Гиацинт (джен)

Без сил упав на колени, ведьма предприняла тщетные попытки отыскать в мокрой траве свою палочку. Руки подрагивали от усталости, мантия была изорвана и безнадёжно испорчена внеплановой пробежкой по лесу, волосы сбились в колтун и грязными рыжими патлами маячили перед лицом. Одна прядь была подпалена заклинанием и теперь медленно тлела, едва обжигая кожу головы и шеи, смердя неприятным запахом.

Попытавшись спрятаться в корнях деревьев, укрыв голову тёмной мантией, ведьма тихо перевела дыхание, потому что лёгкие страшно жгло от долгого бега и боя на ходу. Инквизиторы, как голодные шакалы, давно пытались сжить её со свету, найти создающее массу проблем сатанинское отродье, сжечь наконец на костре или повесить, выпотрошить и четвертовать. Самая мучительная казнь для самых провинившихся преступников.

Было бы куда проще, если бы среди инквизиторов были только маглы. Они бы никогда не смогли пробить защиту на домах магов, и всё было бы гораздо проще, но проклятые грязнокровки, особенно из семей пасторов и монахов церквей, стремились «искупить грех», помогая уничтожать зло. Ведьма их ненавидела, совершала ритуалы, чтобы навести порчу на этих гадких тварей. Благо, они не могли добраться до Хогвартса, иначе всё было бы куда плачевнее.

В данный момент страх за свою жизнь отчаянно бил по вискам, заставлял дрожать поджилки, а сердце стучало так, что, казалось, эти твари отчётливо слышат каждый стук вместе с ней. Голоса приближались, заставляя ведьму в тщетных попытках забиться в корни дерева ещё сильнее. Не помогло. Рыскающие, словно псы, инквизиторы с горящими факелами и оружием что-то кричали и требовали именем Её Величества сдаться добровольно. Но ведьма хотела ещё пожить, ведь она точно знала, что позорная казнь — это меньшее, что её ожидает. Шериф Крамер уже третий год не оставляет попыток поймать её, обвиняя во всех смертных грехах. Сейчас ведьма думала, что ей бы ничего не стоило стать его любовницей взамен на спокойную жизнь, ведь обиженный на неё Крамер мечтал отомстить за подобное унижение. В одном он был прав: она являлась настоящей колдуньей, но ничего преступного не совершала никогда и ничего против церкви не имела.

Но ничего исправить сейчас нельзя, поэтому ведьма просто надеялась, что они не найдут её. К сожалению, всё было тщетно, и через некоторое время, которому ведьма давно потеряла счёт, её выволокли на свет, сдёрнули мантию и потащили брыкающуюся и обессиленную к основной группе. Возможно, её решат казнить прямо здесь, чтобы не рисковать, как в прошлые разы, когда ей удавалось сбежать.

Схватив за волосы, чья-то рука усадила ведьму на колени и заставила откинуть голову. Стиснув зубы, она послушно подняла взгляд на знакомого Крамера, который гнусно улыбался редкими зубами и смотрел маслянистым взглядом на её обнажённое тело. Ведьма поёжилась, но гордо держала голову и смотрела прямо в глаза этого похотливого существа, понимая, что в этот раз ей не удастся убежать. Правосудие Её Величества всё-таки нагнало ведьму.

— Совсем не изменилась за те пять лет, Малвин, — ухмыльнулся Крамер, подцепив костлявыми пальцами её подбородок.

— А вы знатно постарели, — нагло заявила ведьма, с вызовом посмотрев на инквизитора.

— Не в твоём положении дерзить, — скривился Крамер. — Твоя душа давно сгнила под гнётом ереси, и тебе уже уготовано место на девятом кругу Ада…

— Лишь бы где-нибудь, только бы подальше от вас, шериф, — позволила себе улыбку ведьма.

— Ты не исправима, твоя душа запятнана колдунством, тебе нет прощения, — бормотал инквизитор, скосив взгляд в сторону.

— Сожжёте меня? Отрубите голову? Повесите и выпотрошите? Не молчите, шериф, позвольте знать, какая участь мне уготована от верного последователя церкви.

— Не смей, сатанинское отродье, даже упоминать в мыслях церковь! — прошипел кто-то со стороны, но ведьма проигнорировала его.

— Верно, ты не в праве осквернять церковь своим гнилым языком, — кивнул Крамер. — Твою голову приказано принести в Хэмпшир и предоставить суду Её Величества. Увы, мне придётся выполнить приказ.

Ведьма фыркнула и внимательно осмотрела топор, который до этого, оказывается, тщательно наточили. Не сбежать, но… забрать их жизни с собой за тех, кто погиб от правосудия Святой Инквизиции. Проклятые убийцы, охотящиеся за ней по всему острову более трёх лет. Единственное, что утешало, так это спасённая сестра, которая сейчас была под защитой Хогвартса.

Оставалось собрать последние силы, чтобы произнести заклинание, от которого невозможно спастись и которое фактически уничтожит её магическое ядро от перенапряжения. Адское пламя, которое просто вызвать, но которым почти невозможно управлять. Именно это и не нужно, ведь пламя будет жечь этот лес, пока не уничтожит его до основания. Жаль, ведь животные совсем не виноваты в глупости людей, но у ведьмы было лишь одно желание: отомстить хоть как-нибудь.

Её голову уложили на пень, руки связали за спиной, подбородок прижали к колючей свежесрубленной древесине. Волосы аккуратно убрали на бок с шеи, чтобы не закрывали обзор, к коже приложили холодный металл топора, примериваясь.

— Fiendfyre, — шепнула ведьма, собрав в кулак остатки сил. Через мгновение поляна вспыхнула ярким огнём, который невозможно потушить и который горит, пока не уничтожит всё вокруг. Ужасная боль угасающего ядра помутила рассудок, поэтому сейчас было почти всё равно.

Палач отвлёкся на крики, Крамер скривился и отдал приказ как можно быстрее покончить с ней и бежать. Но ведьма знала, что никто не скроется от Адского пламени. Оно, движимое её волей, будет гнаться за этими тварями, пока не сожжёт их дотла.

— Проклятье, — прошипел Крамер, вырвав из рук подпаленного палача топор. — Я сам от тебя избавлюсь, отродье!

Ведьма пожала плечами, не скрывая довольную ухмылку. Ей уже было всё равно.

* * *

Резко вскочив, ведьма распахнула глаза и села, тяжело дыша. Пот каплями скатывался по спине и вискам, было тяжело дышать от пережитого ужаса и фантомной боли. Малвин непроизвольно коснулась шеи, помня боль, которую принёс недоумок Крамер. Он совершенно не умел обращаться с топором, поэтому ему пришлось трижды ударить по шейному позвонку, чтобы отрубить голову. Было адски больно, но Крамер орал и проклинал её, горя заживо, пока голова всё-таки не была отрублена. Малвин держалась за шею обеими руками, пыталась не закричать и боролась с нахлынувшей паникой. Горячие слёзы катились по лицу крупными каплями, стекали по подбородку и спадали на узорное одеяло. Ведьма уткнулась в притянутые колени, тихо взвыла и задрожала, обхватив ноги руками.

— Где это я? — неожиданно опомнилась ведьма, вскинув голову.

Осознание того, что она жива и в безопасности, пришло только сейчас. Утерев слёзы, Малвин дёрнула полог в сторону и настороженно осмотрела открывшийся вид. Комната средних размеров, стены в узорном бумажном пергаменте, много мебели из дерева, большое чистое зеркало, ковры на полу. Ведьма осмотрела кровать из качественного дерева с балдахином и явно хорошим постельным бельём. Что-то подобное было лишь в Хогвартсе, она же обходилась большим сундуком для вещей, который заменял ещё и кровать.

Решив первым делом осмотреть себя, так как тело ощущалось немного странно и казалось почему-то больше, Малвин замерла перед зеркалом в резной раме и едва сдержала вскрик. Отражалась категорически не она. Девушка, кажется, лет шестнадцати, с круглыми щеками, ухоженной молочной кожей и блестящими медными волосами, собранными в косу. Некогда голубые глаза стали карими, а самые обычные губы теперь были полноватыми и пухлыми.

Несуразная длинная ночная рубашка с рюшами по подолу и рукавам взбесила. Малвин стянула её через голову и с отчаянием посмотрела на новое тело. Кожа без единого изъяна, лишних дюймов в бёдрах и талии, тяжёлая грудь приличного объёма, который, видимо, обуславливался весом большим, чем надо. Раньше она была худой и подтянутой из-за своей работы и гонений. Зельевару постоянно приходится бегать по лесам, полям и горам, охотиться на животных, копаться в земле, таскать котлы с водой. Не говоря о ритуалах с песнопениями. А имея такое тело далеко от инквизиторов не убежишь, не говоря об охоте за кентавром или акромантулом.

На шее висел золотой кулон с крупным коричневым гиацинтом, который совпадал с цветом глаз. Камень удачи. Что-то подобное она подарила сестре на малое совершеннолетие, только с серебром и рунами.

Решив не зацикливаться на этом, она прямо так подошла к массивному рабочему столу. Совершенно чистому, с аккуратно собранными в стаканчик перьями, стопкой чистых пергаментов и металлической чернильницей. Поковырявшись в бесконечных выдвижных ящиках, она наткнулась на узкую книжку в красной обложке, украшенную движущимися рисунками и пурпурными пёрышками. На форзаце было узорными буквами выведено «Молли», заставив Малвин скривиться и захлопнуть книжку. Видимо, это было что-то личных записей, но сейчас не до этого.

Высокая конструкция, которая хранила в себе вещи, была наполнена мантиями, платьями, непонятными штуками из тонкой ткани и ещё Мерлин знает чем. Нашлась мантия с гербом факультета Гриффиндор.

— Да я высокородная, — удивилась ведьма.

На факультет Годрика попадали наследники родов, воины и сильные колдуны, тогда как она была на Слизерине — вотчине зельеваров и целителей. Впрочем, это ей никак не мешало, хотя она могла попасть и на Райвенкло, как отец в своё время. Факультет экспериментаторов и чудаков, у которых вечно всё взрывалось, исчезало, булькало и так далее. Слизеринцам на совместных уроках приходилось постоянно держать щиты, чтобы никого не убило. И вот тебе — Гриффиндор. Самый статусный факультет, на нём учились одни мужчины — будущие воины, у которых уроки по боевой магии составляли половину расписания. Малвин вздохнула: она боец поддержки и зельевар-целитель, у неё отменные щиты и средние боевые заклинания, а проклятия выходили всегда через раз.

Тут Малвин спохватилась. Вызвав Адское пламя, она стала сквибом, собственноручно пожертвовав магией во имя возмездия. И что теперь? Неужели в новом теле у неё также нет никаких способностей? Ведьма в панике носилась по комнате, пока не отыскала палочку. Довольно хрупкий проводник магии, что-то сильнее среднестатистических чар не выдержит. В Хогвартсе они на уроках пользовались жезлами, которые проводили куда больше магии и позволяли создавать заклинания мощнее. Тем же Адским пламенем удобнее управлять именно жезлом. Но палочка была меньше и удобнее, учитывая, что в условиях постоянного бегства особо не помашешь латунным жезлом. Да и её хватало на бытовые чары и средние заклинания для защиты. Палочками зачастую пользовались до третьего курса в Хогвартсе — в основном гриффиндорцы и райвенкловцы. Слизеринцы и хаффлпаффцы обходились до пятого, так как им не приходилось создавать мощные заклинания для варки зелий или ухода за растениями и животными.

Заклинание левитации получилось. С трудом, так как палочка не подходила, но всё-таки. Покрывало послушно взлетело до балдахина, а после взмахом палочки постель была аккуратно заправлена. Малвин повертела в руках палочку из лиственницы. Недолго думая, она достала ножик для вскрывания конвертов и расколола палочку. Внутри оказался волос единорога, который ей никогда не подходил. Сам Джерейнт Олливандер сказал ей, что идеальная для неё сердцевина — коготь или сердечная жила дракона. В любом случае, волшебную палочку всегда можно купить.

Из шкафа Малвин достала что-то похожее на домашнее платье, думая, что обнажённой исследовать дом как минимум неразумно.

— Уна помочь молодой хозяйке, — пискнул кто-то за спиной, заставив ведьму подпрыгнуть от неожиданности.

— А, да, — взяв себя в руки, кивнула она.

На кровати появилось красивое платье с длинными рукавами и высоким горлом, что-то непонятное из тонкой ткани, которое, видимо, надо надевать на ноги, какие-то резинки, панталоны с кружевами, что-то непонятное с крючками и тканевыми выпуклыми штучками.

— Это надо надевать на грудь, — пояснил эльф, когда ведьма с несчастным видом подцепила за резинку элемент нижнего белья и с недоумением рассматривала со всех сторон.

— И… как?

Эльф помог надеть, как оказалось, бюстгальтер, который приподнял немалую грудь и держал её в зафиксированном состоянии. Тело к этому было привычным, поэтому никакого дискомфорта ведьма не ощутила. Панталоны она узнала, а вот так называемые чулки ей натянул эльф и помог разобраться с подтяжками для них. К платью Малвин уже морально была готова.

— Уна собрать волосы, — предупредил эльф, кивнув на низкий обитый приятной тканью стульчик у зеркала у тумбочки, уставленной фиалами.

Через пару минут Малвин мрачно смотрела на красивую причёску, украшенную заколкой из серебра. Уже забытая подвеска с гиацинтом автоматически была спрятана под платьем. Немного подумав, ведьма снова достала книжку из выдвижного ящика и пролистала её на всякий случай. Какие-то даты, незначительные события. Мама, папа, тётушка, Фабиан и Гидеон, а в записях последних двух лет чаще всего встречалось имя Артур. На какой-то странице Малвин наткнулась на движущееся изображение этого самого Артура и со вздохом отметила, что «Молли» совершенно неразборчива в мужчинах. Худой и долговязый парень с рыжими волосами и веснушками на бледной коже. Не урод, конечно, но и не то, что нужно. Боец из него никакой, судя по всему, потому что кроме широких плеч никаких достоинств у него не было, а зачем нужен такой доходяга, который будет больше есть, чем приносить пользы?

— Так, папа меня не понимает, братья забавные, но шутки у них глупые, и они не переносят Артура, мама грустно вздыхает, тётушка пытается поставить мозги на место и постоянно подсовывает кандидатов на роль жениха. «Старик Нотт» и «мерзкий Лестрейндж» у неё в фаворитах, но «мерзкого» уже заняла «гадюка Блэк». И как мне с этим разбираться? И, видимо, эта семья по статусу сравнима с Блэками, а это весьма… и весьма.

Ничего полезного, кроме метаний этой самой Молли, в книжке не нашлось, поэтому Малвин вернула её на место и по привычке этого тела заперла выдвижной ящик на ключ, который отправился под кровать, где находился тайник под половицей. Там же нашлись запасы денег, про которые тоже удалось прочитать, потому что «им с Артуром нужны деньги, чтобы сбежать». Надо сказать, больше сотни галлеонов — приличная сумма, но на постройку дома и жизни не хватит. Неужели кроме этого Артура никого достойного не нашлось?

В общем, деньги было решено потратить с умом на что-то более достойное, чем совместная жизнь с неясно кем, поэтому мешочек остался на столе. Лишних галлеонов не бывает, мало ли, что ей может пригодиться. И если Артур такой хороший, то пусть сам ищет денег на «их совместную жизнь». Это же как надо себя не любить, чтобы вцепиться в такого — вероятнее всего, бедного и не очень умного. Но, учитывая состояние этого тела, можно предположить, что кто-то получше просто не обращал на неё внимания. Хотя магам чаще всего всё равно на внешность жены, им самое главное, чтобы она могла выносить детей-наследников. Но сейчас другое время, по датам в дневнике выяснилось, что шёл 1968 год, когда Малвин погибла ровно пятьсот лет назад — в 1468 году.

— Хозяйка, завтрак уже подать, — заявила Уна, и ведьма кивнула. Сейчас предстоит знакомство с людьми, которые приходятся этому телу родственниками.

Светлая столовая, в которую ноги сами принесли Малвин, была уже заполнена людьми. Взрослый мужчина с такими же медными волосами и голубыми глазами читал газету и споро расправлялся с поданным завтраком. Пухленькая блондинка с карими глазами мелкими глоточками пила чай и переговаривалась с двумя молодыми мужчинами очень похожей внешности, которую полностью, кроме цвета глаз, переняли от более старшего мужчины. Решив, что взрослые — её родители, а помладше — те самые Фабиан и Гидеон, она спокойно села на место, где уже были разложены приборы.

— Всем доброе утро, — поздоровалась Малвин.

Близнецы кинули на неё взгляд и ответили тем же самым, а, судя по всему, мать стала слишком внимательно на неё смотреть, впрочем, отец тоже бросил острый взгляд из-под густых бровей. Весьма странно, но ведьма решила отдать должное лёгкому салату и чаю, который тут все пили, проигнорировав омлет с беконом, хотя от аппетитного аромата во рту образовалась слюна. Но нет, тело надо возвращать в форму, а жареный бекон никак этому не способствует.

Один из близнецов резко поднялся и, бросив взгляд на золотые наручные часы, на циферблате которых вместо стрелок были звёзды, посмотрел на другого брата.

— Гидеон, мы опаздываем, — заявил, судя по всему, Фабиан и начал суетливо натягивать на себя красную мантию. В записях было упомянуто, что Гидеон был старшим и поспокойнее, а младший — неряха и шебутной. По таким характеристикам их было проще распознать.

— И когда вы в следующий раз придёте? — спросила женщина, грустно посмотрев на двух мужчин. — С этим авроратом у вас нет времени на семью.

— Мама, прошу тебя, не расстраивайся, — вздохнул Гидеон, поднимаясь с места.

— Молли, сестрёнка, мы заглянем перед Хогвартсом, сходим вместе за покупками, — подмигнул ей Фабиан, подбежав и клюнув её в щёку.

— Надеюсь, ты о нас не забудешь, — не так широко улыбнулся Гидеон и поцеловал в щёку уже мать. Фабиан на это хохотнул и подмигнул ей, а вот отец нахмурился и посмотрел на Малвин почти убийственно.

— Я, разумеется, буду ждать вашего визита, — кивнула она, отложив приборы и скупо улыбнувшись. Фабиан распахнул глаза и удивлённо на неё посмотрел, а Гидеон задержал долгий непонятный взгляд.

Близнецы ушли камином, распрощавшись со всеми, а родители теперь смотрели на неё прямо, не стесняясь покинувших их братьев. Женщина бросала осторожные, опасливые даже, взгляды, что напрягло ещё больше.

— Как спалось? — поинтересовался мужчина, не отрывая от неё взгляда.

— Неплохо, — спокойно ответила ведьма, демонстративно отправив в рот лист салата. — А вам?

— Давайте не будем… — попросила женщина. — Молли, мы знаем, что с тобой что-то не так.

— Правда? И что же? — заинтересовалась Малвин.

— Думаю, это не тот разговор, который следует вести за завтраком, — заявил мужчина. — После отправляйся в мой кабинет.

Малвин не стала сопротивляться, тем более, родители этого тела явно знали, что заставило её сегодня проснуться в чужом теле. И, возможно, помогут с адаптацией, так как пятьсот лет — не малый срок, и ведьма совершенно не представляет, как устроен сейчас мир. Закончилась ли инквизиция? Что вообще происходило? Каковы законы? Что можно делать, а что нет? Поэтому следовало разобраться здесь и сейчас, вдруг она сможет рассчитывать на помощь этих людей?

Кабинет представлял собой просторное помещение, заставленное шкафами с книгами, посреди которого стоял рабочий стол и кресла, одно из которых принадлежало хозяину. Малвин села в аккуратное кресло напротив стола и осмотрела лежащие пергаменты. Смысл написанного на них она не поняла, но это явно как-то связано с работой. Мужчина сел в своё кресло и цепким взглядом осмотрел её лицо.

— Что ты помнишь? — серьёзно спросил он.

— Как вас зовут? Я знаю только имена тех близнецов — Фабиана и Гидеона, — пожала плечами ведьма.

— Дориан Пруэтт. Та женщина моя жена и твоя мать — Мередит Пруэтт. Твоё настоящее имя — Малвина Эдна Пруэтт. Несколько лет назад ты попросила звать себя «Молли».

— Понятно, — кивнула ведьма. — Моё имя — Малвин Перт. Восемнадцать лет от роду, зельевар и травница.

— Перт? Что-то знакомое… — пробормотал Дориан. — Мы провели ритуал, который должен был, так сказать, пробудить память прошлой жизни у Малвины. Конечно, сама она об этом не знала, Мередит была резко против, близнецы не в курсе.

— И зачем? Ритуал наверняка рискованный, вы могли бы потерять дочь.

— Малвина увлеклась Уизли, — скривился Дориан. — Мы никак не могли убедить её в том, что он ей не пара. Будь это кто-то другой, даже менее чистокровный, я бы устроил его, ввел в род в конце концов, но брак с Уизли мог бы принести моей дочери печать Предателя Крови. Ты же знаешь, что это?

— Разумеется, — кивнула Малвин. — Но я всё равно не понимаю столь радикальных мер.

— Возможно, но я потерял всякую надежду на то, что моя дочь придёт в себя и возьмётся за ум. Отвратительные оценки, увлечение квиддичем, общение с Уизли и отречение от традиций семьи — это всё могло погубить её и род. Тем более результат неожиданный: должна была лишь проснуться память, но, судя по всему, ты не знаешь ничего из жизни Мо… Малвины.

— Некоторые действия тело совершает по привычке. Думаю, память со временем может вернуться, но я не уверена. Сколько времени осталось до Хогвартса?

— Чуть меньше месяца. Мы хотели провести ритуал, как только закончится учебный год, но Малвина сбежала из дома к своей подруге, — снова завёлся на ровном месте Дориан. — Так. За месяц нам надо многое успеть. Как минимум — тебе надо разобраться в нынешних реалиях. Я должен многое тебе объяснить по поводу того, что тебе необходимо сделать, чтобы не опозорить род.

— В свою очередь я бы хотела некоторой независимости. Готова рассмотреть кандидатов в мужья, которых выбрала тётушка. Как там?.. «Старик Нотт» и «мерзкий Лестрейндж».

— Договоры с этими семьями были бы самыми выгодными для нас, но существуют и другие варианты, — пожал плечами Пруэтт. — Неприемлемы грязнокровки и полукровки, а также Уизли. В остальном — полностью на твой вкус.

— Моя благодарность, — кивнула Малвин. — Сколько лет этому телу?

— Тридцатого октября этого года исполнится восемнадцать.

— Вот как. У меня тоже день рождения выпадал на канун Самайна.

Малвин замолчала, представляя фронт работы за ближайший месяц. Как минимум — изучить то, что проходят сейчас в Хогвартсе за все шесть прошедших курсов. Узнать историю, как всё закончилось, узнать, что произошло с сестрой, если это возможно. Привести своё тело в порядок, купить палочку, разобраться с реалиями, влиться в новую семью, с которой всё равно придётся взаимодействовать. Дел, вообще-то, много за месяц и не управиться. Если только сидеть на зельях и спать по три-четыре часа в сутки, как это приходилось делать раньше, скрываясь от инквизиторов.

— Что за «гадюка Блэк»? Насколько стар «старик Нотт»?

— Думаю, это Беллатрикс Блэк. А Магнусу Нотту сейчас двадцать шесть, — пожал плечами Дориан, усмехнувшись. — А Лестрейнджей Мальвина не любит из-за их принадлежности к Слизерину. Вообще-то, Рудольфус и Беллатрикс ещё не помолвлены, так как наследник изволит «выбирать», но пока что он склоняется именно к мисс Блэк.

— Странно, у нас с Гриффиндором были совершенно нейтральные отношения.

— Сейчас на Слизерин попадают в основном чистокровные и аристократы: Блэки, Лестрейнджи, Кэрроу, Малфои, Бёрки, Гринграссы и так далее. Я учился на Слизерине, как и Мередит. Фабиан на Гриффиндоре, а Гидеон на Райвенкло, ты тоже попала на Гриффиндор. У нашей семьи нет предрассудков по поводу принадлежности к факультетам, так как программа у всех одна.

— Серьёзно? — удивилась Малвин. — У нас были одни и те же уроки, но у каждого факультета каких-то больше, каких-то меньше. Если у всех всё одинаково, то в чём смысл распределения?

— Причины мне не известны, думаю, из-за того, что волшебники стали стремиться к универсальности, а после появления Статута Секретности образовалось множество предрассудков. Чистокровные стали слишком яро придерживаться традиций, терпеть не могли грязнокровок, которых всячески стараются до сих пор урезать в правах. До войны с Гриндевальдом это успешно получалось, но после его поражения грязнокровки стали получать больше прав, при этом совершенно перестали стремиться к ассимиляции.

Малвин вздохнула. Грязнокровок она тоже не любила, так как именно они помогали маглам доставлять магам множество проблем. Без такой поддержки маглы никогда бы не смогли отыскать замки чистокровных родов, не знали бы слабостей магов и магических существ… Всё-таки грязнокровки — если не зло, то весьма неприятные личности.

Мама была такой. Дочерью двух маглов. Но вышла замуж за отца — пятого сына в семье, которому в плане наследства ничего не светило, поэтому он взял фамилию матери и вообще не переживал по какому-либо поводу. Зельевар из Принцев, по сравнению с родственниками самый обычный. По сравнению с другими — один из лучших в своём деле. Малвин была его третьим ребёнком и первой дочерью. Самого старшего брата Фелана она почти не помнила — умер от рук инквизиторов совсем молодым, Марвин стал драконоборцем и погиб от страшных ожогов в девятнадцать лет, младшая сестра Кармин была на пять лет младше неё и должна была удачно выйти замуж по окончанию школы. Самый маленький в их семье — пятый сын Галвин — умер в восемь лет из-за слабого здоровья. Чудо, что вообще дожил до этого возраста.

О последней своей сестре она старалась заботиться по мере сил, хоть и отношения между ними не сложились. Любимица матери, красавица и так далее по списку, у которой были посредственные магические способности, и не очень симпатичная вечно чем-то увлечённая из экспериментов отца Малвин, которая в магии не хуже отца и старших братьев. Даже на шестой курс Хогвартса попала — единственная девушка, которая на это пошла. Остальные предпочитали уходить после пятого, выскакивая замуж. А Малвин хотела учиться, а не закончить свою жизнь, рожая кому-то детей. Стать для своего супруга крепким тылом и поддержкой в бою, чтобы закончить свою жизнь достойно. Мать, конечно, была против, отец не дожил: убился во время экспериментов, так что Малвин некому было остановить.

— Ладно, нас ждут дела, — совершенно серьёзно заявил Дориан, поднявшись с кресла. — Уна принесёт тебе конспекты Гидеона. Думаю, это удобнее, чем учебники.

— Хорошо, — кивнула Малвин. — А моих конспектов нет?

— Малвина хорошо училась до третьего курса, потом случился квиддич, а с пятого — Уизли. Думаю, в этом особого смысла нет. Гидеон же был префектом Хогвартса в своё время и великолепно сдал десять ПАУК, — не без гордости заявил мужчина. — И ещё, вечером, думаю, мне стоит продолжить этот разговор.

— У меня палочка сломалась. Волос единорога — совершенно не моё, — хмыкнула ведьма. — Что-то с сердечной жилой или когтем дракона имеется?

Дориан, не долго думая, отодвинул один из ящиков стола и вытащил пыльную шкатулку. Внутри лежало более трёх десятков палочек.

— Палочки самых выдающихся представителей нашего рода. Возможно, что-то из этого может временно заменить твою палочку. Я не хочу, чтобы сегодня ты покидала дом.

— Ясное дело, — согласилась Малвин, задумчиво просматривая представленные палочки.

Дориан тем временем вытащил те, внутри которых был волос единорога, поэтому поиск значительно сузился. Заметив палочку из светлого дерева, Малвин взяла её в руки и попробовала выпустить искры, как это делают у Олливандера все молодые волшебники. Палочка слушалась достаточно хорошо, хотя некий дискомфорт присутствовал.

— Клён и сердечная жила дракона, тринадцать дюймов. Сильная палочка, принадлежала моему деду.

— Думаю, это хороший знак, — улыбнулась Малвин. — Я верну её в целости и сохранности.

В комнате на столе уже устроились конспекты за первый курс. Расположившись в кресле, Малвин с интересом пролистала конспект по зельеварению и заключила, что программа и правда стала более универсальной. Примерно сколько же зелий учили те же гриффиндорцы за год, когда у слизеринцев их было в два раза больше. Было больше практики и меньше теории, и ещё сейчас не проходили яды. Но как можно приготовить противоядия, не зная состава яда? Не зная особенностей его готовки? В общем, Малвин была несколько разочарована зельеварением. Всё остальное было, в принципе, на том же уровне, хотя УзМС тут было выборочным занятием, на который Малвина не записалась, а гербология была всего два раза в неделю. Решив исправить такое упущение, как отказ от изучения магических существ, Малвин со спокойной душой прочла всё, что досталось ей от старшего брата. Оказалось немного, все конспекты за первый курс она осилила до вечера и даже отработала неизвестные заклинания, которых было немного. Зелья она решила приготовить как-нибудь потом.

Достала альбом с колдофотографиями, как эти движущиеся картинки назвал эльф. На них была маленькая Малвина. С родителями, братьями, тётушкой Мюриэль (благо, все они были подписаны по датам и именам), дядей Игнатиусом и тётей Лукрецией, с Дэниелом Гринграссом, который был другом детства, одна фотография с Беллатрикс и Андромедой, судя по дате, сделана она была ещё до Хогвартса. Были её фотографии с матчей по квиддичу в роли охотницы, были с дружеских посиделок в пабе Хогсмида, с дней рождения, с Рождественских вечеров, балов. Фотография с совсем маленьким крестником — Регулусом Блэком, сделанная в 1964 году.

Стала немного понятна жизнь прошлой хозяйки тела. Она любила шумные компании, но при этом у неё не было ни одной близкой подруги из-за своего характера. Дэниел из-за неё пошёл на Гриффиндор, хотя все Гринграссы учились на Слизерине, чтобы поддерживать дружбу и дальше, но Малвина об этом помнила только первое время. Она терпеть не могла всех слизеринцев, половина из которых её близкие родственники. Память всё-таки возвращалась, особенно, когда она задумывалась над каждой колдофотографией.

— Всё не так уж и плохо, хотя с учёбой придётся повозиться, — заключила Малвин.

Решив, что всё-таки неплохо будет вести свой дневник, она достала ту красную книжку и сорвала «наклейки» и перья. Записи она сохранила все, кроме первой с витиеватым «Молли» на всю страницу. На форзаце она коротко написала «Малвин Пруэтт», написала несколько рунных цепочек, чтобы никто не смог открыть и прочесть написанное. Самая простая защита, с чем-то сложным пока не хотелось возиться, но и этого хватит на первое время.

— Что у нас? 30 июля 1968 год. Я поняла, к чему должна стремиться. Так?

Написав это, она хмыкнула. И правда же, некоторые цели поставлены.

— За месяц я хочу: первое — похудеть, второе — подтянуть учёбу настолько, насколько возможно, третье — купить палочку и фамильяра.

Да, примерно так. Новая жизнь — это не погоня за чем-то несбыточным, тем более, теперь у неё наконец-то было всё: дом, полная семья, деньги, уважение в обществе. Не придётся бегать от инквизиторов, беспокоиться о будущем и младшей сестре, можно просто пожить. Немного адаптироваться, а дальше ничего сложного. У отца одно условие: подходящий супруг, а это не такая уж проблема. Если сама не найдёт, то подберут, да и кандидаты какие-никакие имеются. А Нотт вовсе не старый, разница в восемь лет в мире магов — ерунда. И Лестрейндж не помолвлен с Беллатрикс, поэтому можно попробовать общаться. Но это уже дело времени, когда Малвин поймёт, нужно ли ей это. Тем более, был Дэн, который хоть и был давным-давно помолвлен с какой-то француженкой, но по колдографиям показался достойным человеком. Сразу было видно, что аристократ.

— Хозяин зовёт молодую хозяйку в сиреневую гостиную, — пискнул эльф, и Малвин поднялась с кресла, потянувшись.

Тело быстро уставало, хотя она просидела всего пару часов даже не в одном положении. Плачевно, надо бы заняться чем-нибудь активным. По лесу тут не побегаешь, а вот просто устраивать разминки утром, выпросить у отца занятия по боевой магии, сократить количество вредной еды… реально, хотя даже сейчас она думала о пироге с патокой и сахарных перьях, от чего во рту скопилась слюна. В прошлой жизни сладкое было редкостью, да и последние пять лет вообще были наполнены спешными приёмами пищи в самых разнообразных местах. Иногда бывало, что она не ела днями, до голодного обморока и истощения. Передвигаться пешком, хоть и налегке, было сложно, но никак по-другому нельзя. Аппарацию могли засечь, вообще нельзя было себя раскрывать, как ведьму, поэтому она старательно примеряла образ крестьянки, даже в церковь ходила, вела себя предельно «нормально», отказавшись почти полностью от магии. Но на одном месте было опасно задерживаться, поэтому приходилось уходить через некоторое время.

А теперь у неё в голове какие-то сладости. Вот же!

Отец сидел на диване, почитывая какие-то газеты, но сразу же отложил всё, как только Малвин вошла. Он выглядел немного утомлённым, но собранным и серьёзным, поэтому ведьма не обольщалась. Видимо, всё куда серьёзней и сложней, чем можно было представить.

— Пруэтты входят в так называемый «Список двадцати восьми». Двадцать восемь родов, которые никак не пересекались с маглами на протяжении существования рода. Это определённая планка, уровень, так сказать, который мы должны всячески поддерживать ради сохранения репутации. Думаю, ты меня понимаешь. Малвина не понимала, точнее, просто отказывалась, но ты мне показалась разумной. Поэтому ты должна просто смириться с тем, что брак — это важная составляющая твоей жизни. Я не буду пока наседать с этим, Мюриэль справится и без меня. Твоя нынешняя принадлежность к аристократическому древнему роду накладывает обязательства и ответственность. Приличное поведение, знание традиций и этикета, должное обучение. Всё понятно?

— Предельно. Вкратце: я должна учиться, соответствовать и вести себя хорошо.

— Именно, — с лёгкой улыбкой кивнул Дориан. — К сожалению, Мередит весьма… близко к сердцу приняла твоё нынешнее состояние, поэтому я не осмелился пригласить её сюда, чтобы не создавать напряжённой атмосферы. Когда вы обе привыкнете, то я не буду препятствовать общению.

— Чем занимаются Пруэтты? — поинтересовалась Малвин. — Как я уже упоминала, моя прошлая деятельность была связана с зельеварением, но может оказаться, что я немного не вписываюсь в семью.

— У нас в основном все занимались чарами, но зельевар — почётная профессия. Никто не будет препятствовать.

— Что необходимо знать мне, как девушке? Боевая магия? Какие-то определённые чары?

— Увлекалась ей в прошлом? — явно заинтересовался Дориан. — Нет, это не обязательно, но я буду куда меньше волноваться, зная, что ты способна за себя постоять. Парочке связок с фамильными чарами я тебя научу, но на постоянной основе заниматься с тобой у меня нет времени. Я могу подыскать тебе репетитора до начала учебного года, — довольно улыбнулся мужчина.

— Я не против занятий с посторонним, только если этот репетитор не станет лишний раз интересоваться моим нынешним состоянием. Ну и некоторыми особенностями, ведь у меня есть и свои особые чары для защиты, которые вполне могут вылететь по привычке.

Дориан понятливо кивнул, объяснил некоторые особенности фамильных заклинаний и отпустил в комнату, заметив, что время перевалило за десять часов вечера. Малвин чувствовала себя утомлённо после такого насыщенного дня, но как-то по-особенному себя не чувствовала. Всё-таки, память должна возвращаться, потому что Дориана она воспринимает вполне адекватно и не враждебно, несмотря на то, что он, по сути, посторонний ей человек. Да и Гидеон с Фабианом не вызывали отторжения или опаски. А вспоминать и изучать новое не так уж и сложно.

_________________

Нет, не МалЬвина, а Малвина. Кельтское имя.

Малвина (Malvina) — служанка

Эдна (Edna) — огонь

____________________________

Перт (Perth) — шиповник

Галвин (Galvin) — воробей

Марвин (Marvin) — живущий морем

Фелан (Phelan) — волк

Малвин не была сильной ведьмой, не плела кружева проклятий на ходу, не могла уничтожать врагов взмахом жезла, но у неё были другие достоинства. Она, не имея возможности быть боевиком, проводила ритуалы. Бесконечные, заунывные, утомляющие и жрущие магию вместе с кровью. Приносила жертвы, распевала катрены на древних языках, двигалась в такт ритмам, набатом звучащим в голове. Она была не так сильна магически, как крепка здоровьем, которое могло позволить ей выносить хоть десятерых детей. Малвин копила знания, копила силу, чтобы потом передать это своим потомкам. Но не вышло. Гнусные грязнокровки украли у неё возможность воплотить в жизнь то, о чём она мечтала.

Ведьма не хотела такой же семьи, в которой она выросла. Мать не любила троих старших детей, которые родились достаточно сильными, чтобы быть независимыми от неё. Двое младших родились слабее, более зависимыми от материнской заботы, её это устраивало, хоть и младший умер совсем маленьким. Малвин не радовалась, когда умерла мать, но вздохнула с облегчением. У сестры голова ещё не была забита пустыми предрассудками, её ещё можно было научить думать головой. У Кармин было всё плохо с чарами, зелья получались далёкими от идеала, но если с магией не вяжется, то руны в помощь.

В работе с рунами нужна только голова. Только знание значений каждого символа, умение расставить их в нужном порядке, чтобы получить желаемый результат. У Кармин получалось, она к третьему курсу научилась рассчитывать почти любой ритуал, имея на руках карты звёздного неба и лунный календарь. Значение каждого символа въелось в подкорку сознания, она могла считать любые цифры — нумерология была её второй страстью, не отделимой от рун. Если бы Малвин выжила, то они бы хорошо устроились в жизни. Нашли бы одного мужчину на двоих, получили бы идеально сбалансированную команду: боевик, маг-поддержка и стратег-аналитик. Не сбылось, но Кармин наверняка устроилась.

Ей нравилось учиться, искать что-то новое и натыкаться на поразительные вещи в темномагических фолиантах. Маги не любили теорию, но некоторые вещи всё-таки записывали, чтобы потомкам достались те крупицы мудрости и понимания магии. Малвин глотала всё, что находила, но как же расстраивала эта слабость! Редко какая женщина превосходит мужчину в магическом потенциале: вся сила уходит на то, чтобы в будущем родить здоровое потомство. Женщины поэтому-то и хороши зачастую в зельях и ритуалах.

Малвин пришлось становиться умной. Маги не любили разжёвывать в своих книгах как и почему к чему-то пришли. Пришлось самой понимать, доходить, искать дополнительно что и как. Пришлось учиться думать самой, иначе не понять, почему использовали тот или иной метод, то или иное заклинание в том или ином случае. Приходилось запоминать и составлять в голове таблицы совместимости ингредиентов, запоминать все особенности, которые удалось выяснить методом проб и ошибок. Запоминать последовательность проведения каждого нужного ритуала, каждый символ на руническом круге, каждую зубодробительную фразу на древнем, как мир, языке.

С её образом жизни, когда кочуешь от посёлка к селу в бегах от правосудия, горы книг и дневников просто физически невозможно утащить даже с чарами расширения пространства. Невольно, отрабатывая раз за разом всё это, запоминаешь на всю оставшуюся жизнь. Как воровала младенцев для жертвоприношения, чтобы попробовать ритуал. Как рисовала на себе кровью девственниц руны и символы, чтобы усилить своё здоровье. На шестом курсе ходила на грани помешательства и становления безумной фанатичкой похлеще некромантов с их тягой поднять любое кладбище, чтобы навести чуму, скосить поселение, а потом проводить сомнительные ритуалы. Попробовала гадость с человеческими жизнями, поняла, что это не её, и успокоилась.

Нынешнее время казалось чужим миром. Где любая человеческая жертва — и ты беспринципный маньяк-убийца. Любой ритуал — тёмная магия, любая манипуляция с кровью — тёмная магия, заклинание, сложнее патронуса, — тёмная магия. Люди не стремятся совершенствоваться, потому что законы загоняют в определённые рамки. Правительство помнит инквизицию, помнит, как магов косили, словно скот, поэтому держат мир в этом медленно кипящем котле, стараясь хоть как-то понизить градус волнений. Магический мир стремится к переменам, мир не может стоять на месте — необходим прогресс. Не только открытия в какой-то науке. Что-то новое, что-то необычное.

Война.

Война всегда скрашивала скуку. Безумные борцы шли на гибель, но никогда не скучали. У них был стимул развиваться. Хитрые политики, отсиживающиеся в стороне, а после прибирающие к рукам лавры и прибыль. У них есть от этого выгода. Обычные люди, страдающие от войн больше всех. Среди них чаще всего и были потери. Колоссальные, несоизмеримые. С каждой войной всё больше жертв, всё больше способов убивать. Инквизиция уничтожила многое, но столько же и принесла, как и любая война. Скрыв магический мир, она дала магам толчок к развитию, но постепенно этот толчок сошёл на нет, и маги начали деградировать. Нужен новый. Это закон мироздания.

Малвин смотрела на ситуацию Магической Британии, как человек, чья жизнь стала борьбой за то, чтобы оставаться собой. Нет, не выживать. Она бы могла принять личину любого человека и жить спокойно, отказавшись от магии, от своей сути. Но всё существо этому противилось.

Её друг — Зигмунт Бадж предпочёл скрыться на необитаемом острове и посвятить себя экспериментам. Малвин могла его понять, но затворнический образ жизни — это не её. У друга были комплексы по поводу внешности, вообще по многим причинам, поэтому его добровольное отречение не вызвало никакого удивления. Зиг в своём праве.

— Сестрёнка, ты готова? — Малвин вздрогнула и оторвалась от созерцания своего отражения. Она тут больше двух недель, успела на салатах и постоянных упражнениях сбросить около одиннадцати фунтов, поэтому одежду уже приходилось подгонять. Теперь дело шло медленнее, но всё-таки скоро она доберётся до прежней узкой талии.

Фабиан и Гидеон смогли выбраться только сейчас, потому что перед сентябрём не смогут. Они совсем недавно закончили аврорскую школу и теперь молодых стажёров гоняли по всем отделам Аврората. Близнецы жили на отдельной квартире и не беспокоили родителей своим замученным видом, хотя мама переживала за их здоровье и сон. В общем, вместо того, чтобы на очередных выходных нормально отоспаться, братья решили, что стоит провести время с сестрой. Малвин не возражала: они её забавляли, да и память услужливо подкидывала фрагменты из детства. Дети были дружными, несмотря на разницу в возрасте.

— Да, я собралась, — отозвалась Малвин, прикрывая дверь в свои комнаты. Братья переоделись из своих служебных ярко-бордовых аврорских мантий в более приличные вещи.

— Отец нашёл тебе репетитора по дуэлингу, — заявил Фабиан, когда они уже спускались на первый этаж в гостиную, где был камин. — Руфус Скримджер. Старше нас на четыре года, но уже один из лучших в Аврорате. Но от подработки он не отказался.

— Неплохо, — кивнула ведьма. — Мне нужны базовые навыки для защиты. Но вы заняты, поэтому пришлось прибегнуть к найму.

— Мы понимаем и очень страдаем, — хмыкнул Фэб. — Даже интересно посмотреть, что из тебя получится.

— Это для самообороны. Мало ли, что может произойти, так что надо уметь постоять за себя, — совершенно серьёзно сказала Малвин.

— Верно, — кивнул Гидеон. — Мы уже успели насмотреться на гадости в Аврорате. Что только с молодыми девушками не делают, на самом деле. Большинство, конечно, грязнокровки, но всё равно жестоко.

Фабиан, который первый вошёл в камин, поймал выпавшую от неожиданности Малвин и взмахом руки избавил её мантию от сажи. Ведьма опасливо покосилась на камин и мрачно осмотрела паб «Дырявый котёл». Она не была безгрешным и невинным агнцем, но пьющие даже днём неопрятные личности вызывали отвращение. Не все тут, конечно, этим занимались, кто-то вполне цивильно перекусывал повсеместным обедом англичанина, запивая традиционным чаем. Вот, какой-то весьма грузный и очень большой неотёсанный мужчина сидел на едва ли не скрипящим от тяжести стуле и выпивал уже третью кружку эля, судя по стоящим рядом бокалам.

— О, привет, Хагрид, — поздоровался Фабиан, тем не менее, не касаясь этого большого мужчины. — Как там Хогвартс?

— Здорова, парни, — отозвался так называемый Хагрид, дыхнув на них перегаром. — Профессора эт готовятся, вот. Молли, похорошела-то как! Артуру ещё постараться-то придётся, чтоб тебя не отбили.

— Благодарю, — кивнула чуть нахмурившаяся ведьма, разворачиваясь к заднему выходу.

Дырявый Котёл открылся как раз в её время и пользовался некоторой популярностью как заведение, в котором наверняка нет маглов, вот только каминами для перемещения пользовались редко. Летучий порох был дорогим и его изготавливали в малых объёмах для определённого круга лиц. Малвин даже не успела за свою жизнь ни разу опробовать такой способ перемещения, но вот теперь удалось. Ощущения двоякие, от неожиданности она сильно растерялась.

— Эм, ты прости, конечно, Молли, но у тебя с Уизли всё серьёзно? — помявшись, спросил Фабиан, пока старший брат открывал проход.

— Мы поговорили на эту тему с отцом и решили, что это далеко не самый лучший вариант. Он поставил несколько условий по поводу личности жениха, но настаивать на ком-то определённом не стал, — спокойно ответила ведьма. — И да, если «Молли» вам не нравится, то зовите, как удобно.

— Помнишь «Лэм»?

— Ещё «Фидеон» и «Габиан», — фыркнула Малвин.

— Сейчас это не актуально, — улыбнулся Гидеон.

«Лэм» было довольно забавным прозвищем. Учитывая, что фантазия у близнецов была своеобразная, то и прозвище младшей сестре они придумали эксцентричное. «Л» от «little», а «эм» — первая буква имени, так и получилось короткое и миленькое Лэм. Впрочем, чего ожидать от семилетних мальчишек?

— Фэб и Део, — вспомнила Малвин.

— Только не это, — закатил глаза Гидеон, которому не нравилось такое сокращение своего имени, а Фабиан расхохотался, закинув голову назад.

С ними ведьме было комфортно. Братья не задавали глупых вопросов, не стремились её поучать, разговаривали о чём-то маловажном, но было весело и познавательно. С их помощью удавалось легче вспоминать детство, поэтому ведьма старалась налегать именно на эту тему в разговорах. Фабиану много и не надо — его начинало заносить, за одним воспоминанием тянулось другое, а Гидеон добавлял в рассказ больше деталей и уточнений.

— Что, не хочешь брать комплект учебников? — спросил один из близнецов, когда в книжном взяли лишь пару пособий для подготовки к ПАУК.

— Уна нашла мне комплект отца, да и ваши ещё сохранились, — пожала плечами Малвин. — Не вижу смысла брать за те же деньги упрощённое издание. Отец уже проконсультировал меня по этому поводу.

— Некоторые темы там заменены на другие.

— В таком случае можно будет одолжить учебник у однокурсников, если найдутся разительные отличия. Не вижу смысла тратить лишний раз деньги.

Пруэтты были не так уж и богаты. Остатки состояния прадеда, который был Мастером Чар, да и только. Гвилим Пруэтт был легендой, лучшим на островах туманного Альбиона в своём деле, но сына упустил, и тот, ничего в жизни не добившись, проматывал отцовское наследство. Благо, недавно почившая бабушка Бригитта оказалась умной женщиной и ей удалось сохранить кое-что из своего приданого, поэтому Дориану удалось отучиться на ликвидатора проклятий в Гринготтсе. Так как обучение в гильдии очень дорогое, а денег было не так уж и много, пришлось отказаться от получения мастерства. В принципе, Дориан зарабатывал хорошо, этого хватало, чтобы жить без нужды, но на всякие пафосные приёмы не было средств. Мередит, которая не работала, занималась ведением домашнего хозяйства и не растрачивала попусту деньги. Например, чайному набору, который используется на каждом приёме пищи, уже около семидесяти лет, а серебряным столовым приборам с вензелями рода более трехсот. Да и не замечала Малвин каких-то деликатесов.

Близнецы пожали плечами и больше на эту тему не разговаривали. Потом была лавка с ингредиентами для зелий, где Малвин разговорилась с продавцом, а Фабиан держался за нос от витающих вокруг запахов. Гидеон тоже морщился и с непонятным интересом смотрел на лотки с глазами тритонов. Через полтора часа, когда Малвин с огромной скидкой выдали комплект ингредиентов для школы, Фабиан вытащил её из лавки чуть ли не силком. Но ведьма была довольна, поэтому что-то напевала под нос и игнорировала все возмущения старшего брата по поводу её садистских наклонностей.

— Только не это, — синхронно простонали близнецы, когда она остановилась у магазина с, как уверяла вывеска, мантиями на все случаи жизни.

— Пройдитесь пока, — сжалилась над их кислыми лицами ведьма. — Встретимся через час в кафе.

— Отлично! — мгновенно улыбнулся Фабиан, и они фактически исчезли.

Малвин не имела тяги к огромному количеству одежды, но хотела узнать, как сейчас одеваются люди. В её время мантию носили на голое тело, но никто в доме такое не практиковал. Да и в Хогвартсе на первом курсе она себе чуть не застудила всё, потому что замок — это замок, и он не отапливался никак, разве что в гостиных, спальнях и классах были руны. В таких условиях все сразу начинали понимать, что такое рунология и зачем она нужна. На втором курсе идиотов больше не было и никто себе ничего не отмораживал.

— Добрый день, — поздоровалась ведьма.

Работающие тут дамы и девушки были заняты. Кто-то махал палочкой, от чего куски ткани сшивались прямо в воздухе, кто-то занимался выкройками и расчётами, одна ведьма вышивала руками руны на чьём-то явно эксклюзивном заказе. Руны нельзя создать магией, с одежды они стирались от носки и стирки, поэтому их вышивали руками. Предельно аккуратно, потому что один неверный стежок — и всю мантию, или что у неё там, нужно выкидывать. Иногда пришивали просто кусок ткани с вышитой формулой, но эффект был слабее.

— Здравствуйте, мисс, чем могу быть полезна? — отозвалась подошедшая женщина. — Моё имя Черилин Бербидж.

— Малвина Пруэтт. Мне нужно сориентироваться в новинках, — нервно улыбнулась Малвин. — Ну и форма в Хогвартс.

— Позвольте снять мерки, мисс Пруэтт.

Малвин постояла на скамеечке, позволяя ленте измерять её во всех необходимых местах, пока Черилин искала среди царящего хаоса нужные ткани. Потом ей вручили журналы, которые Малвин листала со священным ужасом. Столько слоёв одежды, сколько носила она, считалось нормой, можно было и больше. Разнообразные виды нижнего белья, платья, блузки, юбки, чулки, носки, корсеты, свитера, костюмы. Мантии — обычные, школьные, зимние, демисезонные, парадные. Пришлось взять то, что принято носить здесь — обычные блузки-юбки, да мантии, хоть Малвин и не привыкла к такому. Но выбора-то особо и не было, хотя в мужских каталогах она заприметила брюки, которые, кажется, были практичнее юбок. Но с этим стоило бы разобраться позже.

Набрав себе удобной одежды и обуви, Малвин вышла достаточно довольная собой. Что уж теперь, раз традиция носить мантии на голое тело ушла? Так, вроде, даже удобнее, хотя с непривычки забываешь что-то на себя надеть. Теперь надо было в зверинец — за фамильяром. Малвине не покупали никакой живности, потому что она была довольно безответственной. Впрочем, Фабиану тоже. Только Гидеон мог похвастаться величественным филином, которого ему купили после третьего курса. Малвин нужен был книззл или ворон, хотя с книззлом будет удобнее. Ворон — умное животное, но на мало что годное в нынешних реалиях. Максимум — носить письма, но вообще-то это не почтовые птицы. Раньше можно было вселяться в своего ворона, следить за кем-то в своеобразной личине. В таком случае не действуют чары против анимагов, так что это было весьма удобно. С книззлом можно тоже так сделать, но у Малвин были другие планы.

— Точно всё? — опасливо поинтересовался Фабиан, когда ведьма нашла их в книжном. — Как-то быстро.

— Мне показали одежду на манекене, вот и всё, — пожала плечами Малвин. — Мне нужен книззл.

— Уверена? За ним надо ухаживать, а у тебя ПАУК в этом году, — нахмурился Гидеон, когда они уже покидали «Флориш и Блоттс». И зачем они сюда пришли во второй раз?

— Да, я уверена, что мне нужна достойная компания, — улыбнулась ведьма. — Не так уж и сложно кормить животное, а туалет чистят эльфы.

В «Волшебном зверинце» было очень много животных. Почтовые птицы, земноводные, рептилии, кошки, крысы, хорьки, насекомые. Малвин с интересом рассматривала какую-то явно ядовитую змейку в террариуме, Фабиан кривлялся перед совой, а Гидеон рассматривал представленных котов, выискивая по каким-то признакам чистопородного. Когда перед ведьмой поставили на прилавок двух котят, один из которых был бежевым с рыжими полосами, а другой чёрный с синими глазами, то выбор был очевидным.

— Его, — ткнула пальцем в чернявого Малвин.

Гидеон начал набирать уйму вещей для этого кота, начиная с миски и корма, заканчивая лотком с какими-то чарами против запаха. Фабиан начал ныть, что хочет полярного совёнка, с которым недавно активно общался. Малыш таращил янтарные глаза и открывал клюв, видимо, желая что-то сказать, но Гидеон был непреклонен.

— У нас есть Нейл, Фэб, нечего квартиру превращать в совятню.

— Ну-у, пожалуйста! — взмолился Фабиан, несчастно смотря на полярного совёнка. — Он же милый, ну!

— Несомненно, но потом мне его кормить и за ним убирать, а тебе раз в неделю он будет «ми-илым»!

Близнецы переругивались, выходя из зверинца, а Малвин тяжело вздохнула. Как дети малые!

— Давайте домой, мальчики. Фабиан, признай, тебе он надоест через некоторое время, а Гидеон слишком ответственный, чтобы бросить его на произвол судьбы. Пусть ему попадётся такой хозяин, которому он будет нужен по прямому назначению.

Брат надулся и молчал всю дорогу до Дырявого Котла, бросая на Малвин и Гидеона обиженные взгляды. Иногда казалось, что ему вовсе не двадцать два, а тринадцать лет, хотя ведьма видела его всего дважды. Такой вот парадокс: Фабиан был глупее старшего брата, но с детства сильнее магически, поэтому отец копил на его обучение в гильдии. Гидеон был умнее, являлся «мозгом» их тандема, но заклинания разучивал гораздо дольше. Поэтому Фэб сдал экзамены на «удовлетворительно», блестяще выполнив практику и завалив всю теорию, при этом готовился он к выпускным меньше месяца. Део, повёрнутый на учёбе, готовился с пятого курса и был готов убить брата за такой позор на его голову.

Малвин, у которой просто не было возможности отлынивать, превосходила предыдущую хозяйку тела в знаниях древних, как мир. Конечно, сейчас у магов гораздо больше полезных заклинаний, да и к тому же сравнительно простых, но то, что когда-то изучала она, нельзя отыскать в библиотеках древних родов. То, что можно было практиковать в то время, теперь карается пожизненным сроком в местной тюрьме.

Пруэтты, которые считаются светлыми магами, зачали магических близнецов и провели ритуал пробуждения памяти прошлой жизни. Раньше, чтобы родить магических близнецов, приносили в жертву одного новорождённого ребёнка. Очень серьёзный ритуал, который разделял одно магическое ядро на двоих. Необходимый, чтобы один из близнецов не умер. А зачастую именно так и происходило, потому что одному ребёнку доставалась вся магия, а другой оставался сквибом. Предполагалось, что один высасывает магию из другого, более слабого здоровьем. С жертвой же получалось, что магия разделялась на двоих, поэтому и разделение было такое, что один из детей сильнее, другой умнее. Или по какому-то другому критерию. Но вместе их магия была целостной.

Интересно, они знают, что у них должна быть одна жена?

С матерью этого тела было сложно. Она выглядела такой унылой и несчастной, что её было почти жаль, но Малвин понимала, что здесь она ни при чём. Видимо, Леди Мередит считала, что лишилась дочери, но она не брала в расчёт то, что у Малвин и Малвины была одна душа. Это были проблемы накручивающей себя женщины, и ведьма в это лезть не собиралась. Отец же, кажется, очень радовался, что его дочь «взялась за ум» и позорить семью браком с неподходящим ей человеком не будет. А её стремление изучить всё, что она упустила за пятьсот лет, вызывало гордость. Малвин почти не вылезала из библиотеки Пруэттов, отрабатывала заклинания, интересовалась делами семьи и ограничила свою переписку до общения с Дэниелом Гринграссом.

Самой ведьме довольно добродушный кузен по материнской линии симпатизировал. В письмах она спокойно рассказывала о своих делах и некоторых планах, а он делился своими впечатлениями от путешествия по Франции вместе с отцом. Всего два письма из разных мест вместе с маленькими подарочками позволили понять Малвин, что они вполне могут поддерживать общение. А вот одну подружку с Гриффиндора — Энид Диггори она предпочла проигнорировать после её расспросов про Артура. Ведьма не знала, что на это ответить, и просто сожгла письмо, не решаясь написать что-то подруге Малвины. Вдруг скажет что-то не то? А так, оправдается в случае чего тем, что родители загрузили с учёбой. Вообще этим можно прикрыть многие косяки, но лучше бы всё к сентябрю вспомнить и не опозориться на незнании мелочей. В любом случае, прежней Малвины Пруэтт точно не будет, сама Малвин не способна тратить время на сомнительные развлечения с нынешней молодёжью, да и было ей интересно нагнать упущенное. К тому же, она боится высоты, поэтому от игры в квиддич она откажется.

С новым репетитором по дуэлингу — молчаливым аврором Руфусом Скримджером — было сложно. Тот смотрел на неё снисходительно, улыбался, как немощной, и с таким видом предлагал помощь после занятий, что хотелось его ударить. Малвин бесилась, шипела, смотрела яростно, но ничего сделать не могла. Ни одно заклинание его так и не достало, а просто отказываться от тренировок, потому что её не устраивает характер этого самого репетитора, было бы низко. Тогда бы у Скримджера появилось ещё больше поводов относится к ней, как к… к ребёнку.

Тело было слабым, неряшливым и неуклюжим, а Скримджер быстрым и сильным. Не говоря об арсенале, ведь Малвин не могла создавать те связки, которые использовала в прошлом, чтобы не вызывать подозрений. Не всё можно списать на фамильные заклинания. Кроме того, палочку она так и не купила, поэтому до сих пор ходила с прадедушкиной. Слушалась она хорошо, но всё равно была чужой.

— Да прекратите вы! — рявкнула Малвин, сидя на полу зала. Скримджер просто протирал ей весь дуэльный зал и совсем не раскаивался.

— Что именно? — приподнял одну бровь мужчина. Бесило ещё и то, что Малвин также не могла! Поднимались обе брови, но никак не одна!

— Вы специально издеваетесь? Почему нельзя устроить нормальную тренировку? В вашей аврорской школе тоже всех учеников до полусмерти изводят?!

— Мисс Пруэтт, чего вы от меня хотите? — закатил глаза Скримджер. — Я занимаюсь с вами всего два часа в день, но и этого для вас много. К слову, Лорд Пруэтт настаивал на трёх часах. Я не могу брать оплату за два часа, а заниматься всего час, это будет просто нечестно по отношению к вашему отцу.

— Да причём здесь время? — зло бросила ведьма, пытаясь дрожащими руками собрать растрепавшиеся волосы. — Вы с ходу начинаете бой! Никакой разминки, отработки заклинаний, физических упражнений! У меня после первого занятия все связки потянулись, едва на ноги встала утром.

— Так вот в чём дело, — усмехнулся Скримджер. — После первого занятия вы не поняли, что вся разминка должна быть до дуэли? А для изучения заклинаний у вас имеется библиотека. Я даже вслух все атаки произношу. Мне тратить два часа, обучая вас махать палочкой?

— А вам в голову не приходило, что у меня тоже есть другие дела? — прищурилась Малвин, понимая, что с какой-то стороны он прав. И ведь получалось у него изводить её целых два часа, особо не напрягаясь.

— Не моя забота, — отрезал мужчина. — Встанете?

— Нет, — пожала плечами Малвин. Она и правда не могла: колени дрожали, руки тоже, а слабость накатила страшная. Ведьма едва держалась в сидячем положении.

— Позовите эльфа.

— Сюда нельзя эльфов, мистер Скримджер. Они поменяют магический фон своим воздействием. Точнее, выпьют витающую энергию, и рунам на стенах нечем будет наполняться для укрепления, — всё-таки упав на спину, заявила Малвин. — Позовите отца. Или вытащите в коридор в конце концов.

— Какая вы… проблематичная девушка, мисс Пруэтт, — вздохнул мужчина, подхватывая её левитационными чарами. — Почему вы так смотрите? Рассчитывали, что я на руках вас понесу прямо до комнаты? — ехидно улыбнулся Скримджер.

— Вы меня несёте вверх ногами, — цокнула ведьма.

— Вам же можно корявые заклинания создавать, так почему мне нет?

Как же она мечтала его проклясть! Самоуверенный и высокомерный придурок, который смотрел на окружающих, как на дерьмо, из всей семьи Пруэттов должное уважение отдал лишь Дориану. На Фабиана и Гидеона, особенно на первого, он вообще старался не смотреть, а Мередит успела только с ним поздороваться и предложить ланч, прежде чем уйти в гости к тётушке Мюриэль. Малвин он обделил вниманием совершенно, а вот воздух над ручкой Леди Пруэтт послушно поцеловал. И где отец раскопал этого хама?

Малвин, конечно, ещё не прониклась своей ролью аристократки, но такое отношение раздражало. Что за женоненавистник? Взрослый человек, двадцать шесть лет от роду, а поведение оставляет желать лучшего. Фабиан отзывался о нём, как о высокомерном импотенте, за что получил от Гидеона подзатыльник за такие слова при девушке. Впрочем, Део (они с Фэбом всё-таки стали его так называть) тоже нелестно отозвался о Скримджере, но оценил его целеустремлённость и трудолюбие.

Что такое импотент Малвин знала. И гнусно хихикала у себя в комнате, поняв, почему у Скримджера такая неприязнь к женщинам. У кого-то с ними не клеится, скорее всего, из-за неудачного опыта в юношестве. Но такие люди, как этот подонок, если не однолюбы, то точно приверженцы постоянства, поэтому жениться у него не вышло, как и завести постоянных отношений. Хотелось расхохотаться ему в лицо, но первое заклинание из палочки Скримджера долетело до неё быстрее. Конечно, насмехаться над чужими проблемами недостойно аристократки, но как же он её раздражал!

— Ну как вы? — поинтересовался мужчина, прислонившись к стене у двери в дуэльный зал.

— Нормально, — буркнула Малвин, подтянув к груди колени.

Вот и чего она злится из-за своего, вообще-то, бессилия на кого-то другого? Вероятно, привычка Малвины: не я такая, это они! Раньше она спокойно принимала свои слабости и пыталась пользоваться преимуществами. Сейчас, конечно, никаких преимуществ и не имеется. Малвин была худой, гибкой и, за счёт этого, быстрой, что позволяло уворачиваться от заклинаний и успевать ставить щиты. Это тело было слабым, медленным и не поспевало за мыслями. В голове ведьма успевала увернуться и отправить ответное заклинание, а тело уже получало от Скримджера. Кто в этом виноват?! Разумеется, только она.

— Не обижайтесь, мисс Пруэтт, — едва ли не через силу выдавил мужчина. — Я и правда требую от вас много, хотя некоторые новички в Аврорате по упорству явно вам уступают.

— Буду считать это комплиментом, — фыркнула Малвин, по стеночке пытаясь подняться на ноги. — Спасибо за урок.

— Призовите эльфа.

— В своём доме не помру.

И, прихрамывая на обе ноги, поплелась к выходу из минус-второго этажа, где была лестница. Скримджер шёл позади, явно думая, что зря связался с такой явно неадекватной девчонкой, которой хотелось неясно что и кому доказать. А Малвин просто хотела пройтись, чтобы мышцы уж совсем не забились. Если сейчас упадёт пластом, то завтра будет ещё сложнее. Поэтому она медленно разгоняла кровь и глубоко дышала, стараясь держать тело в вертикальном положении. Постепенно и правда становилось легче идти.

— Вы ненормальная, — заключил Скримджер, когда они минут через десять едва выбрались на цокольный этаж.

— Почему же? — удивилась Малвин. — Вы можете идти вперёд, не надо меня провожать.

— Чтобы вы свалились с лестницы, а вся ответственность за вашу жизнь, здоровье и ещё Мерлин знает что легла на меня? — прорычал мужчина.

— Да меня Уна охраняет от самого выхода, — закатила глаза ведьма. — Даже если я упаду и разобью голову, то она успеет переместить меня к отцу. А вероятнее всего она успеет меня поймать.

— Полностью полагаться на эльфа? Вы серьёзно, мисс Пруэтт? Вы казались мне разумнее, — мрачно процедил Руфус.

— Она меня с рождения нянчила и не дала убиться, думаете, что-то поменялось с того времени?

— Согласен. Вы так же неразумны, как младенец.

— Также невинна и прекрасна, как я предпочитаю думать.

Нет, он решительно её раздражает. Но и забавляет, чего уж греха таить. По крайней мере, ведьме не приходится особо сдерживать свою агрессию в разговорах с ним. Да и вообще о какой-либо вежливости по отношению к Скримджеру она забыла на третьем уроке, когда он едва ли не прямым текстом заявил, что ей надо сбросить вес. Вот уж самое страшное и в то же опасное оскорбление для женщины! Малвин была готова взорваться от возмущения и праведного гнева. Да даже такой прямолинейный и порой бестактный Фабиан не смел говорить ей подобных вещей, когда лет в двенадцать-тринадцать у Малвины были сильные проблемы с лишним весом!

В общем, он опять её начал раздражать.

Но Скримджер покинул Пруэтт-хаус, а Малвин в это время отмокала в потрясающей ванной с маслами и воздушной пеной. Понятно, почему у этого тела такая ухоженная кожа! Ванну ей готовила Уна по всем заповедям Леди, поэтому состав размягчал кожу, раскрывал и очищал поры, даже расслаблял натруженные мышцы, чтобы избежать судорог или других неприятностей. Не говоря о бесконечных масках, кремах, ванночках для рук и прочей ерунде, к которой ведьму принуждал эльф. А что было после всех этих процедур! Сушка волос с параллельным нанесением бальзама и долгое расчёсывание, что делало медные кудри невероятно мягкими и послушными, не говоря о едва заметном цветочном запахе. У Малвин никогда не было таких волос, скорее, её прошлая рыжая грива напоминала метлу для пола своими «секущимися концами» и, — о, Мерлин! — перхотью. Далее — маски на ночь, которые надо было держать около получаса, а всё это время необходимо лежать без движения. В это время Уна точила пилочкой её ногти на руках и ногах, поправляла кутикулу, наносила какой-то состав, чтобы ногтевые пластины блестели и не ломались. И это всё через день, разве что маски и крема менялись. В другие дни она принимала быстрый душ без мытья головы и предпочитала только «ночной крем» для рук, иначе бы Уну хватил удар от такого попустительства. Периодически происходил довольно неприятный процесс по удалению волос, когда наносилась сахарная паста на участок кожи и отрывалась вместе с волосами. Тело было к этому привычным, но у Малвин сначала случился конкретный шок. Чем волосы-то мешают?!

Ах да, ещё как минимум раз в неделю необходимо щипать брови. Это была самая адская мука, которую могло придумать женское общество. Малвина не привыкла к такому насилию над своим лицом, хотя обеспокоилась формой своих бровей где-то в лет в четырнадцать. Почти четыре года она занимается подобным извращением, но это всё также больно и неприятно. Малвин в своём времени вообще не занималась подобным.

И самое ужасное из всего этого то, что Малвина даже не красилась. То есть, мать категорическим тоном запретила всякие пудры, туши, карандаши и помады, потому что она молода и красива без этого. Сама девушка тогда пыталась протестовать, но вскоре ей самой надоело каждое утро тратить минимум полчаса на минимальный макияж, и она постепенно отказалась от этого сомнительного удовольствия. Малвин бы точно не привыкла к такому, да и уход за кожей при использовании косметики ужесточался в разы.

Было теперь понятно, почему в тот первый день Уна совершенно не удивилась незнанию хозяйки элементарных вещей. Малвина просто до этого лета почти не утруждала себя огромным количеством одежды. Видимо, рост всех стратегически важных мест наступил резко и быстро. Ведь и правда на рождественских колдофотографиях конца 1967 года ничего так сильно не выпирало.

* * *

Сегодня был подходящий день для проведения ритуалов, поэтому Малвин готовилась с утра. Обычные зелья для укрепления организма, которые подготовят тело к предстоящим нагрузкам, ванная с зельями для стабилизации магического ядра, целый день спокойствия и умиротворения. Скримджера она послала, точнее, попросила сегодня отменить занятия, потому что этот человек одним своим видом вымораживал её. Нет, она его уважала за силу, но вот как личность он был неприятен.

Ритуал был не таким уж и сложным, а отец, изучив его описание, дал своё согласие на его проведение. К тёмной магии, как принято называть теперь всё, что связано с почти классической магией, он относился лишь условно: жертвоприношения в виде животных ещё не упразднили, но сам факт умерщвления невинного вызовет у грязнокровок истерический припадок и обвинения в чернокнижии. В любом случае, просвещать кого-то в детали ритуала Малвин не собиралась, а в Хогвартсе она будет общаться с узким кругом лиц. Последний год, экзамены и прочее будет хорошей отговоркой. Тем более, Малвин надо было налаживать общение со слизеринцами, а, точнее, с родственниками. В первую очередь — Блэки. Лорд Орион Блэк — её крестный, а его сын — её крестник. С Беллатрикс тоже хотелось уладить конфликт, который был связан с банальным разрывом дружбы. Да, до Хогвартса Малвина и Беллатрикс были подругами. В первую очередь из-за того, что у них просто не было девочек-ровесниц нужного круга, а родство только укрепило детскую дружбу. К тому же, крёстной Малвины была Лукреция Пруэтт — жена дяди Игнатиуса и сестра Лорда Блэка. Она подруга матери со школьной скамьи.

Сама Малвин была в шоке от того, что её родичами являются те самые Блэки. Древнейший и благороднейший род, который ведёт свою историю ещё до основания Хогвартса. Конечно, не древнее Певереллов, которые считались чуть ли не первыми магами Туманного Альбиона и первым чистокровным родом островов, но где-то в первой пятёрке самых-самых — точно. Хотя, конечно, спорный вопрос по поводу их родства с грязнокровками. Может, главная семья и не пересекалась с ними, но вот младшие представители точно. На всех Блэков чистокровных невест бы не хватило, учитывая их многочисленность.

Блэки — это вообще уникальный род. Все страшно сильны, наследники этого рода не учились в Хогвартсе, так как с лет тринадцати участвовали в боях и на порядок превосходили взрослых магов. Они происходили от англосаксов и появились на британских островах в V веке. Воевали с бриттами, а именно с Певереллами, на протяжении всего англосаксонского завоевания, поэтому-то Блэки и не пересекались с Гонтами и Поттерами. Хотя память Малвины подсказывала, что Дорея Блэк вышла замуж за Карлуса Поттера и ныне является Леди Поттер. Их сын Чарльз учился на Слизерине и только перешёл на пятый курс.

Вообще, читая так называемую «Историю Хогвартса», Малвин то и дело удивлялась. Во-первых, какая-то ерунда про Салазара Слизерина, который, якобы, был блюстителем чистоты крови. Ха! Полукровка и бастард тогда ещё молодого рода Медичи, — флорентийских медиков, которые происходили то ли от рыцаря Аверардо, то ли от личного целителя Карла Великого, — конечно, мог ненавидеть всех грязнокровок и маглов, но уж точно не стал бы приверженцем чистоты крови. Потому что глупо и смешно. Во-вторых, Ужас Слизерина. Про фамильяра основателя Хогвартса не знал только совсем идиот, а бегающим к нему в гости Гонтам завидовали просто все. Конечно, ведь яд, чешуйки и выползки василиска — дорогие ингредиенты, которые стоили бешеных денег и ценились всеми зельеварами. Малвин бы душу продала за унцию яда или кусочек сброшенной шкуры. Да, василиск спокойно мог жрать людей, поэтому кроме Гонтов к нему никого не пускали, но ведь магическому существу, по сути, всё равно, что есть — чистокровного или грязнокровку. Если он выберется из своего подвала, то плохо будет всем, особенно, если им никто не будет управлять.

