Невероятные приключения близнецов Уизли на отработке у Филча (джен)

Как-то раз провинились братья-близнецы Фред и Джордж Уизли на уроке зельеварения — котёл слизеринцам бомбой навозной взорвали. Ох и разъярился на них за это Снейп, заругался словами едкими и отправил братьев с глаз своих долой, к завхозу хогвартскому, Аргусу Филчу, на отработки. А так как профессор очень уж зол на них был, то назначил им отработок ажно неделю целую, чтобы впредь думали и на занятиях у него не пакостили.

Вечером того же дня пришли близнецы к Филчу и говорят, мол, так и так, прислали их к нему на исправление. А завхоз знал про них, что они те ещё шутники, и крепко призадумался, какое же им задание дать, чтобы не баловались, потому что окромя вреда от них никакой пользы никто, даже он, не ждал.

Думал он, думал и наконец придумал.

— Слушайте меня, безобразники, — сказал он им. — А пошлю-ка я вас в Зал Славы, кубки наградные начищать! Там вам на несколько дней работы хватит. А чтобы вы без всякой магии задание выполнили, то палочки волшебные свои мне сдайте!

Сказано — сделано. Палочки Филч у близнецов Уизли забрал и в стол свой запер, а для работы тяжкой выдал он им тряпок разных целый ворох, да отсыпал в баночку порошка чистящего, не жалея, чтобы на все кубки хватило, и отправил их работать.

Пригорюнились Фред и Джордж, глядя на все эти приспособления, да делать нечего, пришлось им идти туда, куда завхоз указал. Пришли, смотрят, а кубков там этих и наград всяческих видимо-невидимо. За тысячу-то лет их ой-ё-ёй, сколько скопилось!

Повздыхали братья, переглянулись, да, видно, от наказания не увильнёшь, и взялись они всю эту коллекцию мыть да начищать. Час трудятся, другой, устали, замаялись, а работе конца и края не видно.

— Ну что, братец Дред, — говорит один. — Что делать-то будем?

— Не знаю, братец Фордж, ума не приложу, — отвечает ему второй.

Вдруг видят они, что вошла в Зал Славы группа первокурсников из Хаффлпаффа.

Ходят они вдоль витрин, награды разглядывают. И пришла тут одновременно братьям-шутникам мысль хитрая в головы.

— Эй, первокурсники! — окликают они их. — Вам крупно повезло, мелкие! Лишь сегодня вы можете не только посмотреть, но и потрогать любую из наград. Хотите силушки волшебной побольше набраться? Ведь каждый экспонат в этом зале добавляет одну единицу магии в ваш магический запас. Но после этого кубок или награду какую требуется хорошенько почистить. Мы сегодня дежурные по залу. Кто хочет, чтобы ему легче учиться было — налетай!

И конечно, малыши глупые с радостью кинулись «добавлять себе магию».

Один даже не поленился сбегать в гостиную Хаффлпаффа и привести остальных новичков, да ещё и гриффиндорцев по дороге встретил, секретом про магию из Зала Наград поделился. И набежало первокурсников где-то десятка с два, до халявной магии охочих. И в течении полутора часов почти все награды были вычищены старательными новичками.

Похлопали братья малышей по плечам, заверили их, что теперь у них все заклинания запросто получаться будут, и выпроводили их из Зала.

А сами, пересмеиваясь, оставшиеся несколько наград начищать стали.

А тут как раз и Филч появился. Неспокойно у него на душе было, хоть и сквиб он был, а подвох, где надо, мог почувствовать. Ходит он по Залу, смотрит, дивуется. Все награды чистотой сияют, все кубки сверкают боками начищенными, а близнецы последнюю пару медалей уже дочищают. Не поверил Филч глазам своим и спрашивает близнецов, как это они без магии за такое короткое время столько переделать смогли.

А те ему отвечают, мол, и сами не знаем, как так получилось. Только увлеклись, а награды с кубками уже р-раз — и закончились. И ещё в недоумении руками развели, хитрецы.

Не поверил рыжим Филч, да доказательств того, что они сжульничали, у него не было. Волей-неволей пришлось завхозу их отпустить восвояси и отработку сегодняшнюю полностью им засчитать. Но про себя завхоз решил, что с завтрашнего дня глаз с них не спустит. И даже повеселел немного, потому что очень доволен таким своим решением остался.

Так закончился первый день отработок.

А назавтра был день второй и было утро.

И четверокурсник Поттер со товарищи были немного взбудоражены перед очередным уроком УЗМС, потому что Хагрид наловил с десяток нюхлеров для сегодняшнего занятия и обещал показать гриффиндорцам несколько забавных фокусов с этими зверьками.

Переглянулись Фред и Джордж, услышав такую лакомую новость, и заработали у них ум и сообразительность с удвоенной скоростью, замышляя новую каверзу.

Однако скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается.

Но вот, наконец, и занятия закончились, и обед прошёл, настало время братьям на отработку идти. А перед этим подошли они к Поттеру и говорят:

— А одолжи-ка нам, брат Гарри, мантию свою невидимую! Ну о-о-очень надо! Только это секрет! Очень большой секрет, понимаешь?

А Поттер насупился и говорит:

— Директор запретил её другим давать, во имя общего блага!

— А ты и не давай, ты её нам просто покажи. Ну очень надо!

Тот только плечами пожал.

— Ну надо, так надо, покажу, раз вы для меня Карты Мародёров не пожалели!

Принёс он им свёрточек невесомый, а братья тут же как выхватят мантию у него из рук да бегом прочь.

Уже проходя через портрет, Фред оглянулся на Гарри, улыбнулся ему хитро и говорит:

— Ты ведь не давал нам мантию-невидимку, верно? Ты просто её случайно выронил... к нам на руки.

Подмигнул он ему напоследок и захлопнул за собой выход.

А Поттер так и остался стоять с разинутым ртом, потому что всё ещё сообразить не мог, что к чему и что это было.

Приходят близнецы к Филчу, а он их уже поджидает, довольный донельзя, аж ручки от радости потирает.

Задал он им картотеку в порядок привести, где карточки с записями о взысканиях учеников хранились. Маркировку, где надо, обновить, по алфавиту что перепуталось — расставить, и всё прочее в таком же роде.

Выдал он им перьев и тушь разноцветную, а сам уселся за стол, в своё любимое кресло, и чаю себе налил. А чтобы чай вкуснее был, Огденского туда немного добавил. Сидит пьёт, аж причмокивает от удовольствия. А сам с близнецов глаз не сводит, при-и-истально наблюдает, что они делают. А те недовольны, морщатся, лица отворачивают. А Джордж вообще на пол уселся, спиной к нему повернулся и даже капюшон от мантии на голову накинул, чтобы от Филчева пригляда укрыться. «Да только куда они денутся? — думает довольный завхоз. — Мимо меня только невидимка и сможет проскользнуть! Хе-хе!».

А братья, даром что рыжие, специально так сделали, чтобы Филча легче было вокруг пальца обвести. Пока Аргус свой чай прихлёбывал, Фред Джорджа загородил как бы ненароком, а тот в мгновение ока свою мантию скинул, а мантию-невидимку надел. А заместо себя из мусора болванчика трансфигурировал и свою мантию на него накинул.

И так они это ловко провернули, что Филч и глазом моргнуть не успел, как дело уже было сделано. Фред картотекой занялся, зачарованный болванчик шевелился время от времени, будто это второй из братьев работает, а Джордж тихонько, на цыпочках, как только прокрался мимо завхоза, так прочь и помчался, только пятки засверкали. Правда, сверкания этого не приметил никто, ведь мантия-то Поттеровская не «made magic of China» была, а эксклюзив от самой Смерти! Вещь очень качественная!

Направил свои стопы Джордж в сторону хижины Хагрида, прямиком на ту полянку, где тот утром занятия с четверокурсниками проводил. Смотрит, а посреди неё всё ещё зачарованная клетка с нюхлерами стоит, нетронутая.

И только успел наш проказник сложить обездвиженных заклинанием зверьков в припасённый заранее мешок, как видит, бежит к клетке Хагрид. Видать, полувеликан только сейчас вспомнил про нюхлеров.

«Удача — моё второе имя!» — самодовольно подумал Джордж, скрываясь среди кустов.

А так как Джордж торопился, накладывая Ступефай, то один из нюхлеров не замер надолго в неподвижности, а всего лишь слегка оглушён был, то продрал он себе в мешке дыру, да и был таков.

А Джордж этого даже не заметил, потому что за Хагридом наблюдал.

А Хагрид, ещё подбегая, усмотрел открытую дверцу и негодующе взревел:

— У-у-у-у! Проказники эдакие! Сбежали-таки!

И забегал вокруг клетки, в великой досаде вздымая руки вверх и затем с силой хлопая себя по ляжкам.

А рыжий, давясь от хохота, обеими руками рот себе зажимает, дабы ни звука не вылетело.

Затем подхватил он мешок поудобнее и побежал рысцой к замку, так как по времени он уже порядком отсутствовал.

Забежал Джордж в пустой класс, раскрывает мешок, глядь, а у него только девять нюхлеров осталось, а в мешке дырка просвечивает.

Ну девять, так девять, ладно, и так сойдёт!

Налепил он на нюхлеров номера, от одного до десяти, загодя заготовленные, но не по порядку лепил, а абы как, какой номер под руку попадется. И остался у него лишь шестой номер не прилепленным. Сунул он его обратно себе в карман, мол, нечего добром разбрасываться, может, ещё пригодится куда-нибудь.

А надобно вам сказать, что приклеивал он на такой сильный клей, что номера эти потом только вместе с шерстью и снять можно было.

Долго ли, коротко ли дело было, а рассовал этот хитрый Уизли всех зверьков по этажам, на каждый этаж по нюхлеру, и даже Снейпу в подземелье одного подсунул.

А сам тихонечко возвратился к Филчу и быстренько в мантию свою опять переоделся. А болванчика зачарованного снова в мусор развеял, как и было.

Ну а нюхлеры, знамо дело, за свои нюхлерские повадки принялись, потащили к себе блестяшки всякие, всё, что плохо лежало.

А близнецы под неусыпным надзором Филча так и проработали до самого вечера, пока время отработки не вышло.

А Филч от многих чашек чая своего раскраснелся, весёленький стал, говорливый, на общение его потянуло.

Братья на ужин пошли, а завхоз за ними следом увязался, идёт, про стародавние времена рассказывает, какие в старину наказания практиковались. Так вместе в Большой Зал и вошли.

За ужином братья Поттеру незаметно туго свернутую мантию-невидимку в карман запихнули и одновременно прошептали ему с двух сторон сразу в оба уха:

— Ты нас не видел, мы тебя тоже.

