации 1939 года. Карабас сохраняет могущество, власть вершат злые судьи, выживание в этом мире даётся с трудом и требует больших денег.

10. Стилистически огорчает проскальзывающий у Владимирского (хоть и по-минимуму) туалетный юмор (есть он и в следующей его книге), а также русификация-фамильяризация имён (аналогично): Карабас с Бармалеем зовут друг дружку Карик и Барик. Дуремар — Дурик. Людоед в следующей книге будет фигурировать под прозвищем Людик. Кому-то это кажется милым, но мне такие упрощения напоминают манеру упоротых фанаток, зовущих Гарри Поттера Гарькой, Эдварда Руки-Ножницы — Эдькой и т.п. Есть в этом что-то вульгарное.

11. Также не понравилась манера многих героев растягивать слова, заикаться, запинаться и т.п.

12. Тем не менее, несмотря на все недочёты сказки Владимирского (действительные или мнимые), мне жаль, что как писатель он ограничился лишь двумя книгами. По уровню мастерства он очень неплохой детский сказочник, и наверное мог бы создать ещё немало книг для маленьких читателей.

#книги #впечатления #буратино #продолжательство

#книги #впечатления #респект
«Чёрную стрелу» я дважды читал в детстве. Недавно захотелось обновить впечатления.

Любопытно, но после каждого прочтения – в памяти оставались только первые главы, о странствии двух мальчиков, из которых один вовсе даже не мальчик )) Видимо, это лучшая часть книги; дальнейшее помнилось лишь как круговерть неразличимых приключений в антураже рыцарской эпохи.

При нынешнем перечите поразило современное звучание книги. Главные герои настолько гуманны и рассудительны, что это не вяжется ни с заявленным временем действия (XV век), ни со временем написания (конец XIX века). Но мне понравилось :)

И да: Мэтчем няшечка ))

#книги #впечатления #Крапивин
«Полосатый жираф Алик», Владислав Крапивин

Плохая книга с хорошим названием (на него я и попался).

Первое впечатление было: Крапивин сошёл с ума. Загробный мир, населённый погибшими детьми; про каждого детально прописана история гибели.

«Пластмассовый» рай как разновидность ада. Притом – как бы полемика с «Повелителем мух»: детский замкнутый социум, отделённый от взрослых, не звереет, утрачивая человеческий облик, а наоборот, сплачивается в дружный коллектив, проникнутый заботой, тактичностью и трепетным сопереживанием друг другу.

Скомканные сюжетные линии: подаренный щенок оказался ни к селу ни к городу; так же и заглавный жираф большой роли в сюжете не играет. Расставание ребят ближе к финалу сумбурно нелепое – только что даже представить не могли, как обойтись друг без друга, жизнь готовы положить были, лишь бы остаться вместе... а следом – разбрелись поодиночке, не успев ни попрощаться, ни адресами обменяться. Да и путь к дому автор показал не для всех.

Сохраняется привычный крапивинский набор: сентиментальные мальчики, малозначимые девочки, корабли, прозвища, смерть.

Слишком много условностей: одежда, пища, ремонт корабля – всё делается силой мысли. Морские бои в глубоком космосе (в безвоздушной среде)... Дорога, идущая по Жёлтой планете, но приводящая на Землю... В итоге, нет впечатления достоверности происходящего.

Символизм не везде понятен: задача «сносить семь пар железных башмаков» (вполне в духе сказочных традиций) – исполняется как-то нелепо: первой пары хватает на годы, следующие три рассыпаются в пыль мгновенно; затем долго носится пятая пара, а шестая с седьмой обращаются сами в труху. Что имел в виду автор? Загадка...

Намёк на недостоверность спасения героев в финале: цвет обоев другой, изменилось название клуба... Получается, и сам мир – не тот, куда они так стремились?

Герои всю книгу мечтали вернуться к родным, тосковали по мамам и папам, проделали колоссальный путь. Но радость встречи вообще не показана. Вернувшись, они поглощены собой, пережитыми приключениями.

Под конец Крапивин принялся убивать погибших детей по второму разу, и читать стало сложно, но тут, к счастью, книга закончилась.

«Шелкопряд», Роберт Гэлбрейт

«Шелкопряд» — слабенький, я бы сказал, детективчик. Читается с интересом, но концовка меня разочаровала. Как и всегда у Роулинг, разгадка выстроена на таких мелких деталях и частностях, что кажется натянутой. Да и компания подозреваемых как-то меня не особо затронула — в общем, было почти всё равно, кто из всех этих литераторов окажется преступником.

Лишний раз также убеждаюсь, что тексты Роулинг неэстетичны))

Главгерои — Корморан Страйк и Робин — впечатление производят приятное, но чего-то в их дуэте не хватает. Не то чтобы даже романтической линии, это как раз было бы банально, а скорее какой-то определённости — ибо герои на протяжении всей книги так и остаются в подвешенном состоянии. Корморан — с незакрытым гештальтом в адрес своей экс-невесты Шарлотты, а Робин — разрывается между призванием сыщицы и враждебностью Мэтью, своего парня-эгоиста, который вроде бы и стервец, но не до конца. Вот так и вся книга — всё в ней как-то не до конца. Словно бы маятник качается, а до крайних позиций ни разу не доходит.

Орландо живо напомнила Луну Лавгуд.

Вывод: Как создательница ГП — Джоан Роулинг безусловно выдающийся писатель современности, но её альтер-эго Роберт Гэлбрейт — довольно заурядный, проходной автор. Тем не менее, другие книги Гэлбрейта я, пожалуй, прочту.

#книги #гп #впечатления #булычёв