В общем, бред. Любой человек, который хоть чуть-чуть интересовался историей, учитывая любовь магов к символизму и нумерологии имени, мог бы легко сказать, что «Салазар» имеет испанско-баскское происхождение. Не обязательно поднимать для этого архивы и исторические хроники. Родство Слизерина с Медичи не афишировалось в открытую, но некоторые об этом всё равно знали. Немногие; Малвин, только перечитав всю школьную библиотеку, встретила упоминание и некоторые намёки, которые в основном сводились к тому, что Слизерин практиковал методы испанских медиков. А потом один из Гонтов, учащийся на три курса старше, просветил любопытную полукровку. Тот ещё предложил ей стать его второй женой, но ведьме удалось избежать этой сомнительной чести.

Гонты тряслись над сохранением родовых даров, поэтому все бастарды и младшие дети являлись слугами старшей семьи и составляли клан. Кровосмешение, в общем-то, началось именно с Гонтов, которые практиковали браки между братьями и сестрами. От этого репутация у них была не очень хорошей, но они были целителями и главными поставщиками ингредиентов животного происхождения. Учитывая, что по сути они и являлись родоначальниками такой профессии, как драконоборец, то не удивительно, что никто не смел им и слова поперёк сказать. Сейчас род угас, но Малвин думала, что у этих перестраховщиков наверняка есть запасной вариант.

В любом случае, Блэки, как боевая и политическая единица, просто незаменимые союзники.

Беллатрикс по слухам была малефиком и считалась весьма опасной. Малвина, которая с курса четвёртого возненавидела родственницу, могла лишь шипеть на неё издалека и поливать грязью за спиной при случае. Впрочем, этим занятием, в смысле сплетнями, увлекались все девушки, поэтому никакой реакции со стороны Блэк не было. Ну и нельзя не сказать, что малышка «Молли» просто завидовала черноволосой красавице, по которой сохла половина студентов от мала до велика. Малвин, в принципе, оценила подтянутую фигурку мисс Блэк и заключила, что, да, есть на что посмотреть и что потрогать. Лицо симпатичное, глаза большие, ресницы длинные, кудри смоляные, талия узкая, бедра округлые, прямая осанка. Малвин бы сама позавидовала, но понимала, что проблем тоже может оказаться много. Какой прок быть эталоном, если осмелится к ней подойти либо самоубийца, либо реально сильный маг? Да и характер у мисс Блэк был так себе, но она имела право быть привередливой и избалованной.

Малвина же, имея изначально идентичные данные, была несколько истерична, как и мать. Ну и комплексы по поводу лишнего веса, а ведь имеет место быть наследственность. Понятно, что расцветающая Беллатрикс и полнеющая от переживаний Молли к четвёртому курсу разругались из-за какой-то ерунды. Одна из причин, по которой чистокровная аристократка Малвина вдруг возлюбила маглов (просто в пику бывшей подруге), ну и на пятом курсе влюбилась до беспамятства в Уизли, который однажды пригласил её на вечерние танцы в пабе Хогсмида. Тогда-то девочка решила похудеть и стать красоткой не хуже Блэк. Вытрясла из матери все подробности по уходу за собой, голодала неделями и почти спала с измерительной лентой, наблюдая за прогрессом. К слову, Малвина весила куда больше на четвёртом курсе, чем сейчас, на седьмом, до момента пробуждения памяти. Учитывая, что ранее фигурой она напоминала бочку, то это и правда хороший результат.

Самое ужасное, что вся эта ерунда начала происходить после выпуска братьев, которые не давали сестре сильно переживать по поводу несовершенства своего тела. Фабиан так вообще баловал её сладостями из Сладкого королевства и носил на спине во время прогулок по Хогсмиду. Неудивительно, что Малвина просто обожала братьев. Четвёртый курс, когда девочка осталась без такой поддержки и ещё оказалась при этом толстухой, как её не осмеливались обзывать раньше, стал стрессом, а родители и братья не могли прийти на помощь. Мередит по поводу своего веса никогда не переживала, так как все Булстроуды имели предрасположенность к полноте, а Дориан женщин вообще не понимал и истерики дочери по поводу «зачем вы меня такой родили?!» просто игнорировал. Братья тогда только зачислились в школу авроров и им было не до этого.

Так и получилось, что в самый разгар подросткового периода Малвина оказалась никем не понятой и «всеми нелюбимой». Здесь и бунтарское поведение, смена имени, даже волосы порывалась отстричь, влюблённость в неподходящего парня… Ещё тётушка Мюриэль, которая своим характером и воспитанием в духе истинной ведьмы, подливала масла в огонь, каждое лето забирая к себе племянницу для промывки мозгов. Учила этикету, подбирала женихов, критиковала всё, что делает девушка, и вечно требовала. Вот уж кто был способен отравить неугодного человека, проклясть и унизить на ровном месте. Малвина её чуть ли не возненавидела и сбежала к своей хорошей подруге Энид Диггори в гости на первый месяц лета, чтобы не попасть к тётушке. Некстати, к слову, попросилась к подружке, так как она была вовсю увлечена предстоящей помолвкой с Элджи Лонгботтомом — младшим сыном Лорда Арфанга Лонгботтома и его жены Каллидоры, урождённой Блэк. Он был на семь лет старше Энид, успел прославиться, как эксцентричный и немного сумасбродный искатель экзотических растений, и, кажется, являлся фанатом Ньюта Скамандера, поэтому Малвин не завидовала ей. Зачем муж, который любит другого человека, да ещё и мужика?

Малвин посчитала, что прекрасно разобралась в жизни прошлой-будущей себя, поэтому осталась спокойна. Учитывая постоянную перемену в поведении Малвины, никто в Хогвартсе не удивится, что она вдруг станет какой-то странной. Разве что Беллатрикс может насторожиться, но, в принципе, приличное обоснование Дориан придумал. Для других «Молли» взялась за ум из-за того, что отец пригрозил урезать её карманные деньги, запретить походы в Хогсмид и вообще запереть в доме, если она не возьмётся за ум и не закончит школу с приличным аттестатом. Учитывая, что походы в Хогсмид едва ли не единственное развлечение школьников, то это было серьёзной угрозой.

Поэтому-то Малвин почти всё свободное время тратила либо на учёбу, либо на изучение истории. Первое нужно было, чтобы освежить память и не провалить ПАУК, а второе, чтобы выяснить, что происходило после её смерти. Времени было навалом, так как особых занятий в Пруэтт-хаусе не было, а стабильная переписка была лишь с Дэниелом. В основном писал он, так как Малвин было нечего рассказывать, но письма были яркими и увлекательными. Скоро он возвращался в Британию и обещал показать колдографии, но уже, скорее всего, в Хогвартсе, так как вернётся он к тридцатому августа и будет собираться в школу фактически за один день.

Оторвавшись от лежащих рядом книг по истории, валяющихся в хаотичном порядке конспектов за четвёртый курс и личного дневника, Малвин взглянула на время. Скоро полночь, а, значит, пора готовить ритуал.

Книззл был обстоятельно напоен снотворным и успокоительным, а сама ведьма приняла ванну с зельями для стабилизации магического ядра. Ледяная, чуть зеленоватая вода позволила окунуться лишь пару раз, после Малвин, стуча зубами, надела на мокрое тело мантию с вышитыми волосами единорога рунами. Сдерживая желание завалиться на тёплую постель под пушистый плед, она подцепила книззла за шкирку и вытащила атам (1) из шкатулки. Остальные атрибуты были уже в ритуальном зале, поэтому, ступая босыми пятками по полу, ведьма спустилась на третий подземный этаж, защищённый от посторонних множеством рун и чар. Нужно быть членом рода Пруэтт, чтобы попасть в ритуальный зал или к алтарю.

Начертив мелом на полу нужные рунические круги и расставив свечи, так как иного освещения в ритуальном зале быть не могло, Малвин положила книззла в середину начерченных кругов и раздражённо швырнула в блеющего жертвенного барана Silencio. Книга с описанием ритуала, где, к счастью, были записаны нужные катрены, лежала раскрытой на нужном месте.

Атам, который являлся ножом гоблинской работы, грел руку инкрустированными гиацинтами. Дориан заявил, что гиацинт является любимым камнем Пруэттов и многие артефакты, принадлежащие роду, были сделаны из него. Этот атам принадлежал ещё основателю рода Пруэтт — Шону. Прошлая его фамилия не известна, но по некоторым данным он то ли поздний сын, то ли внук пропавшего в 1415 году Оуайна Глендура (2), — последнего валлийца, носившего титул принца Уэльского, — то ли он сам. В сентябре 1400 года Глиндур поднял всенародное валлийское восстание против короля Англии Генриха IV, впрочем, неудачное. Некий Шекспир описал его в пьесе «Генрих IV» как дикого и странного человека, обуреваемого эмоциями и влекомого магией. Малвин находилась под впечатлением от таких откровений, так как быть потомком короля, хоть и магловского, это, однако, очень здорово! Хотя в том, что Оуайн сам основал род, она сильно сомневалась, так как в некоторых источниках упоминалось, что он погиб через четыре года после восстания, то есть в 1419, а род Пруэтт появился в 1476 году.

Учитывая такую бурную историю, понятно, почему именно «камень удачи».

Малвин легко перерезала артерию барану так, чтобы не запачкать мантию, при этом не переставая зачитывать катрены. Пламя свечей уже давно поднялось где-то на двадцать дюймов и трепетало от невидимых магических потоков, которые ощутимо кружили по ритуальному залу. Ведьме перехватывало дыхание от таких знакомых-незнакомых ощущений.

Жертвенный баран, чья кровь быстро впитывалась в символы рунического круга, сам начал постепенно исчезать: мышцы и органы превратились в малоприятную на вид жижу и тоже впитывались в пол, а кости рассыпались прахом и растворились в воздухе. Малвин порезала руку, чтобы уронить капли крови на нужную руну для привязки будущего фамильяра. Не предай, защищай и служи — основа привязки.

Когда буйство магии постепенно утихло, Малвин с судорожным вздохом села на пол и утёрла выступивший пот. Сложно. Тело, не привыкшее к такому, дрожало и, кажется, скоро будет откат, хотя в плане магии до истощения было далеко. Но было здорово снова ощутить что-то такое. Магия крови, душ и ритуалистика — это серьёзно, но сам по себе данный ритуал не опасен. Призвать невинную чистую душу из-за грани и прикрепить её к телу, привязать к себе. Учитывая, что такие души обычно принадлежали погибшим младенцам или другим животным, то ничего сложного не было. Зачастую можно погибнуть самому, стараясь вытащить из-за грани человеческую душу, так как она испорчена грехами и прочей ерундой, да и она сильнее. И сильнее тянется к эфемерному спокойствию. Поэтому-то воскрешающие ритуалы лучше проводить в компании человек десяти и ещё предложить в жертву около трёх магов. Что-то вроде платы для Хель. И то не факт, что что-то получится, и на свет не явится какой-нибудь бес. Голодный, подлый и коварный, падкий на девственниц и жрущий младенцев.

— Какого хрена?! — рявкнул кто-то в голове, и Малвин с удивлением уставилась на удивлённо озирающегося книззла. Сказано было на неизвестном языке, но смысл был ясен из-за образовавшейся ментальной связи. — Мадам, а вы кто?

— Малвина Пруэтт, — несколько шокировано отозвалась ведьма, отыскав рядом волшебную палочку. Ну мало ли!

— Кто? — вытаращил глаза книззл. — А где? А я? И что? Я кто?! Я — кот?!

У животного началась форменная истерика. Книззл забегал из угла в угол, матерясь и проклиная весь мир, смотрел на лапы с отчаянием, неловкими движениями щупая всего себя.

— Какого хрена я кот?! Ты что сделала, дура?! Сектантка долбанная!

Малвин категорически не понимала, что происходит, и почему сейчас вместо неразумного животного, с которым предстояло укреплять связь ментально и магически, у неё имелся сквернословящий на непонятном языке книззл. Поэтому ведьма глупо хлопала глазами и сдерживала поднимающуюся откуда-то истерику.

— И что теперь? — холодно спросил книззл, сев на попу и недовольно откидывая лапами нервно дёргающийся хвост.

— Ты — мой фамильяр, — спокойно заявила Малвин, пытаясь понять, что она сделала не так.

— Я — Виктор, а не как ты меня там назвала. Почему я кот? Ты кто? Нет, я понял, что ты Малвина какая-то там, но мне нужно чуть больше конкретики.

— Я призвала твою душу в тело книззла, чтобы установить магическую связь с животным. По идее должна была откликнуться невинная душа погибшего нерождённого ребёнка или другого животного. На деле появился ты, и я честно не знаю, что делать.

— Книззл? Что-то знакомое… — пробормотал фамильяр. — Я Виктор, к слову. Был человеком двадцать три года, недавно устроился на хорошую и долгожданную работу, ради которой мне пришлось жутко врать в резюме, и планировал ещё лет пять побыть холостяком.

— Малвина, — повторила ведьма. — Из рода Пруэтт. Учусь на… седьмом курсе факультета Гриффиндор, хочу стать зельеваром.

— Чо? Гриффиндор? Мать его, Гарри Поттер?

— Я не знаю, о чём вы, — ровно ответила Малвин.

— Ну, Гарри Поттер. Мальчик-который-выжил. Ребёнок пророчества бомжеватого вида алкашки и бородатого долькоеда. Скотина на убой, любитель рыжих шалав и квиддича. Не знаешь?

— Из Поттеров знаю Лорда Карлуса Поттера, его сына Чарльза, его брата Флимонта, у которого есть сын Джеймс…

— Джеймс! — радостно воскликнул книззл. — Тоже любитель рыжих вертихвосток, оленей и сальноволосых зельеваров.

— Ему восемь лет, — пробормотала Малвин, не понимая, чем так этому Виктору насолили рыжие девушки.

— Сколько?! Стоп, а какой нынче год?

— Август 1968 года.

— Это ж куда меня закинуло! Я из 2015 года, так то. Н-да-а… И что делать?!

Малвин, не став снова терпеть метаний книззла, взяла его за шкирку и подхватила с пола книгу. Заклинанием убрав начерченные рунные круги и спрятав атам в карман мантии, она побрела к выходу из ритуального зала, игнорируя все восклицания нового фамильяра. Она страшно устала…

_________________

(1)Атам или Аутэм (от латинского «autem» — воля) — магический ритуальный нож, применяемый в современных языческих ритуалах для аккумулирования и хранения магической энергии. Основные функции аутэма — управление энергией, её накопление; начертание магических и священных фигур, внутри которых ведьмы или маги проводят ритуалы, в частности пентаграмм, рун, магического круга вокруг специального алтаря. С помощью аутэма благословляют, очищают вино и пищу, заклинают и контролируют демонов, другие сущности внутри круга.

Аутэм представляет собой индивидуальную волю ведьмы, и ведьмы пользуются им, чтобы направлять поток энергии во время ритуалов и произнесения заклинания. Согласно некоторым традициям, аутэм считается единственным орудием, по — настоящему нужным ведьме, чтобы творить колдовство и направлять энергию.

Ритуальный нож аутэм зачастую мастерят из дерева или из камня, а у стальных ритуальных ножей лезвия не заточены или даже затуплены специально. Случайно порезаться во время ритуала -значит превратить его в нечто совсем другое. А непредсказуемость в колдовском деле может повлечь за собой весьма серьёзные последствия. Аутэм, несомненно, самый агрессивный на вид из всех колдовских инструментов, имеет родство с энергиями Марса, римского бога войны.

Обычно длина аутэма составляет 25 см от основания до кончика клинка, и он может быть сделан из любого металла (хотя ведьмы предпочитают высокосортную сталь). Серебряные лезвия обладают дополнительной ценностью, поскольку этот металл связан с Луной и богиней.

(2)О́уайн Гленду́р (англ. Owen Glendower, 1349 или 1359 — ок. 1416), коронованный как Оуайн IV Уэльский, был последним валлийцем, носившим титул принца Уэльского. По линии отца Грифид ап Грифида Глиндур был потомком правителей древневаллийского королевства Повис, а по линии матери — Элен ферх Томас — потомком королей Дехейбарта. Он был инициатором ожесточенного и длительного, но в итоге неудачного восстания против английского господства в Уэльсе. 16 сентября 1400 года Глиндур поднял всенародное валлийское восстание против короля Англии Генриха IV. Так как на континенте в это время шла Столетняя война, Оуайн пользовался поддержкой французского короля. Успешное на первых порах, восстание было подавлено. В последний раз Глендур был замечен в 1412 году. Его так и не смогли поймать. Согласно легенде, подобно королю Артуру, он спит под холмом, чтобы вернуться в час испытаний. Его последние годы жизни доселе остаются загадкой.

Тётушка Мюриэль прибыла двадцать пятого августа злющая, как мантикора. Малвин аж передёрнуло, когда мрачная и высокомерная рыжеволосая женщина, который уже шестьдесят пятый год пошёл, величественно вышла из камина и напрямую посмотрела в наглые глаза племянницы, видимо, возомнив, что способна таким образом её сжечь. Ведьма в свою очередь не обольщалась, так как понимала, что эта вполне способна заставить её побегать по дуэльному залу, несмотря на разницу в возрасте.

— Что ж, — вместо приветствия процедила Мюриэль, когда они с отцом раскланялись между собой и обсудили погоду. — Мне нравится твой взгляд.

У Малвин аж волосы на затылке зашевелились.

— Если верить словам моего добродушного брата, то ты стала куда более разумной. Не говоря о том, что моя дражайшая племянница заинтересовалась историей, готовится к ПАУК и ведёт переписку лишь с кузеном. А о сухо хвалящем твои успехи мистере Скримджере я вообще молчу!

— Да ну? — вырвалось у Малвин, которая чуть не выплюнула от удивления дольку помидора.

— Я тоже не поверила. Думала, ты приворожила сухаря-Руфуса, — хмыкнула Мюриэль, пригубив чай. — Он не подходит на роль твоего мужа, моя дорогая. Чистокровный и сильный маг, но по сравнению с тем же Ноттом… А Лестрейнджи богаты. Даже… чересчур. Нет, Винни, Скримджер тебе не пара.

Ах да, просто ущербное сокращение имени Малвина — Винни. Сидящий у своей миски Виктор подавился водой и мысленно прокомментировал: «Винни, блять, Пух!». Юмора она не поняла, но руки зачесались кинуть в это существо что-то неприятное.

— И не собиралась, тётушка, мистера Скримджера я категорически не переношу, — мрачно процедила Малвин, на всякий случай отложив приборы, чтобы чисто случайно ничего не полетело в откровенно веселящегося книззла.

— Как говорится, от ненависти до любви… — протянула Мюриэль, а отец бросил на неё недовольный взгляд. — В чём же ты, Дориан, мой милый братец, не согласен со мной? Учитывая, как наша «Молли» падка на рыжих плебеев и бедняков…

Виктор почему-то замолк и уставился синими глазами на Малвин. «Молли Уизли что ли?» — пробормотал он и издал непонятный звук, на который обратили внимание все присутствующие.

— Он болен? — недовольно спросила тётушка.

— Нет, подавился, может быть, — немного суетливо отозвалась ведьма, посадив книззла на колени и чуть сжав ногтями ухо. Виктор бросил на неё злобный взгляд, но успокоился, начав активно линять шерстью на ткань платья.

— Мерлин, Малвина, не за столом же! — воскликнула Мередит, которая до этого была увлечена письмами.

— Он чистый, — рассеяно ответила Малвин. — И маленький. Это в последний раз, честно.

— Так, Винни, как мне сообщил твой отец, у тебя сломалась палочка? Поэтому мы сейчас идём за ней к Гаррику и займёмся некоторыми другими делами. Ты готова? Пошли!

«Возьми с собой!» — взмолился Виктор, вытаращив свои глаза и вцепившись когтями в платье. Малвин закатила глаза и вздохнула.

— Можно его взять? — спросила ведьма, подцепив за шкирку Виктора.

— Зачем? — чуть поморщилась Мюриэль, поправляя причёску и посматривая на себя в зеркальце.

— Виктор мой фамильяр, а ритуал я провела недавно. Надо укреплять магическую связь, поэтому нельзя надолго отлучаться, — первое, что пришло в голову, сказала Малвин.

— Хорошо. Только сама за ним будешь присматривать.

Кивнув, она отчистила платье от шерсти и с довольным видом призвала из комнаты поводок, который купил предусмотрительный Гидеон. Благодаря рунам на всех вещах можно было спокойно их призывать, даже находясь вне дома. Виктор поморщился, но такое унижение стерпел с высокомерным видом. В общем-то, Малвин прекрасно знала, что они друг друга легко найдут при необходимости, но Косая Аллея в конце августа наполнена гомонящими школьниками и их родителями, которые спешно докупали всё, что забыли купить.

— В первую очередь — палочка, — заявила Мюриэль, когда они вышли из камина в Дырявом Котле. — Здравствуй, Том!

— Добрый день, миссис Пруэтт! — улыбнулся бармен за стойкой.

— Если встретим кого-то знакомого, то вежливо улыбаемся и молчим, пока не обратятся, ясно? — диктовала наставления тётушка, заведя Малвин в знакомый задний двор.

Отбив палочкой нужные кирпичи, Мюриэль с высокомерным видом вошла на улочку, а ведьма уныло поплелась за ней. Виктор что-то там бормотал на периферии, периодически матерился, особенно, когда на него налетела сова, и, кажется, завёл обстоятельный разговор с жабой. Она ему не отвечала, но книззл брал энтузиазмом и серьёзными видом.

В лавке Олливандера, кажется, за пятьсот лет ничего не изменилось. Впрочем, теперь немного чудаковатого продавца звали Гарриком, который приложился к ручке Мюриэль и с интересом посмотрел на Малвину.

— Лиственница и волос единорога, двенадцать с половиной дюймов. Прекрасно подходит для чар, — продиктовал мистер Олливандер. — И что же вас привело ко мне, мисс Пруэтт?

— Добрый день, мастер, — поздоровалась она, проигнорировав невежество, которое, видимо, передавалось по наследству. — Моя палочка раскололась на две части по неясным мне причинам.

— Это весьма печально, — заметил Гаррик, внимательно рассматривая Малвин. — Но, с другой стороны, это значит, что в вашей жизни произошли сильные изменения. Такое происходит, когда меняется характер мага или волшебницы, или когда меняется магия. В вашем возрасте изменения магического ядра — редкое явление, так как вы, насколько я помню, совершеннолетняя. А вот характер, жизненные ориентиры и мировоззрение — вполне может быть. Причем, изменения кардинальные, так?

— Возможно, — пожала плечами ведьма, не собираясь откровенничать с каким-то непонятными мужчиной.

— Может, вы что-то ещё хотите мне сообщить? — поинтересовался ничуть не смущённый неразговорчивостью клиентки Олливандер.

— Мне подошла палочка моего прадеда из клёна и сердечной жилы дракона.

— Вот как… — протянул Гаррик, проходясь вдоль стеллажей. — Ваш прадед — мастер Чар, насколько мне известно. Наверняка сильная палочка. Попробуем, значит, клён и жилу. Вот, взмахните.

Перепробовав десяток палочек, Малвин наконец остановилась на одной, которая ей прекрасно подошла. Мюриэль оплатила покупку и уже готовилась покидать лавку, как началась традиционная болтовня. Видимо, у Олливандеров просто невероятная наследственность, так как ровно пятьсот лет назад тогдашний мастер был просто копией нынешнего.

— Прекрасная палочка, но несколько грубовата для волшебницы, на мой взгляд, — заметил мастер. — Вишнёвое дерево очень сильный проводник магии, чаще всего стихийной. Тем более, данный материал создан из ветки сакуры — японской вишни. И, насколько известно, японские маги практикуют магию душ, любят общаться с ёкаями и прочей нечистью. По их теориями магия разделена на две составляющие — духовную и телесную, поэтому они занимаются боевыми искусствами, считая, что это позволяет магии развиваться равномерно.

— Мне кажется, что это правда, — кивнула Малвин. — Что-то ещё?

— Сердечная жила Окками. Знаете ли, мой отец очень любил эксперименты с сочетаниями, поэтому на своём веку он изготовил множество необычных палочек. Когда в одной из своих поездок он добрался до Дальнего Востока, то наткнулся на это существо. О, оно воистину прекрасно! Необычная внешность и яркие цвета, не говоря о способности менять свои размеры. Даже недавно вылупившийся из яйца с серебряной скорлупой детёныш способен достигать размеров длиной в десятки фунтов при желании! Особый вид трансфигурации, чар… Мисс Пруэтт, от вас, видимо, стоит ждать необычных поступков и свершений. Если вы окажетесь такой же непредсказуемой, как и Окками. К слову, во время того же путешествия мой отец достал ветку от старого дерева сакуры как раз в период его цветения.

— Это всё очень занимательно, Гаррик, — вздохнула Мюриэль, явно утомлённая разговорами Олливандера. — Но мы спешим. Скоро новый учебный год и…

— Понимаю, миссис Пруэтт, — кивнул мастер. — До свидания.

Малвин встрепенулась и удивлённо посмотрела на тётушку. А почему, собственно, «миссис»? Никаких воспоминаний по этому поводу не нашлось. Малвина боялась спрашивать у Мюриэль, хотя давно заметила эту особенность. Она совершенно точно сестра Дориана, у них похожая внешность, да и отец не стремится перечить ей. Решив, что спросить всё-таки стоит, ведьма собралась с силами.

— Тётушка, позволь спросить.

— Я тебя внимательно слушаю, — что-то разыскивая в сумочке, ответила женщина.

— Почему «миссис Пруэтт»? — выпалила Малвин, уже готовясь уйти с линии атаки.

— Ох, я думала, ты никогда не спросишь, — хмыкнула Мюриэль. — Я была замужем, Малвина, за неподходящим мне по статусу магом. Он погиб на войне с Гриндевальдом в апреле 1940 года, когда мне было двадцать шесть лет. Бабушку Бригитту ты вряд ли хорошо помнишь, но моя мать едва ли не отреклась от меня. Поэтому я пытаюсь помочь тебе, неразумное дитя, не совершить ошибку.

— Вы считаете свой брак ошибкой?

Мюриэль подняла на неё глаза. Она была… ошарашена, задумчива и удивлена. Хотя Малвин ожидала как минимум возмущения.

— …Нет, — после недолгой паузы ответила тётушка. — Я любила Роланда. До сих пор жалею, что не смогла подарить ему детей. Он был чистокровным магом в пятом поколении, а наша семья зародилась почти пятьсот лет назад. Ты — чистокровная ведьма в двадцать третьем поколении, Малвина. И любовь… я не жалею о том, что прожила восемь лет в браке с ним, но сколько трудностей нам пришлось преодолеть. Осуждение моих родителей, нехватка средств к существованию, нагрянувшая война. Любовь любовью, но если есть возможность избежать таких трудностей, то почему бы и нет?

— Я не против… не против рассмотреть кандидатуры. Без заведомо предвзятого отношения, — ровно ответила Малвин. Тётушке она теперь сочувствовала.

— Мы с тобой так похожи. Ты — моя молодая копия, — вздохнула Мюриэль. — Но мне не хотелось бы, чтобы тебе пришлось также тяжело, как и мне когда-то. Конечно, Мередит не сравнить с мамой в жёсткости характера, но Дориан… он может отречься. Любимец матери, весь в неё. Сейчас он печётся над тобой, пока ты ведёшь себя достойно, но любая оплошность — и тебе придётся испытать его гнев на себе.

Дальнейшая прогулка прошла в разговорах о всяком. Мюриэль в очередной раз прошлась по списку кандидатов, описывая каждого из них. Она в первую очередь оценивала размеры состояния, родовые дары и внешность, но никак не могла знать, что у этих людей на уме. Малвин не собиралась ориентироваться только на чьи-то деньги и положение в обществе. Право слово, с этим человеком жить до самого конца и воспитывать детей!

Мюриэль была богата и обожала новые вещи. Разумеется, так как её любовником был Элфинстоун Урхарт — нынешний глава ДМП. Регулус Блэк, погибший ещё в 1959 году, её обожал, но они так и не поженились, что не помешало ему оставить приличное состояние дражайшей любовнице. В свои шестьдесят четыре она выглядела максимум на тридцать с лишним и пользовалась популярностью у мужчин. И не удивительно: Мюриэль была красивой, опасной и страшно обаятельной, когда не строила из себя строгую тётушку.

— А ещё Финн с уже больше десятка лет сходит с ума по той полукровке, которая ещё у вас трансфигурацию преподаёт, — поделилась Мюриэль, пока на артефакте-конструкторе выбирала себе платье в «Твилфитт и Таттинг» — местном дорогом бутике.

— И что? — уныло спросила Малвин, которая совершенно не интересовалась личной жизнью профессоров.

— Ты пойми, Винни, он — глава отдела, чистокровный маг, а эта нищая полукровка ещё и нос воротит! — цокнула Мюриэль.

— Зато Урхарт в твоём распоряжении, — пожала плечами ведьма, лениво листая каталог.

— Дорогая, никакой женщине не нравится, когда мужчина начинает с тобой обсуждать другую женщину, — наставительно заявила тётушка. — Особенно, если он с ней спит.

— Мерлин, а нельзя без подробностей?

— Невинный ты мой агнец, — закатила глаза Мюриэль. — Я ещё на тебя посмотрю, когда подрастёшь! Наследственность Пруэттов в тебе сильна, от Булстроудов досталась лишь склонность к полноте. Ещё немного, и будешь вылитая я, — гордо улыбнулась женщина. — Попробуй это синее платье с золотом.

— Мне не нужны наряды. В школу меньше, чем через неделю!

— На бал в честь Самайна в школьной мантии пойдёшь? — приподняла брови тётушка. — Оформим заказ, и у тебя будет платье нужного размера. Найдёшь кавалера в Хогвартсе. Лестрейндж, например… Ещё Поттер, но он младше, да и Дорея та ещё стерва. Малфой только на четвёртый курс пошёл. Ах да, ты наверняка вцепишься в своего Уизли и никуда не пойдёшь…

— Пойду с Дэниелом, — пожала плечами Малвин. — Если будет время.

Синее платье понравилось Мюриэль, а Малвин страшно хотела к братьям. Поселиться у них до конца каникул? Нет, Дориан не отпустит, да и тренировки с Скримджером пропускать нельзя.

— Вы близкие родственники, да и к тому же у Гринграссов сейчас свои проблемы. Они объединяют французскую и британскую ветви в одну посредством брака. Не лезь в это, дорогая. У французского Лорда Гринграсса после войны осталась только дочь, едва в свои восемьдесят смог зачать, чтобы ветвь не угасла. У девчонки бабка по материнской линии из Ратценбергеров-некромантов. Похлеще британских Розье будут!

— А что не так с Розье? — поинтересовалась Малвин.

— Поддерживали сначала Наполеона, потом Гриндевальда в Первой Мировой. Ко Второй сдали позиции, остались в живых лишь Друэлла и её младший брат. Мальчишка Розье на пятом курсе учится, его Антонин Долохов обучает.

Видимо, Мюриэль знала все сплетни светского общества, поэтому Малвин ещё долго заливали про СССР, Францию и Германию сразу, о всех браках Гринграссов, Розье и ещё Мерлин ведает кого. Голова пухла от ненужной информации, а ведь через пару часов ей от Скримджера получать!

— Домой хочу… — буркнула ведьма.

— С Розье тебя никто не сватал. Дориан не идиот с некромантами-малефиками тебя связывать, да и репутация у них… В общем, к Эвану лучше не подходить, как жених он почти не котируется, видимо, будут искать ему супругу на континенте.

— Значит, Беллатрикс малефик не по слухам, а на самом деле?

— Друэлла красавица невообразимая и сильная ведьма, Сигнус по ней с ума сходил и едва увёл у своего братца Альфарда. Младшая дочь Нарцисса вся в неё. За неё ещё нешуточные баталии начнутся, когда девочка расцветать начнёт. А Белла боевой маг, малефик в меньшей степени, но Друэлла наверняка научила кое-чему. Поэтому с Лестрейнджем аккуратнее.

Мюриэль, которая, видимо, только для племянницы была злобной тёткой, на деле оказалась самой обычной. Сплетницей просто катастрофических масштабов. Ещё её подруга и однокурсница — Кассиопея Блэк — наверняка такая же! Благо, Малвин удалось отказаться от посещения грядущих посиделок Леди, сославшись на подготовку к учёбе. Впрочем, она не соврала. Дел было невпроворот, не до чая с пирожными и сплетнями.

После выноса мозга вошедшей во вкус Мюриэль даже Скримджера не хотелось убить так сильно. Его нудное жужжание витало на периферии, в голове было пусто и тихо, хотелось просто лечь и переварить это. Виктор ещё что-то бормотал на заднем плане о каком-то «каноне» и «Дамбигаде-Дамбигуде». Малвин не представляла, что это такое, поэтому ждала, пока книззл соберётся с мыслями и опять начнёт сеанс допроса, как вчера вечером после ритуала. Всё равно не убежать: ментальная связь работала на расстоянии. Можно было убежать на другой конец острова, но всё равно слышать друг друга. Учитывая занудство нового питомца, это было страшно.

Скримджер шипел, ругался и матерился, кидал заклинание за заклинанием и, кажется, хотел отвесить ей подзатыльник за рассеянность. Почти целый час он гонял её по залу, вышибал дурь, но в этот раз у неё не было никакого настроения ненавидеть мужчину. Привыкшая к уединению ведьма была вымотана. Тот, спустя час, молча вышел из зала, оставив Малвин удивлённо хлопать глазами. Впрочем, выждав ещё минут десять, она убедилась, что Руфус не вернётся и направилась к себе. С истериками всяких сексуально неудовлетворённых она разбираться не собиралась.

Хотелось в ванную и спать, несмотря на то, что до ужина ещё часа два, и мама наверняка будет волноваться из-за того, что она опять не ест. Но вода помогла угомонить нервы. Уже лежа в кровати с очередным историческим талмудом, Малвин привела свои мысли в порядок. В прошлой жизни заниматься ментальными науками не доводилось, да и стало это популярным гораздо позже, в XVIII-XIX веках, когда начали процветать дуэли. Упоминание окклюменции проскользнуло в конспектах по ЗоТИ за пятый курс. Наверняка есть какие-то практики для начинающих, чтобы, например, рационализировать мышление… Малвин потёрла висок и поморщилась. Какие-то словечки непонятные сами всплывают в голове. Точнее, понятные, но незнакомые, чужие. Хотя, так и должно быть, она ведь переживала, что память не вернётся.

Иногда ей казалось, что это всё сон. Что скоро придётся снова встать, бежать неведомо куда по лесам, петляя вдоль рек, сбивая следы. Перебиваться дешёвыми обедами в тавернах, избегать больших городов и трястись от холодного ветра, особенно с приближением осени. Зимой так вообще худо было. Одного года после выпуска хватило, чтобы понять, что такая жизнь угробит её раньше времени. И ведь сама сглупила, сама! Нет бы выйти замуж, как положено, в пятнадцать лет, ведь предлагали. Не наследники, конечно, но чистокровные и вассалы сильных родов. Малвин тогда думала, что посадят её в дом, заставят рожать с первых дней и заниматься хозяйством. А ей хотелось помогать мужу в сражениях, варить зелья и развиваться. Детей она любила и хотела своих, но не так рано! Не в шестнадцать-восемнадцать, когда ещё способен на многое, когда магический потенциал со скрипом, но растёт! Ранние роды подрывали здоровье и жрали магию.

Мама к тридцати годам родила пятерых, это даже мало, но тяжёлые первые роды в шестнадцать забрали у неё уйму сил. Вторые отец ей позволил через пять лет, любил эту сумасбродную женщину, лечил зельями, а она всё порывалась выносить второго. Считала, что к двадцати у неё должно быть минимум трое. Только в двадцать один год она родила Марвина, а в двадцать три — Малвин. Потом опять перерыв в пять лет, но уже менее скандальный для отца. Родилась Кармин, а через полтора года Галвин. По крайней мере, ни один из детей не погиб родами, не убил маму, и все получились магами. Хотя последний был слаб, и первый выброс в восемь лет слишком сильно ударил по его здоровью. Скончался он через месяц после этого от воспаления лёгких. Братишку было жаль, но Малвин почти с ним не возилась, у неё был Марвин — самый близкий и самый лучший старший брат. По нему она страдала, корила себя до самой смерти и теперь, кажется, искала его черты в близнецах. Похожи они были мало, но… утешало. И Малвина их любила так же сильно, как она когда-то любила Марвина.

Отец ей многое рассказывал. О медицине, которая была ужасной, о зельях, о человеческом теле. Он проводил уйму исследований, но ничего не запатентовал (сейчас это называется так). Кое-какие наработки Малвин помнила. Отец экспериментировал на животных, приспосабливал зелья для них, чтобы скот не умирал от болезней. Он сам следил за каждой овечкой, свиньёй, лошадью, кроликом и волом, наблюдал за беременностью самок, из-за чего у их семьи был самый здоровый скот.

Благодаря происхождению матери они имели титул эсквайра, самый низший, но всё-таки. Эсквайр не относился в те времена к пэрству или рыцарству. Дед матери был оруженосцем и получил этот титул, поэтому все мужчины этой семьи теперь становились оруженосцами, мечтая через несколько поколений дослужиться до рыцаря. Вошедший в семью отец тоже стал дворянином. Вообще-то от этого мало пользы, разве что к тебе не относятся, как к грязи под ногами, да и возможность перейти в услужение к какому-нибудь графу или маркизу имелась, пока крутишься в нужных кругах. Фелан, кстати, был оруженосцем какого-то грязнокровки, только вот в последствии из-за него же и был выпотрошен, расчленён и повешен. Тогда пришлось очень несладко всей семье: начали подозревать в «скверне» всех детей, но удалось реабилитироваться в обществе, чуть ли не поселившись в церкви. Из Малвин всё порывались монахиню сделать, рыжие волосы срезать и дать уйму обетов, чтобы до конца жизни читать молитвы Богу, в которого она не верила. Ужасно.

Новая жизнь… она была такой яркой, такой… позитивной. Перед ней были открыты все дороги, все возможности! Пруэтты не были замшелыми консерваторами, поэтому в Малвин была возможность делать то, что она хотела. Не боясь инквизиции, осуждения в обществе, чумы или ещё какой-нибудь дряни.

— Ты Молли Уизли! — прогремел в голове голос Виктора, заставив Малвин чертыхнуться. — Ты та клуша с оравой рыжих голодранцев! Господи! — книззл обхватил голову лапами.

— Сдурел? — ласково спросила ведьма, усевшись на кровати и наскоро завязав волосы в хвост.

— Это твоё будущее, — доверительно сообщил ей Виктор.

— Тоже мне, провидица Кассандра (1), — фыркнула Малвин.

— Я ж серьёзно, мой ты рыжий Винни Пух. Хер знает, как ты под Уизли легла, но за примерно десять лет ты родила семерых детей. Самым нормальным из хорошо известных там был Перси, близнецы те ещё уебки, а Жрон вцепился в Потного ещё в экспрессе.

— Можно попроще, — вздохнула ведьма, пытаясь понять, что такое «жрон» и почему Гарри удостоился такого эпитета. — Так, в вероятном будущем я стала женой Артура Уизли и родила семерых детей?

— Да, — кивнул книззл, сев на попу и придавив лапой хвост. — Нищие, грязные оборванцы, живущие в «Норе». Прости, конечно, но это именно так.

— Ладно, — равнодушно пожала плечами Малвин. — Как бы тебе сказать, Виктор… Понимаешь, мои родители провели ритуал для пробуждения памяти прошлой жизни. Провели его на мне.

— Ты тоже типа попаданка? — явно заинтересовался ко…т.

— Понятия не имею, о чём ты. В общем, в прошлой жизни я была… ведьмой. Полукровкой, слизеринкой, зельеваром и ритуалистом. Вот так.

— Э-э? Ничего себе у Пруэттов ритуальчики! А ведь вы там все типа боретесь за бобра и причиняете справедливость… Ну, «Орден Феникса» под предводительством Дамблдора, который Альбус-много-имён.

— Персиваль Вульфрик Брайан? — насмешливо спросила Малвин, подцепив с прикроватной тумбочки письмо из Хогвартса со списком литературы на седьмой курс.

— Я понял своё предназначение! — воодушевлённым голосом заявил Виктор. Явно наигранно, между прочим. — Помочь тебе, неразумной, встать на путь истинный, не согрешить с рыжим недоумком и не породить на свет семь монстров преиспо…

— Заткнись, — щёлкнув по лбу книззла, сказала Малвин. — Мне не хочется спрашивать, что будет в будущем. Я просто хочу жить.

— Тогда нам необходимо завалить Волди! — с энтузиазмом отозвался Виктор. — Там война в семидесятых будет, ну, через года два. Нам надо найти хоркруксы, уничтожить ядом василиска или адским пламенем, а потом его и самого хэ-хэ заавадить.

— Я так понимаю, тебя тянет на приключения…

— Знаешь ли, мне-то придётся жить в этом теле, а тебе достанется всё веселье! Всегда мечтал поехать в Хогвартс, как и полмира детишек! Даже если это Гриффиндор, — печально вздохнул книззл.

— А ты куда хотел?

— Когтевран или Слизерин, — охотно ответил Виктор. — Я бы там их всех!..

— Райвенкло, а не как ты сказал. Чтобы ты там их всех? Считаешь, что все в Хогвартсе ждут всяких выскочек? — хмыкнула ведьма.

— Я был бы крутым магом, — насупился кот. — Тем более, я знаю канон и могу разруливать ситуации. Ну, например, спас бы Сириуса, крутой же пацан! Замутил с Грейнджер, если она такая же красотка, как та актриса. Хм-м… Собрал бы хоркруксы, как минимум диадему и тетрадку легко было бы найти…

— И что? Всю жизнь бы положил, чтобы не допустить «канон»? А ты уверен, что другой вариант событий будет лучше? Или, например, что всё пойдёт по плану, и тебя не убьют за излишний энтузиазм? Если Тёмный Лорд оправдывает это название, то вряд ли тебе там что-то бы светило. И ещё. В Хогвартсе не любят грязнокровок и полукровок. Или ты рассчитывал «попасть» в тело аристократа? Небось Лестрейндж какой, Нотт или Малфой?

— ОМП, но желательно аристократ, ага, — дёрнул хвостом Виктор. — Можно второстепенного перса в принципе. Там хватало. Тот же Тео Нотт или Забини.

— Так вот, мой глупый фамильяр, — воодушевлённо начала Малвин. — В Хогвартс дети идут не столько получать знания, сколько налаживать связи. Если бы не школа, то множество враждующих кланов поубивали бы друг друга. В школе же убивать было нельзя, поэтому приходилось терпеть и мириться. Кто-то сдружился даже. Многие искали невест, вассалов, товарищей по оружию…

— Так у тебя был ещё жених?

— Был. Но я не об этом. Тебя бы просто не поняли с твоим стремлением наставить всех на путь истинный. Скорее всего, за какое-нибудь лишнее или неправильное слово тебя бы… не убили бы, но ничего хорошего тебя бы не ждало.

О том, как она разругалась с Реджинаром Моро, не хотелось вспоминать. Самовлюблённый боевик из французского рода, морочивший ей голову два года, оказался давным давно помолвленным. Шансы выйти за него у Малвин были: Реджинар являлся четвёртым сыном, и в супруге из благородного семейства он не нуждался. Но в конце концов вышло всё так, как вышло.

— То есть, ты считаешь, что у меня бы ничего не вышло?

— Я считаю, что ты переоцениваешь себя. И недооцениваешь «канон». Всё-таки некоторые вещи вряд ли рассказывали в детских книгах. Тёмный Лорд вряд ли был таким дураком, чтобы до этих хоркруксов можно было бы легко добраться, даже зная местоположение и особенности защиты.

— Ладно, возможно, ты права, — буркнул Виктор. — Я — спать!

Малвин пожала плечами и тоже завалилась на мягкую постель. Ужин не такая большая потеря.

________________

(1)Кассандра (Cassandra, др.-греч. Κασσάνδρα) — в древнегреческой мифологии дочь последнего троянского царя Приама и его второй супруги Гекубы. Получила пророческий дар от влюбившегося в неё Аполлона, однако за то, что она, обманув, не ответила ему взаимностью, он сделал так, что предсказаниям Кассандры никто не верил. Трагическим пророчествам Кассандры не внимали, её осмеивали и принимали за безумную. Но предсказанное воплотилось в гибели её семьи и разрушении Трои. Имя её стало нарицательным, в переносном смысле Кассандра — вестница несчастья.

Немного мат.части по поводу титулов:

Эсквайр, сквайр (англ. esquire, от лат. scutarius — щитоносец) — почётный титул в Великобритании (первоначально, в раннем средневековье, титулом награждался оруженосец рыцаря); впоследствии титул присваивался чиновникам, занимающим должности, связанные с доверием правительства. Термин «эсквайр» часто употребляется как равнозначный термину «джентльмен».

Первоначально титул «эсквайр» носили все дворяне, обладавшие собственным гербом, но не бывшие пэрами или рыцарями.

Лица иных сословий могли получить титул особой королевской грамотой, после чего он передавался по наследству. Таким образом, приставка «эсквайр» в большинстве случаев свидетельствовала о том, что другого сколь-нибудь значимого титула у его хозяина нет.

Также от «эсквайр» произошёл термин «сквайр», означавший мелкого помещика чаще всего владеющего землей какой-либо деревни, сдавая её внаем жителям и таким образом играющего доминирующую роль в жизни деревни, в том числе и через попутное занятие административных постов, например, ректора местной церкви. (Именно «сквайрами» были Риддлы).

Малвин приподнялась на носочки и попыталась рассмотреть Хогвартс-экспресс, о котором уже успела многое прочесть. Хотелось быть готовой к неожиданностям. Благо, библиотека Пруэттов была достаточно большой, а отправить заказ в книжный магазин можно в любое время дня и ночи.

Магический железнодорожный путь был проложен в 1846 году, когда наступил самый пик железнодорожной мании (1). Министерство смогло выгодно вложиться в одну из компаний, которая прокладывала пути, а потом спокойно и без лишней шумихи проложить необходимую и скрытую от маглов дорогу. Конечно, тогда о значимости путей маги не знали, да и половину возможностей не могли использовать в силу стеснённых обстоятельств, но всё-таки Хогвартс-экспресс существует до сих пор, а давным-давно проложенный путь медленно обрастает ветками. Хогвартс-экспресс не только перевозил детей несколько раз в год, но и использовался для грузоперевозок. Есть такие вещи в магическом мире, которые не запихнёшь в пространственные карманы.

Адаптировал для детей этот поезд директор Бэзил Фронсак (2) — предшественник Финеаса Найджелуса Блэка. Он посчитал ежегодные расходы на портключи для переноса первокурсников, зафиксировал несчастные случаи во время перелётов студентов на мётлах до Хогсмида, и через Попечительский Совет повлиял на Министерство. Финеас Блэк хотел вернуть традицию прилетать на мётлах, но поезд довозил детей в целости и сохранности, не говоря о преимуществах в удобстве и комфорте по сравнению с полётом. Малвин когда-то тоже приходилось летать с Уэльса до шотландских гор и, надо сказать, в туман, ветер и, периодически, дождь, это было не лучшее времяпровождение.

Именно поэтому урок полётов в Хогвартсе бывал лишь у первого курса. Раньше с ними ещё шли уроки ориентирования в пространстве, изучение и составление карт, обучали предсказывать погоду, находить части света, пользоваться компасом. Не говоря об Астрономии, где первым делом учили ориентироваться по звёздам. Потеряться в горах, лесах, ущельях и ещё Мерлин ведает где — очень легко, учитывая реалии прошлого. Тогда маги не жили так обособленно, хоть и тщательно скрывались. Камины не использовались повсеместно, хотя сейчас он был у каждой семьи, порт-ключи — дорогое удовольствие, а аппарация не всегда удобна, учитывая, что для того, чтобы куда-то попасть, надо уметь хорошо представить это место. Сейчас ещё можно было ориентироваться на координаты, но тогда с картами было сложнее. Только по второй половине XV века в Европе начали проявлять больший интерес к картографии. Самой достоверной в то время считалась карта Фра Мауро (3), которую тот создал в 1459 году. Правда, по сравнению с нынешними картами она явно отступает в точности.

Возвращаясь к Хогвартс-экспрессу. Его оптимальность и комфортабельность ещё предстояло оценить.

Виктор, сидящий в переноске, крутил головой, благо, глухих стенок не было, разве что прутья мешали вытянуть голову, чтобы получше всё рассмотреть. По крайней мере, на книззла не налетали совы, хотя какой-то филин недобро поглядывал на мелкого хвостатого котёнка. Сам Виктор показал ему язык и, танцуя, подвигал попой со стороны в сторону, повернувшись к хищнику хвостом. Идиот, право слово!

— Малвина, не теряйся, — позвал её отец, попридержав за локоть. Он как раз нёс остальной багаж, а Мередит вцепилась в его руку с другой стороны, вежливо улыбаясь знакомым и кивая другим леди.

— Винни, дорогая, замечательно выглядишь, — очаровательно улыбнулась подошедшая Мюриэль, держась под ручку с красивым взрослым мужчиной. Рядом с ними шёл мальчишка в школьной мантии и синим галстуком. — Ах да, познакомься, это Элфинстоун Урхарт и его сын Арлен.

— Добрый день, Дориан, Мередит. Приятно познакомиться, мисс Пруэтт, Мюриэль многое рассказывала о вас, — вежливо улыбнулся мужчина.

— Рада наконец-то вас увидеть, мистер Урхарт, — скромно потупилась Малвин, как это и полагалось. В книксене приседать в школьной юбке, да и ещё и в мантии — глупо, так что она лишь обозначила поклон. Элфинстоун приложился к ручке. — Приятно познакомиться, Арлен.

Мальчик лишь кивнул и продолжил смотреть на толпу, видимо, кого-то высматривая.

— О, Фабиан, Гидеон, — радостно улыбнулась Мередит, заметив рыжие макушки своих сыновей.

— Пойдём к ним, — кивнул Дориан. — До встречи, Элфинстоун. Сестра, зайдёшь вечером.

— Конечно, братец, — закатила глаза тётушка, насмешливо улыбнувшись.

— Рад был повидаться, — хмыкнул мистер Урхарт.

— До встречи, тётушка, мистер Урхарт, Арлен, — распрощалась Малвин, приобняв Мюриэль. В карман мантии что-то скользнуло, довольно тяжёлое, но небольшое и плоское.

Братья стояли у одного из входов в Хогвартс-экспресс. Фэб махал рукой и толкал в бок брата, что-то ему рассказывая. Малвин хмыкнула, оказавшись в крепких объятьях Фабиана, который пренебрегал этикетом. Гидеон воздержался от таких бурных проявлений эмоций, но дёрнул кончик толстой аккуратной косы.

— Фабиан, успокойся, — нахмурился Дориан, и брат мгновенно отпустил сестру, но улыбаться не прекратил.

— Лэм необычно выглядит. Как-то поменялась что ли, — задумчиво протянул Гидеон, бросив мимолётный взгляд на входящего в поезд ученика.

— Сбросила вес, заказала мантию по фигуре и подобрала новую практичную причёску, — перечислила Малвин. — Распущенными они мешают, а хвостик выглядит просто.

— Мерлин, давай обойдёмся без этих женских штучек! — взмолился Фабиан.

— Если кто-то вздумает обижать — пиши, не стесняйся, — строго попросил Део, отправив бордовую служебную мантию, которая ему совершенно не шла. Учитывая ало-рыжие волосы, это было логично. Благо, ещё веснушки не присущи Пруэттам, иначе всё было куда хуже.

— Разумеется, — послушно кивнула Малвин. Всё равно по таким пустякам она обращаться ни к кому не собиралась. Не маленькая уже. — Мама, отец, я вскоре напишу вам. Фабиан, Гидеон, надеюсь на встречу в Хогсмиде.

— Напиши, когда первый поход, мы постараемся освободиться.

Всех поцеловав, Малвин поднялась по ступенькам и приняла багаж из рук отца. У её сундука были руны для облегчения веса, но он всё равно был весьма массивным и большим, поэтому тащить его по узкому проходу вдоль дверей без риска задеть кого-нибудь было проблематично. Ведьма достала палочку из рукава и наколдовала левитационные чары, приподняв багаж под потолок. Мелкие упорно носились по коридору, видимо, разыскивая знакомых, а кто повыше легко может пригнуться. В любом случае, старшекурсников почти не было, судя по всему, они собирались компаниями на перроне, чтобы потом не таскаться из купе в купе. Самый последний вагон зачастую занимался старшими, поэтому он пока пустовал, но Малвин совершенно не хотела сейчас встречаться с теми, кого знала раньше.

Когда позади послышался хохот и весёлый гомон, Малвин резко развернулась и со страхом посмотрела на нескольких старшекурсников, среди которых был Дэниел. Вагон был в середине состава, поэтому не понятно, что здесь делали старшекурсники. В любом случае, если она хочет избежать сейчас встречу с другом детства, то стоит спрятаться…

Малвин резко отпрыгнула в сторону, легко открыла первое попавшееся купе и влетела внутрь. Переноску она установила на сиденье, сундук едва не уронила на ноги, но при этом удалось быстро накинуть несколько запирающих и защитных чар.

— Мерлин! — дёрнулась ведьма, когда, обернувшись, увидела устроившегося здесь же слизеринца, который смотрел на неё странными серыми глазами, чуть склонив голову к плечу. На коленях у него лежал альбом, пальцами он сжимал карандаш, на столике устроились пенал и исчерченные листы.

— Нет. Эван.

— А? — недоуменно моргнула ведьма. — Эван? Ах да… Я Малвина Пруэтт.

— Знаю.

— Прости, что вломилась без разрешения. Ты не против?

— Нет.

Эван стал каким-то растерянным, но ничего больше не сказал, уткнувшись в свой альбом. Малвин отправила сундук на багажную полку и села рядом с переноской, чтобы выпустить недовольного Виктора. Тот мгновенно спрыгнул на пол и стал заинтересованно озираться по сторонам, не забыв нагло полинять на брюки Эвана, который бросил на книззла равнодушный взгляд и вернулся к своему занятию. Витя не расстроился и запрыгнул на стол, потоптался на черновиках, попытался сбросить пенал на пол, но передумал под странным взглядом Эвана и начал преувеличенно заинтересованно смотреть в окно, где всё ещё сновали студенты и их родители.

Видимо, эти серые глаза с каким-то… необычным блеском, отдающим каким-то отрешением. Как будто он и здесь, и где-то ещё. Малвин едва сдержала желание под каким-нибудь предлогом посмотреть, что он там черкает, и в попытке отвлечься достала одну из книг, которыми её нагрузил отец. Чары и зелья были основной тематикой: первое считалось семейным талантом, а второе — инициатива самой ведьмы. Читать огромные книги со страшными для понимания терминами было сложно, приходилось ещё искать значение непонятного слова, вникать, что и как. Те способы, которые были популярны в её время, в этом считали устаревшими и малоэффективными. За пятьсот лет нашли массу минусов и максимально усовершенствовали, поэтому у Малвин первое время была форменная истерика.

Потому что непривычно.

Сколько способов нарезки, обработки, сохранения ингредиентов появилось за это время. Совершенно новые зелья, способы приготовления известных, применение и так далее! Не говоря о ядах и противоядиях. Малвин обожала зелья, но сейчас ей за один год предстояло изучить всё, что она упустила за пятьсот лет, чтобы после начать обучение на мастера. Крёстный хоть и не получил звание, но в зельях разбирался отлично, поэтому ещё один год после школы она будет набивать руку. В Хогвартсе кроме пар, которых было всего три в неделю, нет никакой возможности практиковаться. Без учителя это может быть чревато последствиями.

Кажется, её искали. В купе кто-то стучался и спрашивал про «Молли». Судя по голосу, это была Энид Диггори. Кто-то вместе с ней топтался в коридоре и переговаривался, предположительно, Дэниел и Артур.

— Держи, — Эван протянул ей серебристую переливающуюся ткань, которую выудил из сумки. — Мантия-невидимка. Я выйду.

— Спасибо, — неловко поблагодарила Малвин, закутываясь в ткань так, чтобы ничего не торчало.

Эван же растрепал волосы, выпустил из брюк рубашку и ослабил галстук. Он стал выглядеть неряшливо и сонно, как будто до этого спал. Эван открыл дверь, и в купе едва ли не ввалился долговязый рыжий юноша с россыпью веснушек на лице.

— Тут нет Молли? — выпалил Уизли, посмотрев по сторонам.

— Как видишь, — спокойно ответил Эван. — Всё?

— А, да, — пробурчал Артур.

— Не видел её? — поинтересовался заглянувший блондин.

— И где её носит? — задумчиво протянула симпатичная шатенка, видимо, Энид.

— Не знаю, — пожал плечом Эван и захлопнул дверь перед носом Уизли.

Малвин опасливо стянула с себя мантию и молча вернула юноше, кивнув в знак признательности. Он её реально спас от возможных разборок с этими ребятами, которые наверняка заметят изменения в характере их подруги. Ведьма понимала, что от предстоящего разговора никуда не деться, но пока почему-то была не готова. Ей нужно собираться с мыслями и привыкнуть к такому большому количеству людей — знакомых незнакомцев.

— Если хочешь, то можем задать по одному вопросу друг другу, — внезапно предложил Эван, спрятав мантию в сумку.

— Значит, вопрос-ответ, — кивнула Малвин. — Ты первый.

— Почему ты их избегаешь?

— Хочу побыть в тишине, что физически не возможно в компании Энид и Артура. Почему ты едешь один?

— Странно, что ты не знаешь, — позволил себе слабую улыбку Розье. — Я мало с кем общаюсь и предпочитаю одиночество.

— Но меня ты не прогнал и даже помог, — заметила Малвин, нахмурившись.

— Я никого не прогоняю, это меня избегают, что всех полностью устраивает.

— То есть, тебе не нравится общаться с людьми, как и им с тобой? — удивлённо спросила ведьма.

— Мне хорошо одному, но против людей я ничего не имею. Ты, кстати, задала два вопроса подряд. Тебе нравятся зелья? Тебе не душно?

— Я люблю зелья, поэтому приходится сейчас много читать. Думаю, душно, — усмехнулась Малвин. Эван взмахом руки открыл окно и расслабленно откинулся на спинку сиденья, а ведьма вернулась к книге.

* * *

Багаж, как заявил машинист, заберут эльфы, но вот привести себя в относительный порядок перед тем, как зайти в школу, стоило. Мантия уже давно висела на крючке, но юбка была в шерсти книззла, а галстук ведьма немного ослабила. Нынешняя школьная форма была чудовищной: хлопковая блузка, тугой галстук в цветах факультета, юбка-шотландка длиной ниже колен, гольфы, ботинки на шнуровке и мантия с гербом факультета напротив сердца. Также в сундуке лежали свитер, ало-золотой шарф и колготы, плюс несколько одинаковых рубашек, мантий и запасная юбка.

Рубашки быстро мялись, мантии напоминали плащи и собирали по́лами грязь, галстук мешался… В общем, сплошные неудобства!

— Если не хочешь попасться на глаза своим друзьям, то лучше подождать, пока все выйдут, — заметил Эван, завязывая перед наколдованным зеркалом галстук. Причем, делал он это уже в третий раз, потому что его пальцы немного подрагивали. Странно, ведь во время рисования у него нет подобных проблем. — Помоги, пожалуйста.

— Хорошо.

Благо, уж галстук она умела завязывать. Эван был выше где-то на шесть дюймов, поэтому Малвин едва доставала макушкой до его носа. При этом он был худощавым и каким-то хрупким, особенно руки, которые были не намного шире рук ведьмы.

— Сколько тебе лет? — поинтересовалась Малвин, завязывая аккуратный узел.

— Зимой исполнится шестнадцать. А тебе?

— В октябре восемнадцать.

Такого увидишь — захочешь покормить, честное слово! Хотя, в шестнадцать лет у многих бывают проблемы с равномерностью роста. Вымахал-то Эван прилично. Впрочем, набрать вес небольшая проблема, сложнее сбросить, чем до сих пор занималась сама Малвин. Сейчас она весила сто двадцать четыре фунта и выглядела приличнее. По крайней мере, щёк не было.

— Спасибо. Вроде, коридоры уже освободились.

Поезд и правда уже опустел, поэтому они беспрепятственно его покинули. На перроне стоял Хагрид, собирающий первокурсников, и ещё три человека, которых Малвин не опознала. Хотя, завхоза Апполиона Прингла она узнала по худой сутулой фигуре, а вот рядом стоящих низкого и высокого мужчин — нет.

— Бродерик Боуд, — представился совсем молодой невысокий мужчина. — Новый преподаватель ЗоТИ.

— Магнус Нотт.

— Малвина Пруэтт, приятно познакомиться. Добрый вечер, мистер Прингл.

— Эван Розье, мистер Боуд, мистер Нотт. Здравствуйте, мистер Прингл.

— Добрый-добрый, — хмыкнул завхоз. — Чего так долго копошились-то?

— Ждали, пока все выйдут, чтобы не толкаться, — смущённо улыбнулась ведьма. Чисто ради образа, потому что ей было всё равно.

— Вместе? — скептично спросил Прингл. — Гриффиндор-то со Слизерином? Зажимались небось, молодёжь!

Эван возвёл глаза к тёмному небу, а Малвин едва сдержала смешок. Да уж, кто мог бы ещё сказать чистокровным аристократам, что они где-то «зажимались», кроме Апполиона Прингла? Хотя, он лучше всех знал, кто и с кем по нишам «жмётся», сам же и гонял.

— Не думаю, что стоит обвинять девушку в подобном, мистер Прингл, — хмыкнул Магнус Нотт.

— Забыл, Нотт, как девчонок по углам лапал, да? — ухмыльнулся завхоз.

Они наконец-то дошли до карет, запряжённых фестралами, а Прингл всё ещё бормотал что-то о разврате и беспределе. Бродерик сдерживал смешки, Магнус шёл с непроницаемым выражением лица, Эван смотрел на тёмное небо, где мутным пятном желтела луна.

— Не сочтите за грубость, а по какому поводу вы решили посетить Хогвартс, мистер Нотт? — вежливо поинтересовалась Малвин, когда они подошли к каретам.

— Инспекция от Попечительского совета. Пробуду в школе до октября, — рублеными фразами ответил Магнус, даже не посмотрев в её сторону.

Эван помог ей забраться в карету и устроиться на неудобной скамейке. Малвин с интересом посмотрела на фестралов, достала из кармана запасённое для поездки яблоко, привалилась к ко́злам и устроилась на предполагаемом месте кучера. Конечно, они предпочитали падаль, но от фруктов никогда не отказывались. Фестралы в принципе всеядные. Животное с хрустом зажевала яблоко и потыкалось в ладонь влажным носом.

— Тц, мисс Пруэтт, задерживаете! — проворчал Прингл.

— Право слово, ужин никуда от нас не денется, тем более распределение длится с час, — пожала плечами Малвин, но на место вернулась. — Мистер Нотт, а в чём заключается задача инспекции?

— Оценить качество преподавания, разумеется, — немедля ответил мужчина. — Многие предметы за последние десять лет убрали из программы, случилась обширная перестановка кадров, многие профессора попали под сокращение с последующим увольнением. Всё идёт к универсализации программы, в скором времени в Хогвартсе будет даваться лишь основа, чего нельзя допустить, иначе уровень образования снизится в разы. Моя задача — оценить нынешнее качество преподавания, обстановку в школе и всю полученную информацию передать в отдел образования и Попечительский совет.

— Ах да, руны, нумерологию и магозоологию, которая теперь называется УзМС, сделали факультативными занятиями, основы менталистики убрали ещё в сороковые.

— Это не единственные изменения. Традиции магического мира хотят объединить с Историей магии, ритуалистику упрощают и, скорее всего, отнесут к рунам и нумерологии. Бытовые чары и боевые чары отнесут к одному предмету, — хмуро перечислил Нотт.

— Но почему вы? — с улыбкой спросила ведьма. — Тот же отдел образования существует для выполнения подобных задач, а вы, насколько мне известно, совсем недавно вошли в состав Попечительского совета.

— Этот вопрос можете задать председателю совета, мисс Пруэтт.

— Благо, им является Арктурус Блэк, — хмыкнула Малвин.

Отец Ориона Блэка, предыдущий Лорд Блэк. Через крёстного можно будет легко узнать, каким ветром Магнуса Нотта занесло в Хогвартс в виде инспектора. Потому что ей подобное положение вещей вообще не нравилось, чувствовалось, что дражайшая тётушка сыграла тут не последнюю роль. Дядя Игнатиус входил в состав Попечительского совета, поэтому не мудрено, что Мюриэль в курсе всех событий.

— И что, мисс Пруэтт, не считаете ритуалистику или менталистику тёмными искусствами? — холодно спросил Нотт.

— Даже если и считаю, то это сугубо моё личное дело. Своё мнение никому не навязываю.

— Неужели? — иронично ухмыльнулся мужчина. — А я помню совершенно другое…

— На выход, потом наговоритесь! — буркнул Прингл.

Эван вышел из кареты раньше и подал руку Малвин под мрачным взглядом завхоза. Нотт вообще игнорировал их, Боуд что-то бурчал, черкая в пергаменте. Ведьма вдохнула такой знакомый воздух, присущий только Хогвартсу, Чёрному озеру и Запретному лесу. Волшебная атмосфера, сохранившаяся за столько времени, захватывала дух, кружила голову и вдохновляла.

Малвин чувствовала себя дома.

— Молли, ты куда пропала?! — налетела на неё Энид, смотря сердитыми карими глазами. — Мы тебя по всему поезду разыскались!

— Ты заставила нас волноваться, — заметил Дэниел, выглядывая из-за плеча мисс Диггори. Артур мялся где-то за ними и смотрел удивлённо, побледнев так, что веснушки выглядели слишком ярко на лице.

— Простите, — сдержано улыбнулась Малвин. — Я немного опоздала.

Видимо, подобное оправдание было весьма сомнительным, потому что Энид возмущённо задохнулась. Впрочем, у ведьмы не было никакого желания сейчас разбираться, поэтому она просто приняла руку Дэниела и пошла ко входу, попрощавшись с Эваном. Артур на него начал недобро поглядывать и пробурчал что-то про гадких слизней, Энид, к слову, тоже удивлённо воззрилась на Розье и уставилась на Малвин с таким шоком, что ведьма даже посочувствовала.

— Ты что, Молли! Это же… это… — громким шёпотом возмутилась Диггори, эмоционально жестикулируя.

— Мои родители, крёстные и тётушка учились на Слизерине, — пожала плечами Малвин. — Мне их тоже ненавидеть?

— Они-то твои родственники, а этот… Розье! Он же вообще сумасшедший! — воскликнула девушка. Благо, Эван шёл далеко позади в компании Нотта и Боуда.

— Откуда ты знаешь? Лично я ничего подобного не слышала и не заметила. Не стоит делать поспешных выводов, опираясь на слухи, Энид. За одиннадцать часов поездки меня никто не склонил к «тёмным искусствам» и даже не совратил, значит, думаю, всё не так плохо!

— Да что с тобой?! Совсем недавно ты проклинала каждого слизеринца, Блэк и Лестрейнджа вместе взятых. А сейчас?! Променяла нас на слизеринца, да?!

— Я же сказала, — начала раздражаться Малвин, — что опоздала на поезд. Мне пришлось попроситься в единственное не забитое битком купе. Потом задремала и всё.

— Но мы заходили к Розье, и тебя там не было точно!

— Эван мне сказал, что вы заходили, — соврала ведьма. — Тётушка допоздна читала мне нотации, поэтому я страшно устала…

Это была почти правда, потому что нотации были прочитаны тридцатого августа, причём совсем не по поводу поведения, а женихов. Как себя вести, что делать, этикет и прочая ерунда. Дражайшая родственница была невыносимой в такие моменты, Малвин едва спас Дориан, которому тоже надо было проинструктировать дочь. Тогда же он и подкинул учебников по чарам и зельям, чтобы ведьма не скучала.

— Значит, теперь ты нормально относишься к Слизерину? — тихо спросил Дэниел, когда надувшаяся Энид ушла вперёд. Артур, кстати, почему-то поспешил за ней, даже ничего не сказав. Странный.

— Это последний год, поэтому у меня нет времени на подобную ерунду вроде «межфакультетской войны». Тем более, в будущем мне всё равно придётся общаться со многими своими родственниками, которые в большинстве своём учатся на Слизерине, так что портить отношения мне не с руки.

— Я рад, что у тебя больше нет таких стереотипов, — признался Гринграсс. — Но с Розье всё-таки будь аккуратнее…

— Мерлин, я всего лишь перекинулась с ним парой фраз и уснула. Это не значит, что я решу завтра же заключить с ним помолвку!

— …и Нотт, который неясно, зачем здесь находится. Да, я знаю про инспекцию, но какое-то неожиданное решение, не находишь? Конечно, это всего на месяц и он вряд ли будет оставаться здесь на ночь, но есть куда более компетентные в данном вопросе специалисты. Те же Крауч, МакМиллан или Боунс, — задумчиво произнёс Дэниел.

— А что Нотт? — удивилась Малвин, покрепче вцепившись в локоть друга. Влажная трава и грязь, от которых плохо спасали чары, мешали нормальному перемещению.

— Ничего, к слову пришлось.

В коридоре Дэн помог почистить обувь от грязи, похвалил её внешний вид, да и сама Малвин полюбовалась на ровный бронзовый загар, который невероятно шёл к его светлым волосам и красивой улыбке. Неудивительно, что британские аристократки были готовы убить непонятную француженку, которая многим спутала планы одним своим существованием.

— Ты голодна? Предлагаю прогуляться и потом уже сходить к башне.

— Хм, думаю, это лучше, чем хлопать каждому первокурснику, — согласилась Малвин. — Тем более, я и правда не хочу есть.

— Неужели это наша Молли? — наигранно удивился Дэниел. — А как же Артур? Как же посплетничать с Энид? И не полить перед сном весь Слизерин грязью? Как же ты будешь спать?!

— Придётся пить зелье, — печально вздохнула Малвин. — Иначе с непривычки кошмары приснятся.

— Это уж точно, — покивал Гринграсс с серьёзным видом. Переглянувшись, они рассмеялись. — В Хогвартсе, увы, почти нет интересных мест, так что… Астрономическая башня?

— Почему бы и нет? — пожала плечами ведьма. — Свежий воздух, звёздное небо.

Малвин старалась не мотать головой во все стороны в попытке осмотреть все изменения. Портреты уж точно поменялись, как и прибавилось доспехов с пылью на них. Битые стёкла в высоких окнах, от чего гулял сквозняк и свистел ветер. От царящей тишины шаги отдавали эхом под потолком, а портреты заинтересовано шушукались, поглядывая на них. Было здорово, Малвин скучала по этим ощущениям: раньше она часто гуляла после отбоя, потому что задерживалась где попало вместе с Зигмунтом. То в заброшенном классе, где они экспериментировали с зельями, то в библиотеке, то в Запретном лесу…

У Астрономической башни кто-то копошился и перешёптывался, поэтому они с Дэном резко замолчали и переглянулись. Осторожно подкравшись к незаметной с первого раза нише, они замерли истуканами.

— Лестрейндж? — удивился Дэниел.

— Гринграсс? — усмехнулся Рудольфус. — И с кем? Неужели это Молли Пруэтт?

Малвин же квадратными глазами уставилась на высокого широкоплечего юношу, который зажимал в нише какую-то испуганную хаффлпаффку. Тёмные вьющиеся волосы, голубые глаза, высокие скулы и нахальная ухмылка.

На неё смотрел проклятый Реджинар Моро.

_____________________

(1) Железнодорожная мания (англ. Railway Mania) — спекулятивный пузырь в Великобритании в 1840-х годах.

Мания следовала по стандартному пути: чем выше росла цена железнодорожных акций, тем больше в них вкладывались спекулянты, вплоть до неизбежного падения. Мания достигла своего пика в 1846 году, когда было принято 272 Акта Парламента, дающих право существования новым железнодорожным компаниям, а общая протяженность проектируемых железных дорог достигла 15 300 км.

В Поттер.вики указано, что Хогвартс-экспресс был создан в 1830-х годах, когда железнодорожный транспорт только появился в Великобритании. Подумав, что маги не сразу должны были принять и понять, что такое железная дорога и для чего она, я выбрала более оптимальную на мой взгляд дату.

