Расставляя приоритеты (джен)

Где-то за гранью…

— Мне искренне жаль, что из-за нас всё опять задерживается, — сказал директор Хогвартса, усаживаясь в ставшее таким привычным тёмно-синее кресло, со львами на подлокотниках.

Его коллега, сидящий напротив, непринуждённо махнул рукой, попутно притягивая к себе силой бокал с вином.

— Можете не переживать. Эту задержку сейчас благословляют все мои подчинённые, которые посвящены в детали предстоящего обмена. Строят планы, проводят совещания, посылают указания шпионам и отдают приказы агентам. Столько суеты, столько желания всё успеть.

— Вы многих посвятили в детали плана?

— Нет, что вы. Только троих. Но они, кажется, уже подняли на уши половину Империи. Особенно старается мой ученик. Мы тут сейчас с вами говорим, а он, похоже, решил ослушаться меня и посвятить своих подчинённых в наши маленькие секреты. — Палпатин небрежно повертел в длинных, сморщенных пальцах бокал, прежде чем с видом всеобъемлющего всепрощения продолжить, — но я, так и быть, сегодня закрою на это глаза.

— Его можно понять. Передать столь ответственный пост в руки, — Дамблдор на секунду замешкался, пытаясь подобрать наиболее ёмкое слово для сложившейся ситуации. Чем незамедлительно воспользовался Лорд Ситхов — улыбаясь, заставил стоящую на низеньком столике бутылку плеснуть вина в стоящий рядом пустой бокал директора.

— Он на это и рассчитывает. Понимает, что хуже для него наказания я не придумаю.

— Наказания?

— Да. Он будет воспринимать происходящее исключительно как наказание. — Император не смог скрыть не только усмешки на лице, но и мстительного света в глазах. — Всесильный Лорд Дарт Вейдер, лишённый власти, флота и всего того, что составляло добрую половину его силы. Ввергнутый в доисторический мир, население которого только начинает делать первые робкие шаги в космос. А если добавить к этому тот факт, что здесь нет Силы в том понимании, в котором она существует для него. — Палпатин с явным удовольствием сделал маленький глоток, и было не совсем понятно, что именно доставляет ему такое наслаждение. Вино или беседа, что сопровождает нехитрый процесс его поглощения. — А ещё, он будет фактически мальчиком на побегушках у человека, который, мягко говоря, не разделяет наши имперские ценности.

— Я не собираюсь делать его своим мальчиком на побегушках, — осторожно поправил директор, благоразумно пропустив мимо ушей часть про имперские ценности.

— Да, для мальчика он уже слегка староват, — задумчиво прошелестел тёмный Лорд, от которого не укрылось лёгкое осуждение в голубых глазах напротив. Доброе осуждение, почти дружеское, которое бывает в глазах друзей, когда ты им рассказываешь, как весело провернул какое-нибудь дельце, не слишком хорошее с точки зрения закона, но довольно забавное в твоём понимании.

Друзей у Дарта Сидиуса не было и в ближайшей перспективе даже не планировалось, да и он, если честно, не особо стремился к налаживанию подобных близких контактов хоть с кем-то. У него была Сила, власть и Империя. Всё остальное было не нужно, и даже если иногда и возникала необходимость поговорить, то всегда готовая примчаться по первому зову армия подхалимов была тут как тут.

Они появлялись, с замирающим сердцем выслушивали его. Ни черта не понимая, но зато уверенно поддакивая, если в появившейся паузе появится место для их реплики. О том, чтобы говорить с ним на чистоту, или, упаси великая Сила, спорить, не могло быть и речи. Во всей огромной Империи, если разобраться, было не больше трёх десятков тех, кто мог высказать своё мнение Сидиусу в лицо. Четверо тех, кто мог в это лицо ещё и плюнуть — фигурально выражаясь, разумеется, и с поправкой на то, что за этим последует неминуемая и крайне мучительная смерть. Наверное, именно поэтому и не было ни одного человека, с которым он мог бы поделится чем-то более личным, чем размышления вслух о том, насколько хорош был ужин и какое облачение стоит надеть на ту или иную церемонию.

Однако повара при дворе были самые лучшие, да и за последние двадцать лет он решительно отказался от помпезных нарядов и прочей мишуры, что приходилось напяливать на себя в бытность канцлером. Как следствие даже об этом было не с кем поговорить. Тот же Пестаж, несмотря на все годы, что провёл подле своего Императора, благоразумно держал некоторую дистанцию. Позволявшую ему иметь своё мнение, но недостаточно короткую, чтобы быть заподозренным ревнивыми царедворцами в излишне дружеских отношениях с Палпатином.

Наверное, именно это отсутствие возможности хоть с кем-то поговорить на равных и привлекло старого ситха к сидящему напротив него коллеге. Дамблдор не сильно тянул на ровню в плане силы, власти, да и разговоры об имперских чистках не сильно любил. Но он знал и понимал, какая ответственность лежит на плечах оппонента, а потому если и всплывали в их разговорах спорные с точки зрения морали вопросы, осторожно уходил от темы. Не отказывался от своего мнения и не заискивал, просто старался уйти от ненужного и в принципе ни на что не влияющего спора. За это, наверное, Сидиус и ценил их редкие встречи. Именно за это, наверное, прощал и мягкий укор в глазах, и лёгкое сомнение в своей правоте.

