Триумф (джен)

Каким он был — мой триумфальный Сириус?

Та же Молли считала его слишком легкомысленным и опрометчивым, чтобы прислушиваться к скучным правилам. При всех своих недостатках и пороках он обладал абсолютным чувством чести. Я уверен, что выражение «умереть за друга» для него было не красивой абстрактной фразой, а истиной. Он верил в это. Он бы так поступил.

Я до сих пор не могу простить Дамблдору (хотя я его и не знал) и другим, что они поверили, что Сириус может быть предателем. Скорее, Волан-де-Морт бы застыдился и раскаялся, чем Сириус предал бы любого из нас. Но, пожалуй, я не вправе никого осуждать, ведь это означает только то, что они не знали так хорошо Сириуса, как чувствовал его я. Вопрос доверия очень сложный. Люди позволяют видеть себя и знать дают о себе ровно столько, сколько считают нужным. Не всё лежит на поверхности, и за маской радушия может скрываться зависть, за напускной грубостью может таиться нежность, за молчанием может затеряться самый громкий крик.

Я не знаю, почему меня так потянуло к Сириусу. Что в нём было такого особенного, что выделило его сразу среди всех и заставило моё механическое сердце замереть. Ведь Сириус не был байкером, он был далёк от магловского мира настолько, насколько может быть далёк от него настоящий волшебник. Возможно, нас объединило то, что мы оба были без семьи. Нет, я не отрекаюсь от моих милых Уизли, я благодарен им за всё; Нора была моим домом, но всё же я чувствовал себя здесь просто деталью интерьера, за которой ухаживают, но не более того. У Сириуса во взгляде был тот неподдельный восторг, который выделил меня из всего скарба, поднял на пьедестал, на который я сам себя возвёл, будучи не совсем обычным. Я не был вещью. Я — Триумф.

Пожалуй, только Джеймс Поттер знал Сириуса лучше других. Они были как братья. Как Гидеон с Фабианом, как Фред с Джорджем. Когда второй знал, о чём думает первый.

После того, как я оказался у Сириуса, я ближе узнал и Джеймса, и двух других друзей Сириуса, с которыми и увидел его тогда, на собрании.

Ремус Люпин показался мне слишком болезненным на вид и не по годам удручённым. Такое чувство, что он видел что-то такое, после чего уже не умеешь радоваться жизни. Он оставался загадкой для меня, хотя я в своей градации сразу его определил на достойное место. Он был более сдержанным, более разумным, я бы сказал. Сириус с Джеймсом на пару, горячие головы, сто раз могли вляпаться в хорошие неприятности, если бы не Ремус. Он не был трусом! Нет, тут другое. Пожалуй, я уважал его. Но так и не смог понять.

А вот сущность Питера Петтигрю меня повергла в замешательство. Я не понимал, как такой человек-солярка оказался другом Сириуса? Определённо, они были совершенно разные во всём. Питер не обладал ни храбростью Сириуса, ни безрассудством Джеймса, ни разумностью Ремуса. Даже чувство юмора у него и то хромало. Как он оказался в компании ярких, шумных друзей? Петтигрю был машинным маслом, которое само по себе ничего не представляет, а работает только в примеси с бензином. Ему необходимы были сильные друзья. Он с восхищением смотрел на Сириуса и Джеймса, а я думал, что он предаст их в первый же подвернувшийся момент. Была ли это беспечная молодость со стороны друзей, или они искренне верили в то, что дружба дороже всего?

Как бы там ни было, а мы неплохо проводили время все вместе. Хотя времена стояли суровые, и чаще я своих новых друзей видел серьёзными.

В то время Сириус уже не жил с родителями. Я не знаю, что стало последней каплей в противостоянии властной Вальбурги Блэк и её непокорного сына, но уверен, что Вальбурга в глубине души ждала, что Сириус вернётся. Упрямство и юношеская вредность не позволяли Сириусу понять, что семья, какая бы она ни была, — пуповина, которую трудно разорвать. Все наши поступки так или иначе имеют свои последствия.

Может, я слишком долго наблюдал за Молли, и в моём представлении настоящая мать была именно такой — любящей и заботливой, излишне опекающей, но позволяющей своим детям самим набивать свои шишки. В любом случае, Сириус ушёл из дома, бросив вызов всей своей родне, и возвращаться не собирался.

Тепло и понимание он нашёл в семье Джеймса. Юфимия и Флимонт Поттеры приняли Сириуса, как родного сына. А после совершеннолетия Сириус вступил в права наследника дяди Альфарда и перебрался в собственный дом.

Почему я так подробно пересказываю биографию Сириуса? Я хочу, чтобы вы знали, какой он был.

И ещё — я скучаю по нему.

Сириус был потрясающим магом.