(2) Бэзил Фронсак (англ. Basil Fronsac) — бывший директор Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс. Был одним из предшественников Армандо Диппета. Он занимал этот пост либо непосредственно перед Диппетом, либо перед человеком, который возглавлял школу до Диппета. Бэзил Фронсак родился в XIX веке. В возрасте 11 лет поступил в школу чародейства и волшебства Хогвартс. Был определён на факультет Рэйвенкло.

(3) Фра Мауро (Fra Mauro) — венецианский монах ордена камальдулов, подвизавшийся в монастыре св. Михаила в Мурано и прославившийся на всю Европу как изготовитель весьма точных портуланов и mappa mundi.

В 1450-е годы Фра Мауро изготовил обширную карту всего известного на то время мира, которая запечатлела состояние географических знаний европейцев накануне Великих географических открытий. В работе над этим документом муранскому иноку содействовал мореплаватель Андреа Бьянко. В конце 1450-х в его монастыре (и, надо полагать, под его руководством) была по заказу португальского короля Афонсу V изготовлена копия этой карты, для его дяди Генриха Мореплавателя. Этот экземпляр, однако, не сохранился.

Борьба за жизнь уже давно стала её частью, тем, что придавало силы двигаться вперёд. Иногда она застилала глаза и лишала человечности, но… помогала. Порой приходилось идти против собственных принципов, поступать не по совести, не по чести, как это принято у воинов её времени. Но не все были славными и бравыми боевиками, кому-то приходилось бить исподтишка.

Сейчас приходилось действовать в рамках «закона». За неправомерные действия сажали в тюрьму или принуждали к выплате штрафа. А таких «неправомерных действий» оказалось много — с приличный потрепанный томик, найденный на дальнем стеллаже библиотеки Хогвартса. На самой пыльной полке с указателем «политика/юриспруденция». Видимо, мало кто интересовался этим вопросом. Хотя издания тут были старыми и, скорее всего, не такими уж и актуальными.

Малвин тряхнула головой. Всплывают же иногда словечки! Да и от Виктора она многого набралась, тот и посоветовал ознакомиться со всеми этими премудростями. Какая-то «конституция» и «свод законов» — то, что непременно пригодится грамотному гражданину совершенно любой страны. Малвин ворчала, шипела и уставала, но исправно читала по две-три страницы перед сном, сходя с ума от пунктов, подпунктов и исключений. А Виктор восторженно заявил, что здешняя конституция в разы проще и меньше, чем конституция Российской Федерации. Сейчас она называлась СССР, и Генеральным секретарём Центрального комитета Коммунистической партии Советского Союза являлся Брежнев, а вот во времена Виктора был «бессменный» Владимир Владимирович.

— Что относится к тёмной магии? — спросила Малвин, захлопнув книгу. — Я не понимаю. Слишком расплывчатое понятие «То, что может принести вред здоровью»? Так я могу и Lumos человека ослепить. И что такое «три непростительных»? Нет, я поняла, что это три заклинания: Avada Kedavra, Imperio и Crucio, но как-то неубедительно… В том плане, что… э-э… Incendio можно человека поджечь, но к непростительным оно не относится.

— Может, всё зависит от эмоциональной составляющей? Ну, считается, что для применения той же авады необходимо испытать жгучее желание кого-то убить, — пробормотал книззл. — Или я это в фанфике прочитал? Не помню.

— Само намерение отправляет тебя в Азкабан, — нервно хихикнула Малвин. — А если в порыве эмоций? Как вообще можно засечь использование заклинания? Насколько мне известно, колдовать до семнадцати лет вне Хогвартса запрещено, поэтому на моей палочке не может быть своеобразного надзора. По всей Британии действуют колоссальных масштабов чары, которые реагируют на… что? Я запуталась.

— Зачем тебе это знать? — поинтересовался Виктор, потянувшись на подушке. — Тебя это не касается. Ты совершеннолетняя и среди маглов не появляешься. Или ты собралась кого-то убивать?

— А если я вдруг случайно кого-то убью? Аппарировать нельзя — искажение пространства легко отследить. Бежать?..

— У тебя странные мысли. Живи спокойно, никого не убивай и всё будет прекрасно.

— Толку от тебя никакого, — буркнула Малвин, закутываясь в одеяло. — Мог бы и помочь!

— В таком теле я помочь тебе никак не могу, а мозги у меня по-другому работают. Учитывая скудные кошачьи мысли, я не могу обрабатывать тот же объём информации, что и раньше. Даже это предложение я строил несколько минут, понимаешь? — спокойно заявил книззл, растягиваясь вдоль подушки рядом с головой ведьмы. — Я ем часто, хожу в туалет часто, сплю большую часть суток и испытываю потребность в ласке.

Иногда у Малвин случалась истерика. Она правда старалась держать себя в руках, но не получалось. Слишком всё необычно. Дома, где отец и мать знали о её состоянии и не обращали особого внимания на поведение, она могла не напрягаться, не думать — а сделала ли я правильно? Здесь, в Хогвартсе, где у прошлой неё есть друзья, знакомые, профессора и декан, Малвин находилась в постоянном напряжении и, кажется, сходила с ума от лицемерия. Она делала вид, что всё хорошо, что она хорошо относится к Энид, Артуру и прочим гриффиндорцам, которых никогда не знала. Приветливо улыбалась, переговаривалась за завтраком, обсуждала какие-то новости, которые ничуть её не интересовали.

Под конец дня голова раскалывалась от посторонней и ненужной информации. Она плохо спала, даже аппетит пропал, на что она никогда не жаловалась. Едва удавалось съесть завтрак, чтобы не портить здоровье, да и утром она почти не встречала однокурсников. Обед и ужин Малвин благополучно пропускала, не желая никого видеть. Друзей пока удавалось убедить, что учёба заполнила всё свободное время, но, учитывая, сколько времени ведьма проводила в библиотеке, все эссе удавалось сделать едва ли не наперёд. У неё за первые две недели даже образовался свой уголок за самым дальним столиком, где она даже начала оставлять свою чернильницу и пергаменты, чтобы не ходить лишний раз в башню. Всё равно сюда никто не садился, потому что не доходил — одинокий покосившийся стол стоял почти в самом конце библиотеки, тут было тихо и пыльно. Малвин удалось дозваться здешних эльфов и попросить прибраться, починить столик и, опираясь на учебники по трансфигурации и рунам, создать из стула милое креслице. Благодаря рунной формуле трансфигурация могла держаться очень долго.

Энид, кажется, обижалась, но ничего не говорила. Артур тихо дулся и бросал тоскливые взгляды, два раза приглашал в Хогсмид, но получал категоричный отказ. У Малвин не было никакого желания тратить время попусту, а выбиралась за покупками она ближе к вечеру, когда ребят с младших курсов уже загоняли в замок, да и старшекурсников не особо много. Тогда можно было без спешки и нервов совершить все дела: докупить пергаментов и перьев, кошачьего корма Виктору и просто прогуляться. В замке часто становилось просто тесно, была необходима смена обстановки.

— Профессор Боуд открывает дуэльный клуб! — воскликнула Энид, заходя в комнату. Малвин закатила глаза и накрылась с головой одеялом. Дурацкая привычка этой незадачливой девушки влетать в помещение и говорить так, как будто вокруг все глухие, периодически раздражала.

— Я знаю, что подарю тебе на день рождения, — лениво протянула Рита Скитер — третья из старшекурсниц Гриффиндора.

— Что? — явно опешила Энид, кажется, даже замерев на месте.

— Рупор.

— Да ну тебя, Скитер, — пропыхтела раздражённая девушка, но замолчала.

Малвин, которой Виктор объяснил, что такое рупор, мысленно согласилась с Ритой. Энид порой была ну очень громкой, при этом, что закономерно, весьма эмоциональной. Малвин, у которой в последнее время было довольно мрачное настроение, сдержала несколько порывов её проклясть.

— Погоди, дуэльный клуб же, — неожиданно отозвался только что уснувший Виктор. — Не запишешься, что ли?

— По сути надо бы, но народу наверняка много будет, — ответила Малвин. — То есть за какие-нибудь два часа нам дадут меньше, чем за пару ЗоТИ, потому что к каждому надо подойти, объяснить и так далее.

— Но практическая часть будет, а это возможность кого-нибудь размазать по полу, — авторитетно заметил книззл.

— Как бы меня никто не размазал, — фыркнула ведьма. — Я далека от того уровня, который имела в прошлом, но и тогда это было далеко не пределом для волшебницы.

— Я бы попробовал на твоём месте, может, не так скучно будет, — широко зевнул Виктор и снова отрубился.

* * *

Малвин всегда вставала рано, в часов шесть утра, поэтому и ложилась раньше всех — в часов одиннадцать. Виктор материл её за подъём с рассветом, бухтел на сквозняки и подолгу топтался в своём лотке, до сих не принимая свою участь. Он даже прятался за тумбочкой, чтобы никто не видел процесс его вылизывания, и, кажется, в такие моменты плакал.

— Сегодня вы-ход-ной, почему ты не можешь поспать хотя бы до восьми утра? — уже больше по привычке и из-за своей природной вредности вопрошал Виктор, подсовывая лапу под кран и умываясь вместе с Малвин. К сожалению, таким же образом он не мог помыть все причинные места, а еженедельное купание не избавляло от желания вылизаться.

— Потому что… потому что я привыкла вставать рано. И это удобно, я без спешки делаю все свои дела, пока остальные спят. Если буду вставать вместе с Энид и Ритой, то мы будем толкаться и ругаться каждое утро, а мне это надо?

— Но это же выходной! Ты всю домашнюю работу наперёд делаешь, вот чем мы будем заниматься?

— У меня всего лишь год на то, чтобы нагнать всех остальных по программе, — серьёзно заметила Малвин, затягивая волосы в хвост. — При всех моих стараниях я далеко не самая лучшая по учёбе, если мне зададут вопрос за прошлый год, например, то я вряд ли отвечу что-то внятное.

— Ты читала конспекты.

— Считаешь, что я вызубрила их с первого раза? — приподняла брови Малвин, надевая поверх рубашки свитер, связанный матерью. — Я успела изучить некоторые заклинания, но с теорией беда.

— Почему в фильме и книгах не отобразили всю эту серость и рутину? Тут ещё скучнее, чем в обычной школе! — уныло вздохнул Виктор.

— Успокойся, я уже примерно знаю способ, который поможет обрести тебе тело. Но это очень сложно и опасно, к тому же очень много завязано на время и место проведения самого ритуала. Ещё… жертвоприношения, — мрачно закончила Малвин. — И тело.

— Я успел обрадоваться, расстроиться и впасть в уныние, — ровно отозвался книззл и замолк.

— Жертвами могут быть и маглы, и их может быть всего трое. А вот с телом придётся повозиться, потому что я не знаю, какое лучше. Тебе может не подойти волшебник, всё-таки многое завязано на душу. Тебя могут просто… э-э… поглотить или типа того.

— Я даже не знаю, мне не доводилось кого-то убивать, кроме всяких насекомых, — признался Виктор.

— Учитывая количество законов в нынешнем обществе, это даже не особо удивительно, — фыркнула Малвин, накинув на себя мантию. — Пошли в библиотеку, что ли? Если ты собираешься становиться магом, то лучше, пока есть время, что-нибудь выучить.

— Давать себе ложную надежду?

— Всё равно не помешает же, — пожала плечами ведьма. — Надо познавать мир, в котором живёшь.

Утром, когда в коридорах тихо, а на стенах у окон пока ещё держались инеевые узоры. К обеду их не оставалось: снующие вокруг студенты, швыряющиеся направо и налево согревающими чарами, уничтожали тонкий снежный слой. Малвин даже как-то пожалела, что они не застывают навечно. Зимой они будут толще и больше, менее красивыми.

— Привет.

Малвин чуть не подпрыгнула от неожиданности, когда за спиной раздался чей-то голос, даже успела выхватить палочку, спрятанную в рукаве. Обернувшись и едва сдержав связку проклятий, она наткнулась на Эвана Розье, которого не видела с начала учебного года.

— Почему ты постоянно меня пугаешь? — слабым голосом пробормотала ведьма, игнорируя хохот Виктора на периферии.

— Это ты постоянно пугаешься, — с лёгкой улыбкой ответил Эван и пошёл вперёд, держа в руке альбом и лежащий на нём пенал. Выглядел он непривычно в обычном растянутом свитере и брюках, так как из-за холодов никто не решался расстаться с мантией даже в выходные. — Пошли.

— Куда? — удивилась Малвин, бросив быстрый взгляд на книззла. Тот сидел совершенно по-кошачьи и признаков веселья не выдавал, но бормотал что-то о необычном «пейринге».

— Просто пошли.

— Если ты втрескаешься в этого шизика, то это будет феерично, — снова заржал книззл, побежав следом за Эваном.

Малвин чуть не споткнулась на ровном месте и процедила сквозь зубы проклятья на голову неудачного эксперимента. Теперь терпеть этого недоумка с дебильным чувством юмора, направленным чаще всего на неё. А что будет, если у него тело появится? Ужасы какие. Он же всех изведёт!

— Винни, я всё слышу-у!

— Чёрт с тобой! — прошипела Малвин, нагнав наконец Эвана.

Тот ходил очень быстро и совершенно не обращал внимания на окружающее пространство, видимо, погрузившись в свои размышления. При этом его шаги были какими-то совсем тихими, самой Малвин показалось, что она чудовищно шумная по сравнению с ним. Эван резко остановился, из-за чего почти бегущая за ним ведьма чуть не впечаталась ему в спину.

— Ты такая странная, — задумчиво протянул он, развернувшись. — Я тебя просто позвал, и ты пошла.

— Что?! — воскликнула Малвин, кажется, покраснев от негодования.

— Ты как шиповник. Да, шиповник, — совершенно проигнорировал её Эван, посмотрев куда-то в сторону. — Мой предок был служащим в садах царя Мидаса в седьмом веке до нашей эры, поэтому за столько времени наш род вывел тысячи сортов не только роз, но и многих других цветов. Rōsa на латыни это шиповник.

— Кажется, тебя тут соблазняют, — мерзко хихикнул Виктор.

— Я тебя кастрирую, — холодно пообещала Малвин, благо, не вслух.

— Ты к чему? — мрачно поинтересовалась ведьма, замерев на месте. Она совершенно не знала, как поступать в этой ситуации.

— Не знаю, — беззаботно ответил Эван и снова развернулся. — Смотри, похоже на павлинье перо.

Малвин перевела недоуменный взгляд туда, куда указал Эван, и признала, что инеевый узор на стекле и правда похож на перья. Розье подошёл к окну и разложив на узком подоконнике свои принадлежности, начал лёгкими движениями рисовать. У него получалось на удивление очень точно отобразить одними графитными карандашами на бумаге почти весь узор. Кажется, она простояла так почти час, совершенно забыв, что собиралась вообще в библиотеку.

— Ничего себе, — оценил Виктор, устроившись рядом с альбомом на подоконнике. — У меня так знакомый рисовал, но он закончил на дизайнера так то.

— Очень красиво, — согласилась Малвин, не решаясь встать поближе. Но и с другого конца подоконника было прекрасно видно.

— Тебе нравится? — откинув длинную чёлку с глаз, спросил Эван. — Забирай.

— Что? — в который раз за день удивилась ведьма, когда у неё на руках оказался альбом.

— Я его почти закончил, там всего пара листов осталось. Там не только иней, смотри.

Он быстро пролистал альбом, но Малвин успела заметить фигуры каких-то людей, помещения и, кажется, композиции из фруктов.

— Ты просто так отдаёшь? — переспросила ведьма, осмотрев простую синюю обложку альбома.

— Да. Там на первой странице шиповник.

— И правда, шиповник, — пробормотала Малвин, открыв первую страницу и с интересом осмотрела нежно-розовые цветы, резные листья и колючие ветки. — Спасибо.

— Пустяки. Уже восьмой час, скоро будет шумно. Мне надо идти, — скомкано попрощался Эван и почти бегом пошёл к лестницам.

— И с чего бы в воскресенье с утра было шумно? — в тишине спросила ведьма и тряхнула головой. — Он какой-то странный. И да, я собиралась в библиотеку.

— Как давно у тебя привычка разговаривать с самой собой? — иронично поинтересовался Виктор. — Может, проследим за ним? Вряд ли он далеко ушёл, даже интересно, где он прятался всё это время.

— У нас есть дела поважнее, — процедила ведьма. — Кажется, мы настроены переселить тебя в тело? Для этого нам надо как минимум придумать способ легально находиться в зельеварне, потому что зелий нужно очень много, а времени мало.

— До какого нам надо успеть? — напряжённо спросил книззл.

— До Самайна. Это лучшее время. Не зря говорят, что грань между мирами утончается. Мы сможем воззвать к магии без особых проблем. Не говоря о том, что все манипуляции с душами лучше проводить именно в Самайн, субстанция более податлива, но есть большой риск упустить душу за грань. Так что подготовка серьёзная и экстренная.

В библиотеке, как и ожидалось, было совершенно пусто, разве что библиотекарь что-то вязала на своём законном месте и строго глянула из-под очков на ранних посетителей. Точнее посетительницу, потому что животных в библиотеке она не переносила, из-за чего Вите приходилось окольными путями добираться до читального зала. Впрочем, мадам Пинс быстро потеряла интерес и вернулась к своему занятию, тихо стуча спицами. Малвин же нужны были книги, находящиеся, скорее всего, в Запретной секции, но ведьма упрямо изучила все стеллажи по интересующей её тематике, обнаружив, что по теории душ одни лишь философские трактаты, что вообще являлось бесполезным в данной ситуации. Размышления о свойствах и наличии души как таковой вряд ли помогут в ритуалах с жертвоприношениями.

— Доброе утро. Мне нужно в Запретную секцию, мэм.

— Разрешение от профессора, мисс Пруэтт.

— Но старшим курсам можно…

— Допуск в запретную секцию получают старшекурсники, готовящие задания по ЗоТИ, старосты факультетов, а также ученики, получившие специальное разрешение от преподавателя, — нудным голосом продиктовала библиотекарь. — Всё ясно?

— Ладно, — мрачно кивнула Малвин и уселась за свой стол с парочкой книг, где были рецепты с нужными зельями. Самое лёгкое и маловажное, что натура требовала деятельности, которая была ограничена глупыми и совершенно бесполезными…

В принципе, можно было получить какое-нибудь задание от Боуда, но его придётся выполнять. Дополнительная информация — это хорошо, но не тогда, когда своих дел хватает в нагрузку к прохождению программы за все курсы. Можно было бы выклянчить разрешение у Флитвика, умоляя его на коленях, или у Слагхорна, всё-таки тот старался затащить Гидеона в свой клуб, а отец у него на хорошем счету, но в обоих случаях придётся придумывать какую-нибудь правдоподобную причину. Всё-таки профессорам ещё ответственность нести, вдруг она решит создать что-то убойное и подорвёт Хогвартс?

— А разрешение от представителей попечительского совета имеют силу? — осторожно спросила Малвин.

— Если представитель наделён полномочиями преподавателя, — строго глянув на неё, заявила библиотекарша. — Знать не желаю, как вы собираетесь выпрашивать это разрешение у мистера Нотта. Надеюсь, ничего неприличного, мисс Пруэтт.

— Будет вам, мадам, — натянуто улыбнулась ведьма и поспешила убраться из библиотеки.

Развести Магнуса Нотта на подписание разрешения пока что казалось куда проще, чем кого-нибудь из профессоров, так как он как никто другой должен понимать, что самое интересное для студента всегда хранится далеко не в открытой части библиотеки. Особенно на подобную тему. Но наверняка с ним будут куда большие проблемы. Слизеринцы не делают что-то из альтруизма, поэтому необходимо выдвинуть предложение со своей стороны. А в случае с Ноттом выслушать его пожелания. А лучше сделать так, чтобы он остался в долгу, но это вообще из области фантастики, как говорит Виктор.

Впрочем, не мешало бы позавтракать и решить, что делать с этим проклятым альбомом, который, кажется, жёг ногу через сумку и сквозь одежду. Во-первых, хотелось всё хорошенько посмотреть чисто из интереса, а во-вторых, понять, что лучше сделать: уничтожить к Мордреду или сохранить на память. Если кто-то его найдёт, то ситуация будет крайне неудобной. Находясь в общежитии, сложно что-то скрыть, несмотря на то, что у Малвин была хорошая защита на сундуке. Книги, которые были вручены отцом, были, конечно, не запрещены законом, но их наличие и хранение не одобрялось.

— Вау, мы будем соблазнять Нотта! Ну ты даёшь, Винни! А я-то думал…

— Заткнись, Виктор, — поджав губы, ответила Малвин. — И не называй меня так.

— А если серьёзно?

— Как получится. Я должна успеть до конца сентября, иначе больше возможности не будет. Это и в твоих интересах, так что думай, а не мешайся!

Выходной вечер в гриффиндорской гостиной всегда казался Рите просто адом. Кажется, именно в эти несколько часов все массово начинали сходить с ума в попытках сделать забытые эссе и оттянуться перед грядущей неделей. Рита хоть и была общительной, но терпеть не могла подобные вечера, предпочитая переждать весь этот беспредел в спальне за интересной книгой или каким-нибудь другим занятием. Именно эти часы были для неё отдыхом. Когда не надо было улыбаться, иронизировать и ставить на место окружающих.

Просто. Отдых.

Вытянувшись на кровати, Рита хрустнула костяшками пальцев и достала из прикроватной тумбочки легкий романчик магловского автора. Вообще, она любила читать всякую ерунду, чтобы отвлечься, к тому же в её мечтах было стать писательницей или журналисткой. А может, и той, и другой. В обоих случаях необходимо быть грамотной и иметь хорошую фантазию, а также разбираться в людях, и все эти качества у Риты имелись.

И она писала. Стихи, небольшие повести, истории вымышленных людей, обычно не затрагивая романтику, в большинстве своём делая акцент на событиях. Всякой любовной дребедени хватало в повседневной школьной жизни: бесконечные сплетни кто, куда и зачем, просто не оставляли никакой возможности избежать подобного. Рита сплетни собирала, оборачивала себе в выгоду и пользовалась информацией так, как заблагорассудится. Года два назад она делала это не очень осторожно, но теперь опыта у неё хватало для того, чтобы начисто испортить чью-нибудь репутацию, вне зависимости от социального статуса и чистоты крови. Чем выше у человека статус, тем проще его оклеветать.

У Риты не получилось этого только с Рудольфусом Лестрейнджем, который решил все слухи просто подтвердить. Впрочем, ему шёл образ ловеласа и получалось у него просто отлично. Провал по всем фронтам, ведь после этого красавчик-Руди каким-то образом убедил всех, что Рита едва ли не куртизанка и за «символическую плату» готова обслужить каждого. Сколько ей тогда пришло всяких неприличных предложений — не счесть. Рита эту месть засчитала и пообещала себе, что когда-нибудь отплатит ему за это.

Жаль, что совсем уж подонком он не был. Тогда можно было уже сейчас этим заняться, пока в рамках школы это довольно-таки просто. Но Лестрейнджа уважали парни и любили девочки, за ним не числится никаких промахов. Да, бабник, но ведь это совершенно не оригинально и каждому известно, к тому же у него прекрасная успеваемость, значок старосты факультета и повязка капитана квиддичной команды.

— Привет, — поздоровалась вошедшая в комнату Молли Пруэтт, которая тут же сбросила принесённые книги на кровать и быстро стянула с плеч мантию.

— Добрый, — кивнула Рита, скосив взгляд на свою книгу, которую она ещё не успела открыть. — Что это?

— Защита. Зелья. В общем, экзамены, — пояснила Пруэтт.

— И как оно?

— Признаться, отвратно.

С Молли они от чего-то начали неожиданно ладить. При этом Пруэтт отдалилась от своей закадычной подружки Энид и всё свободное от уроков время пропадает в библиотеке. Сначала всем казалось, что она пытается выбиться в отличницы, но Молли как-то не рвалась отвечать на уроках, её результаты улучшились, но не чтобы прям сильно. На уроках она молчала, училась даже, но фанатизма не было. Но после стольких лет сложно считать Молли Пруэтт нормальной девчонкой. Вряд ли это вообще когда-нибудь получится.

Рита провела рукой по своим волосам: твёрдым, жёстким, прямым и сухим. Что бы она не делала, они всегда лежали прямо и напоминали солому не только цветом, но и структурой. У Пруэтт были плавные медные кудри, даже на вид мягкие, а пахли они всегда какими-то цветами. Рита как-то изучила всю косметику Молли — явно домашнюю, потому что все флаконы были с вензелями рода Пруэтт. Чисто из интереса она намазала руки кремом, и мозоль от пера на среднем пальце пропала через несколько часов. Больше Рита ничего не брала, но чертовски хотела опробовать шампунь, а такой нигде не продавался. Явно что-то из фамильных рецептов. Почти все ведьмы, особенно чистокровные, предпочитают делать себе косметику самостоятельно, хотя далеко не все слизеринки выглядели так опрятно, как Пруэтт или сёстры Блэк.

— Что это такое? — неожиданно спросила Молли, кивнув в сторону стопки виниловых пластинок.

Рита хранила их на своей тумбочке прямо на граммофоне. Электропроигрыватели в Хогвартсе не будут работать, даже фотокамера на батарейках начала барахлить через несколько месяцев, поэтому пришлось клянчить у деда такую древность. Он был глухим на одно ухо после контузии на Первой Мировой войне, поэтому музыка была ему не нужна. Иглы приходилось часто менять, но это стоило того, чтобы не сойти с ума. В Хогвартсе было почти невыносимо последние несколько лет, отсутствие хоть каких-нибудь развлечений толкало студентов на всякую ерунду, на Гриффиндоре постоянно что-то случалось, а баллы, тщательно собираемые отличниками, слетали с ужасающей скоростью. Чтобы не сходить с ума с остальными, Рите пришлось искать хоть какой-то способ скрасить досуг. Музыка подошла, хотя пришлось повозиться. МакКошка не хотела разрешать Рите держать граммофон, хоть тут Дамблдор повёл себя, как человек: дал своё величественное согласие, хоть и прочитав внеплановую лекцию о силе любви и магии музыки. Кошатница, поджав губы, согласилась.

— Это Битлз, — опомнившись, ответила Рита, стянув первую пластину. — Альбом Револьвер.

Судя по лицу Молли она не особо поняла, что это значит. Рита хмыкнула и поставила пластинку. Заиграл «Taxman», и Рита начала отбивать ритм об край тумбочки, чтобы не подпевать и не опозориться. Голос у неё был так себе на самом деле. Пруэтт сидела с задумчивым выражением и потом просто сказала:

— Ясно.

Рита пожала плечом и убрала пластинку с граммофона. Она и не ждала восхищений со стороны Пруэтт по поводу творчества битлов, вряд ли она вообще способна понять прелесть рок-н-ролла. Вот Уизли бы восхитился, хоть и не понял бы ничего, но уж с Артуром она и не собиралась обсуждать магловскую моду. Были и другие дела. Например, написать статью для того самого деда, у которого она выпросила граммофон, он же военный корреспондент — Шервуд Скитер, раньше работавший в Таймс. Сейчас пишет книгу о Первой Мировой Войне, но вряд ли будет публиковать. Его стихи тоже всегда уходят в стол, разве что Рите когда-то зачитывал. И обещал готовые главы ей дать почитать.

Дед у неё шикарный, конечно. Магл, закалённый войной, иногда с иронией говорит, что относится к «потерянному поколению», как называют вчерашних школьников-солдатов, которые так и не смогли нормально жить после окончания войны. О таком писал Хемингуэй и пишет Ремарк. Дед, кстати, именно поэтому поздно женился: после войны он ещё десяток лет приходил в себя, много пил и несколько раз оказывался в больнице после попыток суицида. Когда родилась мама, ему было тридцать шесть лет. Бабушка, увы, погибла ещё до рождения внучки — в 1948 году, но, кажется, дед особо по этому поводу не горевал: он вообще женился только ради самого факта. И чтобы жить было для кого. Но так получилось, что живёт он ради внучки, потому что жена чем-то дорогим не стала, а дочь принесла одни разочарования и ещё больше поводов для самокопания.

Наверное, именно поэтому Рита хочет стать журналисткой. Чтобы стать похожей на деда, ведь он суровый и добрый, уже совсем старый и уставший от жизни, но любимый и нужный.

— Слушай, — неожиданно позвала её Молли. Она сидела в пижаме на кровати и держала на коленях книгу. — А что ты знаешь о Магнусе Нотте?

Что Рита о нём знает? То, что он холодный, наглый и эгоистичный боевик. По крайней мере, так говорят некоторые слизеринки, которым дали от ворот поворот. Многие из них хотели бы стать его женой, но все предложения о помолвке Нотт игнорирует. Его отец в ярости, но отпрыска приструнить не в состоянии. Впрочем, интересен Магнус стал только в этом году: всё-таки его сделали Инспектором. Студентки едва из юбок не повыпрыгивали в Большом зале на праздничном ужине первого сентября. Конечно, когда бы в стенах замка появился такой красавчик? Это не по-мальчишески смазливый Лестрейндж, а высокий и симпатичный мужчина, весь из себя загадочный и недосягаемый. Герой девичьих грёз.

— Смотря, что тебя интересует, — хмыкнула Рита, устроившись на кровати поудобнее.

— Всё, что ты можешь сказать. Я не хотела, конечно, привлекать кого-то, но самостоятельно я не смогу достать информацию за несколько дней, — ответила Пруэтт, заинтересовав Риту ещё сильнее.

— Силён, красив и опасен. Если собираешься соблазнить, то советую приобрести огнеупорный костюм и научиться быстро бегать. Может, так ты сможешь его заинтересовать и не покалечиться в процессе.

Молли неожиданно улыбнулась и зачем-то стукнула своего кота по морде. Рита подумала, что она как минимум обидится и пошлёт её к Мордреду.

— Не за этим. Просто надо знать, чего от него хотя бы примерно можно ожидать.

— Я с ним не общалась, не бессмертная же, — хмыкнула Рита. — Но конченым подонком он не выглядит.

— Спасибо, — кивнула Молли, но ей явно было мало подобных фактов. Но Рита и правда знает не так много, всё-таки боевики о конфиденциальности заботятся. Опять же, не Лестрейндж, чтобы о нём каждая школьница трепалась по углам. Мордред, как она ненавидит этого Рудольфуса. — А Лестрейндж? — будто прочитав её мысли, спросила Пруэтт.

— Тварь, — ослепительно улыбнулась Рита.

— Точно подмечено, — согласилась Молли.

Кажется, с ней можно нормально общаться.

* * *

Малвин уныло переписывала с учебника на пергамент рецепт какого-то зелья, назначение и свойства которого ещё предстоит выяснить, и думала о том, что совершенно не знает, что делать. В школе было скучно, тоскливо и холодно, впервые за много лет она хотела попасть домой. Странно, что дом Пруэттов она считает своим.

— Дрянь какая, — заключила Малвин, когда записала все совместимости и реакции. Получался специфичный яд, который провоцировал процессы гниения плоти до летального исхода. Человек умирал в муках в течение двух-трёх дней. — Мерлин, что делать с Ноттом?

Наверное, по-настоящему её могла развеселить какая-нибудь пакость. Влезать в разборки с Ноттом невероятное безрассудство, проблем от этого только больше, но это точно разбавит скуку. Не убьёт же он её. Только вот как добраться до проклятого разрешения? И ведь даже помочь некому, не поймёт никто таких порывов. Разве что болтается бесполезный книззл, у которого энтузиазма больше, чем позволяет объём тела.

Можно же просто попросить. И как минимум ввести в ступор Магнуса Нотта.

Или просто успокоиться и готовиться к экзаменам, а разрешение попросить у какого-нибудь профессора.

Или вообще не страдать ерундой. Виктор и подождать может.

— Не-не, не могу я ждать! — ощетинился книззл. — Устал я так жить!

— Ты же понимаешь, что ситуация безвыходная. Если я не получу разрешение, то ничего не выйдет. Я не помню всех ритуалов и рецептов зелий наизусть, а спрашивать из дома…

— Ну наконец-то! — возликовал Виктор. — Если не у Пруэттов, то на кой-тебе в крёстных Блэк?

— Поняла я, поняла, — вздохнула Малвин и, отложив пергаменты с расчётами, принялась за письмо Ориону Блэку.

— Не забудь извиниться за отсутствие писем. Спроси про здоровье семьи и всё такое. Не будь прямолинейной, высокородные такого не любят.

— Нашёлся здесь знаток британской аристократии, — фыркнула ведьма.

— Не говори сейчас о том, что тебе нужно. В следующем письме поинтересуешься, — развалившись на подушках, надиктовывал книззл.

Письмо вышло длинным, Малвин долго извинялась и спрашивала о Вальбурге, Сириусе и своём крестнике Регулусе. И решила, что надо бы Рэгу написать что-то и вообще подумать о подарке — день рождения у него был пятого декабря, а до этого дня осталось чуть больше месяца. Всё-таки какая она безответственная: редко пишет домой, не общается с родственниками, почти игнорирует тётушку Лукрецию и дядю Игнатиуса, которые шлют ей красивые перья и прекрасные быстросохнущие чернила. Несколько раз она отблагодарила за подарки, а после забывала как-то. Вот и Ориону не пишет совсем, Регулуса игнорирует.

— А кто крёстный этого, как его, Регулуса? — поинтересовался Виктор, нагло подслушивая мысли в её голове.

— Августус Руквуд. Да, именно он. Я его плохо помню, в последний раз видела лет пять назад. Работает в Отделе Тайн, не особо общительный человек.

— И как Молли Уизли могла отказаться от этого всего? Здорово же быть крёстной наследника Блэков, иметь таких родственников и вообще…

— Я тоже всё больше и больше не могу этого понять, — призналась Малвин. — Но, может, любовь и правда выше всего этого?

— Любовь к рыжему чурбану выше, чем любовь к родителям? — фыркнул Виктор.

— А ты, видимо, человек высоких моральных ценностей!

— Я попал в детдом в двенадцать лет. И если бы не завещание отца и оставленные им деньги, я бы не учился в хорошей школе и не смог бы поступить в институт, — беззаботным тоном заявил книззл.

— Я сожалею. Прости.

Вечером, почти перед самым отбоем, в основном заняты главные коридоры, ведущие в гостиные факультетов, а вот остальная школа пустовала, поэтому удалось без проблем добраться до совятни. Письмо прибудет к завтраку, примерно в это время принято разбирать почту.

— Не часто тебя тут увидишь, — хмыкнул Рудольфус, который, кажется, пытался разобраться с посылкой.

— Каюсь, письма пишу редко.

— Почему? — цокнув, спросил Лестрейндж, с досадой стянув с лап недовольной совы сизалевый шнур.

— Тебе так интересно?

— Я пытаюсь быть вежливым, — скривился Рудольфус.

— У тебя плохо выходит. И да, можно просто сделать что-то вроде ручки.

— Какой ручки? — вскинул бровь Лестрейндж. Малвин закатила глаза и довольно ловко обмотала упакованную коробочку шнуром на манер корзинки и трансфигурацией расширила ручку, чтобы сове было удобнее за неё ухватиться.

— Не благодари.

Сова послушно вылетела с письмом в одно из окон, а Малвин поспешила уйти. Башня обдувалась всеми ветрами, окна не были застеклены, так что было довольно прохладно.

— До сих пор плохо понимаю, за что ты меня так ненавидишь, — признался догнавший её Рудольфус. — Я же ничего тебе не делал.

— Я не ненавижу тебя, — безмятежно ответила ведьма, стараясь на него не смотреть.

— Но смотришь ты на меня так, будто готова убить, — хмуро заметил Лестрейндж.

— Тебе показалось. Да, возможно, я испытываю некоторую неприязнь по отношению к тебе, всё-таки лучшими друзьями мы все эти годы не были. Но ненавидеть тебя глупо, ты и правда ничего плохого мне не сделал.

— Ладно, — удивлённо кивнул Рудольфус непонятно чему. — В смысле… Я согласен с тобой. Ты как-то изменилась, Пруэтт.

— Ничуть. Доброй ночи.

— А, да. Доброй, — всё так же немного заторможенно ответил Лестрейндж и довольно быстро исчез с поля зрения.

Малвин пожала плечами и мысленно отметила, что надо всё-таки сходить в Хогсмид и купить конфет тётушке Лукреции и матери, написать им письма и уже планировать расходы на подарки к Йолю. Да и Самайн скоро, надо уже определиться с планами на этот день.

— Ты общаешься с Лестрейнджем?! — накинулась на неё со спины, видимо, Энид. Ну как накинулась — всего лишь крикнула за спиной так громко, что чуть не попадали остатки витражных стекол с окон.

— Мы просто пересеклись и уладили некоторые недоразумения, — максимально ровно ответила ведьма, мысленно стараясь успокоиться. Самое главное не покалечить её.

— И когда ты всех их уладишь и у тебя появится время на друзей? — сложила руки на груди Диггори, встав лицом к лицу к Малвин. — Я долго молчала, но всякому терпению приходит конец! Что с тобой произошло? Почему ты избегаешь меня, Дэниела и даже Артура!

— «Даже»? С чего я вообще должна проводить с ним время? Он, видимо, и сам не горит желанием, так бы хоть раз заговорил.

— Да тебя нигде не найти! Вечно пропадаешь по своим делам, занимаешься неясно чем… Что они с тобой сделали?!

— Кто?

— Твои родственники! — совсем разошлась Энид. — Ты была нормальной! В начале лета ты была совершенно обычной Молли, моей подругой! А теперь что?! Один месяц дома у родителей, и тебя не узнать!

— Прекрати так говорить. Ты ничего не знаешь о моей семье, — холодно процедила Малвин.

— Я всё знала о тебе, о твоей семье, обо всём! Хотя сейчас я сомневаюсь!

— Самое отвратительное в этой ситуации, что нам придётся контактировать до конца этого года. И, я надеюсь, тебе хватит ума больше не лезть ко мне, иначе всё кончится довольно плачевно.

— Но… Но Молли! — воскликнула растерявшаяся Энид.

— Я Малвина, постарайся запомнить. В этом имени не так много букв.

Стало как-то легче. Всё-таки Малвин тяготило наличие этой дружбы, которую она никак не могла поддерживать. Даже хорошо, что Энид сама нарвалась, самое главное, чтобы не начала извиняться и пытаться что-то исправить. И всё-таки почему-то это было неприятно и тяжело. Нельзя на этом зацикливаться, чтобы не начать жалеть о содеянном.

От Виктора она заразилась манерой отвечать слишком грубо.

Но Малвин и правда разозлилась. Никто не смеет оскорблять эту семью из-за каких-то непонятных догадок или ещё не ясно чего. У неё было достаточно много времени, чтобы понять, что Пруэтты хорошие люди, хотя несколько специфичны. И остальные родственники приятные, если не считать Беллатрикс. В любом случае, беспочвенно кого-то обвинять…

Придётся немного прогуляться ночью, чтобы успокоиться. Возвращаться в спальню опасно в первую очередь для Энид. Малвин слишком на взводе, чтобы просто игнорировать окружающих. Побыть одной и подумать, как, например, перестать ненавидеть Лестрейнджа. Уже все заметили, наверное. Впрочем, это и не удивительно: иногда она мечтала свернуть ему шею, чтобы он замолчал и не говорил этим голосом. И не улыбался так, не смеялся, не ходил, не смотрел. Чудовищно похож на того человека, о котором не хотелось вспоминать вообще. Такое напоминание о том, что ты абсолютная неудачница, которую бросили фактически перед бракосочетанием. Предали и унизили. Отвратительно.

И подумать о том, что она нагло лжёт на протяжении нескольких месяцев. Себе и окружающим. И, наверное, Виктор единственный, кто многое о ней знает и понимает. Хотя бы за это ему надо помочь. Кто ещё может знать о Малвин столько же, сколько и этот чёртов книззл? И будет ли ещё кто-то, кроме него?

Время до Самайна пролетело на удивление незаметно. Осень была по обыкновению просто отвратительной, никаких жёлтых листьев и ясного неба, только вечно моросящий дождь, слякоть, грязь и отягощающее настроение пасмурное небо. Замок напрочь был пропитан запахом плесени и затхлости, из выбитых окон на пол стекала вода, студенты упорно носили грязь с улицы в коридоры, а каждый второй младшекурсник шмыгал носом и кашлял.

Но сегодняшний день выдался ясным. Такое бывает, наверное, раз в сто лет, поэтому студенты высыпались на улицу и пачкались в едва просохшей грязи. Малвин в этом празднике жизни не участвовала, предпочитая наслаждаться солнцем на верхних этажах замка, где прожила уже несколько недель.

Жизнь среди гриффиндорцев была едва выносимой. После ссоры с Энид вообще пропало какое-либо желание оставаться там и далее. Да, Малвин предпочла сбежать оттуда, чтобы не нажить ещё больше проблем, и о своём решении ничуть не жалела. Декан в лице профессора МакГонагалл не заметила отсутствия студентки в комнатах, поэтому пока что никаких проблем, кроме преследующей её Диггори, не было.

Уроки стали в совокупности ещё и тренировкой скрытности. Чтобы её не поймала Энид, пришлось пробираться в класс в самый последний момент, а покидать самой первой. Удобным стратегическим местом стала последняя парта, занимаемая каким-то слизеринцем, с которым Малвин не удосужилась даже заговорить за последнее время. Тот её существование фактически игнорировал, предпочитая смотреть в окно, болтать с Лестрейнджем, сидящим на парту вперёд, и периодически прикладываться к фляге. Лестрейндж, словом, тоже проигнорировал неожиданное соседство, что вдвойне радовало.

Словом, жизнь в Хогвартсе стала сносной. Обосновалась Малвин на восьмом этаже, рядом с Выручай-комнатой, которую было удобно использовать и как ванную, и как зельеварню. Ингредиенты, правда, приходилось искать то в Запретном лесу, то тырить с урока зельеварения, то выписывать из лавки, но в принципе было не так уж и плохо. Даже весело, честно признаться. Малвин жила отшельником в полной детей школе, при этом удобств у неё было куда больше: чего стоит собственная ванная, отдельная спальня и тишина! Трансфигурация спасала с мебелью, но благодаря рунам могла держаться месяцами, а маленькая комнатка за гобеленом была не такой уж продуваемой. В любом случае, Малвин не привыкать к плохим условиям жизни. Нынешняя ситуация была даже комфортабельной по сравнению с прошлым.

Виктор, к слову, вдохновлённый грядущим возвращением в человеческое тело, занялся образованием. Малвин ещё не знала, кого ей умертвить для своего фамильяра, но всё равно лишним не будет. Даже поместив Виктора в младенца, через некоторое время он осознает себя. Но так издеваться над ним не было никакого смысла, да и толку от него так будет совсем никакого.

Как оказалось, в честь Самайна в Хогвартсе будет праздничный ужин. Малвин не знала, стоит ли идти, ведь с полным желудком проводить ритуалы не следует, да и подготовка к нему — довольно долгий процесс, но если она не появится на ужине, то вызовет интерес к своей персоне со стороны профессоров. Не хотелось бы, чтобы декан начала задавать неудобные вопросы.

Поэтому следовало бы заняться приготовлениями в максимально быстром темпе после ужина. До полуночи останется не так уж много времени, а там ещё надо успеть выбраться из замка в Запретный лес, где уже была найдена подходящая поляна и спрятаны необходимые атрибуты с жертвами.

Малвин вздохнула и решила отвлечься от тяжёлых мыслей с помощью варки зелий. Она уже успела осилить программу четырёх курсов благодаря зельеварне в Выручай-комнате, чему была страшно рада. Во-первых, это личная аптечка. Во-вторых, набивание руки: новые способы нарезки, обработки и использования ингредиентов, способы варки и рецепты — всё это требовало отработки. Малвин часами шинковала флоббер-червей разными способами, чтобы привыкнуть.

Восьмой этаж почти всегда был пустым. Тут не было ни кабинетов, ни спален, ничего интересного вообще. Кроме Выручай-комнаты, но об этом сейчас мало кто знал. Малвин и самой пришлось помучиться, чтобы её отыскать. Впрочем, не зря. Всё-таки место удобное, многофункциональное и полезное.

Но Малвин пришлось немного притормозить, когда она услышала какие-то странные звуки за поворотом. Кто-то глухо матерился, причём не один. Ведьма не стала устраивать каких-то сцен и просто выхватила палочку из рукава, прежде чем выйти на звуки. Ничего удивительного, в общем-то, она не увидела: двое парней старательно пытались привести в сознание кого-то третьего, но, заметив Малвин, подскочили и убежали. Лиц ведьма не запомнила, но слизеринские галстуки были очень заметны. Гоняться за ними не было никакого смысла, тем более тут валялось бессознательное тело Эвана Розье, которого явно избили и, видимо, немного перестарались. И чем им может мешать такое мирное существо?

Собственно, Малвин едва его узнала: волосы он привёл в порядок и теперь выглядел как совершенно обычный юноша. С разбитой губой и текущей из носа кровью. И, кажется, на лбу у него наливался синяк. Великолепно! Немного подумав, Малвин решила, что насильно его возвращать в сознание не стоит: вдруг у него сотрясение мозга. Или давление подскочит так, что случится кровотечение. Всякое бывало на практике.

Пришлось поднимать тело с помощью чар и аккуратно нести в свои комнаты, чтобы там поковыряться в зельях. Нельзя же оставлять его так, тем более подонком он не был. Малвин вздохнула и почувствовала себя спасителем всех сирых и убогих. Вот ей делать нечего!

Впрочем, притащившийся Виктор подтвердил, что оставлять так Эвана категорически нельзя. Конечно, он что-то щебетал про совпадение, судьбу и будущих детей, но Малвин было не до этого. Книззла давно следовало оттаскать за хвост.

— Говорю тебе, он твой избранник! — неприлично ржал Виктор, когда ведьма с шипением и руганью укладывала Эвана на свою кровать — трансфигурированное из парты нечто напоминающее узкую койку и тонкий матрац, накрытый одеялом.

— Умри, Виктор, — вздохнула Малвин, достав коробку с готовыми зельями. — Как думаешь, за что его так?

— Одиночек нигде не жалуют, хотя этот пацан не казался мне… Знаешь, у маглов такое часто бывает. Просто не понравился чем-то и давай бить, унижать, имущество портить.

— Да уж, — хмыкнула ведьма, достав несколько флаконов.

Малвин быстро привела его в порядок: все синяки исчезли, губа зажила, кровь остановилась. Эван теперь просто спал и громко сопел, чем почему-то начал нервировать. Ведьма мрачно села за проверку всех расчётов предстоящего ритуала и перечитывание катренов. Всё-таки надо было просто в Больничное крыло отнести.

— Есть заклинание же, — напомнил Виктор, расположившись на груди Эвана.

— Оно очень сильно влияет на давление в крови. Без резкой необходимости лучше не применять.

— А-а, инсульт там… — покивал книзл. — Ему явно лучше без этой чёлки до подбородка. Раньше смотрел на него и вспоминал 2007 год. Эмо, аниме, бензин за пятнадцать рублей… Вот красота была!

— Не знаю, о чём ты, — пробормотала ведьма, черкая в пергаментах вычисления.

— И чего ты бесишься? Ну спасла и спасла, хуже тебе стало?

— Не мешай.

Эван проснулся через два часа и выглядел таким безмятежным, будто бы всё так и должно быть. Его явно не напрягало незнакомое место и не заботило то, что его недавно избили и собирались оставить на пустующем этаже. Малвин устало прикрыла глаза и взяла себя в руки. Эван наконец соизволил осмотреться и погладил вырубившегося на нём Виктора между ушей.

— Привет, — спокойно поздоровался Розье.

— Ну привет, — холодно ответила Малвин. — Как дела?

— Прекрасно. Не подскажешь, который час? — осведомился Эван, даже не собираясь вставать.

— Шесть часов, — глянув в окно, ответила ведьма. — Тебя ничего не смущает?

— Ох, да, прости. Вот, с прошедшим днём рождения.

Малвин вытаращила глаза и закашлялась, но Эван упрямо протягивал ей коробочку и смотрел в глаза с таким невинным видом, что она всё-таки приняла подарок и немедленно открыла. Красивая заколка явно стоила дорого, к тому же на обратной стороне было выгравированы её инициалы. Невероятно красиво сплетённые между собой стебли из драгоценного металла, бутоны цветов, созданные из розовых блестящих камней — всё выглядело просто великолепно.

— Из чего это? — строго спросила Малвин, даже не представляя, сколько подобное может стоить.

— Разве это важно?

— Я не могу принять такой подарок, — поджала губы ведьма, возвращая заколку в коробочку.

— Пожалуйста, прими. Я сам работал над дизайном, — заявил Эван, так и не поднявшись с места.

— Из чего? — снова спросила Малвин, понимая, что обратно он её не возьмёт.

— Белое золото и шпинель (1).

— Да на такую заколку можно дом купить! — возмутилась ведьма.

— Ты можешь распоряжаться ею, как пожелаешь, но это меня расстроит.

Малвин категорически не понимала, что происходит. К чему такие дорогие подарки? Эван явно сошёл с ума, раз дарит такое малознакомому человеку.

— Да втрескался он в тебя, тупая, — лениво заметил Виктор, соскользнув с Эвана на матрац. — Какой идиот подарит такую вещь просто так, на день рождения? То-то и оно, Винни! И не отказывайся, на чёрный день сохраним. Вдруг реально дом пригодится!

Малвин захотела выколоть Виктору глаза этой заколкой, но тот быстро сбежал, издавая странные звуки. Впрочем, ведьме было не до этого. Не хватало ей малолетних ухажёров! Что скажут родители, когда узнают о таком подарке? Это противоречит всем традициям и правилам.

— Ты должен понимать, что это неприлично, — серьёзно сказала Малвин.

— Это ты меня сюда принесла, — пожал плечами Эван.

— Я не об этом! — воскликнула ведьма от переизбытка эмоций. — Я про такие подарки!

— Не стоит думать о том, в какую цену мне это обошлось. Я захотел тебя обрадовать. Не думал, что тебя это расстроит. Ты такая странная, — бормотал Розье. — Мне это нравится.

— О, Мерлин, — устало вздохнула Малвин, закрыв лицо руками.

— Ты придёшь на Самайн к Лестрейнджам? — спросил Эван, всё-таки поднявшись с кровати.

— Да, — мрачно кивнула ведьма, представляя, что сделает с ней тётушка Мюриэль, если она не явится.

— Позволь мне тебя пригласить.

— Кажется, это как-то по-другому делатся, — заметила Малвин.

— Я просто хочу быть твоим партнёром на вечер, — совершенно беззастенчиво заявил Эван, глядя ей прямо в глаза.

— Я заметила, что ты много чего хочешь, — хмыкнула ведьма, понимая, что от этого будет больше плюсов. По крайней мере тётушка не станет навязывать ей партнёров сама. Эван хотя бы знакомое зло. — Хорошо.

— Счастлив, что ты согласилась. Какого цвета твоё платье? Я подберу под него галстук.

Малвин помнила, что ещё летом тётушка купила ей замечательное синее платье, но теперь планы немного изменились.

— Галстук пусть будет обычным.

— Хорошо, — кивнул Эван и всё-таки ушёл, оставив Малвин биться головой об стол.

Через некоторое время она решила прекратить это увлекательное занятие и, взглянув в окно, поняла, что пора собираться на ужин. Вскоре всё совершится, надо успеть. У неё очень мало времени и очень много дел. Виктор на пир решил не идти, чтобы отоспаться перед таким важным событием, поэтому Малвин быстро надела школьную форму и заплела косу. Заколку было решено спрятать в сундук.

Большой зал Малвин понравился: тематические украшения, много тыквы и мрачноватая атмосфера. Под потолком роились летучие мыши, в воздухе парили тыквы с жуткими мордами со свечами внутри, по углам была развешана паутина, призраки летали между столами. Студенты делились между собой сладостями из дома вроде отрубленных шевелящихся пальцев с миндалём, ползающих шоколадных пауков, хихикающих тыквенных печений, трепыхающихся летучих мышей с вишнёвой начинкой и мармеладных червей. У Малвин коробка от родителей с примерно таким набором сладостей лежала в комнате. Братья же ей прислали дрожащее тыквенное нечто с безобразной мордой, которое Виктор назвал желе.

Благо, ведьма помнила, что надо сделать подарки, поэтому тоже отправила небольшие презенты. На Регулуса она потратилась больше всего, купив просто восхитительный керамический Светильник Джека с светящимся камнем, похожий на уголёк. Выглядело очень красиво. Сириусу надо было тоже что-то подарить, и Малвин выбрала сборник историй о всяких призраках и другую нечисть. Про некоторых даже она слышала в своём детстве, когда на Самайн с другими деревенскими они жгли костры и благодарили Бога за богатый урожай.

Кажется, мальчики любят такое. Всякие страшилки, которыми можно поделиться, соревноваться, кто смелее…

Когда-то Малвин и её старшему брату Марвину рассказали легенду про Джека, который дважды обманул Сатану и не смог попасть ни в рай, ни в ад, почему и блуждал среди живших с фонарём из тыквы и уголька. Были споры, правда это или нет. Ещё брат тогда на спор пошёл ночью на церковное кладбище. Так как он был настоящим магом, то призраков видел, поэтому напугался так, что перебудил всю деревню криком. Из него чуть бесов не начали изгонять, кладбище снова освятили, Марвин ещё три дня и три ночи сидел на воде и хлебе, читая молитвы. После такого никому смешно не было, но их традиция рассказывать истории в ночь Самайна не ушла.

Вот и сейчас что-то подобное было. Все делились известными историями, кто-то явно собирался устроить себе ночь ужасов в спальнях, судя по лукавым выражениям лиц. Малвин даже пожалела, что у неё нет сейчас друзей, с которыми можно так побеситься. Уж у неё-то средневековых страшилок хватало. Это не истории про призраков, а, например, пытки ведьм, изощрённые казни, несколько ужастиков из жизни королей, королев и другой знати. Тогда-то они не брезговали прибегать к помощи магов и творили всякие непотребства. Малвин бы точно выиграла со своими замечательными сказками.

Впрочем, именно сейчас Малвин ела тыквенный пирог и старалась не привлекать внимания. Пришлось сидеть с гриффиндорцами, но тут ей помогла Рита, которая всегда была в изоляции от остальных и сидела в конце стола, где почти никого не было. Всё было очень вкусно, поэтому Малвин нагло завернула несколько кусков пастушьего пирога себе, чтобы подкрепиться после ритуала. Рита сделала вид, что ничего не заметила, но улыбки не сдержала.

— Без тебя совсем тоска. Энид постоянно ноет и даже начала разговаривать со мной. Это невыносимо! — поделилась Рита, объедаясь йоркширским пудингом.

— Всё настолько плохо? — хмыкнула Малвин, нацелившись на печенье.

— Она явно по тебе скучает. Да и, вроде как, стыдится, — серьёзно заметила Скитер. — Где ты сейчас ночуешь? Декан не заметила до сих пор?

— Да так, где придётся. Трансфигурация помогает, спасибо нашему декану. Нет, не заметила. Хорошо, что Энид не догадалась настучать.

— Гринграсс тоже заметил, что тебя не бывает в гостиной. Да и с Энид он общается.

— Ко мне пока что не подходил, да и есть мне, что ему ответить, — хмыкнула ведьма, заметив, что на неё смотрит Артур Уизли.

— Спалили, — констатировала Рита.

Малвин вздохнула и сделала вид, будто не знает его. Особо стараться не пришлось. Когда она собралась выходить из Большого зала, то заметила, что Уизли последовал за ней. Кажется, одна из проблем решилась сама собой.

— Молли! Постой, Молли, давай поговорим! — вцепился в неё клещом Артур, когда она уже успела завернуть за угол.

— О чём? — с натянутой улыбкой спросила ведьма, приготовившись выхватить палочку для атакующего заклинания.

— Почему ты не появляешься в башне? Почему сидишь с этим Флинтом на уроках? Почему нас игнорируешь? — хмуро спросил Уизли.

— Так его Флинтом зовут? — хмыкнула Малвин. — Не знала. Артур, давай разойдёмся по-хорошему, нам же не нужны конфликты?

Артур посмотрел на неё непонимающе и тут же схлопотал Stunning Spell. Малвин вздохнула, осмотрела тело, которое ей предстояло тащить до своих покоев, и решительно трансфигурировала в тёплую мантию. Смешно и страшно.

Виктор, отоспавшийся за всё это время, от таких новостей порядком обалдел, но возмущаться не стал. Малвин подхватила сумку с зельями, книгу с катренами, атам и одежду, после чего, пустив Виктора вперёд, пошла по намеченному маршруту к заготовленной полянке. Благо, Хогвартс всё ещё пустовал.

Темнота на улице не мешала Виктору видеть дорогу, поэтому добрались они быстро. Малвин почувствовала себя в своей стихии — ночь, ритуалы на Самайн, настоящая Магия. Аж дух захватывало!

Довольно быстро Малвин разобралась с рунными кругами, расставила свечи и переоделась в ритуальную мантию. От звучавших нараспев катренов воздух мгновенно заискрился магией, стало трудно дышать, а Виктор весь сжался посреди рунного круга. Малвин продолжала читать катрены, попутно делая надрезы на ладонях. Ветер взревел, заставляя деревья склоняться в разные стороны. Огонь свечей взметнулся на несколько метров ввысь, кажется, к источнику магии начала стекаться нечисть, от чего стало очень холодно. Малвин поёжилась, но не остановилась.

Артура Малвин вернула в первоначальное состояние и напоила сонным зельем. Надо было успеть до полуночи, пока призраки и мелкие демоны не заполнили всё вокруг. В том то и опасность проведения в ночь Самайна всех этих ритуалов: запросто может что-то нехорошее произойти. Час после полуночи желательно не колдовать вовсе, особенно около магических мест.

В жертву принесли несколько баранов, которых удалось украсть из деревни неподалёку. Малвин быстро перерезала им горло и резким ударом пробила грудную клетку. Животные начали распадаться в малоприятную жижу и исчезать, всасываясь в руны, их кости рассыпались в прах и растворялись в воздухе. А вот Виктора и Артура начало выгибать в немыслимые дуги, крики адской боли звенели в ушах. Малвин обессилено свалилась на колени и утёрла пот со лба. По рукам всё ещё текла кровь, но было не до этого.

Крики заглохли неожиданно. Тело книззла явно больше не было живым. Малвин, сдерживая панику, подползла к Артуру Уизли и призвала зеркало из сумки. Поднесённое к носу стекло немного запотело, слава Мерлину он был всё-таки жив. Ведьма капнула на свои раны бадьяном и переоделась в нормальную одежду, попутно стирая с земли рунический круг и уничтожая свечи. Остальные атрибуты были спешно засунуты в сумку.

— Твою ма-ать… — простонал Артур, заставив Малвин подпрыгнуть.

— У-уизли? — тихо спросила ведьма, доставая восстанавливающее зелье.

— Получилось? — слабым голосом спросил, по всей видимости, Виктор. — Я человек?

— Да, всё получилось! — закивала Малвин, вливая в него зелья по очереди. — У нас могут быть проблемы, но всё вышло! Надо спешить. Вставай!

Виктор-Артур всё порывался упасть и уснуть, но Малвин упрямо тащила его на себе. Сил на левитационные чары не было, вообще хотелось бы отрубиться прямо в лесу, но это может быть чревато. Не хватало, чтобы покусали, да и Хагрид тут постоянно ходит.

— Надо в себя хотя бы прийти, — пробурчал Виктор, прислонившись к дереву. — Давай ещё по зелью.

— Откат бешеный будет, — заметила Малвин, доставая флаконы.

— Ничего, скажу, что головой ударился, — хмыкнул Уизли. — Да и этот Артур вечно прогуливал.

— А мне как? Не хватало, чтобы меня декан в спальне искала.

— Пей и пошли. Бывало и хуже, согласись.

Малвин согласилась. Шли они короткими дистанциями, переругиваясь и счастливо улыбаясь, хоть сил и не было. По замку они пробирались максимально быстро, откуда только силы взялись, но удалось проскочить мимо Прингла. Благо, призраки занимались своим праздником и по коридорам не сновали.

Выручай-комната любезно предоставила им апартаменты со всем необходимым — ванная и две кровати. Виктор отрубился, пока Малвин дремала в ванной, поэтому утро было совершенно не добрым. Но довольны были все, однозначно.

________________________

(1)Шпинель — редкий минерал. В мире имеется несколько месторождений камня, однако в большинстве случаев цвет минерала, добываемого там, оставляет желать лучшего. Ювелирного качества красная шпинель появляется у руках огранщиков нечасто, и всякий раз мастера стараются выявить и показать прелесть искристого сверкания самоцвета.

История про Светильник Джека:

И по одной из версий восходит к ирландской легенде о скупце Джеке, который сумел дважды обмануть самого Дьявола и за это получил от него обещание не покушаться на его тело. Жадный до денег кузнец-выпивоха Джек предложил как-то властителю преисподней пропустить с ним пару стаканчиков в трактире. Когда пришло время расплачиваться, предприимчивый ирландец попросил Дьявола обратиться монеткой. После чего Джек, не мудрствуя лукаво, быстро положил ее к себе в карман, где как раз лежал серебряный крестик. Дьявол оказался в ловушке — «у Христа за пазухой». И как ни старался, он не мог принять первоначальное обличье. В конце концов, Дьявол добился своего освобождения, пообещав взамен год не строить Джеку козни, а также после его смерти не претендовать на его душу. Во второй раз хитрый кузнец обвел вокруг пальца доверчивого Сатану, попросив его залезть на дерево за фруктами. Как только Нечистый взгромоздился на раскидистую крону, Джек нацарапал на стволе крест. Так, он выторговал себе еще десять лет беззаботной жизни. Воспользоваться полученными привилегиями выпивоха Джек не смог, потому что в скором времени умер. После смерти грешника не допустили в рай. Ни Богу, ни Дьяволу Джек был не нужен. Неприкаянный ирландец в ожидании Судного дня был вынужден бродить по Земле, освещая себе путь кусочком угля, который ему напоследок бросил Лукавый. Джек положил тлеющий огонек в пустую репку и пустился в странствование.

У Мюриэль раскалывалась голова, а от накопившихся по дому дел появилась ещё и зубная боль. Домовые эльфы от неё шарахались к стенам и старались выполнять всю работу максимально правильно. Они и раньше старались, но сейчас особенно. Впрочем, Мюриэль заботил не только этот очаровательный домик, подаренный когда-то Регулусом Блэком. Её напрягала эта драная кошка МакГонагалл.

Хотя, куда ей.

Мюриэль расчесала черепаховым гребнем роскошные волосы и подозвала служанку, чтобы та соорудила причёску. Стандартные зелья для ухода за кожей, немного пудры — и вот, Мюриэль Пруэтт готова поражать всех своей красотой. И у неё это отлично получалось. Конечно, многим может показаться, что она слишком хвастлива и вульгарна для приличной дамы, но в светском обществе все предпочитают поливать друг друга грязью за спиной, а в лицо приторно улыбаться. Лучше уж так, если честно.

Письма от Элфинстоуна, который за что-то извинялся, куда-то приглашал и что-то дарил. Мюриэль уже давно наскучили эти сухие строчки и презенты, напоминающие скорее одолжение. Стоит ему сказать, что они должны расстаться. Хотя, с другой стороны, рядом с ним комфортно: никакие старые извращенцы не лезут к ней со своими похотливыми предложениями. По крайней мере лично. Письма посторонних Мюриэль обычно уничтожает.

Великолепный чай с лёгким завтраком на веранде, замечательная погода, море и чайки — что может быть лучше? Мюриэль всегда любила Италию, здесь очень романтично. Франция совершенно не годится — её давно опошлили, сделали вульгарной и оттого скучной. Италия же тёплая, нежная, здесь всегда царит задор и всплеск эмоций. Мюриэль сейчас этого сильно не хватало.

Короткое письмо для Элфинстоуна отправилось в камин к Дориану. Тот никогда не отказывал старшей сестре в помощи с почтой. Она никогда не доверяла ему что-то поистине важное, а братец ненавидел «бабские сплетни». А с мужчинами было удобнее расставаться так, коротким письмом. При личной встрече может произойти всякое: мужчина мог начать умолять дать ещё один шанс или вовсе взбеситься, что могло привести к последствиям. Лучше пусть перебесится где-нибудь, если всё-таки решит прийти.

Пусть развлекается со своей Минервой.

Надо срочно звать Касси. Эта старая картёжница всегда имела в запасах отличное вино и просто неисчерпаемый оптимизм, сочетающийся с чёрным профессиональным юмором и сарказмом. Вот уж кто мог поднять настроение Мюриэль и зарядить её энергией! В камин отправилось теперь письмо с приглашением для старой подруги. Дориан будет ворчать с неделю из-за такой активной корреспонденции.

От племянницы пришло печенье в форме шевелящихся змей. Красноречиво. У малышки Винни появилось чувство юмора. Это лучше, чем то вечно недовольное нечто, обожающее квиддич, красный цвет и всяких оборванцев. Хотя её просьба выписать чек на крупный счёт насторожила. Впрочем, Мюриэль для племянницы ничего не жалко, поэтому чек она со спокойной душой отправила, но с припиской, что будет устроен допрос. Нечего от тётушки тайны разводить, ей же интересно. Благо, на Самайне они увидятся.

Мюриэль решила сегодня посвятить день отдыху, как это делала до этого неделю, поэтому расположилась с каким-то магловским романом на мягкой кушетке и попросила винограда и очищенного граната. Служанки в этом доме у неё замечательные — шустрые смуглые девчонки с толстыми косами и красивыми улыбками. В Англии от прислуги дождёшься разве что учтивого кивка. Или это просто ей в Британии всё наскучило?

Книга была занятной, про тезку её братца — Дориана Грея (1). Вроде как, все следы старости и распутного образа жизни на себя принимал портрет, поэтому до сорока лет Дориан внешне оставался юношей. Ох уж эти мужчины! Им порой даются такие вещи, а они знай, как по бабам шляться. И этот Лорд Генри… Одни подонки, и это в старой доброй Англии! Один лишь Бэзил представлял из себя хоть что-то приличное.

— Миледи, к вам пожаловал гость. Зовёт себя Элфинстоуном Урхартом, — заявил вошедший камердинер (2). Он остался ещё от Регулуса и был отличным слугой, поэтому Мюриэль не стала его увольнять. Обязанностей у него поубавилось, но со всем справлялся он просто отлично.

— Ох, — вздохнула женщина, бросив взгляд на большое зеркало. — Пусть войдёт.

Урхарт влетел в её комнаты стремительно и явно был зол. Идеально причёсанные волосы растрепались, а дорогой костюм потерял весь свой шик от торопливых дёрганных движений. Мюриэль даже развеселилась, глядя на такого непривычного Элфинстоуна.

— Объяснишь? — мрачно спросил мужчина, бросив перед ней на стеклянный столик письмо.

— Вроде бы написано по-английски, — протянула Мюриэль, отвернувшись от Урхарта.

— И что тебя не устраивает? Объясни уж, чтобы я понял свою ошибку.

— Объяснить?.. Финни, дорогой, ну что тебе непонятно?

— Всё было хорошо! Мы только неделю назад ужинали вдвоём! Что изменилось? — раздражённо процедил Элфинстоун, начав расхаживать по библиотеке.

— За эту неделю ты успел отправить своей Минни букет, билет в театр и пригласить на ужин, — с равнодушным видом перечислила женщина. — Но мы с тобой поужинали, да.

— Из-за этого? Ты сама сказала, что тебя всё устраивает! — возмутился Урхарт, даже остановившись.

— Ты серьёзно думаешь, что кого-то это может устраивать? — холодно поинтересовалась Мюриэль.

— Ты могла бы сказать.

— А ты мог бы догадаться.

Элфинстоун расположился в кресле, где часто зачитывал Мюриэль стихи или просто читал вслух. Она всегда говорила, что ей нравится его голос и выражение. Тут же они пили вино с фруктами после прогулок по побережью, разговаривали обо всём на свете, отдыхали от работы и рутины.

— Ты не откажешься от неё, а я с ней мириться не способна, — в тишине проговорила Мюриэль, отрывая себе виноград.

— Всё так просто закончится? — уточнил Элфинстоун, чувствуя какое-то опустошение.

— Этому и не следовало начинаться. Я изначально понимала, что ничего хорошего не выйдет.

— Арлен привык к тебе. Он меньше скучает по своей матери сейчас.

— Он замечательный мальчик, я продолжу ему писать и слать подарки, не переживай на этот счёт. А теперь уходи.

— Ты ставишь меня перед выбором.

— Нет, Финни, я признаю поражение. Это следовало сделать раньше, но уж как вышло.

Он ушёл без прощальных слов. Так даже лучше. Поэтому Мюриэль ненавидела расставаться с мужчинами вот так. Тем более Элфинстоун был не просто каким-то кратковременным романом, а мужчиной, с которым она состояла в отношениях почти три года. Да и по Арлену она будет скучать. Мюриэль не воспринимала его, как своего сына, но как племянника — вполне. И, кажется, ему она тоже нравилась.

— Самюэль, а ну иди отсюда! — крикнула за дверью Кассиопея. Вечно она ругается с камердинером.

— Мисс Блэк, мадам занята… — проблеял несчастный Самюэль, но Касси уже стремительно влетела в библиотеку.

— Ты сведёшь моего Самюэля с ума! — рассмеялась Мюриэль на несчастное выражение лица камердинера.

— Что случилось? — серьёзно спросила Кассиопея, когда двери закрылись.

— Рассталась с Элфинстоуном.

— Да ты издеваешься! — возмутилась Блэк, стянув с чаши несколько виноградин. — У вас же всё хорошо было.

— Хорошо? Просто замечательно! — завелась Мюриэль. — Он её любит, эту «Минни», а я так, для развлечения.

— Ты что, не можешь обойти эту грязнокровку? — поморщилась Кассиопея, расположившись на кушетке. — Не верю!

— Я уже не такая красавица, как раньше, мне шестой десяток пошёл, — горько усмехнулась Мюриэль. — Его можно понять.

Кассиопея сморщила носик и забрала себе на колени чашу. С подругой она позволяла себе небольшие вольности и могла расслабиться. Мюриэль улыбнулась, глядя на свою Касси. Чёрноволосая голубоглазая красавица с шикарной фигурой, всё ещё могла дать фору любой молодой девчонке. Сколько они вместе? Больше сорока лет дружбы, с самого первого курса. Даже представить сложно.

— Послушай, дорогая, — совершенно серьёзно начала Кассиопея. — Ты помнишь о том, что уже не молода, но забываешь, что в старости одна останешься.

— Ты как обычно оптимистична, — хмыкнула Мюриэль, вытаскивая из волос подруги заколки. Тёмные густые волосы рассыпались по покатым плечам. — Всегда завидовала твоим волосам.

— Фамильное богатство, — довольно улыбнулась женщина. — Заплети мне косы. В субботу приём у Рейнарда. Ты придёшь?

— Должна племянницу проконтролировать, — кивнула Пруэтт, мягко проводя гребнем по волнистым волосам.

— Всё ищешь ей жениха? И кто на примете? — заинтересовалась Кассиопея, довольно зажмурившись.

— Хотела её с Лестрейнджем свести, но… Не представляешь, какой она стала. Напоминает меня в юности.

— О! — воскликнула Блэк. — Надеюсь, замуж выйдет вовремя!

— Нашла, в чём попрекать, — цокнула Мюриэль.

— Если будет, как ты, то жди самовольности. Вряд ли у тебя что-то выйдет, вспомни себя и свою мать.

— Мне тоже так кажется. Но, знаешь, ещё есть возможность её убедить. Я надеюсь.

* * *

Мюриэль обожала приёмы. Они являлись хорошим поводом обзавестись новым потрясающим платьем и показать себя во всей красе. Выглядела она всегда эффектно и являлась примером для многих. Никто не мог усомниться в её безупречном вкусе.

— Вы прекрасны, миледи, — очаровательно улыбнулся ей Абраксас Малфой, этот дамский угодник.

— Благодарю, Лорд Малфой. Замечательный вечер, готова аплодировать Леди Лестрейндж! Сегодня необычная подача блюд. Надеюсь, после этого восхитительного застолья меня не заставят отплясывать мазурку!

— Сейчас будут постановки и игры. Кажется, сегодня нас порадуют одной из пьес Шекспира.

— Классика, но всегда приятно насладиться искусной игрой актёров. Надеюсь, Дездемона не упадёт со сцены, как это случилось у Селвинов года три назад.

Мюриэль отвлеклась от разговора с Абраксасом, когда к ним подошли хозяева вечера. Надо было отыскать племянницу, если она вообще явилась на приём. Гидеон и Фабиан явно без партнёрш, раз позволяют себе беззастенчиво изучать предложенные напитки, а Дориан с Мередит в компании с Лукрецией и Игнатиусом о чём-то переговариваются с Лордом и Леди Блэк.

