Иное мнение (гет)

Пролежав зажмурившись ещё пару мгновений, Кагоме всё же открыла глаза, понимая, что нормального отдыха ей так и не видать. После почти бессонной ночи в лесу, у горячего источника, ей казалось, что стоит голове коснуться подушки, и она моментально отправится в царство Морфея, но та нервозная обстановка, что царила накануне вечером в малюсенькой хибаре, которую местные жители гордо величали гостевым домиком, отметала всякую надежду на спокойный сон.

Наблюдения Шиппо, о которых тот поведал накануне вечером, подтвердились с лихвой, стоило мужской половине их отряда вернуться после осмотра окрестностей. Получив признание целой деревни, Сатору явно чувствовал себя главным, что, ясное дело, не прибавляло настроения Инуяше, который теперь смотрел на юного монаха с откровенной враждебностью. Спасало Сатору от крепкого подзатыльника лишь то, что, раздавая команды, он общался лишь с людьми, всячески игнорируя представителей демонического сословия. Но и это поведение вскоре встало полудемону поперёк горла. Громко кхекнув, Инуяша в конце концов молча поднялся на ноги и, заправив за пояс отцовский меч, вышел на улицу, да так там и остался, вплоть до наступления ночи.

Тяжело вздохнув, Кагоме аккуратно приподнялась в постели. Сон упорно не шёл, так какой смысл продолжать рассматривать окутанный паутиной потолок, если снаружи остался тот, кому она действительно сейчас нужна. Утвердившись в этой мысли, Хигураши решительно поднялась на ноги. Ступая буквально на цыпочках, она осторожно обошла своих спящих друзей, чтобы уже через минуту, кое-как нашарив в темноте свою обувь, устроиться на краешке деревянного помоста.

— Кагоме-сама, — когда первый туфель был водружён на ногу, вдруг раздался в тишине еле слышный шёпот, заставивший её непроизвольно вздрогнуть.

Не сразу узнав голос, Кагоме, прищурившись, уставилась в темноту, прежде чем понять, кто именно её только что позвал.

— Сатору-сама? — удивлённо пробормотала она, только теперь сообразив, что это первый раз, когда они с ним открыто и без смущения обращаются друг к другу. — Вы не спите?

— Не спится что-то, — легонько улыбнувшись, пожал Сатору плечами. — И вам, я погляжу, тоже?

— Да-а-а, — замялась Хигураши, всунув ногу во второй туфель. — Ночь душноватая... Пойду, пожалуй, подышу воздухом.

— Кагоме-сама, — когда она уже поднялась на ноги, снова окликнул Сатору, но на этот раз в его голосе звучало явное предостережение. — Не стоит вам ходить одной ночью.

— Что? — не поняла Кагоме, которая мыслями была уже за пределами домика.

— В этом селение действительно творится неладное. Не хочется вас пугать, но люди здесь часто умирают, и никто не знает причины этим смертям. Так что, пока мы не выясним, в чём именно угроза, воздержитесь, пожалуйста, от одиночных прогулок.

Замерев на месте, Кагоме пару раз удивлённо моргнула. В его словах было столько искреннего переживания за её безопасность, что она невольно почувствовала некое расположение к нему, хотя до этого момента старательно избегала, чувствуя, что присутствие Сатору очень неприятно дорогому её сердцу существу.

— Не волнуйтесь, Сатору-сама, — улыбнулась Кагоме, оставив попытки разглядеть в темноте выражение лица своего собеседника. — Я буду не одна. Там ведь Инуяша, и если что, он...

— Насчёт него у меня гораздо больше опасений, чем насчёт здешнего демона, Кагоме-сама, — поспешил высказать своё предостережение Сатору, чем несказанно удивил замершую в недоумении Хигураши.

— Почему? — только и могла выдавить она из себя, явно не ожидая услышать нечто подобное.

— Потому что он — демон, а демоны опасны, кем бы вы их не считали, — отрезал юный монах. — Слабые или сильные, добрые на вид или злобные, они рано или поздно явят вам свою истинную суть. Суть кровожадного монстра.

— Он не такой, — сглотнув ком в горле, еле выговорила Кагоме, однако перед её мысленным взором уже явилось красноглазое, залитое чужой кровью, смутно напоминающее Инуяшу чудовище. — Не такой, — мотнула она головой, прогоняя это видение. — Инуяша всегда защищал нас. Вы не знаете, сколько раз он оказывался на грани смерти, стараясь спасти меня — сосчитать невозможно! Я ему верю...

