Это сильное слово "ненависть" (гет)

— Она приезжает.

Слова прозвучали в голове Рона, как сирена, и его мозг начал просчитывать последствия.

— Какого черта ты имеешь в виду? — спросил он, разозлившись.

— Извини, дружище. Ты же знаешь, что они с Джинни продолжают общаться после вашего разрыва. Честно говоря, я и сам соскучился по ней. Поэтому не имею ничего против встречи.

Дыхание Рона стало прерывистым и шумным:

— И вам обоим наплевать, что я чувствую по этому поводу?

— Рон, не будь идиотом. Это наша с Джинни свадьба, мы приглашаем, кого хотим.

— Гарри, мы не можем даже находиться в одной комнате без того, чтобы не поругаться. И ты хочешь этого на своей свадьбе?

— Прошло три года, я уверен, что она уже успокоилась, — попытался урезонить его Гарри.

Откинувшись на стуле, Рон скрестил руки на груди с выражением лица четырехлетнего обиженного ребенка:

— Ну, а я — нет.

— Я прошу тебя сделать это для меня, — рассердился Гарри.

Рон вздохнул и наклонился вперед:

— Ладно, это же всего на день. Просто держите ее от меня подальше.

При этих словах Гарри замялся и неловко отвел взгляд, чтобы не смотреть на Рона. Обратив внимание на странное поведение друга, Рон сузил глаза:

— Ты мне чего-то не договариваешь.

Гарри сделал большой глоток огневиски, поставил бокал обратно на стол, сконцентрировав на нем все свое внимание, и вытер губы. Затем выдохнул и пробормотал:

— Джинни попросила ее быть дружкой.

— ЧТО?! — взревел Рон.

Гарри опустил голову и поставил локти на стол, обхватив шею ладонями.

— Она что? — настаивал Рон.

— Ой, заткнись, Рон. Все не так плохо, — начал Гарри, глядя на него исподлобья.

— Не так плохо? Все даже хуже! Это значит, что я должен буду провести гребаных две недели с чертовой всезнайкой!

— Рон!

— Нет, Гарри. Я не буду этого делать. Нет, и все.

— Рон, ты самый эгоистичный козел из всех, кого я знаю. Я попросил тебя быть шафером, потому что ты единственный парень на планете, которого я могу выдержать рядом. Но если ты собираешься быть такой невероятной задницей, наверное, нам стоит забыть об этом.

— Гарри... — потрясенно начал Рон.

— Нет. Вы с Гермионой взрослые люди. Если вы любите нас с Джинни так, как говорите, то сможете ради нас уладить свои разногласия или, по крайней мере, притвориться, что между вами мир.

— Просто... Гарри, шафер и дружка должны вместе планировать холостяцкую вечеринку, девичник, репетиционный ужин и все такое. Мы же поубиваем друг друга.

— Ну, очевидно, Гермиона решила, что справится с этим, потому что она согласилась.

— Неужели? — пискнул Рон.

— Похоже, ты единственный, кто до сих пор злится, Рон. Забудь, хорошо? Кто знает, может, она изменилась.

— Я очень в этом сомневаюсь, дружище.

Гарри наградил его испепеляющим взглядом, и Рон занялся своей выпивкой.

* * *

Покидая «Три метлы», Рон не мог думать ни о чем, кроме их с Гермионой последнего разговора. Хотя он очень часто прокручивал это воспоминание с точностью до минуты, оно каждый раз заставляло его вздрагивать.

— Черт возьми, Гермиона! Ты вообще собиралась мне сказать? Или хотела просто отправить сову? Я действительно так мало для тебя значу?

— Ради Мерлина, Рональд! Ты вообще меня слушаешь? Или просто выключаешь звук, когда я говорю? Я рассказывала тебе об этом чертовом предложении работы неделями. Ты не помнишь, как я говорила о поездке в Венецию?

— Я думал, ты имеешь в виду отпуск!