— Вы кого-то ищете, Мюриэль? — спросила у неё Леди Лестрейндж.

— Ах да, моя племянница, — мило улыбнулась Пруэтт. — Вы не видели её сегодня?

— Такое сложно было не заметить! Малвина выглядела просто бесподобно в этом платье, а наследник Розье рядом с ней явно смущался. Такая трогательная пара!

— Наследник Розье? — неподдельно удивилась Мюриэль. — Простите, Лорд Малфой, мне следует увидеться с Малвиной.

Не дождавшись ответа, она стремительно двинулась на поиски этой девчонки, которая явно решила свести с ума всех своих родственников. Розье! Это как надо было умудриться с ним сойтись? Каждая собака в магической Британии знала, что наследник малахольный, это даже не скрывается особо.

— Винни, дорогая! — воскликнула Мюриэль, заметив знакомые рыжие волосы.

Племянница и правда выглядела просто неотразимо. Нежно-розовое платье из тонкой ткани с очертаниями серебряных цветов было очень… намекающим. Малвина совсем потеряла совесть, раз поступает так со своими родителями. Дориан, который во время Второй Мировой входил в одиннадцатую пехотную бригаду Юго-восточного командования, терпеть не мог сторонников Гриндевальда. Из Британии это были Розье и Селвины. Братец как-то даже подрался с Лордом Селвином лет пятнадцать назад из-за какой-то мелочи. Что с ним будет, если дочь выйдет за «фашистского ублюдка»?

А вот Розье выглядел каким-то потерянным и блаженным, но не терялся на фоне своей партнёрши. В петлице у него была веточка с цветками шиповника, которые оттенком совпадали с платьем Малвины. Вместе они и правда смотрелись очень хорошо, тем более мальчик был явно влюблён.

— Тётушка, счастлива вас видеть, — улыбнулась племянница, приобняв Мюриэль. — Выглядите восхитительно.

— С тобой мне уж точно не сравниться, — деланно вздохнула женщина.

— Миледи, — приложился к её ручке наследник Розье. — Позвольте представиться — Эван Розье. Счастлив познакомиться с вами.

— Мюриэль Пруэтт. Это взаимно, — благосклонно кивнула Мюриэль.

Женщина покрутила племянницу, чтобы хорошо её рассмотреть, и заметила явно дорогую заколку в её причёске. И Розье дарит ей такие подарки? Вот уж женский угодник! Влюблённой Малвина не выглядит, да и вообще внимания Розье уделяет самый минимум — это прекрасно видно. Даже жаль стало парня, хотя у него всё ещё может получиться. Не хотелось бы, но всё-таки.

— И почему ты не сказала мне, что будешь не одна? — спросила Мюриэль.

— Эван пригласил меня накануне, и я не успела тебе написать, — вздохнув, ответила племянница. Зато она успела попросить денег на это изумительное платье.

— У меня не было возможности встретить Малвину раньше, поэтому оставалось надеяться, что её не успели пригласить, — приятно улыбнулся мальчишка. Мюриэль даже стало его немного жаль: Винни старательно игнорировала его взгляды и отвечать взаимностью явно не спешила.

Всё с ними было ясно. Хотя порывов Малвины она не оценила: таким способом прикрываться от других кандидатов слишком жестоко. К тому же Эван весьма недурен собой, и это он ещё несколько нескладный подросток. В будущем он будет куда симпатичнее своего отца, который был ещё тем ловеласом в юности. Все французы такие.

— Ты виделась с родителями? Не забудь представить им своего кавалера, да и вы познакомьте отца с Малвиной, мистер Розье, — лукаво улыбнулась Мюриэль.

Племянница скривила губы, но как-то выворачиваться не стала, а вот мальчишка ясно захотел познакомиться с Дорианом и Мередит. Неужели серьёзно настроен? Будет интересно посмотреть, как братец будет себя сдерживать. Хотя… Вряд ли у него выйдет им помешать. Судя по тому, как Эван одним взглядом чуть не уничтожил попытавшегося подойти юношу, то Малвине никуда не деться. И не ожидаешь от всяких пришибленных и тщедушных таких выпадов. Но взгляд был очень страшным и многообещающим.

Из этого получится невероятная история. Как бы в процессе никто друг друга не проклял.

* * *

Малвин быстро устала от этого всего. Сначала её замучили в «Твилфитт и Таттинг», окружив тканями и эскизами, а потом отправили в этот ад, по ошибке названный приёмом. Разумеется, хозяева были исключительно приветливы и милы, поданные блюда бесподобны, украшенный сад поражал обилием стройных деревьев со сладкими плодами и усыпанными золотыми листьями полянками. Но как же напрягали люди!

Эван оказался замечательным прикрытием. Его ревностное внимание и собственническое чувство спасло Малвин от бесконечных танцев с неизвестными кавалерами. И, честно признаться, от странноватого и спокойного Розье она не ожидала проявления таких чувств. Казалось, что он готов сгрызть любого, разве что подпустил братьев и своего отца. Фабиан едва сдерживал глумливый хохот и шуточки, да и Гидеон улыбался пакостно, но всё обошлось без сцен. Отец был в шоке и, кажется, был готов убить кого-нибудь, мама выглядела растерянной и испуганной. Эван старательно очаровывал их, но репутация шла впереди него. Разве что Мюриэль оценила его старания.

Они даже танцевали. Тело прекрасно помнило все движения, необычно было чувствовать себя такой лёгкой. Эван был великолепным партнёром, ноги у Малвин остались в целости, как и подол платья. Замечательного платья, которое привлекало внимание и заставляло Эвана в первые минуты старательно отводить взгляд от открытой шеи и плеч. И он был рад тому, что она надела подаренную заколку. Как оказалось, это ещё и артефакт с некоторыми свойствами, о которых Розье пообещал рассказать позже.

Малвин познакомилась с Лордом Адрианом Розье. Надо сказать, Эван похож на него совсем чуть-чуть, только цветом глаз и формой лица. Мужчина был почему-то рад ей и пригласил на один танец, за который он расспросил у неё про отношения с Эваном. Надо сказать, ведьма даже порывалась сбежать. Разумеется, поведение Эвана о многом говорило присутствующим, но ведь это ничего не значит.

— Твой отец жуткий, — призналась Малвин, стоило им отойти от Лорда Розье. Эван на это улыбнулся и выдал:

— Ты привыкнешь.

Наглый и самоуверенный поганец! Но ухаживал за ней он трогательно и красиво, за их спинами не стихали шепотки, а все знакомые выглядели потрясёнными. Чего только стоило ошарашенное выражение лица Беллатрикс Блэк! А как на них смотрел Рудольфус Лестрейндж? Дэниел же едва сдерживал веселье и смех, ведя свою француженку-невесту Вивьен Гринграсс.

Мюриэль явно предвкушала… скандал. Что-то пошло не так. И такое внимание со стороны остальных гостей, будто она привела с собой магла на этот приём. Разве что не поливают презрением.

— Малвина, — позвал её Эван, пока они сидели на качелях в саду.

— Да?

— Ты выйдешь за меня?

Ведьма поперхнулась и посмотрела на Розье, как на умалишённого. Конечно, в пятнадцать лет вполне можно по глупости говорить всякое, но настолько блистать безрассудством… Малвин даже отодвинулась от него подальше, напряжённо наблюдая за каждым движением. Эван сидел расслабленно и спокойно наблюдал за паникой ведьмы, но… это была не шутка. Он вообще не умел шутить, как показала практика.

— Ты… с ума не сходи, — нерешительно попросила ведьма.

— Сейчас я полностью контролирую себя, — серьёзно заявил Розье. Он достал из кармана бархатную коробочку, заставив Малвин вскочить с места и отойти на несколько шагов.

— И-издеваешься?

— Нет. И это не просто блажь. Я серьёзно настроен. Не хочу, чтобы тебя у меня кто-то забрал.

Малвин сжала переносицу пальцами и попыталась собрать мозги из той каши, в которую их превратил Эван. Ей предлагают брак. Предлагает почти шестнадцатилетний юноша, наследник рода, явно богатый и явно не в себе. В целом всё не так плохо. Для кого-то. Для Малвин это катастрофа.

— Послушай, Эван, — взяла себя в руки ведьма, не решаясь вернуться на своё место. Надо всё объяснить этому человеку, иначе может вообще случиться безобразие какое-то. — Мы малознакомы, это единственная наша адекватная встреча. К тому тебе ещё два года учиться, о чём ты думаешь?

— Хорошо, помолвка, — пожал плечами Эван.

— Нет.

Эван улыбнулся и склонил голову к плечу. Малвин нащупала в складках платья кармашек с палочкой, но ничего не произошло. Он продолжал сидеть на качелях и немного раскачиваться.

— Я тебя расстроил, — заключил Эван.

— Да. К тому же я растеряна и разочарована, — жёстко сказала Малвин. — Надо попрощаться с хозяевами.

— Обещай подумать, — попросил Розье. — Если до Йоля ты будешь продолжать расстраиваться и разочаровываться, то я смиренно приму отказ.

— Ты зря торопишься.

— Нет. Я уже упомянул, что это осознанное решение.

— Значит, у тебя есть причины?

— Есть. Я расскажу, но не сейчас.

Лучше поскорее в Хогвартс, к Виктору, который находится в восторге от своего тела и немного действует на нервы, колдуя всякую ерунду. Но там никто не выбивает её из колеи неожиданными заявлениями, и от этого спокойно. Хотя, кажется, Малвин уже привыкает к этому безумию.

— Держи, — невозмутимо попросил Эван, протягивая ей ту коробочку. Они уже были в Хогсмиде и шли к Хогвартсу, тщательно поддерживая чары, чтобы не запачкать всю одежду. — Просто оставь себе.

— Я же говорила, что это дорого, — вздохнула ведьма.

— Если я тебе скажу, что для меня эта трата не особо существенна, ты перестанешь обращать на это внимание?

— Шпинель на заколке такого качества очень редкая и стоит огромных денег.

— Раз ты изучала этот вопрос, то должна знать, что шпинель добывают в Индии, Таджикистане, России и на Памире. Когда-то Пондичерри (3) являлось колонией Франции, если быть точнее до 1954 года. У нашей семьи есть связи там.

Малвин не удивилась бы, узнав, что у них там собственные шахты. Странно, что за таким богатым женихом никто не охотится. Многим девушкам всё равно на личность богатого мужчины, самое главное наличие этих самых денег. Так было и в пятнадцатом веке, а сейчас мало что изменилось.

Так в чём же дело? Неужели только в странностях самого Эвана? И почему он привязался к ней?

— Я его подарю кальмару, если ты не примешь, — после всех препирательств пошёл на шантаж Эван, что ранее было ему не свойственно.

— Ты издеваешься? — вспылила Малвин, понимая, что позволить ему такое она просто не может.

— Хочешь проверить пределы моего безумства? — улыбнулся Розье, достав из коробочки кольцо. Даже в темноте было видно, что стоит такая вещь целое состояние.

— Хорошо, — процедила ведьма, забрав подарок. — Что это?

— Платина с сапфиром и бриллиантами. — Малвин уставилась на него почти с ужасом, поэтому он поспешил объяснить: — Это кольцо мой отец собирался подарить маме на годовщину свадьбы. Это было десять лет назад. Недавно он отдал его мне.

— Почему?

— У нас не принято жениться или выходить замуж дважды. Не возбраняется, просто исторически сложилось. Так что ему не пригодится, как он выразился.

— Всё равно, — вздохнула Малвин. — Я не смогу подарить ничего, равное таким подаркам по ценности.

— Тебе не надо ничего мне дарить. Мне…

— Мне тоже, но ты же меня не слушаешь.

Эван пожал плечами, но выглядел от чего-то донельзя довольным. И улыбался, но не так жутковато, как обычно. А Малвин поймала себя на мысли, что слишком долго на него смотрит без какой-либо причины.

_____________________

(1) «Портрет Дориана Грея» (англ. The Picture of Dorian Gray) — единственный опубликованный роман Оскара Уайльда. В жанровом отношении представляет смесь романа воспитания с моральной притчей. Существует в двух версиях — в 13 главах (1890 года) и в 20 главах (1891 года). Стал самым успешным произведением Уайльда, экранизировался более 30 раз.

(2) Камердинер (нем. Kammerdiener, букв. «комнатный слуга») — слуга при господине в богатом дворянском доме. Он носил чемоданы, приносил еду, наполнял ванну, брил хозяина, помогал в ежедневных заботах.

(3)Пондичерри или Пудуччери (фр. Pondichéry) — столица одноимённой союзной территории Индии. До 1954 г. являлся столицей Французской Индии.

Виктора в теле Артура просто необходимо было уничтожить.

— Грубиянка, — обиделся Виктор. Высокий, рыжий, улыбчивый и страшно раздражающий. Он до сих пор не посещал уроков, стараясь «вспомнить» все заклинания по учебнику. Выходило у него даже лучше, чем у Малвин в своё время.

— Ты меня выводишь из себя своими восклицаниями, — стиснула зубы ведьма.

— Бесишься из-за мужика и срываешься на мне, — проворчал Виктор. — Вообще не знаю, как можно быть такой идиоткой. Денег у него завались, ну и что, что с кукухой. И вообще, я почти восхищён: это же надо замуж позвать такую, как ты!

— Ты на что-то намекаешь? — угрожающе спросила Малвин, стиснув палочку в руке.

— Да я прямым текстом… Ладно-ладно! Я молчу!

Ведьма фыркнула и вернулась к учебникам. Никакого настроения не было абсолютно, больше всего хотелось кого-нибудь убить или провести древний ритуал с человеческими жертвоприношениями. И вернуть Виктора в кошачье тело. От него было гораздо меньше проблем. Благо, клятвы все сохранились: он не может нанести ей вред. А вот слушать мысли друг друга они могли при очень большом усилии и очень болезненно для обоих. Но это может даже помочь.

— Тебе надо научиться варить зелья, — проворчала ведьма. — А не ерундой страдать.

— У меня патронус в виде кота, — уныло протянул Виктор. — Ужас какой-то!

— Ты ещё попробуй анимагию, — глумливо улыбнулась Малвин.

— Ну тебя, — насупился Виктор. — Я кое-как разобрался в памяти Артура и разузнал о матери — Цедрелле Уизли. Ладно бы она просто была…

— Что случилось? — нахмурилась ведьма.

— Она собирается отказаться от нашей семьи. Наверное, из-за бедности, — пробормотал неожиданно расстроившийся Виктор.

Малвин задумчиво потеребила перо. Живя в отдалении от остальных, она всё равно была знакома со слухами. И один из них про то, что Цедреллу изгнали из рода за брак с Септимусом Уизли. Каковы обстоятельства и настоящие причины — неизвестно, Блэки на эту тему не распространялись, предпочитая хранить свои тайны, а младшие Уизли были не в курсе. Цедрелле вряд ли нравилось обсуждать эту тему с кем-то, а Септимус умер более пяти лет назад. Ещё эти шепотки по поводу «предателей крови» и прочее.

В пятнадцатом веке тех, кто сейчас зовётся предателем крови, убивали. В некоторых родах были жёсткие правила, в каких-то было послабее. Неудивительно, что Блэки за непослушание главе рода могли проклясть предательницу. Предатель крови — это клеймо, это отказ родственников, это обречение потомков. Очень сложно избавиться от этого. Блэки, конечно, могли вообще уничтожить Цедреллу каким-нибудь проклятьем, но, видимо, подобное наказание казалось им достаточно жестоким.

— Вероятно, она решила избавиться от родового проклятия, войдя в чей-то род, — заключила Малвин. — Это самое логичное решение. Но в данном случае откат потомкам может быть очень сильным.

— То есть, она ради своего благополучия готова подвергнуть своих детей опасности? — нахмурился Виктор. — Мне надо с ней поговорить.

— Поговори, — кивнула Малвин. — Вряд ли ты её переубедишь, но посредством ритуалов можно ослабить откат на тебя и твоих братьев.

— Если я войду в чужой род, то избавлюсь от этого?

— При условии, что глава рода будет готов взять откат на себя. А ты ему даёшь клятвы и служишь роду.

— Что значит служишь?

— Это уже зависит от того, какие условия поставит тебе глава рода. Что ты задумал? — заинтересовалась Малвин.

— Я подумал, что мне геморрой с чужим родом не нужен, да и фамилия Уизли звучит так себе. Знаю способ, как заработать деньги, и, может быть, попросить Блэков ввести в род.

Малвин присвистнула, но прекрасно поняла причину. Всё-таки он наполовину Блэк, да и это богатый и сильный род, хотя не без тараканов. Будь он Блэком, все дороги перед ним открыты. Уважаемы, влиятельны и богаты. Благо, крёстный был человеком не жестоким, но «особенностей» мышления у него хватало. Не говоря о Леди Вальбурге, которая может и проклясть за такую наглость. Даже интересно, выживет ли Виктор.

— Ещё кое-что. Я решил бросить Хогвартс, — заявил Виктор, на что Малвин непонимающе на него посмотрела. — Какой смысл? Тратить уйму времени на обучение, которое мне не очень-то и нужно. А так я знаю, где можно найти некоторые клады, в какие магловское компании вкладываться, ставки на футбол. На этом можно хорошо подняться. Но мне нужна некоторая сумма на первое время, — мрачно закончил Виктор.

— Вот с этим, сам знаешь, и у меня проблемы, — понимающе вздохнула Малвин. — До Йоля накопим хотя бы на первое время.

— Мне просто жить негде, в «Нору» возвращаться не собираюсь. Накоплю денег до лета, потом раскопаю несколько кладов и начну ставить. Я помню самые громкие победы, да и немного в этом разбираюсь.

— Самое главное, что у тебя есть план, — с улыбкой кивнула Малвин. — Денег мы тебе найдём, жильё подыщем. Я попробую аккуратно спросить у родственников, где тебя можно устроить без образования и на хороших условиях.

— Тётушка Мюриэль, — хмыкнул Виктор. — Не удивлюсь, если она всё равно поймёт, для чего тебе подобная информация. Я не очень хочу, чтобы твой отец пришёл меня убивать.

— Не переживай, я смогу объяснить ей. Тем более у меня ещё есть тётушка Лукреция, дядя Игнатиус, братья и крёстный.

— Я понял. Спасибо, — благодарно кивнул Виктор. — Без твоей помощи было бы куда сложнее.

— Насчёт Блэков я бы ещё сто раз подумала. Ты и так можешь заработать денег, зачем тебе… фамилия? Лучше посредством брака, если честно. Просто войти в род жены. По сути одно и то же, только убедить главу рода разделить откат от проклятий будет проще. Потому что о своих детях они всё-таки заботятся.

— О-о! — оживился Виктор. — С Беллой я бы замутил.

Малвин поперхнулась и с ужасом посмотрела на этого скорбного умом человека. С Беллатрикс?! С едва ли не самой красивой и сильной девушкой в школе?! Где плебей Уизли, а где чистокровная ведьма из Блэков! Она в его сторону не посмотрит ни за что.

— Очень вероятно, что она выйдет за Лестрейнджа, — осторожно заметила Малвин.

— Этот Руди может быть бесконечно симпатичен, но, поверь, таким девушкам, как Беллатрикс, предпочтительнее, что мужчина смотрит только на них. А не бегает за каждой юбкой. К тому же Лестрейндж на всём готовом, а я сам заработаю приличную сумму за полгода. Это быстрый и рискованный заработок, но у меня преимущество, — самоуверенно ухмыльнулся Виктор, но Малвин прекрасно видела, что он не так в себе уверен, как хочет показать.

— Тебе проще Нарциссу очаровать, чем Беллу.

— Она на третьем курсе, я ж не педофил, — буркнул Виктор. — Конечно, такую малявку влюбить в себя не такая уж большая проблема, но мне брюнетки нравятся, да и какая-то леденящая душу эта Нарцисса. Представляешь, ей не нравятся котики! О чём с ней вообще говорить?

— Выбирать ещё изволишь, — закатила глаза Малвин.

— Я знаю, что будет с Блэками, и хочу им помочь. Жаль мне, что они все к концу двадцатого века вымерли, как динозавры. А будучи Блэком будет легче помочь.

— Вальбурга похлеще этих твоих динозавров, — мрачно заметила ведьма. — Ну, дело твоё, но я бы так не рисковала.

— Сейчас лезть к Беллатрикс опасно, конечно, меня она терпеть не может, но есть несколько приёмов…

— Каких? — устало спросила Малвин, поражаясь этой самоуверенности.

— Показать себя с лучшей стороны, но не выпендриваться и не флиртовать с ней. Вообще ни с кем не флиртовать. Могу напроситься в Больничное крыло помогать мадам Помфри. Я там несколько раз ошивался и знаю, что постоянно нужна какая-то помощь. Даже коробки таскать, хотя не понимаю, почему она их левиосой не поднимает.

— На зелья не желательно воздействовать магией. И как это может помочь?

— Квиддичные матчи идут в течение года, а Слизерин всегда оказывается в финале. Белла дружит с Руди, а Руди у нас капитан команды, а его члены команды будут попадать туда весь год. Значит, она будет появляться. А там я.

— Как бы она тебя не прокляла от неожиданности, — рассмеялась Малвин.

— Да ну тебя, — оскорбился Виктор. — Поверь, это впечатлит. Надо прикупить вещей нормальных, конечно.

— С этим проблем не будет. Дальше?

— Хм-м… Буду вести себя попроще. Не бросаться на Флинта, маломальский этикет соблюдать, выглядеть опрятно. Резкие изменения всегда заметны, поэтому она точно обратит внимание. «О, Уизли не ест, как свинья, неужели стал эволюционировать?!», — выразительно замахал руками Виктор.

— С этим не могу не согласиться. Но это вряд ли заставит Беллатрикс в тебя влюбиться.

— Нельзя торопиться. Это только с тобой и твоим Розье прокатило. Здесь надо действовать аккуратно, чтоб не убили, да и компрометировать или как-то унижать своим вниманием девушку — не дело. Надо оказывать знаки внимания так, чтобы это было… Скромно, но со вкусом.

— Мерлин, как ты заморачиваешься из-за этого, — закатила глаза Малвин. — Мне уже её жаль.

— Можно даже сделать всё анонимно, — задумчиво протянул Виктор. — Девушки любят таинственность. Как думаешь, цветы отправлять слишком банально?

— Она их, скорее всего, даже трогать не станет — сразу уничтожит. Так любая нормальная ведьма поступит.

— Н-да? И что тогда? Я ж не Розье, чтобы драгоценностями её заваливать, — едко проворчал Виктор. — Вот у вас заморочки!

— Пиши письма, — пожала плечами Малвин. — Просто, красиво и не факт, что она сразу его сожжёт. Никаких чар не накладывай и всё будет в порядке.

— И что мне ей писать?

— Стихи, комплименты, что-то интересное расскажи. Если её увлечёт, то она как минимум не убьёт тебя, когда ты решишь раскрыться. Но не факт, знаешь ли.

— Ты не очень-то оптимистична.

— Я просто не верю в твой успех в данной авантюре. Беллатрикс не просто неприступная, но и опасная. Тебе с ней магически не сравниться. К тому же не красавец, бедный, репутация отвратительная, плебей, сын родственницы, которая предала род. Качества так себе.

Виктор уставился на неё обиженно и мрачно, но не согласиться не мог. Всё-таки репутация такая вещь, её просто так не изменить, при этом она играет большую роль в социализации.

— Нарцисса, как запасной вариант, — вздохнул Виктор. — Но с Беллой я хотя бы попытаюсь.

— У нас мало времени. И ещё. Получить образование всё-таки стоит.

— Когда заработаю денег, найму учителя. Сейчас в ускоренном темпе нагонять программу нет никакого смысла, я всё равно в этом мало что пойму. Лучше начать с базы.

— Заниматься по книгам тоже можно, свободного времени у тебя всё равно много.

— Я магловское высшее получу, заочно. Ну и среднее, конечно. Инженер я отличный, так-то. Могу прикинуться гением и сдать экстерном, всё равно мне дипломная работа до сих пор в кошмарах снится.

* * *

Для Малвин всё, что устроил Виктор, оставалось каким-то цирком. Он реально стал помогать мадам Помфри, занимаясь рассортировкой склада и ведением учёта, у него отлично складывалось с этими отчётами и прочими бумажками. Он рассказывал, что система убогая и воровать там проще некуда. Чем он, собственно, и занялся. У Виктора явно не было никакой совести, но Малвин не спешила его в чём-то укорять. Скорее всего к бюджету и директор ручку приложил. У Виктора получалось провернуть всё так, чтобы цифры сходились, а у него оставалось несколько галлонов зелий. Ему как-то удалось пробраться в Лютный, где он разыскал аптеку и продавал зелья куда дешевле, чем кто-либо. Брали охотно, качество всё-таки хорошее, как и цена. Виктор так получил первые деньги и был страшно рад, а мадам Помфри его возлюбила, такого замечательного. Устроился, зараза.

Этот аферист легко нашёл какого-то писателя у маглов и за копейки получал приличные письма и стихи для Беллатрикс, которые отправлял к завтраку в неподписанном конверте. Стихи, мягко говоря, были так себе, но вот слизеринки страшно завидовали Белле, что было хорошим показателем. Да и сама она выглядела приятно удивлённой, а не оскорблённой, хотя завистливые однокурсницы её явно раздражали.

Репутация у Виктора со скрипом, но менялась. Все заметили, как он изменился, прикупил себе приличной одежды, перестал лезть в драки и был чуть ли не образцовым учеником. Оценки у него оставались отвратительными, но по крайней мере на уроках он не выглядел совсем уж идиотом. Квиддичем он не занимался, но стал составлять стратегии, благодаря чему стал уважаем командой. Дэниел на него молился, как капитан, особенно после победы над Райвенкло. Они там ещё что-то мудрили, но Малвин не вникала.

Казалось бы, он не делал ничего нереального, но о нём уже не говорили, как о каком-то уроде. Девушки стали замечать, что он высокий и широкоплечий, лицо не прыщавое, хоть и веснушчатое. Он знал много историй, которые с удовольствием рассказывал в гостиной. Про маглов было интересно слушать всем, а Артур Уизли всегда пытался казаться маглолюбцем. Особенно все восхищались полётом в космос и самолётами, Виктор даже пытался некоторым парням объяснить принцип работы ракеты, чем просто поверг всех в восторг. Было приятно наблюдать, как он становился не просто своим, а одним из лидеров факультета.

Конечно, сначала всё это воспринимали скептически. Но Виктор начал не сразу со старших курсов, а с младших. Помочь с домашним заданием, отвести в кабинет, рассказать про что-нибудь интересное и самому послушать их — он завоевал любовь мелких почти мгновенно, особенно маглорождённых, тем более среди них был его младший брат Брайан Уизли. Там он уже завёл хорошие отношения со старостами, через них было просто начать общение и с остальными. Дэниел и так с ним приятельствовал, но теперь от общения с ним была польза, и Гринграсс не упустил возможность. Стратег из Виктора был лучше, чем из Рудольфуса, хотя первое время он пытался разобраться во всех этих хитросплетениях квиддича.

Первые истории про маглов посчитали выдумкой, но маглорождённые многое подтвердили, а чего-то и сами не знали.

Малвин во всём этом безобразии не участвовала, продолжая заниматься своими делами и избегать обществa. Кажется, на факультете и забыли, что когда-то среди них была Молли Пруэтт, а остальные не воспринимали её, как гриффиндорку. Малвин давно не носила красно-золотой галстук, а эмблему на мантии убрала. Чувствовала она себя просто великолепно, если не считать, что периодически к ней заявлялся Эван. Главное, что он почти не разговаривал, не издавал лишних звуков, а просто сидел на её кровати и рисовал, пока Малвин разбиралась с рецептами зелий и расчётом ритуалов. Крёстный был готов с ней заниматься, если на зимних каникулах она покажет приличный уровень, поэтому необходимо было заниматься сверх учебной программы.

Эван не лез в её бумаги и не задавал лишних вопросов, за что Малвин была ему благодарна. Смотрел иногда слишком пристально, что лопатки жгло, но это не особо мешало. Случилась, конечно, весьма неприятная ситуация.

В один из вечеров, когда Эван находился в её комнате, вошёл воодушевлённый Виктор. Без стука, просто нагло открыв дверь, а потом с громким «Упс!» вылетел обратно в коридор. Эван тогда молча встал и ушёл, а после не появлялся больше недели.

— Тебе настолько всё равно? — спросил Эван, когда довольная жизнью Малвин шла в выходной в библиотеку. Встретились они в безлюдном коридоре. Розье выглядел жутковато: посеревший, с кругами вокруг глаз и впалыми щёками, в какой-то помятой одежде и спутанными волосами.

— Что с тобой? — удивилась Малвин. Эван всегда был достаточно опрятным, чтобы не позволять себе такой вид.

— Я задал вопрос, — непререкаемо напомнил Розье. Малвин задумчиво на него посмотрела.

— Ты думал, я за тобой бегать буду, раз ты обиделся? — простодушно спросила ведьма.

— Я чуть с ума не сошёл, — нахмурился Эван.

— Меня к этому не приплетай. Я не сделала ничего такого, что могло бы тебя как-то задеть, — покачала головой Малвин.

— То есть, это нормально? Посторонний входит в твою комнату без предупреждения и явно не в первый раз.

— Это моё дело, — твёрдо заявила ведьма. — Ты не имеешь никакого права меня упрекать и осуждать. Я общаюсь с кем хочу и как хочу.

Впервые Малвин видела его злым. Нет, он не скалился и не кривился, но стиснутые зубы и потемневший взгляд легко выдавали его состояние. Кажется, даже воздух потяжелел. У неё волосы зашевелились от накатившего страха. И почему его вообще кто-то избивает, если он при желании только своим видом способен вогнать в ужас?

— Понятно, — он скривил губы, и всё прекратилось. Он выглядел спокойным, но, казалось, любая мелочь, и он разнесёт окружающее пространство. Малвин же просто хотела сбежать и больше никогда его не видеть. Понимание того, что этот человек может реально её убить, набатом звучало в голове.

Он ушёл очень быстро, и Малвин заметила, что дышала через раз за эти несколько минут. Ноги подкосились, в висках закололо, хотелось под одеяло и никого не видеть. А про Эвана вообще забыть раз и навсегда.

— Что здесь произошло? — от чужого голоса Малвин вздрогнула всем телом и развернулась. Рудольфус Лестрейндж хмуро осматривал пространство. — Розье постарался? Что ты такое сделала?

— Откуда ты знаешь? — хрипло спросила Малвин, приложив ледяные пальцы к щекам.

— Некромант в Британии только один, только это секрет, — хмыкнул Рудольфус. — Неужели никто тебя не предупредил?

— Предупредил.

— И зачем связалась с ним? — удивился Лестрейндж, с интересом её рассматривая. — Даже на приём к нам явилась в паре с Розье. С символикой его рода.

— Это уже тебя не касается.

— Он тебя мог убить. Вот прямо сейчас. И максимум, чтобы ему за это было — отчисление. Где твои мозги были?

— Я не понимаю. Почему его избивали? — недоуменно спросила ведьма. — Причём слизеринцы.

— Поттер, что с него взять, — пожал плечами Рудольфус. — Проводить тебя до башни? Ты вся бледная и дрожишь.

— Нет, спасибо, — качнула головой Малвин.

— Малвина, — серьёзно обратился к ней Рудольфус. — Это, конечно, твоё дело, но в данной ситуации тебе стоит прислушаться.

— Ты прав, разумеется, но я не знала о его… способностях. Мне он казался хорошим.

— Как всё запущено, — неожиданно рассмеялся Рудольфус. — Странные вы: что ты, что Эван.

Малвин непонимающе на него посмотрела и не успела опомниться, как её поволокли к башне Гриффиндора. Что Лестрейнджу вообще от неё надо оставалось загадкой, но так казалось немного безопаснее. Снова вспомнился Эван, который довёл её до истерики, ничего не сделав. И только сейчас дошло, что Розье некромант.

Вот уж с кем связываться было категорически нельзя, так это с некромантами. Они довольно быстро сходили с ума и теряли хоть какую-нибудь мораль. У них появлялась совершенно иная система ценностей, они смотрели на этот мир по-другому. Человеческая жизнь в их понимании оценивалась не так, как для других людей. Это и делало их безумными: бесконечное одиночество из-за расхождений во взглядах со всеми остальными, неумение рассматривать других живых не как материал для исследований, другие предпочтения. Редко какие некроманты живут долго. На них идёт охота, их подвергают уничтожению за само существование. Никому не хотелось получить безумного монстра через несколько лет.

Малвин в прошлой жизни не встречала некромантов, но слышала о некоторых из них. Скорее, о том, что они совершали. Уничтожения селений, поднятие кладбищ, извращённые исследования, отшельничество. Если некроманту удавалось спрятаться так, что его не находят вообще, то оставалось только молиться. Благо, некромантов не так уж и много, а выживают и того меньше. И вот наследнику богатого и знаменитого рода посчастливилось быть наделённым подобным даром. Как это вообще вскрылось оставалось загадкой, да и за какие грехи Розье получили такой подарок — тоже. Хотя, видимо, не все об этом знают. Поттер вряд ли бы осмелился лезть к некроманту, да и Малвин просто рекомендовали его избегать. Вообще странная ситуация: многие не знают о том, что с ними учится некромант, а Рудольфус так просто об этом рассказывает Малвин.

— Мне нужно с ним поговорить, — решила ведьма.

— Дурная, — почти жизнерадостно заметил Рудольфус.

— Помоги мне, пожалуйста, — настойчиво попросила Малвин.

— Как ты себе это представляешь, Пруэтт? — закатил глаза Лестрейндж. — Я буду притворяться смущённой первокурсницей, чтобы передать ему письмо, полное эмоций и чувств? Или мне выбрать другой образ? Как тебе купидон?

— Ох, какие фантазии! — развеселилась Малвин. — Я просто хочу прояснить некоторые моменты, вот и всё. Можно просто незаметно передать ему, что я ищу встречи. Где меня найти, он сам прекрасно знает.

— Какие страсти, — оценил Рудольфус. — Я почти ему завидую. С виду тщедушный, а такая насыщенная личная жизнь!

— Ты напоминаешь мне одного человека, которого я мечтаю убить, — улыбнулась ведьма. — Вот и башня. Спасибо за компанию.

— И почему девушкам так нравятся злобные колдуны с их трагичной судьбой? — с наигранной тоской вздохнул Лестрейндж.

— Особенно, если они белее снега, а волосы их темнее ночи, — с ухмылкой заметила появившаяся в проёме Рита Скитер. — Отвечу тебе, Лестрейндж, всё дело в их характерной худобе, которая присуща всем страдальцам. И у многих дам возникает жгучее желание его пожалеть, покормить и обогреть.

— Привет, Скитер, — хмыкнул Рудольфус. — Тогда я пошёл худеть и страдать. До встречи, Малвина, — обворожительно улыбнулся он так, как улыбался всем девушкам. — Пока, Скитер.

Рита на это фыркнула и оценивающе посмотрела на задумавшуюся Малвин. После покачала головой и отправилась по своим делам.

Андромеда пребывала в полной растерянности. У неё на руках лежали письма и милые подарки от Теда Тонкса, а на столе покоилось сухое письмо от Гидеона Пруэтта, которое пришло этим утром. Тед звал её прогуляться по Хогсмиду, мистер Пруэтт уже в который раз пытался завязать переписку, но сам явно не горел желанием заниматься этим неблагодарным делом. Его стандартные вопросы об учёбе и здоровье выводили из себя, а попытки поднять какую-то тему игнорировались уже самой Андромедой. Она писала короткие письма-ответы с вежливыми вопросами о его жизни.

Никакого интереса к Гидеону уже давно не было. На первом курсе она испытывала симпатию к своему жениху, который тогда учился на последнем курсе и являлся старостой школы, но со временем это чувство исчезло. Фабиан был куда милее своего старшего брата, несмотря на схожую внешность. Он, заразительно весёлый и смешливый, умел поддержать любой разговор, а его полёты на метле всегда были наполнены финтами и позёрством, которое вовсе не раздражало. Уже к зимним каникулам 1964 года Андромеда поняла, что вечно уткнувшийся в книгу Гидеон страшный зануда. А ведь из-за него она долго уговаривала Шляпу отправить её на Райвенкло. Беллатрикс тогда сильно рассердилась на неё.

Андромеда же считала всё страшно несправедливым. Отец обожал Беллу, поэтому не стал закреплять помолвку с Лестрейнджами, чтобы дать им время друг ко другу привыкнуть и какую-то иллюзию, что этого можно избежать. Мама всегда больше заботилась о Нарциссе, поэтому отсрочила её помолвку с Люциусом и позволила им часто видеться. И у обеих сестёр женихи были их ровесниками. Андромеде не повезло дважды: жених был старше неё аж на семь лет и её никто не спрашивал, нравится он ей или нет. К тому же что Руди, что Люциус относятся к богатым семьям, а Пруэтты большим состоянием не могли похвастаться. Разве что связями по всей Европе, огромной библиотекой и количеством поколений. В этом они даже обходили Лестрейнджей.

Ещё есть Молли Пруэтт — очень странная и заносчивая девица, у которой постоянно что-то меняется в мировоззрении. То она едва ли не выскочила за плебея Уизли, то теперь имеет какие-то отношения с кузеном Эваном Розье. Наверное, до неё дошло, что у Уизли нет и кната за душой, и лучше охмурить богатого наследника. Кузена было даже жаль, хотя Андромеда никогда не была с ним близка, несмотря на то, что они учатся на одном курсе. До неё даже дошли слухи, что Эван и Молли едва ли тайно обручились, но судя по отсутствию у них колец, то это неправда. А вот на помолвку способны, но это не подтверждено.

Андромеда покачала головой и решила доделать эссе, заданные на завтра. К ней наверняка присоединится Эммелина Вэнс — лучшая подруга и соседка по комнате. Спустившись по обыкновению пустующую гостиную Райвенкло, Андромеда заметила у камина светлую голову Эммелины за высоким креслом, где она часто занималась своим любимым делом — вязанием. Необычное увлечение для молодой девушки, но довольно полезное. Особенно для Андромеды, у которой имелась целая коллекция самых разнообразных шапок, шарфов и перчаток, не говоря о целом ящике носков, некоторые из которых было даже жалко надеть.

— Кому вяжешь? — поинтересовалась Блэк, присев на подлокотник кресла. Шарф, над которым увлечённо работала Эммелина, был явно мужским.

По подруге всегда было легко понять, о чём она думает или что она чувствует из-за её живой мимики, и это было одним из тех качеств, за которые Андромеда её обожала. Ярко покрасневшие щёки сложно не заметить, да и обиженное выражение лица было очень красочным.

— Что это за счастливчик? — снова попытала удачу Андромеда, но неожиданно Эммелина рассердилась.

— Он никогда не обратит на меня внимания! — воскликнула она и, отбросив спицы, закрыла лицо руками. — Ему таких подарков, небось, половина девчонок подарит.

— Надеюсь, я ошибаюсь по поводу личности предмета твоего воздыхания, — пробормотала Андромеда, погладив подругу по голове. Та мгновенно прижалась к неё боку и задрожала. — Не плачь. Лестрейндж этого не стоит. Переживёшь.

— Так горько понимать, что мне никогда не заслужить его внимания, — глухо произнесла Вэнс.

— «Заслужить»? — переспросила Андромеда, нахмурившись. — Ты считаешь, что это ты должна заслужить его внимание?! Меня поражает твоя самооценка!

— Но как по-другому? Он никогда в жизни не посмотрит на меня!

Рудольфус ни разу не пытался очаровать Эммелину только из-за того, что с ней дружила Андромеда, за что Блэк была ему безмерно благодарна. Было бы ещё хуже, если бы Вэнс стала убиваться после того, как он с ней порвал через неделю-полторы. Эммелина была невероятно чувствительной, она могла расплакаться из-за любой ерунды, а вот какие-то препятствия наоборот переживала легко и находила в себе силы поддержать других.

— Послушай, — терпеливо начала Андромеда. — Ты слишком идеализируешь Руди. Правда, он может быть очень жестоким, когда ему это надо. А лицемер он страшный. Но откровенным уродом он не является. Вообще, мне его сложно характеризовать, потому что за последние несколько лет он сильно изменился, а мы мало общались.

— Что ты хочешь сказать? — несчастно спросила Эммелина.

— Я хочу сказать, что тебе не стоит его бояться. Руди такой же человек. И я ни разу не видела, чтобы он унизил хоть какую-нибудь девушку из-за её чувств, — терпеливо пояснила Андромеда.

— Тебе кажется, что он не поднимет меня на смех из-за глупого подарка? — с надеждой спросила подруга.

— Это ты глупая, а подарок просто замечательный, — покачала головой Блэк, пощупав уже довольно длинную часть неготового шарфа. Мягкая шерсть и приятный оттенок пряжи, ровные петли и края — всё было идеально. Шарф обещал получиться красивым и тёплым за счёт необычной вязки. Лёгкая и приятная магия рун, вшитых так, что их и не видно, не позволит изделию быстро износиться. — Он такого не найдёт нигде, поверь мне. Вот увидишь, он его будет носить.

— Думаешь? — чуть веселее спросила Эммелина, разглаживая будущий шарф. —  Кажется, я впервые в жизни так кропотливо вяжу. Знаешь, сколько раз я распускала его?

Андромеда покачала головой, но в принципе она в чём-то понимала подругу. К сожалению, у неё как раз-таки не было проблем с неразделённой любовью. Скорее, перед ней стоял выбор: семья или возлюбленный. Учитывая, что Тед маглорождённый, вряд ли можно рассчитывать на благосклонность родителей. Да и всех родственников в принципе. Скорее, от неё откажутся, позорно изгонят из рода, как поступили до этого с Айолой и Цедреллой. От мыслей о таком очень вероятном исходе становилось дурно.

— Знаешь, чем мы займёмся? — неожиданно спросила Андромеда.

— О чём ты?

— Зимой ты гостишь у меня. И мы с тобой сделаем очень много важных вещей.

— Каких? — не переставала удивляться Эммелина.

— У тебя Лестрейндж, а у меня… а у меня нелёгкий выбор.

— Глупость какая, — снова смутилась подруга. — Это симпатия, я на что-то большее не рассчитываю. Он же наследник своей семьи. И вроде бы помолвлен с твоей сестрой.

— Мой отец женился на женщине, род которой презирается и по сей день из-за его связи с Гриндевальдом, — фыркнула Андромеда. — И он не побоялся порицаний общества, семьи и так далее. И они счастливы. И да, Белла не помолвлена. Так что у тебя есть все шансы.

— А какой выбор у тебя?

Андромеда печально посмотрела на огонь в камине. Раньше она не предполагала, что даже задумается о чём-то подобном.

— Долг или личное счастье, — с горечью призналась Блэк.

* * *

Малвин сидела на подоконнике почти в самом конце седьмого этажа, где даже портретов не было. За мутными стёклами едва различался Запретный лес. А письмо из дома было наполнено невероятным количеством брани.

Отец не смог успокоиться даже через месяц. Признаться, за это время Малвин не получила от него даже короткого письма. Приходила почта от матери и братьев, а он всё молчал. Не понятно, чем он занимался и что планировал сделать, но сегодняшнее письмо выбило у Малвин почву из-под ног.

Дориан был в ярости, отчаянии и растерянности одновременно. Он назвал её легкомысленной и недальновидной особой, настолько эгоистичной, что масштабы этого самого эгоизма просто невозможно представить. Мало того, что она связалась с ублюдком фашиста, так ещё посмела принимать чудовищно дорогие подарки от него, которые могли шарахнуть таким проклятьем, что сложно вообразить, чем бы это могло закончиться. И на этом негодование Лорда Пруэтта не закончилось. Его возмутило вызывающее поведение дочери, которая позволила явиться в паре с недостойным членом общества и посвятить весь вечер ему, что недвусмысленно намекнуло на некую близость, пределы которой было страшно представить. Почти каждый гость Лестрейнджей поинтересовался, когда будет объявлено о помолвке, что заставило Дориана выглядеть бесконечно глупо в глазах окружающих.

И Малвин корила себя за недальновидность. Упустить такую важную деталь, как этикет! Она даже не задумывалась, что какие-то танцы способны довести до такого. Удивительно, что Дориан не прибил её ещё на приёме, хотя явно этого желал. Вместе с «ублюдком фашиста».

Какое упущение! Страшно представить, что предпримет отец, и как вообще эту ситуацию разгребать. Похоже, выйти замуж за Эвана всё-таки придётся, раз уже всё общество готово праздновать эту свадьбу. Малвин было уже всё равно, с кем связывать свою жизнь, она слишком устала от этого безобразия. Стоит признать, Эван симпатичен, даже красив, образован и силён, не говоря уже о богатстве семьи Розье. Да, некромант, немного странный, темнит, но с этим можно жить. Да и некоторые обстоятельства можно у него выпытать.

Она всегда боялась некромантов, а теперь почти готова связать с одним из них жизнь. Как-то даже противно стало от своей меркантильности и лицемерия. Ведь с самого начала Малвин знала, что Эван наследник богатого рода, поэтому сложно говорить, по каким критериям она его оценивала.

Впрочем, сейчас у неё как раз появится возможность узнать ответы на некоторые свои вопросы. Почему-то Малвин была уверена, что Эван придёт, он просто не мог проигнорировать её. Любому бы захотелось разобраться в этой ситуации до самого конца.

Появился Эван неожиданно для Малвин, ей даже показалось, что он уже некоторое время ждал, пока она обратит внимание на него. Выглядел он ещё хуже, в предыдущий раз: покрасневшие от недосыпа глаза, фиолетовые круги едва ли не на пол лица, щетина, почему-то удивившая ведьму, волосы спутанные и в пыли, как будто он собирал всю грязь с тайных проходов замка. О мантии, испачканной в паутине и ещё Мерлин ведает чем, ничего и говорить. Видимо, у Эвана не было никакого желания пересекаться с людьми, и он всячески избегал этого.

— Ты… выглядишь… необычно, — выдавила из себя Малвин.

— Я ничего не мог с собой сделать, — признался Эван, попытавшись пригладить волосы рукой. Ничего особо не изменилось. — Я примерно представляю, что ты хочешь мне сказать…

— Погоди, не торопись, — попросила Малвин, не понимая, из-за чего она так волнуется. И вообще, она не должна радоваться тому, что наконец-то с ним увиделась.

— Мне почти удалось смириться, — парировал Эван. — Но ты снова выводишь меня из равновесия. Я едва держу себя в руках, чтобы не совершить чего-нибудь безрассудного.

— Я просто хочу узнать кое-что, — нерешительно пробормотала Малвин.

— Спрашивай, — пожал плечами Розье, облокотившись на подоконник, с которого недавно слезла ведьма.

— Ты правда некромант?

— Правда, — кивнул Эван, повернув голову в противоположную от Малвин сторону.

— Каковы причины твоей спешки?

— Некромантов всегда стремятся убить, — спокойно ответил Розье, теперь рассматривая потолок. — Поэтому этого урода Лестрейнджа надо убить за раскрытие семейных тайн.

— Он меня предупредил, — нахмурилась Малвин.

— Он подверг опасности всю мою семью, рассказывая об этом. Какая разница, кому и по каким причинам.

Как бы не хотела этого признавать Малвин, но Эван был прав. Рудольфусу не следовало рассказывать об этом никому.

— Так вот, — продолжил Эван. — Меня хотят убить. Никто не знает, как я выгляжу, сколько мне лет, единственная их зацепка, что моя семья когда-то поддерживала Гриндевальда. Они ищут, и не известно, когда они доберутся до меня. Могут хоть завтра догадаться и начать попытки.

— Но почему ты в Хогвартсе? — удивилась Малвин.

— Мне удалось… договориться с замком. Магия школы может защитить меня от поисковых чар, при этом я нигде не числюсь, как ученик Хогвартса. По сути меня здесь нет и быть не должно. Пока я в замке, то нахожусь в относительной безопасности.

— И кем ты являешься для замка? — поинтересовалась ведьма.

— Жителем. Взамен делюсь магией с замком. Он же, по сути, артефакт, и ему тоже требуется подпитка для эффективной работы.

— То есть, я тебе нужна для деторождения?

— Я всё планировал не так, — нахмурился Эван. — Ты мне просто нужна. Отец нашёл бы мне чистокровную невесту, и летом, скорее всего, она бы уже носила ребёнка, а жила бы где-нибудь в США. А ты…

— Всё испортила?

— Да. Но и отказаться от тебя я не могу. Вообще не могу ничего, если мы не видимся. Конечно, ты ни в чём не виновата. Я сам себя накрутил и так бездумно увлёкся, а теперь не могу этого контролировать. Уже и не вспомню, когда я так сильно злился, как из-за Уизли. И тебя. Какая ты бестолковая и безответственная, страшно представить, что с тобой будет.

— И что теперь? — устало спросила Малвин.

— Я виноват. Мне не следовало тебя тогда так пугать. Всю жизнь учился контролировать эмоции, но в ответственный момент не сдержался. Прости.

— Я спрашиваю, что ты собираешься делать?

— Зачем ты меня хотела видеть?

Они уставились друг на друга, как идиоты, и не представляли, как вообще продолжать этот разговор. Малвин растерянно перевела взгляд в окно, пытаясь понять, как относиться к Эвану. Его честность, а он не врал, приятно удивила и на многое открыла глаза.

— У меня проблемы, — нехотя призналась ведьма.

— Представляю, с чем они связаны.

— Читай, — раздражённо буркнула Малвин, протянув Эвану письмо от отца. Тот быстро пробежался глазами по тексту и что-то промычал.

— Ты знаешь, кто такие фашисты? — после недолгих раздумий спросил юноша, сложив письмо.

— Не буду возражать, если ты объяснишь.

— В общем, моя семья поддерживала Гриндевальда в двух Мировых Войнах, а он, в свою очередь, как раз и являлся тем, кто собирался изменить этот мир. Он собирался стать диктатором, единым правителем, был расистом, при нём был особенно сильно распространён геноцид. Единственно чистой нацией по его мнению были арийцы, и их он собирался отнести к элите общества. Арийцы были наделены самыми лучшими человеческими качествами, которые только могли придумать идеалисты, а в противовес им стояли евреи. Вот их фашисты уничтожали с особой извращённостью. Существовали концлагеря, где… ничего хорошего тоже не происходило. Грубо говоря, там проводились опыты над людьми, но и не только.

Мой дед был таким, и я этого не отрицаю. Никто не отрицает. Розье всегда были ярыми приверженцами чистоты чего-нибудь: нации, крови, магии. Дед многое смог сделать для рода за время войны, поэтому мы богаты. Он говорил, что вернул всё, что принадлежало нам когда-то по праву. Не знаю, насколько искренне он поддерживал Гриндевальда, возможно, у твоего отца есть повод ненавидеть всю нашу семью, ведь он участвовал в той войне. Я не хотел бы, чтобы ты считала меня безнравственным уродом, хотя у тебя есть все основания для этого.

— Я так не считаю.

— В остальном я с ним почти солидарен, — пожал плечами Эван. — Ты безответственна и не задумываешься о последствиях.

Малвин не собиралась ему говорить, что просто не была в курсе всех этих заморочек, поэтому промолчала с оскорблённым видом.

— Мы можем не разочаровывать общество и заключить помолвку. В противном случае тебя будут считать… э-э… не очень благонадёжной барышней. И на твою семью падёт тень.

— Думаешь? — с сомнением вздохнула ведьма, понимая, что он всё-таки прав.

— Это наиболее вероятный исход. Мне не сложно и не страшно встретиться с твоим отцом и обсудить данный вопрос, а мой отец не возражает, поэтому окажет мне поддержку.

— Я виновата в этом. И мне до сих пор кажется, что это поспешное решение.

— А мне кажется, что ты этого и добивалась, — хмыкнул Эван. — Тебе самой проще, когда выбора нет.

— Ничего подобного! — возмутилась ведьма.

Эван улыбнулся впервые за весь разговор и на предельной скорости сбежал подальше чрезмерно довольный и вдохновлённый. Даже представить страшно, что он собирался написать Лорду Пруэтту. Малвин устало помассировала виски и двинулась в сторону библиотеки, думая о том, что стоит ещё что-нибудь найти по ритуалам. Но по дороге, почти у самых дверей, её остановила профессор МакГонагалл.

— Добрый день, мисс Пруэтт, — строгим голосом начала женщина, поглядывая на ученицу из-под квадратных очков. Она была довольно молодой, но при этом казалась старше из-за вечно поджатых губ и недовольного вида. — Не ответите ли, где вы живёте на протяжении столь долгого времени?

— В каком смысле? — удивилась Малвин.

— Мисс Диггори заявила мне, что вы уже больше месяца не появляетесь в гостиной факультета и, соответственно, в спальне, а вот где вы ночуете никому не известно. Я решила проверить эту информацию и посетила выделенную вам комнату. Ваших личных вещей нигде не оказалось. Ребята с факультета подтвердили, что видят вас лишь на уроках. Объяснитесь.

— Я…

— Не здесь, мисс Пруэтт, — качнула головой МакГонагалл. — Пройдёмте в кабинет директора. Там уже вас ждут мисс Диггори и ваш отец, которого мы были вынуждены вызвать.

Малвин почувствовала прилив такой ненависти к Энид и декану, что едва сдержала раздражённое шипение, и всё-таки последовала за профессором. Самое страшное здесь — отец, который и так был рассержен из-за ситуацией на приёме, так ещё его и в школу вызвали. К тому же МакГонагалл зря чувствует себя такой самоуверенной: в ярости отец мог обвинить и её, причём основания для этого есть. Всё-таки она декан и на протяжении долгого времени не замечала того, что кто-то из учеников просто не появляется в башне.

— Вот и мисс Пруэтт, — с улыбкой заметил директор, которого сама Малвин видела так близко впервые. — Присаживайтесь.

— Здравствуй, папа, — осторожно поздоровалась с Дорианом ведьма, но получила лишь разгневанный взгляд.

— Довольно необычная ситуация, впервые с таким сталкиваюсь, — признался Дамблдор, сложив руки в замок. — Можете объяснить, мисс Пруэтт, причины этого поступка?

— В гостиной и спальне шумно, поэтому нет никакой возможности выполнять задания, которые в довольно большом объёме выдают нам профессора. Я всего лишь нашла себе неприметное помещение на верхних этажах и обустроила под свои нужды.

— Неужели вам не было скучно в одиночестве, без подруг? — наивно поинтересовался директор. — Дружба — это невероятная редкость и блажь. Те, кто может похвастаться наличием друга, счастливые люди.

— Видимо, я обладаю таким редким качеством, которое позволяет мне быть счастливой и без друзей.

— Вы мыслите слишком кардинально, мисс Пруэтт. Поступок мисс Диггори как раз доказывает то, что она дорожит вашей дружбой и пытается заботиться о вас даже в разлуке, — укоризненно покачал головой Дамблдор. Малвин пожала плечами.

— Меня же больше волнует, почему отсутствие моей дочери по ночам было не замечено за такой продолжительный срок, — привлёк внимание к себе Дориан.

— Такого никогда раньше не было, — воскликнула МакГонагалл. — Я и подумать не могла, что…

— А вы постарайтесь, — ядовито процедил Дориан. — Хотя бы иногда. На вас лежит ответственность за жизни студентов, а вы не замечаете даже такого. Можно ли после этого считать вас достаточно компетентной для должности декана? Я подниму этот вопрос в совете попечителей, мисс МакГонагалл.

Женщина возмущённо и обиженно посмотрела на Дориана и с надеждой на Дамблдора, но тот с добродушной улыбкой смотрел на Малвин, чем сильно её напрягал. Длиннобородый старик в развесёлой мантии вообще доверия не внушал, скорее, походил на чудика, который мог выкинуть какой-нибудь бред. И к этому бреду придётся прислушиваться, что угнетало сильнее всего.

— В любом случае, нам надо прийти к какому-нибудь решению, — поднялся с кресла Дориан. — Что конкретно тебя не устраивает, Малвина, повтори ещё раз.

— Шум, отсутствие рабочих мест и личного пространства, постоянная суета. Компания малоприятная, — перечислила ведьма, бросив красноречивый взгляд на Энид. — Я бы хотела, чтобы вы позволили мне остаться жить там, где я сейчас живу.

— Это невозможно! — покачала головой МакГонагалл. — Для обеспечения контроля и безопасности студентов необходимо, чтобы они жили в отведённых для проживания общежитиях.

— Вы слышите, что говорите? — хмыкнул Дориан. — Контроль и безопасность. Ничего подобного не осуществлялось как минимум месяц, пока моя дочь жила в непригодном для этого действия месте. И ранее, думаю, этого тоже не происходило.

— И всё же, мисс Пруэтт не может жить отдельно от факультета, — заметил Дамблдор. — И, как я понимаю, просто вернуться в гостиную вы не можете. Но и просто так выделить вам отдельные апартаменты без какого-либо повода нельзя: и другие ученики взбунтуются, а столько места, чтобы обеспечить каждому отдельную комнату, мы не найдём…

— На Слизерине студенты живут по двое в комнате, — подал голос Дориан.

— На Слизерине?! — дёрнулась МакГонагалл. — Мистер Пруэтт, да как вам могло такое в голову прийти?! Ученики не могут менять факультеты и проживать в чужих общежитиях!

— Я закончил Слизерин, — заметил Дориан. — И, несмотря на мою некоторую замкнутость, у меня не возникало желания убраться оттуда.

— Мы и правда не можем просто перебросить одного ученика на другой факультет, — заметил Дамблдор. — Похоже, нам остаётся только разрешить эту ситуацию с девочками. Как насчёт того, чтобы убрать лишнюю мебель и добавить рабочие столы?

— Если нет другого выхода, то я не могу возражать, — пожала плечами Малвин.

Она не собиралась отказываться от своей комнаты на верхнем этаже, разве что придётся переждать, пока все успокоятся и забудут об этой ситуации. И все вещи переносить будет опрометчиво. Иногда будет мелькать в башне, а с Энид… с ней надо решать этот вопрос радикально.

— Отлично! — явно обрадовался Дамблдор и хотел сказать что-то ещё, но Дориан не дал ему продолжить:

— Позвольте мне поговорить с дочерью наедине.

— Минерва, проводи мистера Пруэтта и мисс Пруэтт в учительскую, — с неизменной улыбкой попросил директор. — Мисс Диггори, вам лучше поспешить, иначе скоро закончится ланч.

Просторное помещение с большими окнами, диванами, столами и камином пустовало. МакГонагалл соизволила оставить Пруэттов наедине, а Дориан на всякий случай наложил несколько чар от прослушки. Вряд ли он собирался говорить о чём-то секретном, скорее, просто не хотел, чтобы кто-то был в курсе семейных разборок. Малвин сомневалась, что речь пойдёт о ситуации со спальней.

— С Розье всё настолько серьёзно? — как-то устало спросил Дориан, с которого мигом слетела маска сурового главы семьи.

— Думаю, это будет правильно, — уклончиво ответила ведьма. — Если ты о чувствах, то ничего сказать не могу.

— Тогда я не понимаю. Зачем, если ты можешь найти мужа по душе? — недоумённо спросил мужчина. — Ведь из-за этого мне… Ты понимаешь.

— Мы и так взбудоражили общество своей выходкой, а Лорд Розье уже готов заняться приёмом в честь такого грандиозного события, — хмыкнула Малвин. — Эван… он своеобразный, но не плохой.

— Репутация его семьи сильно меня волнует. Мать Эвана умерла, когда ему едва исполнилось пять лет, и никто достоверно не знает, что послужило причиной, — заметил Дориан. — К тому же, он младше тебя. И что вы будете делать, когда ты станешь учиться на Мастера, а он только окончит школу?

— Мы много разговаривали на тему моего обучения с крёстным. Мы решили, что добровольно соглашаться на компанию стариков почти на весь год для меня — это насилие. Поэтому учиться я буду в основном у него, брать уроки у его знакомых зельеваров, в частности у Лорда Принца, при этом не покидая общества. По-моему, это отличный вариант в моём случае.

— Хорошо, — задумчиво кивнул Дориан.

— А с Эваном… Он богат, чистокровен и не раздражает меня, как, например, тот же Нотт.

— Если бы ты вышла за Магнуса, я был бы спокойнее, — пробормотал мужчина. — Розье и правда не плох, но семья у них с причудами. И учитывая, что они всегда выбирают сторону радикального консерватизма, я смею судить, что у нас с ними слишком разные взгляды на жизнь.

— Если бы меня интересовала политика, я бы обязательно прислушалась к тебе, — хмыкнула Малвин. — А так… Мне всё равно, за что будет голосовать Лорд Розье на каких-нибудь собраниях.

— Это твой выбор, и я его вынужден принять, — вздохнул Дориан. — И не нарывайся ты лишний раз. Внимание Дамблдора к твоей персоне мне совершенно не нужно.

— Я поняла, отец.

_______________________

Мне бы хотелось прояснить некоторые моменты, на которые я уже просто не имею сил отвечать в комментариях.

1. Не надо торопить события. Да, я раскручиваю сюжет медленно и нехотя, многим кажется, что я упускаю моменты, по их мнению, крайне важные. Может быть, так оно и есть, но то, что запланировано, будет обыграно настолько хорошо, насколько я смогу это сделать.

2. Эван не планировался некромантом. Эван вообще не планировался изначально. Понятия не имею, каким будет пейринг, потому что мне нравятся все мужчины, которых я имею наглость тут создавать. Уже упомянутые и те, с которыми вам только предстоит познакомиться.

3. Фанон — понятие растяжимое. То, что я здесь пишу, тоже фанон. Несмотря на мои попытки уж совсем не уходить в родомагию, величие аристократов и прочую мишуру, я иногда не в состоянии себя контролировать, так как канон уже давно прочно смешался с фаноном. Иногда нет возможности разграничить у себя в голове, где и что куда относится.

4. Я не гребаный историк, чтобы быть гребаным экспертом во всех аспектах этой самой истории 60-70 годов ХХ века. В школе я прохожу историю России, у меня политика Хрущёва и ещё какая-то дрянь, в которой я совсем не смыслю. И вообще, я физмат и девушка. У меня почти что раздвоение личности, потому что логика в представителе женского пола просто не может существовать.

5. Витя неприкосновенен. Он здесь всё равно будет, потому что я хочу. Мне пофиг, что вы считаете мою работу «дешёвым стёбом» или ещё чем-то нехорошим. Витя был, есть и будет.

Пока всё)

P.S. Кто там хотел Дамблдора?

Конец года наступил как-то незаметно. С подготовкой к полугодовым срезам декабрь фактически пролетел, к тому же Малвин занималась подарком для Эвана, родственников и приятелей. Пришлось потратить все сбережения ради этого, но ведьма считала, что оно того стоило. Глядя на все эти цветные коробочки с блестящими лентами и маленькими открытками, у неё самой поднималось настроение.

С Эваном было сложнее всего. Во-первых, придумать подарок человеку, который мог позволить себе всё, было тем ещё испытанием. Во-вторых, его хотелось удивить или хотя бы обрадовать. В-третьих, она не сомневалась, что Эван придумает для неё что-то особенное. Поэтому для осуществления задуманного Малвин потратила целый месяц.

Рецептов для красок существовало огромное множество. Проблема заключалась в том, что редко какой художник прибегал к услугам зельеваров для приготовления краски (масла, акварели, гуаши, пастели — не суть), так как необходимо было добиться определённого цвета. Художники чаще всего занимались приготовлением краски во время работы над картиной, если не прямо перед холстом. Поэтому всё рецепты существовали в неизменном виде на протяжении многих веков, и если и были какие-то эксклюзивные варианты, то они не разглашались.

У Малвин одновременно был простор для идей по улучшению рецептуры и была загвоздка по поводу актуальности этих улучшений. Опять-таки художники не особо распространялись на тему своей работы, некоторые были до крайности суеверны или жадны, и найти хоть какую-нибудь информацию было крайне трудно. Кроме общеизвестных рецептов. Эван предпочитал масляную живопись, и от этого надо было плясать.

Но и с этим можно было работать. Хотя бы для начала.

Денег ушло немерено, книг было прочитано уйма, Выручай-комната спасала, кофе держал на ногах. Больше всего ушло времени на экстракцию (1) льняного масла, которого из-за экспериментов нужно было много. Нельзя было передерживать, поэтому оставить на ночь — не вариант, а ждать по часу, пока получится около кварты (2) масла было невыносимо, хотя Малвин параллельно занималась другими делами.

В конечном итоге она решила остановиться на том, что усовершенствует несколько незначительных на её взгляд деталей. Во-первых, масляные краски желтеют в темноте, а на солнце их держать нельзя из-за некоторых чувствительных пигментов. Такой эффект удалось минимизировать, сократив в составе льняного масла количество линоленовой кислоты. Пришлось ради этого обратиться к магловской химии, с чем помог Виктор, но всё вышло достаточно хорошо. По крайней мере мазня, простоявшая почти три недели в шкафу, не пожелтела. Малвин не знала, насколько это долго, поэтому предпочла радоваться. Во-вторых, получилось сделать масляную краску менее хрупкой, что делало картину в перспективе ещё более долговечной.

К концу декабря Малвин могла наизусть продиктовать около сотни разных рецептов масляных красок, которые опробовала. Неудивительно, что зельеварение, к удивлению всех, ведьма сдала лучше, чем отличница-староста-Амелия Боунс. Вызубрив всю таблицу совместимости, набив руку и разучив столько тонкостей, у Малвин стало знаний на порядок больше, чем у любого среднестатистического студента. Слагхорн с удивлением поставил «превосходно» за семестр и позволил Малвин иногда использовать лабораторию в своих нуждах. Конечно, он обратился сначала к родителям, через которых должны были проходить все ингредиенты, которые Малвин должна была использовать, поэтому родители также были обрадованы результатами дочери в зельеварении.

С трансфигурацией были проблемы. МакГонагалл задала дополнительный вопрос по трансфигурации из живого в живое, а Малвин, увлечённо занимающаяся зельями, изучила только основные положения. Схлопотала «удовлетворительно» с огромным разочарованием на лице хвостатой стервы, которая заявила, что «у вашего старшего брата Гидеона не было таких проблем». Наверное, она забыла, что он учился на Райвенкло и в принципе был отличником, старостой и старшим в семье, что обязывало его быть лучшим из лучших, как заявил в далёком детстве отец.

В любом случае, полугодие было закончено прилично, всего с двумя «удовлетворительно»: трансфигурация и магловедение. «Превосходно» удалось получить по зельям, гербологии и основам ритуалистики, что, впрочем, и неудивительно, учитывая прошлую жизнь.

Виктор же предпочёл на зачёты вообще не являться, практически сбежав из школы во время прогулки по Хогсмиду. Профессора не особо пеклись из-за совершеннолетних студентов, но, не увидев Уизли на ужине, забеспокоились. МакГонагалл стала проверять учеников в спальнях каждый вечер, поэтому отсутствие Виктора заметили и двинулись на поиски. Дамблдор в тот же вечер получил письмо от уже бывшего ученика с документом, подтверждающим, что обучение он своё завершил по семейным обстоятельствам. Малвин через пару дней получила письмо с приглашением в гости. Виктор благополучно «свалил» в магловский Лондон, где снял крохотную комнату, в которой помещалась разве что кровать и тумба, и устроился работать официантом в кафе. Часто с помощью нескольких заклинаний забирал немного налички у некоторых клиентов, но делал это максимально осторожно. Копил он на подержанную машину, чтобы заняться поиском кладов, а также на инвентарь. Малвин собрала ему на Рождество пятьдесят галлеонов, что было довольно приличной суммой. Можно было почти год на эти деньги арендовать жильё, как после заявил Виктор. К тому же ему удалось кому-то «дать на лапу», чтобы сдать экзамены на среднюю и старшую школу, а для этого он выходные просиживал в городской библиотеке. Освежить память стоило, некоторая «бесполезная хрень» выветрилась из головы за бытиё студентом. Ну и оценить разницу между экзаменами в разных странах разных времён было занятно.

Малвин была уверена, что с ним будет всё в порядке. Будет очень странно, если «шикарный инженер» вдруг не поступит заочно в Лондонский университет. Или ещё куда-нибудь. В планах у этого наглеца была и Европа с США. По-английски же не только на острове разговаривают.

Сама Малвин не вникала в такие вещи, ей бы с Великобританией разобраться, точнее, с Хогвартсом. Закончить хотя бы школу, а дальше с остальным разбираться. Замужество это, заморочки всякие, дети, ещё разборки Эвана наверняка затронут.

Например, взять то, что Эван пригласил её на Рождество к себе. Что-то вроде семейного праздника, но гости могли уйти до вечера, если хотели отпраздновать с семьёй. Андромеду пригласили к Пруэттам, а к Розье ещё прибудут Сигнус и Друэлла Блэки с двумя дочерьми, с которыми будут их возможные женихи — Рудольфус и Люциус. Эван пригласил Малвин, как невесту, чтобы поближе познакомиться с роднёй жениха. Можно было побыть у Розье до вечера и пригласить Эвана к Пруэттам, где будет тётушка Мюриэль, дядя Игнатиус с тётей Лукрецией, братья и родители. И теперь нельзя было поступать бездумно, что создавало головную боль на пустом месте.

Но к Розье пойти придётся. Эван всем своим видом говорил «только попробуй мне отказать», поэтому Малвин затравлено кивнула. Всё-таки он был прав: ей проще, когда выбора не остаётся. Самое жуткое заключалось в том, что поступили приглашения на приёмы. Лично Малвин пригласили Гринграссы, Розье и Блэки, и на все эти приёмы надо было что-то надевать.

Вообще, никакого желания плясать на этих сборищах не было. Лучше она проведёт каникулы за готовкой более сложных зелий и книгами из библиотеки Пруэттов. Да и с крёстным хотелось увидеться. Зельеварение и ритуалистика были главной страстью Малвин на протяжении прошлой жизни, поэтому отказываться от этого было бы кощунством по отношению к себе же.

И сейчас стоял довольно сложный вопрос: как отвертеться от половины этих торжеств? Не дай Мерлин кто подумает, что она уже беременна, поэтому избегает общества. После её выходки на приёме Лестрейнджей… Впрочем, какая разница, что про неё подумают? Повезло, что Пруэтты не так уж и переживают из-за репутации.

— Я занял нам купе, — оповестил её Эван, левитируя сундук. Когда они отодвинули дверь в купе, оказалось, что там были две из трёх сестёр Блэк и братья Лестрейнджи. Андромеда отсутствовала.

— Кажется, ты немного не так выразился, — заметила Малвин.

— Здесь была только Нарцисса.

— Неужели наше общество тебе претит? — насмешливо поинтересовалась Беллатрикс, вальяжно расположившись на сидении.

— Я предпочитаю избегать неожиданностей, — пожала плечами ведьма, игнорируя провокацию.

— Не ссорьтесь, девочки, — улыбнулся Рудольфус, поменявшись с Рабастаном, сидящим рядом с Нарциссой, местами. — Мы пришли поздравить вас.

— С чем? — синхронно спросили Эван и Малвин, переглянувшись.

— С помолвкой! — торжественно объявила Беллатрикс. — Мой кузен обручился, какое счастье!

— Да ну? — с сомнением спросила Малвин.

— Вас дезинформировали, — с железным спокойствием оповестил их Эван.

— Прости их, — отозвалась Нарцисса. — Мы сейчас же покинем вас.

— Да что вы, — натянуто улыбнулась Малвин. — Я позже зайду за вещами.

И вылетела из купе, надеясь найти где-нибудь свободное место или Риту. По крайней мере с ней она не чувствует себя некомфортно. А перед Эваном было неудобно, они ведь заранее договорились ехать вместе. Впрочем, никто не виноват, что у него такая невыносимая кузина, а у этой кузины Рудольфус в женихах. Или ещё не в женихах. Всё равно разницы никакой.

— Малвина? — позвал кто-то за спиной, и ведьма развернулась. Андромеда озадаченно смотрела на несчастное выражение лица Малвин, а незнакомая светловолосая девушка с корзиной в руках рассматривала гриффиндорку-семикурсницу из-под объёмной серой шапки, которая была присыпана подтаявшим снегом.

— Привет, — слабым голосом отозвалась Малвин.

— Что-то случилось? Кажется, в этом купе мои сёстры… А, всё понятно, — вздохнула она.

— Давайте искать тогда купе, — улыбнулась девушка. — Я, кстати, Эммелина Вэнс.

— Малвина Пруэтт, рада знакомству.

— Взаимно!

Кажется, сегодня звёзды сошлись не очень удачным образом, поэтому поиски купе хоть и были быстрыми, но ситуацию только осложнили. Когда Андромеда в очередной раз решила заглянуть в купе, то замерла на пороге, что заставило Малвин заинтересованно заглянуть через плечо. Рита Скитер, которую она собиралась искать, самозабвенно целовалась с каким-то парнем, устроившись у него на коленях. Судя по лицу, особого удовольствия ей это не доставляло, а вот парень выглядел страшно удивлённым и даже испуганным. Андромеда вдруг дёрнулась и куда побежала по коридору, за ней рванула вытаращившая глаза Эммелина, а вскоре с криком «Ты всё не так поняла!» за ними помчался этот юноша.