А нюхлеры, тем временем, продолжали своё чёрное дело...

Так прошла ночь, и наступило утро следующего дня.

Всё смешалось в Хогвартском замке.

— А-а-а! Кто взял мою серебряную заколку?!

— Где мои запонки с изумрудами? Мне их отец подарил!

— Украли! Мой золотой котёл! Узнаю кто, все баллы поснимаю!

— А у меня нарглы папин амулет опять куда-то спрятали...

Короче, шум, гам, тарарам и общая паника.

За завтраком ели плохо, в основном все шумели и переговаривались.

Тут из-за преподавательского стола встал Грозный Глаз Грюм и говорит:

— А всё потому, что Постоянную Бдительность не соблюдали! Когда я узнаю, кто виновен в этих покражах, он у меня в Азкабане сгниёт!

Сказал так и ещё железной ногой притопнул, для пущей убедительности.

Тут Хагрид, который всё это время как-то неуверенно покашливал, мялся и почёсывался, наконец, пророкотал:

— Я это... извиняюсь, в общем... Я думаю, что знаю, кто это сделал, и ребятишки в этом не виноваты...

Сказал так и замолк смущённо. Тут тишина такая сразу в зале образовалась, что всем слышно стало, как у Рона Уизли в животе урчит.

Снейп сразу встрепенулся, глаза сощурил:

— Объяснитесь, будьте любезны! — а у самого тон прям ледяной, так что бедный Хагрид совсем смешался.

— Это... значит... Нюхлеры это, вот кто! — наконец выдал лесничий и утёр со лба обильно выступивший пот своим заскорузлым рукавом. — Я это... вчерась ребяткам нюхлеров показывал... вот, значит... А потом в клетке их оставил, да и забыл про них... а они возьми да и убеги все... Я когда пришёл, а их уже и нетути...

— Ага. Убежали. Из зачарованной клетки. Вы что, за дураков нас тут всех держите?! — взревел Грюм, яростно вращая глазом.

— Не думаю, что они могли убежать из этой клетки, Хагрид, — улыбнулся в бороду Альбус Дамблдор. — Уважаемый профессор Флитвик по моей просьбе лично её зачаровывал. А я абсолютно уверен в качестве его заклинаний. И... Аластор, организуйте, пожалуйста, поиски этих Нюхлеров. И я был бы вам очень признателен, если бы ни один из этих зверьков не пострадал при поимке.

На том и порешили.

Не буду рассказывать, как ловили этих нюхлеров, и что при этом приключилось, это уже отдельная история. Скажу только, что одного нюхлера так и не смогли найти. Хагрид клятвенно утверждал, что десять штук ловил. Номера на пойманных нюхлерах тоже от одного до десяти были. Но вот нюхлера под номером шесть так и не смогли найти, как бы тщательно несколько раз замок ни обыскивали. Ну ничего, и его поймают. Может быть. Когда-нибудь. Наверное.

Но вот про расследование и поиск того, кто их из клетки вынул и в замок принёс, расскажу.

Ну конечно, все сразу на близнецов Уизли подумали. Конечно они, а кто же ещё? Кроме них и некому!

Собрала всех МакГонагалл в Гриффиндорской гостиной. И сразу на близнецов:

— Вы напроказили? Признавайтесь!

А те с возмущением отнекиваются:

— Ни-ни-ни! Ни сном ни духом! Не были, не состояли, не участвовали! Вон хоть у Филча спросите! Мы всё время у него на глазах были!

Лица обиженные состроили и подальше от декана, за задние ряды, с возмущением протолкались.

Но замдиректора, разумеется, Филча тут же через камин призвала и допрос про близнецов ему учинила. Ну, знамо дело, завхоз, естественно, всё и подтвердил, что близнецы говорили. Что с самого обеда ни на минуточку глаз с них не спускал, и даже на ужин они вместе ходили.

— Мимо меня только невидимка и мог пройти, не сомневайтесь ! — хвастливо добавил Филч и отключился.

— Ах, невиди-и-имка, понятно!

И к Гарри повернулась.

— А почему как что, так сразу Поттер! Да не давал я им ничего! — возмутился наш герой и только хотел добавить: «Не виноватый я! Они сами её у меня из рук выхватили!», — как словил невербальное Силенцио, посланное откуда-то из задних рядов.

Так толком ничего не выяснили. Да оно и к лучшему. Здоровей будут. Ведь нервные клетки не восстанавливаются, не так ли?

Со временем эта история забылась, и только Пивз иногда напевал сочинённую по этому поводу песенку, когда кому-нибудь сильно досадить хотел.

НЕСКЛАДНАЯ ПЕСЕНКА ПИВЗА:

Десять нюхлеров у Хагрида Джордж украл.

Один в запретный лес удрал, и их осталось девять.

Девять нюхлеров забавных разбрелись по этажам.

Один встречался с боггартом, и их осталось восемь.

Голодных восемь нюхлеров проникли в кладовую.

Один, объевшись, лопнул, и их осталось семь!

Семь нюхлеров отважных попались зельевару.

У Северуса Снейпа добавилось запасов,

а нюхлеров с чего-то осталось только шесть.

Шесть нюхлеров, замёрзнув, к камину подобрались.

Один запрыгнул внутрь, и стало только пять

Пять нюхлеров дурацких помчались искупаться.

Один ушёл с кальмаром, и их осталось три.

— Пи-ивз! Нюхлеров четыре осталось, а не три!

— Три! Три! Три! Я лучше знаю, как мне песню петь надо!

А ты иди отсюда, пока я не разозлился!

Три нюхлера, три нюхлера читали её фанфики,

один с тоски повесился, и их осталось два!

Бе-бе-бе-бе-бе-бе!

Оставшихся два нюхлера устроили трах-бах!

Теперь их снова десять. Такие вот дела.

Жили-были не тужили старосты четырёх факультетов хогвартских, пока не созвал всех их в вотчину свою, кабинет преподавателя Защиты от Темных Искусств, Аластор Грюм, за глаза Грозным Глазом прозываемый. Вернее, только за один свой глаз, искусными мастерами артефакторами сделанный да тайной волшбой зачарованный.

А собрал он всех старост, дабы разговоры говорить-разговаривать о том, как задание директора хогвартского исполнить в срок им назначенный, да так, чтобы ни одного из этих зверьков поганых, проныр вездесущих, нюхлеров, поимщики ненароком зашибить не смогли, как им бы этого ни хотелось.

Долго шёл спор жаркий, но пришли они наконец все вместе к одному решению, что всем понравилось. Старосты с факультетов своих выберут из числа старшекурсников по несколько человек, и чтобы были они самые хитрые, умные, старательные и бесстрашные.

А на подхвате у них будут те, кто отработками наказан был, ежели что подать-принести потребуется.

На том и порешили. А чтобы всем остальным невдомёк было, что они тут делать собираются, то операции этой секретное название придумали: «Операция Пы», что означает «Пымать и не пущать», или просто «Поимка».

Ну а что же герои наши главные, братья Уизли? Ну, они, как обед прошёл, к завхозу на третью свою отработку направились.

И только они собрались в его каморку постучаться, как вышли оттуда сам Филч и Грюм за ним следом. Увидел их Аргус и как родным обрадовался.

— Вот, — говорит он Аластору, — забирай пока этих двоих, а остальных я потом тебе пришлю.

Удивились братья, переглянулись в недоумении, пожали плечами, да потом лишь молчком за Грюмом и пошагали, ибо спрашивать его о чём-то себе дороже стало бы.

А тот их в кабинет свой привёл да велел им обождать немного, пока все поимщики полностью не соберутся.

И постепенно натолкались к нему в кабинет со всех факультетов лучшие из лучших.

Среди них Фред и Джордж только Маркуса Флинта и знали по имени, а остальных лишь в лицо помнили. Народ весь ушлый подобрался, да вдобавок дурмштранговцы прослышали про операцию «Пы» и тоже из своих аж трёх человек в подмогу прислали.

Аластор всех по командам разделил, инструкции письменные каждому роздал и строго-настрого всем наказал, чтобы от инструкций этих ни на йоту отклоняться не смели, иначе дело будут с ним иметь, с самой легендой Аврората.

Дурмштранговцев Аластор лично под свой контроль взял, чтоб без пригляда не оставались и шариться втихаря, где не следует, не смогли. Ну а близнецов к ним до кучи забрал, чтобы, так сказать, контингент разбавить.

Вот подходят они к лестнице, а близнецы возьми, да и вырони нарочно одну из своих конфеток с приколами, дабы посмотреть, как славяне на это отреагируют. Да вот только не дурмштранговцы конфетку эту приметили, а сам Грозный Глаз её поднял. А надобно сказать, что конфетка эта была в фольгу красочную завёрнута, а фольга зельем привлечения внимания была пропитана. Испугались близнецы, что попадёт им от аврора заслуженного за их шалость, да и говорят:

— Профессор, отдайте, это наша конфета!

— Была ваша, стала наша, — отвечает Грюм, разворачивает конфетку, да в рот к себе и кладёт. Разжевал как следует.

— Ничего, — говорит, — кисленькая.

А того Аластор не знал, что конфетка эта ноги в ласты превращать была предназначена, хоть и ненадолго. И как раз, когда это превращение произошло, он на верхние ступеньки лестницы и ступил. Живая его нога в нормальный ласт трансфигурировалась, а вот его протез в железный ласт превратился. И Грюм этим железным ластом на ступеньке и поскользнулся. Пытаясь удержаться, он сделал изящный пируэт, словно танцор невесть какой, а потом со всего размаху на лестницу плюхнулся и, дробно стуча по ступенькам своей пятой точкой, вниз съехал.

Всё это произошло настолько быстро, что никто и глазом моргнуть не успел.

А в это время по коридору первокурсники проходили. Увидели они, как лихо Грюм по ступенькам спускался, восхитились прямо.

Толпятся, глазеют, между собой перешёптываются. А Грюм, кряхтя, поднялся да глазом волшебным на малышню так зыркнул, что те в мгновение ока кто куда разбежались. А тут как раз и действие конфетки прекратилось, так что Грюм и не заметил ничего.

Оглядел он лестницу внимательно, ничего особенного не нашёл, лестница, как лестница. Почесал в затылке, но как его так угораздило, так и не понял. Да таким задумчивым и дальше пошёл.

Ну а пока Грозный Глаз в себя приходит, посмотрим, что у других деется.

Стояли на восьмом этаже доспехи старинные, червонным золотом изукрашенные да рунами тайными от покраж всяческих зачарованные.

