Триумф (джен)

Наверное, я всё же могу считать себя полноправным участником той жаркой схватки, которая разыгралась в небе при транспортировке Гарри в Нору в последнее лето Второй магической. Я знал, что меня включили в арьергард только лишь потому, что метёлки и фестралы не выдержали бы веса Хагрида. Но, тем не менее, я там был. Я сражался.

Всё началось с того, что однажды в сарай Артур пришёл не один, а в сопровождении Хагрида. Великан совсем не изменился со времени нашей последней встречи, и я был искренне рад его увидеть. Они долго возились, что-то прикидывали, вычисляли и, в конце концов, около моих приборов появились три новые кнопки. Две зелёные стараниями Артура, и одна багровая — личный вклад Хагрида. Артур, судя по всему, не совсем был уверен в надёжности хагридового изобретения. Потому что вид имел озабоченный. Но в те дни все обитатели Норы ходили с такими лицами — серьёзными и напряжёнными. От Уизли и других магов, появлявшихся теперь в Норе гораздо чаще, мне передалось состояние тревоги и ощущение, что противостояние волшебных сил переходит в свою заключительную стадию. Волан-де-Морт выступал в открытую, не гнушаясь никакими средствами. Вторая магическая война перестала быть просто набором тактики и игры исподтишка. Дело затевалось нешуточное.

Понятное дело, всех деталей я не знал, но общий смысл уловил. Оказывается, Гарри Поттеру грозила опасность, как только ему исполнится семнадцать лет. Поэтому люди Дамблдора решили переправить Гарри в Нору таким необычным способом. Я говорю — люди Дамблдора, хотя к тому времени Альбуса уже не было в живых. Его дело продолжалось. Борьба с Тёмным Лордом.

После того, как моё усовершенствование было закончено, меня ждало ещё одно потрясение. О назначении специальных кнопок я не знал, решив полностью положиться на такого умельца, как Артур. Но для чего нужна мотоциклетная коляска — я прекрасно знал. Это было оскорбительно! Чтобы я, Триумф, стал люлечником? [1] Да, я им стал. А куда деваться? Раз надо — значит, надо. Я ж не дамский велосипед, чтобы фыркать. Коляску где-то раздобыл Артур, притащил с одного из рейдов. Это недоразумение прикрепили ко мне, а я чувствовал себя, как корова с пятой ногой (Коровы паслись на луговинах в окрестностях Оттери-Сэнт-Кэчпоул, я видел их много раз). Неудобно было до ужаса. Мне казалось, что даже стоя в сарае, я ощущаю лёгкий крен. А что тогда говорить про поездку и тем более полёт? Да нормально полетели, скажу я вам. И Хагрид неплохо управлялся, да и я не терял бдительности.

До чего странной компанией мы приземлились в Литтл-Уингинге! Тринадцать волшебников и ведуний, четыре метлы, два фестрала и я. К слову, фестралы — это летающие лошади. Худые уж больно и все чёрной масти. Их не все видят, как оказалось, но я видел. Меня они не трогали, мётлы не щипали. Смирные лошадки.

Так вот, оставив весь транспорт снаружи, волшебники скрылись в доме на улице Тисовой, на пороге которого когда-то Хагрид оставил маленького Гарри. Через некоторое время на крыльце показался уже взрослый Гарри, с тревогой посматривающий на небо. Потом вышел второй, третий… Я проморгался — привидится же такое. Мог бы и не моргать. Поттеров оказалось целых семь штук! Что они, интересно, задумали? Кое-что начало проясняться, когда один страшный волшебник начал раздать указания. Страшный он был снаружи — вместо глаза жуткий протез, лицо в порезах, волосы торчком, одна нога странно стучит при ходьбе. Внутри я разглядел высококачественный бензин. Сразу проникся доверием к этому Аластору Грюму. Он быстро и чётко распределил всех на пары, причём так, чтобы в каждой обязательно оказалось по одному Гарри. Который из них настоящий — мне не составило труда догадаться. Я уже говорил, что даже близнецов никогда не путаю. А тут просто очень похожие чехлы надели на совершенно разные модели, причём две из них были женского рода. Все эти поддельные Гарри расселись со своими визави по мётлам и фестралам, а мне достался как раз настоящий. Вместе с Хагридом. Гарри еле втиснулся в коляску, и вид имел весьма обиженный. Тут я его понимал. Я знал, что Гарри потрясающе летает на метле (в Джеймса пошёл, не иначе), а приходилось сидеть в люльке в неудобном положении, подобрав коленки к лицу.

