Просто Ханя

Неинтересно писать о счастье,
Счастливый скучен для книжной полки, -
Давай загоним счастливых в чащу,
И пусть счастливых кусают волки.
А чтоб дела были в меру плохи,
То пусть волков искусают блохи.

© Олег Ладыженский

 Мы в трамвае ехали, собаку переехали, от испуга бледная, собака лает, бедная, и вокруг все бледные и все рыдают, бедные.
Но я рукою твёрдой беру иголок дюжину и пришиваю морду и хвост туда, где нужно.
Собака, оживая, встаёт из-под трамвая, встаёт из-под трамвая. - Привет, - говорит, - жива я.

У каждого автора запах особый:
Пахнет Бодлер кокаином и злобой,
Пахнет от Пруста пирожным „мадлен”,
Пахнут друг другом Рембо и Верлен;
встав на пути иноземной заразы,
русскою женщиной пахнет Некрасов,
но, говорят, с декадентским душком
пахнет Есенин простым мужиком.
Стивенсон пахнет тугой парусиной,
Пахнет Тургенев мокрою псиной,
Пахнет Толстой несчастливой семьей,
Пахнет де Сад уголовной статьей,
Пахнет от Толкина ролевиками,
от Мураками разит Мураками,
барбитуратом пропах Керуак,
только фик-райтер не пахнет никак...

В 50-е поэт Болеслав Левандовский был головокружительно популярен в Польше. На его сборник "Сверчки" молились все начинающие поэты.
Левандовский плохие стихи воспринимал как личное оскорбление. Женщин-поэтов не переносил в принципе. Поговаривали, он и вовсе был женоненавистником и предпочитал юношей.
Ходила история, как на поэтическом вечере он залепил пощечину молоденькой студентке за неудачную рифму.
Однажды я выступала на открытии литературного театра им. С. Ковальчика со своей "Балладой о кошке". В зале сидел Левандовский. У меня подкосились ноги, и я не хотела выходить на сцену.
Прочла я скверно. Голос дрожал, я путала слова, казалось, он из зала прожигает меня взглядом. Уйдя со сцены, я весь остаток вечера рыдала в подсобке.
Когда я выбралась, в коридоре нос к носу столкнулась с Левандовским.
У меня были опухшие от слез глаза, и я ждала, что он меня ударит.
Левандовский смотрел на меня, его лицо не выражало ничего. Я зажмурилась.
— Неожиданно, — холодно произнес знаменитый поэт. Я открыла глаза. — Неожиданно.
Он развернулся и ушел, оставив меня дрожать от страха и потрясения.
Сейчас уже никто не вспомнит его сборник "Сверчки".

Бажена Висман. "Воспоминания и чувства"