Двое из ларца (джен)

Расшифровать загадку оказалось нетрудно: судя по всему, речь шла о так называемых Цветных Огнях — магических огненных завесах, обжигающих не тело, а душу. Каждый — всего их насчитывалось семь — «выжигал» определённое чувство или душевное качество, не насовсем, но зато начисто. Видимо, имелись в виду синий, белый и чёрный: первый лишал человека воли, второй — надежды, третий — радости, вгоняя на время в чернейшую меланхолию. Результат был один: полное нежелание и невозможность куда-то идти и что-то предпринимать, в силу чего такой огонь мог служить достаточно надёжной преградой. Погасить Цветной Огонь заклинанием мог только тот, кто его зажёг. Правда, существовали зелья, делавшие человека на несколько минут неуязвимым для одного из Огней. Именно поэтому на практике использовали не меньше трёх огненных слоёв — зелья разных Огней друг с другом категорически не сочетались, выпить хотя бы два из них подряд было смертельно опасно.

Джед со Снежаной и Джин со Стояном практически одновременно пришли к выводу, что время будет дано именно на приготовление зелья. Немного поспорили о цвете — Стоян предполагал, что под «океаном» могли иметь в виду зелёный, с ним не согласились, но решили на всякий случай посмотреть материалы и по нему тоже. На розыски нужных книг ушли почти сутки — организаторы совершенно не стремились облегчить участникам задачу. Ещё через сутки Морис, сумевший таки раскрыть шкатулку обычными методами, присоединился к остальным в библиотеке, после чего решили покончить с секретами, раз уж они всем известны, и начать вместе разбираться с рецептами. Тем более, что на это оставалось всего трое суток.

— Даже не знаю, чего я больше боюсь: идти в огонь или пить зелье собственного приготовления! — пожаловался Морис. — Всю жизнь они у меня криво выходили и действовали сугубо нетрадиционно. Если б я мог хоть иногда разобрать, в чём ошибся — в патентах бы купался. Вот только воспроизвести результат ни разу не удалось — ни мне самому, ни нашему зельевару.

— Не переживай, — попыталась подбодрить его Снежана. — В крайнем случае помучаешься час-другой, сколько там действие Огня длится? Завеса наверняка тонкой будет, на инерции успеешь проскочить.

— Ну, если сразу не отравлюсь...

— В этих зельях нет ни одного однозначно смертельного ингредиента, — оптимистично возразил Джин. — А лично меня согревает мысль, что при любом исходе доставлю Василиску удовольствие.

И, видя недоумение товарищей, пояснил:

— Это одно из прозвищ нашего преподавателя Зелий. Одно из самых ласковых прозвищ.

— Что, под его взглядом ученики в камень превращаются? — понимающе хихикнула Снежана.

— Хуже — в желе. Трясущееся и заикающееся. Нет, курсу к пятому привыкаешь, конечно...

— А почему «при любом исходе»?

— Если всё сделаю правильно — он будет доволен, что его предмет так хорошо знают. А если не справлюсь — с удовлетворением убедится, что представителям рода Блэков тонкое искусство зельеварения недоступно.

— А что, он тебя так сильно не любит?

— Да нет, наверное. Просто с отцом они вечно цапаются, ещё со школы. Они ведь учились вместе. Когда-то по-настоящему враждовали, потом перешли в состояние вооружённого нейтралитета. А сейчас, если я хоть что-то понимаю, давным-давно помирились, но соблюдают традицию. Полвека — это вам не жук чихнул!

— Да, я всегда знала, что для англичан традиции — это святое... А ты что же?

— А я что, не англичанин? Правда, есть тут одна тонкость: у мамы с ним общий бизнес, она ему редкие растения для заказных зелий поставляет.

— Да-а-а, сложное у тебя положение... А преподаватель-то он хоть хороший?

— Неплохой. А специалист — один из лучших. Да и общаться с ним интересно, когда нормально разговаривает, а не изображает из себя «ужас Слизеринских подземелий». Тоже, кстати, традиция. У нас даже поговорка есть про невероятное событие: «Скорее профессор Снейп Гриффиндору двадцать баллов накинет».

