Консультант (джен)

Гарри лежал на кровати и не мигая смотрел в потолок. Вчера начались Рождественские каникулы, но праздничное настроение не спешило приходить. Несмотря на то, что это должен был быть его первый праздник, проведенный с семьей, Гарри не мог заставить себя выйти из комнаты.

Все началось с того, что Поттер обнаружил у себя дар змееуста. Ну подумаешь, он понимает, что говорит питон или уж. Так нет же — дар оказался редким, да и к тому же связан с Темными искусствами. Сам Салазар Слизерин обладал даром повелевать змеями, да и его факультет носил на гербе эту тварь, как раз под стать ученикам.

Самое обидное, что из-за этого дара Поттера стали считать прапра— и еще много раз правнуком Салазара, да и к тому же темным магом. Как же: во время занятий в Дуэльном клубе Гарри натравил черную кобру на пуффендуйца Джастина Финч-Флетчли, магглорожденного. И как бы он не оправдывался, как бы не убеждал, что, наоборот, хотел спасти однокурсника, все единодушно решили, что это было «науськивание». Окружающие ведь просто не поняли разговора Гарри со змеей, им слышалось лишь шипение, и довольно яростное.

Отношение к Гарри в школе резко изменилось. От Поттера шарахались как от прокаженного, разговоры в гостиной прекращались в его присутствии, а сам Финч-Флетчли вообще бегал от него. Неприятные шепотки за спиной и испуганные, а иногда и недобрые взгляды заставляли внутренне сжиматься, и если бы не поддержка близких друзей, Поттер бы не знал, как пережить изоляцию.

Но слова одобрения друзей были неоднозначными. Рон просто заявил, что говорить на змеином языке плохо — без объяснения причины, и ему, Гарри, лучше помалкивать о своем даре. Гермиона же, в пику Уизли, заявила, что в обладании парселтангом нет ничего ужасного. «Это всего лишь язык животных, а животные не могут быть по определению плохими или хорошими. Тем более, некоторые светлые волшебники также обладали этим даром. Я читала об этом в книге "История магии"!» Невилл предпочел держать свое мнение при себе.

Вот только чем ближе были каникулы, тем мрачнее и печальнее становился Гарри. Дело было в Сириусе. За то время, что они успели пожить вместе, он понял, что у Блэка стойкая неприязнь к любому проявлению Темной магии и сильнейшая аллергия на Слизерин. Когда Гарри только переехал на Гриммо, Сириус затеял уборку в поместье с намерением избавиться от всех мало-мальски темных артефактов. Гарри к артефактам он подпускать боялся, пакость в доме была разной степени опасности. Когда Блэк уже собрал в гостиной целую гору вещей и хотел их спалить в камине, сие удовольствие прервал его друг, мистер Гримм, который явился так «не вовремя». Когда Гримм увидел, что хотел сделать Сириус, его охватило негодование. Тот возмущался долго: и какого лешего Блэк уничтожает семейное имущество, нажитое непосильным трудом; и почему обязательно нужно сломать, стереть и выкинуть, вместо того, чтобы разобраться, как и что работает, и использовать это к своей выгоде?

— Ну и что, что это темные вещи? Раз ты так ненавидишь подобные вещи, ты должен в них разбираться, чтобы знать, как бороться! А ты: «Ой какая-то непонятная хрень, ой она кусается, фу, плохая, нафиг вали из моего дома!» Так ты рассуждаешь? А то что тут чары просто перекосило и их нужно подправить, мы этого видеть не хотим!

За книги Блэку влетело отдельно. Когда Роберт увидел стопку фолиантов, он сжал кулаки, помолчал, а затем медленно повернулся к Поттеру.

— Гарри, отвернись, пожалуйста, и заткни уши, рано тебе еще знать подобные слова.

Поттер тогда честно отвернулся, но накинутое следом заклинание глухоты не позволило узнать для себя что-то новое.

Да, Сириус не любил темные вещи. А серпентарго был темным даром. Гарри боялся говорить об этом с крестным, боясь увидеть в его глазах разочарование и презрение. Поэтому, когда он увидел Блэка, встречающего его на вокзале Кингс-Кросс, в его груди неприятно кольнуло, он всю дорогу прятал глаза, а очутившись в доме, быстро спрятался у себя в комнате, сославшись на недомогание и усталость после дороги.