— Ну что за день? — спросила у потолка Малвин.

— И не говори, — согласно кивнула Рита.

— Кто это? — полюбопытствовала ведьма без особого энтузиазма, завалившись на сиденье.

— Теодор Тонкс, маглорождённый с Хаффлпаффа.

— Ясно, — просто ответила Малвин, закрыв глаза. В сундуке остались книги, которые могли бы скрасить поездку, но возвращаться за ними не было никакого желания.

— Меня поражает твоё нелюбопытство, — усмехнулась Рита, поправляя светлые кудри.

— Если честно, я просто хочу увидеть семью и провести время с пользой, — совершенно искренне призналась ведьма. — Семестр меня страшно утомил.

— Ты нормальная, Пруэтт. Я думала, что малахольная, но ошибалась. Я не люблю этого делать — жаловаться на свою жизнь, но сейчас мне просто необходимо высказаться.

* * *

Письмо от двоюродной тётки, пришедшее в Хогсмид обычной магловской почтой (именно так маглорождённые могли связываться со своими родственниками), стало неожиданностью. Обычный конверт с марками и написанный обычным паркером адрес были настолько непривычными в Хогвартсе, что Риту пробило на нервное хихиканье. Во-первых, с родственниками она не общалась от слова совсем и как-то не стремилась к этому. Во-вторых, с чего бы тётке писать ей аж сюда, отправляя письмо обычной почтой. Дедушка давно научился обращаться с совами, и логичнее было бы попросить помощи у него.

Оказалось, что у тётки не было возможности попросить помощи у деда. Письмо сначала вызвало недоумение. Рита не понимала, что читает, перечитывала снова, и возвращалась в самое начало, чтоб понять смысл слов. Умер. Кажется, что-то с сердцем. Не смог вызвать врача или позвать кого-нибудь на помощь. Похороны двадцать пятого числа. Дом и небольшая сумма денег остались Рите. До её совершеннолетия тётка становится опекуном, как единственный родственник.

Традиционная вечеринка в честь Рождества и окончания семестра проходила в гостиной Райвенкло. И Рита, которой надо было выпить, причём срочно, решила посетить данное мероприятие, хотя раньше терпеть не могла общество пьяных подростков. Денег на вино и возможности его купить не было, да и пить в одиночестве в таком состоянии — верх сумасшествия. Она была почти уверена, что может сброситься с Астрономической башни или перерезать себе вены битым стеклом от безысходности.

— Оу, Скитер, не ожидал тебя увидеть в этот славный вечер! — знакомый мерзкий голос над ухом заставил скривиться. Лестрейндж, выглядевший по обыкновению неотразимо, мило улыбался и держал в руке бутылку с виски. — Чего желаете?

— Чтоб ты сдох, — буркнула Рита, мрачно хлебая вино прямо из бутылки.

— К сожалению, это желание я не в состоянии исполнить, — ему почти удалось показаться огорчённым. — Но вот угостить тебя хорошим алкоголем…

— Я не нуждаюсь в твоей компании, — процедила Рита, предприняв попытку уйти подальше от Рудольфуса, но тот явно что-то задумал в отношении неё, поэтому отпускать не собирался.

— Да не брыкайся, а то подумают, что я тебя принуждаю к чему-то аморальному.

— У меня есть подозрения, что именно так это и будет, — дёрнулась Скитер в руках Лестрейнджа, но всё-таки перестала сопротивляться и безжизненно повисла. — У меня нет настроения с тобой в игры играть, дай мне спокойно расслабиться.

— Я как раз хотел предложить тебе это! — довольно заметил юноша. — Как насчёт партии в вист (3)?

— На деньги не играю, — покачала головой Рита, приняв свою участь. Сопротивляться не было никаких сил.

— Какие деньги! — покачал головой Рудольфус. — На желание.

— Это ничем не лучше.

— Ничего чересчур унизительного, обещаю, — обаятельно улыбнулся Рудольфус и, прихватив своего брата и ещё кого-то, потащил всю компанию в спальню мальчиков.

В спальне оказалось довольно много народу: Чарльз Поттер со своим дружком Амикусом Кэрроу, Рабастан Лестрейндж и, неожиданно, Амелия Боунс, не считая саму Риту и Рудольфуса. Играть в карты собирался только Поттер и братья Лестрейнджи, Кэрроу курил самокрутку с какой-то ароматной дрянью, а Боунс выглядела не совсем адекватной. Самое необычное заключалось в том, что Кэрроу беззастенчиво её обнимал, развалившись на одной кровати. Когда отношения между пятикурсником Слизерина и выпускницей Райвенкло стали такими близкими оставалось загадкой, но их возня грозила перерасти во что-то неприличное, что, впрочем, никого не напрягало. Рите на отличницу-Боунс было как-то плевать, поэтому блюсти её честь она не собиралась.

— Тот, у кого окажется меньше всего очков, проигрывает, а тот, у кого больше всего очков, загадывает желание проигравшему, — раздавая карты, сказал Рабастан.

Рита не особо запомнила процесс игры. В первый раз проиграл Поттер и выиграл младший из Лестрейнджей, поэтому недовольный Чарльз получил ногой под зад и долго бухтел что-то под нос. Во второй раз выиграл Рудольфус у своего младшего брата, и тот поцеловал ничего не подозревающего Поттера в щеку, из-за чего оба сбегали в туалет, чтобы вымыть лица. В третий раз проиграла Рита и снова выиграл Рудольфус.

— Давай на ушко скажу, — лукаво улыбнулся Лестрейндж и, перешагнув через низкий столик, уселся рядом с ней в трансфигурированное кресло.

— Свали отсюда, — прошипела Скитер, попытавшись встать, но Рудольфус нагло притянул её к себе и зашептал так, будто как минимум предлагает какое-то непотребство:

— Сделай так, чтобы Тонкс отстал от Андромеды.

— Что-о?! — воскликнула Рита, всё-таки вскочив.

— Эй, что ты там загадал? — заинтересовался Поттер.

— Другое желание, — процедила девушка, сложив руки на груди.

— Я хочу именно этого, — пожал плечами Лестрейндж. — Карточный долг — дело святое, а требовать обет у меня нет никакого желания. Ты же не хочешь доводить до такого?

Клятвы на магии — опасная штука, поэтому ввязываться из-за какой-то ерунды в это не хотелось. Надеяться на то, что Рудольфус всё-таки научился думать о других, не приходилось, поэтому девушка затравленно кивнула и покинула комнату. Она проклинала тот момент, когда согласилась на игру со слизеринцами. Всё-таки ждать от Лестрейнджа бескорыстных поступков — дело неблагодарное.

— Дура! — цокнула Рита.

Других ей проблем не хватало, как связываться с Тонксом. Вот уж кого оставалось пожалеть: тот на полном серьёзе считал, что средняя из сестёр Блэк будет с ним. Хотелось расхохотаться ему в лицо. Блэки — одна из самых влиятельных и богатых семей Великобритании, помешанная на чистокровности и прочих аристократических заморочках. Если представить, что все представители этой семьи такие же заносчивые и высокомерные, как Беллатрикс, то на месте Теодора она ещё миллион раз подумала о последствиях. Да и кому нужен самый обычный маглорождённый, который даже в магловском мире не богат и не родовит? Рита слышала, что девушек из подобных семей даже изгоняли из рода за брак с неподходящим человеком, и тут до неё дошло. Видимо, Руди так помогает своей невесте Белле, чтобы её младшая сестра не вляпалась в такую историю и не опозорила семью.

— Твою же ма-ать!

Рита не обольщалась. В самом деле, Рудольфусу проще было бы проститутку нанять ради такого дела, но, видимо, они решили, что всё должно быть максимально правдоподобно и громко. Все знали, насколько Скитер умеет форсировать события. При желании она могла сделать так, что из-за какой-нибудь ерунды мог возникнуть грандиозный скандал. Но ситуация должна иметь место, иначе Риту будут считать обычной лгуньей.

План созрел быстро: затащить Тонкса в купе и ждать, пока туда заглянет в поисках своего ненаглядного Андромеда. Надо было найти себе помощника, и Рудольфус прекрасно подходил на эту роль. Сам загадал, так пусть и подсобит. От него требовалось лишь определиться с территорией и направить жертву в нужное направление.

* * *

— Как бы Андромеда тебя не прокляла, — прокомментировала Малвин. — Беллатрикс вряд ли будет это делать, но всё равно. Рудольфус тот ещё подонок.

— Солидарна, — вздохнула Рита. — Никогда не любила азартные игры из-за такого риска. Нашла, блин, компанию для игры!

— Можешь погостить у меня. Не думаю, что в доме дедушки тебе будет комфортно, — предложила Малвин. На месте Риты ей бы и правда не особо хотелось этого.

— Спасибо за предложение, но у меня дел будет по горло с похоронами и завещанием, да и у тётки все каникулы надо сидеть. Не хочу беспокоить своими перемещениями.

— Приходи к нам на Рождество двадцать пятого. Хотя бы до вечера, — настаивала Малвин непонятно по какой причине. Наверное, Скитер ей нравилась.

— С твоей семьёй? — с сомнением спросила девушка.

— Там ещё будут Эван и Андромеда, — хмыкнула ведьма.

— О-о! Тогда я согласна! — рассмеялась Рита.

_______________________

(1)Экстракция (от лат. extraho — извлекаю) — способ извлечения вещества из раствора или сухой смеси с помощью подходящего растворителя (экстрагента). Для извлечения из смеси применяются растворители, не смешивающиеся с этой смесью.

(2)Кварта (англ. quart от лат. quartus — четверть) — единица объёма, применяемая в США, Великобритании и других странах для измерения сыпучих или жидких объёмов, равная четверти галлона (1 английская имперская кварта = 1,1365 л.).

(3)Вист (англ. Whist — «тихий, спокойный») — командная карточная игра, предшественница бриджа и преферанса. Известна с XVIII века.

Беллатрикс мерила шагами комнату и бросала недовольные взгляды на младшую сестру. Андромеда выглядела отвратительно с самого приезда на перрон: заплаканные покрасневшие глаза, бледное лицо, затравленное выражение. Нарцисса, милая младшая сестрёнка, смотрела на неё обеспокоенно и взволнованно, Белле было даже жаль начинать серьёзный разговор с Медой.

— Цисс, оставь нас, — нашлась Беллатрикс.

— Ты опять разгневаешься, а Меде и так плохо, — помотала головой Нарцисса.

— У меня есть основания! — возмутилась старшая из сестёр. — Андромеда намерена портить праздничный ужин Пруэттам своим скверным поведением! Я не позволю позорить семью Блэков таким образом!

— Почему ты ставишь эфемерный образ благородного чистокровного семейства на первый план? — потухшим голосом спросила Андромеда. — На протяжении веков Блэки всегда показывали своё истинное лицо в неоднозначных ситуациях…

— Да как ты смеешь? — властно спросила Беллатрикс и стиснула зубы от нахлынувшей злобы.

— Я устала, — проигнорировала сестру Андромеда и встала с кресла. — Позвольте привести себя в порядок перед встречей…

— Извинись немедленно за свои слова! — взорвалась Белла, достав палочку и направив на сестру.

— Прекратите! — вскрикнула Нарцисса, оказавшись перед старшей из сестёр. — Хватит, Белла, прошу. Не надо ссор, сегодня праздник.

Андромеда выбежала из гостиной, а Беллатрикс опустила палочку. Она попыталась успокоиться, перечислила в уме все яды и противоядия к ним, а после бессильно упала в кресло. Приступы какой-то неадекватной злости стали её напрягать. Конечно, Меда заслуживает хорошей встряски за своё недостойное поведение, но надо же себя контролировать. Отец постоянно говорит, что в бою необходим холодный расчёт, а не слепая ярость. А Белла хотела стать непревзойдённым боевиком, не хуже родителей и остальных родственников.

— Она наша сестра, — тихо сказала Нарцисса и, пренебрегнув приличиями, села на подлокотник. Цисс всегда была самой ласковой и спокойной из всех Блэков, этим она походила на мать.

— Она меня позорит, — устало ответила Беллатрикс. — Нашу семью. Ты не понимаешь.

— Ты забываешь, что… что не всегда надо быть такой жесткой, — осторожно заметила Нарцисса. — Можно же просто поговорить о проблемах и решить конфликт.

— Не всё так просто, — упрямо возразила Белла. — Она влюблена в этого грязнокровку. Представляешь, сколько раз я выслушивала от окружающих, что моя сестра — подстилка маглов? И что я, такая приверженка чистокровности, позволяю подобному происходить? Да даже Гринграсс несколько шуток по этому поводу отпустил! Скоро и до Уизли дойдёт, тогда… тогда придётся и от этого урода терпеть унижения! И одно дело, если бы это было клеветой!

— Андромеда не могла… — неуверенно возразила Нарцисса, выслушав возмущения сестры. — Это не так.

— Откуда мне знать? Когда родители прознают… А тётушка Вальбурга… Ты хоть представляешь, что будет? Отец её заберёт из Хогвартса после пятого курса, чтобы не сбежала, а тётушка Вальбурга устроит такую муштру всем, что и представить страшно. Ладно я, мне это в радость, но тебе ещё перепадёт. Вдруг отец решит подтвердить твою помолвку с этим павлином недоделанным?

— Люциус неплохой, — пожала плечами Нарцисса. — Мог быть какой-нибудь старик вроде Лорда Принца.

— Малфой мне не нравится, — поджала губы Беллатрикс. — Он тебя не достоин.

— Не об этом речь. Андромеда… Мы должны её поддерживать. Нет, не в стремлении выйти за маглорождённого, а в сложившейся ситуации. Что-то у неё случилось. И сегодня этот ужин с Пруэттами, учитывая, что Гидеона она не переносит.

— Пруэтт не так уж и плох собой, да и разница у них небольшая, — пожала плечами Беллатрикс. — Не понимаю, что её не устраивает. Семья достойная, разве что «Молли», хотя даже она завела себе мозг и нашла более подходящего жениха. Было бы понятно, если бы Меда нашла кого-то не менее приличного, чем Гидеон, но ведь грязнокровка!..

Нарцисса улыбнулась и обняла сестру. Белла явно успокоилась и уже ворчала больше из вредности. Впрочем, она была во многом права. Меду необходимо как можно быстрее привести в чувства, иначе семья придёт в такой ужас, что достанется всем отпрыскам благородного семейства.

— Пойдём и поможем Меде собраться. Она сейчас явно не в настроении приводить себя в приличный вид. Надо поднять ей настроение.

— Мне не стоит присоединяться, — покачала головой Беллатрикс. — Ты справишься с этой задачей на порядок лучше.

— Но провожать ты её будешь, — твёрдо заявила Цисс, строго посмотрев на сестру.

— Поспеши, — усмехнулась Белла.

* * *

Малвин ненавидела наряжаться. Нет, на Самайн она, конечно, знатно постаралась, но в этот раз просто не хотелось ничего. Одна мысль, что ей предстоит встреча не только с отцом Эвана, то и с родителями Беллатрикс, да и с ней самой тоже, вызывала волну раздражения. Возможно, старшие Блэки хорошие люди, но их старшая дочь вызывала как минимум неприязнь. Наверное, досталась и от прошлой Молли. Да и ситуация в поезде вовсе не красила девушку.

Синее атласное платье, страшно дорогое и красивое. Мюриэль явно старалась, чтобы все было идеально — кто бы ещё подарил Малвин такое? У отца заработная плата не настолько велика, как цена этой бесполезной тряпки. Не говоря уже об украшениях. За одно кольцо, подаренное Эваном на день рождения, можно было получить несколько тысяч галлеонов. И это не выдуманная цена, отец, как сотрудник банка Гринготтс, разбирался в драгоценностях и сам накладывал чары на некоторую продукцию, выпускаемую гоблинами. Чары, державшиеся на сапфире высокой пробы, поражали воображение, кажется, Дориан даже стал лучше относится к Эвану. Он собирался разобраться в плетении чуть позже на каникулах, а пока лишь сказал, что точно есть защита от сглазов и заготовка для порт-ключа без заданных координат. Дориан привязал порт-ключ к дому на всякий случай.

А Мередит цена подарка несколько смутила. Дориана, конечно, тоже, но он отвлёкся на чары, а вот мать начала задавать странные вопросы о близости их отношений. Малвин сбежала через пять минут этой пытки и сама задумалась над корректностью сложившейся ситуации. Не выглядит ли всё так, будто бы Эван её… купил?

Это реально озадачило. Малвин знала, что Эван дарит далеко не самые дешёвые подарки, но не настолько же! Разумеется, он вправе сам решать, на что или кого тратить свои деньги. Только вот не хотелось чувствовать себя дешёвкой или охотницей за состоянием. Конечно, финансовое положение играет немаловажную роль в выборе супруга, вот только Малвин сама сомневалась, что ей симпатичен Эван как человек. Он хороший, симпатичный, умный, талантливый и многое разное, с ним неплохо проводить время и молчать здорово, но его дар к некромантии по идее должен перечеркнуть всё. Потому что Малвин испытывала к ним стоическую неприязнь. А теперь с радостью бежит с таким под венец.

— Веди себя прилично, — наставительно заявила Мередит, придирчиво оценивая вид дочери. — Ты выглядишь великолепно.

— Спасибо, — кивнула Малвин. — Буду тихой и кроткой, как и предписывает этикет. И постараюсь никого не убить.

— Не ссорься с Беллатрикс, прошу, — вздохнула мать. — У нас с Блэками были довольно натянутые отношения несколько лет назад, не хочется повторять подобное. Дориан! Отвлекись на минуту!

— Да-да, дорогая, ты точно поразишь своего ненаглядного, — покивал мужчина, прочитывая бумаги. Он был занят сметами и отчётами по работе и мало обращал внимания на окружающую действительность.

— Спасибо, — снова повторила ведьма.

— Эван падёт к твоим ногам, сестрица, — преувеличенно восторженно заявил Фабиан.

— Я уже поняла, — хмыкнула Малвин. — Ну всё, позвольте мне откланяться, наконец!

— Если что-то решите там с помолвкой, то отправишь патронус, — пробурчал Дориан, черкая в пергаменте.

— Что?! — возмущённо воскликнула Мередит.

— Я не хочу разбираться с этим, — пожал плечами отец. — Мне Блэков по горло хватило. Если заговорят о приданом, то скажи, что за тобой летний дом в Девоншире.

— Он был законсервирован больше пяти лет назад, — нахмурилась Мередит.

— Приведём его в порядок, до лета успеется. Всё равно свадьба Гидеона не меньше, чем через два года.

— Давайте не будем об этом, — вздохнула Малвин. — Ни о какой моей свадьбе пока нет и речи.

— Да-да, конечно, — отмахнулся Дориан. — Иди. Через полчаса прибудут Игнатиус с Лукрецией и Андромедой.

Малвин кивнула и чуть ли не бегом направилась к камину. Чем раньше начнёшь, тем раньше закончишь. И родители… Неужели это всё настолько важно? От сумбурных мыслей ведьма не успела сгруппироваться, чтобы элегантно вышагнуть из камина, как этому обучала её Мюриэль, поэтому она споткнулась об решётку и чуть не упала на ковёр. Эван подскочил с кресла и, судя по лицу, едва сдержал смех.

— Добрый день, — процедила Малвин, чувствуя, как горит лицо.

— Добрый, — кивнул Эван со своей странноватой улыбкой. — Позволишь помочь?

— Что? — удивлённо спросила ведьма, но юноша уже взмахнул рукой. Лёгкая волна прошла по платью, и Малвин с досадой заметила, как исчезают пятна от золы. Она ещё и грязная!

— Ты прекрасно выглядишь, — невозмутимо похвалил её Эван. — Даже с этим пятном на лице.

— Мерлин! — обречённо вздохнула ведьма.

Эван снова сделал движение рукой, и перед ней повисло зеркало, а после подал платок.

— Почему у тебя так легко выходит невербальная беспалочковая магия? — задала интересующий на протяжении долгого времени вопрос Малвин.

— Потому что у меня хорошо развиты обе руки, присутствует высокая концентрация внимания, отличная координация движений и уйма времени, — спокойно перечислил юноша. — К тому же удобно, когда не приходится тянуться из-за каких-то мелочей за палочкой. Боевую магию я таким образом не практикую, слишком большим потоком энергии необходимо манипулировать за короткий промежуток времени. В моём возрасте это опасно для здоровья.

— Понятно, — кивнула Малвин.

— Это не весь список моих несомненных качеств, — невозмутимо заявил Эван. — Я ещё могу достать языком до носа.

— Несомненно, это самый необходимый в жизни навык, — кивнула Малвин, но всё-таки не сдержалась и рассмеялась.

— Гораздо лучше, — с улыбкой кивнул Эван. — Чем бы ты хотела заняться?

— Разве сейчас не празднование?

— Блэки ещё не почтили нас своим присутствием. Да и отец где-то пропадает. Можно посмотреть мою комнату или студию. Также у нас есть солярий с растениями и зимний сад.

— На твоё усмотрение, — немного растерянно ответила Малвин.

— Я бы пригласил тебя на каток в саду, но у нас мало времени, а ты вряд ли умеешь держаться на коньках и у тебя нет верхней одежды. Но мы можем посмотреть, как катаются другие, это довольно забавно.

— Другие? — удивлённо переспросила ведьма.

— У нас тут вроде небольшого городка с нашим замком в центре. Каток открыт для населения, там очень красиво: ледяные фигуры, разноцветные фонари и украшенные пихты. Небольшая ярмарка, подаются горячие напитки и рождественские сладости, какие-то конкурсы. Я наблюдал за этим сегодня днём.

— Почему ты не присоединяешься? — поинтересовалась Малвин.

— Меня все знают и, само собой, побаиваются. Не хочется портить людям праздник своим присутствием, — пожал плечами Эван.

— А мы можем… побыть сначала с твоими родственниками, а потом пойти туда? — осторожно спросила ведьма. — Я отправлю эльфа за мантией и обувью.

— Ты уверена? — явно удивился юноша. — Там… всё по-другому.

— Мне кажется, это куда веселее, чем вести светские беседы с высокородными аристократами о политике и прочей ерунде. Знаешь, когда мы вырастем, то, как мне кажется, это успеет знатно наскучить, — справедливо заметила Малвин. — Ты научишь меня кататься на коньках?

— Х-хорошо, — со странным выражением лица кивнул Эван. — Забери свою одежду. Мы оставим её у меня в комнате, а потом я поговорю с отцом. Ты потрясающая.

Малвин не нашлась с ответом, поэтому позвала Уну и попросила её доставить самую тёплую мантию и ботинки. Подумав, решила, что в платье разъезжать по льду как минимум неудобно, поэтому в дополнение к этому попросила прихватить свитер и брюки. Конечно, это абсолютно не соответствует образу аристократки из древнего рода, но упасть, запутавшись в подоле, и продемонстрировать окружающим резинки чулков не было никакого желания. Преувеличено, но всё-таки.

— Патио, доставь вещи нашей гостьи в мою гардеробную, — обратился к появившемуся эльфу Эван и посмотрел на наручные часы. — Думаю, мы можем спуститься в холл.

Замок Розье поражал своими размерами. Малвин успела утомиться, пока шла по коридору, увешанному портретами, украшенному лепниной, фресками, картинами и другими произведениями искусства. Богато расшитая ковровая дорожка с мягким ворсом, начищенный до блеска паркетный пол под ним, сверкающие люстры и бра. Гостиная, в которой встретил её Эван, была не такой роскошной, так как она принадлежала юноше, а он предпочитал меньше шика и больше функциональности в окружающем пространстве. Коридор же больше напоминал музей, чем часть жилого здания.

Впрочем, холл тоже. Величественность помещения побила все рекорды: резные колонны, статуи, широкая лестница и прочие атрибуты, не говоря уже о размерах… Малвин задрала голову и обречённо осмотрела какие-то сюжеты на потолке. Это было слишком… дорого, богато и бесполезно. У Розье мания величия? Эван никогда не выглядел вычурно, хотя его одежда была явно дорогой. И Лорд Адриан не напоминал напыщенного идиота, выставляющего своё финансовое положение напоказ. Одевался он, несомненно, дорого, но элегантно и со вкусом, но без фанатизма.

— Бальный зал куда более ужасающий, — нарушил тишину Эван. Малвин только сейчас заметила, что остановилась посреди лестницы, разглядывая помещение. — Там ещё акустика невероятная и небольшая сцена для музыкантов.

— И… как ощущения?

— Боюсь лишний раз вдохнуть, чтобы не нарушить великолепие, — усмехнулся юноша. — Мама не очень любила этот дом, поэтому до её смерти я жил в Италии, как обычный мальчик. Тогда отец думал, что я, скорее всего, сквиб, потому что магия никак не проявлялась до шести лет. Он уже нашёл себе женщину, чтобы она выносила ребёнка, но, когда я увидел, что мама лежит мёртвая, то снёс полдома.

— Что?..

— Отравили, — пожал плечами Эван, выглядевший чересчур спокойным для такого разговора. — Меня, как выяснилось, тоже хотели, но я убил этих людей. Точнее, исполнителей. В любом случае, их трупы нашли под обломками той части здания.

Малвин не знала, что сказать. «Соболезную»? Кажется, это вряд ли утешит хоть кого-то. На самом деле, эти слова совсем не утешают. Да, так принято говорить, потому что более и нечего сказать. Эвану не нужно соболезнование и какие-либо слова вообще. Поэтому она просто находит его руку своей и сжимает. Его лицо остаётся таким же спокойным и равнодушным, но он отвечает тем же.

— Прости, что рассказал об этом.

— Тебе не стоит за это извиняться, — помотала головой Малвин. — Всем когда-то необходимо высказаться. Нельзя всё носить в себе, Эван.

— Сегодня десять лет, как её нет. Сегодня мне шестнадцать. Сегодня Рождество у маглов и Йоль у магов. Сегодня и правда не самый лучший день в моей жизни.

— Ты навещал её?

— Утром. Это единственное место нашего кладбища, где мне спокойно. В других местах, обычно, очень шумно, мертвые очень болтливые, особенно, когда встречают тех, кто их видит и слышит.

— А мама?

— Мама не приходит, — шумно выдохнул Эван. — Не хочет беспокоить, наверное. Отец так считает.

— Думаю, он прав, — уверенно кивнула Малвин.

Она знала, как бывает плохо, когда умирают родные. Только вот её никто не вытаскивал из пучин самобичевания, да и проблемы тогда решили навалиться с особой интенсивностью. Но в этой реальности у неё живы родители, тёти и дядя, два брата. Ещё замечательный крёстный в комплекте. Можно ли это считать оплатой за все несчастья прошлого?

Малвин уже и не помнила, как они просто сели на ступени мраморной лестницы, облокотившись друг на друга и держась за руки. Было приятно подумать о своём и знать, что в случае чего совсем рядом человек, который тебя вытащит. Эгоистично, но так хорошо.

Но послышался шум. Кто-то громко говорил поздравления, смеялся, хлопнули хлопушки и короткие аплодисменты. Надо было идти и присоединяться к этому празднику жизни, лишившись этих минут душевного единения. Когда бы ещё Малвин сидела на лестнице, держа за руку человека, с которым, кажется, была готова провести всю свою жизнь?

— Я не хочу, — вздохнул Эван. — Давай не пойдём? Сбежим? Не знаю.

— Лучше не провоцировать их, — печально вздохнула Малвин. — Просто поздороваемся и просто незаметно исчезнем.

— Отличный план.

Им удалось пробраться за двери большой гостиной без звука и слиться с толпой людей, сделав вид, что они тут с самого начала. Не помогло, потому что Друэлла — невероятно красивая женщина, очень похожая на Лорда Адриана — накинулась на Эвана с поздравлениями. Но взгляд, который она бросила на Малвин, выдавал в ней не только милейшей души женщину, но и сильную ведьму. Она явно любила племянника и позволять кому-то обижать его не собиралась. Беллатрикс на неё совсем не похожа внешне, когда как Нарцисса была копией матери, разве что глаза у неё голубые, Блэковские.

— Добрый вечер, — вежливо поздоровалась Малвин, прервав повисшую паузу.

— Так вы Малвина Пруэтт? — с добродушной улыбкой уточнил никто иной, как Сигнус Блэк. — Приятно познакомиться с очаровательной крестницей моего кузена. Наслышан о ваших успехах в зельеварении.

— Благодарю за такую лестную оценку, мистер Блэк, но, увы, крёстный несколько преувеличивает мои способности.

— Какая скромность, — улыбнулась Друэлла. — Простите моё невежество, но когда нам следует ждать объявление о помолвке наследника Розье?

— Тётушка, — обречённо вздохнул Эван. — Мы ещё не поднимали этот вопрос с мистером Пруэттом.

— Отец наказал мне самой разрешить ситуацию, — пожала плечами Малвин. — Поэтому я смею воздержаться от поспешных решений.

Выражение лица Беллатрикс, до этого молчавшей, было просто непередаваемым. У Рудольфуса, впрочем, тоже. Малвин сама не до конца понимала, зачем сказала это при всех, но ей понравилось недоумение, повисшее в воздухе.

— Ты мне не сказала об этом, — невозмутимо заметил Эван.

— Зачем?

— Я бы склонил тебя к верному решению, конечно же.

Малвин усилием воли сохранила невозмутимость на лице. И где тот печальный и понимающий Эван, который был с ней какие-то пять минут назад?!

— Так это не слухи? — подала голос Беллатрикс. — Значит ты, кузен, сам стал инициатором этого балагана?

— Сам в шоке, — кивнул юноша. — Не ожидал от себя такого. Мы все в недоумении.

— Кто? — оторопело спросила девушка.

— Я, — с улыбкой назвался Эван и ткнул пальцем в свой висок. — И остальные.

Едва сдержав смех, Малвин снова полюбовалась недоумением Беллатрикс. Эван специфичен, но очарователен.

— Отец, мы бы хотели покинуть ваше, несомненно, приятное общество и провести время вместе, — абсолютно бесстрастно заявил Эван.

— Не уверен, что родители Малвины одобрят подобное, — ответил Лорд Адриан, с интересом их рассматривая. — Но я не против.

— Мы можем отпроситься у него, — уверенно ответил юноша.

— Если отпроситесь, то пожалуйста, — благосклонно кивнул мужчина. — Но я не готов к внукам, сын.

— Мы постараемся не грешить очень сильно, — громко заявила Малвин и, схватив Эвана за руку, поспешила покинуть помещение.

— Ты, конечно, можешь стараться, но вот я ничего обещать не буду.

* * *

Наверное, это самый отвратительный день в жизни Андромеды. Ей совершенно не нравилось сидеть за одном столом с Пруэттами, хотя все они были довольно милыми и старательно игнорировали её скованность. Это несомненно радовало. Но с другой стороны был Гидеон. Молчаливый, редко улыбающийся, обсуждающий что-то со своим дядей Игнатиусом и младшим братом. Он не уделял ей никакого внимания, что одновременно дарило облегчение и ещё больше омрачало.

Разве так ведут себя женихи?

— У тебя есть какие-то планы на будущее? — поинтересовалась тётушка Лукреция. Конечно, она была не совсем тётушкой, являясь сестрой Ориона Блэка и троюродной кузиной отца, но они с детства называли её так во время семейных встреч.

— Пока я не решила, чего хочу от жизни, — сглотнув, ответила Андромеда.

— В шестнадцать лет я тоже не знала, чем мне заняться, — улыбнулась миссис Пруэтт — довольно-таки милая и добродушная женщина, на которую Малвина походила разве что карими глазами и овалом лица. И с близнецами похожая ситуация — копии своих отца и дяди, но глаза не голубые, а карие.

— Ищите милые и безобидные хобби, чтобы в браке было не так скучно, — хмыкнула Мюриэль Пруэтт.

Андромеда даже не знала, как относится к этой несомненно красивой женщине со своеобразным характером. Она спокойно могла участвовать в беседе мужчин, при этом не отвлекаясь от разговора дам. Не говоря о том, что выглядела она великолепно. Андромеда теперь легко могла представить, как будет выглядеть Малвина через десяток лет. Можно даже сказать, что Эвану повезло с красивой будущей женой. Если она не располнеет после родов, конечно. Впрочем, пухленькая Мередит выглядела хорошо и приятно, не имея осиной талии и элегантной худощавости, присущей Мюриэль.

— Ох, Мюриэль, ты своими комментариями очерняешь всю беседу, — недовольно заметила Мередит. — Не стоит пугать девушку подобными перспективами, учитывая, что не всякому браку присуща скукота.

— Это ты мне рассказываешь, будучи замужем за моим занудным братцем? — улыбнулась Мюриэль. — И ты, Лукреция, хотя Игнатиус всегда был чуточку позитивнее Дориана.

— Я ничего и не говорю, — пожала плечами тётушка с лёгкой улыбкой. — Но мне не скучно. Через пару недель мы с Игнатиусом отправляемся в Рио-де-Жанейро на праздник Святого Себастьяна и пробудем там до конца февраля, чтобы увидеть парад школ самбы. Ещё весьма интересен парад огромных восковых муляжей в Олинде.

— Игнатиусу повезло с работой, — заметила Мюриэль. — Постоянно командировки по всему миру, когда как мы всё время варимся в этой аристократической среде без намёка на загар. Несправедливо, Лакки!

— Не тебе говорить, Мюриэль, ты почти всё время проводишь в Италии или Испании.

— Там красивые мужчины и солнце, а мои старые кости не терпят британского климата! — притворно возмутилась женщина.

Андромеда едва не поперхнулась от таких откровений. Кажется, Мюриэль была любовницей почившего двоюродного дедушки Регулуса, а недавно у неё закончился роман с Элфинстоуном Урхартом — главой ДМП. И мало ли, сколько у неё мужчин за рубежом! И эта женщина говорит о скуке и однообразии?

Родители, несмотря на приличное состояние, редко куда-то выезжают, разве что в ближайшие страны Европы к родственникам. Да и тётушка Вальбурга с дядей Орионом почти никуда не отлучаются из Блэк-хауса. Дядя Адриан где-то пропадает по работе, его вообще редко можно встретить хоть где-нибудь. Всё-таки какие разные бывают семьи!

— Вы бывали в Америке, Андромеда? — поинтересовалась Мюриэль. — Ох, вот где свобода и разнообразие! Там совершенно по-другому воспринимается роль женщины, у них царит что-то вроде равноправия. Хотя, конечно, его сложно достичь. Разумеется, многие считают, что у американцев просто отсутствует всякое воспитание, потому что туда раньше отправляли всякий мусор с такой замечательной Европы, но, как по мне, США — страна возможностей! Когда-нибудь она займёт лидирующее место в мире.

— Все маги там — потомки предателей крови и грязнокровок, сбежавших из наших стран. Те же Сейры всё потеряли, как только оказались на этом проклятом материке, — фыркнул Дориан. — Некоторые британские и европейские чистокровные семьи считали, что там у них будет больше возможностей, но где они теперь? Вся кровь перемешалась с магловской и, может быть, там через десятки поколений и появляется какой-нибудь волшебник, но какой от него прок?

— Кто о чём, а ты о чистокровности, — фыркнула Мюриэль. — Я говорю о реализации, как человека, а не о деторождении!

— И где ты не реализовалась? Делаешь всё, чего твоя душа пожелает, не знаешь ответственности и обязанностей, — пожал плечами Лорд Пруэтт. — Никаких печалей человеческого существования.

— Ох, Дориан, как же иногда мне хочется тебя убить, — улыбнулась Мюриэль.

— Я просто хочу, чтобы ты наконец осела где-нибудь и вела нормальную жизнь. Эти твои путешествия до добра не доведут.

— Стара я для детей, знаешь ли, а чем ещё заниматься, сидя дома в этой пасмурной Британии? Что ни день, то дождь! И люди тут скучные, унылые и однообразные. Мышление, как у любого, тривиальное.

— А учитывая нынешние политические движения, то не удивительно, что климат неблагоприятен не только, как природный фактор, — подал голос Игнатиус Пруэтт. — Нобби Лич наконец-то покинул пост…

— Но и политика Дженкинс настроена против консерваторов, — немного устало продолжил за братом Дориан.

— Она больше увлечена правами сквибов и маглорождённых, — поморщилась Лукреция. — Брат возвращается с заседаний Визенгамота в преотвратительнейшем расположении духа. Начать с того, что со следующего года было решено сократить учебную программу в Хогвартсе. Снова! Уберут основы ритуалистики из списка обязательных предметов, сократят часы нумерологии. Через десяток лет Хогвартс станет бесполезным заведением. Ах да, грязнокровки теперь имеют права занимать мелкие чины в Министерстве. Вы представляете, что будет, если когда-нибудь они смогут влиять на политику?!

— Поспокойнее, дорогая, — мягко улыбнулся Игнатиус. — Консерваторы держались на плаву с появления Статута. И вряд ли будет так уж просто нас искоренить, чтобы творить подобные беспорядки.

— Не все маглорождённые плохие, — осторожно заметил Фабиан. — У нас, в аврорской школе было…

— Лучше помолчи, иначе навлечёшь блэковский гнев, — громким шёпотом предостерегла побледневшего племянника Мюриэль, скосив взгляд на застывшую с каменным выражением лица невестку.

— Давайте не будем ссориться, — попросила Мередит. — Сегодня замечательный вечер и…

Послышался какой-то грохот из гостиной, где находился камин. Дориан мгновенно вскочил на ноги, выхватив палочку, а за ним обороняющую позицию занял Игнатиус. Фабиан и Гидеон оказались рядом с женщинами, готовясь защищать от атаки.

— Камин закрыт для посторонних? — спокойно спросила Мюриэль, совершенно не сменив позу.

— Да, — напряжённо ответил Дориан. — Неужели Малвина?

— Похоже на то, — кивнул Игнатиус. — Рановато что-то.

Из-за дверей и правда показалась рыжая голова с растрепавшейся причёской, а за ней немного помятый молодой человек.

— Что происходит? — хмуро спросил Дориан, спрятав палочку в рукав. — Малвина, мы ждали тебя к вечеру.

— Да, отец, но мы… по делу.

— Добрый вечер, мистер Пруэтт, господа и дамы, — отозвался никто иной, как Эван Розье. — Я бы хотел попросить у вас разрешение погулять с Малвиной. И разрешить ей остаться у нас на несколько дней.

— Вот это наглость! Сама бы за такого вышла, — шёпотом восхитилась Мюриэль, за что получила недовольный взгляд Мередит.

— Не рановато ли вам ночевать в одном доме? — спросила Лукреция, с интересом рассматривая жениха племянницы.

— У нас останутся Сигнус и Друэлла Блэки с дочерьми, — невозмутимо ответил Эван.

— И для чего? Можно же просто видеться каждый день, гостить друг у друга, — с улыбкой поинтересовалась Мюриэль.

— Верно, — кивнул Дориан. — Я буду отпускать к вам Малвину без каких-либо проблем, но предпочту, чтобы ночевала она дома. И разрешу вам… погулять. Надеюсь, в пределах принадлежащих вашей семье территорий?

— Разумеется.

— Там каток и много людей, поэтому мы решили спросить разрешения, — пояснила молчавшая Малвин.

— Правильно сделали. Лучше я буду узнавать о чём-то подобном лично от вас, а не от третьих лиц. Всё, идите. И да, дочь, научись пользоваться патронусом!

Повисла пауза, а после смех Мюриэль заполнил столовую.

— Я почти завидую своей племяннице! — отсмеявшись, весело сказала женщина. — Жду не дождусь, когда буду говорить тост в их честь!

Наконец-то Малвин познакомилась с крёстным. Наверное, она могла назвать это просто великолепным событием. Орион Блэк, как и предполагалось, был человеком замечательным. Начиная с необычайно спокойного для представителя рода Блэк характера, заканчивая огромным багажом знаний, которым он готов был делиться с крестницей.

Блэк-хаус тоже произвёл впечатление. Во-первых, скрыт он был весьма экстравагантно. Во-вторых, сам дом был огромным, хотя и не казался таким на первый взгляд. Малвин так и не поняла, портал ли это или пространственный карман. И кто такое чудо смог сотворить… Впрочем, среди Блэков встречались сильные артефакторы. В-третьих, магия этого места была не такой сырой, как в Хогвартсе. Сразу ощущалось, что ты в обители Блэков — такая прохладная густая магия, немного отталкивающая и чуточку враждебная.

— Леди Вальбурга, — поприветствовала кивком женщину Малвин и присела в книксене. Всё, как говорила мама.

— Малвина, рада тебя видеть, — благосклонно кивнула женщина. — Орион, ты пригласил нашу дорогую гостью к ланчу?

— Я решил предоставить эту возможность тебе, дорогая, — выкрутился крёстный, который явно собирался сразу же рвануть разбирать всё то, что они собирались обсудить при встрече. Судя по тому, как закатила глаза Вальбурга, она прекрасно это понимала.

— С радостью присоединюсь, — с вежливой улыбкой ответила Малвин.

Она вспомнила о Регулусе и о том, что он отправил ей прелестную открытку на Рождество. Сама Малвин не сильно озадачилась подарком для ребёнка, поэтому обошлась тем, что посоветовал ей Рудольфус — конструктор фирмы Meccano(1). Такие вещи делали у маглов и стоили они прилично, но оценили братья и даже отец. Выяснилось, что у магов было нечто аналогичное, но создавались такие наборы для начинающих артефакторов. Разумеется, он имел различные магические особенности, так как материал брали такой же, как и для настоящих артефактов, но основная цель, конечно же, заключалась в демонстрации самого процесса для новичков. К тому же это развивало мелкую моторику, концентрацию внимания и прочие полезные в жизни навыки. Мальчикам такое полезно, даже если в будущем артефакторика их не заинтересует.

Пруэтты, к слову, знали о мире маглов очень много: Мередит закупала продукты у фермеров-сквибов из соседней деревни и некоторые ткани из-за значительной дешевизны, а братьям периодически перепадало дежурство в местах соприкосновения миров. Авроры, к слову, проходили магловедение, как обязательный предмет, особенно подразделение Обливиэйторов. Судя по тому, что её не погнали поганой метлой из Блэк-хауса, то подарок Регулусу не оказался чем-то из ряда вон выходящим. Сириусу она тоже отправила подарок, но чисто символический.

И вообще, как оказалось, крёстным Сириуса был не кто иной, как Рудольфус. Малвин на самом деле не имела понятия, как должна была бы реагировать, поэтому сделала вид, что всё в порядке. По сути её это мало волновало, но такое стечение обстоятельств казалось далеко не случайным.

Учитывая, что со слов Виктора Рудольфус в последствие окажется приспешником некого Лорда, а Сириус на другой стороне баррикад, то вряд ли они испытывали удовольствие от такой связи между собой. Тут бы посмеяться, но гражданская война — страшная вещь. Тут не только крестник против крёстного, но и отец против сына, брат против брата.

Самое ужасное, что Малвин приходилось просто сидеть и морально готовиться к этому, ведь идей для предотвращения войны у неё так и не возникло. Разве что хватать Пруэттов и бежать из Британии как можно дальше, чтобы спасти хотя бы их и себя. Но тут появляется всё больше факторов: Эван, Блэки, Дэниел, Рита, да даже Лестрейнджа жалко. В общем, надо было как-то выкручиваться, но максимально осторожно.

— Приветствую наследников рода Блэк, — с лукавой улыбкой поздоровалась с двумя мальчишками Малвин, когда они появились в столовой. Она не забыла сделать книксен. Мальчики поклонились, демонстрируя, какие они достойные представители своего рода. — Давно не виделись, разбойники, — шёпотом добавила Малвин, пока обнимала каждого.

— Мы не виделись почти год! — возмутился, по всей видимости, Сириус. — Ты обещала научить меня делать эти…

— Зигзагообразные движения на высокой скорости, — подсказал Регулус. — Для обхождения охотников.

— О… — протянула Малвин. Она знала об увлечении прошлой Малвины полётами, но вряд ли сейчас она способна на что-то сложное. — Лучше я научу вас чарам.

— Каким? — загорелся Сириус, которого ведьма начала уже побаиваться.

— Хм… Нам лучше разобраться с тем, чему вы бы хотели научиться, и от этого отталкиваться. Но сейчас я имею честь составить вам компанию за ланчем.

Сириус поскучнел, а Регулус с улыбкой прильнул к ней, но сразу же смущённо отпрянул. Ох уж эти мальчики… И так ясно, что Леди Вальбурга не из тех матерей, которые станут рассказывать сказки на ночь и сюсюкаться. Вообще в плане воспитания нет однозначных методов, но два Блэка были тактильными детьми, тянулись к вниманию и ласке. Малвин это прекрасно почувствовала, когда оба безропотно полезли обниматься, а уже потом натянули что-то вроде независимого выражения на свои совсем детские лица. Телячьи нежности, как же!

— Как твои успехи в учёбе? — поинтересовалась Леди Вальбурга, наблюдая, как ведут себя за столом сыновья.

— Аттестат грозит оказаться вполне себе приличным. К сожалению, в прошлом году я не обременяла себя планами на будущее, поэтому приходится тратить все силы на хорошие оценки. Впрочем, всё равно котируются только результаты ПАУК.

— Любой приличной чистокровной ведьме следует быть образованной, — наставительно заметила миссис Блэк.

— Не могу не согласиться, — покорно кивнула Малвин, неспешно расправляясь с салатом.

Было немного сложно, потому что Вальбурга — самая настоящая Леди. Мередит в этом плане была попроще даже на людях. Видимо, манерность и высокомерие у Блэков передаётся по наследству. И сейчас Малвин отчётливо видела, что Беллатрикс просто копия своей тёти. Одно лицо, один взгляд и, кажется, взгляды на жизнь. Но Белла ещё и боевик, что делало её гораздо опаснее.

— Думаю, мы можем уже заняться делами, — подал голос Орион, который до этого явно раздумывал о чём-то своём.

— Дорогой, — укоризненно покачала головой Вальбурга. — Не увлекайтесь сильно.

— Да, мадам, — кивнула Малвин и покинула вслед за крёстным столовую. Очень поспешно, кстати.

— Она застала нас врасплох, — непосредственно выдохнул Орион, сразу принимая вид обычного мужчины. Быть высокомерным Лордом Блэком ему шло, но с таким уже было попроще Малвин.

— Что у нас на повестке дня? — деловито поинтересовалась ведьма.

— Начнём с твоих вопросов по поводу нарезки листьев алихоции и вытяжки из них.

* * *

У Гринграссов было красиво. Малвин оценила по достоинству ледяные скульптуры и фонтаны в саду, ледяные цветы, обвивающие колонны, парящие искры холодного голубого оттенка, которые путались в подолах платьев и волосах. Эван выглядел очаровательно с горящими магическими светлячками в отросших вихрах.

Приём был необычным, так как проходил не в огромном бальном зале с начищенным паркетом, а в зимнем саду. Гости красовались друг перед другом дорогими мантиями из натурального меха разных фасонов, наслаждались горячими напитками вроде какао и пунша и, конечно же, танцевали.

— Винни, оторвись от своего Розье и поздоровайся с Лордом и Леди Нотт, — шикнула на ухо племянницы Мюриэль, которая, казалось, была едва ли не самой красивой и нарядной в этом зале. Мужчины то и дело смотрели вслед роковой красавице, которая, в свою очередь, предпочла компанию престарелого Мастера Артефакторики из Германии — Сиджисвалда Калленберга. Малвин несколько раз шёпотом по слогам повторила его имя, чтобы выговорить без запинки.

Лордом и Леди Нотт были весьма строгие на вид люди. Кантанкерус и Ликорис Нотты. Было ясно, в кого у Магнуса такой надменный вид — в мать, урождённую Блэк, сестру нынешнего главы рода Блэк — Лорда Арктуруса. Кантанкерус, впрочем, супруге не уступал, но его лицо явно говорило о том, что лучше бы он провёл время за чем-то более полезным. Магнуса рядом не было, что, впрочем, ничуть не расстроило Малвин.

— Добрый вечер, — первым поздоровался Эван, целуя руку Леди Ликорис. — Выглядите великолепно, мадам.

— Ох уж эти Розье, — закатила глаза женщина, но улыбнулась и комплимент приняла.

— Лорд Нотт, Леди Нотт, — поздоровалась Малвин, присев в книксене. Как же она ненавидела этот этикет.

— Ликорис, дорогая! — подала голос Мюриэль. — Лорд Нотт! Не часто же вас застанешь в Британии.

— Наследник Розье, мисс Пруэтт, Мюриэль, — равнодушно кивнул им Лорд Кантанкерус. — Обстоятельства вернули нас на родину.

— Могу представить, какие, — хмыкнула Мюриэль.

— Уже весь свет в курсе, что мы не можем женить своего сына, — закатила глаза Леди Ликорис. — И все невесты разбегаются от такой неблагонадёжной кандидатуры.

— Учитывая, каким взглядом всех одаривает мистер Нотт, то не удивительно, — заметила Малвин раньше, чем успела подумать. У Мюриэль дёрнулась бровь, а Эван протянул что-то невнятное.

— Очаровательная девушка, — хмыкнул Лорд Нотт. — Я почти жалею, что не связал сына и вашего отца обетом, мисс Пруэтт. Уже сочувствую вам, мистер Розье.

— Меня хорошо обучали юриспруденции, а, как известно, даже с мантикорой реально договориться, — невозмутимо ответил Эван.

Ликорис рассмеялась, а Малвин слишком удивилась, чтобы хоть как-то отреагировать. Эван редко шутил и делал это специфично. А может, и не шутил вовсе, выглядел-то он абсолютно серьёзным.

— Танцы, — провозгласила Мюриэль. — Герр Калленберг, вы не против полонеза?

— А? Что? — переспросил двухсотлетний маг, оторвавшись от разглядывания колонны. — Бездарные чары. Столько всего наворотили, при этом абсолютно однобоко, сразу виден почерк этого Бертлена…

— Мсье Мармонтель родственник Гринграссам, — вздохнула Мюриэль. — Возможно, что и он постарался. На данном мероприятии Лорд Гринграсс собирается объявить о помолвке насле…

— Он здесь?! — вскинулся герр Калленберг и цепким взглядом осмотрел зал.

— О, Мерлин… — несчастно выдохнула Мюриэль и поспешила за своим престарелым партнёром.

Нотты тоже ушли по своим делам, а Эван оторвался от созерцания морозных рисунков на беседке, где уже расположилась компания пожилых дам.

— Ты не обиделась? Ужасная шутка. Прости.

— Что? Нет, не переживай по этому поводу. Я удивилась. Ты очень редко шутишь, — спокойно призналась ведьма. Эван слишком часто начал переживать по поводу её возможных обид, что немного напрягало. Если она будет чувствовать себя униженной, то не промолчит точно.

— Присядем? — мгновенно расслабился Эван и кивком указал на освободившуюся беседку. Малвин знала, что внутри тепло и можно попросить эльфов принести закуски и напитки. Всё-таки идея Гринграссов с таким необычным проведением Рождества оказалась очень приятной.

Каменная беседка с обитыми сидениями и ледяными цветами на узких колоннах с чарами, замершими в воздухе в виде снежинок. Интересно, сколько над этим работали артефакторы?

— Не люблю эти мероприятия, — признался Эван.

— Я ещё не поздравила Дэниела, — вспомнила Малвин. Друг и кузен в одном лице был занят весь вечер гостями и своей невзрачной невестой. Эммануэль из французской ветви Гринграссов. Бледная, светловолосая и зеленоглазая девушка, хрупкая и невысокая, с болезненным выражением лица и потерянным видом. Возникало ощущение, что всё детство она провела взаперти и только сегодня увидела людей.

— С чем? — удивился Эван. — Мне кажется, он не очень счастлив. А эта девушка очень странно ощущается. Она будто больна.

— Ты ощущаешь людей? — настороженно спросила Малвин.

— Я могу чувствовать жизненную энергию. У всех её количество разное, от этого может зависеть продолжительность жизни. Мадемуазель Гринграсс осталось не так много времени, около пятнадцати лет в самом благоприятном случае. Роды её вовсе убьют.

Малвин нахмурилась. Дэниел не очень-то и хотел жениться в свои восемнадцать, и ведьма его понимала, но позволять совсем юной девушке умереть в течение десяти лет было бы кощунством.

— И ничем нельзя помочь? — хмуро спросила Малвин.

— Не давать подцепить какую-нибудь болезнь, — пожал плечами Эван и приложил руки к появившемуся высокому стакану с глинтвейном.

— Надо над этим подумать, — пробормотала ведьма.

Возможно ли, что это проклятие? Или, может, это просто слабое здоровье? Гринграссы потеряли своё влияние и численность после войны, как и многие магические рода, а все они родились десяток лет спустя после того кошмара. Молодость их родителей выпала на Вторую Мировую и многим она подорвала здоровье. И Малвин всё чаще казалось, что рождение магических близнецов могло быть связано с тем стрессом, который пережила Мередит, потерявшая на войне своего брата и едва не лишившаяся мужа. Или, наоборот, помешавшийся на безопасности семьи отец решил перестраховаться и не рассчитал все риски. Магические близнецы по сути один человек, разделённый на двоих. Там много тонкостей, есть свои плюсы и минусы. И риски при их зачатии тоже высокие. Всё чаще Пруэтты казались Малвин странными и непонятными.

Ещё её пугал проснувшийся альтруизм. Желание помочь всем подряд. Взять ту же Эммануэль, с которой она даже не знакома. У неё раньше не было подобных наклонностей, и всё чаще возникала мысль, что прошлая «Молли» не ушла до конца и её черты начали просыпаться, когда Малвин совсем расслабилась и свыклась. Всё-таки поначалу она слишком зацикливалась на сравнивании реалий и придерживалась своих определённых взглядов, сейчас же нынешний мир казался ей в разы лучше даже с дурацкими ограничениями и законами, призывающими к гуманности.

Какие можно провести ритуалы, если за всё надо платить? За магию только магией — это самый равноценный обмен.

— Ты не сказала, понравился ли тебе мой подарок, — напомнил Эван, пока Малвин предавалась не самым радостным мыслям.

Портрет. Эван написал её портрет. Малвин долго вглядывалась в своё же лицо и не понимала, откуда у неё такое выражение лица. Одухотворённо-спокойное, вдохновлённое и расслабленное. Искры в глазах, слабая улыбка, небрежно заправленная за ухо прядь, не тугая коса с выбивающимися волосами. Не типичные портреты с высокомерными физиономиями и позами, а такой живой и тёплый.

— У меня нет слов, — честно призналась Малвин. Её несколько смущало то, что Эван потратил столько времени на эту работу. Вообще, сразу было видно, что он старался. Наверное, больше ушло времени именно на это выражение, его ещё поди поймай и запомни. — Потрясающе. Никогда не видела у себя такого лица.

— Ты же не смотришь на себя постоянно, — пожал плечами явно обрадованный Эван. — А я смотрю. Ты такая, когда занимаешься тем, что тебе нравится. Мне показалось, что это самое красивое выражение лица.

— О, Мерлин, — пробормотала ведьма, отвернувшись от юноши в сторону. Лицо, наверное, было жутко красным, хотелось прижаться к холодной колонне.

— Масло, которое ты мне отправила, великолепное. Посоветуешь мастера?

Малвин захлопала глазами, не зная, что ответить. Немного выпивший Эван разговорился и был совсем непривычным. Но такая оценка её способностей была лестной.

— Неприлично заниматься саморекламой, — с напускным хладнокровием заявила ведьма, припомнив странное слово от Виктора.

— Серьёзно? — вытаращил глаза Эван. Неужели он совершенно не переносит алкоголь? Такие бурные реакции от вина… Глинтвейн не должен быть крепким по идее.

— Не пей больше, — попросила Малвин, отодвинув стакан. — Тебе не идёт такая эмоциональность.

— Мне хорошо, — пожал плечами юноша. — И легче с тобой разговаривать. Ты даже не представляешь, насколько. Но с другой стороны всё сложнее себя контролировать.

— У меня хорошая меткость и отработанный Ступефай.

— А барьер от Ступефая я ставлю без палочки и невербально, — парировал Эван. — Если ты вообще успеешь по мне попасть.

Виктор говорил, что вроде бы Эвана в оригинальной реальности убили где-то в конце семидесятых. Кому и как это удалось было непонятным. Малвин, конечно, не боевик, но прекрасно понимала, что чары без палочки и словесной формулировки — это высокий уровень. Для некоторых недостижимо высокий. И это Эван ещё в самом разгаре роста потенциала!

— Признаю своё поражение, — смиренно согласилась Малвин.

— Давно пора, — серьёзно кивнул Эван. — Помолвочное кольцо?

— Я не это име… — замотала головой ведьма, выставив руки вперёд.

— Мне надо тебя победить в бою? Или, может, бросить вызов твоему отцу и братьям? Было бы интересно, но общество не оценит.

— Эван, я же просила…

— Я не отступлюсь, поэтому нет смысла тянуть. Скорее, я убью того же Лестрейнджа.

— Причём здесь он? — устало спросила Малвин.

Эван молча ушёл.

* * *

Библиотека Пруэттов была достаточно огромной, чтобы Малвин успела утомиться ещё до того, как обошла все стеллажи. К тому же мало кто заботился о нормальном расположении книг: скорее, они были разбросаны по разделам, причём очень приближённо. По крайней мере небольшой ориентир был. Присутствовала картотека, но многие книги не были включены в список.

Ведьма схватилась за голову.

После приёма у Гринграссов Эван не подавал признаков своего существования. Никаких писем. Отец как-то упомянул, что Лорд Розье покинул страну до марта, и Малвин не знала, мог ли Эван составить ему компанию.

И, как бы не было сложно признавать, ей было стыдно. И она скучала.

Надо было почитать что-то полезное, чтобы отвлечься. И письма от Виктора проанализировать и написать ответ. С середины декабря она по сути игнорировала своего бывшего фамильяра, но прекрасно знала, что с ним всё хорошо. Некоторые связи между ними присутствуют, иногда во снах Малвин видит серый город, спешащих куда-то людей и металлические полые коробки со стеклом в отверстиях и колёсами. Они были разных форм и цветов, но выполняли одну и ту же функцию. Это было интересно.

— Здесь бардак, — заявил Гидеон, которого Малвин заметила у стеллажей с книгами по Чарам. Брат перебирал книги, смахивал пыль пушистой щёткой и полировал полки каким-то раствором с запахом воска и мёда.

— Заметила, — кивнула ведьма и принялась помогать.

Дело пошло быстрее, когда Гидеон спустил все книги на призванные столы и стоя на стремянке расчищал от пыли шкафы, а Малвин чинила книги зельем и липкой лентой. Заклинания к книгам не применялись и из-за своей недолговечности. Почему они не воспользовались помощью домовиков было не понятно, кажется, Гидеон просто получал удовольствие от процесса.

— Неудобно тебя об этом спрашивать, но что ты собираешься делать с Розье? — после продолжительного молчания спросил брат.

— Не знаю. Мы повздорили, — коротко ответила Малвин. — Как ты думаешь, отец поддержит меня в желании покинуть Хогвартс и посвятить себя зельям?

— Сейчас? — удивился Гидеон, повернувшись к сестре. — Осталось всего пять месяцев! Или…

— Или, — кивнула ведьма. — Ничего не хочу. Хогвартс меня тормозит, понимаешь? Слагхорн даёт свою лабораторию, но я ничем серьёзным заниматься не могу. Остальные предметы не бесполезны, но я и по учебникам разберу последний триместр.

— Или я бы мог с тобой позаниматься, — задумчиво кивнул Гидеон. — Тебе и правда нечего там делать, мы давно заметили. И отец показывал мне письма Лорда Ориона. Он оценил твои умения и знания.

— Я бы занималась подготовкой к зельям, чтобы поступить летом в Гильдию или найти Мастера, который бы взял меня в ученики. ПАУК я сдам по основным предметам.

— Прекрасно, — улыбнулся Гидеон. — Я передам отцу это.

— Финансовый вопрос? — настороженно спросила Малвин.

— Тебя не должно это заботить, — покачал головой брат. — Мы всё оплатим, не переживай.

— Я могу работать в долг.

— Контракт между учеником и Мастером слишком жестокий, тебе нечего делать в Гильдии, где… над тобой будут иметь власть. Нет никакой уверенности, что Мастер не станет злоупотреблять твоим положением.

— Я уже сейчас могу попробовать сдать на Подмастерье, — задумчиво ответила Малвин.

— Ты молодец, — похвалил её Гидеон. — Этот экзамен не такой дорогостоящий, мы справимся.

— Спасибо, — кивнула ведьма.

Теперь она чувствовала себя уверенно. Хогвартс был её домом, но тогда, пятьсот лет назад. Сейчас он чужой, и те люди, которые вдруг стали иметь хоть какое-то значение, по сути ей не нужны. Прогресс не должен тормозиться ненужными связями. Эван — одна из них. Малвин могла чувствовать влюблённость или ещё что-то, но нет. Не стоит. У неё есть семья, и может быть, когда-нибудь она будет готова выйти замуж.

__________________

(1)Meccano — это серия развивающих игрушек, представляющих собой наборы деталей для сборки и моделирования разнообразных предметов (конструкторы). Основой наборов являются пластины с отверстиями, которые могут соединяться с помощью болтов и гаек, прилагающихся в наборе. В наборы также могут входить множество других деталей: прежде всего, колёса, шпильки, шестерни, шкивы, а также такие детали, как электродвигатели. Наборы позволяют собирать модели автомобилей, самолётов, кораблей, зданий и даже действующих роботов. Конструктор Meccano изобрёл в 1901 году Франк Хорнби. Он основал в 1908-м году компанию Meccano Ltd, занимавшуюся также производством масштабных моделей и наборов для железнодорожного моделизма.

Конструкторы Meccano были известны в СССР под названием «Мекано», аналогичные наборы выпускались под другими марками, самая распространённая — просто «Конструктор».

Джунгли Конго — необыкновенное и по-настоящему магическое место. Хотя бы из-за того, что маглов здесь было мало, если не считать некоторые племена, которые в основном были как раз-таки магическими. Было и достаточно цивилизованное поселение, которое образовалось в результате колонизации Африки. Республика Конго являлась колонией Бельгии до шестидесятого года, но и сейчас там жило много европейских магов. Что-то вроде миссионеров, колдомедиков и авроров, которые следили за соблюдением Статута и регулировали магическую живность.

Собственно, Малвин и была приглашена сюда, как зельевар.

Самая молодая ведьма Европы со статусом Подмастерья — это высоко. А практика в одном из самых опасных на магические болезни и проклятья месте дорогого стоила. Опасно, но столько всего неизведанного таила в себе Африка. Магические животные, к ядам которых не существует противоядий, растения с неизвестными свойствами, необычные места… Малвин было интересно всё, хотя удобств в поселении было минимум. И чары не всегда спасали.

— В Британию хочу, — буркнул Виктор и снова потрогал солнечный ожог на носу. Такие бледные, как он, первыми страдали от воздействия солнца на тонкую кожу. Малвин тоже словила ожоги, но сейчас имелся запас заживляющей мази.

— Мне нравится, — призналась Малвин. Странное яркое растение, которое ей недавно принесли из похода, оказалось ядовитым. Не сильно, но какой-нибудь яд можно синтезировать…

— Мастер Кинтана собирается к мокеле-мбембе (1). Ты с нами? — поинтересовался Виктор. — Ещё на Конгамато (2) можно будет посмотреть, у них птенцы вылупились.

Всё сложилось очень интересным образом. Виктор от идеи искать клады отказался, потому что оказалось, что были какие-то территориальные заморочки и налоги от правительства. Ещё у него не оказалось магловских документов, когда он в первый раз решил заявить о нахождении клада, поэтому несколько суток он просидел в отделении полиции до выяснения обстоятельств. Документы он сделал на всякий случай, а за клад перепало тридцать сотен фунтов. По словам Виктора за все его старания с выкапыванием требовалось заплатить больше. Магией он не рисковал пользоваться, мало ли.

В конечном итоге Виктор в мае поставил накопленные деньги на победу «Милана» против «Аякса» со счётом 4:1. Выиграл он крупную сумму денег, которую вложил в обучение артефактором. Точнее, он как-то отыскал Тьяго Кинтана — американского трехсотлетнего артефактора, изготовителя уникальных волшебных палочек из прозрачного спинного хребта белого речного монстра из Арканзаса и покорил своим умением забалтывать. Виктор честно заплатил почти всю наличность, оставшиеся деньги положил в банк под проценты и отдался обучению с головой. В общем-то вскоре Малвин и Виктор списались и организовали эту самую поездку в Африку, чтобы, во-первых, заработать денег и, во-вторых, набраться опыта.

Правительство Конго щедро платило иностранным магам, потому что местная школа — Уагаду (3) была больше для богатых стран типа ЮАР, Ботсваны, Габоны, Гвинеи, Туниса и Алжира (4), хотя Уагаду находилась как раз рядом с Республикой Конго в Рувензори (5), который маги до сих пор называли «Лунные горы» (6). Приезжие маги врачевали, учили детей, проводили обучение для повышения квалификации, устраивали экспедиции, изучали местную флору и фауну. Кто-то находил себе здесь учеников. Кто-то приобретал вассалов. Кто-то охотился за знаниями аборигенов Африки. У них тоже много чего интересного осталось и по сей день. Магия вуду, ритуалы, жертвоприношения. Книг здесь не было, знания передавались от старших детям, да и далеко не все племена имели постоянное место жительства, а кочевой образ жизни не предполагал библиотек. Ну и конфликты между племенами возникали, плюс не так уж давно утихла борьба с колонизацией, да и здешняя живность человеколюбием не отличалась.

Виктор, который по документам теперь был Виктор Бут, особо о своём происхождении не распространялся и очень тщательно «косил» под американца. Даже разговаривал как американец. Волосы он перекрасил в чёрный, веснушки убрал, похудел, набрал мышечную массу и теперь ничуть не напоминал нищеброда Уизли. Высокий и широкоплечий парень интересовал приезжих ведьмочек из местного госпиталя не только приемлемой внешностью, но и статусом ученика знаменитого артефактора. Но принципиальный Виктор вцепился в Беллу Блэк так, что было даже жутковато. Нет бы на кого-то попроще засмотреться, ведь и здесь были очень симпатичные и трудолюбивые девушки. Не говоря об Америке и остальной Европе. Но это не мешало ему крутить легкомысленные романы, да-а.

И вообще, за почти год Беллатрикс уже могла выйти замуж, но Малвин сократила общение с бывшими знакомыми до семьи, Дэниела Гринграсса и Риты Скитер, поэтому никаких новостей о светской жизни не получала. Разве что осведомлена о помолвке Гидеона с Андромедой Блэк, которую не почтила своим присутствием, чем ничуть не обидела старшего брата, а также проскользнула информация о помолвке Эвана Розье с какой-то бельгийской ведьмой из довольно-таки древнего рода Янсенс. Ничего удивительного в этом не было, Эван через полтора года заканчивал Хогвартс и ему должны были подобрать супругу.

Даже жаль не было. Наука здорово прочищает мозги. Малвин с января до июня посвятила себя зельеварению с головой, едва ли не жила в Блэк-хаусе, много общалась с Леди Вальбургой и наследниками Блэк. Не говоря о том, что с крёстным они дневали и ночевали в лаборатории. И библиотека. Блэки в вопросах предков и потомков были щепетильны, поэтому пытались сохранить портреты всех представителей своего рода. Несколько Пруэттов тоже отметилось. Да и других родственников хватало.

С такой интенсивной учёбой сдать на Подмастерье было не так сложно. Ничего оригинального и уникального на этом этапе не требуют, лишь умение следовать инструкциям и готовить сложные составы. Навыки тоже должны были быть: скоростная нарезка, максимально эффективная обработка, минимальное количество отходов, умение использовать ингредиенты до победного конца, использование нестандартных методов… Всё это пришлось постигать потом, кровью, нервами и здоровьем. Спать по три часа в сутки оказалось довольно-таки сложным испытанием для организма, не говоря о том, что Малвин сбросила двадцать фунтов. Мать ругалась так, что стёкла звенели, обещала придушить Ориона, но быстро успокоилась. Отец тоже был недоволен, но степень его радовала. Тем более удалось скопить деньги и на свадьбу, и на ученичество Гидеона. Да и карьера Фабиана в аврорате шла полным ходом. У Пруэттов всё налаживалось, и никакой глупый брак с сыном Предательницы Крови не испортил репутацию.

Виктор говорил, что первое время колдовать было очень сложно, но сейчас гораздо легче. Видимо, это самое «предательство» давало слабину. Интересно, на что оно завязано: на магию, душу или кровь? Интересный и малообъяснимый феномен.

— Странно, что мастер Кинтана теперь охотится на мокеле-мбембе, — заметила Малвин. — Он же категорически заявляет, что пользуется костями белого речного монстра.

— Это его основной заработок, — кивнул Виктор. — Уникально и оригинально, да и знаешь, сколько клиентов у мастера Тьяго по всему миру? Он этим прославился, но сейчас не особо хочет презентовать миру что-то менее грандиозное. За его наработками наблюдают, а форсировать какой-то маловразумительный ширпотреб не в его характере.

— В этом есть резон, — согласилась Малвин. — Он хочет кости мокеле-мбембе?

— Ну да, тоже же историческо-мифический монстр с малоизученными способностями. Самое главное, чтобы не убился, — хмыкнул Виктор.

— Даже среди магов он редкий, впрочем, как и белый речной. Как бы власти не возмутились…

— Эндемиков можно за большие деньги выкупать. Тем более, достаточно одного, чтобы экспериментировать с наиболее совместимыми сердцевинами. Руны в основном классические, если, конечно, не собираешься использовать палочку, как огнемёт. И зелья можно испытывать на фрагментах, а не целых заготовках. Конгамато он бы тоже использовал, но их ещё поди поймай…

Конгамато были очень опасными птицами, и если те же драконы тоже могли летать, то конгамато делали это очень быстро и разрушительно. Ударом клюва они способны разрушить лодку, влетая в неё с высоты на высокой скорости. У аборигенов не было огнестрельного оружия или артефактов для направления магии. Они вообще больше по ритуалам и управлению погодой. К конгамато они не лезли и опасались. А вот европейские маги лезли. Убить птичек, конечно, реально, но проблематично, и в конечном итоге почти всю популяцию истребили, а их кровь и прочий ливер оказался непригодным к классическому зельеварению. Неизученные свойства, да и долговременных чар стазиса не существовало в те времена, и то на многие ингредиенты их нельзя ставить, в общем всё банально сгнило ещё по пути в Европу, где были относительно оборудованные лаборатории. Кости разобрали артефакторы и ювелиры, но ничего особенного опять-таки. Разве что редкость страшная.

Теперь под контролем магов живёт несколько семей конгамато. Популяцию строго контролируют, предпринимаются попытки дрессировки, чтобы использовать для перемещений. Джунгли — то ещё местечко, реально безопаснее по небу, а на метле многого не утащишь. Крупные и сильные птицы в этом плане и правда удобнее. В зельеварении, как и упоминалось, они почти что бесполезны, никаких особых свойств так и не выявили, существовали и более доступные аналоги.

А вот мокеле-мбембе — рептилия. Говорят, как существовавшие когда-то динозавры, которые чем-то походили на драконов. У них очень ярко выражена стихия воды: остановить течение небольшой реки для них не так сложно или, например, создать что-то вроде водоворота. Сами по себе тварюшки травоядные, но к людям относятся специфически, оно и понятно. К тому же редкость страшная. И прячутся качественно.

Видимо, мастер Кинтана хорошо управляется с водой, раз так и тянется к водным существам. Кажется, он умеет общаться с белым речным монстром или может как-то управлять. Чем-то похоже на управление змеями у владельцев парселтанга. Может, и с этим монстром получится, кто его знает?

— Есть здесь какое-то очарование, — справедливо заметила Малвин.

У выхода из деревни собирались люди, с которыми они отправятся по душу рептилии. И правда в джунглях было что-то особенно магическое. Яркие растения, опасность на каждом шагу, магией был насыщен даже воздух. Настоящей чистой природной магией. Такое бывает только в нетронутых людьми местах. В неведомых закоулках этого мира.

— Нам повезло, что существуют магические палатки, а то пришлось бы нужду в кусты справлять и мыться углём в ближайшей речке, не зная, что может укусить тебя за задницу в следующую минуту, — проворчал Виктор. Он не любил солнце, насекомых и взвинченное состояние, когда не знаешь, откуда и когда ждать опасности, но упрямо ждёшь её.

— Отличная тренировка для духа, не находишь? — весело спросил Тьяго Кинтана.