— А я ведь, кажется, читал про него, — вспомнил Морис. — Один из героев Войны с Волдемортом, так? Вроде бы он ещё двойным агентом был, а в конце чуть не погиб...

— И не «чуть», а погиб. А потом воскрес. Только это длинная история.

— Тогда потом расскажешь, только обязательно, да? Нет, ну кто эти рецепты писал?! «Среднерастёртый» — это как?

— Это — средне. Снежана, передай вон ту рукопись, попробуем там уточнить.

— Держи, только она на латыни и почерк... один мой однокурсник говорит «как курица лапой».

— Да-а-а... моя мама такие каракули называет «след пьяной гусеницы».

— А у нас говорят «как фестрал копытом»...

— Мальчики, хватит зоологии, у нас всего двое суток осталось!

«Мальчики» послушно уткнулись в рукопись.

* * *

Последние полчаса перед началом второго испытания ребята провели в уже знакомой палатке. Морис, сумевший, по собственному признанию, поспать не больше двух часов, откровенно зевал. Джин во время завтрака ограничился чашкой кофе и теперь слегка назойливо жаловался, что умирает от голода. Свежее всех выглядела Снежана — как выяснилось, она просто попросила Джеда, зашедшего пожелать напарнице удачи, наложить на неё лёгкие сонные чары и посему прекрасно выспалась. Парни такой догадливости не проявили и теперь искренне ей завидовали. К тому же и начинать испытание на этот раз предстояло ей.

В целом, обстановка снова сложилась напряжённая. Что никого не удивляло.

— Боюсь, — честно признался Морис. — Нет, правда, уж лучше бы опять с какой тварью подраться, хоть бы и без цепи.

— Да уж, серная кислота — это вам не водичка! — нервно хихикнула Снежана.

Джин посмотрел на неё крайне удивлённо:

— Это что такое?

— Это анекдот такой, довольно злобненький. А что?

— Нет, я имею в виду — что за кислота?

Теперь удивилась Снежана, а Морис чуть высокомерно заметил:

— Вас что, на Зельях только с традиционными методами знакомят, как в позапрошлом веке?

— Не преувеличивай, в Бобатоне синтетические ингредиенты только шестнадцать лет назад стали изучать, нам преподаватель рассказывал. Да и у нас ненамного раньше, — осадила его болгарка. — Джин, а у вас правда до сих пор не изучают? Опять английская приверженность традициям?

— В какой-то степени, — Джин поморщился. — Директорша-то наша — дама вполне адекватная, только программу утверждает Попечительский совет, а там... У нас на седьмом есть предмет «Основы технологии» — такая смесь всего и вся, его в основном приглашённые преподаватели читают. Дядя Роберт, правда, говорил, что этот курс собираются-таки на два года растащить и преподавателя нормального пригласить, лучше всего магла. Ему самому предлагали, только он утверждает, что в технике плохо разбирается, он по образованию архитектор.

— Что за дядя?

— Ну, вообще-то он отчим моего сводного брата... Отец его сосватал в Хогвартсе магловедение преподавать. Он у меня вообще большой поклонник идеи взаимной интеграции.

— Он действительно считает интеграцию необходимой? — похоже, для Мориса эта тема по каким-то причинам была весьма актуальной, он даже отвлёкся от предстоящего испытания.

— Скорее неизбежной. И взаимовыгодной. Говорит, что при таких темпах развития технологий скрываться магам уже сейчас сложно, а чем медленнее будет проходить процесс, тем больше шансов, что он не выльется в конфликт.

— Надо будет потом с ним поговорить. Познакомишь, а?

— Конечно, почему нет?

Появление помощника Распорядителя, пригласившего «госпожу Коткову» на арену, вернуло ребят к актуальным проблемам. После ухода Снежаны они минут пятнадцать маялись в палатке вдвоём, нервно гадая, что окажется за огненной завесой и какой из огней кому достанется, пока не настала очередь Джина. Выходя, парень от души посочувствовал Морису.

