Империус (гет)

«Его нет.

Его нет. Я опоздала.

Ох Мерлин, я опоздала…»

Профессор Макгонагл снова что-то говорила, в знак утешения положив руку на плечо бывшей ученице, и ее лицо было бледным и искаженным за блестящими стеклами очков. Но Тонкс обнаружила, что ее не интересуют произносимые слова. Худшее уже было сказано.

«Его нет. Его нет».

Ей хотелось кричать. Ей хотелось плакать. Ей хотелось колотить кулаками о стену, а затем свернуться калачиком в углу и рыдать до потери сознания. Но она была мракоборцем. Она была членом Ордена Феникса. Крики и рыдания, как и избиение стен, не помогут вернуть Ремуса.

Потому что как бы плохо ей ни было, как бы ей ни хотелось пинать стены и пробивать дырки в потолке, полу или даже в Аркадиусе Кролле, Нимфадора Тонкс всегда будет выполнять свою работу.

Некоторые из слов Макгонагл доносились до нее.

— … пыталась связаться с Кингсли Бруствером, но все каналы летучего пороха в Министерстве оказались забиты… послала сову, но она не могла прибыть раньше вашего отбытия… очень жаль, я сделала все, что могла, чтобы остановить их… благородный жест… отдал палочку… хотел убедиться, что дети не пострадают… — Тонкс вежливо кивала и слабо улыбалась в нужных местах. Одна из фраз привлекла ее внимание: — … непонятная ситуация… Грюм разрабатывает план спасения… но мы не можем действовать, пока не получим весточки от Дамблдора… простите, мисс Тонкс… свяжемся с вами, как только он даст о себе знать… — Она стиснула зубы и заставила себя улыбнуться и кивнуть. Поблагодарив бывшую учительницу, Тонкс извинилась и пошла прочь из коридора возле кабинета Дамблдора, где они с профессором Макгонагл встретились. Она заметила встревоженный взгляд старой женщины, которым та проводила ее, но не обернулась и не изменила направления.

Он не сражался. Он даже не попытался. Он отдал свою гребаную палочку! О чем только думал этот идиот?

«Земля Ремусу Люпину: ты же знал, что замышляют пожиратели смерти в институте! Ты знал и все равно…

Ты козел. Вот ты кто. Глупый, бескорыстный и до смешного благородный козел! Хоть раз в жизни, Ремус! Хоть раз в жизни ты мог бы подумать о себе!»

Но, разумеется, ты не мог. В противном случае ты изменил бы себе.

Ах ты чертов козел».

Однако проклинать мученический комплекс Ремуса сейчас было бессмысленно. Он находился там, в Институте бешенства, уже более трех часов. И если Кингсли и Макгонагл были правы, то еще несколько пройдет, прежде чем будет предпринята хоть какая-то попытка вытащить его, потому что Орден не хотел действовать без санкции человека, который проторчит на своем Магическом совете до вечера.

А сегодня полнолуние.

Именно эта мысль стала для Тонкс решающей.

Помещение. Вот что ей нужно.

«Уютное тихое помещение, в котором я смогу всласть поорать на этого глупого самоотверженного тупицу и чертову заторможенность совета…»

Один из гобеленов привлек ее внимание — знакомые очертания Нелепого Барнабаса, которого попеременно дубасили злобные тролли. Тонкс вернулась на пару шагов назад и уставилась на изображение, прикидывая, станет ли ей лучше, если она раздобудет дубину и разнесет весь коридор. В конце концов, однако, она решила, что Макгонагл не оценит, если она снесет голову статуе из доспехов и напугает картины, так что она развернулась и пошла дальше.

«Да гори оно все огнем! Я хочу что-нибудь разбить! Я хочу закричать!»

На глаза ей попалась дверь.

Тонкс готова была поклясться жизнью матери, что ее не было еще секунду назад. Но блеск ручки и глянец деревянного полотна казались странно притягательными. Не давая себе времени на раздумья, Тонкс распахнула дверь.