Гермиона застонала в отчаянии:

— Нет! Я имела в виду переезд туда... вместе.

— Какого гребаного черта я захотел бы переехать в Венецию?

— Ради меня, тупица! — закричала Гермиона.

— Здесь вся моя жизнь, ты же знаешь, — прорычал Рон.

— Но это же ненадолго.

— Не могу поверить, что ты все еще собираешься поехать, даже если я против.

— Ты издеваешься? Думал, что я просто буду сидеть здесь в ожидании тебя? У меня есть цели, которых я хочу достичь!

— Да уж, вероятно, без меня.

— Ты невозможен, знаешь?

— Скажи мне правду, Гермиона. Какую реальную причину ты от меня скрываешь?

— Во имя Мерлина, что ты несешь?

— У тебя есть кто-то другой?

— Никого у меня нет, Рональд, я уже сто раз тебе говорила. Не моя вина, что ты тупой, как валенок!

У Рона от шока просто отвалилась челюсть.

— Как ты смеешь! — прошипел он. — Как ты смеешь... ты... занудная всезнайка! — Гермиона ахнула, но он продолжил: — Я знал, что ты всегда считала меня тупым, даже когда не говорила об этом. По крайней мере, теперь я знаю, как ты ко мне относишься.

— Не глупи, Рональд.

— Я буду настолько глупым, насколько захочу. Кажется, это единственное, что у меня хорошо получается.

— Рон, извини. Я не то имела в виду.

— Дело в том, что ты как раз это имела в виду, Гермиона. Я не уверен, что хочу быть с кем-то, кто считает меня слабоумным.

— И что? Ты меня бросаешь?

Рон переступил с ноги на ногу, обдумывая ответ.

— Может, это к лучшему. Ты же все равно уже запланировала прекрасную жизнь в Венеции без меня. Очевидно, я недостаточно хорошо для тебя. Может... может, мне нужно найти кого-то, с кем я буду на одном уровне.

Он играл в очень опасную игру.

— Например? — прорычала Гермиона

— Например... кого-то вроде Лаванды.

Гермиону начало трясти от ярости при одном упоминании этого имени.

— То есть ты лучше останешься здесь с Лавандой, чем поедешь со мной в Венецию? — тихо спросила она.

Задним умом он понимал, что одним словом может все погубить, но был слишком зол, чтобы обдумать это.

— Да.

В ту же секунду она ударила его так сильно, что он чуть не упал.

— До свидания, Рональд. Счастливо оставаться.

Она схватила сумку и была такова.

Это была худшая их ссора. Рон, конечно же, винил во всем Гермиону. Она выбрала Венецию, даже не задумываясь, что означало бы для него оставить все здесь. И хуже всего, что она считала его недалеким. Разговор не закончился бы так ужасно, если бы она не назвала его тупым. И они могли бы до сих пор быть... «Нет», — остановил он себя, — «не могли бы».

* * *

Гермиона сидела за столом, закрыв лицо руками. Что теперь делать? Чем она думала, соглашаясь?

Она резко выпрямилась и закричала:

— Берт! Берти!!!

— Что? Что? Что? Гермиона, детка, что случилось? — в кабинет вошел привлекательный итальянец.

— Берти, я только что согласилась быть дружкой на свадьбе старой подруги.

— О, правда? А я и не знал, что ты по этой части.

— Вот дурак, — хихикнула Гермиона. — Она моя лучшая подруга со школы.

— Так в чем проблема?

— Ее брат... Рон... будет шафером.

— Ты имеешь в виду Рональда, — ахнул Берти. — Надо же, как забавно получилось.

— Ничего забавного здесь нет. Это ужасно. Я должна буду провести две недели с тупым козлом. Что мне теперь делать?

— Хочешь услышать мое честное мнение?

— Не знаю. Оно мне понравится? — Гермиона изогнула бровь и добавила: — Продолжай.

