Это сильное слово "ненависть" (гет)

Две женщины крутились возле зеркала, рассматривая свои отражения и хмурясь. Пляжный сезон всегда был кошмаром, независимо от того, кем ты был.

— Так... как вы с Роном вчера? Извини, что не предупредила тебя. Знаю, это было по-свински с моей стороны. Просто вылетело из головы. Он был полным придурком? — пробормотала Джинни, поглядывая на Гермиону.

— Первую часть дня — да, но потом исправился, — отозвалась Гермиона нетипично низким голосом, глядя в зеркало застывшим взглядом.

Джинни осторожно посмотрела на нее. Что-то определенно было не так, но Гермиона не говорила что. И хотя Джинни не знала, что вчера случилось, по замкнутости подруги она понимала, что виноват в этом Рон.

— Хорошо. Клянусь, если он испортит мою свадьбу, я его в порошок сотру, — сказала Джинни, заканчивая укладку волос. Спустя мгновение, продолжая, казалось, оценивать себя в зеркале, она добавила со злостью: — И что, во имя Мерлина, здесь делает Лаванда? Она никому не нравится.

«Если что и может разговорить Гермиону, так это совместная критика Лаванды», — размышляла Джинни.

Гермиона шокировано посмотрела на нее. Джин, должно быть, действительно ненавидит эту женщину, если говорит о ней с такой злостью. Гермиона задумалась, не связано ли это с ней самой. Она надеялась, что нет. Лаванда может не нравиться лично ей, но это не оправдывает грубость семьи Рона по отношению к его девушке.

«Точнее, к матери его ребенка», — угрюмо поправила она себя.

— Джинни, я думаю, ты должна быть более любезной с ней, учитывая обстоятельства.

Джинни бросила удивленный взгляд на подругу, но решила пока проигнорировать этот странный комментарий.

— Хорошо, хорошо, я буду дружелюбной. Но это не значит, что она должна мне нравиться. Надеюсь, люди будут такими же милыми со мной во время моей беременности... Ты готова? Все уже на пруду.

— Почти. Только подтяну бретельки, — кивнула Гермиона, продолжая возиться с бикини-топом.

Джинни опять на нее посмотрела и покачала головой:

— Рон умрет, увидев тебя в этом.

— Сомневаюсь, что он вообще заметит, — Гермиона сильно покраснела и насупилась. — Кроме того, с чего ты взяла, что я надела это для него? Мой парень тоже там, знаешь ли.

Джинни закатила глаза.

— Да, конечно. Забыла о нем. Классный чувак, — пробормотала она, выходя из комнаты.

Гермиона оценивающе взглянула на себя напоследок. Она не хотела признавать, что оделась так для Рона. Для мужчины, у которого будет ребенок от другой женщины. Это было бы неприлично. Но все же она не могла полностью отрицать правду.

* * *

— Как дела? Ну, знаешь, с Гермионой? — спросил Гарри, подплывая к Рону на глубине.

— Начало было грубоватым, но сейчас все хорошо, как по мне, — смутившись, Рон опустился глубже в воду.

— Отлично. Потому что Джинни вчера была почти готова посадить тебя на кол.

Рон опустил взгляд и минуту молчал.

— Слушай, приятель, я должен тебе кое-что сказать. На счет того, почему Лаванда здесь.

— А это интересно. Продолжай, — Гарри изогнул бровь, довольно ухмыльнувшись.

Внезапно их разговор прервал голос Джинни:

— Гарри!

Оба парня повернулись и увидели спускающихся к воде Джинни и Гермиону.

Рон был ошарашен. Он просто не мог отвести взгляд. И несмотря на то, что он был окружен водой, во рту у него пересохло. Перед ним была Гермиона в темно-красном купальнике. Ее пышные волосы были распущены, весело пружиня при ходьбе. Ее кожу покрывал легкий загар с россыпью веснушек на плечах, а ее изгибы... Мерлин, плавные изгибы ее тела могли заставить мужчину задохнуться. Она была идеальна.