Так что Император лишь с лёгкой улыбкой развёл руками, не забыв перед этим ещё раз приложиться к бокалу. — Ох, не лишайте меня таких маленьких удовольствий! При всём своём коварстве и злодействе, я не каждый день объявляю могущественным тёмным лордам, от одного имени которых трясётся пол-империи, что их, как нашкодившего котёнка, выкидывают за порог.

— Вы же не так ему это сказали…? — с искренним сожалением в глазах прошептал директор.

— Сказать то я сказал не так, но понял он это именно так. Не переживайте, это всё равно звучит лучше чем правда — обменял, на новую игрушку. Он теперь из доспехов вон будет лезть, лишь бы доказать, что он чего-то стоит без своей Силы, статуса Избранного и флота в придачу.

— Лучший способ сделать из избранного Избранного, это заставить его поверить, что он не Избранный, — сказал Дамблдор, заговорщицки поблёскивая стеклышками очков.

— Именно! Главное только не переборщить с этим, как предыдущие наставники Вейдера, а то для них это немного печально закончилось…

Где-то в Империи…

Обычно адмирал Дейр гордился своей службой, хоть и старался не сильно афишировать это чувство. В кругу семьи и близких, а также среди подчинённых он всегда делал упор на том, что любая служба на благо Империи является в равной степени важной и почётной. Просто ему повезло чуть больше чем другим, с местом её несения и занимаемым статусом. Командование флотом личной обороны Корусанта это действительно важная, почётная и абсолютно не пыльная работёнка.

Окружённый со всех сторон верными мирами и базами, что под чутким контролем гранд-адмирала Тешика, все как один, ощетинились оружием в течении последних лет, Корусант не нуждался в огромном личном флоте. Да и не поместился бы там флот, достойный столицы. Перегруженный сам по себе сектор и так страдал от обилия торговых, пассажирских и представительских судов, что надёжно оккупировали его пространство, практически не оставляя места для военных кораблей. Официальных военных кораблей, ибо там где Император, там и его верные слуги. У верных слуг считалось неприличным заявиться на Корусант, не пофорсив своими новыми игрушками, что же говорить о высокопоставленных гранд-адмиралах и им подобных, каждый из которых имел под своим командованием флот, хоть пару кораблей из которого надо было обязательно явить миру, заявившись с ними при полном параде.

Так что не было ничего удивительного в том, что неподалёку от столицы висел чисто декоративный флот, с чисто декоративным адмиралом.

Нэтан Дейр был верен Империи, его родословная связывала его со многими влиятельными семьями Империи и достигала просто чудовищных размеров, а сам он при всём при этом имел вид, скорее, доброго дядюшки, чем грозного адмирала. Идеальное сочетание для человека, чьи функции сводились лишь к тому, чтобы следить за тем, чтоб очередной перебравший лишнего на приёме у Императора барон / князь / король / и ещё с полсотни наименований важных шишек, не возомнил себя великим флотоводцем, готовым в одиночку отразить подлое нападение зелёных человечков на Империю. Это и ещё, конечно, гордый вид на парадах, вот собственно, и всё, что обычно требовалось от него за все неполные двенадцать лет службы на этом месте.

За эти годы он не видел ни одного настоящего сражения, зато вдоволь насмотрелся на бесчисленное множество подковёрных конфликтов. Не покидая пределов системы, имел возможность наблюдать практически всю воённую технику, которая только существовала: всё, что с гордостью демонстрировалось на параде в честь Дня Империи, и всё то, что стремились выставить напоказ сами гранд-адмиралы, когда оказывались в столице. Он был лично знаком или хотя бы видел всех, кто имел хоть какой-то политический вес в сложной и изрядно запутанной имперской иерархии.

Бравый адмирал Империи свято верил в три вещи: в нерушимость и величие Империи, в то, что нет должности почётней, чем охранять вверенную ему столицу, и конечно, в то, что он доживёт до выхода в отставку, так и не покинув пределы сектора Корусант.

Первое, несмотря на все происки мерзких мятежников, не подлежало сомнению, как и второе, но вот третье оказалось под угрозой, когда поздним вечером по дворцовому времени на корабль лично пожаловала директор ИСБ Исанн Айсард.

Дейр помнил её ещё маленькой девочкой, стоящей возле отца на официальных приёмах. Строгое платье, прямая спина и до крайности недетский взгляд, которым она, казалось, пронизывала любого, на кого глядели её несомненно прекрасные, но такие холодные, жестокие глаза.

Обычно про детей говорят, что они взрослеют, Исанн просто стала старше. Строгое платье сменилось ещё более строгой формой, к идеально прямой спине добавился свойственный большинству военных чеканный шаг, но сама она осталась прежней, просто потому, что еще когда она подавала ему свою маленькую ладошку — совсем как взрослая, — она уже тогда не была ребёнком.

Оптимизм и неумеренные восторги по поводу радости лицезреть её на борту увяли довольно быстро: сразу после слов, что флот личной обороны Корусанта уже завтра отправится во Внешнее кольцо. Без него. Без половины экипажа. С императором на борту.

Обычно, все поездки Его Величества планировались не только на, но и за месяцы вперёд. Рассчитывался маршрут, расставлялись посты, усиливались патрули, ИСБ выбирал корабли и после тщательнейшей проверки утверждал их экипажи. В этот раз им дали ровно двадцать четыре часа, из которых на момент появления директора прошло уже минут сорок.