И жил в них боггарт, такой старый, что и сам не помнил, кто он и откуда взялся. А нюхлер, что под номером «9» близнецами был обозначен, как выпустили его, огляделся немного, да прямиком к этим доспехам и пошлёпал, ведь обоняние нюхлерское прямиком его к ним и привело. И только начал сей пакостник эти золотые накладочки сколупывать, как вытянулся из доспехов этот древний боггарт, покой которого потревожили звуки царапанья, да непонятное шатание брони, чего ранее вовек не бывало.

И увидел наш номер «9» свой худший кошмар в жизни. Соперник-нюхлер, вдвое его крупнее, весь драгоценными брюликами обвешанный с лап до головы, а его шерсть, бриллиантовой крошкой осыпанная, так и сверкает, так и сверкает! Не стерпел наш нюхлер такой несправедливости, взвыл от негодования, да как кинется в драку! И давай того боггарта волтузить, украшения с него стаскивать. А боггарт вначале ошалел от такого натиска, а потом и сам в драку полез. Тут вскоре и группа поимщиков подоспела. Визг и пыхтение от драки нюхлерской далеко эхо хогвартское разнесло, вот они на шум и прибежали.

Ухватили нюхлеров за шкирки и держат на вытянутых руках, чтобы если они царапаться вздумают, то поимщиков достать не смогли. И только хотели их в клетку кинуть, как вдруг один нюхлер, тот, что на драгоценность ходячую похож был, взял и в профессора Флитвика превратился. Висит Флитвик за ворот мантии удерживаемый, ножками дрыгает, ручками грозится.

От такого зрелища все волей-неволей так захохотали, что аж за животы похватались.

У поимщика от смеха рука ослабела, он ворот профессорский из рук и выпустил. Флитвик на пол шмякнулся, закряхтел сердито и превратился в дым, которым в доспехи узорчатые тут же и втянулся.

Тут только и догадались, что второй нюхлер — это старый боггарт хогвартский был. А так как он повеселил всех изрядно, то решили, пусть себе живёт спокойно, и не стали его развеивать…

Загадочное и сказочное место этот Хогвартс.

Удача нюхлера и тайный проход привёл номера восемь в сокровищницу, битком набитую монетами старинными, украшениями и всем прочим имуществом в виде мягкой рухляди да учебников брошеных.

Наш нюхлер аж завертелся от радости, не зная с какого боку начать, и что первым ухватить. Но когда эйфория у него немного поутихла, начал он методично всё обшаривать да обнюхивать. Где подолгу задерживался, а где равнодушно мимо пробегал, всё от его особого нюха на богатство зависело. Так потихоньку он себя всякой всячиной и нагружал. Лишь в одном месте у него затруднение вышло, Диадема красоты неописуемой и взять манила и злом смертельным отпугивала. Наш восьмой номер с досады великой даже в пасть потащил драгоценности собранные, чтобы расжевать и выплюнуть, да хорошо, вовремя одумался. Всё обратно аккуратненько на себя развесил, да в сумку набрюшную попихал. А надобно сказать, что нюхлер из всех волшебных тварей самая разволшебная, но может разве кроме феникса, потому, что сумка у него имеется, с природой данными чарами расширения, хоть и небольшими. Человек бы не поместился, а вот таких же, как он нюхлеров, пара штук, запросто бы там могли спрятаться. Поэтому ещё в старину стародавнюю, Мерлин знает какой волшебник, а может это сам Мерлин и был, волшбу эту, сумки нюхлерской, на составные части разделили, да в заклинание и переделали, чтобы и самим, значит пользоваться такими сумками, *под нюхлера* зачарованными. Суперская вещь, кстати, рекомендую!

Так вот, изо всех тех изделий, что он в пасть свою вначале затолкал, да потом обратно повытаскивал, у него две вещички в складки нащёчные и завалились.

Да-да, у него ещё и за щеками место для нычки имеется, а иначе какой он был бы нюхлер, без тайных кармашков, как вы думаете?

Колечко, с камнем светящимся, да цепочка золотая, тонкой работы, вот что это было.

А почему в этой волшебной кладовочке так много драгоценностей всяких скопилось, я вам секрет открою. Основатели Хогвартские, первые отцы и матери нынешних факультетов, кладовку эту, по образу и подобию нюхлерскому зачаровали. Установили чары расширения бесконечного, да нюхлерским духом, только малость преобразованным, снабдили.

И стала она всё потерянное в себя телепортировать. Даже просто небрежно брошенную неаккуратным владельцем вещь в себя забирала.

К слову сказать, носков Роновых, непарных, штук сорок если не больше в ней уже за всё это время скопилось.

Долго ли, коротко ли, дело было, но нюхлер наш, столько всякого всего на себя навесил, да в сумку свою безразмерную понатолкал, что передвигаться мог только с трудом преогромнейшим.

Как он из этой кладовки выбирался, да снова через тайный ход проходил, сие нам неведомо, мы знаем только, что он от этой тяжести великой, так обессилел, что теперь мог лишь только ползти лёжа на боку.

Оттолкнётся задними лапами от пола, да рывком вперёд на пару дюймов и продвинется. От этого у него монеты, в сумку его доверху набитые каждый раз глухо брякали, а цепочки и браслеты, на лапы нанизанные, в тон монетам звонко звякали. А сам нюхлер от натуги в такт лишь покряхтывал.

И под конец, он до того изнемог, что даже моргнуть лишний раз у него сил уже не оставалось. На его счастье тут поимщики его и обнаружили.

Увидали они лежащего нюхлера, и даже засвистели от удивления.

С превеликим трудом его несколько человек подняли, и от тяжести непомерной освободили, а он лишь висел у них на руках, обмякший весь, будто шарик лопнувший, и еле-еле дышал. Вот таким, чуть живым, его в клетку и поместили. А весь его лут, с непосильным трудом им собранный себе забрали. Вот ведь какие! Только то у восьмого номера и осталось, что за щеками припрятано было.

А Пивз, тем временем, тоже нюхлера обнаружил. Вернее, он обнаружил золотой котёл, который полз сам по себе и пыхтел. Подлетел он к котлу. Постучал по донышку: "Эй, кто-нибудь дома?"

Котёл только промолчал в ответ. И лишь ползти перестал.

Пивз второй раз постучал. — Эй, я спрашиваю, есть там кто-нибудь?

Котёл молчит. Пивз тоже молчит, прислушивается. Так они в молчанку с котлом и играли некоторое время. Потом Пивзу это надоело, он схватил обеими руками котёл за ручку и, одним махом перевернул его. А под ним нюхлер оказывается сидит, от яркого света жмурится.

— Так-так, — задумчиво протянул Пивз, переводя хитрый взгляд с нюхлера на котёл и обратно.

-Что же мне с тобой делать?...А посиди-ка ты братец, ещё немного в котле! — с этими словами Пивз подхватил котёл, взлетел с ним под потолок, одну из ручек зацепил за загогулину потолочной люстры, а к другой привязал декоративный витой шнур от ближайшей портьеры, который был до того длинный, что почти до самого пола свисал. В это получившееся из котла подобие гамака Пивз и посадил номера четыре, с интересом наблюдавшего снизу за его действиями.

Затем полетел Пивз к картинам, кои во множестве возле лестниц сверху донизу висели, на всех этажах.(кинон)

— Портретики, а портретики, — умильно пропел Пивз, прячя обе руки со скрещенными пальцами в карманах. — Я теперь умненький благоразумненький, я поимщикам нюхлеров помогаю искать. Где ближайший нюхлер прячется, скажите, а? и глазками так наивно похлопал, проказник. Ну, портреты и указали, где искать следует.

Там Пивз десятого номера и ухватил, а амулетик Ксенофилиуса Лавгуда, который у нюхлера был, у того сПИВЗил и к носу какой-то статуи прицепил, чтобы смешнее выглядело.

Затем полтергейст поспешил вернуться к висящему в золотом котле нюхлеру, а то вдруг ещё тот, не приведи Мерлин, сбежал куда.

Глядь, а он спит себе, клубочком свернулся, лишь котёл от его храпа покачивается.

Закинул Пивз к нему в компанию второго нюхлера, котёл отвязал, перехватил его поудобнее, и к озеру полетел, к другу своему, кальмару, "кораблики запускать". Уж очень кальмар эту забаву любил.

А тут как раз и котёл-кораблик плавучий, и два матроса-нюхлера, для него и кальмара имеется. Вот уж они от души повеселятся! Ё-хо-хо! Плыви кораблик...

Тем временем, нюхлер намбе файф обретался в гостиной Хаффлпафа.

Тихонько сидел в уголке и тоскливым взглядом гипнотизировал золотые кубки, стоящие на каминной полке. Кубки на призывные взгляды нюхлера не обращали никакого внимания, и оставались стоять там, где их поставили. Наконец, еле дождавшись, когда гостиная опустела, пятый номер быстрыми перебежками подобрался к каминной решётке, и начал на неё карабкаться.

http://www.pichome.ru/image/Kp0

Привстав на цыпочках на самом верхнем шарике каминной решётки, нюхлер одной передней лапой уцепился за каминную полочку, а другой ухватил стоявший ближе всех кубок. Но, то ли от резкого движения, то ли от смещения центра тяжести, кубок был хоть и не очень тяжёлый, но довольно громоздкий, но каминная решётка вдруг шатнулась назад, и нюхлер, выронив в огонь кубок, обеими лапами намертво вцепился в выступающий край каминной полки, снабжённой бортиком, чтобы цеплять за него крючки, с рождественскими Санта-Клаусными носками.

Выгнувшись напряжённой дугой, номер пять с тоской наблюдал как в огне размягчаются и начинают оплывать очертания его законной добычи. Он был так расстроен, что совсем не обращал внимание, на то, что шерсть, на выгнутом к огню пузике тоже начинает потрескивать и съёживаться подпалёнными колечками. Пальцами задних лап, он панически цеплялся за скользкое навершие, качающейся от его манипуляций решётки, пытаясь восстановить утерянное равновесие.

Пальцы передних лап вспотели, и тоже начали соскальзывать.

И тут нюхлер не выдержал и заверещал во всю мочь своих нюхлерских лёгких.

Ну, конечно же его спасли, ведь ни нюхлер пареный, ни нюхлер жареный, нашим повествованием не предусмотрен, мы оставили лишь нюхлера, который тоже хочет жить.

Ну, а теперь пора вернуться к нашему задумчивому Грюму и его команде...

Наши близнецы и дурмштранговцы от неожиданности застыли аки столбы соляные у лестницы, не в силах сдвинуться с места. Но, увидев, как сидящий на полу, у последней ступеньки, Грозный Глаз неуклюже становится на четвереньки, чтобы подняться, они невольно расхохотались, но сразу же оборвали смех. Субординация превыше всего! Быстро сбежав с лестницы, они заприметили, что Грюм с задумчивым видом направляется к подземельям Снейпа.