«Слава Мерлину, что я в воде...» — промелькнуло у Рона в голове.

Гарри наклонился к нему и хихикнул:

— Да, друг. Отсюда все выглядит очень даже хорошо.

— Что... Что ты имеешь... — выдавил Рон, часто моргая и качая головой.

Гарри расхохотался в ответ на потрясенное выражение лица Рона. И он был не единственным, кто заметил реакцию Рона на появление Гермионы.

Роберто усмехнулся сам себе: «Должен ли я быть жестоким? После вчерашнего — да, я определенно буду вести себя как мудак по отношению к этому парню».

— Гермиона, mi amore, ты выглядишь восхитительно, — крикнул он ей. Хихикая, Гермиона подошла к Роберто. — Просто конфетка! Так бы и съел тебя, — громко добавил он, игриво покусывая ее плечо и обнимая за талию.

— О, ты злобный и фантастический, ты распутная девчонка! — прошептала она ему на ухо, прежде чем поцеловать в щеку.

Рон повернулся спиной к романтической сцене, разворачивающейся перед ним. Яростно ударив по воде, он оттолкнулся и поплыл дальше к центру пруда. Он знал, что не имеет права чувствовать себя так, но ничего не мог с собой поделать. Он всегда будет испытывать иррациональное чувство собственности по отношению к Гермионе.

Когда Гермиона шла к воде, ее окликнула Лаванда, сидевшая в шезлонге:

— Гермиона, привет!

— Привет, Лаванда, — нерешительно ответила она, проходя мимо.

— Извини, вчера не получилось нормально пообщаться. Надеюсь, тебе уже лучше, — мило сказала Лаванда.

— Да, намного.

— Рада это слышать. Этот твой итальянец, Роберто, верно? Просто мечта. Где ты с ним познакомилась?

— Ох, в ночном клубе. Он предложил купить мне выпить. Очень оригинально, я знаю, — Гермиона сухо улыбнулась и выдала натянутый смешок. В целом, это не было ложью.

— Он прекрасен. И, очевидно, обожает тебя, — продолжала Лаванда.

— Да. Да, обожает.

— Напоминает то, как мы с Роном относимся друг к другу.

У Гермионы вытянулось лицо, а Лаванда, наоборот, широко улыбнулась.

— Извини, Лаванда. Я очень хочу поплавать. Наверное, жара просто ужасна, когда ты такая распухшая.

Улыбка Лаванды испарилась, а Гермиона направилась к пруду летящей походкой.

* * *

Это был его шанс. Роберто ни на минуту не поверил, что Рональд и эта толстая корова действительно вместе. Как минимум, Рон почти никогда не был рядом с ней — странное поведение для мужчины, который скоро станет отцом.

Пока четверо друзей отвлеклись, смеясь и брызгая друг на друга водой, Роберто со скучающим видом прокладывал путь к очень большой женщине под зонтом.

— Ciao, — начал он с самой обезоруживающей из своих улыбок.

Лаванда испуганно подняла глаза, а потом жеманно улыбнулась в ответ:

— О, привет. Разве это не прощальное слово на итальянском?

«Неужели эта тупица собралась проверять мое знание родного языка?» — подумал он язвительно.

— Оно используется и для приветствия, и для прощания, — ответил он, напустив на себя томный и кокетливый вид.

— О-о-о, — воскликнула Лаванда. — Каждый день учишься чему-то новому.

Роберто вздрогнул от высоты ее голоса и осознал, что этот разговор будет не из приятных.

— Значит, ты и наша малышка Гермиона? Как давно вы вместе?

— Некоторое время, — неопределенно ответил Роберто. — Она такая красивая, не правда ли?

Они оба посмотрели на Гермиону. В этот момент она как раз стояла на коленях у кромки воды, собрав волосы и выжимая мокрые кончики, будто модель, не осознавая, какое шоу устраивает. Выглядела она при этом просто божественно.