Грюм раздал последние указания, и я выяснил, что мы все летим в Нору. Отлично! Уж я этот маршрут знаю. Хотя нет. Не совсем так. Это волшебники договорились через час встретиться в Норе, воспользовавшись порталами. А я? Я где буду? Хотя не важно. Всё потом. Моя задача — доставить своих спутников целыми и невредимыми. Мы ждали сигнала. Три, два, один… Вперёд!

Я взревел и сразу устремился в вышину. Как же давно я не летал! Я понимаю, что ситуация складывалась совсем не для радужных восторгов по поводу моих ощущений, но я просто не могу не сказать об этом. Столько лет простоять в сарае, и вдруг этот головокружительный полёт. У моих спутников уж точно голова кружилась, когда почти сразу после того, как мы взлетели, со всех сторон на нас напали преследователи. Они появились буквально из пустоты. Много. Гораздо больше, чем те трое, от которых когда-то давно удирали Сириус с Джеймсом. И полетели шальные заклятия. Я среагировал мгновенно — увидел, что один зелёный луч метнулся прямо в Гарри. Хагрид, может, был и против такого манёвра, но у меня не было выбора. Я перевернулся в воздухе, спасая Гарри. Хагрид заорал, метла выскочила из коляски, а я рывком вернулся в правильное положение, стремительно набирая высоту. Секундное облегчение, и снова зелёные вспышки. На этот раз заклинание Пожирателя попало в сову Гарри, а я ощутил болезненный толчок. Словно до меня дотронулись раскалённым железом. Положение было серьёзным. Гарри что-то кричал Хагриду, кажется, просил вернуться, и я понял, что появление противника было полной неожиданностью для моих друзей. Где остальные, и что с ними, я не знал, видел только, как две метлы с седоками проскочили мимо нас. Четверо преследователей отделились от общей кучи и стреляли в спину Хагрида зелёными трассерами. Я вилял, как мог, закладывал немыслимые виражи, пытаясь увильнуться от лучей.

И тут Хагрид вдарил по первой зелёной кнопке. Из моей выхлопной трубы выскочила настоящая кирпичная стена! Ну и ну! Эта преграда ненадолго отвлекла наших противников, но вскоре они вновь висели у меня на хвосте. Хагрид ударил по второй кнопке, выпустив на этот раз сеть. Но Пожиратели были готовы к подобным сюрпризам, и надолго не задержались. Удирать от погони и одновременно считать трудно, но я успел заметить, что после кирпичной стены на одного Пожирателя стало меньше. Ещё один подотстал, чтобы помочь товарищу, но теперь неожиданно вынырнул прямо перед нами. Я нёсся на пределе возможностей, понимая, что спасти нас сегодня могут только мотоциклетные боги. Или то неистовство, которое вырвалось из меня после того, как Хагрид в отчаянии хлопнул по багровой кнопке. Вы не поверите, но в ту секунду мне показалось, что я — дракон! Не знаю, что они там с Артуром напридумывали, только в последней кнопке была скрыта силища, заставившая меня рвануть вперёд со скоростью, на которую в мирное время я точно не был способен. Из выхлопной трубы вырвался голубоватый до белизны огонь, и я подумал, что сейчас просто разлечусь на части. Как оказалось, я был близок к истине, потому что после этого рывка коляска, добросовестно прилепленная Артуром, вдруг угрожающе заскрежетала. Крепления, которые удерживали её, не выдержали и стали выкручиваться. Хагрид достал свою волшебную палочку (она у него была очень странная, больше похожая на зонтик) и попытался присоединить коляску на место. Всё управление я взял на себя, так как Хагриду было не до руля. И совместными усилиями у нас получилось. Почти. Коляска оторвалась окончательно, некоторое время продолжая мчаться рядом со мной по инерции. Вот я говорил про пятую ногу? Не нужна она была. Хотя понятно, что двоим на моём сидении Гарри и Хагриду места было бы маловато. Однако они вынуждены были воспользоваться таким вариантом. Хагрид успел ухватить Гарри из падающей коляски. А вокруг так и шныряли Пожиратели. Гарри выбил себе зуб, ударившись о сидение. Ох. Я готов был во второй раз пережить это драконовое состояние, лишь бы убраться от Пожирателей подальше. Но Хагрид, по-видимому, опасался, что Гарри соскользнёт с сидения после рывка. Поэтому мне приходилось вилять зигзагами, чтобы увернуться от заклинаний, которые сыпались со всех сторон.