Дурмштранговцы двинулись следом.

Венгр Миклос, держа клетку для нюхлера за кольцо, закинул её себе на плечо как вещмешок. Славяне с любопытством глазели по сторонам.

Они уже дошли до коридора, ведущего в гостиную слизеринцев, как сзади послышался дробный топоток, и детский голос окрикнул:

— Профессор Грюм! Сэ-э-эр!

Грюм остановился и неприязненно глянул на краснощёкого и вспотевшего от быстрого бега первокурсника-хаффлпаффца.

— Там... к профессору Филчу... пойманных нюхлеров принесли... мно-ого! Он спрашивает... кто за ними следить будет? — тяжело дыша, доложился гонец.

Губы Грюма зашевелились, как будто он произносил про себя шестиэтажное ругательство.

— Скажи, сейчас пришлю кого-нибудь, — отворачиваясь, бросил Аластор и сердито зашагал дальше.

Посыльный круглыми от любопытства глазами уставился на близнецов.

— Привет! — заулыбавшись, воскликнул он. — А что это вы тут делаете, а?

Приглядевшись, Фред и Джордж узнали того первокурсника «Шило-в-заднице», который бегал всех оповещать в их самый первый день отработок.

— О-о, брат... — заговорщически оглянувшись, прошептал Фред. — Тут жулики, и они замышляют зловещие преступления в самых тёмных подземельях…

— Да-а, — добавил Джордж, — и мы их ловим! Хочешь, расскажу про них?

— Хочу... — заворожённо выдохнул первокурсник. — Значит, это правда, что все слизеринцы — жулики, а профессор Снейп среди них главный, поэтому во всём им потакает? — глядя влюблёнными глазами на Фреда и Джорджа, восторженно зашептал мальчишка.

Грюм обернулся на его громкий шёпот и, уловив только слова «а правда…», «Снейп» и «жулик» проворчал:

— Правда, правда, и ничего кроме правды!

Хаффлпаффец, радостно взвизгнув, тотчас умчался к своим сообщить столь умопомрачительную новость, про которую сам Грюм подтвердил, что это правда.

Вскоре они дошли до кабинета зельеварения. Возле него по обе стороны коридора имелись две просторные полукруглые ниши с диванчиками, один из которых тут же оккупировали славяне.

— Ждите! — бросил Грюм и толкнул дверь, чтобы войти в аудиторию. Дверь без труда распахнулась, и тут же послышался склочный голос Снейпа:

— Ну кто там ещё? Я занят!

— Обыск! Согласно распоряжению директора! — в тон ему рявкнул Грюм.

— Тебе запретить не в моей власти, а этих вот не пущу! — прищурившись, кивнул Снейп на поимщиков.

С минуту они стояли, неприязненно сверля друг дружку, глазами. Грюм сдался первым:

— Ладно, — тяжело сказал он и, во второй раз бросив своим помощникам: — Ждите! — ушёл за Снейпом в запасники кабинета.

Славяне вновь уселись на диванчик и принялись о чём-то тарабарить на своём языке.

Близнецы умостились с ногами на диванчик в нише напротив, спиной друг к другу и, опершись затылками друг другу на плечо, задремали. Прошло около получаса.

— Тоска, братец Дред! — сказал сквозь дрёму Фордж.

— Тоска, — подтвердил Дред.

— Ой, батюшки, как скучно! — простонал Фордж.

Молчание и лёгкое посапывание Дреда было ему ответом.

— И нейдет никто, и не шлют никого! — воскликнул Фордж.

И только успел он это сказать, как послышались торопливые шаги двух пар ног. Все, встрепенувшись, с ожиданием посмотрели в темноту коридора.

Вскоре на освещённом пятачке появились Рон Уизли и Гарри Поттер, встрёпанные и расхристанные, каждый держал в руках по нюхлеру, имеющих такой же взбудораженный и помятый вид, как и их поимщики.

— Вот, — с торжеством в голосе произнёс Поттер, протягивая свою добычу. — У нас прятались.

Снейп, видимо, дух Поттера за версту чуял, так как дверь кабинета зельеварения тут же распахнулась, явив Зельевара и преподавателя ЗОТИ, источающих явственный запах огневиски.

Грюм Волшебным глазом обвёл застывших в немой сцене школьников и, оценив обстановку, повелительно указал перстом на Поттера и Уизли:

— В клетку! Обоих! И к Филчу!

Снейп икнул и одобрительно кивнул головой, невольно при этом пошатнувшись.

— Здравствуйте, профессор Грюм! — вежливо поздоровался Поттер. Рон только хмыкнул. — Мы нюхлеров поймали! А ещё я видел Хагрида, который нёс нюхлера, у которого было два хвоста!

При этих словах Снейп скривился так, будто у него внезапно заболели все зубы:

— У нюхлера? Два хвоста? Это не нюхлер а Тайлз какой-то! По-оттер! — с тоской протянул он, — мне порой от вас просто повеситься хочется!

— Мне тоже, — враз набычившись, пробурчал в ответ Поттер.

Нюхлеров поместили в клетку, и Миклош доложил Грюму номера пойманных зверьков:

— Тройка, семёрка!.. Две дамы...

— Что значит «две дамы»? — опешил Грюм

— Оба нюхлера — самочки, — умилённо кивнул Миклош на вольготно раскинувшихся кверху пузиком и сладко спящих после всех треволнений зверьков.

Фред не удержался и погладил бочок ближайшего нюхлера, просунув руку сквозь прутья клетки. И у него в пальцах остался объёмный пучок шерстинок, вылезших из общей массы, от стресса, перенесённого зверьком.

Джордж полез в карман мантии за носовым платком, чтобы Фред мог вытереть руку, но наткнулся лишь на пузырёк с клеем и заныканный бесхозный номерок. Фред заметил, как глаза брата очень знакомо сверкнули, когда он полез в карман, и вопросительно взглянул на него.

Джордж согласно опустил веки, и братья растворились в темноте.

Спустя менее, чем полминуты, Фред ужом скользнул к Снейпу и что-то прилепил к нему точно в центр на мантию пониже спины.

— Счас к Филчу, потом на ужин, — немного заплетающимся языком проговорил Грюм.

Снейп пошарился в кармане, достал два маленьких пузырька с антипохмельным зельем, один осушил сам, другой протянул Аластору.

— Встретимся на ужине, коллега, после него я намерен продолжить нашу дегус... дискуссию, — совершенно трезвым голосом проговорил Снейп.

— Аналогично, — согласно кивнул головой Грюм.

И они разошлись каждый по своим делам. Гриффиндорцы вернулись в свою башню, Грюм со студентами понесли нюхлеров к Филчу, ах, извините, к профессору Филчу, а Снейп направился к Хагриду, проверить, что за двухвостый нюхлер у того объявился.

Войдя в жарко натопленную избушку профессора Хагрида, зельевар застал такую картину: посреди комнаты стоял ритмично покачивающийся деревянный короб, из которого слышались возня и сопение, а Хагрид сидел возле него на своём большом табурете и с умилением сие наблюдал, время от времени вздыхая и мечтательно покачивая головой.

Увидев Снейпа, он высморкался в видавший виды носовой платок и расслабленным голосом проговорил:

— Какие лапушки эти раз-два, как стараются! А то у нас нюхлеров раз, два и обчёлся... А они, — он кивнул на короб, — раз-два, и целый выводок малышей у них будет, таких милашек крохотных...

Лесник снова шумно вздохнул и смолк, не в силах говорить от обуревающих его чувств.

Снейп тоже молчал, его тоже обуревали чувства, от которых он также не мог вымолвить ни слова. Он весь кипел от ярости.

— Не-мед-лен-но! — завопил Снейп и закашлялся, дав петуха. — Отнесите их к Филчу! Слышите, немедленно!

— И незачем так орать, — флегматично пробасил Хагрид. — Я и первый раз прекрасно слышал.

Тяжело вздохнув, он поднял короб с перепугано притихшими зверьками за вделанное в крышку кольцо и вышел, унося с собой и нюхлеров, и вонючий запах их испуга.

Таким образом, клетки со всеми девятью нюхлерами оказались у Филча.

Непойманным оставался лишь номер шесть.

А тем временем, сплетня, пущенная хаффлпаффцами, разрослась так, что охватила весь Хогвартс от мала до велика, причём по мере распространения она обросла множеством немыслимых подробностей.

Идя на ужин, зельевар слышал сдавленное хихиканье и шепотки:

— Он шестёрка! Шестёрка! — но ему и в голову не приходило соотнести это с собой. Даже когда МакГонагалл ехидно у него поинтересовалась, зачем он так жестоко поступил с бедным зверьком, он лишь надменно вздёрнул бровь, так ничего и не заподозрив.

Усевшись на своё обычное место за учительским столом, он почувствовал, что ему что-то мешает удобно сидеть. Он встал и, повернувшись спиной к Залу, наклонился, чтобы осмотреть стул. Большой Зал грохнул от громового хохота. Кто хохотал, спрятав лицо в ладонях, кто смеялся, опершись лбом в столешницу и стуча по ней же ладонью, кто безостановочно хихикал, вытирая выступившие от смеха слёзы.

Никогда ещё Снейп не был так близок к провалу. Все года, за которые он создавал свой имидж, могли быть стёрты этим безжалостным смехом. Он вопросительно оглядел коллег.

— Северус, сзади! — просипел от безудержного смеха Флитвик и потыкал в воздух пальчиком.

Снейп оглянулся. На его мантии, в самом центре области, что пониже спины, красовался кругляш с нарисованной цифрой шесть и торчащим из-под него клочком шерсти нюхлера.

В ярости сорвав злополучную метку, причём вместе с клочком мантии — близнецы плохой клей не делают, — Снейп безумным взглядом оглядел Зал.

— Северус, сядьте, пожалуйста! — с нажимом произнёс Дамблдор, пристально глядя на зельевара поверх очков.

Тот, помедлив, молча повиновался. Зато встал директор и, постучав по бокалу, объявил в наступившей тишине:

— Беспокоиться нечего, все девять зверьков отловлены и находятся в безопасном месте. Пропавшие вещи будут возвращены владельцам.

Смех увял, и ужин продолжился, как обычно. Лишь близнецы чувствовали себя на седьмом небе от счастья, ибо они были отомщены.

Когда ужин почти закончился, послышался голосок Сибиллы Трелони:

— Я всё-таки не поняла, если от шестого нюхлера остался только номерок, то где сам нюхлер?..