Наверное, сразу стоит сказать, что все эти двадцать четыре часа никто не только не спал, но и не сидел без дела больше пяти минут. Техники, спешно приступившие к проверке кораблей, уже через считанные минуты были отстранённы техниками, присланными директором. Недолгое выяснение, кто прав, короткий рык начальства и они всей толпой начали совместную проверку, чтоб уже через пару минут снова быть остановленными специалистами, присланными теперь уже Пестажем, который так же не захотел остаться в стороне, несмотря на то, что обеспечение безопасности в первую очередь прерогатива Айсард.

Увы, это был не последний сюрприз спешки и возникшей из-за неё путаницы. В распоряжении директора ИСБ и Великого визиря имелись планы на случай экстренной эвакуации двора и самого Палпатина. Чётко спланированные пути отхода в заранее выбранные миры, способные принять функцию временной столицы Империи, названия кораблей и постоянно обновляющиеся списки капитанов и адмиралов, которые в данный момент находились в секторе и могли выполнить столь важное поручение.

Эти планы могли быть использованы как подспорье в немедленном выполнении желания императора. Проблема была в том, что из-за секретности планов, всех подробностей вторая сторона не знала, но упрямо считала свой план более надёжным. В итоге на трёх кораблях одновременно оказалось помимо четырех команд технических специалистов, пять адмиралов и восемь капитанов. И если техники не испытывали особого дискомфорта, перемещаясь маленькими стадами по кораблям, то их начальство решало куда более сложные вопросы: три корабля упорно отказывались делиться на пятерых адмиралов и, тем более, на восьмерых капитанов.

Сумятица, общее недоверие, понимание, что качественно осмотреть и проверить многокилометровые и многоуровневые махины за отведённое время просто невозможно. И всё это на фоне желания всё успеть. И над всем этим, как дамоклов меч, часы, безжалостно отсчитывающие ускользающие минуты.

На исходе пятого часа появился гранд-адмирал Освальд Тешик, единственный, по мнению Дейра, человек, который мог объяснить ему, что, собственно, делать в сложившейся ситуации.

Ну, то, что осталось от человека: по слухам, треть тела гранд-адмирала была заменена на кибернетические имплантаты после провала при Андалии, когда беднягу в прямом смысле слова выловил из космоса посланный императором корабль.

Адмирал даже думать не хотел, как должен чувствовать себя человек, отправленный на самоубийство. Вынужденный наблюдать, как его флот уничтожается заведомо более сильным врагом, а после в течении пары дней висящий в бескрайнем пространстве без надежды быть обнаруженным.

Тешика обнаружили, вытащили, восстановили в должности, но его психика, похоже, пострадала даже больше чем тело. В теле одна четвёртая всё-таки была человеческой, а вот насколько он теперь ощущал себя человеком, было под вопросом.

Знать и прочие гранд-адмиралы его сторонилась, за исключением, пожалуй, Ил-Раца и Такела. Главный идеолог Империи считал, что прощения императора достаточно и раз Тешик охраняет Центральные миры, то значит, причин его избегать нет, что же до первого сплетника Империи, то он, едва завидев своего коллегу, просто физически не мог пройти мимо, не попытавшись в очередной раз выяснить «а „там“ тоже кибернетика или нет».

Для Нэтана Дейра Освальд Тешик был прямым начальником, несмотря на все старания Айсард перевести флот в подчинение ИСБ. Так что когда тот спокойно вошёл в конференц-зал, адмирал испытал ни с чем не сравнимое облегчение: сейчас всё наконец станет просто и понятно.

Тешик, демонстративно не заметив сидящую на его месте Исанн Айсард, проигнорировав расположившегося на месте адмирала Пестажа, сделав вид, что не увидел испугано вытянувшихся по стойке смирно четырёх адмиралов и пятерых капитанов — обратился к своему адмиралу и трём неловко замершим подле него капитанам, в чьём подчинении официально и числились корабли.

— Что. Здесь. Происходит, — холодный, металлический голос прорезал тишину, которую вот уже более часа никто не смел нарушить.

— Декрет Империи за номером 1.2.7. — в тон ему отозвалась Айсард, не поднимая головы от датапада с личными делами всех присутствующих.

— 1.2.7?

— В интересах Империи и Его Величества Императора может быть затребовано любое судно с его экипажем или без оного, — любезно расшифровал Пестаж.

— Этот флот охраняет Корусант.

— Предлагаете мне купить билет эконом-класса для Его Величества?

— Корусант представляет ценность только как столица. Что такое столица без Императора? Да и всё подступы, я так понимаю, всё равно перекрыты и прямой опасности нет. — Пытаясь сгладить резкость ответа Айсард, быстро заметил Великий Визирь.

Нахождение здесь самого великого визиря по-прежнему вызывало так же много вопросов, часть из которых была снята, когда на Дейра обрушился поток сообщений от любимой троюродной сестрицы супруги, которая в прямом смысле требовала дать ей поговорить с визирем о том, почему её не предупредили заранее о подготовке полёта. Поскольку она желала бы лично сопровождать Его Величество, а в канцелярии ей отвечают, что Пестаж занят какими-то важными делами. Как будто есть что-то важнее её скромного желания!

— Флот гранд-адмирала Такела оснащён не хуже.