Просто идеально!

Стены, пол и потолок лишенного окон помещения были покрыты толстыми матами, повсюду валялись подушки как раз той мягкости, которая позволяла бить их, пинать и швырять, получая при этом невероятное удовлетворение, но не нанося урона и не испытывая боли. Стоило Тонкс переступить порог, как звуки огромного замка за ее спиной стихли, отрезанные не пропускающим шум заклинанием. В общем, это было настоящее место для выпускания пара.

«Мерлин, как жаль, что я не знала об этом помещении, когда готовилась к СОВАм…»

Пухлая красная подушка лежала всего в паре метров от нее и выглядела просто созданной для того, чтобы ее пнуть.

Звук, с которым подушка ударилась о стену, был хорош — гораздо лучше, чем можно было ожидать от мягкой из-за мата стены. Но этого было недостаточно.

Далеко недостаточно.

— Черт тебя побери, Ремус!

Желтая подушка полетела по широкой дуге.

— О чем ты только думал?

Зеленая подушка получила пару ударов кулаками.

— Да что с тобой такое?

Удар ногой в стену.

— Почему ты просто взял и пошел с ними?

Голубая подушка со всего размаху шлепнулась на пол.

— Почему ты не боролся с ними?

Две подушки — фиолетовая и розовая — по очереди отлетели в угол.

— Почему ты спорил со мной?

Розовая подушка влетела в дверь. Фиолетовая отскочила от потолка.

— Почему ты не захотел поцеловать меня?

Желтая, зеленая, голубая, красная — одна за другой подушки отскакивали от стены и падали в общую кучу.

— Почему ты не сказал этого?

Куча разлетелась в разные стороны, когда Тонкс принялась раскидывать подушки руками и ногами.

— Почему ты не сказал, что любишь меня?

Невезучая оранжевая подушка попалась ей под руку, за что и пострадала от кулаков и ногтей в сопровождении треска швов.

— Какого черта я вообще влюбилась в тебя?

Швы на подушке снова заскрипели, а затем разошлись.

— Ремус Люпин, ты скотина!

Перья. Перья были везде. Вырываясь из дыры в оранжевой подушке и тихо кружась, перья падали на пол, на подушки, на саму Тонкс, покрывая все вокруг белым пушистым покрывалом. Глубоко дыша, она осмотрелась вокруг, потом глянула на оранжевую ткань, зажатую в руке, а затем — на опадающие снегом перья и вздохнула.

Что ж. Так-то лучше.

«Боже, я так в этом нуждалась».

Слишком много эмоций за короткий интервал времени. Ее разум и суждения оставляли желать лучшего. Но теперь все вновь приобрело привычную резкость. И она знала, что ей нужно делать.

Она должна его вытащить.

Она не станет дожидаться Ордена. Она не станет ждать поддержки Грюма или разрешения Дамблдора. Она пойдет в одиночку и вытащит Ремуса живым и до восхода луны, даже если для этого ей придется биться с каждым пожирателем смерти и оборотнем в институте. А если им удастся найти способ расстроить планы пожирателей смерти, что ж, тем лучше.

И помоги бог Ремусу Люпину, когда он окажется в ее руках. Козел!

Хорошо, что получилось привести мысли в порядок. Теперь она знала, с какого бока приступить.

Портал Фелиции.

Она припоминала, что положила его на прикроватный столик в «Трех метлах» лишь этим утром. Туда-то она и отправится.

Но сперва…

Один из первых уроков, преподаваемых новоиспеченному мракоборцу, гласил, что только идиот бросается с головой в опасную ситуацию, не сообщив никому, куда собирается. Разговаривать с кем-либо, будь то член Ордена или мракоборец, она не собиралась, так как это могло задержать ее, пока не стало бы слишком поздно. Но если она оставит записку…

Отряхивая перья с волос и мантии, Тонкс поднялась на ноги и решительно направилась к двери. Ей нужно было что-то, на чем она могла бы писать…

Что-то щелкнуло у нее под ногами, и она посмотрела вниз.

