Консультант (джен)

Небольшая комната навевала тоску. По скользкому полу, выложенному черно-белой плиткой, гулял сквозняк. Когда-то белые, а теперь бледно-серые стены с отделкой под черный кирпич внизу так и навевали мысль побиться о них головой. Мебели было немного: железная кровать с дрянным матрасом, простой деревянный стол и шкаф со скрипучими дверцами. Здесь было тяжело дышать. Даже огромное окно почти до самого потолка не могло оживить помещение, ведь вместо приятной зелени деревьев или синевы неба в нем можно было видеть лишь сплошную кирпичную стену противоположного дома, такого же серого и унылого, как и все вокруг.

Волдеморт ни разу не посещал это место с тех пор, как ему стукнуло пятнадцать лет. После «Лондонского блица» просто некуда было возвращаться — все разрушили немецкие бомбы.

Он вздохнул. Это место — еще одно воспоминание, которое он хотел забыть, — снова встало перед ним, как живое. Том приблизился к окну, про себя мысленно отметив, что подоконник находится на уровне его шеи.

Не успев погрузиться в длительные размышления, он услышал скрип двери. Медленно развернувшись, увидел перед собой женщину в строгом темном платье. Ее бесстрастное квадратное лицо обрамляли светлые волнистые локоны, которые были настолько сильно прилизаны, что голова казалась лысой.

— Риддл, быстро в столовую, иначе останешься без завтрака.

«Такая же раздражающая, как и всегда», — подумал он, даже не собираясь откликаться. Воспоминанию это не нужно.

— Риддл, на выход.

Волдеморт прошел сквозь дверной проем, намереваясь проскочить сквозь надоедливого призрака из памяти. Однако миссис Коул быстро отошла в сторону, но он все равно задел ее плечом.

— Риддл!

Толчок был ощутимым. Он остановился и медленно повернул голову. Воспоминания нематериальны! Поднял взгляд на воспитателя. Он смотрит на нее снизу-вверх. Как ребенок на взрослого.

— Гляди, куда идешь!

Волдеморт промолчал. Что-то было не так.

Мужчина, а точнее мальчик, спустился на первый этаж. Ноги хорошо помнили, куда надо идти, и вскоре до него донесся гул детских голосов.

Дальнейшие события шли какими-то урывками. Запах сырости рядом с кладовой. Колючие взгляды «кукушат». Мерзкий вкус каши на языке. Это было неправильно.

Куда он попал, было ясно. Вопрос: когда? Число на газете в руках одной из воспитательниц гласило, что сегодня последний день тридцать седьмого года. День его рождения, как иронично.

«После обеда сюда явится Дамблдор», — мысленно отметил про себя пока еще не Темный Лорд. Да, этот день он помнил очень хорошо. В этот день его жизнь круто изменилась. Риддл вернулся в свою комнату, сел на кровать, отчего пружины жалобно скрипнули, и уставился в окно, взглядом выцепляя отдельные снежинки, что медленно падали на стылую землю.

«Что я здесь забыл?» Лорд напрягся, пытаясь выудить из памяти слова нефилима. Как же ее звали? Кэтти? Кэрри?

«Вы играете с самой Судьбой! Найдите выход из лабиринта».

«Как? Как я должен это сделать?»

Время тянулось невыносимо медленно. За окном уже стемнело, когда в дверь резко постучали.

— Риддл, ты и ужин решил пропустить?

Он вздрогнул и вынырнул из своих мыслей. Уставился невидящим взглядом на миссис Коул, что как и утром стояла в дверях.

— Который час? — впервые открыл рот он.

— Уже девять.

— А ко мне никто не приходил?

Та с сомнением посмотрела на него.

— С тобой все в порядке? Ты не заболел?

— Нет. Наверное, нет.

Миссис Коул слегка прищурилась, а затем молча покинула комнату.

«Может, я забыл. Может Дамблдор придет после. Кто же в здравом уме отправится в приют под Новый год?»

Но сколько бы он ни пытался убедить себя в этом, червячок сомнения не покидал его. Заснул Том с тревожными мыслями.

Однако ни на следующий день, ни через неделю никто за ним так и не явился. Том все чаще проводил время на пустом, запорошенным снегом дворе, и лихорадочным взглядом смотрел на дорогу за кованной оградой до позднего вечера, ожидая появления ненавистного волшебника.

Он ни с кем не делился своими мыслями, но воспитанники приюта все равно видели, что Том будто кого-то искал глазами. Над ними стали смеяться, даже пару раз пытались провоцировать, но он лишь иногда злобно зыркал на надоедливых мошек и вновь обращал взор на дорогу. Надежда не желала угасать.