Седобородый невысокий старик в маленьких круглых очках, зелёном комбинезоне из драконьей кожи и походным рюкзачком за спиной вызывал умиление. Его берегли, холили и лелеяли почти всем селением за ум, лёгкий характер и тягу к приключениям. И за толику маразма, который был простителен людям его возраста. Малвин почти завидовала Виктору, у которого был постоянный наставник. Ей самой приходилось хватать у каждого по чуть-чуть, что-то постигать самой, а некоторые вещи просто запоминать, потому что на данном этапе понять и осознать нереально. А тут есть человек, который объяснит, разжуёт и в ротик положит.

— Да, сэр, — уныло отозвался Виктор.

Их было не так уж много, да и по сути выходило, что Виктор, мастер Кинтана и Малвин являлись слабым звеном — учёные и фанатики, которые забудут о собственной безопасности, ковыряясь в каком-нибудь дереве. Остальные пять человек — маги-боевики, исключительно мужского пола. И выходило, что Малвин была единственной ведьмой. И вдруг она подумала, что её репутация в Британии, наверное, скатилась ниже плинтуса. Молодая незамужняя мисс на другом континенте с невесть кем. Нет, родители искали ей дуэнью, но никто из достопочтенных дам не согласился ехать в джунгли даже за большие деньги. У всех семьи, да и порт-ключи на такое расстояние здорово влияют на здоровье. Мюриэль высказала своё «фи» на влажный климат и высокие температуры, после чего отправилась в Нью-Йорк на неделю моды. У родителей работа и дом, братья тоже не могли всё бросить, а для Малвин это была уникальная возможность зарегистрировать несколько своих патентов.

Деньги лишними не будут, да и как-то не солидно с приличной степенью жить на средства родителей. За работу и консультацию местных Малвин платили хорошие деньги, на счёту уже скопилось несколько сотен галлеонов за эти месяцы. Проживание было оплачено, еда и одежда стоили недорого, периодика мирового масштаба вполне себе доступна даже в джунглях. Контракт должен был закончиться в середине декабря, но продлить его после отпуска ничего не стоило. И Малвин всерьёз над этим задумывалась.

— Магнус, охраняй зельевара, — распорядился мистер Спанхейм. Малвин перевела взгляд на человека с неприятно знакомым именем и поняла, что это, Мерлин подери, Магнус Нотт.

— Мисс Пруэтт, — с прохладцей кивнул мужчина.

— Мистер Нотт, — в тон поприветствовала его ведьма.

— Так вы знакомы? — заинтересовался мастер Кинтана, а Виктор издал непонятный звук. Как всегда.

— Немного.

— Частично.

Казалось бы, только избавилась от всего, что может напоминать об Британии, так на горизонте появилась не самая приятная личность, с которой ещё и контактировать придётся. Виктор явно чувствовал себя не комфортно: ему не хотелось, чтобы кто-то узнал в нём Артура Уизли. На взгляд Малвин это было сложно: внешне, конечно, можно было узнать, но то, как себя ведёт Виктор по сравнению с Уизли, вызовет диссонанс у любого. Да и откуда у Артура могли бы появиться мозги и деньги на обучение артефактором? То-то и оно. А Витя вполне уверенно шёл к Подмастерью. Только по своей Беллатрикс страдает, как будто у них было что-то серьёзное. Или вообще было. И будет. Ха-ха.

— Держитесь рядом со мной, никуда не отходите, слушайте мои команды, — распорядился Нотт.

Он оглядел внешний вид подопечного зельевара строгим и недовольным взглядом, но всё-таки кивнул. Придраться было не к чему: комбинезон зелёной расцветки с чарами, ботинки на широкой подошве, перчатки, волосы собраны в пучок на макушке, рюкзак за спиной не слишком громоздкий и тяжёлый. Там был походный набор зельевара, сухпаёк и несколько артефактов для определения местонахождения и поиска. Остальное должен был взять Виктор, потому что ему не надо было носить ничего для работы на местности.

— Насколько вы хороши в бою? — спросил Нотт, когда они уже выдвинулись к озеру Теле (7).

— Я обычно прикрываю, — пожала плечами Малвин.

Всё-таки она никогда не была боевиком, ей больше нравилось зельеварение и ритуалистика, а эти дисциплины точно не подходили для прямой атаки. Барьеры, особенно на основе рунной магии, выходили у неё просто замечательно, но вот прыгать, бегать и бросать заклинания на скорость… никогда не привлекало, чтобы начать тренировки в этом ключе. Наверное, она просто не очень любила причинять физическую боль напрямую. Особенно жалко было животных. Но для ритуалов приходилось переступать через это.

* * *

Говоря об их команде. Сборная солянка, начиная с мастера Кинтана — мага из Северной Америки с колумбийскими корнями (довольно иронично, учитывая, что Колумбия находится на территории Южной Америки), заканчивая главой экспедиции — Джонасом Спанхеймом. Австрийский чистокровный маг, третий сын, который без особого труда оторвался от повёрнутой на чистокровности семейки, занявшись истреблением тварей для продажи. Отправляет родственникам сувениры из разных стран, чтобы не ездили по мозгам женитьбой. Карьерист и убеждённый холостяк. Семья достаточно богата, но никто не сомневался в том, что мистер Спайнхейм добился своего места сам. Австрия больше по деятелям искусства, чем по боевикам. Впрочем, кое-какими связями он воспользовался — Конго не зря являлось колонией Австрии. Но сказать, что мистер Спайнхейм позволял себе что-то сверх, нельзя. Приличный маг, над аборигенами не измывался, девушками здешними не пользовался. Хотя некоторые тут периодически начинали качать права.

Расизм, как он есть, здесь Малвин слишком часто с ним сталкивалась, хотя ничего плохого в темнокожих людях не видела. Они были такими же людьми, как и в Европе. Особенности их внешности она считала очень удобными: тёмная кожа не испытывала тех страданий на солнце, как светлая, а жёсткие тёмные волосы спасали от солнечного удара. Девушки тоже были красивыми. Гладкая шоколадная кожа, большие глаза, жилистость, необычные причёски — это привлекало внимание в хорошем смысле. Конечно, встречалось что-то очень экстраординарное: тату, специально нанесённые шрамы, специфические украшения, агрессия к чужакам, но это нормально. Мало кто обрадовался бы людям, которые на протяжении веков грабили их, насиловали женщин, забирали детей в рабство или вовсе уничтожали. Да и очень многие демонстрировали отвращение из-за внешности. Малвин считала это отвратительным. Вспомнились рассказы о нацизме, фашистах и прочем. Неужели семья Эвана была из тех, кто мог спокойно уничтожать людей только из-за того, что в результате эволюции вид человеческий разделился на популяции? Отвратительно.

И ничего удивительного в том, что Малвин, как учёный человек, интересовалась развитием всего живого с течением времени. А учения Дарвина были логичными. Впрочем, не все маги мира страдали предрассудками, которые были популярны в Британии. Здесь, в Конго, где собралось множество магов с разных стран, это было прекрасно заметно. Не так уж много волшебников считало маглов существами второго сорта или чем-то вроде этого.

В Америке вообще очень мало магов, а собственные рода, как в Британии, отсутствовали. Существовали ветви родов, которые участвовали в колонизации Америки, но не более. Маги там в прямом смысле могли жить рядом с маглами, пользоваться техникой и благами цивилизации. Малвин, например, первое время считали дикаркой: не знать, что такое телефон! И ведь правда очень удобно. У магов были блокноты с протеевыми чарами и сквозные зеркала, но в первом случае это всего лишь переписка, а во втором — очень редкий артефакт. Тем более блокноты были не особо долговечными, чары имели свойства выветриваться.

Всё это великолепие находилось в обособленной комнате местного посольства, где колдовать строго запрещалось. Для телефонного звонка надо было подавать заявку «кому, куда, зачем», потом опечатывали палочку на время посещения и надевали артефакт, сдерживающий магию волшебника. Всё-таки в случае ЧП именно телефоны могли помочь связаться.

Малвин даже жалела, что Пруэтты не могли пользоваться телефоном. Всё-таки чистокровные волшебники — это чистокровные волшебники. Но иногда дико хотелось услышать новости не из письма, а по нормальному разговору. Тем более, всё чаще близнецы упоминали о нагрузках на работе, а Ежедневный Пророк всё больше затрагивал тему политики, выпускались статьи на тему превосходства чистокровных, а в противовес им — о равноправии и прогрессе. Небольшие реформы, кадровые перестановки. Всё чаще вспоминали смерть Нобби Лича от непонятной болезни, причём были слишком жирные намёки на причастность к этому Абраксаса Малфоя. Громкое заявление, да и все знали о неприязни Малфоев к маглорождённым, коим и являлся Нобби Лич. Некие марши за права сквибов, аресты чистокровных аристократов за массовые беспорядки и ещё какой-то бред. Родители упрямо повторяли, что всё хорошо, но ситуация в Британии была очень странной.

Поэтому были сомнения. Продлить контракт и переждать бурю? Или пережить это сложное время с семьёй? Пруэтты никуда из Британии не денутся. Дориан не из тех, кто будет сбегать. Гидеон и Фабиан не оставят родителей. Жить в другой стране, где другие люди, правила и законы — большой стресс. Особенно для таких людей, как Дориан Пруэтт. Он знает себе цену, в пределах Британии он может позволить себе почти всё, он вхож во все благородные дома, у него множество связей, авторитет, карьера, стабильность в конце концов. Он не сможет бросить. А Мередит будет с ним до конца, как любая хорошая жена. И это правильно.

* * *

— Просто замечательно, мисс Пруэтт! — заключил мрачным голосом Нотт.

— Я-то тут причём? — приподняла брови ведьма, стряхивая с головы каменную крошку. — Могли и не бросаться за мной, знаете ли!

— Вы на моей совести, — процедил мужчина, ковыряясь в рюкзаке. — Ранены?

— У меня свой запас зелий и медикаментов, — фыркнула Малвин.

Свалиться в расщелину из-за буйства дракона — лучшее, что могло произойти. Особенно в такой компании.

— Нам помогут? Кажется, мы глубоко упали, — проворчала Малвин. Нога, рёбра и руки болели страшно, с лба стекала вязкая кровь. Кажется, она хорошо приложилась, пока падала.

— Покажите лицо, — приказным тоном сказал Нотт, наколдовав светящийся шар. — Не дёргайтесь. Не хватало, чтобы вы инфекцию занесли.

— Вы так много знаете об инфекциях? — процедила Малвин, но Нотт грубо схватил её за подбородок и подтолкнул шар к лицу, заставив зажмуриться.

— Не шипите, вам не к лицу, — ехидно заметил мужчина и приложил что-то мокрое ко лбу. Было больно и хотелось ударить Нотта ногой куда-нибудь… по больному, в общем. Но потом могла последовать расправа, а он уже доказал, что церемониться не намерен.

Вылил потом бадьян, и рана с шипением зажила. Малвин ударила Нотта по руке и тот отпустил подбородок. Было больно и унизительно. Какая же он всё-таки скотина.

— Тут могут быть змеи, — вспомнила Малвин и принялась ковыряться в сумке в поисках мела.

Создать хоть какой-нибудь барьер было просто необходимо. Тем более в расщелинах, где влажно и темно, могло водиться много ядовитой дряни, которая агрессивно среагирует на нарушения идиллии. Свет, возможно, кого-то отпугивал, но мог и привлечь местных обитателей. Малвин быстро начертила самый примитивный рунический круг и принялась за расчёты более серьёзного барьера. Были универсальные, но не факт, что они бы остановили какую-нибудь неведомую тварь африканской флоры. Лучше перестраховаться.

— Я связался с Спайнхеймом, — оповестил её Нотт, внимательно наблюдая за строчащей в блокноте ведьмой.

— А? Хорошо.

— Они пытаются пробить ход, его завалило камнями, но даже с магией там всё не так просто. Боятся, что могут нас тут заживо похоронить.

Блокнот, который был связан чарами с блокнотом Виктора, завибрировал в кармане и даже нагрелся. Несколько листов было исписано матами, руганью и проклятиями. Под конец он поинтересовался её самочувствием.

— Ну что ж, — заключила Малвин, закончив с расчётами барьера. — Мистер Нотт, пробудем мы здесь ещё часов десять минимум.

— Великолепно.

— Как насчёт партии в вист?

______________________________

(1)Мокеле-мбембе (с языка лингала это переводится как «тот, кто останавливает течение рек») — название криптозоологического обитающего в воде существа, упоминания о котором часто встречаются в фольклоре и преданиях народов бассейна реки Конго в Африке. Описания его внешнего вида во многом напоминают Лох-несское чудовище из западных легенд, но также могут напоминать и реально существовавших представителей инфраотряда динозавров зауроподов.

(2)Конгамато (букв. ломающий лодки) — агрессивное летающее либо водоплавающее чудовище из африканских легенд. Его также иногда считают птерозавром, дожившим до настоящего времени. Энтузиасты криптозоологии считают, что оно живёт в области Мвинилунга в районе болот Джинду на территории западной Замбии, Анголы и Демократической Республики Конго.

(3)Школа магии Уагаду (англ. Uagadou School of Magic) — древняя африканская школа магии, расположенная в горном хребте «Лунные горы».

(4) Одни из самых богатых стран Африки.

(5)Рувензо́ри или Рвензо́ри — горный массив в Восточной и Центральной Африке, на границе Уганды и Демократической Республики Конго. Возможно, этот горный хребет и есть те самые Лунные горы, которые упоминаются античными географами как исток Нила.

(6)Лунные горы (англ. Mountains of the Moon) — хребет, в котором располагается школа магии Уагаду. Эти горы не указаны ни на одной современной карте. О Лунных горах упоминают античные авторы (Птолемей, Гелиодор), которые называют их истоком Нила. Возможно, имеются в виду горы Рувензори на границе Уганды и Демократической республики Конго, но может быть, эти горы скрыты от маглов.

(7) Теле (фр. Lac Télé) — озеро в Центральной Африке. Находится на северо-востоке Республики Конго. Его площадь составляет около 23 км², а объём воды — около 71 млн м³. Почти круглое озеро (6 км в длину и 5 км в ширину). Имеет сток в реку Конго.

Справочка о Тьяго Кинтана:

Тьяго Кинтана пошатнул мир магии своими изящными и зачастую длинными волшебными палочками, в каждой из которых за основу был взят прозрачный спинной хребет белого речного монстра из Арканзаса. Они сочетали в себе силу и элегантность. Тревога о большом количестве вылавливаемых монстров вскоре утихла, после того как было доказано, что Кинтана был единственным, кто знал как их приманивать. Этот секрет он хранил до самой своей смерти, после чего производство волшебных палочек, сделанных из спинного хребта белого речного монстра, окончательно остановилось.

— И как?

— Да никак.

Виктор беззаботно листал талмуд, Малвин перебирала корешки и стебельки. За всё время пребывания она синтезировала семнадцать ядов и противоядия к ним и теперь следовало всё это опубликовать и запатентовать. У Виктора были свои дела: он осваивал древесину и возможные сердцевины местного животного и растительного мира, изучал посохи африканских магов, как-то достал книги из библиотеке Уагаду на тему проводников магии. Его это реально заинтересовало. Вот уж кто составит достойную конкуренцию Олливандеру. Хотя вряд ли Виктор станет открывать свою лавку: вести торговлю совсем не его.

— А если серьёзно? — настаивала Малвин. Её интересовали результаты опытов с костями мокеле-мбембе.

— Для создания чего-то уникального по своей природе понадобится не один десяток лет. Всё-таки палочки и посохи это не то, чем можно удивить население. Кости этого противного динозавра легко проводят магию, но делают это ненаправленно, а подобрать сердцевину оказалось той ещё задачей, — объяснил Виктор, отложив книгу. — Я слышал о палочках Гонтов.

— Гонтов? А они тут причём? — удивилась Малвин.

— Они известные драконоборцы и вообще занимались истреблением всяких тварей на протяжении веков. Их фамильные палочки делались внутри семьи из костей убитых животных. Была традиция делать свою личную палочку из первого убитого существа высокого класса. Представляешь палочку из фрагмента кости дракона? И какая сердцевина должна быть…

— Можно и без сердцевины, драконы и так волшебные существа. Но боюсь представить, насколько сложно управлять такой палочкой.

— Нет, внутри что-то должно быть, потому что такой проводник будет распылять магию в пространство попусту. Это было бы нерационально.

— Хм… И откуда ты слышал об этом? — настороженно спросила Малвин.

— От Беллатрикс, — пожал плечами Виктор с явно преувеличенным равнодушием. — Ах да, помнишь, ты говорила, что Певереллы — бритты, а Блэки — англосаксы? Так вот, я узнал, что некий Вильгельм Певерелл пришёл на остров с Вильгельмом Завоевателем во время нормандского завоевания. Он был фаворитом или сыном Вильгельма и получил в качестве награды более ста поместий в центральной Англии. Часть Певерелла в Ноттингемшире и Дербишире, включая Ноттингемский замок. Он также построил замок Певерил, Каслтон, Дербишир. А ещё был Джон Гонт — первый герцог Ланкастерский, жил в XIV веке, имел состояние, сравнимое с королевским, и огромное количество недвижимости, в том числе и замок Певерил. И было у этого Джона официально семеро детей, но трое из них умерло, не прожив больше года…

— И?..

— Какая ты неинтересная, — махнул рукой Виктор. — Это же столько предположений можно строить! Правда ли умерли те дети? Ещё упоминалось о старшем ребёнке-бастарде. А Гонты хранили свои тайны и уничтожили всё к чертям со своим упадком. Уроды…

— Скорее, Джон Гонт был как-то связан с магами-Гонтами. Этот род появился раньше XIV века. Не удивлюсь, что своей удачей он обязан волшебникам. А потом как-то накосячил, раз всё пошло к Мордреду.

Малвин задумалась. А ведь она листала учебник по истории магии, да и придётся ПАУК сдавать когда-нибудь… Ничего о таких вещах не писали. Точнее, писали в общих чертах о том, что было. Многое посвящено Статуту, политике первого министра магии Великобритании и главным законам, принятым из-за Статута, как то же разведение драконов, сокрытие домов чистокровных, прочее и прочее. Инквизиция упоминается как факт. Не её распространение в мире, а инквизиция была разной в странах, не предпосылки и истоки. А ведь даже среди чистокровных не все знали, с чего всего началось. И когда. О магах при дворе вообще, наверное, говорилось только в семьях: те же Малфои, Краучи и Лестрейнджи много где фигурировали. Или Пруэтты, которые происходили от последнего валлийца, бывшего Принцем Уэльским, — Оуайна Глиндура. А вот Блэки и Гонты были слишком высокомерными, чтобы связываться с маглами. Даже до Статута они считали себя выше других по праву рождения. Гонты, как оказалось, связаны с Ланкастерами, а те, в свою очередь, были боковой ветвью Плантагенетов. Было, чем кичиться, да и земель у них было много. А Блэки?

— А давай-ка вернёмся сейчас к Беллатрикс, — опомнилась Малвин.

— Что с ней? — невинно поинтересовался Виктор, но явно напрягся и потянулся к палочке.

— Вы общаетесь? До сих пор? Почему она тебе рассказывает о таких вещах?

— Ну, я ей рассказал о себе, во-от, — протянул этот… этот…

— Каким образом?! — шокировано спросила ведьма. Даже сердце закололо от… удивления.

— Она почти с самого начала начала пытаться вызнать, кто я, — усмехнулся Виктор. — Пыталась отследить письма, места, где я покупаю подарки, сверяла почерки и прочее. Но ничего не получилось. Я писал другим почерком, заказывал безделушки у маглов и заколдовывал сам, а личной совы у меня нет, поэтому я посещал почтовое отделение. Она пыталась схитрить, отправляя ответ своим филином, но я всегда отпускал его без ответного послания. В конечном итоге она спросила в лоб.

— И что ты ей ответил?

— Что я Виктор Бут, живу в США, учусь у Тьяго Кинтана. Она долго не отвечала, но потом продолжила разговоры ни о чём, как раньше. Даже не спросила, откуда я её знаю. Но я придумал, что скажу, если спросит: увидел в Париже. Она там часто бывает, у неё мать из Розье. Я и правда её там видел, но мельком, и не смог подойти.

— Она не спрашивала про статус крови и всё такое? Это же важно для Блэков…

— Я не собираюсь её обманывать до конца жизни, — неуверенно ответил Виктор. — Скажу, кто я есть. Тем более Цедрелла меня узнает, даже если я пластику себе сделаю. Предатели крови друг друга чувствуют, оказывается…

— Она тебя убьёт за обман, — заметила Малвин.

— …А может, и не скажу, просто просвещу на этот счёт её отца или с кем мне придётся там разговаривать. Но факт остаётся фактом: я ей нравлюсь. И, видимо, в данной ситуации она не хочет меня обижать своими вопросами о чистоте крови.

— Или выйдет замуж, а ты узнаешь об этом постфактум, — фыркнула ведьма. — Или ты дошёл до откровенных признаний?

— Я восхвалял её красоту, — фыркнул Виктор. — Вообще, больше рассказываю о своих путешествиях. Она комментирует и рассказывает о Британии. Кое-что я слышал о помолвке Эвана от неё и о предстоящей помолвке её младшей сестры Нарциссы с Рабастаном Лестрейнджем. Ещё она говорила про помолвку Андромеды и Гидеона.

— Так значит, она не выйдет замуж за Рудольфуса? — удивилась Малвин в который раз.

— О нём я «не знаю». Белла ничего о нём не рассказывала. Вообще о себе она мало говорит. Знаю, что учится у Антонина Долохова боевой магии. Он кузен её матери.

Это было занимательно. Но ничего удивительного. Хотя была очень высокая вероятность, что Беллатрикс пудрит мозги Виктору. Она не была помолвлена на момент совершеннолетия, а это может стать причиной очень нехороших слухов по поводу её здоровья. Блэки были из тех, кто очень щепетильно относится к репутации. Малвин снова задумалась о том, какие могут строить предположения в Британии по поводу неё. Становилось жутковато. И родителей жалко. Небось Мередит вся издёргалась, что дочь замуж не выйдет из-за грязных слухов.

— И что собираешься делать? — спросила Малвин. Она для себя всё решила.

— Надо просить каникулы у мастера, — пробормотал Виктор. — И организовывать встречу с Беллой. А ты что с Розье будешь делать?

— Пусть будет счастлив, — слабо улыбнулась ведьма.

* * *

Британия. И они оба в Министерстве магии с огромными рюкзаками за спинами, комбинезонах тёмно-зелёного цвета и берцах. Настоящие исследователи. Парнишки, следящие за помещением, где происходила аппарация по определённому расписанию, в шоке уставились на девушку в штанах.

— Малвина Эдна Пруэтт, — представилась Малвин, отдавая палочку одному из ребят. Её проверили на специальных весах.

— Виктор Бут. США. Цель прибытия: знакомство с достопримечательностями и работа над общим проектом с мисс Пруэтт, — откровенно соврал Виктор.

Его палочку тоже проверили, зарегистрировали иностранца и отправили получать документы в отдел ДМП. Серьёзно, а ведь никакой бумажной волокиты. Виктор был явно под впечатлением.

— Они чары контроля наложили на палочку. И дали бумажку, что меня если и арестовывать, то сразу обращаться в ДМП. Весело тут.

— Меньше мороки — нам же и лучше.

— Это ещё говорят, что Нобби Лич бюрократию развёл. Если бы у маглов было так просто взять и без каких-либо документов и проверок оказаться в другой стране, то… Страшно представить.

— Если бы ты что-то темномагическое притащил, то защитные контуры бы завопили. Хотя эти контуры ставили с появлением необходимости в международных порт-ключах… Многое могло измениться.

— Да у нас одна трава и ветки, что там опасного может быть? — фыркнул Виктор. — Куда ты теперь?

— К Пруэттам. Загляну на огонёк, поинтересуюсь делами. Думаю, что надо снять квартиру где-нибудь, но, наверное, мама будет ворчать.

— Ну и сиди с родителями дома. Никакой уборки, стирки, готовки — всё эльфы делают. Да и места у вас много.

— Не хочу на их шее сидеть. Не маленькая, — вздохнула ведьма. — Да и мне одной проще на самом деле. А ты куда сейчас?

— В Нору, — пожал плечами Виктор. — Посмотрю, как там старуха. Я ей деньги присылаю, конечно, но не хотелось бы, чтобы она померла. Я, может, когда-нибудь этим домом займусь. Территория там, кстати, приличная, да и деревушка магическая. Соседи интересные: Лавгуды, Диггори, Гампы. Можно своё убежище обустроить.

— Что ты собираешься делать с Цедреллой?

— А что с ней делать? Жалко её. Муж помер, дети разбежались, а она — Блэк! — вынуждена голодать. Ни домовиков, ни денег, ничего. Я бы её пожалел, но… Понимаешь, ей самой на детей было плевать. Она же по залёту вышла за Септимуса Уизли. Только вот откат из-за изгнания убил ребёнка. Как раз началась война, муж свалил геройствовать, вернулся без руки и глаза. Нищета, кризис, голод. Не знаю, как она жила во время войны с такой гордыней. Потом родился Артур, но ей было не до ребёнка: денег нет, одни обязанности и прочее. А она из богатой семьи, привыкла к особому отношению, всему самому лучшему. Ещё двое, у меня, оказывается, младшие братья есть, учатся сейчас в школе ремесленников. Денег на Хогвартс скопили только для Артура. Септимус умер где-то лет пять назад. Младшим не до матери, они и зарабатывать не могут, а в школах у них полный пансион и работать можно с пятнадцати лет. Если бы не я, то с голоду померла, но работать не пошла бы. Страшно это.

— Даже не знаю, что сказать. Неужели прямо ничего не умеет? Как-то же она вас всех содержала эти пять лет…

— Подозреваю, что ей помогали сёстры: Каллидора Лонгботтом и Чарис Крауч. И то, только из-за нас с братьями.

— Сёстры из таких богатых и влиятельных семей, а она… Наверное, завидует. Жалеет.

— Она должна была замуж за Карлуса Поттера выйти. А Дорея Блэк — за твоего отца. Не знаю, что случилось такого, что заставило её ложиться под Уизли. Хотя… два известных Поттера в каноне были о-очень приятными личностями.

Они вышли в атриум и дошли до каминов. Толпа магов косилась на двух людей в непонятной одежде, но ничего не говорила.

— Малвина? Привет, — окликнула её Амелия Боунс. — Ты очень необычно выглядишь.

— Привет, Амелия, — кивнула Малвин. — Я только из Конго. Знакомься, это — Виктор Бут. Мы с ним работаем вместе. А это Амелия Боунс — моя однокашница, — невозмутимо выдала ведьма.

— Очень приятно, мисс Боунс, — с американским акцентом сказал Виктор. — Такие обворожительные ведьмы в Британии! Даже жалею, что раньше здесь не бывал, — бесстыже заявило это чудовище.

— Мистер Бут, мне тоже очень приятно. И чем вы занимаетесь?

— Немного увлекаюсь артефакторикой, — скромно потупился Виктор. — А что делают милые ведьмы в Министерстве магии, когда им следует блистать на показах мод?

— Стажируюсь в ДМП, — хмыкнула Амелия. — Очень была рада повидать тебя, Малвина. Видела твои статьи в «Вестнике зельевара». Кажется, тебя печатают и в иностранных изданиях.

— Да, я регистрировала патенты во Флоренции, местные заинтересовались. Африка до сих пор считается малоизученным континентом, но всем интересно, с чем можно там столкнуться. В основном поэтому пока не многие решаются на работу там.

— Ясное дело. Каких только ужасов я не слышала о растениях и насекомых джунглей, — покивала Амелия. — Ладно, мне пора. Сейчас в Британии не спокойно, вот и копошатся все.

— Приятно было с тобой повидаться.

— До свидания, мисс Боунс. Очень приятно было познакомиться!

Малвин закатила глаза и осуждающе посмотрела на Виктора. Тот пожал плечами и двинулся к каминам.

Дома Малвин никто не ждал, поэтому Мередит страшно переполошилась, спешно отдала приказ подать ланч пораньше и стала расспрашивать дочь. Смотрела очень внимательно на выгоревшие волосы, царапины на руках и странную одежду. Даже переодеться не пустила. Малвин легко признала, что соскучилась.

— Скоро прибудут мужчины, — улыбнулась Мередит. — Вот будет сюрприз!

— Как отношения Гидеона и Андромеды? — спросила Малвин. Ей хотелось, чтобы у брата всё было хорошо.

— Твой брат… он сложный, очень похож на Дориана. Предпочитает общение только с проверенными людьми, параноик и плохо сходится с кем-то новым. Тем более, это шестнадцатилетняя девушка. Он не знает, о чём с ней говорить, ухаживает стандартно, но это явно больше дань традициям и этикету. А Фабиан, хоть и будет вторым супругом, лезть к такой юной девушке не хочет. Да и, кажется, Андромеда не в курсе таких подробностей.

— Почему Блэки её не просвещают? — удивлённо спросила Малвин.

— Боятся, что сбежит. Тем более, об её интересе к маглорождённому было известно, но думали, что сильно давить не надо. И со временем пройдёт. А если бы сказали, то точно бы сбежала. Такая перспектива очень пугает.

— А почему Нарцисса стала невестой Рабастана? Разве не Беллатрикс должна была выйти за Рудольфуса?

— О-о, молодой Лестрейндж сейчас во Франции. Учится на адвоката. Это сильно увеличит его шансы занять место судьи Визенгамота, если мальчик решит делать карьеру в Министерстве. И Беллатрикс учится, у неё полный ученический договор с Антонином Долоховым. Не удивлюсь, если она последовала твоему примеру и устроила скандал родителям по поводу женитьбы. Рудольфус сам сбежал, а девочку хотели выдать за Руквуда. Он последний в роду, у него занимательные способности: в таком возрасте работать в Отделе Тайн! Молодой человек под покровительством Розье, но те не связали его вассальной клятвой и готовы «отдать» Блэкам. Беллатрикс, видимо, была не очень в восторге.

— А со мной вы что решили?

— Ничего, — фыркнула Мередит. — Что с тобой делать? Мы доверяем тебе. Местные дамы пытались опустить твою репутацию, но тут выступила Леди Блэк. Все удивились. Она говорила о твоей целеустремлённости и тяге к знаниям. И о том, что таланты надо поощрять. В общем, перечить ей никто не стал, а если кто-то и обсуждает твой поступок, то за закрытыми дверями. Беллатрикс как раз после такого и взбрыкнула. Видимо, ссылалась на слова тётушки.

— Мы с Леди Вальбургой много говорили, — пожала плечами Малвин. — О политике, женской доле, детях, образовании. Прогрессе. Знаешь, я совсем не понимаю эти статьи. Неужели кто-то может поддерживать этот бред? Объединить мир с маглами? Урезать права маглорождённых? К чему они хотят прийти?

— Никто ничего не понимает, Малвина, — покачала головой Мередит. — И нам это жутко не нравится. Гидеон скоро покинет страну, а Фабиан нацелен на карьеру в Аврорате. Мы хотим, чтобы и ты уехала.

— Что? Оставить вас? Фабиан точно один не справится, — покачала головой Малвин. — Мы должны держаться вместе.

— Позже это обсудим, — уклончиво ответила Мередит. — Я рада слышать от тебя эти слова, но мы, как родители, должны обеспечивать безопасность своих детей. Ты можешь быть Мастером Зельеварения, уважаемой ведьмой, Леди и ещё Мерлин ведает кем, но ты всё равно останешься нашей дочерью.

Комок в горле не дал ничего возразить.

* * *

Виктор не считал, что ему крупно повезло. То, что он имел сейчас, добивалось трудом, потом и кровью.

Уход из Хогвартса не был проблемой. Подать документы в отдел образования, поговорить с миссис МакМиллан о причинах такого решения, навешать лапшу на уши и благополучно вернуться в относительно привычную среду.

Цедрелла Уизли была мрачной, высокомерной и вредной старухой. Даже маглы в её возрасте выглядят куда лучше. Кажется, ей под пятьдесят, а выглядела она на все семьдесят. Сморщенная и сухопарая, с недовольным выражением лица и почти белыми волосами. Виктору было её больше жаль, хотя мозги за пару дней она проела капитально. А ему надо было сориентироваться, узнать хотя бы вакансии, не говоря о жилье. Цедрелла ворчала, что все её бросили. Дети — неблагодарные скоты, муж… Там было не понятно, что он натворил, но Септимусу Уизли явно было некомфортно даже мёртвому. Если бы он стал призраком, то сам, наверное, развеялся бы от такого полоскания черепной коробки. Но Виктор благополучно вырвался, оставил старухе денег и отправлял по семь галлеонов в месяц. Он сам вполне жил на пять, не считая аренды жилья.

Работа официантом была знакомой. На стипендию не проживёшь, а кушать хотелось, да и девчонок на свидание водить на какие-то деньги надо было. Работал в ночную смену, заводил знакомства. Здесь ничего не поменялось, только не приходилось совмещать учёбу и работу. Жить по сути на чердаке, где помещалась кровать и тумба, было даже здорово. Там же легко можно было отрабатывать заклинания. Учебники у него были, многое объясняла Малвин.

Лондон был пасмурным и серым, зима здесь отвратительная, но Виктору нравилось. Англичане — своеобразный народ. Чай с молоком — традиция, плотный завтрак из двух-блюд — логично и удобно, ланч — это обед, обед — это ужин. Он работал в хорошем районе, поэтому клиенты были приличными. Научился заваривать чай из всякой ерунды в разных сочетаниях. Возненавидел чай с молоком до конца жизни. Полюбил жареный бекон и овсянку с джемом. Кофе тут пили, но без фанатизма. И Виктор тоже умел делать, потому что с графиком два через два удалось найти вторую работу бариста.

Здесь были привычны маленькие заведения с максимум пятью столиками, поэтому работа не напряжённая. Криминальные личности не заходили. Общественная библиотека снабжала литературой, необходимой для получения аттестата за старшую школу. Ничего принципиально нового.

Документами Виктор как-то не озаботился. Трансфигурировал из салфетки местное удостоверение личности, чтобы взяли на работу, а потом забыл. Потом, когда появилось нормальное количество денег, а он не тратил почти ни на что, рванул за кладом, который вспомнил: в Саффолке, Викхленде был найден сосуд с монетами периода Железного века. Виктор был не фанатом кладов, но дед его друга, ещё в той жизни, увлекался этой ерундой и любил приседать на уши. Кое-что удалось вспомнить. За такой клад могли вручить много денег, но всё пошло к чертям.

Сейчас он понимал, что следовало привлечь к этому прессу, а не сразу обращаться к властям. Тогда бы его не облапошили. Увидели, что он совсем молодой парень, ещё и без документов, пригрозили тюрьмой и дали немного денег, чтобы заткнулся. Было неприятно и обидно, но лучше, чем тюрьма. Решил сделать документы на имя Виктора Бута. Бутами были какие-то маги в Британии, которые уехали с Изольдой Сейр и её мужем в Америку и основали школу Ильверморни. Почти все накопленные деньги, а их оказалось удивительно много, он поставил на победу «Милана» со счётом 4:1. По книжкам он с весны начал изучать медитации для освоения анимагии, поэтому удалось вспомнить это громкое событие. Он ещё ребёнком увлекался футболом и его историей. Он не сильно разбирался в этих коэффициентах, в прошлой жизни не было свободных денег для ставок, но суммы хватило, чтобы оплатить обучение на артефактора. В гильдии это, кстати, в разы дороже, а так Виктор обратился к Тьяго Кинтана в частном порядке. Тот и так был состоятелен, наверное, ему было скучно, поэтому он и взял к себе амбициозного пацана.

В июне он сдал экзамены за старшую школу, шарахнув Конфундусом мерзкую тётку, которая не хотела включать его в списки экзаменуемых. Потом он мог когда-нибудь получить высшее образование.

И понеслось. Мастер Кинтана таскал его по самым необычным местам. За одно лето Виктор побывал в США, Франции, Германии, Австрии, Бразилии, Аргентине, Канаде и Португалии. Потом Африка, куда мастера пригласил мистер Спайнхейм. С Малвин он связался, рассказал о ней мастеру и известному экспедитору. Имя самого молодого Подмастерья Европы было известным в определённых кругах, и за возможность работать с настоящим профессионалом мистер Спайнхейм был готов на всё. Кажется, именно он уговорил Дориана Пруэтта отпустить дочь на пять месяцев. Виктор даже восхитился таким даром убеждения.

Вот так всё и сложилось замечательно в мире Виктора.

Но сейчас ему надо было возвращаться в Британию. За Беллатрикс. Зачем она понадобилась ему, он и сам не знал. Наверное, тут уже дело принципа, да и насмешки Малвин по этому поводу хорошо подгоняли. Сейчас же Виктору девушка по-настоящему нравилась. Целеустремлённая, красивая, умная, с характером. С такой не соскучишься, при этом у неё есть свои увлечения и желания. Не будет висеть на шее и требовать внимания к себе круглосуточно. Разве что проклясть может… Но Виктор не просто так по джунглям скакал, он сейчас тоже кое-что мог. Боевой маг из него такой себе, но он модифицировал чары левитации и добавил им ускорения. Сейчас пытался научиться с помощью них ходить по вертикальным поверхностям, как шиноби из аниме. Удобное умение в экстремальных условиях. Да и Беллатрикс за ним не поспеет, если он по потолку бегать начнёт.

Цедрелла выглядела получше. Нет, не помолодела, но одежда была приличнее, а дома нашлась еда. Виктор с удивлением уставился на домового эльфа, постригающего ветки кустов.

— Откуда эльф? — спросил Виктор. Цедрелла обернулась, оторвавшись от наблюдения за снегом сидя на скамейке.

— Артур? Не ожидала, что ты приедешь. Тебя не было год.

— Я учусь на артефактора у Тьяго Кинтана. И теперь меня зовут Виктор Бут.

— Вот как, — хмыкнула Цедрелла. — И правильно. Фамилия Уизли звучит больше, как клеймо. А артефактор — уважаемая профессия. Будешь претендовать на эту землю?

— Нет, не сейчас, — покачал головой Виктор. — Я хочу войти в семью Блэк.

Цедрелла замерла с каменным выражением лица. А парень напрягся и нащупал в кармане палочку.

— Каким образом? Будешь просить покровительства? Ты наполовину Блэк, чистокровный, но клеймо Предателя крови даст сильный откат главе за принятие тебя в род. Чем ты сможешь перекрыть это?

— Мастерством в артефакторике. Полезными связями. Ассимиляцией в двух мирах. Деньгами, они у меня будут. И я провожу всё необходимые ритуалы. Колдовать куда проще.

— У Блэков есть деньги и связи, — парировала Цедрелла.

— Вот и посмотрим, — пожал плечами Виктор. Он хотел получить хоть какой-нибудь совет, но, видимо, не судьба. Он и сам думал, что у него нет никаких козырей на этом поприще. Если только Беллатрикс будет настаивать вместе с ним.

Можно было найти квартиру в Лондоне, но для этого надо было тащиться в банк и заниматься регистрацией личности. Ещё геморрой с переводом денег из банка США в банк Британии. Да и с Цедреллой надо было договориться.

— Можете подтвердить, что я родственник Септимуса Уизли? Какой-нибудь двоюродный племянник. Если вообще станут спрашивать.

— Мне не сложно, — равнодушно пожала плечами старуха. — Здесь всё твоё. И моя жизнь зависит от тебя. Неприятно, но тем не менее.

— Знаете, я кое-что придумал. Как насчёт поехать в США? Будете жить там, но никто не будет знать вашей истории. Заживёте по-другому.

— Мешаю, да? — с горечью усмехнулась Цедрелла.

— Не в этом дело. Но признайте, что так будет проще всем.

Разумеется, Виктору не надо было, чтобы эта сумасшедшая бабка решила когда-нибудь шантажировать его. Да и земля Уизли была большой, прилегала к лесу, тут можно было бы знатно развернуться.

— Братья уже не зависят от вас, через пару лет закончат училища и будут работать. Да и вы никогда нас не любили. Зачем оставаться здесь, где всё напоминает о нехорошем? Заберёте эльфа, будете спокойно жить, общаться с людьми.

— Женишься на Пруэтт? — проигнорировала его слова Цедрелла.

— Нет, мы друзья.

— Я признаю свою зависимость от твоего решения, Виктор. И позволяю распоряжаться своей судьбой.

— Тогда я обо всём договорюсь, — вздохнул Виктор. Одной проблемой меньше.

_____________________

1. Нормандское завоевание Англии (англ. Norman conquest of England) — вторжение в 1066 году в Англию армии Вильгельма Завоевателя, герцога Нормандии, и последующее подчинение страны.

2. После норманнского завоевания, Вильгельм I Завоеватель, который был побочным, хотя и наследственным, сыном нормандского герцога Роберта Дьявола, и не стеснялся называть себя «Бастард», назначил рыцаря Вильгельма Певерила (или Певерелла, иначе — Певерела), чье происхождение покрыто мраком, Помощником Шерифа Королевских владений в округе Пика.

Возможно, Певерелл и впрямь был незаконнорожденным сыном короля, хотя детальный анализ исторических фактов говорит о том, что скорее всего он был братом, а вовсе не сыном Вильгельма I, таким же незаконнорожденным, как и он сам. Во всяком случае, в те времена, во времена славной битвы при Гастингсе, в окружении короля Ричарда, отца Вильгельма, был рыцарь Рандульф Певерелл (Randulph или Ranulph Peverell; 1030, Нормандия — 1072, Натфилд, Эссекс), чья супруга Мод отличалась несравненной красотой.

Так или иначе, округ, имевший важное стратегическое значение намеренно отдавался в надежные руки, поскольку там не только находились ценные серебряные рудники, но и граница с Шотландией в те времена проходила неподалеку.

Вильгельм Певерелл (1062, Нормандия/по другим сведениям: 1040 — 1113, Англия) начал работы по возведению мощного замка. Изначально замок был деревянным, между 1080 и 1090 годами была построена каменная крепостная стена, а к 1086 году строительство было закончено.

Следует напомнить, что сведения о происхождении Певерелла-старшего противоречивы, и если речь идет о сыне Вильгельма Завоевателя, то именно его год рождения — 1040 (и тогда Рандульф Певерелл, который лицо исторически достоверное, ибо известно, что он основал монастырь, — его старший брат). Итак, Вильгельм Певерелл-старший получил замок Певерелл в ленное владение в 1068 году. Он был самым крупным землевладельцем Дербишира и Ноттингемшира; получив от короля еще и Ноттингемский замок, Вильгельм именовался Певереллом Ноттингемским или Лордом Ноттингемским.

3. В национальном парке Пик-Дистрикт в Дербишире, между Шеффилдом и Манчестером, в двух милях от железнодорожной станции «Надежда», окруженный холмами, лежит городок Каслтон (Castleton), имя которому дал норманнский замок Касл-Пик (Castle of the Peak) или, иначе, Замок Певерелл или Певерил (Peveril Castle).

4. Джон Гонт, 1-й герцог Ланкастер (англ. John of Gaunt, 1st Duke of Lancaster; 6 марта 1340, Гент — 3 февраля 1399, Лестер) — первый герцог Ланкастерский, третий выживший сын короля Англии Эдуарда III и Филиппы Геннегау. Его прозвище «Гонт» означает, собственно, «Гентский», «родившийся в Генте». Основатель дома Ланкастеров, к которому принадлежали английские короли Генрих IV, Генрих V и Генрих VI.

Некогда туго заплетённая коса совсем растрепалась, лицо раскраснелось и блестело от пота, поэтому Беллатрикс спешно залезла в ванную, чтобы на обеде выглядеть приемлемо.

Её ученичество у одного из лучших боевых магов и по совместительству дяди — Антонина Долохова проходило весьма и весьма успешно. Кажется, наставник был доволен её ростом, что не могло не радовать. И Беллатрикс чувствовала, что это её призвание.

Жизнь грозила стать абсолютно скучной и пустой. Рудольфус, конечно, красив, богат, образован, но выходить за него замуж для Беллы… Это бы её убило. С Лестрейнджем они были знакомы с детства, много общались, имели схожие взгляды на жизнь, но никакой симпатии между ними никогда не существовало. Тем более с четвёртого курса Рудольфус превратился из образцового ученика в дамского угодника, что довольно сильно испортило отношения. В то же время Малвина Пруэтт совсем свихнулась на своём Гриффиндоре, и Беллатрикс осталась без друзей. Андромеда поступила на Рейвенкло, как дядя Альфард в своё время, а Нарцисса тогда ещё не училась в Хогвартсе. Было одиноко и обидно. Мама как-то пыталась её поддержать письмами и приятными подарками, устроила в тот год просто потрясающий праздник на Рождество, но всё равно было не то.

У Беллы, как у представительницы благороднейшего дома Блэк, должно было быть соответствующее окружение. И она начала общаться с юношами, потому что девушки аристократки были повёрнуты больше на браке. Рабастан Лестрейндж, Люциус Малфой, Амикус Кэрроу, Уолден МакНейр, которые были хоть и младше, но хорошо подходили: чистокровные, богатые, со своими увлечениями. Первые несколько лет она чувствовала себя слишком взрослой в их компании, но потом эти границы начали стираться и стало комфортно. В таком окружении сложно было оставаться женственной, стала интересовать боевая магия, Рабастан как раз начал серьёзные тренировки, и у Беллы появилась возможность отрабатывать свои знания и учиться чему-то новому. Конечно, дедушка Поллукс её хорошо натаскивал с детства, чтобы внучка могла за себя постоять, но это было не то. Отец поддержал старшую дочь, отправлял ей литературу, объяснял многие вещи, на каникулах каждый день занятия и вечером — учебная дуэль. Мама была не в восторге, тем более подходило время помолвки, а девушке следует учиться вести домашние дела, организовывать мероприятия, растить детей…

Такое Беллатрикс не нравилось. А первый претендент в женихи — Рудольфус Лестрейндж — казался своими выходками просто отвратительным. В Хогвартсе училось не так много студентов, но, кажется, у Рудольфуса был роман с большей частью старшекурсниц, которые не были чистокровными аристократками. Они общались, конечно, всё-таки учились на одном курсе и факультете, но без фанатизма. Кто-то считал их друзьями, но… у Беллатрикс не было друзей.

Седьмой курс — это то время, когда ты не знаешь, что тебя ждёт. Беллатрикс готовилась к бунту: любой ценой избежать брака с Рудольфусом. Блестящие оценки, дополнительные задания, письма в высшие образовательные учреждения Европы, едва ли не подготовка к побегу.

Родители её любили, но вряд ли бы одобрили её стремление к независимости. Кассиопею Блэк, которая так и не вышла замуж, осуждали. До сих пор иногда припоминали её разорванную помолвку с Леонардом Спенсер-Муном — Министром Магии с 1939 по 1948 год. Он был старше её на тридцать один год, к совершеннолетию Кассиопеи стал главой ДМП после Торкуила Трэверса. Блэки хотели укрепить свои позиции браком с Министром, но Кассиопея с головой ушла в изучение рун, а с началом войны вступила в ряды невыразимцев.

Теперь она понимала двоюродную бабушку.

— Белс, мы к Розье на обед, — заглянула в её комнату Нарцисса.

— Да, скоро буду готова, — с кивком ответила Беллатрикс.

Через полчаса она выглядела приемлемо. Мельком она взглянула на пачку писем: среди них, возможно, есть новости от Виктора. Но о нём сейчас нельзя было думать.

— Андромеда не идёт? — спросила Беллатрикс, увидев у камина в холле только родителей и Нарциссу.

— Леди Пруэтт пригласила её на ужин в Пруэтт-холл: вчера вернулась Малвина из Конго. Кажется, Мередит пытается приобщить Меду к семье, — поделилась с ней мама.

— И никто не составил ей компанию? Она наверняка чувствует себя крайне неуютно, — хмуро заметила Белла. Что не говори, но за сестру она переживала.

— Если мы постоянно будем её опекать, то она не сможет привыкнуть к Пруэттам, — заметил отец. — Специфичная семья. С одной стороны очень общительные и яркие, а с другой… в общем, Андромеде будет лучше.

Беллатрикс хотела бы сказать, что следует сестре всё это объяснить, но промолчала. Не ей учить родителей, как воспитывать детей. Но если Беллатрикс обычно своё недовольство доносила, а Нарцисса была слишком пассивной и понимающей от рождения, чтобы страдать из-за предопределённости, то Андромеда унаследовала буйный характер Блэков и привычку всё держать в себе от Розье. И всё это выливалось в то, что дражайшая сестричка чуть не сбежала с грязнокровкой в неведомые дали предаваться истинной любви. Благо, Рудольфус подсобил, и Рита Скитер отыграла всё, как по нотам, чтобы гордая Меда и думать забыла об этом выродке маглов.

— Добрый вечер, дядя, — поздоровались Белла и Цисс с Лордом Адрианом. Отец пожал руку, мама расцеловала брата, и они отправились с столовую.

Беллатрикс всегда поражалась этой роскоши замка Розье. Всё здесь просто кричало о богатстве и состоятельности семьи. Мама рассказывала, что после Первой Мировой войны их семья лишилась почти всего, им пришлось почти бежать из Европы на британский остров, где было всё не так страшно. Фашистам удалось разыскать волшебную французскую школу Бобатон, в которой едва ли не погибла Друэлла: её придавило обвалившейся колонной, когда студентов спешно эвакуировали из-за налёта. Поэтому в 1942 году мама перевелась на пятый курс в Хогвартс.

Дядя Адриан и мама были безумно похожи друг на друга. Разве что характеры были разные: мама была мягкой, воздушной, а дядя сдержанным и спокойным. Кажется, это называется «нордический характер», как у истинных арийцев (1). Розье… Они яро поддерживали Гриндевальда во время Второй Мировой. Хотели возвращения традиций, былой славы и богатства. И дедушка этого добился. Этот замок, как доказательство возрождения семьи Розье. А ведь многое, что конфисковали из-за несоответствия идеологии национал-социализма, оказалось здесь: книги, произведения искусства. Да и не только у маглов были акты сожжения книг. Некоторые магические семьи тоже…

Например, Септимус Уизли.

Кто бы мог подумать, что этот человек был за Гриндевальда? Что этот человек отыскал последние ценности, доставшиеся от предков, и сжёг из-за идеологий? И его не казнили. Кажется, его посадили в Азкабан в 1942 году, но освободили в 1945. Тюрьмы тогда были переполнены, а Уизли посадили за вандализм и агитацию. Он ведь и не участвовал в сражениях. Собрал единомышленников, в одном из баров Хогсмида их шайку и накрыли. Отпустили, чтобы место не занимал, да и успокоился он после поражения Третьего Рейха. Поэтому Артур Уизли так старательно выдавал себя за маглолюбца. Лишь бы не сравнивали с отцом-фашистом. Гадость какая.

— Эван не спустится? — спросила Нарцисса, когда они уже расположились за столом и началась подача первых блюд. Беллатрикс наблюдала, как парящие блюда становились по своим местам и подбирала, что будет в первую очередь. После спарринга с наставником есть хотелось безумно.

— Он редко покидает свои комнаты, — ответил дядя, принимаясь ухаживать за племянницами. Нарцисса указала на томатный суп-пюре, а Белла нацелилась на мясную вырезку средней прожарки с овощами. Потом можно будет заняться пудингом.

О Эване в их семье говорили часто. Во-первых, не шибко поддерживали его желание учиться в Датской королевской академии изящных искусств(2) в Копенгагене. Во-вторых, после того, как Пруэтт демонстративно покинула Хогвартс для получения степени Подмастерья, а потом и вовсе покинула Британию, Эван замкнулся в себе окончательно. Он и раньше не был особо общительным, но теперь с ним сталкивались разве что его однокурсники только на занятиях. В остальное время он где-то пропадал. Мама очень сильно за него переживала, постоянно спрашивала в письмах о его делах, но Беллатрикс нечего было ответить. Ещё один повод размазать Пруэтт по стенке тонким слоем. Но сначала еда.

— Мисс Пруэтт вернулась в Британию, — осторожно заметила мама, когда подали чай. — Может, следует как-то…

— Я не знаю, — со вздохом ответил дядя. — Нам удалось договориться о помолвке с Янсенсами, не хотелось бы, чтобы Эван разорвал её из-за мисс Пруэтт. Юная леди уже доказала нам переменчивость своих решений и ненадёжность.

— Не думаю, что Малвина настроена на брак, — заметила Беллатрикс. — Она публикуется в известных изданиях, исследования расхваливают, кажется, Джонас Спайнхейм настроен включить её в команду экспедиторов на постоянной основе.

— А ведь ещё год назад Лорд Пруэтт не знал, как пристроить её в браке с приличным магом, — задумчиво заметила мама.

— Она за одно лето превратилась из легкомысленной дурёхи в… даже не знаю, — нахмурилась Беллатрикс. — Стала серьёзной, что ли. Это очень странно было. Она перестала общаться с Диггори, наладила отношения с Гринграссом.

— Тебе кажется это подозрительным? Хотя, знаете, у Пруэттов всегда хватало скелетов в шкафу, так что я не удивлюсь, если окажется, что сам Дориан приложил руку к кардинальным изменениям дочери, — хмыкнул отец.

— Малвина всерьёз говорила о браке с Уизли, — скривилась Белла. — Неудивительно, что Лорд Пруэтт пошёл на такое.

— Заметь, дорогая, что даже мы, Блэки, не позволили себе воздействовать на Андромеду из-за её интереса к… маглорождённому юноше, — с укором сказала мама.

— Но Пруэтты и так в упадке, — возразил дядя. — Брак с Предателем крови сильно ударил бы по роду и репутации. И отсечение никогда благотворно не влияет на магию рода. Возможно, это привело бы к уничтожению семьи.

— Сейчас у них всё хорошо. Наследник собирается учиться в гильдии на Мастера чар, второй сын стремительно делает карьеру в Аврорате, дочь в девятнадцать лет прославилась на весь континент. Даже если в Британии не найдёт себе супруга, то где-нибудь в Европе наверняка найдётся род, желающий обновить кровь и закрепить дары. Те же Медичи или Борджиа давно обмельчали и от такой кандидатуры не откажутся.

Беллатрикс вдруг посочувствовала Малвине. Если подумать, то такая талантливая ведьма станет очень высоко котироваться на брачном рынке. Причём здесь идёт речь о континентальном масштабе. Не во всех странах так консервативны, как в Британии. Кого-то не станет отталкивать то, что девушка без присмотра была на каких-то экспедициях почти полгода. Тот же Спайнхейм до сих пор не женат, вдруг решит привязать к себе высококвалифицированного зельевара раз и навсегда. Несмотря на то, что он старше Малвины лет на тридцать.

— Важность брака для девушки слишком завышена, — осторожно заметила Беллатрикс.

— Но это правильно, — возразила мама. — Приличным мужчинам не нужны в супруги девушки, которые побывали невесть где, а каждая женщина должна когда-нибудь стать хранительницей домашнего очага и матерью. Когда-нибудь ты это поймёшь.

— Зря ты отказалась от помолвки с Августусом, — включился в разговор отец. — Мне лично он симпатизирует. Образован, серьёзен, силён магически. Блэкам давно не мешает обновить кровь.

— Кажется, молодой человек не прочь дать вассальную клятву роду Розье, — хмыкнул дядя. — Восстанавливать род, будучи единственным его представителем, очень сложно, а входить в семью жены для мужчины порой даже унизительно. Тем более Августус исследователь и учёный, женщину он воспринимает как помеху моральному спокойствию. Скандалов он не потерпит.

— Тогда нам точно не следует обручаться, — мрачно заявила Беллатрикс.

— Ох, Белла… — покачала головой мать.

* * *

Обед Малвин даже понравился. Всё-таки Мюриэль умела накалить обстановку, а Дориан из-за неё быстро выходил из себя, поэтому сейчас, когда дражайшая тётушка изволит заниматься своими делами, мероприятие прошло спокойно и гладко. Андромеда подросла, выглядела серьёзнее, поддерживала разговор с Мередит на какие-то женские темы. В общем, всё было выше всяких похвал.

Дориан выглядел довольным, близнецы, кажется, привыкали к присутствию Андромеды в их жизни, Малвин же быстро расслабилась и присоединилась к разговору о политике. Это было хорошим знаком. Обычно мужчины предпочитали покидать женскую компанию, чтобы выпить чего-нибудь покрепче, покурить, поиграть во что-нибудь и поговорить о мужских делах, но в данной ситуации оказывалась, что Малвин «своя». Конечно, вряд ли её будут приглашать на посиделки в курильнице, но и не больно надо было.

— Но маглорождённые не заслуживают такого отношения. Они тоже люди, — хмуро ответил Фабиан. Малвин скривилась: маглорождённых она не любила. Именно они и находили волшебников во время инквизиции. И уничтожали. Искупали свой грех…

— Несколько сотен лет назад они считали нас дьявольскими отродьями, — заметила Малвин. — Стоит ли давать им власть? Встать вровень с нами?

— Ваш преподаватель по трансфигурации — Минерва МакГонагалл — полукровка. Изабелль Росс вышла замуж за магла, кажется, пастора. Всю Британию лихорадило, Россы тогда спешно покинули страну, потому что из-за дочери на них свалилось столько грязи, проклятий и обвинений, что страшно представить, — просветил их Дориан. — И её отношение к чистокровным и слизеринцам мне известно.

— К нам она нормально относилась, — заметил Фабиан.

— Это называется предубеждения по цвету галстука, — улыбнулась Малвин.

— Для преподавателя это недопустимо. Даже если он декан факультета, — покачал головой Гидеон.

Пруэтты. Малвин нравились эти люди, возможно, она уже слишком сильно к ним привязана.

Сердце грели приглашения в экспедиции. Южная Америка, Сибирь, снова Африка, затерянные острова, магические аномалии… Оказывается, зельевары были нужны. Молодые, амбициозные, с горящими глазами. Не старики с печатками Мастера, берущие заказы за бешеные деньги, а исследователи, путешественники… Таких было не так уж и много. Даже если поначалу кто-то и горел желанием работать, а всё это — именно работа, тяжёлая и ответственная, то вскоре энтузиазм утихал. Малвин была уверена, что от этого всего не откажется.

— Кстати, Малвина, — обратилась к ней Андромеда. — Что ты планируешь делать дальше?

— Работать, — пожала плечами ведьма. — Учиться.

— И что следующим пунктом? — поинтересовался Фабиан.

— Бассейн Амазонки, Джомолунгма, красная гора Улуру (3), Чавинда (4)… Даже не знаю, что из этого выбрать, — призналась Малвин. Ей хотелось всего, исследовательский зуд не давал покоя. А перспектива оказаться во всех этих местах пьянила.

На самом деле Британия Малвин не нравилась. Вот вообще. Здесь было оглушающе тихо, разве что общественность варилась в собственном де… соку, мусоля одни и те же темы на протяжении десятков лет. Аристократы, замшелые и застрявшие в средневековье, переженившиеся друг на друге по десятку раз. Маглорождённые, упорно рвущиеся в Министерство в попытках что-то изменить в свою пользу. Малвин не знала, кого ей поддерживать. Обе стороны её не устраивали. Категоричность мышления, нежелание идти на компромиссы, действия в собственных целях для собственной выгоды — это было низко и отвратительно. При этом правящий орган вообще не учитывался, но и не мог ничего сделать. Сложно как-то управиться с доведёнными до кондиции магами на пороге гражданской войны.

И это была не та опасность, которую любила Малвин.

Идеи для того, чтобы уговорить Дориана покинуть страну, так и не появилось. Но Малвин подбила близнецов на обработку отца: не иметь никаких контактов с противоборствующими сторонами, в политику не лезть, защиту дома усилить. Мередит согласно кивала и занималась подготовкой дома к осадному режиму. Закупала самое необходимое, галлонами варила зелья первой необходимости, а к чему-то более сложному притянула дочь. Малвин была не против, к тому же никто не мешал что-то улучшать.

Ритуалы она проводила вместе с братьями и отцом. Что-то делала сама исподтишка, доставая книги у крёстного и находя что-то интересное у Пруэттов. Так что за несколько дней в ритуалистике она хорошо попрактиковалась, чего не делала давно. В Африке найти подходящее место для ритуала было тем ещё квестом, поэтому обязательный ритуал на Самайн Малвин благополучно пропустила.

Но теперь Пруэтт-холл — неприступная крепость с защитой, завязанной на кровь, душу, магию, источник. Был ритуал, позволяющий воззвать к предкам, просить помощи их магию и души, но здесь надо было быть либо некромантом, либо магом с невероятным резервом. Малвин не могла похвастаться чем-то подобным, поэтому обходилась тем, что было по силам. И не сказать, что вышло плохо. Хорошо было бы замуровать врагов в фундамент ещё на момент постройки дома, но это тёмная и опасная магия. Хоронить врагов специальным обрядом и сажать дерево на место захоронения — тоже. Привязывать души, делая призрачными стражами, которые сведут с ума любого, кто попытается пробить защиту? Создать круг защиты из инферналов? Развеять прах сожжённого в ритуальном пламени мага, посеяв чуму или проклятье на любого, всяк сюда входящего?

Столько всего заманчивого и недоступного. За такое — пожизненное в Азкабане.

— Вы уже подобрали Гильдию? — поинтересовалась Малвин.

— Это было нелегко, — вздохнула Мередит. — Почти везде строгая цензура, проверка писем и ограниченный круг лиц. Одно письмо в месяц — где это видано? И это в том случае, если за учеником нет никаких промахов. Менее жестокой оказалась Гильдия в Швейцарии.

— Отличный стимул, чтобы не косячить, — хмыкнул Фабиан.

— Телесные наказания?

— И это тоже, — мрачно кивнул Гидеон. — Но в случае получения мною мастерства состояние нашей семьи увеличится в разы, не говоря о дополнительных голосах в Визенгамоте, авторитете и сотрудничестве с Гринготтсом. К тому же это известность на мировом уровне. Вхождение в определённые круги общества. Возможно, когда-нибудь я буду входить в МКМ (5) Британской делегации. Обычно маги уровня Мастера входят в делегацию. Если захотят.

— Сейчас главой делегации является Лорд Арктурус Блэк III, но на его место нацелен Дамблдор, — задумчиво сказал Дориан. — И на место главы Визенгамота — тоже. Хотя Тиберий натаскивает Крауча себе в заместители.

— Крауч? Он же, вроде бы, сейчас изучает письменности атлантов. Или ты про Барти? О, Мерлин! Барти Крауч станет судьёй Визенгамота? — страшно удивилась Мередит. Кажется, она училась всего на четыре года старше этого самого Барти.

— Не факт, но Тиберий очень хорошо о нём отзывается, — пожал плечами Дориан. — Барти его протеже, а ведь раньше Краучи не особо лезли в политику.

Малвин задумчиво посмотрела в потолок. Деятельность Дамблдора её несколько настораживала. Зачем подминать под себя посты? Конечно, это власть, но обязанностей это не отменяет. Одна только должность директора Хогвартса зачастую забирает почти всё время. А тут и высокий пост в Министерстве, да и на международные масштабы замахивается. Если политик, то почему бы не оставить пост директора тому, кто посвятит себя образовательным реформам и воспитанию достойного поколения? Как говорится, и рыбку съесть и… косточкой не подавиться.

Может, Виктор прав, и Дамблдор фигура нежелательная и подлежит устранению? Если верить канону, через каких-то десять лет Дамблдор в прямом смысле станет ВСЕМ в Магической Британии. Блэков, Лестрейнджей, Краучей, Пруэттов, Розье изведут. Малфои, Нотты, Яксли под колпаком. Поттер — годовалый герой, победивший Тёмного Лорда. Сирота. Очаровательный крестник Рэг, увлёкшийся по примеру Малвин зельями, умрёт, не дожив до двадцати лет. Шебутной Сириус будет сидеть в Азкабане двенадцать лет. Руди, Белла, Рабастан, Амикус Кэрроу с сестрой Алекто. Андромеда, вышедшая замуж за грязнокровку, будет изгнана из рода и получит в качестве наказания ребёнка-метаморфа. Эван… умрёт от рук какого-то аврора. Близнецы, убитые Долоховым при неясных обстоятельствах. Родители…

И вопрос: как?! Как за столь короткий период возможно провернуть такое?! Попахивает каким-то заговором или ещё чем-то. Потому что… от аристократов планомерно избавлялись. И кто за этим стоит? Неужели Дамблдор? Но зачем?

Волосы вставали дыбом от такого. Страшно было жить. По словам Виктора, Уизли должны были стать первыми последователями Дамблдора. То есть, Молли и Артур Уизли с выводком. Сейчас — Малвина Пруэтт и Виктор Бут. Зельевар и артефактор. Никаких Уизли и политики.

И всё же, почему именно семеро детей? Шесть мальчиков и последняя девочка? Семь — одно из самых магических чисел. Седьмой сын седьмого сына — невероятно одарённый ребёнок, маг с мифическими способностями. Такой и от печати Предателей крови может избавить. Неужели они пытались? Но это самый ненадёжный способ. Очень сложно рассчитать пол всех семерых детей. И им удалось это провернуть с шестью первыми. А на последнем сбились.

Вот это да-а… Малвин при всех своих способностях к ритуалистике вряд ли бы такое смогла. В таком случае, были ли Уизли так глупы, как показывали? Даже при поддержке Дамблдора очень сложно прокормить семью из семерых детей. И то, вряд ли старик давал деньги на содержание. Может, детей пристроил в Хогвартс бесплатно, но вот одевались-кормились они сами. И это, со слов Виктора, на зарплату мелкого чиновника? Да и были Уизли, кажется, как-то нарочито бедны. Какому-то сыну они купили сову, а эта животинка не из дешёвых на самом деле. А близнецы с их приколами откуда-то деньги хотя бы в первое время должны были брать. Не всё же они сами делали, в конце концов, да и ингредиенты, конечно, могут быть дешёвыми, но, учитывая эксперименты, уходить должно было очень много только на неудачные попытки. Особенно в первое время. Даже если просто брать и модифицировать существующие зелья и заклинания. Но если у Малвин — Подмастерья, между прочим, — получалось что-то значительно улучшить или изменить с попытки третьей-пятой, то каково школьникам без лаборатории, опыта и знаний?

А ведь положение недалёких бедняков очень удобно в некоторых ситуациях. В которых, обычно, не место гордости. Особенно, если существовала угроза полного уничтожения. Уизли же производили впечатление бедняков, нерях и плебеев, которые вызывают жалость, отвращение и недоумение. Но никак не желание уничтожить. Никому не мешают, так, маячат за заднем плане.

Тогда почему Уизли ненавидели Малфоев? Зависть? Хотя, от рук Пожирателя погибли братья Молли, поэтому они вполне могла говорить всякое, что являлось в принципе нормальным. А Малфой избежал Азкабана, при этом ещё богат и влиятелен. А могло ли это быть нарочитым? Малфои ведь не из тех, кто станет марать руки об… таких, если, конечно, они сами не полезут в открытую конфронтацию. А говорить всякие гадости… У богатых наследников это вызовет разве что презрение и ответное оскорбление. В драку не полезет, если оскорбление не слишком задевает честь семьи. Да и, по сути, кого-то вроде Уизли и на дуэль не вызовешь — это будет выглядеть убого. Так что Малфоев можно было в открытую ненавидеть, не получая от этого ничего существенного взамен, но прекрасно поддерживая образ.

Стало жутковато. Кто же такие Молли и Артур Уизли?

— Что-то случилось? — обеспокоенно спросила Мередит, взглянув на странное выражение лица дочери.

— Нет-нет, просто появились вопросы, — хмуро ответила ведьма. — Надо решить кое-что. Но это подождёт до завтра.

Надо было срочно связаться с Виктором. И строить убежище по всем правилам.

_______________________

(1)Из партийной характеристики штандартенфюрера СС фон Штирлица»:

«Истинный ариец. Характер — нордический, выдержанный. С товарищами по работе поддерживает хорошие отношения. Безукоризненно выполняет служебный долг. Беспощаден к врагам Рейха. Отличный спортсмен. Холост; в связях, порочащих его, замечен не был».

(2)Датская королевская академия изящных искусств (дат. Det Kongelige Danske Kunstakademi) — высшее учебное заведение в Дании. Находится в Копенгагене. Основана в 1754 году Н. Эйтведом.

(3)Улуру́ — сформировавшаяся около 680 миллионов лет назад в Австралии массивная оранжево-коричневая скала овальной формы. Расположена в регионе Центральная Австралия — самом южном административном районе Северной Территории в центре континента в 450 км к юго-западу от города Алис-Спрингс. В 18 км севернее от Улуру находится курортный городок Юлара с зоной отдыха и обслуживания туристов, на границе которого построен аэропорт Эрс-Рок.

Местные племена убеждены, что Улуру — это дверь, соединяющая мир духов с миром людей. Шаманы столетиями проводили здесь свои обряды. И даже в настоящее время местные жители считают гору реликвией. Но одни племена считают Улуру помощником и просят у нее разные блага. Другие же считают скалу вместилищем злых духов. Существует и другое поверье, что скала на самом деле полая внутри. И в самом сердце горы находится «источник священной энергии». Но как бы то ни было, гора действительно производит впечатление мистического места. Австралийка Робин Дэвидсон писала в своей книге, что никогда раньше не чувствовала той необыкновенной силы, которая исходит от горы. Кстати, аборигены считают, если взять частичку горы, то будешь проклят. И множество туристов подтверждают это. Они говорят, что после того, как взяли камешек в качестве сувенира, в их жизни начали происходить несчастья. И теперь, в почтовых отделениях скопилось множество посылок с камнями, которые прибыли из разных стран.

(4)Чавинда (исп. Chavinda) — посёлок в Мексике, штат Мичоакан, административный центр одноимённого муниципалитета.

Есть гипотеза, что в этом месте находится зона срыва времени. Может быть, это зона пространственно-временного искажения или аномальное место пересечения миров. Существует непонятная пока связь между нарушением нормального течения времени и некоторыми аномальными местами, в которых даже самые точные часы идут неправильно. Обычно в таких местах часы опаздывают на доли секунды в час. Наступают какие-то непонятные моменты, когда происходит как бы срыв времени, который похож на процесс освобождения накопленной энергии.

(5)Международная конфедерация магов (англ. International Confederation of Wizards) является волшебным аналогом ООН. Или, точнее, возникшая в середине ХХ века Организация Объединённых Наций стала магловским аналогом Конфедерации магов, которой к тому моменту было около двухсот пятидесяти лет.

Каждую страну на Конфедерации представляет небольшая делегация. Члены делегации, видимо, не пользуются равными правами: у каждой делегации есть глава. Иначе невозможен был бы саммит (встреча на высшем уровне) Конфедерации. А такой саммит прошёл в 1692 году и нашёл решения проблемы сокрытия существования магических существ от маглов.

Британские участники Конфедерации, вероятно, выбираются Министром магии Великобритании. Вполне возможно, что выбирают участников путем голосования внутри Министерства или Визенгамота.

— Я кое-что придумал, — довольно заявил Виктор и ткнул палочкой в меню. Через несколько секунд перед ним появилась креманка с тремя шариками мороженого ядовито зелёного цвета. — Давно хотел попробовать.

Малвин вздохнула и тоже сделала заказ: чай и миндальное пирожное. Место для разговора Виктор выбрал специфичное, но, стоит признать, здесь на них никто не обращал внимания. Хотя нет, кто-то пялится, совсем не стесняясь. Виктор перевёл взгляд в сторону смотрящего и мерзко ухмыльнулся.

— Репортёр, — тихо сказал парень. — Кажется, теперь за твоей личной жизнью будут наблюдать.

— Этого ещё не хватало, — возвела глаза к потолку Малвин.

— Пойдём, поговорим, — улыбнулся Виктор и закинул в рот оставшееся мороженое, от чего скривился. Ведьма недовольно вздохнула и залпом выпила остывший чай.

Паренёк явно запаниковал, когда увидел приближающихся волшебников, но ничего сделать не успел: Виктор кинул парализующее неуловимым движением палочки и отодвинул стул для Малвин, прежде чем разместиться самому. Парализующее снял, а ведьма быстро накинула несколько барьеров.

— Вы знаете, что за вторжение в личную жизнь я могу подать на вас в суд? — мягко спросил Виктор, кивнув на колдоаппарат, и снова заказал мороженого. Малвин воздержалась, внимательно разглядывая их… нового знакомого.

— Тонкс? — опешила ведьма, когда распознала бывшего однокашника. Кажется, он перекрасился, да и одевался… бедно, мягко говоря. Растянутый свитер, поверх которого была накинула поношенная мантия — всё это производило не очень хорошее впечатление. К тому же он ничего себе не заказал.

— Привет, — стушевался он и тяжело вздохнул.

— А-а… Эм-м… Виктор, это Тед Тонкс — мой однокурсник, — растерялась Малвин. Ситуация выходила из-под контроля. Судя по лицу Виктора, сложившимся обстоятельствам он не особо рад.