Пузырек чернил катился в сторону от ее ботинка. А рядом лежали лист бумаги и перо, выглядя при этом так, словно они находились тут вечно.

Откуда они взялись?

Хотя… Какой смысл смотреть дареному гиппогрифу в зубы…

Всего несколько мгновений ушло на написание короткой записки.

Профессору Дамблдору.

Я знаю, что вы или Кингсли, вероятно, мне голову оторвете за это, но я отправляюсь за Ремусом сама. Да, я понимаю, что вскоре прибудет подкрепление, но, боюсь, что это окажется недостаточно скоро. У меня есть работающий портал в «Трех метлах», и я знакома со зданием института — я могу попасть туда, найти Ремуса и выбраться обратно быстрее, чем кто-либо другой. Мне жаль, если вы разозлитесь, но я должна это сделать.

Тонкс.

Ну вот. Она запечатает письмо и оставит его в учительской по дороге к выходу. Тогда они по крайней мере не скажут, что она их не предупредила…

Сжимая записку в руке, Тонкс направилась к двери. Когда она переступила порог, звуки внешнего мира снова вернулись.

Какой-то шум раздался гораздо ближе, чем она рассчитывала услышать.

— … без понятия, где находится институт, но, может быть, выручай-комната снабдит нас картой или схемой… Осторожнее!

На нее налетело что-то твердое и абсолютно невидимое с глухим ударом и тремя голосами произнесенным «Ой!». Тонкс покачнулась, ощущая невидимые локти и руки, а также скользящую между пальцев материю, увидела три появившиеся в воздухе головы: рыжую, темную с очками и девчачью с пушистыми каштановыми волосам, а затем окончательно потеряла равновесие и ударилась о стену. Продолжая падать, она в отчаянии ухватилась за ближайшую статую из доспехов, но той это явно не понравилось. Тонкс заметила приближающийся к ней металлический кулак за мгновение до того, как он опустился на ее голову, отчего перед глазами потемнело…

Вот же черт.

Зрение прояснилось. Тонкс, моргая, очнулась.

И обнаружила перед собой раздражающе знакомый вид.

Поппи Помфри склонилась над ней; в одной руке у нее была склянка с зельем, а в другой — палочка, которой она медленно водила над ней. Временами Тонкс задумывалась над некой таинственной силой, которая раз за разом притягивала ее в это помещение, в котором она провела так много наполненных болью после всевозможных происшествий часов. Если эта сила существовала, Тонкс была склонна считать, что у провидения весьма странное чувство юмора.

— Так, мисс Тонкс, — сказала медсестра тем самым усталым тоном, который, казалось, она берегла именно для нее. — Полежите смирно еще минутку. Я вылечила шишку у вас на лбу, но у вас были все признаки стресса и истощения, так что я дала вам немного сонного зелья. Проснувшись как следует, вы почувствуете себя гораздо лучше.

— Сон? Вы меня усыпили? — Наверное, хорошо, что сонный разум Тонкс не сразу осознал, что ей говорили, потому что мадам Помфри успела отойти от койки и тем самым избежала неприятной смерти от удушения.

«Она меня усыпила?»

— И как долго? — сама того не желая, спросила она. — Как долго я спала?

Мадам Помфри обернулась со слабой улыбкой.

— Всего пару часов, дорогая. Недолго.

— А Ремус? Ремуса освободили?

Улыбка исчезла с лица медсестры.

— Нет. Из того, что говорит Минерва, я так поняла, что они все еще ждут возвращения Дамблдора с Магического совета.

— Все еще ждут? — Тонкс резко села, заметив заодно, что она одета и лежит на покрывале, а не под ним. — Но Ремус провел в институте уже много часов! Только Мерлин знает, что там с ним за это время сделали!

Выражение на лице медсестры было совершенно несчастным.