А потом с головы одного Пожирателя упал капюшон, и Гарри произнёс странное слово. Экспелиссимус. Нет, эсперантимус. Не запомнил я, в общем. После этого наступила тишина. Пожиратели закричали: «Это он! Это настоящий Поттер!» и все куда-то испарились. И стало страшно. Жутко как-то. Хагрид с Гарри тревожно оглядывались, им явно было не по себе. Гарри уговорил Хагрида ещё раз ударить по багровой кнопке, и на этот раз я уже был готов. Мы рванули (снова я себя почувствовал огнедышащим драконом), и казалось, что все опасности позади. Мы были почти на месте, так сказал Хагрид. Мы начали снижаться.

И тут я увидел это. Господи, оно летело по воздуху без всякой метлы или фестрала, и уж тем более без мотоцикла. Оно было с красными глазами, лысым черепом и взглядом, от которого я так и ухнул я вертикальное пике. Это был Волан-де-Морт. Так вот ты какой!

Я уже просто не верил, что мы выберемся из этой заварушки. Один Пожиратель нацелил прямо на Гарри палочку, и тут Хагрид совершил одновременно мужественный и легкомысленный поступок — он прыгнул на метлу к противнику, пытаясь выбить из его руки палочку. Метла Пожирателя не выдержала веса двоих и рывками понеслась к земле. Пожалуй, я оговорился. Нельзя назвать поступок Хагрида легкомысленным. Я уверен, что Хагрид ради Гарри сделал бы всё, что угодно. И жизнь бы отдал. Добродушный, доверчивый, невольно выбалтывающий секреты Рубеус Хагрид. Я бы доверил ему свою жизнь.

Хагрид унёсся к земле, мы с Гарри тоже падали, моих отчаянных попыток хватало только на то, чтобы более-менее удерживать себя в воздухе. И тут Волан-де-Морт крикнул: «Мой!» Он направил палочку на Гарри, а я видел, что тот с закрытыми глазами вытянул руку с палочкой вперёд. Гарри не произнёс ни звука, однако из палочки выплыло золотистое облако, которое заставило Волан-де-Морта взвизгнуть.

Дальше события понеслись, словно сжатая пружина, наконец вырвавшаяся на свободу. Пожиратель, появившийся из ниоткуда; крик Волан-де-Морта с приказом дать ему палочку; удар по багровой кнопке сползшим к рулю Гарри; его попытки вернуть Хагрида; нацеленная рука нашего врага с новой палочкой; понимание, что это — конец; и вдруг — тишина.

Мы проскочили какой-то хитрый барьер. Защитные заклинания пропустили нас, оставив всю какофонию звуков борьбы там, за чертой, вместе с Пожирателями и их хозяином. Положительным в этом спасительном моменте было всё, кроме одного. До земли оставались считанные метры, я вывернул руль, чтобы не врезаться в твёрдую поверхность, мельком увидел распростёртого Хагрида и со всего маху ухнул в илистый пруд, так кстати предусмотренный местными ландшафтными дизайнерами.

И я отключился. Обо всём, что произошло потом, я узнал далеко не сразу. Честно говоря, я бы всего этого и не рассказал бы вам, всей своей истории, если бы сердобольный Артур не вытащил меня тогда из пруда Тэда Тонкса. Я не живое существо, но после такого падения и пережитых потрясений больше походил на груду металлолома, годного разве что на потеху лягушкам. Я переживал за Хагрида, за остальных, за Гарри, но я сам почти умер. Ничего не чувствовал. И даже когда я вновь оказался в сарае Артура, я не сразу пришёл в себя. Это было похоже на коматозное состояние. Наверное, та волшебная частичка, которая так причудливо вселилась в меня в Меридене, не позволила мне закончить свои дни в болоте. Я выжил. Я вернулся в Нору, когда война с Волан-де-Мортом уже закончилась.