Ранним утром следующего дня братья-близнецы Фред и Джордж Уизли проснулись очень довольные. Ещё бы! Вчера над этим носатым злыднем, Северусом Снейпом, весь Хогвартс ржал!

Они сладко потянулись и, радостно переглянувшись, звонко хлопнулись пятернями, потом, потряся отбитыми ладонями, наконец соизволили встать.

Так наступил четвёртый день.

"Что день гряду-у-ущий мне гото-о-ови-и-ит?" — напевал Фред, умываясь. Джордж в это время чистил зубы и смог только что-то одобрительно промычать ему в ответ.

Во время завтрака Рон как обычно клянчил у Гермионы её эссе, чтобы списать. На сей раз требовалось эссе по трансфигурации.

— Я не дам, и не проси! — отрезала та и пересела на место Гарри, подвинув того на своё.

Поттер удивлённо посмотрел на подругу.

— Я бы на твоём месте... — начал он.

— А ты и так на моём месте! — перебила его Гермиона и сердито уткнулась себе в тарелку.

Парни недоумевающе переглянулись.

— Чё это с ней? — удивлённо с набитым ртом задал риторический вопрос Рон.

— Ничего особенного, — успокаивающе ответила за неё Джинни, — но вам, мальчишкам, знать не положено.

Рон хмыкнул, но спорить не стал.

— Вот придумали бы артефакт такой, — чуть погодя произнёс он, — который бы всё за меня делал. Пожелал, и вот тебе пирожных целая гора на блюде, а на другом блюде эссе по всем предметам на год вперёд! Э-э-эх, красота... — мечтательно вздохнул Уизли и застыл с остановившимся взглядом.

Торчащая из его приоткрытого рта наполовину прожеванная сосиска, под своей тяжестью вначале накренилась вниз, потом, оторвавшись, полетела как маленькая торпеда прямо в бокал с тыквенным соком, который Рон, намереваясь запить еду, пододвинул к себе поближе.

Громкий бульк и разлетевшиеся во все стороны брызги вернули рыжего из мечтательного транса. Он вздрогнул и, придя в себя принялся с удвоенной энергией пережёвывать оставшуюся половинку сосиски.

Близнецы хоть и не вслушивались в болтовню братца, но их общее подсознание заметочку себе сделало.

На сей раз Филч велел братьям оттереть очень некстати появившееся пятно на двери в Кольцевом коридоре второго этажа. Это он просто так назывался «Кольцевой». А на самом деле этот коридор был зачарован и замкнут на заклинание «Перевёрнутого пространства». Говоря современным языком, он был в форме «ленты Мебиуса». И войти в тот коридор можно было только через эту самую дверь. Правда, входить через неё давненько никто не входил, так как пароль от двери этой только директора Хогвартса знали, а Альбусу Дамблдору ну совсем некогда было там прогуливаться.

Так вот, оттирать это пятно надо было вручную, без всякой там магии, из-за того, что появилось оно вскоре после того, как Финч-Флетчли откуда-то притащил магловский жестяной предупредительный знак «Не влезай, убьёт!», ранее висевший на обыкновенной трансформаторной будке. Да мало того, что притащил, так он ещё его и приклеил заклинанием «Вечного приклеивания», да плюс ещё и нарисованный на нём череп с костями зачаровал. Если двумя пальцами ткнуть в ноздри черепа как в розетку, то череп начинал петь «Макарену», тряся тарахтящими костями как маракасами.

При попытках домовиков свести пятно, оно лишь увеличивалось в размерах, поэтому было принято решение избавляться от него вручную. А кто этим займётся? Конечно, те, кому отработка назначена. Короче, досталась данная миссия нашим рыжим отработчикам.

Делать нечего, стали они это пятно оттирать. Да вот беда, чем больше они его трут, тем пятно больше становится. Удивились братья, призадумались. Постояли, в затылках почесали, друг на дружку поглазели и ничего лучше не придумали, как в это пятно пальчиком потыкать. Ткнул Фред пальцем в пятно, а оно р-раз! И на миллиметр подросло. Ткнул второй раз, а оно опять увеличилось.

Совсем на чуточку, но глазу заметно.

И тут нашим братанам вроде как крышу снесло. И стали они наперебой по пятну этому то разными пальцами тыкать, то всей ладонью по нему хлопать, то носом, то ухом прикладываться.

Дошло до того, что Фред Джорджа под колени ухватил и к пятну приподнял, чтобы тот к нему своим тылом прислонился. И ржут при этом, как ненормальные. Смешно им, дуракам, видите-ли.

Но вдруг заметили они за всем этим баловством, что это пятно не просто так разрастается, а фигурно как-то. Вроде оно как чёрным квадратом становится. Схватили они тряпки, и давай дверь по всей его плоскости тереть усиленно. Глядь, а на этом чёрном квадрате вроде как буквы золотые проступать начали. Фред с Джорджем как увидали это, ещё усерднее тереть стали. Наконец надпись проступила настолько ясно, что её уже можно было прочитать. А написано там было вот что ...

А написано там было вот что: Хогвартский музей "Поле чудес".

— Вот те ра-аз... — протянул Фред.

— Вау! Целый тайный музей, и никто никогда ничего про него не слышал?

Братья переглянулись.

Ещё бы! Такая находка! Это же Клондайк, золотое дно!

Но дверь заперта, и как войти неизвестно...

Достаёт Фред палочку:

— Аллохомора!

...И ничего не изменилось.

— Портоберто!

...Тот же результат.

— Сезам, откройся!

...Дверь захихикала.

На ней проявилось лицо. Жестяной квадратик с черепом был точно между бровями, как точечка у индианок, а чёрный квадрат служил носом.

— Скажи волшебное слово! — потребовала дверь.

— Волшебное слово! — хором проговорили братья.

Послышался щелчок отпирающегося замка, и дверь отворилась.

— Ох уж эти рейвенкловцы, никакого интереса с ними, — проворчало, исчезая, им вслед лицо-на-двери.

Братья вошли в широкий, залитый солнцем коридор, который тянулся вправо и влево, насколько хватало глаз. Стена с дверью была сплошной и уставлена уходящим в бесконечность рядом витрин и постаментов с экспонатами. Противоположной стены не было. Вместо неё тянулись окна, придавая коридору ощущение простора и свежести.

Напротив входа находился маленький постамент в виде колонны, на плоской верхушке которого сидел колобок и болтал ножками.

Он был почему-то зелёного цвета, с одним глазом во всё л... почти во всю голову.

— Привет! — колобок пошевелил в приветственном жесте зелёными пальчиками. — Я Майк. Майк Вазовски. Гид. Выбирайте!

Он ткнул большим пальцем себе за спину, где, образуя полукруг, стояли свёрнутые и пронумерованные рулоны ткани разного цвета и оттенка, в количестве двадцати одной штуки.

— А почему они пронумерованы?

— А, это номера маршрутов. Какой брать будете?

— Двадцать первый! — Джордж заговорщически пихнул Фреда в бок локтем.

— Не работает. Нет экспонатов, — ответствовал Майк.

— Тогда третий!

— Не работает. Нет экспонатов.

— А какие работают?

— Остальные.

— Тринадцатый!

— Не работает. Нет экспонатов.

— Ты что, издеваешься? — угрожающе надвинулся на него Фред.

Майк пожал плечами.

— У вас ещё восемнадцать попыток.

— Семнадцатый! — сквозь зубы прорычал Джордж.

— Погнали!

Майк спрыгнул с постамента, подхватил рулон номер семнадцать и, ловко встряхнув им, развернул тканевую дорожку. Катящийся рулон, бесконечно разматываясь, скрылся в необозримой дали.

— Ну, что стали? Пошли! — поманил их Майк, подходя к первому экспонату.

— Лук-самострел. Подарен Олафом Одноглазым! — провозгласил Майк, пригибаясь от вжикнувшей над ним стрелы.

Братья, хихикнув, понимающе переглянулись.

— А, понятно, почему одноглазый. — сказал Фред.

— А, понятно, почему подарил. — добавил Джордж.

— Далее Сапоги-скороходы, — указал Майк на прикованный цепью одинокий сапог на постаменте.

— А где второй?

— Сбежал. Ничего, далеко не уйдёт, вернётся с другой стороны, — пожал плечами колобок.

Табличка над следующим экспонатом гласила:

"Блюдечко и наливное яблочко"(бракованные)

— А почему бракованные?

— Они после "Репаро" только "НЦу" показывают, — пояснил гид.

Братья катнули яблоко.

— А покажи-ка нам Пивза, пожалуйста!

Вскоре появилась картинка, взглянув на которую, братья малость прифигели.

Плакса Миртл в костюме "Госпожи", как обычно, рыдая, но уже от смеха, гоняла Пивза по всему туалету. А тот, виртуозно уворачиваясь от хлыста, громко хихикал:

— Да, я плохой мальчик! И я буду! Я всё время буду это делать! Я — одна сплошная пакость! Да-а!

И, балуясь, периодически подставлял под удар то выпяченную задницу, немного отлетая каждый раз, когда кончик хлыста вот-вот должен был его ужалить, то свою левую пятку, уверяя Миртл, что его пятка тоже этого очень хочет.

Фред вялой рукой хлопнул по яблоку, останавливая его, и картинка тут же исчезла. Братья молча переглянулись.

"— Ну что, братец Дред?" — вопросил глазами один.

"— Я в шоке, братец Фордж!" — так же глазами показал второй.

Майк, не обращая на них внимания, уже что-то рассказывал у следующего экспоната.

— У вас все экспонаты такие? А что-нибудь дельное в этом музее есть?

— В Хогвартсе всё есть. Как в Греции. Древней, — невозмутимо ответствовал Майк...

— В Хогвартсе всё есть. Как в Греции. Древней, — невозмутимо ответствовал Майк... — Вот, например, подарочный набор бытовых обиходных предметов. Обратите внимание на необычность внешнего оформления и волшебные свойства, казалось бы, обычных вещей. Подставочка для варёного яйца в виде древнего нюхлера, лежащего на спинке. Придаёт обычным куриным яйцам вкус перепелиных, страусиных или бараньих яиц, в зависимости от вашего желания. Ложка для обуви в виде прародителя василисков. Предохраняет от мозолей и натирания ног в течении трёх часов после использования. А это бесконечное чайное ситечко-заварничек в виде брахиозавра, существующего с древних времён до наших дней. Маглы его называют Лох-Несским чудовищем.

http://www.pichome.ru/image/CWV

Говорят, у него было восемь сердец — два основных в груди и три пары поменьше, вдоль шеи... или это было у барозавра... в общем, неважно! Главное, чай из этого ситечка должен быть очень вкусен. Может быть...Не знаю, не пробовал. Переходим к следующему экспонату! Далее вы видите ковёр-самолёт с кисточками из позолоченой пряжи, сотканый самолично... — профессионально зачастил Майк, указывая зелёным пальчиком на витрину, в которой лежал небольшой кусочек картона с буковками. Надпись на картонке представляла собой какую-то абракадабру, поэтому прочесть её было совершенно невозможно. — Э-э-э, — запнулся гид, вытаращившись на хорошо заметный на зелёном фоне белый прямоугольник.