Но Поттер прекрасно понимал — он не сможет так прятаться вечно. Нужно было как-то решить проблему. Надо было с кем-нибудь посоветоваться. Но с кем?

Взгляд упал на небольшой бордовый блокнот с золотым тиснением. Тот самый, что ему дал мистер Гримм для связи. Гарри пользовался им всего пару раз, когда не мог найти ответ на какой-нибудь заковыристый вопрос, а Гермиона не хотела помогать. Гримм, конечно, откликался, но никогда не давал прямого ответа, предпочитая давать советы, что почитать и в каком направлении стоит подумать. «Я не могу принести тебе знания на блюде, но могу указать, где растут его плоды, чтобы ты мог сам их добыть». Такой подход вначале раздражал, но вскоре Гарри привык. Но когда дело не касалось учебы, Гримм отвечал довольно вдумчиво.

Гарри потянулся к блокноту и вывел на чистой странице гусиным пером:

«Мистер Гримм, мне нужна ваша помощь!»

* * *

Тот не заставил себя долго ждать. После прочтения краткого изложения проблемы, написал, что все равно собирался навестить Блэка по делам, и раз уж у Гарри каникулы, то почему бы и не поговорить с глазу на глаз. Поттера это как нельзя устраивало, ведь живой разговор всегда лучше, да и по тону человека можно понять гораздо больше.

Гарри спустился вниз, быстро позавтракал и засел в гостиной караулить Гримма, соврав крестному, что он хочет заранее сделать домашку, дабы освободить праздники, и пусть Сириус его не отвлекает.

Только маленькая ложь быстро переросла в правду. Гарри так погрузился в основы трансфигурации, делая небольшие пометки напротив тех абзацев, которые он хотел использовать в эссе, что пропустил явление гостя.

Когда громкие звуки разговора наконец донеслись из коридора, Поттер очень удивился: как же, ведь он сидел прямо напротив камина. Ответ на эту загадку был найден довольно быстро.

— …И вообще, гулять полезно. Ты видел, какая красота на улице? А после камина всегда одежду чистить надо!

— Но так же быстрее, — возразил Сириус, входя в гостиную, — да и какая разница, от чего себя очищать: от сажи или от снега?

— Камином я всегда прыгнуть успею, а полюбоваться очарованием зимнего утра нет!

— Чудак, — неопределенно махнул рукой Блэк.

— Здравствуй, Гарри, — Гримм кивком приветствовал мальчика.

— Здрасьте, мистер Гримм, — Поттер широко улыбнулся и стремительно вскочил. Он уже открыл рот, но осекся, взглянув на Сириуса, и, опустив взгляд, произнес чуть тише. — Я хотел поговорить с вами.

— Эй, а Робу ты больше обрадовался, чем мне! — Нахмурился крестный и бросил ревнивый взгляд на мага. — С тобой поговорить хочет, а со мной едва парой слов вчера перекинулся.

— Гарри, иди в комнату, я сейчас к тебе поднимусь, — Гримм указал глазами на лестницу и, схватив Блэка за плечо, что-то страстно зашептал на ухо. Недовольство на лице Сириуса сменило недоумение, а затем и радостное удивление. Удовлетворенно кивнув, Сириус сложил пальцы в знаке Окей, и похлопал Роберта по плечу.

— Ну ладно, секретничайте в свое удовольствие, не буду мешать!

Когда Гримм вошел в комнату, Гарри быстро запер дверь и стремительно обернулся к нему.

— Что? Что вы ему сказали? — взволнованно спросил Поттер. — Надеюсь, вы ему не рассказали про темный дар?

— Конечно нет, — успокаивающе произнес тот. — Но бегать от Сириуса не стоило. Он хороший человек и очень за тебя переживает. Поэтому я сказал ему, что ты волнуешься по поводу своего первого семейного Рождества и просто не знаешь, что подарить ему. Напрямую спросить ты стесняешься, поэтому решил посоветоваться со мной.

Гарри облегченно выдохнул, потом задумался и испуганно ойкнул. Поднял широко распахнутые глаза на Гримма и спросил.

— А вы мне и с этим поможете? Пожалуйста!

Роберт коротко хмыкнул и потрепал его по голове.

— Конечно, Гарри, без проблем. А теперь рассказывай, что у тебя случилось?

Роберт спокойно выслушал сбивчивый и немного путанный монолог Поттера, не перебивая и не торопя, позволяя излить свои чувства и переживания.

