Анитра

#писательская_кухня #стихотворческое и #много_букв

«Прогулки по Лабиринту». Хроники стихотворца. Часть 3: невнезапная внезапность

Как я уже говорила, это было ожидаемо) И в конце прошлой недели стихосборник имени полковника Мон-Со пополнился ещё одним отражением заглавного образа. Фокальный персонаж другой, но даже в мыслях Морни полковник занимает очень много места.

Бывает, в абсолютно прозаическом тексте отдельные фразы цепляют ритмом и буквально сами просятся в стихи. Фраза про «девять лет тебя целовала» оказалась из таких. Я определённо рада, что когда-то убедила автора её не менять)

Больше года она мне просто нравилась, но только месяц назад в благодатном полусонном состоянии (когда уже почти спишь, но мозг ещё по инерции что-то генерирует) меня осенило. Всё-таки глава «Обострение» с участием той же пары – шикарный источник интересных моментов, и я вспомнила цитату оттуда, которая сложилась с вышеупомянутой фразой во вполне себе стихотворный ритм. Они из разных частей исходника и немного о разном, но... почему бы нет?

Жалкие насколько строчек какое-то время тихо лежали в заметках, пока в ночь на 28 июня – я уже неоднократно замечала, что по ночам, с двух до четырёх, стихи пишутся лучше всего – меня не переклинило. Как обычно со стихами и бывает: если прозу можно мучить долго и даже по расписанию, то стихи – это почти всегда неожиданность. Особое изменённое состояние сознания, которое надо поймать и выжать из него максимум, потому что иначе это не работает.

Пятьдесят с лишним строчек написались за одну ночь, хотя правки всё равно пришлось вносить накануне выкладки и даже немного после неё. Предпоследнего четверостишия, например, в первом варианте не было. И оно снова сделало мне кольцевую композицию – а я-то уже собралась хвастаться, что на этот раз обошлась без неё)

На стадии черновика я думала, что это будет часть проекта «НеЛабиринт» (получалось как-то слишком романтично даже для Морни), и я о нём в этом качестве даже как-то упоминала, но по итогу решила, что стихотворение вполне достойно войти в основной сборник. Вообще оно получилось длиннее, чем я рассчитывала – и по объёму, и по сюжету (по изначальной задумке, оно охватывало только обратный полёт). Но, несмотря на всю романтику, под конец в Морни внезапно проснулся солдат. Вторая часть (со слов «Быстрей, быстрей!»), мне, что редкость, нравится даже больше первой. Не то чтобы это всё закладывалось сознательно, но там есть какая-то ощутимая даже для автора динамика: безумный бег, который плавно переходит в шаг, и остановка перед тем, как продолжить путь. В лабиринт.

Идея с лабиринтом в конце пришла спонтанно, но я некоторое время сомневалось, несколько он здесь уместен. Технически, Морни к этому образу отношения не имеет, но отсылочка получалась слишком уж очаровательная) И вообще, они же пара, им можно.

Обычно в таких разборах я выделяю какие-то любимые строки или образы. Тут их... много.

«Нам выжить бы… А хотелось — жить!» – милый каламбур, одна из первых придуманных фраз ещё месячной давности. Тогда, правда, это была скорее просто концепция, и я о-очень долго не могла уложить её в ритм (вплоть до попыток этот самый ритм поменять, но ломать динамику мне тоже не хотелось). И именно после того, как она наконец встала на место, мозг разогнался и не успокоился до самого конца.

Морни внезапно оказалась «диким зверем», потому что Мон-Со однажды, ещё в ранних главах, сравнил её с ранвишем (это мелкое создание вряд ли тянет на зверя, но ассоциация с убегающим раненым животным пришла и уходить на собиралась). У меня не получилось вписать эту строчку в ритм так, как я планировала изначально, но в самой идее что-то есть.

«Превращение во врага» отметил даже главный читатель. Имелся в виду просто откат памяти, но внезапно получилось многомерно. А недалеко притаилось ещё одно любимое – «взять на прицел». Мне даже сложно объяснить причины любви, но это просто прекрасное рациональное стекло. И очаровательный переход в рамках одного четверостишия от страданий к чисто военной собранности.

Не обошлось и без строчек, которые меня смущают. Одна из них, собственно, почти цитата: «Семнадцать лет тишины и мира, / Где нет предательств, обманов, лжи...» Строго говоря, это не совсем так, если вспомнить, что творили в полёте сущности – «тишины и мира» там не было точно. Я убедила себя, что, раз фокал Морни, то можно, но беспокойство осталось.