Братья Уизли, хмыкнув в унисон, не сговариваясь, одинаковым жестом одновременно сложили на груди руки.

Вазовски задумчиво почесал лоб... то есть бровь, затем просунул длинный жёлтый ноготь мизинца в замочную скважину и осторожно стал поворачивать его справа налево и сверху вниз.

Наконец стеклянная крышка витрины откинулась с лёгким скрипом, явив миру загадочный кусочек картона. С открытой крышкой стал слышен негромкий галдёж букв, постоянно переползающих с места на место.

— А ну, цыц! — прикрикнул на них Майк, для пущей острастки щёлкнув по картонке. Буквы тут же смолкли и после небольшой суматохи выстроились в ровные строчки. — А, понятно! — сказал зелёный колобок, прочитав написанное. — Коврик временно арендовала магловская киностудия "Уолт Дисней" для участия в съёмках мультфильма. Ну и ладно... Следующий экспонат — Ларчик. Подарен Иваном-царевичем, ещё в его бытность Иваном-дураком. Это не совсем обычный артефакт, имеющий вид ларчика. Человек, загадывающий желание...

Рассказ гида был прерван дробным топотом приближающегося сапога-скорохода.

— Лови его! — завопил Майк и прыгнул на голенище сапога, пытаясь его остановить. Но не тут-то было! Сапог, даже не притормозив, поскакал дальше, унося на себе вцепившегося в него изо всех сил невольного наездника.

Братья ещё некоторое время провожали взглядом необычный тандем, а потом их хитрые глазки сами собой уставились на оставшийся без присмотра ларчик...

— Братец Фордж, ты думаешь о том же, что и я?

Задумчиво глядя на ларчик спросил один из близнецов.

— Полагаю, что да, братец Дред, — глубокомысленно ответствовал второй.

— Если этот ларчик исполняет желания... — начал говорить Фред,

— То негоже такому нужному артефакту стоять здесь без дела! — продолжил мысль брата Джордж.

Хитро улыбнувшись друг другу, они снова хлопнулись пятернями и, не обращая внимания на ещё не осмотренные экспонаты, направились обратно, к выходу, прихватив ларчик с собой. Фред шёл впереди, любовно поглаживая новое приобретение. А так как у Джорджа руки оставались свободными, то он, проходя мимо подарочного набора, прихватил с собой на память ситечко-заварничек.

Просто так, на всякий случай. "Это пусть другие мелочь из карманов тырят или рулон подтирочной бумаги из туалета, — подумал он, — а я вот лучше ситечко... изящная вещица, как не крути".

Стоило им выйти из музея, как дверь за ними снова сама собой заперлась.

Братья доложились Филчу о проделанной работе и о Музее, умолчав о том, что они уже в нём побывали.

— Хорошо. На сегодня вы свободны. И не болтайте о том, что видели! О-хо-хо... Альбус опять забыл чары на двери обновить, — вздохнул завхоз.

— Так вы знали, что за этой дверью музей! — обвиняюще воскликнули Уизли, до глубины души потрясённые его осведомлённостью.

— Ну знал, и что? — спокойно ответствовал Филч, скосив на них мутноватые глаза. — Мне по должности положено всё о Хогвартском замке знать. — А теперь — кыш! Пока я не передумал!

— Какая глыба, какой матерый человечище! — одновременно восхитились близнецы.

— Сэр!.. Аргус... вот, возьмите... это вам! Вы же любите чай! — растроганный Джордж сунул в руки завхозу ситечко, набитое самообновляющимися чайными листьями, перед тем, как быстро скрыться с глаз долой.

Дружба дружбой, но от человека, отвечающего за отработки студентов, лучше держаться на расстоянии.

Добравшись до своей спальни, братья уселись на кровать Джорджа и, поставив между собой ларец, принялись внимательно его изучать.

Открыть его не получалось никоим образом, как бы они ни старались. Ни одно отпирающее заклинание на него не действовало. Физические усилия тоже были напрасны. Были перебраны все заговорные слова, начиная от "Сезам, откройся" до "Ахалай-махалай-сим-салябим-абракадабра". Так бестолку провозившись, они ушли на ужин.

По дороге в Большой Зал они повстречались с троицей славян из Дурмштранга, с которыми нюхлеров ловили. И как бы невзначай озадачили их вопросом, какие отпирающие заклинания им ведомы.

Миклос пожал плечами, а Стефан вспомнил, что его дед рассказывал, что слышал от своего деда очень действенный наговор. Перед человеком, который произнесёт эти волшебные слова открывались любые двери, и ещё благодаря этому наговору можно было попасть куда угодно. Эти волшебные слова звучали так: "Я от Иван Иваныча".

Тут же, тщательно записав каждую буковку, братья, довольные, отправились ужинать.

Позже, вернувшись в спальню, они уселись на кровать Фреда, задёрнули полог, загородившись от любопытных соседей, и, для пущей важности наложив ещё заклинание "Полог тишины", поставили между собой заветный ларчик, и хором произнесли славянское заклинание:

— Мы от Ивана Ивановича!

Бесшумно откинулась крышка ларчика, и братьев в мгновение ока, как в чёрную дыру, втянуло внутрь ларца. Крышка так же бесшумно захлопнулась.

Сам же ларчик, немного повибрировав, растаял... и, как ни в чём не бывало, возник на тумбочке у Рона Уизли. В это время Рон мечтал о пирожных и гипнотизировал пустую поверхность своей тумбочки.

Когда вместо слоя пыли на ней проявился резной ларец, Рон не поверил своим глазам. Он даже протер их, полагая, что ларец ему просто мерещится. Однако тот никуда не делся, а лишь зазывно поблескивал надписью готическим шрифтом "Ларец Желаний". Рон по складам прочёл надпись, всё ещё не веря, что появившийся артефакт реален.

— Я что, могу загадывать всё, что угодно?

Немного дрожащим голосом от предвкушаемой халявы вопросил в пространство Уизли.

— Всё, что угодно, в пределах разумного, юноша!

На чистейшем английском языке ответствовал Ларчик голосом Кристобаля Хозевича.

— Вам невероятно повезло — вы были выбраны Методом Научного Тыка. Три любых ваших желания, и испытательный тест будет завершён. Но имеется три правила. Правило номер один — никого нельзя заказывать убить! И не просите. Мы не Тёмное Братство и чтим уголовный кодекс. Правило два — никого в заказчика не влюбляем! Приворотами занимаются шарлатаны-экстрасенсы. Они за это деньги получают, а у нас чисто научная сфера деятельности. Правило три — мы не можем воскрешать людей из мертвых. Это жуткое зрелище… Не по нутру нам это! Это пока всё! Удачи!

Раздался щелчок отключаемой связи, и Ларчик смолк.

"Ага, понятно", — кивнул, облизнувшись Рон. Тогда...

Братья оказались внутри светлого прямоугольного помещения, в центре тёмной, матово поблескивающей плиты, по которой изредка пробегали фиолетовые сполохи. Три стены унылого светло-серого цвета были ничем не примечательны, а на месте четвёртой был огромный, во всю стену экран, в данный момент выключенный.

— Эт-то куда это нас уг-гораздило? — немного запинаясь, задал сам себе риторический вопрос Джордж.

— Ну, вероятно, нас затянуло внутрь Ларчика, — глубокомысленно заметил Фред, внимательно оглядываясь вокруг.

Внезапно дальняя стенка от них засветилась, и на ней появилось изображение товарища Хунты.

— День добрый, стажёры! Вы от Иван Иваныча?

— Да! — хором ответили братья, подтверждая свои слова синхронным кивком. Они были до такой степени удивлены, что уже больше ничему не удивлялись.

— Я полагаю, вы маги!

Братья снова одновременно кивнули.

— В таком случае вы легко справитесь с возложенной на вас задачей. Вы должны выполнить три желания случайно выбранного Заказчика, соблюдая три правила... Вот ваш подопечный.

На экране появилось изображение Рона Уизли, ковыряющего в носу.

— Ронниникс! — дружно выдохнули близнецы и хитро переглянулись друг с другом.

— Да, ещё! Прежде чем вы приступите, вы должны надеть защитную униформу. Она скроет ваш истинный облик и обережёт от повреждений. Кроме того ткань костюмов пропитана элементом Непредсказуемости, что является хорошим бонусом при выполнении задания.

— А где... — хотел было спросить Джордж, но Кристобаль Хозевич его перебил.

— Униформа находится в шкафу позади вас, — ткнул с экрана пальчиком Хунта в стену за спинами братьев. — Вопросы есть? Вопросов нет! Приступайте!

Братья раздвинули незаметные с первого взгляда двери-гармошки встроенного в стену шкафчика и увидели два комплекта униформы, состоящей из Фигурных шапок "а-ля Царевич", соломенно-жёлтых париков, масок "Балда" (маленькие глазки, большие рты и носы картошкой), безразмерных белых рубах в большой розовый горошек, широких штанов из ткани домашнего ткачества и удобных сафьяновых полусапожек с загнутыми носами.

Переодевшись, они около минуты хохотали, глядя друг на друга и тыча друг в друга пальцами.

Наконец, успокоившись, они присели на корточки, прислонившись к стене и стали ждать, когда Рончик озвучит своё первое желание.

(продолжение будет завтра)

Наконец успокоившись, они присели на корточки, прислонившись к стене, и стали ждать, когда Рончик озвучит своё первое желание, одновременно прочитывая бегущие поверх изображения Рона строчки инструкции. Рекомендации по поводу Ларчика, как войти-выйти, были довольно просты и не заняли у них много времени на изучение.

По лицу Рона было видно, что у него внутри шла нешуточная борьба. Желаний было очень много, а озвучить можно было только три.

Наконец, он определился и открыл рот.

— Тогда, Ларчик, я хочу... — начал он.

Братья отделились от стены и, не торопясь, подошли к нарисованному в центре матовой пластины косому кресту в круге — стартовой площадке для телепортации. Они принимали все эти магловские фокусы как должное, уже ничему не удивляясь. В инструкции чёткими буквами было прописано, что в какое бы время они не стали на Старт, телепортируются вовне они всегда в нужное время и в нужном месте. Классная штука для опоздунов!