Я как-то уже проводил аналогию с собаками — гончих вспоминал. Кстати, если уж сделать отступление, то механик на заводе в Меридене, один из бригады, был заядлым охотником. Я смутно помню его в лицо, но мне кажется, именно из-за него я вдруг понял, что могу думать. Не знаю, были ли в роду у него волшебники, но вот знания о собаках мне каким-то образом передались.

Вот есть дворняжки, а есть чистокровные, породистые собаки. Это в крови, в повадках, в привычках. Это с рождения. Чистокровного пса можно загубить, если неправильно воспитывать, но нельзя сделать из дворняжки элитную собаку, даже если следовать всем учебникам.

Сириус был чистокровным волшебником. Да, он не нашёл общий язык со своей семьёй, но вот эта породистость, магичность его магии (простите за тавтологию) била в нём ключом.

Он мастерски владел многими заклинаниями, ему шутя давались многие вещи, которые при всём усердии не могли сотворить многие волшебники. Думаю, если его мастерство и амбиции направить в другое русло, он бы добился гораздо большего в жизни. Хотя о чём это я.

Сириус сделал свой выбор. Быть преданным другом. Наплевать на каноны касты. Жить так, как ему хочется. Быть собой.

А ещё он любил меня. Я знаю это.

Как-то у них с Джеймсом зашёл шутливый спор о том, что лучше — скоростная метла или летающий мотоцикл? И как вы думаете, они решили свой спор? Правильно! Устроили соревнование.

Джеймс потрясающе летал. Кажется, он просто родился в воздухе. Метла слушалась его малейшего указания мысли. Он ловко подрезал нас, уходил в отвесное пике, выделывал в воздухе невероятные штуки. Высший пилотаж! А Сириус, никогда не ходивший в какой-нибудь магловский мотоклуб, так же потрясающе управлял мной.

Не без гордости скажу, что если бы на моём месте был обычный мотоцикл, посредством волшебства превращённый в летательный аппарат, то Сириусу не видать бы победы. Но я-то тоже кое-что умел и сам по себе! Ох, какой это был адреналин!

Друзья опустились на вересковую пустошь (понятно, что мы летали подальше от магловских глаз) и уселись прямо на землю, прислонив метлу к моему боку. Сириус жевал травинку, а Джеймс положил руки под голову и стал смотреть на чистое летнее небо, по которому проплывали лёгкие облачка.

— Тихо так, Бродяга, — сказал Джеймс.

— Жаль, что так не бывает всегда, — ответил Сириус.

— Мы с Лили решили пожениться, — после молчания продолжил Джеймс.

Сириус резко развернулся и посмотрел на друга:

— Сейчас?

Джеймс немного растерялся.

— Ну, война — войной… Но я люблю её. Ты же знаешь.

Сириус улыбнулся и хлопнул друга по плечу:

— Чур, я буду крёстным вашего первенца!

Джеймс покраснел и неловко поправил очки, сползшие на нос:

— Так ты будешь шафером на нашей свадьбе?

— Какой может быть разговор, Сохатый? Боюсь, вам не отвертеться от меня до конца своих дней.

— И будем мы жить долго и счастливо, — хихикнул Джеймс.

— И в день вашей серебряной свадьбы устроим гонки двух старых маразматиков, — расхохотался Сириус.

И они обнялись. Крепко так, по-мужски. Я знал, что эти двое жизнь отдадут друг за друга. И даже предстоящая свадьба в это нелёгкое время не могла разрушить их дружбу. Тем более Лили (так звали будущую миссис Поттер) давно знала Сириуса и относилась к нему с большим теплом.

Вскоре после свадьбы Поттеров умерли родители Джеймса. Они были уж слишком в преклонном возрасте, чтобы одолеть драконью оспу. Юфимия и Флимонт души не чаяли в своём единственном позднем сыне, но им так и не довелось подержать на руках своего первого внука. Первого и последнего.

Потому что ещё до рождения Гарри на Джеймса и Лили началась охота. Зачем Волан-де-Морту понадобились именно Поттеры, я не знал. Но слишком часты были совпадения. За год после рождения Гарри Поттеры минимум дважды оставались в живых просто чудом. Конечно, и другие члены Ордена Феникса подвергались гонениям, и борьба шла не на жизнь, а на смерть, но Поттерам опасность грозила больше других.

В эти месяцы я повсюду был с Сириусом. Он не очень любил полёты на мётлах, тогда как связь между нами была просто гипнотической. Я был в курсе событий, я был в самом эпицентре борьбы. И это было здорово. Опасно, да. Но я клянусь своей утяжелённой рамой, что это были самые замечательные месяцы в моей жизни.

Альбус Дамблдор уговорил Джеймса укрыться с семьей в Годриковой Лощине, небольшой деревушке на севере страны, где проживали и маги, и маглы. Джеймсу не очень-то хотелось сидеть, спрятавшись в доме, но на этот раз даже Сириус считал, что решение Дамблдора — самое разумное.

Я слышал их спор, когда мы с Сириусом прилетели навестить Поттеров. Гарри тогда было чуть больше года.