Но чем больше проходило дней, тем больше его захлестывала безысходность.

Понимая, что ожиданием ничего не добьешься, Том пошел на отчаянный шаг. Он сбежал.

Он знал, как добраться до «Дырявого котла». Всего лишь нужно пробежать два квартала. Запыхавшийся, он оперся о стену книжного магазина и перевел взгляд на соседнюю вывеску. Нахмурился. Да, она была круглой, но вместо изображения котла была виниловая пластинка, а указатель гласил, что перед ним музыкальный магазин.

«Разве это здание было не через одно? Где же этот чертов бар?»

Риддл закрыл глаза и прислушался к своим ощущениям. Даже если здесь и действовали магглоотталкивающие чары, даже их можно обмануть. Он прикоснулся к кирпичной стене, провел по ней рукой, стал считать шаги.

Три… Пять… Восемь… И он наталкивается на стеклянную дверь. За витриной — рекордеры. Разворот. Еще пара шагов. Дверь. Но снова не та.

Том повторял эту операцию, пока кожа на руках не зазудела, и он не отступил в сторону. Входа не было.

«Рано отчаиваться! «Дырявый котел» — лишь одна из точек соприкосновения с маггловским миром».

Да, в магический Лондон можно было войти через бар и попасть в Косой переулок, но выходы также имелись и у Лютного переулка, и у Горизонт аллеи, а также у Каркиттского рынка. Риддл незамедлительно побежал их проверять.

Когда поздно вечером полицейский нашел его в одном из закоулков, сидящего на земле, с талым снегом в волосах, и окликнул его, но только тишина была ему ответом. Бобби тронул мальчика за плечо и вздрогнул — кулаки парнишки были стесаны в кровь, ногти все сломаны, будто тот нещадно царапал стену, а лицо было абсолютно пустым. На расспросы, что с ним случилось, он не отвечал, лишь когда страж порядка настоятельно потянул его в участок, тот покорно встал и словно кукла на негнущихся ногах последовал за ним.

В участке ситуация не изменилась. Мальчик никак не реагировал на вопросы и выглядел очень потерянным. Вскоре за ним явилась женщина, в которой один из дежурных узнал миссис Коул, главу приюта. Риддла передали с рук на руки, и полицейские наконец-то смогли расслабиться, ведь теперь это была не их забота. Но даже после их ухода в воздухе все равно висело ощущение отчаяния и безнадежности потерянного «кукушонка».

* * *

Спустя 15 лет

Тьма и Огонь. Он идет, шатаясь, не разбирая дороги. Вой сирены воздушной тревоги давно стих, но из-за звона в ушах кажется, что она все еще работает где-то вдалеке. Жаль, нос не может отключиться точно так же, как и уши. Запах гари, пыли и паленой плоти проникает в легкие, словно яд, выворачивая все нутро наизнанку. Желудок, сжимаясь в рвотных спазмах, пытается исторгнуть из себя хоть что-то, но пустота не может ничего породить.

Риддл идет вперед, навстречу багровому рассвету, или это зарево пожара?.. Из-за черного смога невозможно судить. Пробирается сквозь обломки зданий и сооружений. Очередной шаг — и его нога с громким хрустом попадает во что-то вязкое и теплое. Он опускает взгляд — на брусчатке валяется человек с развороченной головой и грудной клеткой. Хотя этот изорванный мешок мяса и костей трудно назвать человеком. Очередной неудачник, который вместо того, чтобы после комендантского часа залезть в бункер, шлялся по улицам и попал в ад. Ну, туда ему и дорога. Риддл равнодушно поднял голову и двинулся дальше. В отличие от этого бедолаги Том пока еще жив. И это самое главное.

На железнодорожной станции людей так много, что кажется еще чуть-чуть и тебя раздавят. Он пробирается к поезду, расталкивая всех локтями, пробивая себе путь к выживанию. У него не спрашивают билет, да и откуда у Тома на него деньги, но проверяющий пропускает его без проблем — детей должны были вывезти в первую очередь. Однако в городе еще оставалось много приютских — власти просто не знали, куда и на какие средства их вывозить. Власти не знали. Поэтому каждый должен был позаботиться о себе сам. На взрослых надежды нет.

В вагоне нечем дышать. От духоты, от вони потных тел, всхлипов и стонов кружится голова. Том тонет в этом людском океане. Утыкается в пальто какого-то толстого джентльмена, ткань забивается в нос, перекрывая доступ к кислороду. Он пытается отодвинуться от него как можно дальше, но людей в этой камере становится все больше и больше. Все хотят сбежать из города побыстрее. Риддл чувствует, как теряет сознание. Звучит гудок отправления поезда, слишком звонкий, слишком радостный.