При этой фразе практически все находящиеся в зале невольно (в зависимости от своих способностей контролировать эмоции) поморщились. Сказать, что Флот Милтина Такела намозолил всем глаза, означало не сказать ничего. Причины тут были разные. Директора ИСБ раздражало то, что творилось на этих кораблях, Пестажу надоело получать отчёты о том, что они, мягко говоря, порой «мешают» гостям, «защитникам Корусанта» не сильно нравилось нахождение здесь других кораблей. Которые в виду своего постоянного нахождения возле столицы, многие уже начали ошибочно принимать за флот Корусанта, настолько прочно те там обосновались. В общем, мечта спровадить и гранд-адмирала, и его флот подальше была заветным желанием для многих присутствующих и не присутствующих. Мечта, осуществить которую было весьма проблематично. Тешик ничего не имел против дополнительных военных сил (на всякий случай) возле столицы, а у самого Такела был статус гранд-адмирала, покровительство Императора и потому полное право разместить половину своих кораблей на столько, насколько ему вздумается.

Идея избавиться от главного сплетника Империи, конечно, приходила в голову Айсард и даже имела в её глазах определённые плюсы. Всегда был шанс, что Императору за время перелёта и вынужденного тесного общения надоест общество несдержанного гранд-адмирала и он, по возвращении, пошлёт его куда подальше. Причём в обоих смыслах слова. Но в итоге победил здравый смысл.

— У меня нет времени вышвыривать с кораблей всех его «муз» и проводить дезинфекцию помещений. Да и к тому же, — она наконец подняла голову от документов, — о «боевом» состоянии его флота наслышана не только столица, но даже на задворках Империи, любой абориген с удовольствием расскажет пару весёлых историй про творящееся на них. — Она с секунду, словно раздумывая, помолчала, и недовольно поморщившись, добавила: — И в большинстве своём не соврёт.

— Зачем тогда устраивать этот цирк? Вы должны были связаться со мной и официально запросить флот для сопровождения Его Величества.

— Запросить? У вас? — Презрительная усмешка чуть тронула губы директора, — мне нужны только эти корабли. На вызов и проверку большего флота у нас нет времени. Что же насчёт вас и ваших людей, то вы все остаётесь здесь. Как вы там сказали? Охранять столицу.

— Причина?

— А охрана сердца Империи это, по-вашему, недостаточная причина? Что же до ваших людей, то, — её взгляд скользнул по адмиралу, — недостаток участия в боевых операциях, — перешёл к капитану, — сомнительные родственные связи с мятежниками, — скользнул к следующему, — халатность, лишь чудом позволившая избежать жертв.

Третий капитан, молодой брюнет лет тридцати от силы, стиснул зубы, уже точно зная, что не понравилось директору в его личном деле.

Гранд-адмирал тоже это прекрасно знал, а потому не посчитал нужным тратить время на озвучивание и так всем известной информации. Тем более, если других достойных причин для смены экипажа у Айсард не было.

— Я ручаюсь за своих людей головой.

— Я слышу эти слова чаще, чем многие в этом зале ходят по нужде.

— А какие слова вы слышите редко?

Директор отложила список и наконец полностью повернулась к по-прежнему стоящему Тешику. — Император желает отбыть из столицы ровно через восемнадцать часов шестнадцать минут. Ваши корабли — лучшее из того хлама, что в данный момент висит на орбите, а ваша репутация — залог того, что ни на одном из них нет припрятанных сюрпризов. Но хорошие корабли нуждаются в хорошем экипаже.

— Эти корабли, с именно этим экипажем, охраняют Императора и вас в том числе уже в течении нескольких лет.

— И вот уже в течении нескольких лет я каждую неделю говорю Его Величеству о недопустимости такого порядка вещей.

— Вы сеете панику, директор.

— Я выполняю свою работу и следую инструкциям.

— Инструкции хороши, когда всё идёт согласно плану, но я так понимаю, у нас нет сейчас стандартных четырёх месяцев на следование всем инструкциям и протоколам. Так что, боюсь, вам придётся прямо сейчас решить, какие из ваших инструкций и принципов вам важнее. Хорошие корабли, которыми будет управлять знающая их до последней заклёпки команда, или люди с идеальным досье, которые видят их впервые в жизни.

Они смотрели друг другу в глаза. Зелёный и красный. Красный и голубой.

Стоящие рядом капитаны нервно поглядывали на адмиралов, те в свою очередь неловко переминались с ноги на ногу и не знали, куда деть внезапно покрывшиеся липким потом руки. Один лишь Сейт Пестаж по-прежнему сидел, не обращая внимания на творившиеся. За свою карьеру он насмотрелся на куда более впечатляющие столкновения. Одни стычки Лорда Вейдера и принца Ксизора чего стоили. К тому же, он не сомневался в профессионализме обоих. Если гранд-адмирал, после всех событий, не отличался эмоциональностью, то директор умела всегда взять себя в руки. Отодвинув ради Империи все свои эмоции на задний план. А учитывая, что времени было в обрез…

Айсард, всё так же не отводя взгляда, встала и уверено подошла вплотную к Тешику.

— Отлично. Но учтите, — она кивнула на его протезированную часть лица, — я не прощаю ошибок. Адмирал Дейр, следуйте за мной, я хочу лично проинспектировать корабль.