Не стало Аластора Грюма, Ремуса Люпина, Тонкс, той самой, которая не любила, когда её называли по имени (я познакомился с ней в Норе тем летом перед погоней в воздухе). Не стало Фреда… И теперь Молли не могла спутать близнецов, поскольку от них осталась только половина.

Я ненавижу войны. Раны, оставленные войной, затягиваются медленно и мучительно. Розовый куст на могилке Фреда давно укоренился, величаво выставляя сочные бутоны, а Молли всё плакала, когда приходила с кладбища.

Мои повзрослевшие Уизли разъехались из Норы — каждый делал свои первые самостоятельные шаги в этой жизни. А я остался здесь, хотя по завещанию Сириуса я теперь принадлежал Гарри Поттеру. Сначала у Гарри не было собственного дома (не считая того, на площади Гриммо), потом он учился в Аврорате, что подразумевало частые сборы и командировки. И он оставил меня в Норе. Наверное, в душе он считал, что я — мотоцикл Сириуса. Я был благодарен ему за эту возможность — дожить свой век там, откуда всё началось.

Я часами вспоминал свои проказы с Гидеоном и Фабианом, полёты с Сириусом, молодых Молли и Артура. И я понимал, что мой век подходит к концу.

У меня нет сердца, которое может остановиться.

У меня есть сердце, которое подсказывало, что скоро я перестану быть Триумфом. Тем Триумфом, который умеет думать, чувствовать и любить. И мне было уже неважно, что станет с моими останками. Свалят ли меня в ближайшей канаве или отвезут под пресс. Я давно не заводился и сомневался, что я ещё способен на это.

Мне слишком много лет. Я почтенный старик. Так что я имею полное право уйти тихо и спокойно. Я не знаю, как это произойдёт. Наверное, в один из дней я просто не проснусь. Я стану обычной железкой.

Этим утром я ещё был жив. Я погрузился в привычную полудрёму о своих молодых годах, когда дверь в сарай распахнулась. На пороге стояли Гарри и Джордж.

Гарри ещё больше стал похож на Джеймса, правда, теперь он уже на пару лет старше, чем его отец в год смерти.

Джордж всё больше похож на тень Фреда, но он старается. Надеюсь, у него получится жить дальше. Ведь мёртвые живы до тех пор, пока о них помнят живые.

В руке Гарри сжимал метлу, а Джордж держал пузырёк. Они выкатили меня за ворота и повезли к холмам. Я не сильно любопытствовал, что они там задумали. Старость вообще нелюбознательная штука. Возраст — состояние души. Я стал стариком давно. Слишком много дорогих людей мне довелось пережить, чтобы сохранить эту способность радоваться жизни. Да и после многомесячного стояния в пруду Тонксов что-то во мне навсегда сломалось.

Гарри катил меня, всё дальше удаляясь от Норы. Мы заехали на ту дальнюю пустошь, на которой я любил резвиться с Гидеоном и Фабианом. Наконец, мои провожатые остановились.

— Думаешь, это место подойдёт? — спросил Гарри.

— Уверен, что да. Маглы здесь не бывают.

Гарри попытался меня завести, но я издал лишь слабый треск. Чихнул, кашлянул и заглох. Гарри попробовал снова, но эта попытка была ещё слабее первой.

— Папа говорит, что бедняга доживает свой век. Рука не поднимается его выбросить, да и настоящий хозяин его вроде как ты, — вздохнул Джордж после моего третьего чихания.

— Настоящим его хозяином был Сириус, — ответил Гарри. — Крёстный уверял меня, что этот мотоцикл не совсем обычный. Он почти живой.

— Ну, так говорят многие владельцы метёл, — ответил Джордж. — Когда она подчиняется малейшей мысли. Сириус просто сроднился с Триумфом. Вот ему так и казалось.

— Я попросил тебя помочь мне именно в этот день. Знаешь, почему? — Гарри посмотрел прямо в глаза Джорджа.