— Тогда, Ларчик, я хочу... — услышали они начало Ронова пожелания, немного невнятного из-за скопившейся у него во рту слюны. — Пирожных всяких, конфет побо...

— Эй-эй-эй! Так дело не пойдёт! — глумливо рявкнули близнецы во встроенные у рта микрофоны.

Рон отшатнулся от внезапно крикнувшего Ларчика и с испугом уставился на него, приоткрыв рот.

— Ты нас как положено должен вызвать, а то не выйдем к тебе! — сообщил Фред.

— Не-а, не выйдем! — подтвердил Джордж.

(А надобно вам напомнить, дорогие читатели, что из-за униформы узнать братьев ну совершенно невозможно было!)

— А-а, вы кто? — немного испугано спросил Рон.

— Двое-из-ларца-одинаковы-с-лица! — дружно рявкнули в ответ близнецы.

— А-а, что вы можете? — полюбопытствовал Рон, немного приходя в себя.

— Всё!

— Всё можем! — хором заверили его братья.

— Эй, Двое-из-ларца-одинаковы-с-лица! Появитесь передо мной!

Наблюдая на экране полную радужных надежд физиономию младшего брата, близнецы перемигнулись друг с другом.

— Ну, Рончик, ты всё ещё жаждешь халявы? Тогда мы идём к тебе!

— Это твоё первое желание? Да легче лёгкого! — раздалось из ларца, и перед Роном материализовались два дюжих молодца, угодливо склонившихся перед ним в шутовском поклоне.

— Чего изволите? Заказывай! Всё сделаем!

— Я хочу, — Рон сделал многозначительную паузу, важно подняв палец вверх. — Чтобы вы всё-всё за меня делали!

— Прямо-таки всё-всё?

— Всё-всё! — важно подтвердил Рон и нечаяно зевнул.

В незадачливого парня тут же прилетел двухминутный невербальный "Ступефай", а два молодца принялись старательно потягиваться и широко зевать в оба рта.

Когда наконец заклятие спало, Рон, полный возмущения, тут же завопил:

— Эй, я не этого хотел!

— Как не этого? — делано удивились близнецы. — Было пожелание всё-всё за тебя делать, вот мы и делаем!

Двое-из-ларца, став по стойке "смирно", старательно таращились на Заказчика, выражая всем своим видом полную готовность исполнить любое его пожелание, дай только намёк.

— А-а, — тут же успокоился Рон. — Не, этого можете не делать!

— Чего этого? — недоумевающе переглянулись Молодцы-из-ларца.

— Ну, всё-всё не надо делать, а только то, что я скажу!

— Как скажешь! — покорно склонили головы два одинаковых молодца.

— А хочу я, — важно продолжил Рон, — чтобы вы принесли мне целое блюдо всяких разных пирожных, это раз! Второе — чтобы вы написали за меня все-все эссе по всем предметам до конца года! Третье...

— Нам велено исполнить только три желания! — перебили его Двое-из-ларца. — Мы их выполнили, а на сверхурочные мы не подписывались!

— Как это "выполнили"? — завопил Рон, я ведь их даже ещё перечислить до конца не успел, а вы уже "вы-пол-ни-ли"...

Он аж задохнулся от возмущения.

Молодцы слушали молча, продолжая старательно на него таращиться.

Тут подал голос, доселе молчащий Ларчик.

— Кхе-кхе! Уважаемый, — ларец вновь заговорил голосом Кристобаля Хозевича. — Первым вашим желанием было вызвать к себе наших сотрудников, Двоих-из-ларца. Они перед вами явились?

— Явились, — согласно кивнул всё ещё недоумевающий Рон.

— Хорошо. Во второй раз вы пожелали, чтобы они всё-всё за вас делали. Так?

— Так, — подтвердил он.

— Третьим вашим желанием было отмена того, что вы пожелали во второй раз, правильно?

— Н-ну да... — растеряно произнёс Рон.

— Ну так что вы возмущаетесь? Все три ваших желания были исполнены согласно контракту. Халявой тоже надо уметь пользоваться, молодой человек! — подпустил напоследок шпильку Кристобаль Хозевич и отключился.

Шестой Уизли почувствовал, что его каким-то образом попросту надули, покраснел как рак и, нагнув голову раненым носорогом, помчался на хихикающих близнецов. Но те в мгновение ока исчезли, аппарировав обратно в ларец, который в свою очередь тоже исчез с тумбочки, оставив после себя на пыльной поверхности чёткий продолговатый отпечаток.

В это же самое время второй незадачливый искатель приключений по имени Гарри Поттер, как раз ничего не подозревая, входил в их общую спальную комнату. Не успевший затормозить Рон, сшиб друга с ног и, упав на него, проехался на нём до самой двери, прямо под ноги входившим следом за Гарри Невиллу и Симусу.

Те, входя, чуть не споткнулись о красного пыхтящего Рона, с молча лежащим под ним Поттером с глазами как блюдца.

Безмолвная сцена.

— Эй, вы что застряли? — вбежавший из коридора Дин Томас, обняв за плечи Финнигана и Лонгботтома, вклинился между ними с намерением увидеть причину их задержки. Он увидел Поттера, молча пытающегося спихнуть с себя лежащего на нём Уизли. Тот, в свою очередь, тоже пытался приподняться с Поттера, но брыкающиеся ноги Гарри мешали ему, поэтому Рон не придумал ничего лучшего, как прикрикнуть на друга:

— Да полежи ты смирно, я сейчас сам!..

Трое застрявших у дверей наблюдателей застыли с широко открытыми глазами, храня полное безмолвие.

Занавес.

А в ларце, донельзя довольные впечатлением от ошарашеной физиономии младшего брата близнецы снова переоделись в свою одежду. Вновь появившийся на экране улыбающийся Хунта заявил, что благодаря им эксперимент был крайне удачным и очень весёлым. А в качестве благодарности он им пообещал услугу за услугу.

— Вы помогли мне, — сказал довольный сэр Кристобаль, — а я когда-нибудь помогу вам! Он метнул с экрана визитную карточку, тут же материализовавшуюся в руке у Фреда. — Когда я понадоблюсь, просто согните правый верхний угол визитки. Видите? Там пунктир.

Заведующий отделом Смысла Жизни помахал братьям на прощание и отключил экран.

Вновь очутившиеся в своей комнате Дред и Фордж дружно решили, что сегодняшний день определённо был прожит не зря.

Наутро Фред и Джордж проснулись с чувством какой-то неясной тревоги, но вспомнив приключения вчерашнего дня и загадывающего желания Рончика — заулыбались.

— Сегодня пятница, у нас после обеда квиддичный матч с Рейвенкловцами. — вспомнил Джордж.

— Ага, а ещё очередная отработка у Филча! — окоротил его брат.

— Да-а, отработка... — снова помрачнел Джордж. — Тяжёлый денёк будет. Да ещё число сегодня...

— Тринадцатое... — упавшим голосом продолжил Фред. — И пятница.

— Я и говорю, тяжёлый денёк будет. — повторил Джордж.

Дальше братья собирались на завтрак в полном молчании.

День прошёл, как в тумане, и вот они уже возле каморки Филча. Приоткрыв дверь, они ощутили свежий, душистый запах каких-то трав, пропитавший весь, ранее затхлый воздух подвального помещения. Филч, сидел в своём кресле и пил душистый чай, прикрыв глаза от наслаждения. На его коленях развалилась громко мурлыкающая миссис Норрис, млеющая от ласковых почёсываний.

— А, это вы... — расслабленным голосом произнёс Аргус. — Хотите чаю?

— Н-нет, спасибо!

Вся эта идиллия настолько не вязалась с обликом хмурого и вечно чем-то недовольного завхоза, что братья поначалу даже растерялись.

— Хороший чаёк вы мне подарили. — Умиротворённо проговорил Филч. — Какой захочу, такой и заваривается. Хоть кенийский, хоть цейлонский, вчера, вон, Молочный Улун пил, с молоком... Вкусно! Хорошие вы, ребятки, оказывается! Уважили старика.

И завхоз дружелюбно улыбнулся стоящим в недоумении Уизли.

Лучше бы он этого не делал. От его кривой улыбки на близнецов повеяло чем-то потусторонним, им сразу стало зябко и всколыхнулись утренние страхи.

— Сегодня мы к профессору Трелони пойдём. Она жаловалась, что у неё на чердаке какие-то стуки стали слышаться.

— В Хогвартсе есть чердак? — изумились близнецы.

— Чердаки, — сурово поправил Филч. — В каждой из башен и над главным зданием.

Мы и их все заодно проверим.

Близнецы встревоженно переглянулись. Чердаки. Это плохо. У них дома, например, на чердаке упырь живёт. Но это свой упырь, одомашненный, а вот кто в Хогвартских чердаках водится будет, это ещё тот вопрос...

Громким хлебком Филч допил последний глоток чая, кряхтя поднялся из кресла, и взял приготовленное заранее снаряжение и фонарь, кивнув близнецам на оставшиеся два.

— Берите и пойдём. Пора.

— А зачем нам фонари? — удивились братья. — Мы же "люмосом" можем светить!

— Ага, — не преминул с ехидцей проворчать Аргус, — А от "Стукалки" чем отбиваться станете? Мокрыми штанами? Или решили его своим визгом оглушить?

Близнецы пристыженно опустили головы. Да, про это они не подумали.

— Мы не девчонки, визжать не станем! — огрызнулись они, скорее по привычке, и, взяв фонари, последовали за Филчем.

Чтобы добраться до Северной Башни, им пришлось пройти почти через весь Хогвартс.

Ученики, попадающиеся навстречу, реагировали на их шествие по-разному. Кто удивлённо оглядывался им вслед, кто просто проходил мимо, окинув их равнодушным взглядом, но были и те, кто не удержавшись, прыскал в кулак или тихонько хихикал при встрече.

Колин Криви так вообще не поленился сбегать за своим фотоаппаратом, чтобы их сфотографировать.

И действительно, выглядели они довольно странно. Впереди важно вышагивала, подняв хвост, как знамя, миссис Норрис.

За ней, увешанный всевозможными амулетами, с мотком крепкой верёвки на плече и огромным фонарём в руках, следовал завхоз Хогвартса. Шествие замыкали близнецы с постными физиономиями, держа в правых руках волшебные палочки, а в левых небольшие, но яркие фонарики. Этими фонариками Уизли то светили себе в лица, держа их у подбородков, и скорчив зверскую рожу, то балуясь, ослепляли встречных девушек и мальчишек-младшекурсников. Учеников старших курсов они по какой-то причине не замечали вовсе.

Фонарики были заправлены волшебным Вечным Огнём, поэтому светили постоянно, никогда не выключаясь.