Последующие часы показали, что директор не только не прощает ошибок, но и не склонна давать поблажек и кидать слов на ветер. Лично вместе с ней облазив весь корабль от и до, заглянув в такие места, куда его и курсантом не гоняли, адмирал впервые всерьёз задумался о тяжести своего почётного бремени.

Сама же Исанн Айсард очевидно разрывалась между желанием сорваться на окружающих и чувством долга. Не привыкшая никому и никогда уступать, она с упоением отводила душу на техниках, капитане и прочих членах экипажа, которые, по её мнению, не слишком рьяно выполняли свои обязанности. Сказать директору, что такой прыти от своих подчинённых он не видел даже во время празднования прошлого дня Империи, когда на Корусант заявились все двенадцать гранд-адмиралов, куча моффоф и грандмоффоф, а сам Главком пожелал проинспектировать корабль, Дейр не рискнул.

Отбывали строго по расписанию и только с жалкой имитацией проводов, вместо того яркого и красочного действия, что было установлено церемониалом. Император сиял от радости (даже поинтересовался у адмирала, как там поживают любимые канарейки его супруги) и нетерпения, прочие провожающие были настроены менее оптимистично.

Причину хмурого лица Айсард и натянутой, даже скорее, вымученной улыбки Пестажа он узнал намного позже, но первый тревожный звоночек прозвенел, едва шаттл провожающих покинул корабль. Когда к главному защитнику Корусанта подошёл первый помощник капитана, а точнее, правильнее будет сказать, личный представитель директора. Приставленный Айсард офицер, как недвусмысленно намекнула ему она, перед тем как покинуть корабль, обладал всеми мыслимыми и немыслимыми полномочиями. Вплоть до взятия командования на себя в случае непредвиденных обстоятельств.

— Гранд-адмирал будет далеко, так что я надеюсь, вы понимаете, КОГО вы должны будете слушать, — наставительно бросила директор, прежде чем покинуть корабль.

— Императора? — сдавленно ответил адмирал, но она поняла, что он её прекрасно понял.

К счастью, непредвиденная ситуация пока не грозила, и потому офицер, передав ему координаты пункта назначения, удалился на предписанное ему место. Оставив адмирала и его капитана задаваться невольным вопросом — зачем такая секретность? Причину они узнали, как и вся остальная Империя, только некоторое время спустя. А сейчас, вглядываясь в сложную комбинацию чисел и букв, они только поняли, почему командование рискнуло ограничиться лишь тремя кораблями — гранд-адмирал Син должен был их встретить на полпути — несмотря на столь высокий статус главного пассажира.

Сектор, куда они направлялись, в последнее время был на устах у всех любителей почесать языком либо целыми днями сидеть перед экраном. Маленький, всеми забытый сектор на окраине Империи. Сектор, где Лорд Вейдер, в данный момент лично наводил порядок, может и не слишком гуманными, зато точно действенными методами.

* * *

Срочное совещание, на которое были вызваны адмирал, капитаны кораблей, генерал и представитель ИСБ при эскадре — это само по себе не новость: мало ли какой план пришёл в голову главкому. Но вот то, что в этот момент на Исполнителе находится Его Величество Император — это новость. Новость с каким-то неясным, тревожным оттенком. Неожиданная и в тоже время, на каком-то подсознательном уровне, ожидаемая. Особенно после той череды неудач, что одна за другой обрушились на эскадру.

Захват баз мятежников и их поспешное бегство с насиженных мест нельзя было назвать однозначной победой. Поскольку теперь снова придётся начинать всё сначала. Снова поисковые дроиды, снова готовность по малейшему сигналу сорваться хоть на другой конец Империи, где свили себе новое логово эти проклятые террористы. Однако не это было главной причиной хмурых лиц и безрадостного настроя, царившего среди большей части экипажей. И без того сложную ситуацию усугублял тот факт, что на базе в момент атаки находились обе цели из списка приоритетов. Обе цели и ускользнули у них в прямом смысле слова из рук, словно в насмешку оставив вещи, записи и отчёты, которые явно свидетельствовали об их присутствии на ледяной планете.

Адмирал Оззель был казнён, упустившие корабль с принцессой понесли наказание, но все в эскадре понимали, что меры, предпринятые главкомом, это только начало. Император, после трагедии случившийся со Звездой смерти, не удовлетворится очередными заверениями в скором уничтожении мятежников, а значит, последующие шаги будут, как всегда, решительными и по традиции жестокими. Командование пойдёт на всё, лишь бы не вызвать недовольство императора.

Однако как минимум его внимание что-то всё-таки привлекло, поскольку Палпатин прибыл уже через два дня после произошедшего. Два дня — это слишком мало для того, чтоб весть о провале успела добраться до столицы и, пройдя многочисленные инстанции, в самом неприглядном свете достичь ушей императора. Значит, по всеобщему мнению, причина, вырвавшая Его Высочество из цепких лап праздности и веселья, что царили в столице Империи, заключалась в чём-то ином.

В чём заключалось это нечто иное, лорд Вейдер понимал плохо. Сиюминутных выгод в своём отстранении от командования он не видел, что же насчёт будущего — оно было слишком туманным, чтоб говорить о чём-то конкретном. Непонятно было, и на что именно рассчитывал Император, убирая его с поста главкома. Кто останется командовать? Двенадцать гранд-адмиралов? Из двенадцати, только четверо были способны дать отпор и оправдать своё звание. Ещё двое могли явить что-то, только в случае крайней необходимости, об остальных и подумать было страшно.