Роберто хмыкнул. Момент не мог быть более удачным. Он оглянулся на Лаванду и заметил ее мрачный взгляд, обращенный к Гермионе.

— Знаешь, она не всегда была такой... привлекательной. У нее были ужасно торчащие зубы и самые растрепанные волосы, которые только можно представить, — буркнула Лаванда.

— Тогда, полагаю, очень хорошо, что я так сильно люблю ее за ум и доброту.

Роберто сказал это от всей души. Он обожал Гермиону за то, каким замечательным человеком она была. Его лучшим другом во всем мире. Она принимала его таким, какой он есть — лучше, чем его собственная семья. Поэтому он не позволит этой мелкой puttana обижать ее.

Раздражение Лаванды отвлекло Роберто от его мыслей.

— У меня ощущение, что ты была не самой большой поклонницей Гермионы.

— Это еще мягко сказано, — пробормотала Лаванда и издевательски хмыкнула.

— Могу я узнать, почему?

— Ага, так я тебе, ее бойфренду, и сказала.

Шестеренки завертелись в голове у Лаванды. Это была не такая уж плохая идея.

«Почему бы и нет? Я не обязана говорить ему настоящую причину. Того, что было между нами с Роном, будет достаточно. По крайней мере, этот бедняга будет знать, во что впутывается», — подумала она.

— Ладно, я скажу тебе. Но лишь для того, чтобы уберечь тебя от той боли, через которую пришлось пройти нам с Роном, — Лаванда посмотрела на Роберто, чтобы убедиться, что он внимательно ее слушает. Увидев, что так и есть, она продолжила: — В школьные годы у меня появились сильные чувства к Рону. Еще не любовь, конечно. На шестом курсе мы наконец начали встречаться. Гермиона была в бешенстве. Она не могла пережить тот факт, что он посмел взглянуть на другую девушку. Понимаешь, он не был нужен ей на самом деле. Она просто не понимала, как он мог полюбить другую. Ей нужно было находиться в центре его вселенной. И, разумеется, она в итоге разлучила нас в конце шестого курса очень коварным способом. Она всегда настаивала, что это был его выбор, но я ни на секунду в это не верю. На седьмом курсе они отсутствовали, очевидно, продолжая борьбу вместе с Гарри против Темного Лорда. Неважно! Когда они вернулись через два полных года, то были официально вместе и влюблены. Это было тошнотворно, — Лаванда замолчала и взглянула на четверых друзей, которые окунали друг друга в воду, забавляясь, и продолжила, прочистив горло: — Меньше, чем через год, она приняла предложение работы в Италии и бросила Рона, как горячую картошку. Она просто не хотела, чтобы он достался другой. И когда она осознала, что его сердце и душа наконец принадлежат ей, то просто заскучала и бросила его. Ее не заботили те, кого она может ранить в процессе. Ей было все равно, что она почти уничтожила Рона, когда ушла, или что она разбила... — Лаванда запнулась и быстро добавила: — Что она разбила мое сердце, когда украла Рона. Все дело в ней. И так до сих пор. Она ведет себя, как героиня, хотя на самом деле она просто эгоистичная... ох!

Внезапно Лаванда остановилась, ее глаза округлились.

— Она эгоистичная кто? — Роберто догадывался, что она хочет сказать, но должен был услышать это из ее уст.

— Ох! Ой... О-о-ох!

Роберто отстранился, слегка удивленный такой резкой сменой настроения. Что не так с этой женщиной?

— О... Боже... мой... Кажется, у меня отошли воды.

— Что? — пискнул Роберто, бросив на нее удивленный взгляд. Он посмотрел вниз и увидел, как светло-розовая жидкость потекла по бедрам Лаванды.

— Святой Мерлин, — прошептал он.

— Симус! Мне нужен Симус! О, Боже! — заревела Лаванда.

Всплески в воде затихли в ответ на переполох под зонтом.

— В чем дело? — крикнула Джинни.

— Mio dio... У нее отошли воды и начались схватки, — Роберто начал заламывать руки.