— …А вы вроде человек хороший, хоть и нейтральный, умеете подбирать слова, и Сириус к вам прислушивается.

Такой отзыв был очень лестен Гримму, заодно и объяснял, почему Гарри обратился именно к нему, чужому, по сути, человеку. Мальчик, которого большую часть жизни называли уродом и чокнутым, над которым издевались и в семье, и в школе имел огромный комплекс неполноценности. Он был одиноким и замкнутым. Поттер был рад каждому доброму слову, каждой похвале, хоть и относился к ним с недоверием, и очень остро реагировал на обидные и грубые слова. Поэтому он боялся, что если крестный узнает о парселтанге, тот разочаруется в нем, а то и вовсе не захочет иметь дел с юным темным магом.

— Гарри, не волнуйся, — попытался успокоить его Роберт. — Ничего страшного не случится, если ты ему расскажешь. Поверь, Сириус не станет после этого любить тебя меньше. Его чувства к тебе настолько искренние и настоящие, что это невозможно подделать. Ты не представляешь, как без тебя Сириусу грустно. Ты для него настоящая семья. Как и он для тебя. Поверь, повторения ситуации с Дурслями не будет.

При упоминании бывших родственников Гарри весь сжался, и Гримм пожалел, что сказал об этом. Крепко сжав кулаки, он задумался, кем надо было быть, чтобы так изломать психику ребенку.

Но несмотря на все это, Поттер был чудесным: он добр, серьёзно относится к любым человеческим отношениям, никогда не предаст близкого человека, уважителен ко взрослым, правда, с оговоркой, что они это уважение заслужили. Он никогда не бил первым, а если и наносил удар, то только в ответ на чужую агрессию. Все свои чувства Гарри предпочитал держать внутри. Не распыляясь на общение со всеми, он дружил лишь с единицами. Зато он способен глубоко и сильно любить людей и предчувствовать то, что невозможно объяснить словами.

— Гарри, он твой крестный. Да, кровь сильна, но родственников не всегда выбирают. А Сириус — родной человек по магии и духу. Если он выбрал твою сторону, то будет верен до конца.

— Вы уверены?

Гримм согласно кивнул.

Он говорил убедительным тоном, излучая спокойствие, и Гарри все же решился поговорить с Сириусом. Тем более Гримм обещал его поддержать в случае чего и сгладить острые углы.

Разговор с Блэком вышел… эмоциональным. Когда тот услышал, что его крестника в школе называют темным и наследником Слизерина, он так плевался, что Гримму пришлось несколько раз выразительно наступить ему на ногу.

«Не пугай ребенка!» — одними губами произнес Роберт, давая Сириусу понять, что тот уж слишком разошелся. «На Дурсля смахиваешь!» Блэк как-то сразу сдулся и постарался говорить спокойнее, дабы не волновать Гарри.

— Ну ладно, хрен с ним, с языком. Ты ж не каждый день со змеями встречаешься, ну, не считая людей. Вот что реально странно, откуда у тебя этот дар? — почесал в голове Сириус.

— Директор рассказал мне, что я говорю со змеями потому, что на нем говорит Волдеморт. Он — единственный оставшийся потомок Салазара Слизерина.

— Так, а вот с этого места поподробнее, — напрягся Гримм. — Тебя вызывал директор? О чем вы конкретно говорили?

Роберту было очень важно знать, что втирал этот старикан мальчику, так как напрямую подслушать разговор не мог. Паук-наблюдатель, которого он подкинул Хагриду, плодился и размножался на славу, но стоило кому-то из них проникнуть в кабинет директора, арахнид становился прекрасной закуской для феникса. Огненной птичке было интересно охотиться за этими шустрыми существами, выковыривать их из всех щелей и смаковать. Такая активность спутника не могла не привлечь внимание Великого Светлого, ведь феникс обычно сидел на жердочке и дремал, поэтому Гримм решил отказаться от прослушки от греха подальше.

— Он утверждал, что… — Гарри нахмурил брови, пытаясь вспомнить, о чем вещал Дамблдор. — Волдеморт нечаянно поделился со мной своими силами в ту ночь, когда все произошло. Поэтому у меня и остался шрам.

— Шрам от Авады… — произнес Сириус.

Роберт сидел, сцепив руки в замок, и о чем-то усиленно думал. Неожиданно он встал и, приблизившись к Гарри, осторожно отодвинул волосы со лба и стал прощупывать кожу вокруг знаменитой молнии.