Наконец, они добрались до Северной башни.

Из кабинета прорицаний, шелестя многочисленными накидками, огромной стрекозой выскользнула профессор Трелони, и, дыша хересом в ухо Филчу, начала жаловаться.

— Представляете, Аргус, — жарко зашептала она прямо в поросшее волосами ухо завхоза, "Это" сегодня опять стучало! Я даже не могла вести занятия! Ни одного удачного предсказания не было! Все постоянно на этот стук отвлекались! Никакой дисциплины! Я даже вынуждена была принять несколько капель хереса, чтобы успокоиться!

— Наверно каждая капля была размером с бутылку, — чуть слышно пробормотал Фред.

Завхоз, поморщившись, отшатнулся от пьяненькой Трелони, потер пострадавшее ухо, и, изобразив любезную улыбку, пообещал: — Не стоит беспокоиться, Сибилла! Я так давно работаю завхозом, что в состоянии справиться с любыми неприятностями! Так ведь, моя красавица? — спросил Аргус, с последней фразой обращаясь уже к своей кошке.

Подвыпившая Сибилла Трелони, сочла, что слова "моя красавица" относятся к ней, счастливо ахнула, прижав руки к груди, и устремила свои сияющие глаза на мужчину, который только что сделал ей комплимент.

— Аргус, я в вас верю! — прошептала она провожая Филча влюблённым взглядом.

Филч, открыв квадратный люк чердака, первой запустил туда миссис Норрис, затем влез сам.

Братья поднялись следом. На чердаке было темно и пусто...

На чердаке было темно и пусто. И очень тихо.

Только раздавались их гулкие шаги по дощатому полу. К удивлению братьев, на чердаке без окон была не кромешная тьма, а только какой-то плотный сумрак, прорезанный в нескольких местах косыми лучами света, проникающими сквозь щели в крыше.

В их оранжевом сиянии радостно толклись пылинки.

— Э-э-э... Привет! А мы к вам в гости пришли! — по привычке попытался схохмить в пространство Фред.

Темнота, затаившись, молчала.

Филч, сделав фонарь поярче, начал привычно обходить чердак по периметру, постепенно сужая круги.

— А вы крышу просмотрите, — приказал он своим помощникам. — Если сразу двумя фонариками светить — свет ярче будет.

— А почему сразу "Люмос Максима" нельзя? — хором спросили братья, становясь плечом к плечу и направляя свет своих фонариков точно в центр крыши Башни Прорицания.

— А вы можете предсказать, как "Стукалка" на магию отреагирует? — братья промолчали.

— Вот то-то и оно! А ещё пятый курс заканчиваете! — с ехидцей проворчал Филч.

Минут через пятнадцать был тщательно осмотрен каждый дюйм башни. И НИЧЕГО. Ну абсолютно ничего подозрительного.

— Вероятно, профессору Трелони опять померещилось, и... — Джордж, не договорив, замолк, прислушиваясь.

В тишине чердака отчётливо слышался приближающийся дробный перестук каблучков бегущей женщины, вернее, девушки или девочки, потому что звук шагов был слишком лёгким и стремительным. Следом раздался громкий стук, и срывающийся девичий голос, полный слез, проговорил:

— Слава Мерлину, меня услышали! Тут были чьи-то голоса, мне ведь не показалось, нет? Выпустите меня, прошу вас! Меня здесь заперли! Шутка слишком затянулась, выпустите меня! Пожалуйста! Послышались тихие всхлипы, и снова громко, требовательно застучали.

— Мэм, вы где?

— Вы кто? — спросили в унисон Уизли, беспорядочно освещая фонариками окружающую пустоту.

— Я здесь! Я... а... э... меня зовут... я не помню... — упавшим голосом проговорила незнакомка.

Стуки и голос слышались из-за каменной стены башни.

Подошедший Филч поднёс свой фонарь почти вплотную к каменной кладке. Снова послышался сильный размеренный стук, словно с той стороны пытались разбить камни. Филч прислонил ладонь к стене, удары по которой были настолько сильны, что стало видно, как рука завхоза вздрагивает под вибрацией камня.

Аргус несколько раз провёл рукой по стене, в разных направлениях, с намерением обнаружить малейшую шероховатость. Бесполезно. Кладка выглядела монолитной и очень старой.

Фред вдруг направил палочку на стену.

— Гоменум Ревелио!

Стало видно, как сквозь стену засветился огромный фиолетовый силуэт какого-то существа, тут же съёжившийся в очертания женской фигуры в мантии.

— Очень странно, — сказал Фред. — Отойдите-ка!

Джордж и Филч послушно отступили на несколько шагов, всё ещё не догадываясь о его намерениях.

— Мисс! — крикнул Фред в сложенные рупором ладони. — Отойдите, я попробую проломить стену!

Подождав минуты две, Фред взмахнул палочкой, и "Бомбарда Максима" обрушилась на ни в чём не повинную кладку.

Но к удивлению присутствующих, рухнувшие и отлетевшие прочь камни открыли не проход, ведущий куда-то, а портретную раму с толсто закрашенным чёрной краской полотном.

Вдобавок, картина была запечатана. Поверх рамы, вкосую, крест-накрест, с печатями в каждом углу картины были протянуты светящиеся серебром бечевы. Буквы на печатях тоже слегка светились белым. В левом нижнем углу печать не была прикреплена к раме, а просто свободно висела на бечёвке. В этот угол из-под черноты просунулись тоненькие пальчики с ухоженными ноготками, и нежный голос произнёс:

— Я здесь! Помогите мне выбраться, пожалуйста!

Филч, узрев развороченный пролом, завопил:

— Ах, ты ж, ёперный театр! Ты что это натворил?! А?! Этой стене около тысячи лет было, а ты её в один момент разломал! Чтоб тебя гиппогриф оседлал и три дня на тебе ездил! — расстроенным голосом добавил завхоз, подбирая трясущимися руками старинные булыжники и складывая их в кучу. — Чуть мою кошечку не убил, в голову ты укушенный, смотри, она прям сама не своя!

И действительно, миссис Норрис сгорбила спину, вцепилась растопыренными когтями в пол, задрала распушённый, как ёршик, хвост и выла на портрет утробным мявом на одной ноте, не переставая, уставившись в него красными фонариками глаз.

— Что с тобой, красавица моя? — встревоженно спросил завхоз, намереваясь её погладить.

Кошка, прекратив гнусаво вопить, зашипела, затем, визгливо заорав, метнулась прочь, через чердачный выход.

Филч, растерянным взглядом проводив миссис Норрис, задумчиво пожевал губами и произнёс:

— Не нравится мне всё это, надо Дамблдору доложиться, пускай он как волшебник с ней разберётся. Пойдёмте отсюда! — Аргус махнул рукой, призывая близнецов следовать за собой, и направился к выходу.

— Подождите, не бросайте меня! — послышался со стены отчаянный возглас. — Умоляю! — незнакомка еле сдерживала рыдания.

— Успокойтесь, мисс! — Фред шагнул к портрету и протянул руку, намереваясь взять тонкие пальчики, которые с усилием старались протиснуться как можно дальше из-под слоя чёрной краски.

— Фред, не смей! — Джордж рванулся к брату и схватил его за другую руку, желая отдёрнуть прочь от странного портрета. В это же самое мгновение очертания девичьей руки расплылись.

Секунда, и портретную раму царапала уже огромная кисть скелета с длинными тёмными когтями. Кости были очень старыми, пожелтевшими, кое-где даже тронутые чернотой. И рука скелета была мужской. Это было понятно по самому её строению, причём она была размером больше обычной человеческой руки раза в два. Костяные пальцы в мгновение ока вцепились Фреду в рукав и с силой дёрнули на себя, утаскивая в портрет.

Фреда, а вместе с ним и Джорджа, крепко сжимавшего брата за руку, втянуло в воронку, что образовалась на слое краски.

* * *

Филч, уже находившийся в кабинете прорицания, некоторое время следил через открытый люк за Сибиллой, в нетерпении расхаживающей по коридору, возле верёвочной лестницы. Улучив момент, когда она повернулась спиной, он тут же спустился, стараясь громко не пыхтеть, и быстрой рысцой побежал, только не к Дамблдору, а в свою каморку, проверить, там ли миссис Норрис, так как очень был обеспокоен за свою любимицу. И только убедившись, что с ней всё в порядке (она лежала на своей нарядной подушечке, усиленно вылизываясь после пережитого стресса), Аргус отправился к директору.

* * *

Братья неуклюже свалились на каменный пол, запутавшись в ногах и руках друг друга. Случившееся было для них слишком неожиданно, поэтому они ещё около минуты приходили в себя, соображая, что же такое с ними произошло, и одновременно пытаясь встать. Наконец братья, помогая друг другу, поднялись на ноги и огляделись.

Напротив них, прямо под неподвижной картиной Варнавы Вздрюченного стояла, вжавшись спиной в стену и в ужасе прижав ладони к белому как мел лицу, девушка, глядя на них широко открытыми глазами, в которых ещё не просохли слёзы.

Наконец она отняла от лица руки и протянула их к братьям, но не закончив жеста, замерла, затем, будто опомнившись, сжала кисти рук в кулаки и прижала их к отворотам своей мантии.

— С вами всё в порядке? Он вам не навредил? — с беспокойством спросила незнакомка.

— Он? — переспросили близнецы Уизли, переглянувшись между собой. — Кто он?

— Ужас Слизерина! — шёпотом произнесла девушка, словно боясь сказать про это громко.

— Василиск, что ли? — удивлённо уточнил Фред.

— Да при чём тут фамилиар! — она от досады даже чуть топнула. — Я говорю про лича, которым я одержима!

* * *

Направляясь в директорский кабинет, Аргус по пути размышлял вслух:

— Всё из-за этих Уизли! Это просто проклятие какое-то! Стоило с ними связаться, всё пошло наперекосяк, сплошной экстрим и нервотрёпка! Хотя чаёк они мне подарили хороший! Только вот портрет этот и стена... — Вспомнив про развороченную древнюю каменную кладку, Филч аж застонал от огорчения. — Убоища настоящие, а не помощники! И Сибилла ещё тут, алкоголичка свихнувшаяся! — продолжал накручивать себя завхоз. — А ловко я от неё удрал! — заулыбался он, когда в памяти всплыл его хитрый манёвр с лестницей.

Рассуждая таким образом, Филч незаметно для себя оказался возле каменных горгулий, ведущих в кабинет директора.

И только он собрался сказать пароль, как каменные истуканы дрогнули и скрылись в нишах, открывая движущуюся вниз винтовую лестницу. Из кабинета директора навстречу завхозу спускался Аластор Грюм.