— Да, спасибо тебе, Бродяга, ещё раз за подарок для Гарри. Он уже напугал до смерти кошку и разбил кошмарную вазу, — с улыбкой сказал Джеймс, когда вышел к нам навстречу.

Но весёлости в его голосе было мало, несмотря на улыбку.

— Да, Лили мне писала, — ответил Сириус и внимательно посмотрел на Джеймса.

— Что не так, Сохатый?

— Да всё нормально. Ты выбрался к нам впервые за столько месяцев, дела в Ордене, а я торчу тут, как последний сквиб.

— Джеймс, у тебя семья. Подумай о Лили и Гарри, — нахмурился Сириус.

— Да я думаю, я всё время думаю! Только какой толк мне сидеть тут, спрятавшись от Волан-де-Морта?

Сириус неожиданно схватил Джеймса за отвороты мантии:

— Ты будешь сидеть тут, слышишь? Столько, сколько понадобится. И не вздумай строить из себя героя.

— И это говоришь мне ты? Сириус, я не узнаю тебя.

— Джеймс, время детских забав прошло. Мы не пара обормотов, которые за шалости будут наказаны штрафными баллами. Это война. Ты должен думать о своей семье. Ты обязан быть осторожнее.

— Чем я помогу Лили и Гарри, если сюда нагрянет отряд Пожирателей? Да и откуда они узнают, что мы тут прячемся? Я вот подумал, может уговорить Дамблдора разрешить мне отправиться с тобой?

— Нет! — Сириус сейчас был почти страшен. Я никогда не видел его таким серьёзным.

Потом он помолчал и добавил более спокойно:

— Нет, Джеймс. Да, кстати, я тут подумал насчёт Хранителя. Слушай… Давай в дом войдём, я тебе там расскажу. Тут стоять опасно.

Я не слышал, о чём они говорили, так как остался снаружи. Но всю обратную дорогу Сириус оставался необычайно серьёзным.

Ох, Сириус... Ты оказался плохим психологом. Будучи человеком чести, ты решил, что и другим это качество отсыпано сполна. Ваш с Джеймсом хитрый план полностью провалился. Кто не хитрый — тот дурак. Ты был уверен, что такое ничтожество как Питтегрю вряд ли заинтересует Пожирателей. Ты хотел перетянуть весь адский огонь на себя. Этот блеф не сработал. Тебя подвела вера в доверие.

Когда в канун Хэллоуина пришло страшное известие о том, что Лили и Джеймс мертвы, ты просто не мог в это поверить. Мы летели со скоростью сто-пятьсот [1], и я понимал, что мне самому нужно контролировать полёт — ты был просто в ужасном состоянии.

Я до мельчайших деталей помню, как мы приземлились у дымящихся ещё развалин дома Поттеров, защита которого была разрушена, как ты соскочил с меня и с безумным взглядом смотрел на всё это. Мёртвым взглядом.

Потом появился Хагрид, который вынес из развалин маленького Гарри (невероятно, но ребёнок остался жив), а ты вдруг потух. Нет, сначала ещё в тебе теплилась жизнь, когда ты уговаривал Хагрида отдать тебе крестника. А потом ты поник. Мне казалось тогда, что большего горя я не видел в жизни. Ты остался стоять на развалинах с опущенной палочкой в руке. Ты отдал меня Хагриду, потому что мне ты доверял больше, чем его сомнительным способностям трансгрессировать с годовалым ребёнком. Я точно довёз бы их до Литтл-Уингинга.

Я всё выворачивал руль, хотя и не забывал про своих спутников, я всё смотрел на тебя. Я не хотел тебя оставлять. Ох, Сириус…

Предательство. Что может быть верхом бесчестья? Сириуса предали, записав в предатели.

Хагрид не вернул меня Сириусу. Потому что, пока мы добирались до маленького чопорного городка, чтобы отдать Гарри его тёте и дяде, Сириус решил разыскать Петтигрю. Я не знал в то время, как обстояли дела на самом деле, и про то, что Сириус в последний момент уговорил Джеймса сделать Хранителем Питера вместо него, я тоже не знал, но я ни на секунду не поверил, что Сириус предал своих друзей. Что он разнёс пол-улицы, убил двенадцать несчастных маглов, а с ними заодно и Петтигрю.

Питер Петтигрю посмертно получил Орден Мерлина. Сириуса без суда и следствия отправили на пожизненный срок в Азкабан — тюрьму волшебников. А я вернулся в Нору.

Мне надо немного передохнуть.

Это тяжёлая страничка моей жизни. И не так уж и важно, как мы добирались с Хагридом почти сутки до дома Дурслей, и что случилось потом.

Но я ещё вернусь к своей истории, обещаю.

_________________________________________________________________________________________

1 Сто-пятьсот (байк. сленг) — максимально комфортная скорость перемещения в пространстве на мотоцикле.