— Я думаю, ты должна поехать и... Как там говорят британцы? Поиметь его во все дыры, — он рассмеялся над этим точным применением фразы.

— Ой, Берти, ну ты и извращенец. Ни за какие деньги я не доставлю этому придурку удовольствие.

— Как думаешь, может, он доставит удовольствие мне? — спросил Берти, играя бровями.

— Роберто Теллини, даже не думай об этом. Рон — самый что ни на есть натурал.

— Жаль, — надулся Берти.

Но ум Гермионы уже вовсю работал, придумывая план. Очень злой план. Она не откажется от поездки на свадьбу. Вместо этого она заставит Рона страдать за все те ужасные вещи, через которые ей пришлось пройти из-за него.

— Берти, мне нужна твоя помощь, — сладко произнесла она.

— И почему мне это уже не нравится?

* * *

Гермиона стояла возле заднего входа в Нору и нервничала. Она была здесь так давно, что уже и не могла вспомнить, когда именно. В саду ее встретила Молли и после приветствий поведала ей новости семьи Уизли за несколько прошедших лет. Потом, шутливо улыбнувшись, Молли сказала, что Рон только что вернулся с пробежки, и его можно найти в кухне.

Теперь Гермиона была в буквальном и переносном смысле на пороге. Она не видела Рона с момента их ссоры и ее переезда в Венецию. Ей вспомнилось то время. Она надеялась, что он приедет за ней, что будет умолять ее вернуться. Она планировала помучить его, а потом «нехотя» согласиться и дать ему еще один шанс.

Она ждала, но ее надежда таяла с каждым днем и месяцем тишины, пока ее сердце окончательно не разбилось. Понадобилось время, прежде чем боль прошла, сменившись гневом. В конце концов Гермиона убедила себя, что ей лучше без него, и поклялась больше никогда с ним не говорить. Она даже попросила Джинни не упоминать о нем, так как не хотела ничего знать.

Она открыла дверь и сразу же увидела его, стоящего к ней спиной. Засмотревшись на его широкие плечи, она пыталась и не могла вспомнить, чтобы он был в такой... хорошей форме. Ее взгляд прошелся по его загорелым рукам, ногам, спине и... Она сильно покраснела и отвела взгляд, почувствовав нервное трепетание в груди. Будет очень сложно, если она не возьмет себя в руки.

Наконец, осмелев, она заговорила:

— Привет, Рональд.

Он даже не повернулся, чтобы ответить, продолжая то, чем занимался — что бы это ни было.

«Отлично, он решил вести себя именно так!» — подумала она со злостью.

Гермиона собиралась уже подняться наверх, как вдруг заметила, что он покачивает головой и бормочет себе под нос. Присмотревшись, она увидела, что он слушает музыку на маггловском плеере, и уставилась на него в изумлении.

«Наверное, отец дал», — подумала она.

Внезапно Рон начал петь вслух, и Гермиона, не сдержавшись, захихикала. Он выглядел немного нелепо, но очень мило. Последнюю мысль она отогнала от себя. Слова песни, которую напевал Рон, заставили ее сердце биться быстрее.

— Исчезая и ускользая... что-то с тобой... моя кареглазая девочка... Ты моя кареглазая девочка... Ты помнишь, как мы раньше пели...

На этих словах Рон запихнул в рот кусок тыквенного пирога и продолжил напевать. Он взял тарелку и стакан, обернулся и обнаружил ожившее воспоминание прямо напротив себя.

В следующее мгновение пирог выпал из его рта. Он быстро пробежался взглядом по ее телу. Да, это определенно была Гермиона, но она выглядела совершенно иначе. Ее волосы, раньше темно-шоколадные, стали светлее и были откинуты назад, игривые кудряшки спускались с разных сторон. Ее кожа была загорелой, а обтягивающее короткое платье с v-образным вырезом отлично подчеркивало все изгибы ее тела. Она выглядела потрясающе.