— О, Господи! — ахнула Джинни, выбираясь из воды и спеша к Лаванде. Поглаживая ее по спине, Джинни громко заговорила: — Лаванда, у нас есть срочный портключ прямо внутрь больницы Святого Мунго. Гарри, дорогой, свяжись с Симусом через камин, чтобы он встретил нас там.

Гарри выскочил из пруда и помчался к дому. Совершенно сбитая с толку, Гермиона выбралась из воды и крикнула:

— Какого черта Гарри должен вызывать Симуса?

Джинни в замешательстве повернулась к Гермионе:

— Что ты имеешь в виду? Почему нет? Как раз Симуса и надо вызывать. Он же отец, — Джинни поспешно развернулась и побежала в сторону Норы.

— ЧТО? — закричала Гермиона.

Она взглядом пригвоздила Рона к месту. Он все еще стоял в воде с хмурым видом.

Внезапно Лаванда прокричала с вершины холма:

— Я выполнила свою часть, Уизли. Ты все еще должен мне отпуск!

Потом она согнулась от боли, и Роберто увел ее из виду.

Гермиона обернулась и бросила обвинительный взгляд на Рона, который наконец вышел из воды.

— Ты... Ты... — в ярости прошипела она. Затем развернулась и стремительно пошла к Норе.

— Что я, по-твоему, должен был сделать? — крикнул Рон, бросившись вслед за ней.

Переполненная праведным гневом, она кинула ему в ответ:

— То есть, ты пытался сделать мне больно, заставив думать, что обрюхатил Лаванду Браун?

— Ну, нет. Она должна была притвориться моей девушкой. Беременность была приятным бонусом, — огрызнулся он.

Гермиона обернулась и крикнула:

— Что, прости? Какого черта ты так жесток ко мне?

Рон не слишком аккуратно схватил ее за запястье и практически потащил за садовый сарай. Оказавшись там, он развернул ее к себе лицом и придвинулся опасно близко.

— Не знаю, заметила ты это или нет, но ты тоже ведешь себя очень жестоко.

— Неужели? Это когда же, Рональд? — спросила Гермиона, скрестив руки на груди.

— Когда показываешь мне этого... этого сального козла при любой возможности. Ты чуть не засосала его лицо при мне. Ради Мерлина, ты напомнила мне Лаванду. Естественно, я сразу подумал о ней, — выплюнул Рон.

— Ты ублюдок. Ты... Ты... Самый ужасный засранец во всем мире. Моя бы воля — я вообще бы с тобой больше никогда не виделась.

— Меня это вполне устроит, ты, мелкая... — гаркнул Рон.

— Не смей этого говорить, — прервала она его, предупреждающе указывая пальцем в лицо.

— Сука! — прорычал Рон.

Замерев на секунду, Гермиона начала бить его изо всех своих сил. Рон интуитивно поднял руки в защитном жесте, но, разозлившись на ее неослабевающую физическую атаку, схватил за запястья. Тогда Гермиона стала бить его ногами и наступать каблуками на его ступни. Не имея другого выхода, Рон толкнул ее к стене сарая, прижав всем своим телом и удерживая ее руки над головой.

Не сдаваясь, Гермиона начала извиваться, чтобы ударить его коленом. Но, зная ее боевые тактики слишком хорошо, он просунул свое колено между ее бедер, заставляя балансировать на левой ноге, так как правая болталась в воздухе.

Они мрачно смотрели друг на друга, пытаясь отдышаться от эмоций и напряжения. Гермиона попыталась вырваться, но это движение вызвало восхитительное трение, когда его бедро плотно прижалось к ней. Невольно она испустила легкий стон и прикрыла глаза. У Рона отпала челюсть, когда он увидел такое явное возбуждение на ее лице.

— Отпусти меня, придурок, — наконец выдохнула она.

— Как только ты перестанешь меня атаковать, — ответил Рон прерывистым голосом.

— И не подумаю.

— Значит, так и будем стоять, пока ты не успокоишься.