Однако думать приходилось, тем более в свете грядущих событий.

Именно из-за этого страха перед грядущими событиями он и решил пойти против воли Палпатина. Ну как пойти против воли. Прямого приказа о неразглашении не было, а то, что Император желает объявить о «маленьких» кадровых перестановках лично, так кто ему мешает? Он не будет. Точнее, не сможет, поскольку его ушлют туда, куда…

Тяжело оставаться спокойным и рассудительным, когда хочется поубивать всех вокруг.

С другой стороны, что он мог сделать? Объявить, что Император «слегка» выжил из ума? Ну, так этому поверят разве что где-то во Внешнем кольце, остальные воспримут это как предлог к перевороту, и тут даже не имело особого значения, что найдутся те, кто это поддержат: самому становиться во главе Империи как-то не хотелось — насмотрелся за эти годы, что это такое, «большая политика». Изменить это решение можно было разве только ради Люка Скайуокера, пилота, сделавшего роковой выстрел по Звезде смерти. Один выстрел, стоивший нескольких сотен тысяч жизней верных империи людей.

Императору Люк нужен как новый ученик, Империи нужна кровь того, кто забрал жизни её детей, а главком хочет уничтожить мальчишку, который теперь считается чуть ли не одним из символов восстания наравне с двумя неугомонными сенаторами и ещё парой изменщиков. О том, что символ является сыном этого самого главкома — палача императора — не знает ни одна, ни вторая сторона. В идеале и не должна узнать, пока всё не будет кончено. Пока однажды на всю Империю не будет объявлено, что Люк Скайуокер уничтожен. Пока в том же выпуске новостей не объявят о появлении в Империи ещё одного лорда ситхов.

Он выискивал сына по всей Империи, почти нашёл, почти схватил. Почти из-за идиота Оззеля и того, что в самый неподходящий для этого момент в систему вошёл флот Гранд-адмирала Сина, сопровождавший императора.

Ни один из пришедших кораблей не был задействован в поимке принцессы и отступающих сил мятежников. Не участвовали сами и не дали ему бросится в погоню. Палпатин, в один миг охладевший к идее захвата принцессы и прославленного пилота, заразился ещё более масштабной и важной, по его мнению, задачей.

Вейдер даже мысли не допускал о том, что мало того, что это осуществимо, так ещё и Сидиус поставит во главе флота этого странного человека, о котором сам практически ничего не знает. Человека, который не имеет опыта командования, не знает язык, ни разу в своей жизни не видел космические корабли…

На фоне всего этого насмешливое «он проиграл годовалому ребёнку» уже даже не казалось смешным.

Однако подобные мысли пришлось допустить, поскольку что-то действительно происходило. Что-то творилось в Силе. Что-то, что он не мог ни понять, ни остановить.

Собрать совещание, так же в нарушение воли императора, он решился, когда понял, что дальше тянуть нельзя. Когда осознал, что через несколько часов его уже здесь не будет, а будет тот самый лорд, которого Палпатин хочет видеть на месте главкома. Которого Сила, желает видеть здесь вместо главкома.

В и без того тихом конференц-зале воцарилась полная напряжённого ожидания тишина. Обычно подобные собрания все, как под копирку, проходили по одному и тому же сценарию. Он выходил, говорил, командовал. Они сидели, слушали, изредка уточняли, ещё реже вносили свои корректировки и шли выполнять. Этот раз должен был отличаться только тем, что корректировки со стороны подчинённых были невозможны, и, пожалуй, впервые за многие годы, он поймал себя на мысли, что ему это не нравится.

Впрочем, ему многое не нравилось в сложившейся ситуации. Особенно то, что у Палпатина было огромное желание сделать из этого «сюрприз» не только для мятежников, но и для самих имперцев. Неприятный сюрприз, учитывая тот факт, что они в один миг останутся без командования. И потому команда должна знать. Когда император натешится со своей новой игрушкой — он бросит её здесь, на этом корабле. Передав полномочия и власть в руки неизвестного, но, судя по описанию, думающего больше о чистоте крови, чем о стратегии, человека.

— То, что я вам сейчас скажу, является секретной информацией. Об этом пока не знает никто, кроме меня, Его Величества, директора ИСБ и Великого визиря.

Он сделал короткую паузу, давая им пару секунд, чтоб приготовиться к тому, что они сейчас узнают.

— В ближайшие три или четыре дня у Империи будет новый главком.

Известие было воспринято гробовым молчанием. У кого-то чуть дёрнулся глаз, кто-то чуть сильнее стиснул руку в чёрной перчатке, кто-то чуть глубже втянул в себя воздух. Все напряжённо вслушивались, ожидая пояснений.

Видя это, тёмный лорд позволил себе усмешку, — нет. Повода для радости у мятежников не будет. Меня не расстреляют, не разжалуют, и это никак не связано с провалом операции на Хоте. Решение было принято императором ещё до того, как мы прибыли в систему. Меня временно переводят в… — он на секунду замялся, пытаясь подобрать подходящее и понятное его подчинённым название, но лично у него слово Англия не вызывало решительно никаких ассоциаций, а планета Земля звучало слишком скромно.