Но там есть ещё более масштабный косяк, растянувшийся на целое четверостишие:
Исит с тем замыслом, трижды клятым,
Со всем, пусть даже оно моё!
Семнадцать лет мы прожили рядом,
И половину из них – вдвоём.
Нет, начало мне очень даже нравится своей экспрессией, но вот дальше... Вторая строчка заставила меня долго страдать, потому что синонимов среднего рода к слову «замысел» я не нашла даже с помощью интернета. А слово «вдвоём», хотя формально входит в список синонимов к слову «вместе» – которое, по логике, и должно было бы стоять в конце, – означает всё-таки немножко другое. Не зная исходника, можно подумать, что Морни и Мон-Со действительно одни летели) В принципе, и в том, и в другом случае можно догадаться, что имеется в виду, но выглядит всё равно как-то коряво.

И, наконец, о названии. Именовать стихи лично для меня – задача не такая уж и лёгкая, особенно если там нет строчки-рефрена, но для выкладки это приходится делать. С трудом, но название придумалось, и я ещё какое-то время не могла понять, почему оно мне кажется смутно знакомым... Пока поиск не напомнил мне, что «Долгий рассвет» – это вообще-то название последней части «Тёмных подвалов». Но это, скорее, просто забавный факт, ни на что особо не влияющий.

Фикбук выделывается и не даёт мне принести обещанный отзыв в «Лабиринт», поэтому сегодня в программе #стихотворческое.

Не уверена, что здесь разрешено публиковать стихи по мотивам песен, поэтому пусть оно висит в блоге.

Но для начала – #писательская_кухня и краткая история. Стих – в некотором роде переделка песни «Озарение» группы «Магелланово облако» (о своём знакомстве с которой я ещё как-нибудь расскажу), но не совсем: его можно пропеть на тот же мотив, но есть композиционные и ритмические отличия. Хотя у песни аранжировка бодрая и весёленькая, а к этой версии подошло бы что-то лирическое – грустная скрипка, фортепианные аккорды и сильный, но сдержанный женский вокал.

В общем, с февраля у меня был стихотворческий ступор. Но такие перерывы – это нормально, и вообще написанная за день поэма давала право забить на стихи минимум на полгода. Но тут сошлись два фактора: у автора, заканчивающего «Королеву», уже немного эта самая «Королева» головного мозга, а ещё я наконец-то оценила в полной мере концепцию духов-хранителей. (Риэм вообще получился полноценным посмертным персонажем – в каждой главе, кроме последней, хоть чуть-чуть, но вылезает.) Само по себе «Озарение» – далеко не самая красивая песня указанной группы, но когда я поймала в тексте «цветные сны» и стену, которой нет, мозг замкнуло намертво.

Авторская заметка: здесь много образов из первой главы «Королевы» и совсем чуть-чуть – из не дописанного пока эпилога.

📜📜📜

Мне снятся сны,
Один и тот же странный сон:
Из глубины
Не то морей, не то времён
Знакомый взгляд
Прощает всё и просит жить,
Глаза горят
И топят вечный лёд души.

И нет стены
Между тобой и мною,
Нет стены –
Лишь тихий свет покоя,
Мир чудес, любви и образов цветных,
Но нет стены.

Я вижу сны,
Хотя их видеть не должна,
Моей вины
Здесь нет, но чья тогда вина?
Разбит витраж
И старый смысл дождём размыт,
Он только наш,
Тот сон, но кто же это – мы?

Но нет стены
Между тобой и мною,
Нет стены,
И ничего не стоит
Дать ответ – кем я была до той войны?
До той стены...

Услышь мой зов!
Тебе совсем меня не жаль?
Но каждый сон
Больнее ранит, чем кинжал,
Пока я тут,
А ты зовёшь издалека,
И дни текут,
Как кровь по лезвию клинка.

Но нет стены
Между тобой и мною,
Нет стены,
А значит – прочь из строя,
Я могу с руин стены шагнуть в цветы...
Навстречу – ты.

📜📜📜

Р. S. Раздумываю, не начать ли кидать сюда стихи по-«Лабиринту»-но-не-совсем. Они местами старые, кривые и вообще никогда не предназначались для публикации, но раз уж даже тег завёлся... почему бы нет?

#писательская_кухня #стихотворческое

Работаю в параллели с двумя вбоквелами. Периодически их чередую, чтобы не приедалось. И, вот честно, давно я не получала такого удовольствия от процесса написания. Когда вместо «Ох, надо сегодня ещё и над этим поработать» получается «Ура, я иду к своим солнышкам!» Даже не знаю, с чем это связано – то ли с отсутствием жёстких сроков выкладки, то ли с тем, что я понабрала себе самых любимых любимцев. Декабрь у меня получается довольно депрессивный, и во многом именно час-другой в приятной компании ежедневно спасает положение. Даже вспоминаются времена написания самой дилогии, разве что я там была в другой роли)

Впрочем, я сегодня не об этом хотела поговорить, а об «Их истории». Она заслуживает собственного поста не только потому, что там тоже любимцы, но и потому, что это первая крупная законченная работа такого формата. Сборники разновременных (порой очень) стихотворений с разным размером и в разной стилистике у меня были, а единственная попытка в поэму мало того что закончена не была, но и в целом не сильно от них отличалась. Так что теперь у меня есть небольшой повод для гордости.