— Я знаю, мисс Тонкс. Минерва пыталась добиться его освобождения, но Министерство так занято с поимкой того пожирателя смерти, что ее просто проигнорировали. Им требуется влияние Дамблдора, чтобы привлечь какое-то внимание.

Тонкс уже чуть не спросила о планах на спасение, но вспомнила, что школьная медсестра вряд ли располагала подобными сведениями. Горячее чувство безотлагательности вытесняло из ее груди холод тревоги.

— Я должна идти, — заявила она, свешивая ноги и собираясь спрыгнуть с койки. — Я должна найти…

Она замолчала, заметив, как зловеще прищурилась Поппи Помфри.

— Никуда вы не пойдете, — отрывисто возразила она. — Вы сильно ударились и должны отдыхать. Ложитесь обратно, а я принесу тоник…

— Да не нужен мне тоник! — практически застонала Тонкс в протесте. С ее головой все было в порядке — мысли даже были четче и яснее, чем до столкновения с металлической перчаткой вредной статуи из доспехов. Она должна что-то делать, действовать, как и собиралась. И шишка была ерундой — даже меньше, чем ерундой. Да она сильнее ранилась, просто одеваясь.

Но в мире хогвартской медсестры не существовало человека, которому не нужен был бы тоник.

— Не говорите глупостей, — заявила мадам Помфри и, резко развернувшись на пятках, поспешно направилась в свой кабинет. — Ложитесь и ждите здесь. Минерва придет с новостями, как только что-нибудь узнает.

С этим медсестра зашла в кабинет и исчезла.

А спустя мгновение исчезла и Тонкс.

Ее ноги коснулись пола, когда мадам Помфри только вошла в кабинет, а рука — дверной ручки немногим позже. И вот она уже спешит по коридору, оставляя позади мир отдыха и тоников.

«Я и так уже потеряла несколько часов. Надо спешить. Я должна вытащить Ремуса. Причем до восхода луны. До того, как станет слишком поздно. Для нас обоих».

Это было ее намерение. Это была ее цель.

Теперь она излучала профессионализм. Ее активность в выручай-комнате принесла свои плоды: водоворот эмоций временно утих и не мешал ей рассуждать здраво. Мысленно перечисляя необходимое, она шла по коридорам Хогвартса по направлению к чулану возле учительской и начинающемуся там секретному ходу, который приведет ее в колодец у «Трех метел».

Палочка. На месте. Она по-прежнему была заткнута за ее пояс — мадам Помфри не подумала забрать ее.

Ручное оружие на случай встречи с перевоплощенными оборотнями. Пока нет, но легкое отклонение от курса с целью одолжить саблю у более сговорчивой статуи из доспехов решило и эту проблему. Зная свои отношения с острыми предметами, Тонкс потратила несколько секунд на то, чтобы уменьшить саблю, прежде чем спрятала ее в мантии.

Маскировка. Обычно всегда при ней, но, учитывая нынешний цвет волос, может подвести в самый неподходящий момент. Тонкс напомнила себе воспользоваться дезилюминирующим заклинанием просто на всякий случай.

Решимость. Большая жирная галочка напротив этой позиции.

Способ проникнуть внутрь. Скоро будет под рукой. Портал находился всего на расстоянии секретного перехода от нее.

План.

План?

Это, вынужденно признала Тонкс, было ее слабое место. Сложно составить приличный план, когда она не имела ни малейшего понятия, во что ввязывается. Но вырабатывать стратегию по ходу дела у нее и прежде неплохо получалось. Ей просто придется надеяться на лучшее.

Удача. Благоволит ли ей удача?

«Мерлин, я надеюсь, да. Потому что она мне понадобится».

Коридор, ведущий к учительской, оказался перед ней. Полная решимости Тонкс направилась к чулану.

— Апчхи!

— Рон!

Кто-то тихо чихнул и так же тихо прошипел, но Тонкс узнала голоса. Развернувшись на пятках и уперев руки в бедра, она внимательно оглядела пустой коридор.