— Нет, — озадаченно ответил Джордж. — Я подумал, просто у тебя выходной, ты нашёл свободный день.

— На работе завал, и мне пришлось придумать убедительную причину, чтобы оказаться здесь именно сегодня, — пояснил Гарри. — Сегодня — день свадьбы моих родителей. Двадцать пять лет.

— Серебряная, — тихо прокомментировал Джордж.

— Однажды Сириус рассказал мне, как они с папой устроили гонку. Соревнование. Сириус уверял, что ни одна метла не угонится за мотоциклом. В тот день папа сказал Сириусу о свадьбе, и они пообещали, что в день серебряной годовщины повторят гонку. Я понимаю, всё это немного походит на бред, но… Папы нет, Сириуса тоже… А Триумф остался. Ты мне поможешь?

Что-то дрогнуло в лице Джорджа. Он хлопнул Гарри по плечу:

— Конечно, Гарри. И я не считаю это бредом. А я всё гадал, зачем тебе патентованные чары грёз. Честно говоря, опасался за Джинни.

— Боюсь, если бы мне понадобились грёзы для того, о чём ты подумал, то опасаться нужно было бы за меня. Твоя сестрица себя в обиду не даст, — Гарри рассмеялся. — Спасибо, Джордж. Зелье не для меня. Это для Триумфа.

Брови Джорджа поползли вверх, и он удивлённо присвистнул. Потом кивнул в знак одобрения.

Гарри сел на меня, Джордж оседлал метлу. Я слышал всё, о чём они говорили, словно радиопередачу в приёмнике Артура, когда случались помехи. Я умирал. Я не понял, про какое зелье они говорили, но боялся, что я так и не заведусь.

Джордж передал Гарри пузырёк. Гарри отвинтил крышку моего топливного бака и вылил туда всё содержимое.

С минуту я всё так же стоял, понимая, что никакие силы не смогут заставить меня даже просто поехать, не то, чтобы полететь.

А потом случилось чудо. Да чёрт побери лысого Тёмного Лорда, если я был волшебным, то чудо обязательно должно было случиться!

Помехи в моём восприятии исчезли. Я вдруг ясно осознал себя посреди летнего луга, полного буйной растительности и жизни. И мне захотелось жить! Я взревел. Я газанул с места так, что мой седок едва не свалился. Я снова был молодым, необъезженным конём, который рвёт узду и пытается вырваться на волю. А потом смиряется, признавая в наезднике хозяина и полностью подчиняясь его указаниям. И управлял мной Сириус. А позади, зазевавшись на старте, нас пытался догнать на метле Джеймс. И я совсем не удивился, что вижу их обоих. Вот они — молодые и счастливые, хохочут, подрезают друг друга на поворотах, закладывают виражи и разгоняются до предела, прежде чем упасть в отвесное пике. Ветер трепал волосы Сириуса, а у Джеймса очки повисли на одной дужке, и пока он их поправлял, мы вырвались вперёд. Мы выиграли! Мы снова выиграли. Как тогда, двадцать пять лет назад.

Я опустился на траву, потихоньку приходя в себя.

— Тихо так, Бродяга, — сказал Джеймс.

— Жаль, что так бывает не всегда, — ответил Сириус.

Действие чар начало спадать, и я понял, что меня дружески хлопает по баку вовсе не Сириус, а Гарри, и что у Джорджа, оказывается, нет никаких очков. Но это было не важно.

Завтра меня, возможно, не станет. Я рассказываю вам свою историю этой ночью, чтобы вы знали, как оно всё было. Я же умею думать, размышлять, так почему бы не представить, что однажды какой-нибудь волшебник не запишет мою историю, узнав о ней от верстака или вон той корзины, которая стоит в углу с самого моего первого дня в Норе.

Я хочу, чтобы вы узнали, какими были Гидеон и Фабиан, я делюсь с вами самым сокровенным, я рассказываю о боли и счастье, о взлётах и падениях. О Сириусе и его семье, об Уизли как одном целом и о каждом по отдельности. Я пересказываю вам свою жизнь. Я — Триумф.

_______________________________________________________________________________________

1 — Люлечник (байк. сленг) — мотоцикл с коляской.