… — это очень далеко, и император считает, что только я могу справится с этой задачей. Вместо меня сюда будет прислан их правитель, который и будет командовать флотом, пока я разбираюсь с его делами. Причина, почему я говорю вам об этом, это… Я хочу, чтоб вы были готовы. Уверен, найдётся немало желающих проверить эскадру на прочность, едва я и Его Величество покинем вас. К тому же, у вашего нового командира мало опыта в ведении боевых операций с применением флота. Поэтому, на первых порах, полагаться вам придётся большей частью только на себя.

Получилось нескладно. Он и сам знал, что эта речь была лишь жалкой тенью его обычных, прямых и жёстких выступлений перед подчинёнными. За годы, прошедшие с момента «смерти» Энакина Скайуокера, он отвык произносить подобные, мягкие, обнадёживающие, когда и так ясно, что всё плохо и лучше не будет, речи, так что получившееся не блистало в итоге ни тем, ни другим, но… но в голове роились тысячи мыслей, которые не давали сосредоточиться на этом. Что надо сделать? Какие приказы отдать? Как подготовиться? Впрочем, глядя на лица присутствующих, он видел, что складность и командный тон его слов, это последнее, что их интересует в данный момент.

— Адмирал Пиетт, генерал Вирс и старший адъютант Вейд, останьтесь. Все остальные — свободны.

Люди спешно покидали зал. На их лицах, даже у самых проверенных и умеющих держать себя в руках, читались страх и неуверенность. Просто удивительно, то, чего не сумели достичь мятежники, было в считанные секунды достигнуто самим правителем Империи.

Когда двери с тихим шипением сомкнулись за последним выходящим из зала, он подал условный сигнал. Тут же из маленькой комнатки, что размещалась позади зала, вышла молодая женщина, которая до этого момента находилась там и наблюдала за происходящим через камеры.

— Предполагаю, что вы все в той или иной мере знакомы с Селиной? — «В той или иной мере» было слишком образным понятием. Старшему адъютанту она приходилась супругой. Генерал знал её по паре операций, в которых она принимала участие. Адмирал Пиетт сталкивался с нею пару раз, когда, ещё в бытность капитаном, Оззель гонял его по всему кораблю. Заставляя лично проводить инспекции, не доверяя рапортам подчинённых, а точнее, наглядно показывая капитану, где его место в местной иерархии.

Адмирал Пиетт, к слову, его беспокоил куда сильнее, чем следовало бы. Причин тому было, увы, сразу несколько. Беднягу угораздило стать адмиралом, во-первых, всего пару дней назад, во-вторых, занять при этом место человека, пусть не с блестящими способностями, но зато с блестящей родословной. И если в любое другое время он бы и не обратил внимания на тот вой, что неминуемо поднимет военная верхушка, то теперь, когда он должен был покинуть свой пост, с этим нельзя было не считаться.

Становление во главе Эскадры Смерти человека, происхождение которого не вызывало у большинства ничего, кроме снисходительной улыбки, грозило стать настоящей проблемой. Не приходилось сомневаться, что многие сочтут личным оскорблением тот факт, что флагманом Главкома командует кто-то из низов. А уж сама вероятность, что их благородным сынкам придётся выполнять команды человека, у которого не наблюдалось в родне никого, кто хоть отдалённо смел претендовать на отметку выше среднего класса, ставило жирный крест не только на карьере, но и, возможно, жизни адмирала, едва он останется без своего покровителя.

Так что разглядывая бледное лицо своего нового адмирала, Вейдеру было жаль, что сообщение от Айсард задержалось. Когда агент директора вышел на связь, адмирал Оззель уже был отстранён вследствие преступной халатности, своего тугоумия, и наконец, банального физического устранения. Последние было особенно досадно, поскольку лорд Ситхов так и не решил, нужен был бы Оззель в сложившихся условиях или нет. С одной стороны, его блестящая родословная не компенсировала отсутствия элементарных навыков, делая его любимой тактикой исключительно прямую атаку. Которая не оставляла места для столь необходимых в борьбе с мятежниками хитростей и уловок. С другой, он, в отличие от нового адмирала, точно не подчинился бы новому лорду. Кендал Оззель даже на лорда Ситхов смотрел с высоты своего происхождения, порой совершенно забывая, кто здесь главком, а кто всего лишь выполняет его приказы. Так что не вызывало сомнений то, что с новым командующим он повёл бы себя так же. Ну почти так же. У Вейдера помимо Силы была преданная армия, сотни агентов и шпионов, у новичка ничего подобного нет. А значит, адмирал не стал бы долго разыгрывать из себя послушную няньку и быстро подсказал тому адрес в неизведанных регионах, куда ему было бы надо пройти, вздумай он командовать.

Так что надо было срочно решать, оставить адмирала или спешно заменить кем-то из проверенных адмиралов или вице-адмиралов, оставив его до прибытия оного И.О. Идея эта была, конечно, хорошая, и для Пиетта бесспорно хоть и обидная, но зато существенно повышающая его шансы на выживание. Но, к сожалению, такой резкий манёвр практически наверняка подорвёт те крохи самообладания, что останутся у команды после его отстранения. В итоге Эскадра останется без главкома, без проверенного и многими любимого адмирала, без того командного духа, что и делал её самым грозным флотом Империи.

Значит, выбора нет — придётся рискнуть.