— В том-то и опасность, — вздохнул Сатору, с явным сожалением. — Вы к нему привыкли... Возможно, даже испытываете определённые чувства, но именно это и делает Инуяшу опаснейшим для вашей жизни существом.

Залившись густой краской, Кагоме мотнула головой. Ей хотелось закричать, затопать ногами, чтобы этот парень наконец понял, насколько он ошибается, но вместо этого она лишь поспешно развернулась и стремглав вылетела наружу, прочь от этих неприятных слов.

Оказавшись на улице, Хигураши порывисто вздохнула. Сказанное Сатору всё ещё звучало в её голове, не давая покоя.

— Неправда, — шмыгнув носом, прошептала Кагоме, медленно шагая по пустой деревенской улице. — Неправда, — твёрдо произнесла она, с каждой секундой ускоряя шаг. — Неправда! Всё это неправда! — в отчаянии уже почти кричала Хигураши, практически срываясь на бег.

Да что он может знать, этот Сатору?! Да, Инуяша бывал опасным, когда им овладевала его демоническая кровь, но это не делало его чудовищем! Он ведь страдал, по-настоящему страдал после этих превращений, и в конце концов научился с этим бороться — это ли не подтверждение его человечности?!

Продолжая мысленный спор с оставленным позади монахом, Кагоме, не разбирая дороги, неслась вперёд сквозь спящее безмятежным сном село. Пылая праведным гневом, она не придавала ни малейшего значения тому, что уже оказалась довольно-таки далеко от гостевого домика. Страх перед неведомым демоном, засевшим где-то неподалёку, таял на фоне всепоглощающего возмущения и значительно проигрывал непреодолимому желанию доказать Сатору, что он очень сильно ошибается насчёт Шиппо, Кирары, а особенно — насчёт Инуяши.

Погрузившись с головой в эти переживания, Кагоме совершенно забыла, что надо смотреть под ноги, поэтому, пробежав ещё пару шагов, она благополучно споткнулась о незамеченный ею до поры до времени валун, спокойно лежащий у дороги. Взвизгнув от неожиданности, Кагоме стремительно полетела на землю, уже предвкушая вспышку боли в расшибленных всмятку коленях, как вдруг чьи-то руки подхватили её буквально в воздухе, предотвращая подобные увечья.

— Ну что, добегалась? — проворчал ей кто-то в самое ухо, приподняв над землёй сильными руками.

— Инуяша, — буквально болтаясь в воздухе, пискнула Кагоме, почему-то ни капли не удивившись своему открытию. — Ты что, следил за мной?

— Кхе, ясен пень, — хмыкнул Инуяша, наконец поставив ей на ноги, подальше от злополучной каменюки. — Тебя ж ни на секунду одну оставлять нельзя... Как ребёнок малый, ей-богу!

— Ничего подобного, — надула Хигураши губы, но при этом ещё крепче ухватившись за инуяшину руку, которую тот уже хотел было высвободить из её пальцев.

— Ага, — фыркнул полудемон, едва сдержавшись, чтобы в ответ на это не притянуть Кагоме к себе. — Кто ж тебя взрослой назовёт — бегаешь по ночам и блажишь на всю деревню. Местные уже, поди, в штаны от страха наложили, пока ты мимо их домов носилась. И чего тебе в той хибаре не сиделось? — заключил он, увлекая Кагоме за собой, в сторону только что упомянутого им строения.

— Кто бы говорил, — пробубнила та, послушно шагая за ним. — Сам бы меньше выпендривался и спал со всеми под крышей, а не на деревьях себе гнёзда вил... Ой, — ойкнула Кагоме от неожиданности, налетев на вдруг резко замершего Инуяшу. — Ты чего? — вскинула она голову, пытаясь взглянуть ему в лицо.

— Ничего, — процедил тот сквозь стиснутые зубы, всё же высвободив свою руку и спрятав её в недрах широкого рукава. — Пошли уже.

— Не пойду! — топнула ногой Кагоме, которая была сыта по самое горло всеми этими недомолвками. — Пока не объяснишь, что с тобой творится, и шагу не сделаю!

— А чего со мной творится? — вскинул брови полудемон, явно не понимая, что от него хотят услышать.

— Ну, например: почему ты не остался с нами в доме?

— Тесно там, — буркнул Инуяша, при этом старательно глядя куда-то в сторону.