Писалось с сентября (с 09.09, если верить ворду) по ноябрь, но потом ещё почти месяц лежало в ожидании правок. И даже почти в правильном порядке: 3-1-2-4-5. Сначала я хотела сделать четыре части по 20 строк, поскольку хронологически первая (то есть третья) часть получилась именно такого размера, но разбуханию оказались подвержены все мои тексты, включая рифмованные. Не удалась и другая задумка – нейтральный взгляд на историю со стороны (собственно, писательские метафоры изначально должны были в том числе создавать образ беспристрастного (о)писателя), ибо в какой-то момент у меня стал получаться практически фокал Ер-Виса. Слишком интересно было смотреть на начало истории именно его глазами.

Любимых моментов у автора много, но почти все их подробно обсудили в комментариях. Кроме, пожалуй, первого четверостишия второй части, которое делает её любимой – я боялась, что не выйдет, но мне удалось одновременно выстроить красивый градиент жути и впихнуть туда целую стопку отсылочек к дилогии, от дневника Анниа до инициированных Гван-Ло «разоблачений арзакских злодеяний». Играться с двузначностью клинков в стихах даже более интересно, чем в прозе. А «хрупкая цепь объятий» на данный момент является обладателем приза авторских симпатий. Ах да, и как без отсылки к «Безлунной ночи»? Правильно, никак, и последняя строка четвёртой части именно отсылкой и является.

Я даже мест, где можно было бы к себе попридираться, особо не вижу. Разве что к «ей так будет лучше тоже» из второй части или к четвёртой строке из пятой, где из-за внутренней рифмы неудачно сошлись «вдруг» и «друг друга». Но всего пара строчек из 128 – кажется, не такой уж большой процент)

И напоследок – забавный факт: здесь немного отметилась другая поэма, «Белый песок и гроза над чердаком». Мало того, что сюда переползла цитата из моего комментария, но и гроза с морем, подозреваю, тоже оттуда, потому что в процессе написания я к той работе неоднократно возвращалась.

#писательская_кухня #стихотворческое

«Прогулки по Лабиринту». Хроники стихотворца. Часть 2.

Сквозь годы: у этого стихотворения есть дата – конец мая 2024. Просто после главы 118, где Лин-Хесу наконец рассказали о могиле деда, у меня появилась непоколебимая уверенность, что он должен туда как-нибудь прийти. Один, без спутников. Зажечь огонь, постоять, подумать... «Белые от холода губы» намекают, что раздумья будут долгими.

«Сапфировый взгляд» – метафора технически точная (глаза у Лин-Хеса и впрямь синие), хотя и немного странная для менвита. По крайней мере, в исходнике такого рода сравнений не было. Но тут, кажется, местный любимец немного смешался с таким же синеглазым и любимым товарищем из авторского ориджа)

#писательская_кухня #стихотворческое

«Прогулки по Лабиринту». Хроники стихотворца. Часть 1.

Сначала – про название. Если с «Гранями» было просто – там название раньше самого сборника появилось, – то здесь я долго не могла определиться. И наконец тут, на Фанфиксе, наткнулась на окошко «Лучшая рекомендация». Меня они обычно бесят, но тут я зацепилась за название рекомендуемого фанфика – «Хозяин Лабиринта». Этот Лабиринт с большой буквы... Эврика!

А теперь к самим стихотворениям. Кстати, там почему-то много названий, отвечающих на вопрос «Где?» (4 из 6, если точнее.) Самой интересно, что это значит.

По ту сторону взгляда: начато было не самым первым (смутно помнится, что первые наброски танцевального стихотворения старше), но первым было закончено. У него, что редкость для меня, подписана конкретная дата – 29-30 января 2024 года. Хотя саму фразу «не смотри в глаза врагу» я мучила ещё с ноября – чувствовала, что из этого можно что-то сделать, но никак не понимала, что. А потом – раз! Написалось буквально за один день, точнее, ночь. Тоже редкость, потому что стихи я обычно ваяю месяцами, если не годами.

Метафоры, связанные с врагами и взглядами, разумеется, проходят через весь текст. Но моя любимая кольцевая композиция тут связана даже не с ними, а с образом тьмы и монохромности, уходом от традиционного арзакского многоцветья как символом падения в несвойственный нации радикализм. Мне в «Лабиринте» определённо нравится эта тема) Она и в другое стихотворение немного просочилась – «Мечты о несбывшемся», правда, там цвет заменился на звук. Хотя не все лабиринтовские радикалы в эту концепцию вписываются. «Чёрные ранвиши» – да, а вот Таменди с её барашками, выносящими мозг любому встречному менвиту, уже как-то не очень.