Он выныривает на поверхность. Делает глубокий вдох. Окидывает мутным взором окружающее пространство.

Будильник не летит в стену лишь потому, что именно он помог Риддлу очнуться. Одеяло летит на пол. В очередной раз его посещает мысль, что нужно избавиться от этого ужасного ватника. Уж лучше мерзнуть ночью, чем задыхаться в кошмарах. Он быстро вскочил, распахнул окно, впуская в комнату прохладный, но все равно пыльный воздух.

Выглянув наружу на пока еще пустой Чизендейл-роуд, Риддл провел рукой по воздуху, будто пытаясь определить, какой сегодня будет погода. Слегка нахмурившись, он наполовину высунулся наружу и поправил чуть не отлетевший британский флаг. Через пару дней должна была состояться коронация Елизаветы Второй, и весь город будто расцвел, украшенный цветами и символами Британии. Том перевел взгляд вниз и увидел, как группа рабочих дружно сооружают помост, а пара женщин распаковывает коробки с очередными вымпелами. Том коротко хмыкнул — такие площадки создавались по всему Лондону, и его улицу не обошли стороной, а значит, спокойно спать ему не дадут. Может, не стоит сидеть дома, а присоединиться к празднованию? Тем более, по такому поводу у всех будет несколько дней отдыха, и даже у него. Но это только завтра.

А сегодня все же придется явиться в штаб.

Прежде, чем покинуть свою обитель, Том как всегда внимательно рассмотрел себя в зеркале, поправляя форму и стряхивая с плеч невидимую пыль, хотя одежда была вычищена и выглажена только вчера. Бросив взгляд на террариум в гостиной, он задумался, стоит ли зайти в магазин за кормом. «Ну, вскоре у всей страны будет праздник, так что Нагайну можно и побаловать».

Риддл быстро шагал по улице, погруженный в свои мысли, но не забывая поглядывать по сторонам. Май медленно истекал, и все больше детей скидывали школьную форму, надевая шорты и сарафаны. Несмотря на ранний час, по дороге Тому попалась большая группа подростков, которая спешила отнюдь не на занятия, но на футбольную площадку. Дети пинали мяч друг другу, что-то весело обсуждая. Какой-то парень пропустил пас, и мяч весело покатился в сторону дороги. Дети зашумели, но Риддл быстро сделал шаг в сторону, останавливая беглеца, и подтолкнул его в сторону ребят. В ответ на нестройное «Спасибо, сэр!» он лишь улыбнулся и коротко кивнул, двигаясь дальше к намеченной цели.

Здание штаб-квартиры первой артиллерийской бригады выглядело величественно. Стены из светло-оранжевого кирпича глядели на прохожих своими большими глазами-окнами. Риддл быстро взбежал по гладким ступеням, прошелся по коридорам, кивая знакомым и отдавая честь старшим по званию.

Зайдя в свой кабинет, он повесил на крючок фуражку, пригладил волосы и взглянул на заваленный бумагами стол. «Когда только успели? Вчера же все разобрал!». Риддл заскрипел зубами и сел за документы.

Великобритания вышла из войны с подорванными экономическими и политическими позициями. Значительная часть торгового флота была потеряна, ослабли позиции метрополии в колониях и доминионах. У страны не было ни сил, ни денег производить промышленные товары, из-за чего пришлось в принудительном порядке налаживать связи со Штатами, что мало пострадали, отчего зависимость Англии только усилилась.

Страна раскачивалась, словно лодка, гребцы которой не знали, куда плыть. Сначала к власти пришли лейбористы с их радужной программой социальных преобразований, но несмотря на их попытки улучшить жизнь в стране (повышенные зарплаты, пособия по безработице, бесплатное медобслуживание), это не дало быстрых экономических результатов. Налоги росли, Англия пережила несколько финансовых кризисов…

В условиях экономических и финансовых трудностей Англия приняла участие в «плане Маршалла». В сорок девятом Великобритания стала членом НАТО. На очередных парламентских выборах лейбористы получили столь незначительное большинство, что их правительство было не в состоянии управлять страной. Поэтому на внеочередных выборах пятьдесят первого победу одержали консерваторы. Премьер-министром вновь стал Уинстон Черчилль.

Впереди замаячило светлое будущее, однако оно не приближалось так быстро, как хотелось.