— Неправда!.. То есть, правда, но это не та причина, почему ты ушёл! — продолжила напирать Кагоме, стараясь разговорить упрямо отмалчивающегося полудемона. — Это всё из-за Сатору-сама, верно? — тоном учительницы заключила она, больше утверждая, нежели спрашивая.

Инуяша молчал. Он то неотрывно пялился на свои босые ноги, то бросал быстрые взгляды на переполненное непоколебимой настойчивости лицо Кагоме, но при этом держал рот плотно закрытым, словно боялся, что слова могут сами собой вырваться наружу. Пару раз он всерьёз поглядывал на ближайшее дерево, но тут же отказывался от подобной попытки к бегству, помня о заклятых бусинах на своей шее.

— Я боюсь, — в конце концов еле слышно процедил Инуяша, словно эти слова оцарапали ему горло.

— Боишься? — растерялась Кагоме, меньше всего на свете ожидая подобный ответ. — Кого? Сатору-сама?

— Ты чё, с дуба рухнула?! — рявкнул Инуяша, моментально меняясь в лице. — Хрена мне его бояться?! Себя я боюсь, дура! Понимаешь, себя!

— Себя? — опешила Хигураши, совершенно запутавшись в происходящем. — Но почему?

— Мне этого праведника придушить охота, вот почему, — прорычал Инуяша, но при этом чувствуя что-то сродни облегчению, что наконец произнёс это вслух.

— Вот оно что, — вздохнула Кагоме, делая шаг вперёд и тем самым приближаясь почти вплотную к обиженно сопящему Инуяше. — Чем же он тебе так не угодил? — поинтересовалась она, стряхивая с его плеча прилипший к одежде мелкий мусор от коры дерева, на котором он собирался провести всю ночь.

— Напоминает он мне кое-кого, — немного помолчав, всё же ответил Инуяша, упрямо глядя себе под ноги. — Он сам, да и деревня вся эта... Блин, как наяву перед глазами... Руки так и чешутся... Прям как тогда... Да вот только тогда я не мог, зато теперь могу... Вот...

Выпалив это, полудемон снова замолчал, всё так же не глядя на Кагоме, словно боясь увидеть в её глазах что-то для себя неприятное. Хотя если бы он всё же решился сделать это, то заметил, что та продолжает внимательно вглядываться в его лицо, которое в свете почти полной луны казалось особенно печальным и каким-то одиноким.

— Инуяша, — порывисто выдохнула Кагоме и вдруг резко подалась вперёд, обхватывая его двумя руками.

— Ты чё? — опешил Инуяша, никак не ожидая ничего подобного.

— Ничего, — качнула Кагоме головой, уткнувшись лбом ему в грудь. — Ничего... Просто... — еле выговорила она, боясь поднять голову, чтобы он не увидел жалость в её глазах.

— Странная ты какая-то, — неуверенно пробормотал Инуяша и, немного помешкав, всё же приобнял её за легонько вздрагивающие плечи, чувствуя при этом на своей груди тепло Кагоме, которое постепенно согревало и его душу.

Не в силах сдержаться, полудемон чуть наклонил голову, зарываясь носом в густые тёмные волосы. Аромат каких-то диковинных ягод, из которых в другом мире делали средства для мытья волос, сливался с запахом самой Кагоме, создавая для его чувствительного носа неповторимую смесь, которой просто невозможно было надышаться.

Когтистые руки, до этого момента едва касающиеся девичьих плеч, непроизвольно сжались, ещё крепче прижимая пребывающую в лёгком оцепенении Кагоме к груди. В то же время громко сопящий нос полудемона постепенно переместился с черноволосой макушки к её виску, затем нырнул за ухо, но и там надолго не задержался. Кагоме пробила крупная дрожь, когда она почувствовала на своей шее горячее дыхание старательно обнюхивающего её Инуяши за которым последовало лёгкое прикосновение влажного языка, словно пробующего её на вкус.

Кагоме почти до крови прикусила нижнюю губу, но, несмотря все её старания, из горла всё равно вырвался приглушённый стон, больше напоминающий всхлип, услышав который, прильнувший к ней Инуяша резко шарахнулся в сторону, словно на него вывернули целый ушат холодной воды.

Несколько секунд они, тяжело дыша, таращились друг на друга, боясь даже пошевелиться. В голове пульсировала кровь, а по телу всё ещё струилась та приятная истома, после пережитых обоими новых ощущений.