Рон бросил короткий взгляд на ее губы, и воспоминание о том, как он целовал их, вспыхнуло в памяти. Во рту пересохло, поэтому ему пришлось откашляться, прежде чем заговорить.

— Гер... — пискнул Рон и снова прочистил горло. — Гермиона.

— Рональд, — мягко ответила она.

Они застыли друг напротив друга в тишине.

— Что ты здесь делаешь? — наконец спросил он.

Она фыркнула:

— Я приехала на свадьбу.

— Ну да, точно. Но... Ты останешься здесь, в Норе?

— Джинни не сказала тебе?

— Нет, не сказала.

— Ну, я останусь здесь. Какие-то проблемы?

— Никаких проблем, — с сарказмом ответил Рон.

— Вот и хорошо, — Гермиона замолчала, обдумывая, что сказать дальше. — Слушай, Рон, мы оба знаем, что это будут сложные две недели. Давай хотя бы попытаемся вести себя вежливо друг с другом.

Он посмотрел на нее с подозрением, но согласился:

— Да, конечно.

Внезапно входная дверь распахнулась, ударившись о стену. Оба повернулись, чтобы рассмотреть вошедшего.

— Роберто, а вот и ты! — радостно воскликнула Гермиона. — Где ты был?

В дверях стоял очень красивый итальянец, левитируя два чемодана.

— Mia Bella, я был очарован прекрасной рыжеволосой женщиной в саду, — нахально улыбнулся тот.

— О, вот дурачок, — сказала Гермиона. Слишком нежно по мнению Рона.

И этот скользкий тип, как теперь думал о нем Рон, подошел к Гермионе, взял ее лицо в свои огромные руки и поцеловал в губы. Внутренняя реакция Рона была мгновенной и очень яростной — он возненавидел этого парня.

— Итак, кто же твой друг, Bella? — Роберто обнял Гермиону за плечи, а она его — за талию.

— Ох, да, Роберто, это Рональд Уизли. Рональд, это Роберто Теллини.

Роберто протянул руку. Рон взглянул на него злобно, но все же отложил стакан и тарелку и пожал ее.

— Я много слышал о тебе, — сказал Роберто. Рон бросил короткий взгляд на Гермиону, который она намеренно проигнорировала. — Ты же вратарь в Пушках Педдл?

— Хм, да.

— Хорошо играешь, как я слышал.

Рон не сдержал улыбки, смутился и пробормотал:

— Да... У нас был неплохой сезон.

— Лучший, насколько я понял, — Роберто широко и ослепительно улыбнулся.

Гермионе не понравилось, куда клонит Роберто своим флиртом, поэтому она пнула его в бок и сказала:

— Роберто, дорогой, ты не мог бы отнести чемоданы в нашу комнату? Она на третьем этаже, вторая дверь справа.

— Конечно, mi amor, все для тебя, — потирая место удара, ответил Роберто, наклонился и чмокнул ее в щеку. Отчаянно улыбаясь, он смотрел на Рона, левитируя чемоданы к лестнице.

— Кто это вообще такой? — глухо спросил Рон.

— Роберто? Это мой парень.

— И как давно вы стречаетесь? — Рон пытался оставаться спокойным.

— Около трех лет.

«Это значит...» — подумал Рон. Он чуть не взорвался, но сдержал холодное выражение лица.

— А ты, Рон? Как поживаешь? Все еще живешь с родителями, как я вижу?

— Вообще-то, я остановился здесь на время свадьбы. Я живу на Диагон-аллее... с Лавандой.

Он слегка вздрогнул, надеясь, что Гермиона не заметила.

— Неужели? — процедила Гермиона, пытаясь выглядеть вежливой, насколько возможно. — Ну, это замечательно.

Зная, что добивает ее, Рон зло усмехнулся:

— О, да. Она просто супер.

— Прекрасно, — выдавила Гермиона. — Пожалуй, я должна вернуться к Роберто. Он не любит надолго разлучаться. Знаешь этих итальянцев? Не могут держать руки при себе.