Традиционным оставался только внешнеполитический курс. Усиливались союзнические отношения с США. Да и наверху поговаривали, что и с СССР надо наладить дружбу. Страны, что обладают такой опасной игрушкой, как ядерная бомба, лучше иметь в союзниках, нежели во врагах. Хотя в штабе уже вовсю ходили слухи, что Англия не собирается тихо сидеть, сложив лапки, а тоже собирается запастись порохом, то есть атомным оружием.

Том знал — слухи не врали. Он сам слышал, как командование обсуждало проведение ядерных испытаний ближайшей осенью. Но бомбы были опасным оружием, и как с любым оружием, с ними надо было уметь обращаться. А это значит, что британскую авиацию и артиллерию ждали большие перемены.

Будучи майором, Том был ответственен за подготовку своей части, а также за проведение операций с ее участием. Так же Риддл отвечал за обеспечение солдат своего подразделения. А значит, любые новшества затрагивали его напрямую, прибавляя лишних забот и головной боли.

В дверь настойчиво постучали.

— Войдите, — он оторвал голову от стола и взглянул на вошедшего. Губы его расплылись в улыбке.

— Уолли, рад тебя видеть.

Светловолосый мужчина коротко кивнул и пожал протянутую руку.

Эрик Уолли был так же, как и Риддл, воспитанником приюта Вула и одним из немногих людей, с кем Том не потерял связь. Хулиган и задира (впрочем, почти все мальчишки были такими), а в прошлом еще и непримиримый соперник Риддла, он часто доводил его до скрежета зубов. Однако после того злополучного года, когда фашисты бомбили Лондон и приют был разрушен, они потеряли связь. Том тогда даже не задумывался, смог ли кто-то выжить, сбежать из того ада. Если задумываться о прошлом, не сможешь идти вперед.

Они вновь встретились уже будучи взрослыми по чистой случайности. Тогда Риддл сдавал экзамены в Королевское военное училище в Сандхерсте — одно из самых престижных военных училищ Великобритании. Сразу же после изматывающего экзамена по латыни он рванул домой, но столкнулся в дверях с Эриком. Он сразу же узнал его.

— А ты ни капли не изменился. Все так же стараешься урвать лучший кусок, — Уолли улыбнулся, но не издевательски, а как-то вымученно. Экзамен всем дался тяжело. — Здесь много желающих. Говорят, примут всего сто человек. Не боишься зубы сломать?

— И не таких пережевывали, — Уолли молча принял его слова к сведению.

Том не сомневался в своих знаниях, поэтому не удивился, когда увидел свою фамилию в первой тридцатке, несмотря на то, что среди его конкурентов были сплошь богатые и именитые личности. Зато он мог сказать с полной уверенностью, что добился всего сам. Единственное его слегка напрягало, что Уолли тоже поступил, но все его предрассудки быстро сошли на нет — раз поступил, значит, у него тоже были мозги, да и они оба повзрослели. Оба начинали с нуля, оба находились в практически равных условиях, и сейчас они понимали друг друга лучше всех прочих.

О прошлом они не говорили. Только однажды Эрик спросил, встречал ли Том еще кого-то из их братии, но получив отрицательный ответ, пожал плечами.

Уолли не лез к Риддлу с предложениями дружбы, но и не мешал, за что тот был ему искренне благодарен. У них были разные компании, разные интересы и даже специальности. Том состоял в артиллерийском классе, тогда как сам Эрик всегда мечтал попасть в Корпус королевских инженеров.

Правда, им все же случалось пересекаться: классы старались поддерживать связи друг с другом — мало ли кого куда и, главное, с кем закинет по долгу службы.

Периодически Уолли все же врывался в жизнь Риддла, зазывая того то на пьянки, то на танцы, нарушая его привычный ритм существования, хотя Том не сказал бы, что такие вещи его раздражали. Иногда они были даже очень полезны, помогая переключить внимание.

— Если хочешь взлететь повыше, вылезай почаще из библиотеки. Познакомься с девушками, у нас на курсе их много, — подмигнул тогда ему Эрик. И правда, класс инженеров был первым по количеству представительниц прекрасного пола.

Риддл колебался недолго. И даже не из-за того, что ему хотелось любви, а из-за того, что через девушек легче налаживать связи, да и дамы со своими сплетнями всегда служили лучшими шпионами и источниками информации. Да и пара вечеров, потраченные на танцы, Том думал, не сильно на него и повлияют.

О, как же он ошибался. И имя той ошибке — Анна.

И сейчас, видя в руках Уолли помимо кипы документов еще и примечательный конверт салатового цвета, Том слегка улыбнулся, а на сердце разливается приятное умиротворение и предвкушение.