— Я хочу, чтоб вы понимали, с кем и чем вам предстоит столкнуться. Этот лорд, который заменит меня, он ненавидит всех, кто не обладает Силой.

— Но в Империи по пальцам можно пересчитать тех, кто обучен или владеет ей! — прервал затянувшийся монолог Пиетт. Было похоже, что адмирал точно уяснил для себя, что за констатирование фактов ещё никого не убили, поэтому все его обращения к командованию делились на два типа: точная передача данных и констатация фактов. Выгодное отличие от многих высокопоставленных офицеров.

— Именно. Поэтому я и позвал сюда старшего лейтенанта Вейд. Она владеет Силой. Её уровень намного меньше моего, но этого, думаю, будет достаточно, чтоб отвлечь внимание нашего гостя. Поскольку когда Его Величеству наскучит новая игрушка, а это, боюсь, произойдёт раньше, чем вам того бы хотелось, вы останетесь с ним один на один. Из того, что мне рассказал о нём император, следует, что в лучшем случае он будет считать вас чем-то близким к животным, в худшем — может просто убить. Всех. Чтобы этого не произошло, постарайтесь держаться от него подальше, по крайней мере, на первых порах, пока он не осознает, что таких, как он, здесь единицы. Все его приказы и ваши доклады ему, как командующему, будут передаваться через старшего лейтенанта по этой же причине.

— Когда вы вернётесь? — вопрос генерала прозвучал слишком сухо. Было похоже, что он уже всё и так понял. Просто решил уточнить.

— Мне тоже хотелось бы знать ответ на этот вопрос.

— Таким образом, это, возможно наша последняя встреча?

— Да, генерал. Но это не освобождает вас от исполнения моих приказов.

— Я верен Вам и Империи. Тем более в столь сложных обстоятельствах.

— Тогда я надеюсь, вы докажете это делом. Происходящее лишь отчасти очередная прихоть Палпатина — в деле замешана Сила. Я не знаю, как и почему это должно произойти, но мы как бы поменяемся местами. Он окажется здесь — я там. Как я вернусь обратно и что будет творится здесь, нашего любимого императора не волнует. Единственное, что он пожелал мне объяснить, так это то, что по его мнению, есть какие-то особые условия, благодаря которым этот обмен возможен. Раз так, то можно предположить, что и для обратного перехода они есть. Постарайтесь узнать их и выполнить. Если вы, конечно, не захотите до конца своих дней проходить под командованием этого нового лорда. А этот конец, учитывая все обстоятельства, наступит очень быстро.

Вейдер обвёл присутствующих хмурым взглядом. У него было достаточно верных людей по всей Империи. Верных людей, которые сочли бы за честь получить подобное задание и выполнить его. Но их не было здесь, так что разгадку «условий» приходилось доверить тем, кто был под рукой. Тем, чья близость к новичку не вызывала бы подозрений, но при этом эти люди были бы кровно заинтересованы в его возвращении. А они были заинтересованы, даже если отбросить в сторону такой факт, как личная преданность. Вирс уже насмотрелся на творящееся у других командующих, Пиетта сожрут свои же: за резкий взлёт по карьерной лестнице.

— Есть ещё кое-что. Все мои приказы по-прежнему будут в силе. Вы должны найти и захватить принцессу, а также пилота мятежников, уничтожившего Звезду смерти. Принцессу надо будет передать в ИСБ, пилота… Всеми силами скрывать его поимку, до моего возвращения.

— Но… Император…

— Наш любимый император велел обменять меня на совершенно не способного к управлению войсками человека. Тёмного лорда, который никогда в глаза не видел космических кораблей.

При этой фразе адмирал изобразил какую-то странную, растерянную улыбку. Было похоже, что он не мог себе представить человека, который никогда в своей жизни не видел космические корабли.

Ничего. Он скоро его увидит. Все они увидят.

Это случилось раньше, чем он ожидал.

Стоя на мостике и невольно любуясь звёздами, что робко выглядывали из-за громад военных кораблей, заполонивших систему, он внезапно почувствовал — пора. Медленно повернулся и ни слова не говоря направился к выходу с мостика. Где его уже ожидал только что вынырнувший откуда-то из коридора гвардеец в ярко алой форме. Поняв, что в его сообщении уже нет необходимости, тот ушёл так же быстро, как и появился.

Уже практически дойдя до коридора, в который плавно перетекал мостик, он обернулся.

Тихие звуки передаваемых сообщений, мерцающие огоньки приборов, о которых в этот момент забыли даже самые старательные из офицеров. Они все смотрели на него. Похоже, что присутствующие на совещании верно истолковали его цель. Все экипажи уже знали о предстоящем. Адмирал стоял даже более бледный чем обычно. Ничего, он справится. Иного выбора у него просто нет.

Сначала один, потом второй, они все неловко вставали. Неуверенно отдавая честь на прощание. Через Силу он чувствовал, как они все, за редким исключением, боятся его и в то же время одновременно отчаянно надеются, что происходящее — всего лишь очередная проверка на преданность Империи. И совсем скоро всё будет по-прежнему. Он коротко, едва заметно кивнул. Окинул взглядом мостик своего флагмана и, отвернувшись, быстро зашагал по коридору в сторону апартаментов Палпатина, изо всех сил стараясь подавить желание коснуться рукой прохладной стены корабля. На прощание.

Незачем прощаться, он обязательно сюда вернётся…