— След от заклинания, которое не оставляет следов…

— Но это из-за того, что оно отразилось от материнской защиты! — возразил Сириус.

— Что-то я в этом сильно сомневаюсь, — саркастично произнес Гримм, — нам об этом известно только со слов Дамблдора.

— Ты ему не веришь, — скорее уточнил, чем спросил Блэк.

— Я не понимаю слепую веру людей в его правоту. Никто не пытается проверить его слова, опровергнуть. Будто все, что он заявляет, по определению является аксиомой. Я так не могу. Мне нужны доказательства, подтверждения.

— А как же шрам?

— Это не шрам, а рана. Постоянно открытая и незаживающая. Гарри, мне нужно кое-что проверить. Если будет больно, скажи.

И он немного сжал края шрама, от чего Поттер поморщился, но промолчал.

— Кровь не идет. Гарри, он тебе причинял когда-нибудь дискомфорт?

Тот пожал плечами.

— Может, в Мунго поедем, в отделение по заклятиям, — выдал первую разумную мысль Блэк. — Обследование проведем.

При упоминании больницы Гарри, как и любой ребенок, сжался и замотал головой, а Роберт неодобрительно глянул на Блэка.

— Это нужно было сделать сразу же, еще одиннадцать лет назад. Но вот что странно: Поттер ни разу там не был. А значит…

— Дамблдор не отвозил его в больницу, — понял Сириус.

— А Поттера вообще с той злополучной ночи, кроме Дамблдора никто не видел. Его не показывали ни общественности, ни госорганам, ни целителям. Никому. Но каждый дурак достоверно знает, что тогда произошло, благодаря Великому Светлому, — голос Гримма практически скатился до шипения. — Каждая сволочь может его опознать по гребанному шраму, что будто специально не заживает. Каждый знает, что Гарри герой. Каждый знает, что в случае чего, он — главная мишень.

— Дамблдор всем растрепал о мальчике, всему миру растрезвонил, тем самым подставив его под удар. Все статьи тех времен будто под копирку сделаны. А точнее под диктовку. А события в Годриковой впадине? Он так уверенно об этом говорил, будто лично присутствовал там в ту ночь.

— Его там не было! — закричал Сириус. — Если бы он был, он был спас Лили и Джеймса.

— А ему это нужно было?

— Что ты имеешь ввиду? — сразу же напрягся Блэк, но Роберт замолчал, а потом продолжил холодным тоном.

— Я тебе и так слишком много рассказал, а ты даже мозг не пытаешься включить. Даже если я поделюсь с тобой своими подозрениями, ты их не примешь, потому что подобная точка зрения идет вразрез с твоим мировоззрением. Ты должен найти ответы сам! Собери все факты, всю информацию, что известна лично тебе. Может, тебе даже известно то, что я не знаю, ты же дружил с Джеймсом и Лили, и ты состоял в Ордене Феникса. Анализируй, размышляй, но не принимай ничего на веру!

Сириус сжал кулаки и качнул головой.

— Это не так важно в данный момент. Сейчас для меня главное — это Гарри, — он посмотрел на крестника и крепко его обнял.

— Я… прошу прощения, — Гримм прикрыл глаза и вздохнул. Он бы никогда и ни за что не признался себе, но он втайне завидовал Сириусу с Гарри, особенно в такие моменты. Роб был по жизни одиночкой и привык рассчитывать только на себя. Поэтому забыл, что для некоторых семья стоит выше политики, науки, поиска истины.

— Роберт, — тот встрепенулся и взглянул на Сириуса, — может, ты и прав, но я просто не знаю, за что хвататься. Все… Слишком запутано. Но я хочу уметь защищать Гарри. Пожиратели сейчас гуляют на свободе. А Дамблдор… После того, как он поступил с Гарри, я не хочу иметь с ним дел. Я не знаю, у кого спросить совета! Ты столько раз помог мне, но я все равно прошу тебя, помоги нам с Гарри еще раз.

Роберт тяжело вздохнул. Ну почему? Почему после слов Блэка он чувствует себя распоследней сволочью? И главное, он же не желает им обоим зла, но собирается использовать их втемную. Даже несмотря на то, что в результате этого удастся избежать кровопролитной войны… Гримм загнал не вовремя проснувшуюся совесть подальше и ровно произнес.

— Я могу помочь, но мне потребуется привлечь помощь со стороны.