— И-и-извини, — крякнул Инуяша не своим голосом, внимательнейшим образом рассматривая шею Кагоме. — Я... я... я тебя того... это... поцарапал? — с третьей попытки выговорил он, получив в ответ бордово-красный румянец на её щеках.

— Н-нет, — мотнула та головой, обнаружив у себя похожие проблемы с речью.

— Н-ну, тогда... это... пошли обратно?

— Угу, — кивнула Хигураши, опустив взгляд к земле, да так и не подняв его оттуда, вплоть до того момента, пока громко топающий впереди полудемон, не без явных усилий, выдал короткое: «Пришли». Подняв голову, Кагоме обнаружила себя стоящую у самого входа в гостевой домик, рядом с которым, переминаясь с ноги на ногу, стоял пунцовый Инуяша.

— Ну… это… — с трудом выдавил он. — Дуй спать, что ли.

— Угу, — снова кивнула Кагоме, сделав пару шагов к хибаре, но едва она достигла циновки, весящей над дверью, вдруг остановилась. — А ты?

— Чё, я? — не понял Инуяша.

— А ты со мной не пойдёшь?

— Не, я лучше снаружи, — мотнул он головой, от чего белая шевелюра разлетелась в разные стороны, делая его похожим на привидение.

— Хорошо, — не стала возражать Кагоме, понимая, что уж точно не сможет уснуть, если Инуяша будет сидеть рядом с ней.

— Кхе, — ответил тот на это официальное разрешение, после чего, оттолкнувшись от земли, исчез в тёмной кроне росшего неподалёку высокого дерева.

Проводив его взглядом, Хигураши улыбнулась, невольно коснувшись кончиками пальцев своей шеи.

«Вот мы и сделали следующий шаг в отношениях, Санго-чян, — мелькнула в голове задорная мысль, сделавшая улыбку на её лице ещё шире. — А ведь и правда, пока Инуяшу не подтолкнуть… или не обнять… — поспешно поправилась она, — то он так ни на что и не решится».

Потоптавшись немного у входа, Кагоме всё же решила не входить вовнутрь, по крайней мере, до тех пор, пока с её лица не исчезнет столь явно расцветающее счастье. Наверняка Сатору-сама ждал её возвращения, а слушать предостережения монаха насчёт Инуяши Хигураши сейчас хотелось меньше всего на свете, поэтому, отойдя чуток в сторонку, она пристроилась на небольшой вязанке дров, лежащей у стены.

Теперь, выяснив причины неприязни полудемона к юному монаху, стоило бы задуматься над способом примирения этих двоих упрямцев, или хотя бы над слабой возможностью сделать их временное сосуществование не таким нервозным. Правда для этого не мешало бы узнать, почему Сатору так упорно считает абсолютно всех демонов опасными, да и подробности инуяшиных злоключений, собственно, тоже. Ведь из всего, что он рассказал, можно было понять совсем немного, и о том, что случилось с маленьким Инуяшей в те далёкие дни, когда тот ещё не мог ответить своим обидчикам, оставалось только догадываться.

Погрузившись в эти раздумья, Кагоме даже не заметила, как прикрыла глаза, и, если бы не смачный зевок, оповестивший её о том, что время бодрствования давно вышло, она бы так и уснула прямо на улице. Подчиняясь требованию собственного организма о совершенно необходимом ему отдыхе, Кагоме медленно поднялась на ноги, собираясь наконец-то вернуться в постель, когда её внимание привлёк неясный шорох, доносящийся из-за угла покосившегося сарайчика. Сделав в ту сторону пару неуверенных шагов, Хигураши прислушалась — непонятные звуки с каждой секундой всё больше напоминали тихий плач, перемежаемый всхлипами.

Позабыв об осторожности, Кагоме ускорила шаг, чтобы, обогнув хлипкое, явно давно не используемое строение, увидеть маленькую девочку, которая сидела на корточках у стены и, размазывая по лицу слёзы, плакала навзрыд.

— Что ты здесь делаешь? — позвала Хигураши малышку и уже было протянула к ней руку, чтобы погладить её по голове, как вдруг тишину ночи огласил неистовый крик:

— Кагоме!!! Отойди от неё!!!

— Что? — вздрогнув от неожиданности, Кагоме резко обернулась, но тут же почувствовала, что в её запястье вцепились маленькие ручонки.

— Попалась, — растянув лицо в ехидной клыкастой ухмылке, проскрежетала старческим голосом девочка, глядя на перепуганную Хигураши сияющими в темноте красными глазами. — Вкусненькая…