Они оба немного сместились, будто проверяя позицию, когда ужасающая, но захватывающая мысль посетила их. Они до сих пор были в одних купальниках, все еще мокрые от воды. Соприкосновение мокрой кожи вызывало ошеломительные ощущения.

— Я ненавижу тебя, Рон Уизли, — выплюнула Гермиона, бессильно пытаясь быть жестокой.

— Это чувство совершенно и абсолютно взаимно, — проворчал он в ответ.

Его взгляд устремился к ее рту, и внезапно для Рона что-то изменилось. Он наклонился и быстро захватил ее губы в поцелуй. На секунду удивившись, Гермиона пискнула, а потом начала яростно двигать губами, подстраиваясь под его движения. Перехватив инициативу, она углубила поцелуй и услышала, как стон вырвался из его груди. Их языки сплелись, вызывая обоюдные вздохи и стоны.

Рон ослабил хватку на ее запястьях, прошелся ладонями вдоль ее рук, но она их не опустила, продолжая держать над головой, будто оставляя себя открытой для него. Его руки спустились вниз по ее телу, кончики пальцев коснулись сосков ее груди, вызывая у Гермионы легкий вздох.

Короткая задержка ее дыхания оторвала Рона от восхитительных губ, заставив осознать неправильность своего поведения. Он отступил назад и выдохнул:

— Гермиона, извини... Я... Я не знаю, что...

Но прежде, чем он смог закончить, Гермиона подошла к нему, взяла его лицо в свои руки и поцеловала. После секундного замешательства Рон обхватил левой рукой ее тонкую талию, а правую запустил в ее темные влажные волосы.

Их неистовые поцелуи не были ни нежными, ни мягкими. Стоя на носочках, Гермиона то проводила пальцами по его рыжеватым волосам, с которых капала вода, то царапала ногтями его голую спину. Но и этого ей было мало. В отчаянном желании быть к нему ближе она обвила правой ногой его ногу, вызывая опасность потерять равновесие. Рон подался вперед, одной рукой придерживая ее, а второй опираясь о стену сарая, прижимая их ближе к ней.

Разум Гермионы отключился от ощущения того, как все его тело прижимается к ней. Она откинула голову назад, испустив глубокий стон. Рычание вырвалось из груди Рона от вида ее безупречной шеи, и он моментально прильнул к бархатной коже. Веки Гермионы подрагивали, она водила руками по волосам Рона, будто удерживая его на месте. Она задыхалась от удовольствия, которое дарили его губы и язык, рисуя ленивые, сводящие с ума круги на ее коже.

Вдруг голос Роберто, прозвучавший где-то совсем близко, прервал их похотливые поцелуи:

— Гермиона! Где ты, Bella?

Когда он вышел из-за угла, Рон резко отскочил от Гермионы. Роберто замер от увиденной им картины: Гермиона стояла с закрытыми глазами, опираясь о стену и отчаянно пытаясь выровнять дыхание, а у Рона тряслись руки. Глядя на расстояние между ними, Роберто сразу понял, что здесь произошло. Или, скорее, что должно было произойти.

Рон не мог посмотреть в глаза ни Роберто, ни Гермионе. Ему было стыдно. Он не из тех парней, что бездумно обжимаются с чужими девушками.

«Ты только что чуть бездумно ее не трахнул, озабоченный сукин сын», — жестко поправил себя Рон.

Не в силах больше выдерживать испытывающий взгляд Роберто, Рон спасся бегством в дом. После его поспешного отступления, Роберто посмотрел на Гермиону, оценивая ее растрепанный вид. Ее губы были красными и распухшими, высыхающие волосы превратились в дикий беспорядок, а шея алела несколькими красноречивыми засосами.

Гермиона рискнула взглянуть на лучшего друга и увидела, что он смотрит на нее с выражением полного шока на лице.

— Берти, я... я...

Внезапно его губы расплылись в широкой улыбке и он прощебетал:

— Кое-кто хорошо повеселился, не так ли?