Знакомая уже скала имела теперь, судя по всему, три входа. Увидел Джин только два, но справа висела знакомая серая завеса ярда три в длину и два в высоту, а Снежана в видимом пространстве отсутствовала. Перед каждым из двух входов было приготовлено всё необходимое для приготовления зелья, и Джин мысленно поздравил их всех с верной догадкой. Зрителей, как и во время первого испытания, скрывала завеса: то ли администрация таким образом стремилась избежать подсказок, то ли не хотела, чтобы участникам мешал шум.

Тянуть жребий пришлось из мешочка, наполненного шариками двух цветов, чёрного и белого, из чего Джин сделал вывод, что синий (или, возможно, зелёный) достался болгарке. Он честно поболтал рукой в мешочке и вытащил один из шариков. Чёрный, как выяснилось. Жребий не порадовал, поскольку соответствующее зелье было наиболее капризным и длительным в приготовлении. Парень, впрочем, решил, что это справедливо: достанься оно Морису, у француза, и так находящегося в самом сложном положении, почти не осталось бы шансов.

Распорядитель подвёл Джина к правому из входов, плавно взмахнул палочкой, активируя заранее наложенное заклинание, и в тёмном «дверном» проёме вспыхнула огненная завеса. Парень залюбовался, на пару минут позабыв даже о грядущем испытании: чёрное искрящееся пламя было необычайно красиво, увиденные за последние несколько дней картинки не передавали и десятой доли его истинной прелести.

К действительности его вернул бой висящих на скале оригинальных часов: одна стрелка и четыре риски на разном расстоянии друг от друга. Три риски были золотистого цвета и обозначались фамилиями участников, четвёртая, красная черта без подписи, скорее всего означала, конец отпущенного времени. Сейчас стрелка стояла на отметке «Блэк».

Медлить не следовало. Приготовление зелья с момента закипания занимало сорок восемь минут, ещё минут хотя бы пять нужно было оставить на то, чтобы выпить зелье и пройти через завесу. На отбор и подготовку ингредиентов времени оставалось в обрез.

Мориса Джин не увидел, его скрыла возникшая слева стена, только услышал бой часов, сигнализирующий, что француз тоже вступил в борьбу. Впрочем, и его юноша уловил только краем сознания, полностью уйдя в работу.

Когда варево последний раз вскипело и приобрело предписанный рецептом перламутровый оттенок, до красной черты на часах оставалось совсем немного. Джин перелил готовое зелье в выточенный из базальта кубок и выпил медленными, на вдохе, как и было указано в книгах, глотками. Язык немилосердно обожгло, но остужать зелье было нельзя. Джин мысленно взмолился всем богам, о которых когда-либо слышал, от Великой Матери до Эру Илуватара включительно, и шагнул в огонь.

Он не почувствовал ничего. Совсем ничего, разве что лёгкое покалывание. Даже обидно как-то.

Джин с любопытством огляделся. От прошлого раза пещера отличалась только тем, что теперь в ней было три входа. Или выхода. На счёт «выхода», впрочем, возникали большие сомнения: правый проём пылал сине-голубым, левый — ослепительно-белым пламенем. Соперников в пещере не было.

Лихорадочно вспоминая, сколько времени действует зелье, и не является ли оно одноразовым (почему-то эти сведения напрочь вылетели из головы), Джин шагнул к столь же знакомому постаменту в центре пещерки. Там лежало кольцо. Одно. Чёрное. Посчитав намёк вполне ясным, парень осторожно надел колечко на безымянный палец. Последовали рывок и несколько мгновений полной темноты. «Портключ», — успел удовлетворённо подумать Джин. Он как раз вчера заключил с Морисом пари на бутылку «Поцелуя Гелиоса», что организаторы обязательно используют портключ, не в этом задании, так в следующем.

Приземлился Джин на что-то твёрдое, невидимое в темноте. Но не успел произнести: «Люмос», как сверкнули две вспышки, последовал новый рывок — и он беспомощно полетел в неизвестность.