Впрочем, Таменди здесь фигурирует скорее в качестве образца того, кем могла бы стать Морни, если бы не смена ориентиров (идея стырена из одного комментария автора исходника). Но в строчках «...Не жалеть. Не видеть. Не терпеть. / Идти за целью, бить, сражаться, сеять смерть» можно увидеть и кого-то вроде неё. В качестве условного анти-«ориентира» для противоположной стороны мелькает Рес-Кай, хотя Морни о том, что Мон-Со проводил параллели между зеленоглазиком и собой, не в курсе, так что эти ассоциации – скорее бонус для читателя.

Зато здесь неожиданно отметился ещё более второстепенный персонаж – Нердана. Её цитата из главы 50: Упоминаемые в стихотворении «заветы» и «напутствия» – отсюда.

В плену: здесь конкретной даты нет, по ощущениям – февраль 2024.

Стихотворение выросло из одной красивой фразы, которую мне даже жалко было делить на две строчки, поэтому получилась полустрочная внутренняя рифма. За него я при выкладке опасалась больше всего – непонятное, из коротких рваных фраз, с резким падением в глюки... В исходнике, правда, это всё было, но не в настолько концентрированном виде. Чтобы сообразить, что к чему, надо хорошо помнить где-то первую треть главы 37. Стих начинается буквально с цитаты и в дальнейшем активно использует образы из исходника – фиолетовый цвет, озеро, «безмерное нигде»...

А вот тема осколков, нежно любимая автором, приползла сюда по его велению, и эти осколки по ходу повествования складываются в витражи (красивый образ, но строчка, где он вводится, не особо удачная – там слишком много буквы «в», от которой я не смогла избавиться). Заодно к фиолетовому цвету добавляется жёлтый – автор исходника как-то сказал, что это цвет одиночества и отстранённости, но тут скорее безысходность получается.

Мне нравится «болван» в пятой строке. Правда, Мон-Со так в основном других зовёт, а ему самому такое обращение прилетает только от брата и один раз, по-моему, от Ильсора... Но его состоянию в тот момент это, в принципе, соответствует – он недоволен, в том числе собой.

Киан в восприятии Мон-Со неожиданно проявился как «холодная вода» – словечко «знакомо», намекающее на его родство с другом, должно помочь его опознать. Это скорее моё видение их отношений, но в той же главе исходника чуть позже была мокрая ледяная вата (брр!).

Последнее четверостишие у автора, наверное, любимое. «А ещё там были взгляды» из исходника немного расширилось и стало источником полноценной паранойи. Не знаю только, зачем мне понадобился кубок с ядом... Это даже немного странно для Мон-Со, но сама деталь мне нравится – что-то старинно-рыцарское, а менвитам идут такие образы.

Последняя строчка по уровню метафоричности способна переплюнуть весь предыдущий стих. Белый свет – это и снятие повязки (отклеивание, точнее), и отступление «фиолетовой тьмы» кошмаров перед не такой уж и суровой реальностью, и метафорическое описание кабинета врача. Образ, правда, получился не столько из текста главы (там к моменту, когда Мон-Со расклеили, верхнего света уже не было, только вполне милое гирляндочное освещение), сколько из того зеркального кошмара Ильсора (упоминались яркие лампы) и собственного опыта автора – в больницах почему-то любят максимально неприятный белый свет, который в сочетании с традиционно светлой цветовой гаммой даёт немного жутковатую картинку.

Вне времени и пространства: у него тоже нет точной даты. Помню, что начинала где-то в середине осени, но окончательный вид стихотворение приобрело уже этой весной.

Писалось оно почему-то сразу лесенкой и помотало мне немало нервов – оставлять или не оставлять? По идее, ей тут не место. В «Новом курсе», где такая строчка всего одна, это было более обоснованно – чёткий, как строевой шаг, финальный аккорд, поворотное решение, после которого пути назад нет. Но тут вроде бы милая и мирная сценка... Пыталась записать в классическом виде, но почему-то не смотрелось. По необъяснимым причинам мне нужна эта мини-пауза в середине строки, немного ломающая ритм. Без неё получается как-то... слишком плавно и идеально, но – не для этого танца.

Если остальным стихотворениям придумать название было более или менее легко, то здесь пришлось помучиться перед выкладкой. Первый вариант – «Танец на грани» (между светом и тенью, прошлым и настоящим, реальностью и воспоминаниями – и ещё куча красивых ассоциаций), но у меня уже было «За гранью», и самоповтор выглядел некрасиво. В конце концов взяла строчку «вне времени и пространства» из своего же комментария к рисунку «Он не умел танцевать», который, хоть и оридж, у меня упорно ассоциируется с этой же сценой.

Продолжение следует...