Она развернулась на каблуках и взбежала по лестнице, улыбаясь из-за недовольного выражения лица Рона. А он, несмотря на всю злость, не мог оторвать взгляд от ее покачивающихся бедер, пока она поднималась наверх.

* * *

Роберто лежал поперек кровати, заложив руки за голову. Гермиона вошла, оставив дверь приоткрытой, и начала метаться по комнате, как животное в клетке.

— Ох, Гермиона, он еще красивее, чем на фото. Как ты могла от этого отказаться? Я сошел бы с ума, если бы этот мужчина смотрел на меня так же, как смотрит на тебя.

— Он с ней! Я не могу поверить, что они вместе! — причитала она, игнорируя его комментарии.

— О ком ты говоришь? Кто она?

— Лаванда! — рявкнула Гермиона. Роберто открыл рот в немом «О». — Теперь это все не сработает.

— Что именно, дорогая? — спросил он, поднимаясь.

— Ну, если он с Лавандой, то не будет ревновать меня к тебе.

— Ох, Bella, мужчины не так устроены, — рассмеялся Роберто. Он встал, подошел к ней и нежно взял за плечи. — Мы собственники. Если женщина была нашей однажды, мы считаем ее своей навсегда. Что я тебе могу точно сказать — он не был рад увидеть меня.

— Ты уверен?

— Естественно.

— Ну, не знаю.

— Ты действительно хочешь заставить его ревновать? — неуверенно спросил он.

— Я хочу заставить его страдать, — мрачно ответила Гермиона.

Внезапно скрипнула дверь, и послышался голос Рона:

— Привет... Гермиона, Рикардо... Надеюсь, я... — дверь начала открываться, и Гермиона не придумала ничего лучше, чем обвить руками шею Роберто и агрессивно впечатать свои губы в его рот. Роберто пошатнулся, но все же обнял ее за талию. — ... не прерываю вас, — закончил Рон свое предложение, входя в комнату. От вида Гермионы в объятиях другого мужчины у Рона внутри что-то щелкнуло, и он крикнул: — Извините!

Гермиона оторвалась от Роберто, выдохнула и сказала:

— Ой, извини. Не слышала, как ты вошел. Берти умеет отвлекать.

Рон промолчал, но окинул Роберто очень хищным взглядом.

— Мне нужно в туалет. Где он может быть? — задорно спросил у Рона Роберто.

— По коридору третья дверь налево, — ответил Рон, прожигая в нем дыру взглядом.

— Grazie. Ты! — указала он пальцем на Гермиону так, что она даже подпрыгнула. — Будь готова поиграть, когда я вернусь.

Затем он шлепнул ее по заднице и вышел, бросив на Рона оценивающий взгляд.

— Я могу что-то сделать для тебя, Рональд? — холодно спросила Гермиона, когда Роберто ушел.

«Да, сгореть в аду!» — подумал Рон.

Позволив чувству злости наполнить его, он наконец ответил:

— Нам нужно обсудить девичник и мальчишник. Гарри и Джинни не хотят разделять вечеринки, поэтому я думаю, будет классно просто организвать одну большую тусовку.

— Звучит очень мило, но давай обсудим это позже. Мне правда нужно... подготовиться, — жеманно улыбнулась Гермиона.

— Отлично, — Рон снова нахмурился. Быстро развернувшись, он вышел, хлопнув дверью.

«Это было круто», — подумала Гермиона, падая на кровать.

По коридору шел очень злой Рон.

«Она абсолютно бессердечная, холодная, злобная ведьма. Она хочет быть жестокой. Значит, это война. Я заставлю ее пожалеть, что она приехала. Нужно только уговорить Лаванду мне подыграть. Может, если я предложу оплатить ей и Симусу отпуск, она согласится», — подумал он.

И на этом, абсолютно довольный своим планом, Рон спустился вниз.