— Виктор Бут, — невозмутимо подал руку для рукопожатия парень.

— Я не хотел ничего дурного, — виновато опустил голову Тед. — Просто ты, Малвина, настоящая сенсация. Ни у кого нет твоего интервью, никто не знает подробностей, твои родители отказываются о чём-то говорить…

— Мерлин, — прикрыла глаза Малвин, чувствуя, как начинает раскалываться голова. Срочно надо бежать с острова!

— Вы хотели взять интервью? — приподнял брови Виктор. — Малвин, тебе не трудно же.

— Что? — возмущённо воскликнула ведьма. — Ты думаешь, я просто так избегала прессы? Меня просто замучили летом! Отец едва успевал отгонять сов от нашего дома! Не говоря о том, что некоторые наглецы приставали к нему на мероприятиях.

— Так значит, ты репортёр? — проигнорировал Малвин Виктор.

— Нет, я штатный колдограф. Хотел сначала в Аврорат, но… В общем, я собираюсь стать репортёром, — упрямо заявил Тонкс и с вызовом посмотрел на Малвин. Видимо, дело в Андромеде. Хочет занять достойное место в обществе и снова привлечь возлюбленную. Удачи ему.

— Вот как, — хмыкнул Виктор. — Решил подняться за счёт эксклюзивного материала? Ну-ну, молодец. Малвин, ты ответишь на вопросы этого молодого человека. И, надеюсь, вы понимаете, мистер Тонкс, что моё присутствие не должно быть упомянуто?

— Да-да, конечно, — растерялся Тед и достал блокнот с ручкой. — Э-э, можете сказать, почему вы не вернулись в Хогвартс после зимних каникул этого года?

* * *

— Объяснишься? — хмуро спросила Малвин, когда ответила на все вопросы Теда Тонкса. Всё было стандартно: обычные общие вопросы, фотография в интерьере кафе Фортескью, небольшая реклама себя любимой. Но удовольствия никакого, ведьма больше нервничала.

— Я кое-что придумал, поэтому мне нужно налаживать связи и продвигать людей, — пожал плечами Виктор.

Они решили посетить магловский Лондон, чтобы больше не привлекать внимание. Виктор трансфигурировал одежду Малвин в свободный свитер и штаны из плотной голубой ткани, а мантия превратилась в пальто. Он предпочёл те же штаны, обувь на толстой подошве со шнуровкой, футболку и короткую кожаную куртку на молнии. Было довольно пасмурно и сыро, но в Конго Малвин привыкла к высокой влажности воздуха.

— Так одевались в моё время, — задумчиво вздохнул Виктор, осмотрев дело своих рук. — Хотя джинсы должны были появиться. Но с пальто их не носили. Да ну, всё равно! Семидесятые — расцвет хиппи.

— Куда пойдём? — заинтересованно спросила Малвин, когда они вышли из Дырявого Котла.

— Парк? Кафе? Клуб? Или хочешь чего-нибудь купить? — пожал плечами парень и достал сигареты. — Не хочешь попробовать?

— Давай в парк, — после недолгих раздумий ответила ведьма, решив начать с чего-то менее шокирующего, и взяла протянутый бумажный цилиндр, внутри которого находилась сушенная измельчённая трава. — Я не пробовала курить. И отец использует трубку.

— Здесь есть фильтр. Сейчас считается, что он спасает от рака лёгких, — хмыкнул Виктор. — Но это не так.

— Рак лёгких?

— Страшная болезнь, её ещё долгое время будут называть неизлечимой, — серьёзно ответил парень и затянулся. — В моё время рак лечился на ранних стадиях, и то не все его виды.

— Тогда зачем ты это делаешь? — нахмурилась Малвин, повертев между пальцами сигарету. — И меня призываешь.

— Голова не так сильно болит после пары затяжек. А насчёт тебя… Знаешь, я придерживаюсь двух мнений: «всё, что не убивает, делает сильнее» и «попробовать в жизни надо если не всё, то многое». От одной сигареты ты не помрёшь, но будешь знать, что это такое и, возможно, это перестанет тебя привлекать.

Малвин пожала плечами, зажала между зубами фильтр и подожгла кончик сигареты. После первой затяжки она сильно раскашлялась, но дальше было легче. И боль в висках отступила.

— Интересный эффект, — пробормотала Малвин. — Надо будет попробовать вывести что-то подобное с лекарственными свойствами. Или хотя бы не такое вредное.

— Это уже не сигарета тогда. Запах табака ничем не подделаешь, — фыркнул Виктор. — Риджентс-парк? Хотя нет. Сейчас мы пройдём мимо Трафальгарской площади. Там есть колонна Нельсона, возведённая в память об адмирале Горацио Нельсоне, погибшем в Трафальгарском сражении в 1805 году. Я не хочу уезжать из Лондона в этот год, лишь бы увидеть восхождение на неё Джона Нукса, — хмыкнул парень.

— Ты часто гулял здесь? — поинтересовалась Малвин. Оживлённые улицы Лондона совсем не пугали её, к тому же было очень интересно. И исторические справки от Виктора приходились кстати.

— Да, меня интересует история. Дальше по Мэлл мы увидим Институт современного искусства.

Малвин полюбовалась на здания и широкую прямую улицу, по которой они шли. Здесь было ещё больше машин, чем на Чаринг-кросс-роуд.

— Эта улица была специально создана для торжественных церемоний с участием британских монархов. Не говоря о том, что она заканчивается Букингемским дворцом. Здесь много памятников и парков по сторонам улицы. Как раз на той стороне начинается Сент-Джеймсский парк. Впереди нас ждёт Мемориал короля Георга VI и королевы Елизаветы. Точнее, сейчас он только Мемориал короля, потому что вторая часть — статуя королевы Елизаветы будет открыта в 2009 году. Мальборо-хаус и Сент-Джеймсский дворец, Ланкастер-хаус. Мальборо-хаус был построен для Сары Черчилль, герцогини Мальборо в 1711 году, через сто лет отошёл короне и стал использоваться членами королевской семьи, в частности вдовствующими королевами и старшими сыновьями монархов.

Малвин вряд ли запомнит всё это, но просто идти и гулять с другом было… приятно. Комфортно. Уютно. Больше ни с кем ей нельзя было позволить себе расслабленное состояние. Палочка крепилась к руке, но не было зуда в ладонях, призывающего выхватить оружие, наставить с десяток барьеров и готовиться к осаде. Такое состояние было на протяжении всего путешествия в Конго и, да, это было великолепно. Но иногда следовало расслабиться.

— Букингемский дворец, — торжественно произнёс Виктор, когда они остановились у величественного здания. — Его история… Мне и дня не хватит, чтобы рассказать всё, что меня впечатляет, но просто знай — это прекрасно.

— Хорошо, — хмыкнула Малвин.

— Сейчас мы будем идти по Конститьюшн-хилл. По сторонам расположены Грин-парк и высокая ограда с колючей проволокой, за которой находится сад Букингемского дворца. Очень занимательно, что улица в XVII веке была обозначена как «дорога в Кенсингтон», но в том же веке получила современное название благодаря прогулкам короля Карла II. Через эту улицу мы выйдем к Гайд-парку.

Они расположились у озера Серпентайн в центре Гайд-парка.

— Здесь с запада примыкают Кенсингтонские сады. Там в этом году в чайном павильоне откроется художественная галерея, названная «Серпентайн» в честь этого озера, — пояснил Виктор.

Они спустились к воде, чтобы покормить лебедей и уток. Даже сейчас, в декабре, они тут были. В принципе, температура здесь редко падала ниже нуля градусов Цельсия. И лавочки были недалеко, поэтому они быстро подсушились и с комфортом расположились, наблюдая за водной гладью и красивыми птицами. Чары оберегали от ветра и прохлады, тянущей от воды. Виктор успел где-то раздобыть сандвичи и бутылку с соком.

— Летом здесь пикники, много детей и шумно. Сейчас посетителей мало, в основном туристы, но и они не задерживаются у озера.

— Я уже поняла, что ты можешь спокойно вести экскурсии по Лондону и его достопримечательностям, но это не отменяет того, что я жду объяснений.

— Ну… — тяжело вздохнул Виктор. — Ты меня захочешь убить.

— Давай-давай.

— Я хочу стать Министром магии… Шучу-шучу, опусти палочку! Хочу убрать Дамблдора и Волдеморта. Попаданец я или где, в конце концов? — возмущённо воскликнул Виктор. — Там даже школота справляется, а я чем хуже? Тем более через пару годочков у меня будет авторитет, сила и деньги.

— Ты безумен, — охрипшим от шока голосом заявила Малвин. — Нам бы сбежать отсюда, а ты… И грязнокровок втягиваешь! Чего ты добиваешься? Ты ведь и представить не можешь, к чему может привести такое!.. Учись, женись на Белле, рожай и воспитывай детей, но в политику не лезь! Прокляну же!

— Ну, тогда пусть твой Эван погибает от рук шизанутого аврора, а братья умрут в очередной потасовке орденцев и пожирателей. Пусть! Беги из страны, занимайся своими делами, — пожал плечами Виктор. — Я не патриот, но, знаешь, Британия мне нравится. И магическая тоже. К тому же, Беллу я намерен спасти, а она Блэков точно не бросит. И если есть возможность хотя бы попытаться, то я не откажусь. Война — это всегда гибель невинных людей.

— Когда я по сути убила Артура для того, чтобы обеспечить тебя телом, тебя мало волновали смерти невинных, — холодно заметила Малвин.

— Да, я эгоист, — процедил Виктор. — Но я благодарен Артуру за это тело.

Малвин молча отвернулась к озеру. Как же она не хотела этого! Особенно того, что Виктор решит в этом поучаствовать. Они — команда. Непостоянная, плавающая, но крепкая. Ближе этого наглеца у Малвин никого не было. У них связь душ, знания всех тайн друг друга, некоторая схожесть судеб. Привязанность. Самая большая в жизни ведьмы привязанность. Основанная не на чувствах, а проверенная временем, закалённая невзгодами, затянутая в крепкий узел доверием. И нельзя сказать, что недопонимания и несогласия разрушали это. Наверное, это очередные испытания на прочность, которые только укрепляли связь.

Поэтому за этим кошаком придётся идти до конца, прикрывая тылы, отвешивая подзатыльники, помогая советами.

— Я понимаю, — снова заговорил Виктор. — Тебе не хочется умирать и терять кого-то. Мне тоже. У нас есть привязанности здесь и их надо беречь.

— Просто возьми в охапку свою Блэк и путешествуй по миру. А я… мне не привыкать к потерям. Если Пруэтты не согласятся покидать страну, то что я могу? Насильно мил не будешь. Тем более Гидеон будет в безопасности.

— Дело не только в Белле, — вздохнул Виктор. — Понимаешь, так надо. Я чувствую, что так надо. Мы здесь не просто так, Мэл.

— А ты не боишься умереть?

— Не знаю. В прошлый раз я не понял, что случилось. Смерть не воспринимается мною, как конец. Не после того, как я стал попаданцем. И, если честно, интересно, что будет со мной после смерти в этот раз.

Солнца и так не было видно, а теперь и вовсе потемнело. Стало ещё холоднее, чары не держались. Они оба просто курили, трансфигурировав пальто и куртку в пледы. Всё-таки роль аристократки и примерной домохозяйки — это не к Малвин. Виктор достал из кармана монетку и начал бурчать под нос заклинания.

— Порт-ключ до Пруэтт-холла. Подумай, ладно? Мне без тебя не справиться.

— Не льсти, — фыркнула Малвин, повертев в руках серебряную монету с изображением Елизаветы II.

— Ты в местном обществе более адаптирована, — пожал плечами Виктор. — И с наследниками знакома.

— Я не понятна этому обществу, — пожала плечами ведьма. — И меня это не тяготит. Хотя неприятно иногда.

— Посудачат и забудут через несколько месяцев. В любом случае, ты зельевар и ритуалист, а такой специалист ценится. Мне в любом случае пригодятся консультации Мастера, — подмигнул Виктор. Малвин закатила глаза и активировала порт-ключ.

* * *

Последний мазок. Эван отошёл на четыре шага и внимательно осмотрел получившийся пейзаж. На его взгляд, очень даже неплохо, учитывая, что год назад пейзажи и натюрморты были его слабой стороной. Сейчас же именно эти направления были основными, хотя раньше Эван предпочитал портреты.

Он скопировал «Меловые скалы на острове Рюген» Каспара Давида Фридриха, но не добавил двоих мужчин и девушку, находящихся на краю пропасти. Потому что изображать людей Эван не мог. Точнее, теперь все человеческие портреты были друг на друга похожи чертами лица или ещё какими-нибудь деталями. Это угнетало: каждый раз видеть в своей работе человека, который разворотил грудную клетку неизвестными до этого чувствами и бросил. Эван рвал холсты, закрашивал лица, но каждый раз это выбивало из колеи, выворачивало душу и заставляло сомневаться в себе и своих талантах.

Он перестал читать газеты, выписывать периодику, разговаривать с людьми, лишь бы больше не слышать одно имя. Эван практиковал окклюменцию и добился в ней определённых высот, чтобы просто не вспоминать. Теперь пустота не взрывалась адской болью от мыслей и ассоциативных цепочек.

К Мордреду, Мерлину и Моргане. Он больше не подпишется на такое.

А скоро научится с этим жить. Возможно, даже спокойно перенесёт встречу. И вообще, пора бы уже успокоиться. Может, будет не так. Может, если он прочитает газету и узнает новости, то ничего не случится. Не могут же там столько времени писать про неё. Даже если и могут…

— Доброе утро, — учтиво поклонился слуга, когда он спустился в холл, чтобы пройти в столовую.

Отец сейчас занят, постоянно назначает встречи в разных странах, поэтому можно спокойно позавтракать без разговоров о политике, экономике и прочих вещах, Эвана не интересующих. Он готовился к поступлению в Академию искусств, хотя до окончания Хогвартса ещё полтора года. Ему всё равно нечем было заняться в замке: Эван сократил общение до минимума, усилил связь с замком, чтобы быть практически невидимым для окружающих. Это значительно упростило жизнь. А учёба всегда давалась без проблем, на стабильное «Выше ожидаемого» хватало и двух часов в день.

— К вам присоединится мисс Нарцисса, — оповестил Эвана тот же слуга, последовавший за ним.

— И где же она? — холодно спросил Эван, заметив, что стол накрыт на две персоны.

— Прибудет с минуты на минуту, сэр.

Кузина Нарцисса была, наверное, самой адекватной из всех родственников. Спокойная, умела поддерживать разговор и в то же время молчать, в детстве она единственная соглашалась позировать Эвану для первых портретов, в которых тогда было сложно узнать её черты. Но зато первый по-настоящему прекрасный портрет был именно написан с Нарциссы. Сейчас Эван не особо хотел с кем-то разговаривать, но вряд ли бы кузина пришла просто так.

Она практически вплыла в столовую, как и подобает настоящей леди. Эван встал и пошёл навстречу кузине, которая потянула руки вперёд и мягко улыбнулась ему.

— Очень рада тебя видеть, — призналась Нарцисса. — Выглядишь бледно. Ты бываешь хоть иногда на улице?

— Выхожу на балкон, — пожал плечами Эван. — Со мной всё хорошо, не переживай по этому поводу.

— Вся семья переживает за тебя, — с лёгким укором заметила кузина. — Уделяй нам время, прошу.

— Непременно, — покорно согласился Эван, чтобы не начинать бесполезный спор. — Как твои дела? Отец упоминал о твоей помолвке с Рабастаном Лестрейнджем.

— Ты мог бы и посетить мероприятие по этому поводу, — тихо фыркнула Нарцисса. — Да, всё верно. Для меня ничего не изменилось: что Люциус, что Рабастан, что Амикус.

— Меня удивляет твоё равнодушие. Андромеда пыталась сбежать, Беллатрикс упорно сопротивляется, а ты…

— Принимаю действительность такой, какая она есть, — пожала тонкими плечами девушка. А ведь точно: в марте ей исполнится пятнадцать лет. — Экспериментально удалось установить, что такая позиция в моём положении наиболее оптимальна.

— Воспитанным девушкам не следует знать таких сложных слов.

— Знания не бывают лишними, — хитро улыбнулась Нарцисса. — И я всегда могу поддерживать образ скудоумной, чтобы не обижать супруга.

— Рабастан не терпит рядом с собой кого-то превосходящего в интеллектуальном плане? — иронично поинтересовался Эван. — Боюсь, он сильно разочаруется в браке.

— Не знаю, — снова пожала плечами Нарцисса, — но обижать его не буду. Пока что.

Подали завтрак, и Эван с удовольствием вдохнул запах кофе и потянулся к кофейнику. Нарцисса бросила в его сторону осуждающий взгляд, помешивая чай со сливками и сахаром.

— Ты общаешься с мисс Янсенс? — спросила Нарцисса.

— М? А должен? — наигранно удивлённо спросил Эван и в который раз поймал укоризненный взгляд. — Мне нет дела до налаживания отношений. Единственная задача этого брака — обеспечить род наследником, так что не вижу смысла обременять себя.

— Мне было бы неприятно такое отношение к себе на месте мисс Янсенс, — заметила девушка. — А обиженная женщина — страшная женщина.

— Она флегматична, скучна. У неё ничем не примечательная внешность, я не заметил никаких склонностей к магическим дисциплинам. О чём нам говорить? О любовных романах, которыми она наверняка увлекается? Или о ведении домашнего хозяйства?

— В таком случае, чем примечательна мисс Пруэтт, раз ты намеревался на ней жениться?

Эвана едва ли не перекосило. Ментальные щиты ударили по разуму, зазвенело в ушах, виски сковало тупой болью. Кажется, он перестарался с окклюменционной защитой.

— Отношения с мисс Пруэтт, — процедил Эван, когда боль немного утихла, — являются ошибкой.

Лицо Нарциссы вытянулось от удивления, а потом во взгляде проскользнули сочувствие и горечь. Эвану сейчас было не до этого: в ушах звон прекращался, но от собственных слов хотелось взвыть. Кого он пытается убедить в том, что всё это было ошибкой? Себя? Самое глупое, что может сотворить человек, это пытаться обмануть себя. И у Эвана это, к сожалению, не получалось.

— Мне не стоило об этом говорить, — покаялась Нарцисса.

— Ничего страшного, — снова соврал Эван, погнув в руке вилку. Теперь надо будет ослаблять щиты, чтобы было не так адски больно от одних только разговоров.

Слуга подошёл с подносом, на котором была разложена почта. Эван скользнул взглядом по письмам из Гринготтса, которые ему пытался подсунуть отец, и сложенной газете, которую тут же взял в руки. Надо было пересилить себя, в конце концов, и начать включаться в этот мир. Всю жизнь просидеть взаперти он не мог.

Политика, политика, репортаж с приёма в честь помолвки наследника Лестрейнджей…

— Так теперь Рабастан наследник? — немного удивился Эван, скользнув взглядом по колдографии кузины с её женихом.

— Ты слишком долго не интересовался светской хроникой. Ещё в августе Лорд Лестрейндж назвал своим преемником младшего сына.

— И что с Рудольфусом?

— Он учится в Париже и ему явно не хочется заниматься делами рода, — пожала плечами Нарцисса.

«Малвина Пруэтт вернулась в Британию после полугодового путешествия по джунглям» — гласил заголовок. Эван усилием успел тормознуть взлетевшие щиты, поэтому обошёлся всего лишь болью в висках. Колдография, где серьёзная и явно раздражённая ведьма подпирала подбородок рукой, механически заправляла волосы за ухо, выдавая свою нервозность. Судя по взгляду, ситуация ей не нравилась, но она послушно растянула губы в улыбке, что выглядело чудовищно.

— Что-то случилось? — осторожно спросила Нарцисса, немного нахмурившись.

— Нет, ничего, — выдавил Эван, складывая газету. Читать не хотелось. Кузина бросила настороженный взгляд и полистала газету.

— Ох… — тихо выдохнула Нарцисса, рассматривая чёрно-белую фотографию повзрослевшей за год Малвины. — Ты…

— Прогуляемся? — прервал её на полуслове Эван. — Кажется, садовник высадил гиацинты в южной части.

— Гиацинты? — хлопнула глазами Нарцисса.

— Я как-то попросил его об этом. Ещё весной. Но тогда очень пышно цвели лилии и свободных мест не оказалось.

— Кажется, гиацинты на гербе Пруэттов, — тихо заметила Нарцисса. — Я не против прогулки.

— Спасибо, Цисс.

На Министерский бал Малвин затащили буквально силком. И не трудно догадаться, кто мог такое себе позволить и у кого в принципе такое желание возникло.

— Да оставьте её, тётушка, — неуверенно встал на защиту сестры Фабиан, опасаясь того, что внимание родственницы переместится на него самого.

— Мюриэль, ей и правда нечего там делать… — вздохнула Мередит.

Дориан предпочёл этот балаган проигнорировать, заперевшись в кабинете. В этот год Министерству придётся обойтись без присутствия Лорда Пруэтта. Малвин же молчала вынужденно: предприимчивая тётушка не постеснялась наложить Силенцио.

— Своим демонстративным игнорированием приглашения ты лишь даёшь слабину! — воскликнула раздражённая Мюриэль Пруэтт, которая сейчас как никогда напоминала ведьму. — У тебя час на сборы, Малвина Эдна Пруэтт!

Малвин угрюмо, упрямо и гордо помотала головой. Привязанная к креслу она чувствовала себя крайне не комфортно, но думать не хотела о том, что случится, если тётушка всё-таки выйдет из себя. Вот кого не остановит никакой закон о применении непростительного заклинания.

— Я уже купила платье! — полыхала праведным гневом Мюриэль. — Подобрала кавалеров на вечер! Придумала способ отвадить репортёров!

— У меня нет никакого желания посещать данное мероприятие, — выпалила Малвин, когда Фабиан кинул исподтишка Фините. — Я не хочу никого видеть, мне противно общество, которое спускается до разведения грязных слухов!

— Именно поэтому ты должна показать им всем, что просто так тебя не сломить!

— Я сдалась, тётушка! Доказывать им что-то унизительно для меня! Пусть эти люди продолжают перемывать косточки за неимением других развлечений! Очень жаль, что люди их возраста до сих пор не нашли другого досуга!

Наверное, перепалка могла бы продолжаться вечно. Малвин уже освободилась от пут и держала палочку наготове, чтобы в любой момент атаковать. Мюриэль недвусмысленно концентрировала заклинание на кончике палочки. Обстановка накалялась с каждым брошенным словом, пока в гостиную всё-таки не явился Дориан.

— И что здесь происходит? — веско спросил Лорд Пруэтт, заставив сестру и дочь замолчать и перевести взгляды.

— Дориан!

— Отец!

— Они сейчас камня на камне не оставят, — пожаловался Фабиан.

— Дорогой, будь добр…

— Малвина, собирайся. Мюриэль, ты… с тобой я ещё поговорю, — холодно отдал приказы Дориан и провёл рукой по рыжим волосам, собранным в низкий хвост.

— Но, отец! — возмущённо воскликнула Малвин.

— Мне написал мистер Бут, который попросил разрешения сопровождать тебя на приёме. Я не нашёл повода отказать ему, — немного устало вздохнул мужчина. — Предупреди меня, если вы решите обвенчаться.

— Что?! — вскинулась ведьма. — Я и Виктор? Ни в коем случае, мы всего лишь коллеги!

— Хорошо-хорошо, как скажешь. Но я уже согласился, поэтому у тебя нет выбора. Не хотелось бы портить отношения с будущем артефактором…

Малвин беспомощно кивнула и поднялась к себе, где некоторое время металась из угла в угол в бессильной ярости. Находиться в обществе этих людей было равносильно пытке. Потому что Малвин не любила внимание к себе, слизеринская натура, — истинно слизеринская натура! — всегда тяготила к роли стороннего наблюдателя. Жители подземелий в её время были тихими, незаметными, предпочитающими собственный комфорт. Змеи в большинстве своём одиночки, мастера бесшумного передвижения и маскировки. Хладнокровные, копящие яд для чётко продуманного убийства, безжалостные и умеющие отступать.

Это сейчас Слизерин превратился в факультет манерных аристократов, которые кичились своим происхождением перед каждым и уж точно были не против нахождения в центре внимания. Тому же Рудольфусу Лестрейнджу в этом плане подошёл бы Гриффиндор, впрочем, как и Беллатрикс Блэк. Андромеде и Нарциссе точно подходил Слизерин, Виктору место либо на Рейвенкло, либо на Гриффиндоре. Эван — Слизерин, однозначно. Рита Скитер — Рейвенкло или Слизерин.

Если рассматривать подрастающее поколение, через год поступающее в Хогвартс, то Джеймс Поттер и Сириус Блэк — однозначно Гриффиндор. Регулус и Барти — Рейвенкло, хотя с первым можно было ещё рассматривать Слизерин.

И кто придумал, что аристократам место на Слизерине, когда именно Годрик Гриффиндор был единственным Лордом из Хогвартсткой четвёрки? Слизерин же являлся бастардом вообще, Хаффлпафф уж точно не была безобидной домохозяйкой, кажется, она пришла на Британский остров в 830 годах, когда участились набеги викингов на Францию и Британию. Ровена была из фемы Диррахий (1). Как она оказалась на Британский островах до сих пор остаётся загадкой. Вся информация об Основателях в большинстве своём относилась к мифам, ничего точно и достоверно о прошлом каждого из Хогвартской четвёрки было неизвестно. Даже дата создания Хогвартса была расплывчатой, потому что первоначально замок создавался, как Убежище, а не школа для волшебников.

Малвин мотнула головой и с ненавистью посмотрела на платье. Чёрное, с длинными рукавами и юбкой в пол, разве что вырез до середины спины. И у кого здесь траур? Впрочем, Малвин всё устраивало: не хотелось привлекать внимание чем-то шикарным и безумно дорогим, как это любила делать Мюриэль. На изнанке было очень много рун, в спешке ведьма удовлетворённо опознала защитные контуры. Такое платье к тому же легко поддавалось трансфиругации со стороны хозяйки, при этом блокировало постороннее воздействие. Потайные карманы в складках юбки, украшения с гиацинтами — довольно пластичным камнем в плане воздействия магией.

Артефакты, зачарованные методами гоблинов. И кто сказал, что они сами занимаются изготовлением всех артефактов? То, что делают сами гоблины, они отдают в аренду, выкупить просто невозможно. А то, что делают люди, работающие на банк, пользуясь методиками ушлых коротышек, выходило на продажу, причём цены кусались не меньше. Данную парюру (2) для неё создавал отец со своей командой. Поэтому гиацинты, поэтому кольцо с опознавателем добавок, серьги с окклюменционным щитом, ожерелье с барьером, браслет с порт-ключом. С таким наборчиком артефактов можно было идти в бой.

Демонстрация того, что Пруэтты на её стороне.

Волосы собрала Уна в высокий хвост, немного завила, нанесла простой макияж. Всё максимально пристойно и строго. Малвин с удивлением заметила, что с Мюриэль у неё одно лицо, просто две капли воды. Разве что у тётушки всегда было высокомерное, даже горделивое, с лёгкой ироничной улыбкой и хитрым взглядом. Настоящая светская львица, или как называют таких дам. Охмурить мужчину любого возраста и социального положения для неё дело пяти минут. Малвин же имела какое-то равнодушно-спокойное лицо, скользящий задумчивый взгляд, хотя бывали моменты, когда она могла становится высокомерной, но становилась при этом холодной, опасной в своём тихом бешенстве.

Вот именно сейчас такое лицо у неё и было. Ведьмы злопамятны, а слизеринки вдвойне.

— Оу, — вытаращил глаза Виктор. — При параде я тебя давно не видел.

В холле он был один, но его точно кто-то пустил в дом. Впрочем, не важно.

— «Познакомился» с мистером Пруэттом, Гидеоном, Фабианом, миссис Пруэтт и э-э… миссис Пруэтт, — отчитался Виктор. — Кого будешь соблазнять?

— Кто под руку попадётся, — буркнула Малвин. — Они уже ушли?

— Да, твой отец, кажется, на грани запоя, поэтому я не стал возражать против того, чтобы он меня покинул. Всё равно эльфы бдят.

— Остальные, значит, уже ушли, — пробормотала ведьма. — Может, ну его?

— Нет, там будет Белла, — помотал головой Виктор. — Ты нас представишь друг другу.

— А сам? — нервно спросила Малвин, бросив недовольный взгляд.

— Слабо.

И зачем ей вообще идти на министерский бал?! Даже если она потенциальный будущий Мастер Зельеварения.

— Всё будет хорошо, самое главное держать лицо и не бросаться Круциатусами, — подбодрил её Виктор, повертев в руках порт-ключ в виде приглашения.

— Почему тебя вообще пригласили? — мрачно спросила Малвин.

— Потому что я завалился в британский филиал гильдии артефакторов, — пожал плечами Виктор. — Мастер Тьяго довольно-таки известный волшебник, поэтому меня, как его ученика, чуть ли не вылизали. Хотя им очень не хотелось, чтобы я начал интересоваться клиентурой или ещё чем-то сверхважным. Чуть ли не в уши чай заливали, водили хороводы и пытались перевести разговор к всякой периодике.

— И что ты хотел?

— Заявить о себе, — хмыкнул Виктор. — Намекнуть, что я как бы не против жить и работать в Британии. Но здешний Мастер Артефакторики — глава филиала — довольно мерзкий тип, к тому же он итальянец и бывает в Британии забегами. Разумеется, я, как гражданин Британии, предпочтительнее на посте главы филиала, чем иностранец, действующий зачастую в своих целях. А отдавать своё место кому-то старик ну никак не собирается.

В атриуме Министерства было довольно празднично и красиво. Малвин и Виктор оказались на отделённой площадке для аппарации и прошли в зал, который уже был полон гостями. Министр Магии — Юджина Дженкинс — улыбнулась им и поприветствовала.

— Мистер Бут, мисс Пруэтт, рада вас видеть на торжестве, — приятным голосом сказала женщина.

— Мадам Дженкинс, — обворожительно улыбнулся Виктор и приложился к ручке волшебницы.

— Добрый вечер, министр, — кивнула Малвин.

— Очень удачно, что вы пришли, мисс Пруэтт, — продолжила женщина. Всё равно основная масса гостей уже прибыла. — На торжестве присутствует Лорд Принц. Редкой гость на мероприятиях! Надеюсь, что это хоть как-то сгладит ваше впечатление.

Кажется, министр была прекрасно осведомлена о гонениях Малвин журналистами, от которых на таких торжествах никак не избавишься. Но при этом ей не хотелось терять будущего Мастера Зельеварения и портить отношения с чистокровной ведьмой.

— А вы, мистер Бут, оказались приятным сюрпризом, — продолжила Дженкинс. — Когда гильдия уведомила меня о вашем присутствии на Британских островах, то я, увы, уже не могла назначить встречу, так как, сами понимаете, эта суета с Рождеством, закрытие всех документаций, сверка планов…

— …политическая ситуация… — покивал Виктор сочувственно.

— Да, именно, — немного резко согласилась женщина. — Но я была бы рада вас видеть в ближайшее время. Вы ведь собираетесь оставаться в Британии ещё какое-то время?

— Разумеется, мадам. С нетерпением буду ждать письма.

Министр удовлетворённо кивнула и отпустила их наконец в зал. Танцы либо уже были, либо не начинались, либо будет ещё заход, но Малвин это особо не волновало. Сейчас её напрягали взгляды, из-за которых спина выпрямилась до идеальной осанки, даже мышцы поясницы свело. Виктор же благостно улыбался и незаметно выискивал Блэков или Беллатрикс.

— Видимо, молодые аристократы не очень комфортно себя чувствуют, — заметил Виктор. Молодые наследники, представители чистокровных родов и так далее стояли небольшой группой и без энтузиазма переговаривались между собой. Малвин едва ли не передёрнуло. — Пошли.

— Думаешь?

— Уверен. Да, там Розье. Да, для тебя это стресс…

— Ничего подобного!

— Не обращай на него внимания, — пожал плечами Виктор. — Стой рядом со мной, пей, вот тебе, шампанское и молчи, если тебя всё напрягает.

— Я хочу найти Лорда Принца, — мрачно ответила ведьма, но послушно последовала за другом. Фужер она благоразумно вернула на парящий поднос.

Эван поздоровался. Кивком. Было с этого какое-то разочарование, но умом Малвин понимала, что ждать чего-то крайне… глупо. И вообще, она сама виновата. Может ли она о чём-то жалеть, если сама бросила его? Видимо, может.

— Мэл, представь меня, — напомнил ей о происходящем Виктор, бросив изучающий взгляд на ведьму. Возможно, он чувствовал её подавленное состояние, хотя связь между ними почти исчезла.

— М… да, это Виктор Бут, — растеряно представила друга Малвин. — Мы с ним работали в Конго.

— Ты выглядишь… не очень хорошо, — заметил Дэниел. За прошедший год он как-то повзрослел, но больше не внешне, а морально. Серьёзный взгляд, спокойное лицо и лёгкая улыбка ему очень шли.

— Всё в порядке, — натянуто улыбнулась Малвин.

Беллатрикс смотрела на Виктора неотрывно, немигающим взглядом, изучающе. Он же неловко улыбался, едва ли сдерживал порыв сбежать к чертям. Малвин это почти позабавило.

— И каково это? — бархатным голосом спросил Рудольфус Лестрейндж, улыбаясь как-то таинственно. Он вдруг подошёл неприлично близко и взял её за руку, рассматривая лицо... своей жертвы.

— Что? — опешила Малвин от такого напора и едва ли не шарахнулась.

— Другая страна с другой культурой. Непривычный климат, — перечислял Рудольфус, не отпуская руки.

— Нормально, — сковано ответила ведьма и потянула ладонь из загребущих пальцев Лестрейнджа. Тот наигранным сожалением отпустил и отошёл на шаг назад. Дышать стало легче.

— Как насчёт… — начал было Рудольфус, но его прервали.

— Приглашаю вас на тур вальса, мисс Пруэтт, — послышался голос за спиной. Неприятно знакомый голос.

— Мистер Нотт, какая… неожиданная встреча, — с трудом сдержав шипящие звуки и через силу выдавив улыбку, поздоровалась Малвин. Тот смотрел на неё холодно, сверху вниз, нагнетая своей фигурой.

— Мистер Нотт, рад вас видеть! — немного разрядил обстановку Виктор. Магнус, в общем-то, вполне адекватно поздоровался и пожал руку знакомому.

— Мисс? — приподнял бровь Магнус.

— Как я могу вам отказать, мистер Нотт? — иронично хмыкнула Малвин и послушно подала руку. Непонятный взгляд Эвана грел душу, вызывая мрачное торжество. Она просто не могла упустить возможность хоть как-то… не важно.

Танцевала с Ноттом Малвин впервые, но невольно вспомнила их десятичасовое времяпровождение в расщелине. В вист они так и не сыграли, вообще едва ли не разругались, остальные часов семь просидели в гробовом молчании. После этого они не пересекались, что не вызывало никакого сожаления. Век бы его не видеть!

— Вы что-то хотели от меня? — после недолгого молчания спросила Малвин. Находиться в такой непосредственной близости с этим человеком было не комфортно.

— Может быть, — кивнул Магнус, явно собираясь с мыслями. Малвин тактично ждала. — Что вы думаете насчёт династического брака?

— Что?

— Я предлагаю вам брак, мисс Пруэтт. Не удивляйтесь.

— Вы отказались от брака со мной полтора года назад. Что изменилось? — ядовито спросила ведьма. Хотелось уйти, ударить этого урода, но держал он её крепко.

— У нас с вами похожие… увлечения. Думаю, мы бы смогли поладить. Да, отец настаивает с двойной силой на моём браке. Кажется, он уже готов на мезальянс, лишь бы претендентка была достаточно чистокровной. Достойнее вас на роль своей супруги я никого не вижу.

— Вот как, — дрожащим от сдерживаемого бешенства голосом кивнула Малвин. — Увлечения. Позвольте мне вас покинуть, мистер Нотт, иначе отвратительно публичного скандала нам не избежать.

— Мне воспринять это, как отказ? — уточнил Магнус.

— Да, я отклоняю ваше предложение.

— Уговаривать не буду, — спокойно кивнул Нотт. — Благодарю за танец, мисс Пруэтт. Хорошего вечера.

Малвин усилием сдерживала порывы всё здесь разрушить, уничтожить каждого, стереть в порошок… Она сама не поняла, когда на лице появились слёзы, которые никак не прекращали литься крупными каплями. Кажется, её трясло, она едва пробивала себе путь до какой-нибудь ниши или дамской комнаты через пелену слёз, чтобы там привести себя в порядок и придумать способ покинуть мероприятие. Только вот её схватили за руку и затащили за портьеру.

— Отпустите, — всхлипнула Малвин, пытаясь вырвать руку из крепкой хватки.

— Что он сказал? — знакомый до боли голос. Злой, тяжёлый, раздражённый. — Хочешь, я его убью?

— Тебя ещё не хватало, — задыхаясь, выдавила Малвин. Но отпускать её никто не собирался.

— Здесь чары, никто не услышит, — Эван гладил её по голове, как будто она ребёнок. Позволил уткнутся в пиджак, чтобы вдоволь поплакать, чем Малвин и воспользовалась.

Малвин не совсем понимала, что заставило её разреветься. Разве что в последнее время все вокруг казались врагами, действовали на нервы какими-то требованиями, ставили условия.

Пруэтты, конечно, не сильно на чём-то настаивали, но Малвин прекрасно знала, что той же Мередит теперь не комфортно на всех этих раутах, приёмах и балах, потому что спрашивают про дочь, о которой ей нечего сказать. Всем интересно, "когда наконец мисс Пруэтт соизволит остепениться", а сама мисс Пруэтт только начала чувствовать вкус свободы. Мюриэль же выражения не выбирала, ей не нравилось, что авторитет семьи неуклонно падает. Незамужняя мотающаяся по миру девушка, конечно, не настолько сильно позорит род, как если вышла за Предателя Крови, но репутация у семьи складывалась не лучшим образом. Родители, кажется, просто не хотели её терять.

С другой стороны давил Виктор. И давил он на совесть, вину и стыд аргументами. Правдивыми до отвращения, правильными и от того бесящими. При этом неумолимо тянул в противостояние, в которое Малвин не хотела лезть категорически. Тут ещё сыграла злую шутку их связь, как магическая, так и моральная. Другого друга ведьме не найти, никому более она не доверится, но идти за ним было страшно, ответственно и опасно. А Виктор, кажется, уже давно перестал бояться, перестал ценить жизнь.

Нотт же, в принципе, был в чём-то логичен. На него тоже давила семья, его поведение никому не нравилось, он унижал возможных невест своим пренебрежением. Потому что ни одна аристократка не выдержит его тяжёлого характера, его тяги к адреналину, которая выработалась на таких вот экспедициях. Нотт — боевик, ему нужны острые ощущения, Британия же просто сковывала своим снобизмом. В этом Малвин его хорошо понимала. Но брак — это не только схожие взгляды на жизнь. Это уважение, понимание, принятие. Несомненно, должны быть тёплые чувства, а не неприязнь, как в их случае.

Голова постепенно становилась тяжёлой, напало сонное состояние, глаза сами по себе закрывались. Мысли текли медленно и вяло, и это состояние, как будто… Малвин дёрнулась в руках Эвана, но тот держал её крепко. Паника не успела накрыть ведьму, потому что стало совсем темно и лишь мысль о том, что она непозволительно расслабилась, била по виску.

Вот уж от кого она не ожидала подставы, так это от Эвана. Отдалённо Малвин почувствовала искажение пространства, как при перемещении порт-ключом. Дальше была пропасть.

* * *

Она сразу поняла, что это он. Беллатрикс едва сдержала эмоции. В самом деле, чего она не ожидала, что Виктор Бут — это вот он. Молодой человек с шальной улыбкой и беспорядком на голове, идущий под руку с Малвиной-чтоб-её-Пруэтт. Эта… особа стала слишком часто становиться раздражающим фактором для Беллы.

Разумеется, она не имела никакого права претендовать на Виктора. Они общались, да, но Беллатрикс ни разу его до этого не видела. И вообще, в их отношениях не было намёка на что-то большее, даже учитывая ухаживая. После того, как она стала отвечать ему, подобные ненавязчивые знаки внимания исчезли. Виктор был интересен, начитан, много путешествовал и был умелым рассказчиком. Но он никогда не упоминал о своих родственниках и своём окружении, Беллатрикс знала, что он её ровесник и что он из Америки. Больше ничего.

И осознание этого факта ударило по самолюбию. Ведь Пруэтт наверняка знала больше о Викторе, они проводили много времени за живым общением, они работали вместе. Можно было назвать это ревностью и собственническими замашками. Да как угодно. Но Беллатрикс от этого ничуть не смущалась, лишь больше раздражалась. И на Виктора, и на Пруэтт. Просто потому что.

Виктор ей улыбался. Рассматривал и улыбался, немного напряжённо, к тому же он явно был готов сорваться с места в любой момент. Пруэтт же была рассеяна и бледна, впрочем, оно и понятно: её донимал Ежедневный Пророк почти с первого дня её возвращения.

— Мэл, представь меня.

«Мэл»! Как будто они настолько близки, чтобы называть друг друга сокращениями! А может и близки. И ведь этот… этот знал! Наверняка знал, что они с Пруэтт знакомы. Остальные в их небольшой группе молодых аристократов, достигших совершеннолетия, почти с равнодушием отнеслись к происходящему. Разве что Рудольфус наверняка взбесился. Потому что с какого-то момента он вдруг начал страдать по рыжей стерве. Кажется, это началось ещё осенью прошлого года, потому что Лестрейндж резко перестал уделять львиную долю своего времени девушкам. И даже предупредил Пруэтт, что кузен некромант. Хотя это больше напоминало попытку породить в ней желание сбежать от Эвана подальше.

Рудольфус вообще сильно изменился после столкновения с практически отвращением к собственной персоне со стороны одной наглой гриффиндорки. Хоть он и слизеринец, но девушки с факультете Годрика забывали об этом, стоило Лестрейнджу обратить своё внимание на одну из них. Пруэтт, несмотря на свою достойные Гриффиндора упрямство и тугодумие, раньше к Рудольфусу относилась адекватно, потому что они всё-таки с детства общались. По крайней мере, своего Уизли она всегда тормозила, когда тот пытался «набить морду» Лестрейнджу. Седьмой курс ознаменовался такой откровенной неприязнью Пруэтт к Рудольфусу, что весь Слизерин первое время подначивал своего колоритного представителя, что, вот, наконец, нашла коса на камень. Беллатрикс тоже пустила несколько шуточек по этому поводу. И вот такое вот последствия.

По сути, Эван и Руди почти что синхронно встрескались в Пруэтт. Похудевшая стерва, изменившаяся в поведении, привлекла к себе много внимания. И если Эван, который явно пересекался где-то с Пруэтт наедине, был понятен, то как Рудольфус вляпался было загадкой.

Рудольфус чуть ли не откровенно приставал к Пруэтт. Вполне возможно, что хотел поймать момент, чтобы создать ситуацию, когда у Малвины не было иного выхода, как согласится хотя бы на танец. Но та шарахалась от него, как от огня, без отвращения, но с явным недоумением и паникой. И это ей приписывают легкомысленное поведение и едва ли не оргии в публичных домах? Даже не смешно!

И Магнус Нотт, который Лестрейнджа легко обломал. Одной фразой поставил на место недавнего школьника. Одним взглядом заставил всех их вытянуться по струнке и напрячься, чувствуя превосходство. Пруэтт едва не перекосило. И говорила она сдавленно, медленно, сдерживая что-то… негативное. Нотт, впрочем, и бровью не повёл, взглядом заставил согласиться на тур вальса и утащил хрупкую на фоне собственной фигуры Пруэтт к танцующим парам. Этот, конечно, вряд ли влюбился в девчонку, вчерашнюю школьницу, но иметь виды на представительницу чистокровного рода и самое молодое Подмастерье Европы мог. Если бы не репутация, то Пруэтт была бы самой завидной невестой.

Виктор Беллатрикс тоже пригласил. И молча вёл её в танце, максимально аккуратно лавировал между остальными парами, смотрел изучающе и внимательно. Беллатрикс не отступала, искала во взгляде что-то, чтобы увериться окончательно, что хоть какие-то чувства между ними есть.

— Мы общаемся больше года, мисс Блэк, — подал голос Виктор. — Могу ли я рассчитывать, что вы согласитесь на моё предложение о помолвке?

Мог. Мог!!! Беллатрикс была готова повторить это много раз. Если бы не привычка держать лицо, то она бы улыбалась. Обида, подозрения, метания улетучились в один момент, потому что взаимно.

— Напишите Лорду Ориону Блэку, мистер Бут, — совладала с эмоциями Беллатрикс. — Лично я не возражаю.

Он, в отличие от Беллы, сдерживать эмоции не собирался, поэтому улыбался открыто, широко и довольно. Всё было хорошо.

_________________________

(1)Фема Диррахий (греч. θέμα Δυρραχίου) — военно-административная единица Византийской империи (фема), расположенная на территории современной Албании и охватывающая всё адриатическое побережье этой страны. Фема была создана в начале IX века и названа в честь её столицы, Диррахия (современный Дуррес).

«Ровена» — арабское, татарское, албанское, германское имя.

(2)Парю́ра (фр. parure — убор, украшение) — набор ювелирных украшений, подобранных по качеству и виду камней, по материалу или по единству художественного решения.

Малвин не помнила абсолютно ничего. Тёмная пропасть с момента потери сознания до пробуждения в незнакомой богато обставленной комнате. Розье-касл. Спальня была полностью адаптирована под неё: туалетный столик был обставлен зельями, которыми она пользовалась дома, за зеркальными дверьми находился полупустой гардероб с одеждой, просто огромная кровать с балдахином и множеством подушек, которые пахли привычно — цветами апельсина и розмарином. Широкий балкон с видом на сад, цветущий совсем по летнему…

— Доброе утро, госпожа, — в комнату вошли три женщины в одинаковой одежде, заставив Малвин вздрогнуть от неожиданности. — Моё имя Ханна, это Мэгги и Селина. Наша задача помогать вам, сопровождать вас и выполнять поручения.

— А-а… Малвина Пруэтт, приятно познакомиться, — кивнула ведьма поднимаясь с чересчур мягкой кровати.

— Теперь вы Малвина Розье, госпожа, — с улыбкой заявила Ханна — женщина средних лет с тёмными волосами и приятным лицом. — Будущая Леди Розье.

— Так значит, я замуж вышла, — хмыкнула Малвин, заметив на пальце кольцо. — Ну что ж…

— С чем приготовить вам ванну?

— Какое платье предпочитаете?

— Пожелания к завтраку?

Малвин почти с ужасом посмотрела на… помощниц. Одна из них — серьёзная женщина с тугим пучком светлых волос на затылке — отправилась в гардеробную и цепким взглядом изучила все зелья на туалетном столике, Ханна вошла, видимо, в ванную комнату, а самая молодая из них вопросительно смотрела на ведьму в ожидании.

— У меня нет предпочтений, — сформулировав мысль, промямлила Малвин. Ей было очень некомфортно в обществе незнакомых женщин, задающих бесконечные вопросы и врывающихся в её личное пространство.

— Хорошо, госпожа. Ах да, моё имя Мэгги. Мы попросили Леди Пруэтт ознакомиться с вашей медицинской картой и проконсультировались с вашим целителем по поводу рациона, — серьёзно заявила эта странная женщина, достав откуда-то толстый блокнот, который повис в воздухе, и самопишущее перо. — Мы составили вам меню на каждый приём пищи в течение недели, постарайтесь придерживаться.

— Л-ладно.

— Какую температуру воды предпочитаете? — поинтересовалась вернувшаяся Ханна, когда Мэгги ушла, видимо, отдавать распоряжения по поводу завтрака.

— Умеренную. И э-э что-нибудь успокаивающее, пожалуйста.

— Леди не должна издавать подобные звуки, — покачала головой Ханна. — Через пять минут я вас позову.

— Как госпожа относится к корсетам? — спросила, видимо, Селина. — Каблуки? Кружева? Белила? У вас хорошая кожа и приемлемая фигура, так что корсет не обязателен, как и корректирующие косметологические средства.

— Хоть что-то хорошее, — мрачно фыркнула Малвин. — Одежда должна быть максимально удобной, не сковывающей движения и легко поддающейся трансфигурации.

— Думаю, вам придётся отказаться от удобства с этого дня, — хладнокровно заявила Селина. — Платья Леди не подразумевают комфорта, при этом вам просто необходимо выглядеть в них естественно.

— Ванна готова, госпожа.

За прошедшие десять минут у Малвин совершенно разболелась голова. Раздеваться при незнакомой женщине догола было равносильно пытке. Ведьма почувствовала страшное смущение, когда поняла, что Ханна не собирается выходить. Но пришлось с горем пополам расстаться с сатиновой ночной рубашкой с какими-то кружевами и едва ли не упасть в воду. Малвин тут же прижала ноги к телу и мрачно представила, что такая пытка её будет ждать ежедневно.

Ханна продержала в воде её почти час, рассказывая о средствах, которые она использует. Только на волосы она потратила полчаса.

— Шрамы не украшают женщин, — покачала головой Ханна, когда наткнулась на рубец поперёк правых нижних рёбер.

— Я не смогла от него избавиться, не помогли никакие доступные зелья в той обстановке, — пожала плечами ведьма. Ей рубец никак не мешал, она давно перестала его замечать.

— Есть мази, которые втираются курсом, — покачала головой женщина.

Селина занялась волосами, собирая их в высокую причёску, пока Ханна наносила крема на лицо, руки и остальное тело. Настал черёд «облачения», когда Малвин по сути крутили, как куклу, занимаясь сначала нижним бельём, а потом и самим платьем. Даже чулки на неё надевали и подвязывали. Было жутковато. Благо, обошлось без корсета, но от этого ношение платья с юбкой в пол не стало удобнее. От Селины достался довольно болезненный тычок меж лопаток, который заставил прогнуться.

— Мы займёмся вашей осанкой, — пообещала женщина. — Ужасное упущение со стороны ваших родителей.

— Подбородок выше, госпожа. И держите руки спокойно, не стоит теребить ткань.

— За завтраком старайтесь вести себя достойно.

Замок всё-таки поражал. Размерами, богатством, шиком и витающей магией. Эльфы в белоснежных сорочках с гербом рода напротив сердца совсем не прятались: они начищали паркет воском и заклинаниями чистили ковры на полу.

— Замок полностью прибирают каждую неделю, — пояснила Ханна. — Но сегодня состоится мероприятие в кругу семьи в честь женитьбы господина Эвана.

— Какого плана мероприятие? Кто приглашён? — нервно спросила ведьма.

— Небольшой праздник, ничего особенного. Разумеется, прибудут ваши родители, мистер Сигнус Блэк с госпожой Друэллой и дочерьми. Вы хотели бы включить кого-то в этот список? — живо заинтересовалась Мэгги.

— Я думаю над этим, — кивнула Малвин. Стоит ли звать Виктора?

Столовая была по сути полупустой: длинный стол стоял посреди помещения в окружении массивных стульев, а до стен, увешанных картинами, ещё было несколько метров. Высокий потолок с лепниной, фресками и огромной люстрой. Малвин даже зажмурилась и поспешила отвести взгляд.

За столом были только Эван и Адриан, которые тут же поднялись с места, когда Малвин вошла.

— Доброе утро, — после длительного молчания сказала Малвин. На Эвана она не смотрела, сосредоточив внимание на Лорде Розье. Тот отвечал ей оценивающим взглядом и лёгкой усмешкой.

— Прекрасно выглядите, Малвина, — позволил себе обаятельную улыбку Адриан и схватил ладонь ведьмы.

— Благодарю, — процедила Малвин с натянутой улыбкой и вернула ладонь обратно себе. Раздражает.

* * *

Виктор далеко не сразу заинтересовался магией, как явлением. Да и времени особо не было разбирать все нюансы и правила, с каноном и фаноном вообще была беда. Но теперь ручки дошли и, если честно, он немного ох… удивился.

В первую очередь Виктор решил изучить себя. Как так вышло, что душу удалось «пересадить» из одно тела в другое? Как её вообще удалось призвать в тело магического существа? Помогли медитации и техники самопознания, которые Виктор использовал для постижения самого себя. В какой-то момент он увидел себя, так сказать, с изнанки. То самое «ядро», каналы и узлы, которые медленно и тягуче переносили магию, поддерживали жизнедеятельность, позволяли колдовать.

Начались эксперименты с таймерами и ведением записей. Виктор пытался ускорять поток, концентрировать в каких-то местах, отмечал затраченное время и эффект. Первое время банально не получалось продержаться больше нескольких секунд, но с каждым разом поток магии становился послушнее, а каналы будто расширялись. Через месяц таких тренировок Виктор провёл ещё один эксперимент: сколько люмосов он может создать до полного истощения? Вышло двести сорок семь. Ещё через один месяц — триста восемьдесят пять. Это почти в полтора раза больше.

Поразило. Честно, раньше казалось, что работает по-другому. Виктор на самом деле не особо задумывался о том, каков механизм магии, хотя для инженера это стыдно. Он воспринимал магию, как что-то по-настоящему чудесное, и не стремился объяснить происходящее. Это почти как верить в Бога — не знаешь, не понимаешь, но всё равно веришь, восхищаешься, превозносишь.

Предстояло выяснить, как магия связана с телом и душой. Тут Виктор вспомнил, что Эван Розье умеет видеть или чувствовать чужие ауры, и стало страшно. Может ли он заметить, что Виктор Бут — это Артур Уизли? И стало понятно, почему такой доходяга колдует без палочки: некроманты наверняка должны лучше понимать, что такое душа и с чем её едят. А там и до магии недалеко. Вероятно, Розье занимался раскачкой каналов и ядра, чтобы одним выбросом магии не поднимать какое-нибудь небольшое кладбище. Вообще, таким вот одарённым необходимо обучение едва ли не с пелёнок, иначе последствия будут катастрофичными.

В общем, вопросов образовалось много и ответов на них давать никто не спешил. Виктор, конечно, перерыл библиотеку Мастера, изучил вопрос настолько, насколько успел, но этого было мало: интерес стал зудеть с огромной силой. Тут ещё предстояло разобраться с политической ситуацией, менять канон и уломать Малвин на участие в этом безобразии, хотя подвергать её опасности он не хотел. Тут пришлось думать, как, собственно, поймать двух зайцев: и сотрудничать, и обезопасить.

Эван вроде подходил, хотя тут стоял вопрос в другом: как его смог раскатать Моуди, отделавшись одной ногой и глазом? Или чем он там пожертвовал в бою с Розье. Моуди, может, силён, но всё-таки это некромант, тому душу выдернуть из тела — как два пальца об асфальт. Или эту душу подчинить. Тогда какого Волдеморт не подчинил с помощью пацана того же Министра или Крауча? Не знал о способностях некромантов? Смешно, учитывая, что он создал целый пруд инферналов. Не Высшая некромантия, но как минимум в теме Тёмный Лорд был. Скрывал ли свой Дар Эван? Мог. Но о нём знал как минимум Лестрейндж и наверняка Беллатрикс с сестрами, ведь их мать из Розье. Стала бы фанатичная последовательница скрывать подобный факт от обожаемого господина? Вряд ли, если только её обетами не скрутили. Но тот же Рудольфус спокойно проболтался Малвин. Запутано.

Нет, вряд ли Волдеморт знал. Потому что захватить страну для некроманта не такая большая проблема. В истории и не такое случалось. Только вот некромантов стремятся убить почти всегда, у них другое восприятие мира и ценности, человеческая жизнь и собственная жизнь — мелочь. Вроде как. Смысл ценить жизнь тому, кто по сути может ей манипулировать? Да и отмороженный этот Эван, хоть и сохнет по Малвин как-то неадекватно.

В общем, решение с Малвин, хоть и со скрипом, Виктор принял. Если она узнает, то убьёт. Но по крайней мере, Эван за неё распотрошит, расчленит, сожжёт, воскресит и четвертует. Потом и над душой надругается. И посмертие устроит весёлое, организовав перерождение в какого-нибудь таракана.

Выйти на переговоры с этим затворником было тем ещё квестом, Лорд Розье чуть не прибил Виктора на подходе, не говоря о его боевиках. Адриан Розье жёстко допросил его с веритасерумом и ещё какими-то чарами, которые не давали врать. Потом клятв навесил. Кажется, он был всё-таки не против того, чтобы сынок женился на своей Пруэтт. Впрочем, Эвану явно необходимо что-то вроде стоп-крана, а Малвин успешно с этой ролью справится.

Не сказать, что Эван на разговор шёл охотно. Начать хотя бы с того, что Виктора чуть с порога не прокляли, помогла ловкость и готовность к тому, что захотят прибить. Розье явно его на дух не переносил, смотрел с… прохладцей и совершенно не скрывал своеобразное оружие — металлический жезл. Палочка не справлялась с потоком энергии, который формировался для мощных заклинаний и имел высокую скорость каста, и Виктор боялся представить, чем мог его проклясть прирождённый некромант.

Через два часа разговоров, убеждений, оправданий со стороны Виктора и допроса со стороны Эвана они пришли хоть к какому-то соглашению.

Вообще, этот Розье оказался тем ещё лицемером. Начать с того, что он только с Малвин был милым, белым и пушистым, и то… Виктору едва удалось уломать его на адекватный ритуал бракосочетания. Потому что Эван, когда они наконец перешли к относительно нормальному обсуждению проблемы, настаивал едва ли не на рабстве. Точнее, подчинение супругу, которое позволяет отдавать приказы, отслеживать местонахождение и вытворять вообще всё. Малвин бы не смогла ничего противопоставить ему, не сбежать, ни защититься — подобная клятва бы просто убила её при попытке навредить супругу. А она бы скорее умерла, чем стала бы подчиняться. Но Виктор старался, мысленно аплодировал себе стоя, потому что ему удалось привести правильные аргументы в сторону равноправного брака. Такого он Малвин точно не желал.

План был прост: похитить и провести ритуал. Похитить Малвин — та ещё задача, она вообще стала довольно сильно печься о своей безопасности на недружелюбно настроенных островах. Снизить критическое мышление и накрутить её, чтобы уменьшить паранойю, оказалось трудно. Малвин вообще долго держалась, учитывая, что Виктор изводил её разговорами почти каждый день, навесил несколько заклинаний настроения — довольно простых и незаметных, к тому же обстановка в семье была накалённой. Нервный срыв всё-таки случился, даже неожиданно, что Малвин расклеилась окончательно прямо на приёме, который должен был её только сильнее вымотать по плану Виктора. Но так даже лучше: похитил её сам Эван, поэтому Виктор был максимально чист. Разве что Розье после своего бракосочетания разгромил полигон, выглядел до того злобно и мрачно, что Виктор не спешил узнавать, что там и как.

Наверное, подтверждать брак, по сути насилуя будущую жену, было не очень. Виктор винил себя, конечно, но он думал о будущем. Эван не станет принимать метку, потому что Малвин скорее всего его прибьёт. И как он собирался делать из неё рабыню, если испытывает какой-то щенячий восторг только от её внимания? Да он сам готов ей служить, лишь бы она никуда не уходила. При этом вряд ли он позволит ей помыкать собой. Своеобразный какой-то. Но и Малвин с прибабахом, конечно. Идеальный, мать его, союз.

Но, по крайней мере, безопасность Малвин гарантирована. Самое главное, чтобы она не узнала, кто тут такой заботливый нашёлся. И у Виктора больше времени на изучение своих способностей и составление плана. Плюс, Блэки, а там своя пляска.

* * *

У Малвин плохо получалось соображать и анализировать. Сразу же после завтрака она вернулась в комнату, запечатала двери от трёх мегер и сорвала с себя все эти тряпки. За неимением нормальной одежды пришлось закутаться в одеяло и усиленно думать.

Влипла она сильно. Судя по обручальному кольцу, брак равноправный, да и артефакт с сюрпризами, письмена на нём явно не из европейской группы. Малвин хорошо разбиралась в рунологии благодаря ритуалистике, но ничего подобного она не встречала. Но равноправный брак не означал, что у неё нет обязанностей и ограничений. Условия ритуала необходимо было узнать и как можно скорее, не хватало откат словить по незнанию.

Конечно, сама виновата. Совсем расклеилась, расслабилась, да и стала доверчивой. Эван — чистокровный аристократ, а не божий одуванчик, к тому же некромант. Но именно с его стороны она не ждала подвоха. Зря. В общем-то, поступил он вполне себе по закону, никто не запрещает похищать девушек, разве что можно таким образом заработать себе кровников, как те же Уизли с Малфоями и Блэками. Пруэтты вряд ли начнут мстить Розье, не в том положении сейчас Дориан, чтобы что-то противопоставить Лорду Адриану. У Розье около четырёх тысяч магов, в масштабах магической Британии — небольшая армия. Поэтому тот до сих пор не принял Метку Волдеморта: тому по сути перейдут все человеческие ресурсы Розье, а тот, как сюзерен, из-за мудрёной клятвы так поступить не может, так как в ковене состояли не только британские маги. В общем, Пруэттов уничтожить для Адриана Розье — дело нескольких часов.

— Нам надо поговорить, — из пространства в комнату шагнул Эван. Выглядел он неважно, но Малвин это не особо волновало: ей всё равно хуже, и это по его вине. Её внешний вид он тактично проигнорировал, улёгся на кровати и уставился в балдахин.

— Описание ритуала, — потребовала Малвин.

— Будет, — кивнул Эван. — К вечеру я найду записи. Ритуал фамильный, довольно древний, описание на народной латыни (1).

— Нормально.

— Ты меня ненавидишь.

— Нет, сама виновата. Ты в своём праве.

— Правда? — скептично фыркнул Эван, переводя взгляд на неё.

— Я тебе нервы вымотала, намеренно. Не совсем, но выходит, что так. Думала, будет лучше, а ты чуть совсем не свихнулся. Виновата я.

— Но ты меня игнорировала за завтраком.

— Интересно, что я должна была сделать, да и при твоём отце? — насмешливо спросила ведьма.

— Поздороваться?

— Я хотела тебя убить, — пожала плечами Малвин. — И сейчас не отказалась бы.

— По крайней мере, ты моя, — Эван слабо улыбнулся.

— Надеюсь, тебе полегчало, — язвительно процедила ведьма и откинулась на спинку кровати.

— Значительно. Ты в безопасности. Я выслушаю твои условия.

— Убери этих мегер от меня, — поджала губы Малвин. — Меня хватило на одно утро, потом я буду убивать.

— Ты моя жена, а я — Наследник. Отец настоял на твоём обучении всему, что должна знать Леди. За этот брак я должен теперь быть приличным Наследником.

— А до этого ты каким был?

— Не соответствующим, — хмыкнул Эван. — Я планировал учиться в Датской королевской академии изящных искусств, но отец настоял на нормальном обучении, так как из-за моего брака пришлось разорвать очень выгодную договорённость с австрийским родом.

— Какие жертвы, да ради меня! Я польщена.

— …Герда Янсенс хорошо подкована в ведении дел рода, поэтому мне можно было заниматься чем вздумается, полагаясь на её.

— Так женился бы на ней, и всё было бы прекрасно.

— Ты злишься, — насмешливо заметил Эван и резко потянул Малвин на себя. Как у него вышло, ведьма не поняла, ведь между ними было довольно много пространства. Хотя, может это заклинание, ведь колдовал этот… этот молодой человек невербально и без палочки. — Знаешь одну особенность ритуала? — он перевернулся и прижал сильно удивлённую Малвин к кровати, нависнув сверху. — Ты будешь хотеть только меня. И очень сильно.

— Притащи это грёбаное описание, — прошипела Малвин, стиснув зубы до боли в челюсти. Вся её магия буквально вибрировала от такой близости, и это было неправильно и неестественно. Вдоль позвоночника бегали мурашки, пульс резко участился, в животе потянуло неадекватно сильно, почти до боли.

— Я же обещал, — кивнул Эван, не отвлекаясь от изучения тела. Трогал ключицы, рёбра, выпирающие тазовые кости, игнорируя другие части тела. Перешёл к острым коленкам и узким ступням.

— Остановись, я тебя прошу, — жалобно фактически простонала Малвин от непонятных ощущений.

— Я не думал, что ты так быстро… Слишком сильная реакция. Тебе больно? У нас крепкая связь, мы никогда не сможем друг другу изменить. Кажется, я немного перестарался.

— Да меня скрутило так, что я сейчас помру!

— М-м… Кажется, тут дело ещё и в том, что твоё ядро подстраивается под магию нашего рода. Нужна стабилизация.

— Почему ты так спокоен?!

— Я лучше контролирую свою магию, но и правда с трудом себя сдерживаю, — серьёзно заметил Эван. — И что делать? Ты же не хочешь, чтобы…

— Нет!!! Даже не думай, я тебя не простила! — возмущённо процедила Малвин и, прогнувшись в пояснице, всхлипнула, когда Эван скользнул языком по рубцу.

— Мастурбация — грех.

— Да что ты говоришь!

— В Коннектикуте за онанизм смертная казнь, ты знала? А Кант считал его грехом, страшнее самоубийства. В прошлом веке в Англии онанизм лечили кастрацией, электрошоком, прижиганием крайней плоти раскалённым железом…

— О Мордред, ты можешь прекратить?!

— Зачем? — явно наигранно удивился Эван. — Я просто подожду, пока ты сама попросишь.

* * *

Рудольфуса немного потряхивало от выпитого жутко тёмного и крепкого кофе — привычка пить кофе утром у него появилась во Франции — и новостей на первой полосе Ежедневного пророка. Наследник Розье женился. На Малвине, мать её, уже в девичестве Пруэтт.

Да уж, их взаимоотношения интересовали светское общество больше года, кто-то даже заключал пари, хоть ставки не делали. На фоне такого поведения было хорошо понятно, что общество заскучало, а это обычно ни к чему хорошему не приводило. Мама тоже поддалась вакханалии после их прибытия на приём у Лестрейнджей в честь Самайна в 1969 году, поэтому с удовольствием перемывала косточки бывшей мисс Пруэтт со своими подружками по пятичасовому чаю.

Рудольфус немного бесился тогда. Потому что Пруэтт вводила его в ступор с начала седьмого курса. Раньше она была довольно-таки предсказуема, глуповата и наивна, да увлечение Уизли отнюдь не красило, но Рудольфус знал её, как облупленную. Знал, что от неё ожидать, знал, что она была влюблена в него на третьем курсе, знал, что она его и правда не переносит, потому что он бабник, кобель и ещё Мерлин знает кто. К тому же, слизеринец.

Неожиданная и явная смена поведения заинтриговала. Чем же её приложил собственный папаша, раз она теперь совсем другой человек? Рудольфус был крайне любопытным вообще-то. Ещё она возненавидела его по-настоящему. Не так, как раньше — больше вынужденно, чем по какой-то причине, а со всей силой. Малвина фактически пылала гневом, неприязнью и каким-то отчаянием, когда натыкалась на него взглядом. Что творилось в рыжей голове этого безрассудного создания было категорически невозможно понять.

Потом в неё втрескался Розье. Хогвартс чуть ли не вскипел от таких страстей: гриффиндорка, ярая ненавистница чистокровных и чокнутый слизеринец из тех самых приверженцев теории чистоты крови. Рудольфус каким-то десятым чувством ощущал, что это начало конца, причём для него самого. И совсем не хотелось, чтобы эта Пруэтт всерьёз увлеклась теперь уже Розье, который адекватностью реально не отличался. И да, Рудольфус знал его тайну, потому что сплетни, которые собирает его мать, частенько оказываются очень информативными. Кто-то смог определить, что Эван Розье некромант, и эта информация попала к Леди Лестрейндж, которая о своих сыновьях пеклась и не хотела, чтобы они вдруг пострадали.

Конечно же, не воспользоваться возможностью запугать гриффиндорку по сути тёмными искусствами, которые ею яро презираются, Рудольфус не мог. Потом Розье его хорошо приложил, вспоминать о том, как его размазал по дуэльному залу этот худощавый пацан, не хотелось. Потом потребовал клятву о неразглашении, приложил ещё пару раз для эффективности и ушёл. И почему Поттеру с Кэрроу до сих пор не досталось за издевательства и избиения, если Рудольфус — потомственный боевой маг и будущий глава рода — мог разве что держать щиты и то не долго? Вообще было не ясно, для чего Эван старательно косит под безобидного и чокнутого, если он вполне себе опасен и при желании ведёт обстоятельный и структурированный диалог. Рудольфус здраво рассудил, что к Розье лезть пока не стоит.

Про Пруэтт надо было забыть, потому что за неё Эван точно убьёт с особой изощрённостью. Как его старшие родичи: дед был мародёром и профессиональным убийцей при Гриндевальде, а отец, кажется, неплохо ладит с демонами. Никто не афиширует, но Адриан Розье вроде как единственный компетентный демонолог в Европе. Что там наворотил тот самый дед — непонятно, но потомки его те ещё монстры в человеческом обличье. Что будет уметь Эван к окончательному формированию магического ядра представить страшно.

И ковен у Розье… мощный, можно сказать, что неприлично большой. Крупнейший в Европе и один из крупнейших в мире. Кого там только нет: англичане, немцы, французы, нелюди (от вампиров до оборотней), африканские шаманы, азиатские маги с их колдовством жестами, кажется кто-то из славян, те же Долоховы ушли под покровительство Розье после революции в Российской Империи, так как между ними родство. Кажется, прабабка Эвана как раз из Долоховых.

Конечно, от Розье просто горят желанием избавиться все, кому их власть поперёк горла. В том же СССР не особо жалуют сына фашиста, но у них самих период застоя (2), поэтому пока никто из славян в сторону Розье не плевался. Салемский ковен ведьм тоже шипел на Розье, потому что Адриан имел роман с Милдред Керр — новой главой ковена — и у них что-то не заладилось. Румынский ковен вампиров бесился не меньше, но у них там другие проблемы. И в Британии у Розье авторитет лишь за счёт силы и древности рода, французов на островах никогда особо не жаловали. Вот такая ситуация.

— Рудольф! — в их общей гостиной появился Рабастан. — Как Франция? — несмотря на то, что дома Рудольфус был уже несколько дней, с младшим братом он увиделся впервые, так как тот гостил у своих приятелей почти до Рождества.

— Прекрасно, — пожал плечами Рудольфус. — Как Нарцисса?

— Что с ней будет? — фыркнул парень. — У меня ещё немного времени до того, как придётся делить спальню с этой ледышкой.

— Ей пятнадцать, Басти, — с наигранной укоризненностью покачал головой старший Лестрейндж. — Могу лишь пожелать удачи.

— Если бы ты не сбрендил и не отказался от титула, то всё было бы куда проще.

— Для тебя, — хмыкнул Рудольфус. — Ты всегда хотел внимания отца, я тебе предоставил возможность сблизиться с ним.

— Да я себя с трудом от пола в дуэльном зале отдираю после такого сближения, — возмутился Рабастан. — Не говоря об учителях. И я тебе даже завидовал!

— Ощущаешь глубину своего идиотизма с высоты лет?

— Но теперь я главнее, — ехидно улыбнулся младший Лестрейндж.

— Ну-ну. Главнее, как же.

— О! — округлил глаза Рабастан, когда прошёлся взглядом по тексту первой же статьи. — Розье с Пруэтт? Мне почти жаль Эвана. Хотя она красотка, конечно, особенно сейчас.

— Н-да? — скептично переспросил Рудольфус.

— Вместо того, чтобы бастардов плодить с грязнокровками, мог бы приударить за ней, — потыкал пальцем в фотографию Малвины Рабастан.

— Она избавилась от ребёнка, — проворчал Рудольфус. — Хватит уже напоминать.

— В любом случае, ты идиот.

— А сам почему не попробовал? Как видишь, она не брезгует мальчиками помладше.

— Я тогда не был наследником, чтобы составить конкуренцию Эвану, если что, — нагло ответил Рабастан. — Да и пересечься с ней было проблематично.

— Ты бы только попросил, братец, я бы тебе всё-ё организовал.

— Чтобы потом этот Розье раскатал меня в блин, как тебя?

Несколько лучей неприятных проклятий врезались в дверь, за которой с хохотом скрылся наследник Лестрейнджей. Рудольфус помотал головой, в сотый раз пожалев, что рассказал о своём проигрыше младшему брату и задумчиво посмотрел в потолок. И чего переживать из-за какой-то девушки? Тем более, в Париже ведьмочки вполне себе симпатичные. Но за второго бастарда отец его точно прибьёт.