— Разве вы трое недостаточно уже нагулялись под этой штукой сегодня? — ядовито поинтересовалась она, строго обращаясь к безразличному воздуху. На мгновение она даже прикинула, не будут ли они настолько глупы, чтобы попытаться проскользнуть мимо нее, но секунду спустя воздух заструился, и из-под мантии-невидимки появились Гарри Поттер, Гермиона Грейнджер и Рон Уизли с одинаковым виноватым выражением на лицах.

Гермиона первой решилась испытать настроение Тонкс.

— Тонкс, нам правда жаль, что все так получилось ранее, — нервно проговорила она, переводя взгляд с Тонкс на пол у нее под ногами. — Мы не осознавали, что ты там, пока ты не появилась… ну, там. А тогда было уже поздно, и мы не успели отойти с дороги…

— Ну, мы попытались, — поддержал Рон подругу храбро. — Но запутались в мантии, а та статуя из доспехов…

— Нам очень жаль, — повторила Гермиона, снова поднимая глаза. — Как твоя голова? — спросила она неуверенно.

— Нормально, — сухо ответила Тонкс. Она и правда была не в настроении для этого — эта очередная задержка отняла у нее еще несколько минут, откладывая ее появление в институте и спасение Ремуса. — Я в порядке, извинения приняты. Но, может, вы соизволите объяснить, зачем шли за мной?

Когда вперед вышел Гарри, Тонкс посетило острое подозрение. Нет, они же не собираются…

— Потому что мы хотим помочь тебе.

Собираются.

— Помочь мне с чем?

— С этим, — самодовольно заявил Гарри и продемонстрировал ей лист бумаги. Холодок пробежал по спине Тонкс, когда она узнала записку, которую планировала оставить для Дамблдора.

Она помрачнела.

— Эта записка не предназначалась для чужих глаз.

Гермионе хотя бы хватило благоприличия покраснеть.

— Ты выронила ее, когда упала. Рон поднял ее, и мы не собирались читать…

— Но прочли, — буравя их взглядом, заметила Тонкс.

— Да, — подтвердил Гарри, безо всякого зазрения совести буравя ее взглядом в ответ. — Поэтому мы знаем, что ты идешь за профессором Люпином. И мы хотим пойти тоже.

— Нет. — Достаточно простой ответ. Даже не принимая в расчет, что Дамблдор голову ей оторвет, если она сознательно потащит с собой Гарри Поттера и двух его лучших друзей в самое сердце опаснейшего здания, кишмя кишащее пожирателями смерти и оборотнями под полной луной, она и правда могла обойтись без необходимости беспокоиться о ком-то еще.

Рты подростков уже открылись, каждый намеревался начать спорить с ней, но Тонкс прервала их весьма эффективно.

Она указала на Гермиону.

— Твои родители меня убьют.

Затем на Рона.

— Твои родители точно меня убьют.

А затем на Гарри.

— И Дамблдор убьет меня. Вот так-то просто. Так что нет. Возвращайтесь в свою гостиную, все втроем. У меня нет на это времени.

Взгляд зеленых глаз Гарри окаменел, но Тонкс отчетливо осознавала, что у нее нет времени на споры.

— Нет, Гарри, — повторила она строго, встречая его взгляд своим суровым. — Это не игра. Я знаю, что ты скажешь — что ты в состоянии позаботиться о себе, ты бросал вызов Сам-Знаешь-Кому, и я тебя за это уважаю. И я знаю, что ты хочешь помочь Ремусу — Мерлин знает, я тоже хочу этого. Но это не твой бой. Пожалуйста. Просто уходите.

Гарри не пошевелился. Но и спорить перестал.

Рон и Гермиона обменялись мрачными взглядами и вздохнули.

В обычное время Тонкс бы не поверила, что эта тишина являлась знаком согласия. Но ей надо было спешить.

Так что, не говоря больше ни слова, Тонкс развернулась и рывком открыла дверь чулана.

«Я иду, Ремус. Я иду…»