___________________

(1)Народная латынь (известна также как «вульгарная латынь» и народно-латинский язык; лат. sermo vulgaris) — разговорная разновидность латинского языка, распространённая в Италии, а позже и в провинциях Римской империи. Противопоставляется письменной литературной форме. Именно народная латынь (а не классический латинский язык) является непосредственным предком романских языков. С другой стороны, не во всех регионах её распространения ныне существуют романские языки. Своего наибольшего географического распространения народная латынь достигла в III веке н. э., в период максимального расширения границ Римской империи. С конца III, и особенно между V и VII веками, во время Великого переселения народов, языковые границы народно-латинского (романского) ареала в регионах так называемой Старой Романии существенно сократились. Так, в Северной Африке народная латынь была полностью вытеснена арабским языком, а в Британии — германскими наречиями (правда, народная латынь оказала значительное влияние на местные кельтские языки). Регионы, где латинский язык постепенно исчез (Паннония, Иллирия, Римская Британия, Римская Германия, Римская Африка), получили название Romania submersa.

(2)Период застоя или Эпоха застоя — политическое клише, используемое для обозначения периода в истории СССР, охватывавшего два с небольшим десятилетия так называемого «развитого социализма» — с момента прихода к власти Л. И. Брежнева (1964) до XXVII съезда КПСС (февраль 1986), а ещё точнее — до январского Пленума 1987 года, после которого в СССР были развёрнуты полномасштабные реформы во всех сферах жизни общества.

Ритуал был тем ещё издевательством. Малвин даже не знала, плакать ей… или рыдать в голос. Потому что ритуалы бракосочетания такой давности редко были равноправными в полным смысле этого слова. Конечно, со временем вводились поправки, вот, один из предков Эвана в 1864 году адаптировал ритуал, сделал щадящим и равноправным… насколько это возможно. Рабства как такового не было, но была завязка на магию, душу и прочий ливер.

Если кто-то умрёт, то второй проживёт немногим больше. То же самое, если один из супругов лишится магии.

С другой стороны, все откаты от обетов и клятв они разделяют между собой. Если развивается один, то второй тоже усиливается. Там даже крупицы от даров могут перепасть, хотя вряд ли Малвин вдруг станет некромантом. Может, чуть лучше будет ощущать ауры волшебников, не более.

С половым актом вообще целая эпопея. Потому что именно он обеспечивал циркуляцию и обновление, ту самую возможность делиться магией. Если они не будут… обеспечивать эту циркуляцию, то этот ритуал будет считаться не действительным и откатом шибанёт со страшной силой. Только вот само действо бесконтрольное, часто бывает болезненным для более слабого, потому что цель — не удовольствие, а обновление. Таким образом ритуал обеспечивал род сильным наследником, проклятья рода будут ослаблены и вообще всё должно быть отлично.

Подобный способ был очень удобен, для, во-первых, увеличения магического потенциала и расшатывания ядра, во-вторых, разделения откатов и, в-третьих, получения магически сильного ребёнка, даже не одного. Ну и в определённые моменты уподобляться животным в разгар брачного периода для выживания — замечательная плата. Не говоря о том, что за Эваном как бы охота идёт и вполне вероятно, что его прибьют в ближайшие лет десять. Малвин умирать вслед за ним не очень хотела.

Но вообще-то для самого Эвана в этом ритуале плюсов было много. Во-первых, наследник сильный и здоровый. Во-вторых, смешение магии хорошо его замаскирует, дар не будет так отсвечивать для тех, кто способен такое заметить. В-третьих, Малвин он связал по рукам и ногам, от него она точно никуда не денется и отказаться от супружеского долга не сможет.

— Ну как? — Эван с интересом смотрел на лицо Малвин, пока она знакомилась с увесистым трактатом.

— Если я тебя убью, то проживу недолго, и это единственное, что меня останавливает. Ну и подонок же ты, — покачала головой ведьма. — И ничего? Совесть не мучает?

— Нет, — беззаботно улыбнулся Розье. — Когда я говорил, что ты моя, это значит, что ты моя. Полностью. Тело, душа, магия. Я не позволю тебе остаться тут одной.

— Ты псих, — с чувством заявила Малвин. — Циничный, самодовольный псих.

— Я озаботился твоим посмертием, — проигнорировал оскорбления Эван. — Ты последуешь за мной.

— Это ненормально, понимаешь?

— Это моя особенность, — вздохнул Эван. — Мне нравится твоя аура, мне комфортно с тобой, ты как… прекрасное дополнение моим магии и душе. Не понимаешь?

— Может быть и понимаю, — вздохнула Малвин, откладывая книгу. — Но это не значит, что принимаю. Ты просто эгоист. Тебя не интересует моё мнение. Не думаешь, что я могла хотеть чего-то другого от жизни? Не разделить свои тело, душу и магию с тобой? Не рожать тебе детей? Не быть идеальной женой для главы рода? Нет? Так вот, подумай. Если ты считаешь, что я просто смирюсь с таким положением вещей, то ты сильно ошибся.

В ванной она едва сдержала слёзы. Ладно бы просто клятвы в духе не предавать, быть достойной супругой и матерью, но тут… даже непонятно, что предки Эвана наворотили. Конечно, заботились о собственной шкуре, не думали о том, что второму участнику ритуала будет сложно. Будь он сильнее или слабее. Сильного ждёт мощный отток магии для второго супруга, слабому наоборот приток, что тоже неприятно. Малвин сейчас в полной мере ощущала, как магия внутри бурлит, дрожит, бушует в попытках вырваться. Не удивительно, если у неё случится магический выброс. Сильный скачок энергии в любую сторону — это всегда болезненно. Откат может накрыть в любой момент, а через пару часов мероприятие.

Когда Малвин немного пришла в себя и вышла из ванной, то Эвана в комнате не оказалось, зато помощницы шустро меняли постельное бельё и прибирали вещи с пола. На ведьму опять накатило чувство смущения и стыда. Постоянное вмешательство в личную жизнь — это непривычно и неприятно. Как можно вообще привыкнуть к тому, что кто-то знает о том, что ты сейчас здесь делал? Да ещё и последствия прибирает.

— Госпожа, мне следует советовать зелья? — осторожно спросила Ханна, когда Малвин немного пришла в себя.

— Я зельевар, если вы не в курсе, — процедила ведьма. — И о том, что такое секс и какие от него последствия, меня просветили.

— Хорошо, госпожа, — послушно кивнула женщина.

Бесит. Как же её тут всё бесит. В самом деле, не идиотка же она совсем, чтобы ей рассказывать про контрацепцию. Со своим мужем она спит или проституцией промышляет в конце концов? Захочет — и в течение недели забеременеет. В принципе, особо заниматься всё равно нечем, а если заставят ребёнка оставлять на нянек — проклянёт тут всех. Могут говорить про неё что угодно, намекать на упущения в её воспитании и недостойном поведении, но ребёнка никто не тронет и будет воспитываться он не как аристократ с их Кодексами, загонами чистокровности и богатствами, а как маг. И пусть попробуют что-то взбрыкнуть по этому поводу.

В принципе, идея неплохая. Тем более Эван через некоторое время вернётся в Хогвартс, а уведомлять его о будущем ребёнке не обязательно. А то прибежит, начнёт распространять гиперопеку и сходить с ума ещё активнее… Так она хотя бы полгода проведёт в спокойствии, ведь самый сложный этап — это первые месяцы. Когда плод сформирован, то можно всякое творить (в пределах разумного, конечно), а не переживать из-за возможного выкидыша.

А, нет, ритуал. Тогда Эван точно будет периодически возвращаться сюда. Вот же…

В любом случае, пока она торчит под охраной целого ковена Розье, то вряд ли её куда-то отпустят. Можно спокойно совершенствоваться в зельеварении, досконально изучать руны и сдать на рунолога, потом перейти к ритуалистике… Библиотека здесь богата на запрещённую литературу, которая якобы уничтожалась во Вторую Мировую. Не говоря о том, что род древний, с Блэками они в этом точно могут посоревноваться. Единственное, что утешало.

А с мегерами она ещё повоюет. Пусть Адриан Розье весь на дерьмо изойдёт, но Малвин не будет примерной хозяйкой и мамашей для следующего поколения подонков.

— Я сама оденусь, — с широкой улыбкой, больше напоминающей оскал, заявила Малвин. — У меня прекрасно обученный домовой эльф. И руки-ноги на месте.

— Но… — опешила Ханна и переглянулась со своими подружками. — Вы…

— Ничего, никому не должна, — доверительно сообщила им ведьма с издевательской улыбкой. — Я здесь на правах «дополнения» для вашего господина Эвана, поэтому отношение будет соответствующим. Я не скотина, не свиноматка и не жертвенный агнец.

— Госпожа, никто вас так…

— Выйдите. Немедленно.

Они подчинились, но Малвин понимала, что ничего просто так ей не спустят. Эвану, конечно, плевать, он привык к тому, что его окружают слуги и что все ему должны по праву рождения. Адриану надо, чтобы мелкая хамоватая женушка сына не опустила репутацию рода. А Малвин надо, чтобы её оставили в покое. Оставят. Если не хотят давать то, что ей нужно, то она это выбьет силой.

* * *

«Праздник», если можно так выразиться, был в самом разгаре. Пришли Блэки: Лорд Орион с Леди Вальбургой и сыновьями, Сигнус Блэк с женой и дочерьми. От Пруэттов родители и братья, тётушки Мюриэль и Лукреция с дядей Игнатиусом. Рабастан Лестрейндж сопровождал Нарциссу, Андромеду тут же оттеснили к Гидеону, Беллатрикс общалась с Леди Вальбургой и матерью, Дэниел придерживал супругу под локоть и беседовал с Лордами. Эван находился в компании близнецов и Андромеды. Были ещё какие-то люди, возможно, родственники Розье или просто гости, но было как-то всё равно. Малвин находилась в стороне, предпочитая шампанское с фруктами чьему-то обществу. Кольцо с определителем добавок вопило, что в алкоголе что-то не то, но ведьма игнорировала и пила дальше, с неадекватным интересом желая узнать, что же с ней хотят делать. Официанта, обслуживающего её, хотелось тихонько придушить в нише, но она пока держалась и очаровательно улыбалась, рассматривая убранство бального зала.

— Нарцисса? — Малвин вопросительно посмотрела на подошедшую девушку. Та бросила скептический взгляд на фужер в руках ведьмы, но никак не прокомментировала.

— Поздравляю. Позаботься об Эване, — серьёзно попросила Нарцисса, заставив Малвин с трудом сдержать смешок.

— Обязательно, — иронично фыркнула ведьма.

— Я понимаю… тебе сложно, — как-то скованно начала мисс Блэк, — но он хороший.

— Несомненно.

— О Мерлин, Малвина, прекрати выглядеть так, будто всё случившееся — катастрофа, — поморщилась подошедшая Беллатрикс. — Эван из богатой семьи, ты ни в чём не будешь нуждаться и всё твои исследования он оплатит. В чём проблема?

— Тебя забыла спросить, как мне себя вести, — процедила Малвин, зло сощурив глаза.

— Не позорься, Пруэтт. Теперь ты часть знатного рода, соответствуй… по мере сил, — скривилась Беллатрикс.

— По мере сил соответствуешь только ты. Мне жаль твоих родителей, которым приходиться мириться с существованием такого, — Малвин покрутила пальцем в воздухе.

— Да как ты смеешь, — прошипела Беллатрикс, выхватив палочку.

— Не забывай, что это теперь и мой дом тоже, — пакостно улыбнулась ведьма. — Будешь оскорблять свою мать не только своим существованием, но и поведением?

— Белла, успокойся, — попыталась остановить сестру Нарцисса, беспомощно оглядываясь по сторонам.

— Что происходит? — спокойно спросил подошедший Эван.

— Держи своё животное на поводке, — зло процедила Беллатрикс, выдёргивая руку из хватки сестры.

— Закрой свой рот, Блэк, — прошипела Малвин и, сжимая в руке палочку, почти сплела проклятие, но её потянул к себе Эван.

— Беллатрикс, тебе не следует оскорблять мою жену. Малвина, будь дружелюбнее с гостями.

От Эвана потянуло чём-то жутковатым, что заставило и Беллатрикс, и Малвин замереть и утихомириться. Нарцисса тут же схватила Беллу и уволокла к родителям, которые недоуменно смотрели в их сторону.

— Больше никакого шампанского, — покачал головой Эван, забрав фужер и поморщившись. — Что там такое?

— А ты не знаешь? — наигранно удивлённо спросила Малвин, схватив новый вместо отобранного.

— Я бы не… — начал было Розье, но столкнулся с ироничным взглядом супруги. — По крайней мере, не в этот раз.

— Может, я должна быть послушной, а? — фыркнула Малвин, понимая, что уже плохо себя контролирует. Скорее, совсем не контролирует. Кажется, она подряд выпила фужеров пять, а потом цедила ещё один, пока говорила с Нарциссой. И сейчас выпила один под недовольным взглядом муженька. — Твоему отцу не понравилось, что я выгнала прислугу?

— Тебе положено иметь в распоряжении слуг, — устало вздохнул Эван и замер, когда Малвин обвила его шею руками.

— Мне не нравится, когда кто-то копается в моём белье, — доверительно прошептала ему на ухо ведьма и отстранилась, обиженно поморщившись. — Мне тут не нравится.

— Тебе нельзя просто покинуть гостей.

— Да? — поскучнела Малвин, потянув галстук-бабочку на шее Эвана и расстегнув первые пуговицы.

— И чего ты добиваешься?

— Хочу уйти. Можно даже с тобой, — проворчала ведьма. Она уже оттянула ворот рубашки и гладила ключицы.

— На нас смотрит твоя тётя, — с невозмутимым выражением лица оповестил её Эван, но останавливать не стал. Кажется, ему было интересно, что сделает Малвин в таком состоянии.

— Ох уж эта карга любопытная, — поморщилась ведьма, даже не посмотрев в сторону Мюриэль. — Как хочешь, — нахохлилась Малвин, развернулась и ушла, оставив Эвана… удивляться в одиночестве.

* * *

Мюриэль была совсем не в восторге от того, что племянница всё-таки оказалась у Розье. Они с Дорианом планировали со временем совсем отвадить Малвину от Британии: в других странах, может, не всё радужно, но хотя бы не назревает гражданская война, только вот всё пошло книззлу под хвост, и наглый мальчишка своего добился.

Разумеется, Мередит не знала об этих планах. Иначе бы не имела такой загнанный вид, когда ей задавали вопросы про дочь. Приехавшая к родителям Малвина явно не знала, куда себя деть в обстановке, далёкой от гостеприимной. Шепотки за спиной кого хочешь заставят сомневаться в себе, и Мюриэль, которая пережила в своё время такое же неодобрение, понимала племянницу. Дориан же не знал, что делать, чтобы Малвина перестала выглядеть, как загнанный в угол щенок.

В любом случае, план был и он провалился. Удастся разве что вывезти Гидеона, потому что Фабиан точно не собирается бросать карьеру в Аврорате, а Малвина теперь связана по рукам и ногам с Розье, которые поддерживают консервативные политические взгляды.

Власть аристократии, именно аристократии, а не чистокровных, не нравилась многим, но богатые древние семьи набирали сторонников, доставали сбережения и поднимали связи, чтобы усилить позиции. Малфой возглавлял партию консерваторов, пока что главный инициатор этого движения не известен, но Мюриэль прекрасно знала, что павлинчик сам творить реформы не осмелится. Абраксас мог быть сколь угодно самоуверенным, но это не отменяет главного — его в основном всё устраивает, но гордыня покоя не даёт.

Предприниматели вроде Пруэттов, Фоссетов, Малпепперов, Лонгботтомов, Фортескью и других, которые составляли основную численность магического общества и среди которых последние десятки лет появляются Мастера, то есть сильные маги со своими патентами, не собирались находиться под властью аристократии, помешанной на чистоте крови. Теперь они шли за Карлусом Поттером — главой партии капиталистов.

Министерство Магии тоже желало править балом, набирало на должности маглорождённых, чтобы увеличить численность. В общем, они были монархистами, но возглавляла партию не министр, а Тиберий Огден, под которым было несколько отделов министерства: Аврорат, департамент магического правопорядка и департамент магических происшествий и катастроф.

Обстановка накалялась, собрания Визенгамота превращались в балаган, проводились акции, рейды, реформы, но панику среди обывателей старались не поднимать. Филиалы Гильдий в Британии пока придерживались нейтралитета, но так как большинство мастеров именно из предпринимателей, то их позиция склонялась в определённую сторону.

Пруэтты не особо хотели лезть в это, но вряд ли выйдет отсидеться. Тиберий, конечно, намекал на поддержку своей партии, но Дориан выбрал капиталистов. Только вот что теперь делать с Малвиной… Терять контакты с ней не было никакого желания, но под крылом главных консерваторов она была одновременно и в безопасности, и под ударом. Жаль, конечно, что с ней они не проводили разговоров о политике, позволяя ей не быть обременённой такими подробностями и посвятить себя науке, но теперь уж придётся многое пояснять.

— Выглядит она плохо, — констатировал Гидеон, посмотрев в сторону младшей сестры. Мюриэль проследила за взглядом.

— Она что, напивается? — приоткрыл рот от удивления Фабиан. — Нам надо что-то сделать.

— Пусть муж с ней разбирается, — отрезала Мюриэль, поджав губы. Племянница позорила их семью с завидной регулярностью.

Муж и разобрался, когда к Малвине пристали сёстры Блэк. Беллатрикс никогда не отличалась тактичностью, а из-за своей неприязни вовсе потеряла берега. Мелкий Розье девочек угомонил, но сам влип. Мюриэль едва сдержалась от того, чтобы прикрыть глаза рукой. Племяннице в голову ударило шампанское и она совсем потеряла стыд. Мальчик явно прикрыл этот кошмар чарами, но Мюриэль носила столько специализированных артефактов на себе, что такие чары на неё не действовали. Если Блэки пеклись о том, как бы не опоили или прокляли, то Мюриэль опасалась быть обманутой.

— По крайней мере, она не выглядит совсем уж несчастной, — вздохнула Мюриэль. У неё любящий муж, богатство, родятся дети… Даже если мальчишка поступил, как полный идиот.

Но всё равно — дура. Не ясно ещё, на каких условиях брачный ритуал. Рабство? Равный брак? Какие обязательства? Ограничения? Ведь своих условий Малвина не ставила, Розье сам всё решил и не факт, что там есть что-то в пользу супруги. Очень вероятно, что ничего и нет. Зная, кто предки Эвана, сложно поверить в его бескорыстность. Дориана до сих пор передёргивает от воспоминаний о вскрытых лабораториях Джозефа Розье. Вот уж кого точно не смог бы победить никакой светлый чародей: призвал бы демонов со средних уровней и всё. Счастье, что сам помер в 1944 году по неизвестным до сих пор причинам. Даже если бы Гриндевальд проиграл, то Розье бы точно отпинал славян. На пару с Долоховыми, которые ещё с Революции жаждут мести. Да если бы и не отпинал тогда, то сделал бы потом.

Не ясно, как Джозеф Розье вообще стал таким монстром: предки его, конечно, чистокровные со своими секретами, но они всегда больше брали деньгами и связями, чем силой. Поэтому в Первую Мировую и передохли: галлеонами от танков не прикроешься особо. Наверное, это и сыграло основную роль в воспитании единственного выжившего из рода: ему было лет пятнадцать, когда закончилась война, а на ещё тогда школьнике оказалась обязанность похоронить с десяток родственников и взвалить на свои плечи восстановление рода. В послевоенный кризис. Собирая крупицы разграбленного государством имущества, которое выгребло из сейфов какие-то штрафы, налоги и так далее. Тут любой обозлится и возжелает отомстить.

— Мюриэль? Мюриэль Пруэтт?

Женщина развернулась и непонимающе посмотрела на мужчину, который смущённо улыбался и поправлял очки, сползающие с носа.

— Вы?..

— Бленхейм Сток (1), — представился незнакомец, склонив голову.

— Вы пишете статьи… про сквибов, кажется.

— Удивлён, что вы знаете, кто я, — снова смутился Бленхейм. — Да, я изучаю сам феномен рождения сквиба в семье волшебников.

— Я немного интересуюсь тематикой, — уклончиво ответила Мюриэль. — Извините за вопрос, но что вы тут делаете?

— Лорд Розье спонсор моих исследований. Не так то просто пытаться доказать обществу, что сквибы — не ошибка природы, — неожиданно посерьёзнел мужчина.

— Вот как, — кивнула Мюриэль. — Слышала, что вы пишете книгу, но она не о сквибах.

— Да, я изучал инцидент в Илфракомбе 1932 года. Вы наверняка о нём знаете. Валлийский зелёный оказался на пляже, а к маглам применили массовый Обливиэйт. Только вот я столкнулся с маглом, который помнит об этом, и провёл ряд исследований, которые показали, что мистер Доджи — сквиб, у которого природный ментальный блок.

— И?..

— А этого я вам не скажу, — улыбнулся Бленхейм.

— Тут явно какая-то интрига, — возмутилась Мюриэль.

— Это всего лишь предположение, которое даже в книге не станет упоминаться. Я просто хочу подготовить общество к более серьёзным открытиям в этой сфере. Понимаете, не во всех странах к сквибам относятся с таким отвращением, как в Британии. Есть страны, которые оставляют их в магическом мире, создав для них места для обучения и работы. Ведь у сквибов может родиться маг, а они сами по сути чистокровные, просто не способные к колдовству.

— Почему у вас такая цель? — задумчиво спросила Мюриэль.

— Мой сын родился сквибом. Семья настаивала на том, чтобы я устроил его у маглов, но я отказался. Он учится в Итоне, но живёт со мной в Лондоне.

— Ваша супруга? — удивлённо спросила Мюриэль, поражаясь такому поступку.

— Увы, умерла от болезни, — спокойно ответил Бленхейм.

— Сочувствую. Странно, что вас спонсирует Розье.

— В ковене рождаются сквибы, Лорд хочет использовать своих людей максимально эффективно.

— Почему вы?..

— Потому что я знаком с вашим сыном (2), — улыбнулся мужчина.

______________________

(1)Бленхейм Сток (англ. Blenheim Stalk; род. 1920) — эксперт по маглам, прославившийся после выпуска в 1972 году своей книги «Маглы, которые умеют видеть».

(2)Двоюродный брат Молли Уизли (англ. Molly Weasley's second cousin) упоминается в книге «Гарри Поттер и Философский камень». Во время поездки в Хогвартс-Экспрессе Рон рассказывает о нём Гарри: «Кажется, у мамы есть двоюродный брат, он из маглов, бухгалтер, но мы о нем никогда не говорим». Больше об этом персонаже ничего не известно.

Рита хватается за письмо, как утопающий за соломинку. Невероятно! Это просто… просто нереально!

Она снова и снова перечитывает строчки убористого почерка, владелец которого обещает ей по-настоящему эксклюзивный материал. От предвкушения задрожали пальцы, тянущиеся за пером для составления вопросов для интервью.

Рита была одной из тех неудачниц, которые слишком многое о себе мнят, а потом ударяются об действительность с такой силой, что переламывает все рёбра в костную муку, перемешивает органы в кровавую кашу. Заполнять некролог, хоть и в Ежедневном Пророке — что может быть унизительнее для молодой и амбициозной девушки, с детства практикующейся в написании текстов в разных стилях? Её дед бывший военный корреспондент, а она… Рита чувствовала отвращение и жалость к самой себе.

Даже Тед Тонкс — штатный фотограф, вечно краснеющий и лепечущий, как идиот, — в конце декабря смог написать такую статью, что главный чуть не сгрыз себе пальцы от предвкушения и радости. Всё-таки Пруэтт успела стать свежей сенсацией, которая успешно избегала любых интервью больше полугода. В стоячем болоте вроде Магической Британии даже такая мелочь будоражит общество.

Сейчас ей опять-таки предлагали материал, связанный с Пруэтт, но это было очень сильно. Такая новость займёт если не передовицу, то точно первые страницы газеты. Каждая старая кошёлка успела перемыть косточки Малвине Пруэтт. Теперь волна сплетен увеличится до безобразия, ведь она всё-таки вышла замуж. Рита даже придумала целую смазливую историю, как свидетельница этого безобразия почти с самого начала. Порылась в газетах Австрии и узнала всё, что возможно о Герде Янсенс — бывшей невесте Эвана Розье.

И да, история вышла до того сопливой, что любая домохозяйка проглотит и не подавится. Рита удовлетворённо заметила, что писательский талант не загубишь даже бессмысленной работой.

* * *

Откинувшись на спинку кресла, Руфус удивлённо выдохнул. Целая папка с доказательствами нераскрытых дел, которая теперь, кажется, прожигала столешницу, как до этого жгла руки Скримджеру. Он не верил, что кто-то мог достать всё это добро, причём максимально ювелирно. К папке без подписи прилагалась бандероль с фиалами, в которых были серебристые нити воспоминаний.

Всё это, конечно, следует проверить, но…

Руфус даже представить не мог, что кто-то на такое способен. Причём, пока что от него ничего не требовали взамен. Но кто-то явно хочет его завербовать, но вот кто? Чертовски неприятно чувствовать себя круглым идиотом, которому в руки попала возможность взлететь по карьерной лестнице, но паранойя вопила так, что всё нутро скручивалось в тугую спираль. Руфусу не хотелось оставаться в должниках, причём неизвестно, перед кем.

Все эти дела не были какими-то нереальными или особо громкими. Они были, в том то и дело, самыми обычными. На которые аврорат не хотел тратить время и ресурсы, когда в стране зреет неясно что. Вроде бы надо каждое нарушение фиксировать и тщательно расследовать, чтобы найти концы, но кому это было надо? Но тут было три десятка штатных дел, которые закрывали через пару дней, если не находили прямых улик или ещё чего-нибудь очевидного. Или просто закрывали первого попавшегося под руку идиота.

В руки попало дело Морфина Гонта, которого засунули в Азкабан в 1944 за убийство трёх маглов. Руфус взглядом нашёл фиал с подписью «М.М.Гонт» и пробежался глазами по тексту. Похоже, этот кто-то добыл воспоминания этого пьяницы, который сейчас сидел, мать его, в Азкабане уже двадцать шесть лет за убийство трёх маглов! Руфус вскочил на ноги и ошалело уставился на скрепленные листы. Двадцать шесть лет за маглов?! И как вообще этот благотворитель оказался в Азкабане, чтобы достать воспоминания этого… гордого наследника чистокровного рода?!

Персиваль Дамблдор?! Дело ещё 1891 года, но Мордредовы кальсоны… Маглолюбец, занимающий директорский пост и имеющий множество званий и наград, — сын убийцы этих самых маглов? Что примечательно, детей. Руфус сжал переносицу: как этому незнакомцу удалось достать дело такой давности? Ему почти восемьдесят лет, скорее умрёшь, чем раскопаешь эту тонкую папку в архивах Министерства!

Загадочная смерть Регулуса Блэка I в 1959 году.

Убитая в 1946 году домовым эльфом Хэпзиба Смит, у которой при этом пропали некоторые раритеты.

Акромантул Рубеуса Хагрида убил маглорождённую третьекурсницу с Рейвенкло в 1943 году. Справки из Мунго, заявляющие о ментальной атаке, поразившей мозг. Следов яда акромантула в теле не обнаружено. Фиала с воспоминаниями к этому событию не нашлось, да и разбираться смысла никакого не было, но… явно посланник хотел что-то этим сказать.

Руфус упал в кресло и устало зажмурил глаза. Видимо, придётся лезть в это дерьмо по самые уши.

* * *

— Ты в самом деле считаешь это хорошей идеей?

Малвин хмуро посмотрела на Виктора, сложив утреннюю газету и бросив на диван. Виктор задумчиво рассматривал её: явно дорогое шёлковое платье, причёска, украшения, макияж… Сейчас он с уверенностью мог сказать, что перед ним аристократка. Розье смог сделать нечто невообразимое: поставить такие условия, что Малвин уже и не сопротивлялась. Вероятнее всего, планировала что-то на будущее, но даже не хмурилась на всё происходящее. Послушно держала осанку, надевала неудобные вещи и училась. Виктор скосил взгляд на талмуд, который с его приходом отложила ведьма — «Кластерный подход к управлению развитием предпринимательских структур в рекреационной системе». Виктора даже передёрнуло.

— Она села на крючок, — пожал плечами Виктор. — Я буду доставать для неё что-то громкое… по мере сил. И она не сможет отказать мне в будущем.

— А Скримджер? Как ты вообще это провернул? Особенно с Гонтом.

— Твой свёкор очень любезно предоставил мне возможность посетить Азкабан. Жутковатое место, — повёл плечами Виктор.

— Зачем ему это надо? — удивилась Малвин.

— Последний чистокровный представитель Гонтов. Получить такого вассала…

— Он слабоумен. Говорить не может, только шипит. Да и он… явно что-то не так…

Малвин поджала губы, рассматривая колдографию заключённого, который метался, что-то орал, смахивал скрепленными в кандалы лапищами сальные патлы с уродливого лица. У него не было каких-то патологий, но раскосые глаза, непропорциональные черты лица: маленькие глазки, сросшиеся брови, сломанный несколько раз нос, множество морщин, большой рот, в котором виднелись гнилые кривые зубы, уж точно не вселяли симпатию. Малвин даже не чувствовала жалости, только отвращение к людям, которые довели себя до такого существования.

— Он единственный?

— Была сестра — Меропа Риддл, урождённая Гонт, умерла в 1926 году, подарив миру Тёмного Лорда Судеб, — хмыкнул Виктор. — Вот это — родной дядя Волдеморта, за которым идут аристократы.

— А кто его отец? — недоуменно спросила ведьма, даже не представляя, сколько надо провести ритуалов и влить в себя зелий, чтобы от такого родилось что-то похожее на человека. А Лорд Волдеморт был, несомненно, хорош собой, явно не в родственников по материнской линии.

— Магл.

— Необычное решение, — задумчиво ответила ведьма. — Я уверена, что был ритуал. И даже примерно представляю, какой, только вот откуда дурнушке из глуши, не умеющей разговаривать по-человечески, знать такое? Хотя, в принципе, это могло быть и намерение. Магия творит чудеса, — серьёзно заключила Малвин и покачала головой.

— Это не особо важно сейчас. Скримджер, я уверен, уже прочёл всё, что я ему отправил, и теперь будет активно думать, стоит ли ему рисковать и идти за мной.

Малвин рассеянно кивнула: её не отпускала мысль о ритуале, который могла провести Меропа. Или это в самом деле ответ магии на просьбы несчастной девушки? Как случилось, что она оказалась беременной от магла, причём, если судить по Волдеморту, довольно красивого. Использовала приворот? Из чего она его сварила-то? Может, не такой уж и недалёкой была Меропа Гонт?

— И что дальше Розье собирается делать с Морфином? Подкладывать под него женщин? — мрачно поинтересовалась ведьма, отложив все бумаги.

— Может, уродится что-то приличное, — пожал плечами Виктор. — И сможет наследовать Гонтам по всем правилам.

— Ты можешь представить, сколько всего свалится на ребёнка? Тянуть род, который насобирал проклятий и разбазарил своё имущество…

— Ах, да, вот что! — вспомнил Виктор и виновато посмотрел на Малвин, которую перебил, на что та махнула рукой. — Эйлин Снейп, урождённая Принц. Судьба примерно, как у Меропы, разве что муж не аристократ-красавец, а трудяга с завода и алкаш. Есть сын — Северус Снейп, в будущем сыграл бы важную роль, но я надеюсь, что ты разберёшься с этим.

— Хочешь, чтобы я прихлопнула мужа, взяла вдову и её полукровного сына к себе и прослыла покровительницей сирых и убогих? — раздражённо спросила Малвин. — Ты думаешь, у меня дел нет? — она выразительно ткнула пальцем в стопку толстых книг. — Это мне надо выучить и уметь применять на практике до конца месяца.

— У тебя есть возможности, — пожал плечами Виктор. — Ты крутишься в этих зельеварческих кругах и сможешь пристроить куда-нибудь Эйлин с её сыном.

— С чего ты взял, что она приличный зельевар? Принцы, конечно, известные отравители, но сколько лет она прожила, лишённая магии, не говоря о варке зелий? Чтобы восстановить хотя бы программу Хогвартса, уйдет несколько месяцев, а для работы в приличной аптеке нужно иметь ещё что-то сверх.

— Ну, Мэл, — насупился Виктор. — Ну куда я дену мать с ребёнком? У тебя это явно выйдет лучше! Может, сделаешь из неё компаньонку? Будете разговаривать о зельях, ездить на конференции и заниматься другими женскими штучками…

— С ребёнком? — фыркнула Малвин.

— Через год он пойдёт в Хогвартс, как раз Эйлин успеет подтянуть знания по зельеварению. В самом деле, тебе ничего не стоит помочь человеку в сложной жизненной ситуации, а у меня через несколько лет будет молодой зельевар из Принцев.

Малвин бросила на него уничтожающий взгляд. Поможет, что уж теперь, но никакого желания этим заниматься не было от слова совсем. Ей абсолютно не была нужна какая-то женщина, даже если у неё какие-то проблемы. Вполне ожидаемые: наверняка этот магл терпеть не мог магию, а приходилось жить с женой-ведьмой и сыном-волшебником, у которого лет с пяти начинались первые выбросы магии.

— Коукворт, Паучий тупик, — осведомил её Виктор и подскочил на ноги. — Кстати, как думаешь, Белла мне подходит?

— В смысле? — приподняла бровь в недоумении Малвин.

— Знаешь, я курю, пью портер, целыми днями занимаюсь своими делами, — задумчиво перечислил парень, засунув руки в карманы брюк. — Ей это не нравится. То есть, ей не нравится, что я почти не обращаю на неё внимания, не зову на прогулки и прочие свидания. А у меня времени нет. Сейчас опять занялся ставками, выкупаю патенты и акции у маглов, вкладываю деньги в будущие знаменитые фирмы, делаю заказы от мастера и готовлюсь к получению подмастерья…

— А она хочет твоего внимания, — хмыкнула Малвин, откинувшись на спинку дивана. — Думай, Вик, что тебе важнее: женщина или успех.

— Серьёзно? Это всё, что ты скажешь по этому поводу?

— Это твой выбор, в данном случае мне нечего тебе посоветовать, — пожала плечами ведьма. — Ты целый год охмурял её, но в конечном итоге всё оказалось не так радужно. Красивая девушка-аристократка потребует от тебя внимания, времени и манер, когда у тебя другие ценности и желания. Так и думай, что тебе нужнее: жизнь аристократа по всем её правилам или свобода, деньги и знания.

— А совместить никак? — скривился Виктор.

— От чего-то придётся отказываться. Как минимум от портера и раздолбайского образа жизни. Я ведь говорила, что это идиотская затея.

— А что бы ты хотела, чтобы я сделал? Каким я был бы лучше?

— Женись, — хмыкнула Малвин. — Тогда у тебя меньше времени на создание проблем для меня.

— Эгоистка, — насупился Виктор. — Я не перестану создавать тебе проблемы, понятно? Даже если укачу в Америку с целым гаремом стерв, с которыми наделаю десяток детей.

Малвин рассмеялась и махнула рукой уходящему через камин Виктору. Эван уехал в Хогвартс, поэтому ей стоит заняться решением некоторых вопросов до его приезда.

* * *

Лайелл нервно глотнул виски из граненого стакана, со стуком вернул на столешницу дубового рабочего стола и стиснул пальцами переносицу, несколько раздражённо сбросив очки. Письмо от некого Виктора Бута, который… который… знал! Знал о Ремусе и его проблеме! То, что Лайелл скрывал уже пять лет, каким-то образом попало в руки непонятного американца-артефактора — он сразу же поднял все свои связи, чтобы узнать о загадочном молодом человеке, которому, что удивительно, было около двадцати лет!

О, нет, этот Виктор его не шантажировал. Наоборот, предлагал помощь, цену которой не назвал, но Лайелл понимал, что, скорее всего, когда-нибудь ему придётся оказать услугу этому молодому человеку, причём, очень вероятно, не совсем законную. Но такой соблазн согласиться, чтобы у Ремуса была нормальная жизнь даже с ликантропией. Конечно, быть боевиком ковена, ещё не ясно какого, довольно опасно и трудно, но… престижно. В ковенах свои заморочки, и в некоторых, насколько знал Лайелл, и вправду состояли оборотни, но род их деятельности достоверно не известен. Впрочем, Виктор не настаивал на немедленном решении, предлагая назначить встречу.

— Дорогой? — в кабинет вошла Хоуп с подносом. — Ты не спустился к ланчу.

— Да, прости, — Лайелл выпрямился и смахнул письмо в выдвижной ящик стола.

— У тебя всё в порядке? — со свойственной ей проницательностью спросила супруга.

— Завал на работе, не переживай.

Это следовало тщательно обдумать. Лайелл знал, что ковен в Британии есть у Ноттов и Розье, некое подобие на ковен было у Лестрейнджей, но понятия не имел, про какой мог вести речь Виктор Бут. Хотя, провести аналогию не так сложно: в Министерстве говорили о неком молодом артефакторе, прибывшим из Конго вместе с на тот момент мисс Пруэтт, ныне миссис Розье. Значит, Розье, о которых Лайелл знал весьма поверхностно, ведь ковены — закрытые сообщества, которые, если не официально, не были полностью подвластны Министерству магии, особенно Розье с его международным масштабом и неизвестным территориальным расположением. Скорее, они имели договорённости с МКМ.

Лайелл заходил по комнате, проигнорировав оставленный на столе ланч. И, послав всё к Мордреду, рубленными фразами назначил время и место встречи.

* * *

Августус Руквуд был явно не в восторге от своей новой миссии по обучению и охране жены наследника Розье. На такую проверку лояльности к роду он был не очень готов, тем более жена Эвана была настроена слишком скептично и несколько агрессивно. Не сказать, что это её вина, учитывая обстоятельства её бракосочетания, да и наследственность сыграла злую шутку; Августус был знаком с Мюриэль Пруэтт — подругой его наставницы Кассиопеи Блэк. Мюриэль приятным характером не отличалась и была под стать наставнице — наглой, вызывающей и высокомерной, благо, положение в обществе и деньги позволяли. Ну и нельзя не учитывать то, что миссис Пруэтт легко могла вскружить голову каждому второму, не прилагая особых усилий.

В общем, Августус с некоторым обречением представлял, как будет каждый день бороться с молодой женщиной, явно не расположенной к Розье, судя по оговоркам Лорда Адриана. Учитывая, что Мэгги, с которой Августус был знаком ещё со школьной скамьи и теперь периодически поддерживал разговор, теперь почти каждый день была загнанной и встрёпанной. И да, отзывалась о молодой миссис Розье не очень лестно.

И сейчас ему предстояло познакомиться с этой особой, которая нагло опаздывала на эту самую встречу. Августус чувствовал себя не особо комфортно, находясь в богато обставленной гостиной, находящейся как раз в крыле замка, отведённом молодожёнам. Да и вообще Розье-касл всегда несколько смущал этой своей нарочитой дороговизной, которой Розье намеренно показывали всем и вся свои богатство и власть.

— Мистер Руквуд, — в гостиную буквально влетела фурией молодая рыжеволосая женщина.

Выглядела она настоящей Леди, если брать в расчёт только внешний вид: дорогие одежды и украшения, проигнорировав выражение лица: не высокомерное, а несколько отстранённое и недовольное, как будто её оторвали от безумно важных дел ради какой-то мелочи. Августус постарался не делать поспешных выводов, но если бы он отвечал честно, приятно ли ему такое знакомство, то он ответил бы категоричным «нет».

— Миссис Розье, — он послушно встал и потянул руку, чтобы по традиции приложиться к ладони, но женщина подняла руку, намекая, что это лишнее.

— Вы мой… новый репетитор. Давайте обсудим наше расписание.

— Как скажете, миссис Розье — послушно кивнул Руквуд, удовлетворённый таким подходом. — Лорд Розье рекомендовал заняться экономикой, политикой и боевой магией.

— Интересный набор, — прокомментировала, поморщившись на такое обращение. — Зовите меня Малвиной, ради Мерлина.

— Но… — нахмурился Августус.

— Никаких «но», мистер Руквуд, я настаиваю. Меня уже ввели в основы экономики. Хотела бы знать, какой уровень понимания предмета удовлетворит моего дорогого свёкра, — несколько иронично заявила женщина. — Чай, кофе?

— Нет, спасибо, — качнул головой Августус. — По идее вы должны заниматься домашними делами: закупками всего необходимого, контролем средств, уходящих на обеспечение дома, и при этом укладываться в определённую сумму без учёта каких-то внеплановых мероприятий. Но, судя по настоянию Лорда, уровень вашей подготовки должен соответствовать как минимум бакалавру в данном вопросе.

— Вы знаете, с какой целью от меня требуются такие познания? И да, ещё политика.

— Политика, да, — кивнул Августус задумчиво. — У рода Розье есть определённый вес в Визенгамоте, некоторые дела род ведёт с банком Гринготтс и с зарубежными банками. Есть патенты, пакеты акций и прочие договорённости. Я должен ввести вас в основы, а после Лорд Розье займётся вашим дальнейшим… просвещением.

— Цель? — уже более твёрдо спросила… Малвина, отставив чашку с чаем на стеклянный журнальный столик.

— Вы знаете, что наследник не обременяет себя ведением дел рода?

— Заметила, — с прохладцей процедила женщину. — Ох уж этот Эван… Вы намекаете, что я должна буду заниматься родом вместо моего благоверного? Прекрасно! — махнула рукой в перчатке Малвина.

— У нас на это есть три года, — осторожно сказал Августус, опасаясь, что от разгневанной женщины может прилететь какое-нибудь проклятье.

— Моё мастерство в зельеварении? — мрачно поинтересовалась Малвина.

— Если будете на это способны, то я не буду препятствовать, но у нас есть временные рамки, в которые желательно уложиться. Вы хотите обсудить занятия боевой магией?

— Дни, часы, желаемый результат? Надеюсь, из меня не хотят слепить в довесок и боевика?

— Я буду давать вам заклинание, разбирать способы его применения, разрабатывать стиль боя и прочее. Учебные дуэли будут проходить с новобранцами ковена: в основном это пятнадцатилетние-семнадцатилетние юноши.

— Вы хотите, чтобы я сражалась с детьми?

— Они ровесники вашего мужа, Малвина, — с долей сарказма напомнил ей Августус. — Но они покинули Хогвартс или иные образовательные организации после сдачи СОВ, чтобы заняться напрямую боевкой.

— А Эван? Почему его не обучают самообороне? Ведь Лорд Адриан, насколько мне известно, довольно неплох в дуэлях.

— Наследник силён, ваши будущие противники не сравнятся с ним. Странно, что вы не заметили. Разумеется, у него иной стиль ведения боя, он не является бойцом ближних дистанций.

— Мы женаты три недели, мистер Руквуд. И наши отношения ещё не дошли до откровенных боевых действий.

Августус оценил иронию, позволив себе некое подобие улыбки. Миссис Розье оказалась не копией своей родственницы, хотя её недовольство могло принести определённые проблемы. И Августус не спешил расслабляться из-за проявленной понятливости и адекватности женщины.

— Обсудим расписание, и я дам вам список литературы на ближайшую неделю.

— Поздравляю, миссис Розье, — флегматичным голосом протянул целитель, поправив слезшие с переносицы очки в массивной оправе. — Почти четыре недели. Осмотр следует проводить каждый месяц.

— Рекомендации к питанию?..

Малвин зажмурила глаза и поспешно поднялась с кровати, чтобы покинуть комнату и оставить Мэгги разбираться с рационом. Всё-таки странная тошнота и ненависть к запахам цветов из садов появились не просто так. Она не боялась вынашивать и рожать, скорее, её напрягало время, на которое выпала беременность — через некоторое время начнётся война. Не хотелось, страшно не хотелось, чтобы ребёнок пострадал, просто не имея возможности хоть как-то защититься.

Будуар, который мало напоминал свой классический прототип, был обставлен максимально удобно для Малвин: рабочий стол, стеллажи с книгами, карты звездного неба и мира на стенах, периодика на журнальном столике, аккуратный диван, на котором было удобно лёжа читать, хорошее освещение дорогими светильниками-артефактами, выдвижная школьная доска. Именно здесь Августус читал лекции и обучал всему, не только тем предметам, на которых настаивал Лорд Адриан. Малвин готовилась к сдаче ПАУК в июне, так как пропустила в прошлом году из-за сдачи экзамена на Подмастерье. Благо, большую часть предметов вполне можно сдать и с ребёнком, разве что практику ЗоТИ перенести или вовсе отказаться от предмета: Малвин всё равно она не была нужна.

Несколько защитных рунных цепочек на дверном косяке засветились от насыщения магией. Малвин, разумеется, озаботилась дополнительными мерами безопасности для своей территории. Даже если она не сможет хранить здесь что-то по-настоящему важное. Огромное количество книг в стеллажах, которые предстояло изучить, подавляло Малвин. Столько времени потратить на то, чтобы выучить и запомнить абсолютно неинтересные вещи…

Часы проходили в бесконечных попытках не просто заучить материал, но и понять значение этих сложных предложений из заумных слов. Малвин устало потёрла глаза, отмечая, что уже время ланча, но есть за одним столом с Лордом Адрианом сегодня категорически не хотелось: он наверняка уже узнал о беременности. Его реакцию предсказать сложно, но отвечать на какие-либо вопросы не было никакого желания.

— Госпожа, время приёма пищи, — поскреблась в дверь Мэгги, на что Малвин с тихим стоном закатила глаза и несильно побилась лбом о толстый талмуд.

— Накройте здесь, — сдавленным голосом попросила ведьма, взмахом палочки снимая защиту. Мэгги вошла, цепко осмотрела будуар с явным отчаянием на лице и принялась отчищать журнальный столик от пергаментов и книг. Эльфы сервировали ланч из до отвращения полезной еды. Малвин с мрачным выражением лица отошла к окну.

— Ох, господин Эван! — воскликнула Мэгги. — Накрыть на вас?..

— Почему я узнаю новости подобного рода через отца? — проигнорировал служанку Эван, оказавшись за спиной Малвин.

Она не соизволила даже обернуться. Вдруг стало ужасно обидно за себя, ведь тяга к планированию жизненных событий в Малвин была болезненно острой. Её мнение в который раз проигнорировали; хотя нет, даже спрашивать не стали. Эван всё решал за неё, зачал ребёнка в первый же день, буквально воспользовавшись её бессознательным состоянием. Тянущая пустота в груди почти перекрывала дыхание вместе с возрастающей неприязнью к супругу, в котором, даже с учётом всех его проступков, она всегда выделяла его эксцентричность, что сильно влияло на отношение к нему. Склонность прощать выходки только из-за того, что он необычен, драматичен в своём одиночестве и совершенно эгоистичен из-за отсутствия каких-либо сильных уз, слишком сильно въелась за прошедшее время. Малвин даже не отрицала некоторой влюблённости в эти черты, делающие его облик романтичным. Такого хорошо любить на расстоянии, не зная всех особенностей характера и не испытывая циничности на себе, которую можно отнести к разряду неистребимых черт.

— А разве ты не ожидал? — равнодушно спросила Малвин, даже не собираясь выслушивать ни ответа на вопрос, ни возмущений, ни оправданий.

Эван молча проследил взглядом за женой, которая сбросила подушки на пол и села за журнальный столик. Только эта несносная женщина могла себе позволить такое пренебрежение этикетом, такое наплевательское отношение к традициям. Странно, что отец всё это игнорирует. Эван не имел никаких предубеждений на его счёт: холодность Адриана он с детства ощущал кожей, его внимательные взгляды всегда приковывали его к полу в ожидании очередного бездушного диалога о его успехах. Адриан, которого Эван только вслух называл почтительно «отец», был строг ко всему своему окружению, ко всем подчинённым, и в доме всегда царил порядок, атмосфера, заставляющая замирать в уважении перед великолепием Розье-касла и его хозяина. И с учётом всего этого вставал вопрос: почему Малвин ест здесь, сидя на диванной подушке, сброшенной на пол?

Если раньше Эвана очаровывало присущее Малвин равнодушие ко всему, то со временем он понял, что всё это напускное. В большинстве своём. В Розье-касле она вела себя скованно-агрессивно, на него смотрела с таким холодом, что Эван начинал сомневаться в своих чувствах, чего за ним ранее не наблюдалось. Стабильность мироощущения являлась очень важной для Эвана составляющей жизни, тогда как в Малвин она отсутствовала. Он, несомненно, продолжал её любить. И факт её беременности его вдохновил, но озадачивало и даже разозлило это равнодушие, которое на этот раз было искренним. Оставалось понять, к чему именно оно относилось.

— Я не понимаю, почему ты… такая… — Эван и правда не мог дать определение тому, что чувствовал. — Ты меня ненавидишь? Признаю, что поступил подло, но я не чувствую вины, поэтому и не вижу смысла извиняться. Теперь у нас будет ребёнок, и я бы не хотел, чтобы он жил в атмосфере отчуждения между родителями.

— Тебе не кажется, что люди, состоящие в браке, должны взаимодействовать не только в постели, но в остальной повседневности? — поинтересовалась Малвин. — И с чего ты решил, что между нами отчуждение? Я бы сказала: полное неуважение, причём своего апогея оно достигает именно с твоей стороны.

— В чём должно проявляться моё уважение? Я готов на всё, лишь бы ты хоть раз посмотрела на меня не как на врага народа. Ты с большей теплотой относилась ко мне, когда мы были едва знакомы…

— Потому что я не знала твоего эгоизма, Эван. На фоне многих других ты почти не раздражал. Сейчас я с каждым разом сильнее поражаюсь тому, что происходит с моей жизнью. Тебе же плевать, и сейчас, и тогда, когда ты позволил себе буквально украсть меня. Но даже это не возмущает меня так сильно, как нынешняя ситуация: ты просто меня… оплодотворил? Я не против материнства, но в данный момент столько всего происходит, что я, признаться, не уверена в своей выдержке. Ты захотел, чтобы я была рядом, и разрушил все мои планы. Ты избегаешь ответственности за собственный род, и эту ответственность плавно переложили на мои плечи. Ты решаешь за меня те вещи, в которых я принимаю непосредственное участие. Ты… Ты… уничтожаешь мою жизнь, Эван! — почти выкрикнула Малвин с настоящим ужасом в глазах. — И при этом смеешь упрекать в холодности. Как тебе совести хватает?

— Уничтожаю твою жизнь, — бесцветным голосом повторил Эван. — Я тебя услышал, Малвина. Но нам надо что-то решить в нынешних условиях.

— Какая разница? Я не стану причинять вред себе или ребёнку, он по праву будет твоим, а противиться воле твоего отца мне не хватит смелости. Я смирилась с этим положением дел.

— Мы не можем просто разойтись, нас связывает ритуал. Так что раз в месяц тебе придётся терпеть моё общество непосредственно в постели. В остальное время я не посмею тебя беспокоить.

Эван покинул кабинет под взглядами ошарашенной Мэгги и недавно появившегося Августуса. Малвин решительно отодвинула от себя еду и провела ладонью по волосам, пытаясь успокоиться. То, к чему они пришли сейчас, было очень даже неплохим развитием событий. А развития у их отношений быть не может, хотя Малвин не могла сказать, что Эвана ненавидит. Скорее, она страшно обижена. Так больно не делал даже Реджинар.

* * *

— Ты опоздал, — Беллатрикс холодно посмотрела на Виктора, который неловко переминался с ноги на ногу и совершенно по-дурацки чесал затылок. Его придурковатая виноватая улыбка ещё больше выводила из себя.

— Я стал анимагом, — поделился новостью Вик. — Только зверь у меня… Кот, в общем.

— Сколько оправданий подобного рода ты заготовил? — стиснула зубы от ярости Белла. — «Доделывал артефакт», «гоблины завалили документацией», «ой, у меня стройка», а теперь «я стал анимагом»! Ты считаешь это серьёзным? Справедливым по отношению ко мне?

— Что ты предлагаешь, а? — устало спросил Виктор, нахмурившись. — Я стараюсь заработать денег, чтобы в будущем у тебя было всё. Я не могу разорваться, прости. Либо весёлый романтик и бедность, либо временные трудности и приличный достаток.

— Как анимагия помогает тебе в работе? — процедила Беллатрикс, сложив руки на груди. — Ты просто занимаешься тем, что тебя интересует, совершенно забывая о моём существовании!

Виктор потёр переносицу и прикрыл глаза, стараясь унять поднимающееся раздражение, тянущее наорать на эту дуру за недальновидность и узколобость. Она пришла к нему в мастерскую, где Вик спал на узком трансфигурированном диване, едва влезающем в и так небольшую комнату, оставляя на ближайшем табурете, заменяющем стол, обёртки от полуфабрикатов, купленных в магловском Лондоне. Эльфу элементарно не на чем было готовить, поэтому приходилось питаться какой-то фигнёй и варить пельмени на костре из строительного мусора на заднем дворе.

Теперь пришла Беллатрикс во всём своём великолепии: сложная причёска, дорогое платье, макияж. А он сидел в застиранной футболке и джинсах, заляпанных невесть чем, отросшие волосы явно спутались во что-то непонятное из-за того, что он свалился спать с мокрой головой, а трёхдневная щетина завершала образ потасканного жизнью бомжа с ближайшей свалки. Зато Виктор закончил со всей документацией, которую свалили на него противные зелёные коротышки. Они совсем не хотели облегчать жизнь иностранцу, отправляя в самую задницу бюрократии без капли сочувствия. Чтобы обставить собственную мастерскую, Виктору пришлось распрощаться почти со всеми деньгами, которые едва удалось скопить. Но зато всё оборудование просто великолепное, хотя и не самое дорогое. И вообще, он уже заложил фундамент для будущей берлоги, где будет его собственная территория. Снующие и матерящиеся строители романтичности картине не придавали, наоборот, Беллатрикс красноречиво скривилась на особо удачный оборот от прораба.

— Ты ещё и пьёшь, — тихим от злости голосом констатировала Белла, заметив батарею бутылок под грубо сколоченным столом, заваленным какими-то кусками непонятно чего и инструментами.

— О, Мордред, Беллатрикс, такое ощущение, что мы уже женаты! — искренне возмутился Виктор. — Не пей, не кури, обращай на меня внимание, будь воспитанным и греби лопатой галлеоны, да? Кажется, за таким тебе к Лестрейнджам, — процедил Вик. — Или кого тебе ещё сватают? Нотта? Руквуда? Малфоя?

— Вот как? — дёрнулась Беллатрикс. — Так ты со мной разговариваешь?!

— Что ты хочешь, Белла? — откинув со лба волосы, спросил Виктор. — Чтобы я стал аристократом? Принцем на белом фестрале? Я обычный парень от макушки до пяток, строить из себя невесть что не в моём характере…

— Так вот значит, как ты оцениваешь приличное общество, — хмыкнула Белла. — «Строить из себя невесть что»? Демонстрация мало-мальского воспитания и знание этикета для тебе невесть что? Впрочем, по тебе и так видно, что ты ни с чем подобным даже не знаком, — скривилась Беллатрикс.

— Ну да, тебе нравился созданный образ, основанный на переписке, а реальность оказалась жестокой, — хмыкнул Виктор. — Я не могу отказаться от своей жизни, потому что не вижу в этом смысла. Во мне просто нет тяги стать аристократом, я отчётливо понимаю, что это абсолютно не моё. В этом надо родиться и расти. Я пью и курю магловскую дрянь, потому что это дешевле вашего дорогого табака, который, наверное, единороги удобряют, раз он стоит, как моя месячная зарплата. Я жил на такие деньги целый месяц, а твой отец буквально скуривал их за неделю. Чувствуешь разницу в мироощущении?

— Ты отвратителен, — скривилась Беллатрикс. — Смеешь судить обо мне и моей семье, сидя в обносках на драной кушетке. Я ошиблась.

Виктор вдруг ощутил отвращение к этой манерной дуре, которая брезгливо осматривала маленькую комнату и его самого. Но вдруг стало всё равно, если Беллатрикс развернётся и свалит восвояси. Её высокомерие, брезгливость к окружающим и самооценка, что Виктор как-то игнорировал до этого, вызывали раздражение. Виктор и так жутко устал воевать с британской бюрократией, а тут ещё это… Он равнодушно наблюдал, как она исчезает с хлопком аппарации. Беллатрикс не вернётся. Простит, если он будет денно и нощно унижаться перед ней, чего себе позволять Виктор не собирался. Лучше холостяком оставаться, чем жениться на такой и страдать всю оставшуюся жизнь. А так хотелось ей помочь, не позволить сгнить в Азкабане такой красоте с клеймом преступницы и террористки, защитить от Волдеморта и его влияния на психику.

А вообще, чем плох Волдеморт? В террор он скатится к семидесятым, сейчас партия консерваторов выдвигает здравые мысли, хотя радикальность в них есть. Статьи некоторых аристократов слишком сильно фонят высокомерием и застарелостью, но в самом деле опасность раскрытия волшебного мира сейчас на грани. Слишком часто проявляются маглорожденные, на деле оказывающиеся вполне себе потомками чистокровных или потомственных магов. И изгнание сквибов из мира, которые потом спокойно рожают детей, а через несколько поколений появляется на свет маг. Конечно, многие из аристократов не признают данный факт, заявляя, что грязнокровки воруют магию или ещё что-то. Бред, но, тем не менее, бред действующий. Сам Волдеморт вряд ли так считает, но ничего не мешает ему играть на этом, стимулировать лозунгами такого рода недалёких идиотов. Тот же Малфой не такой уж дебил, чтобы не понимать элементарных вещей, тем более его скорее интересует материальная сторона вопроса и статус.

Влезть в это, наставить Волдеморта на путь истинный или ещё что-то такое? Малвин прибьёт, конечно, но может в этом есть резон? Тот же Лорд Розье, имеющий власть далеко за пределами островов, поддерживает Волдеморта, при этом не замарав себя стильной татуировкой. Осталось только стать такой имбой, что даже Лорд проникнется… Впрочем, есть и другие пути, тем более что Адриан Виктору благоволит и может познакомить с Тёмным Лордом поближе. Только стоит заняться этим вопросом года через три, когда у Виктора будет хоть какая-то реальная власть, причём личная и заслуженная собственным трудом. Например, мастерство и приличное количество должников.

— Мистер Бут, — в каморку заглянул прораб, запачканный непонятно чем и с красной каской на голове, как у магловских строителей. — У вас там девушка на заднем дворе.

— Что? Какая ещё девушка? — вытаращил глаза Виктор, мысленно молясь, что это не Беллатрикс вернулась отвесить ему Круциатусов.

— Понятия не имею, — пожал плечами мужчина. — Но, походу, не британка.

— Хорошо, отведи-ка меня.

Виктор последовал за прорабом, заинтригованный и напряжённый одновременно. Представить страшно, как и для чего у него на заднем дворе оказалась какая-то девушка. Вполне себе миленькая, как он заметил, рассматривая совсем ещё девчонку лет пятнадцати в магловской одежде: платье и пиджаке по последней моде. Она стояла у кромки леса и потрясённо оглядывалась, сжимая в руке сломанное пёстрое перо. Кажется, кто-то разжился незарегистрированным порт-ключом не самого хорошего качества.

— Добрый день. Вы говорите по-английски? — учтиво поинтересовался Виктор, замечая в глазах девушки нарастающий страх. Сейчас он и правда своим видом доверия не внушал.

— Д-да, герр, то есть, сэр, — с немецким акцентом заявила незнакомка. — Моё имя Герда Янсенс.

— Твою мать, — совершенно спокойно и на русском языке прокомментировал ситуацию Виктор и попытался улыбнуться как можно приветливее. Прораб, пожав плечами, ушёл заниматься своими делами. — Вы хотите встретиться с Эваном Розье?

— Вы знакомы с герром Эваном? — уточнила Герда. — Нет, я хотела бы встретиться с герром Адрианом Розье. В смысле, Лордом Розье.

— Он вас ждёт? Я могу сопроводить вас к супруге Эвана Розье, — пожал плечами Виктор и чуть не ударил себя по лицу, поняв, что ляпнул. — В смысле… Чёрт.

— Я знаю, что герр Эван изволил жениться, не разорвав помолвки и бросив меня буквально у алтаря, — гордо вздёрнув нос, процедила Герда. — Но обстоятельства его брака мне известны, так что нынешней фрау Розье я не завидую.

— Оу, ну понятно. По крайней мере, с Малвиной Розье у меня есть связь на постоянной основе: мы коллеги, — пояснил Виктор. — А вот с Лордом Адрианом я связаться не могу, он часто в командировках. Вы оповещали его о своём визите?

— Я буквально сбежала из школы, чтобы устроить эту встречу… Представьтесь, пожалуйста.

— Виктор Бут. Вы сбежали из школы? Сколько вам лет, фройлен Янсенс? — несколько иронично поинтересовался Виктор.

— Шестнадцать, герр Бут. Так вот, если мой отец или тётушка узнают, что я сбежала, то мне придётся очень и очень плохо. Но разговор с Лордом Розье мне необходим, — серьёзно заявила Герда.

— И зачем? — совершенно не уловив логику, спросил Виктор.

— Вы считаете, что Янсенсы просто так захотели связаться с Розье? — почти оскорбилась Герда. — Разумеется, мой род имеет сейчас некоторые трудности, — нехотя призналась девушка. — Я хотела убедить Лорда Розье, что помощь Янсенсам окупится ему во стократ.

Виктор хотел влепить этой самонадеянной девчонке смачный подзатыльник. Придумала же, что может как-то убедить такого человека, как Адриан Розье, пойти навстречу. Что она могла бы ему предложить? Розье мог бы сделать из неё очередную любовницу, раз не стала сыну супругой, но он слишком часто менял женщин, чтобы позволить Герде буквально отрабатывать милость с его стороны. Но другого с девчонки не возьмёшь, и Виктор это прекрасно понимал. А её семья вряд ли бы высказала что-то поперёк.

— К Розье ты не пойдёшь, — неожиданно для самого себя заявил Виктор как-то слишком твёрдо. — С такими просьбами к мужчинам не ходят, потому что цена может оказаться… неприятной.

— Да вы хоть понимаете, какая ныне у меня репутация? — возмущённо спросила Герда. — Дела моего отца сейчас идут откровенно плохо, наша фирма на грани банкротства, герр Бут! На недавних парламентских выборах большинство мест в нижней палате получила Социалистическая партия и, при поддержке либеральной Австрийской партии свободы, сформировала правительство меньшинства во главе с канцлером Крайским, — будто пересказывая параграф из учебника, заявила Герда. — А наша партия, как вы понимаете, партия консерваторов! Мы в меньшинстве, авторитет семьи неуклонно падает и…

— Это же магловский парламент, — непонимающе уточнил Виктор. — Причём тут маги?

— В Австрии нет такого строгого деления на магловский и магический мир, герр Бут, — пояснила Герда. — У многих магов бизнес распространяется на два мира. У нас даже паспорта есть, не говоря об одежде и прочих мелочах. То есть, мы являемся полноценными гражданами Австрии. Другое дело, что парламент есть как магловский, так и магический, и их деятельность во многом совпадает для создания равновесия. Никому не нужно, чтобы внутри государства было ещё одно государство со своими проблемами, как у вас в Британии.

— Хорошо, я понял, у вас там либерализм, когда вы сами консерваторы, — устало повторил Виктор. — Но это не повод идти к непонятному мужику просить помощи. У вас есть отец — взрослый человек, который должен заботиться о своей дочери. Вы представляете, как он будет себя чувствовать, зная, что дочь занялась решением его проблем самостоятельно, тогда как именно вы находитесь под его ответственностью?

— Но это я виновата, что герр Эван выбрал Малвину Пруэтт, — с откровенным отчаянием воскликнула Герда. — Если бы я не боялась с ним контактировать, то, возможно, он бы имел больше терпимости по отношению ко мне…

— Этот Эван просто чокнутый, помешался на Малвин и не отставал до последнего, — фыркнул Виктор. — Поверьте, избежав брака с ним, вы не многое потеряли. И никакой вины с вашей стороны тут точно нет. Кстати, где вы учитесь?

— Дурмстранг, — насупилась Герда совершенно по-детски.

— И хрен я порт-ключ слеплю, — пробурчал Виктор. Достоверно не известно, где находится эта проклятая школа, поэтому он почесал затылок и старательно думал, как отправить девчонку обратно. — Как ты сюда добралась?

— Сбежала. В Будапешт.

— А, ну понятно. Будапешт так Будапешт.

Магическая карта, расчерченная сеткой для определения координат, валялась у Виктора где-то в домике-каморке, поэтому он вразвалочку побрёл обратно, совершенно позабыв о своей гостье. Он думал о том, как бы не получить штраф за международный порт-ключ. Благо, он вообще умел их делать. Наверное, это первый артефакт, который вышел у него просто замечательно.

— А вы артефактор? — спросила Герда, которая решила не оставаться в одиночестве и последовать за непонятным молодым человеком, больше напоминавшим дровосека или лесника.

— Учусь, — сухо кивнул Виктор. — Не знал, что в Дурмстранг берут девочек.

— Вступительные экзамены не разделены для девочек и мальчиков, поэтому попасть сложно, если без взяток, конечно. Набирая по определённым дисциплинам баллы, ты попадаешь в специальный класс. С пятого курса идёт очередное распределение. Я в классе правоведения.

— В Хогвартсе всё проще: до седьмого курса общая программа, а сдаёшь, что хочешь. В Ильверморни похожий принцип.

— Это устройство ввёл Гриндевальд. Посчитали подобное распределение очень здравым и не стали менять, хотя многим приходится покидать школу из-за нагруженной программы.

Виктор пожал плечами и вошёл в домик, где под кушеткой отыскал карту-артефакт. Обыскав Будапешт и увеличив фрагмент карты, он нашёл удобное место для точки выхода и нащупал рукой на столе металлическую крышку от банки из-под портера. Несколько отточенных взмахов волшебной палочкой, и обычную крышку окутало сияние, которое через несколько мгновений растворилось в воздухе.

— В Будапешт, — коротко пояснил Виктор, протягивая крышку.

— Э-э, ладно, — немного заторможенно кивнула Герда, явно не ожидая такого поворота событий. — До свидания, герр Бут.

— Пока, фройлен.

Когда Янсенс окончательно растворилась в воздухе с хлопком аппарации, Виктор засвистел себе под нос незатейливый мотивчик и пошёл заниматься дальше своими делами, проигнорировав прилетевшую с конвертом недовольную неясыть.

Франция всегда угнетала Адриана: страна, в которой он родился, напоминала ему о многих не самых приятных вещах. Но именно здесь по закону подлости ему приходилось бывать очень часто. И некий романтизм, присущий Парижу, ничуть не спасал: сам Адриан давно не воспринимал отношения с женщинами, как что-то приятное для души. И несмотря на наличие постоянной любовницы в лице Араминты у него помимо неё имелось множество легкомысленных связей, которые приносили лишь временное физическое удовлетворение. И с Араминтой отношения уже давно перешли в разряд дружеских, ведь длятся они уже более двадцати лет с периодическими перерывами.

— Скоро муж вернётся из Праги, — поморщилась Араминта. Адриан не заметил, когда она успела проснуться и подцепить пачку писем с журнального столика, совершенно не стесняясь наготы.

— Чай, кофе? — предложил Адриан.

— Не переношу я кофе, хоть и живу во Франции с замужества, — фыркнула Араминта. — Мог бы запомнить за столько времени.

Её длинные светло-рыжие волосы спускались почти до бёдер, падали на плечи, усыпанные яркими веснушками, немного завивались на концах. Араминта, Леди Мелифлуа, урождённая Бёрк, истинная ирландка с взрывным характером и шальной улыбкой, несмотря на мать из Блэков. Ей не повезло выйти замуж за француза — наследника своего рода — почти сразу после окончания школы, и до беспамятства влюбиться в наследника Розье, являющихся врагами Мелифлуа ещё с Наполеоновских войн. Благо, её отношение быстро перешло со стадии бешеной влюблённости к чему-то более стабильному и оформленному.

— Прости, — совершенно равнодушно бросил Адриан, неспешно черкнув в специальном доске-планшете заказ на завтрак.

— У тебя что-то случилось? — проницательно спросила Араминта. Сам мужчина не особо понимал, почему в последнее время находится в каком-то апатичном состоянии, хотя вроде бы ничего существенного не произошло. Хотя бракосочетание Эвана можно назвать серьёзным событием для их рода.

— Невестка беременна, — нашёлся с причиной Адриан. Именно это его беспокоило, ведь ещё не ясно, какое проклятье ляжет на будущего ребёнка. Но вряд ли это было причиной такого состояния.

— Ты так за неё переживаешь? — насмешливо поинтересовалась Араминта, обхватывая руками торс мужчины со спины. Тонкие пальцы огладили пресс и грудную клетку, разочарованно наткнулись на резинку пижамных штанов.

— Должен же я переживать о благополучии рода, — пожал плечами Адриан, перехватывая запястья женщины. — У меня встреча через несколько часов.

— И когда мы увидимся? — с напускным равнодушием спросила Араминта.

— Когда Тьери исчезнет из Франции в очередной раз.

Араминта вздохнула и прижалась губами к плечу мужчины по своей давней привычке. Она так прощалась с ним перед возвращением к супругу. Тьери Мелифлуа всегда вызывал в ней брезгливость своим не по годам дряблым рыхлым телом и жидкими волосами, что не шло ни в какое сравнение с Адрианом. И не скажешь, что Мелифлуа родственники Малфоям, ведь они никак не были похожи, если не брать в расчёт светлые волосы и любовь к деньгам. Благо, дочь внешностью не пошла в отца, взяв всё самое лучшее от Араминты; она бы не пережила, если бы Бельвина имела тюленеподобную фигуру и отвратительные тонкие волосы.

В номер принесли завтрак, и Адриан спешно подцепил с подноса чашку с кофе. Предстояла встреча с Люком Мильфёем (1) — главой ещё одной ветви Малфоев, с которым у Адриана были просто замечательные отношения на почве неприязни к Тьери Мелифлуа и Абраксасу Малфою. Разве что у Люка было своеобразное увлечение: прикидываться кондитером в одной из лавок Парижа и травить маглов. Но власти его пока не раскрыли, а Адриану было всё равно, чем занимается Люк в свободное время.

Впрочем, эта встреча была лишь очередным ланчем с разговорами о пустяках. Адриану надо было поддерживать дружеские отношения с некоторыми родами для безопасности, всегда нужны были сторонники для непредвиденных ситуаций. А род Мильфёй был богатым, с длинной чистокровной родословной и связями во французском Министерстве.

И Адриан не хотел возвращаться в Розье-касл. От чего-то он давно потерял своё место, нигде он не чувствовал себя комфортно. Возможно из-за того, что к сорока годам он обзавёлся сыном и скоро у него появится внук или внучка, когда как одиночество гложило его постоянно. Потерял жену, почти не общается с Эваном, а жизнь превратилась в бесконечное удержание позиций и власти, когда как всё сильнее нависала угроза уничтожения рода. Адриан просто не знал, как ему бороться и защищаться от грядущей опасности. Он смотрел на Эвана и понимал, что он ни в чём не виноват, но всё равно не мог его любить. И, встречаясь иногда в коридорах с невесткой, видел в ней умершую супругу. Эван каждым своим поступком выводил Адриана из равновесия, и его жена, напоминающая Гратию, буквально мозолила глаза.

— Адриан, вы сегодня особенно немногословны, — заметил Люк, с упоением поедая воздушное пирожное.

— Старею, — со смешком ответил мужчина, покрутив чашку эспрессо.

— Будет вам, — махнул рукой Мильфёй с напускным возмущением. — Если уж вы стареете, то мне давно пора на тот свет!

— Тем не менее, в этом году мне исполняется сорок лет, — пожал плечами Адриан. — А после родится внук или внучка.

— Ваш сын, конечно, умеет удивлять, — заметил Люк. — Ещё полтора года назад его никак не привлекла ни одна из приглашённых на приём прелестных девушек, а буквально месяц назад я имел честь быть приглашённым на торжество в честь его бракосочетания! Несомненно, юная миссис Розье прекрасна. Кажется, она старше Эвана?

— На два года, — ответил Адриан.

Он вспомнил светловолосую, нахальную Гратию, которая была его младше на четыре года. Ей было семнадцать, когда они поженились в 1951 году. И тем больнее было вспоминать, что их брак продлился всего полтора года, до рождения Эвана. Такая юная и красивая, она чахла с каждым днём, пока носила ребёнка. И Малвина, хоть внешне вовсе не напоминала Гратию, походила на неё характером, гордым внимательным взглядом, свободой и лёгкостью, которые были заключены в рамки этикета и традиций. Глупый Эван был безнадёжно влюблён так же, как и Адриан когда-то.

* * *

Получив от Виктора посылку с уменьшенной одеждой и вполне себе однозначную записку с адресом Снейпов, служащей ещё и порт-ключом, Малвин поняла, что у неё нет выбора. Магловская одежда показалась ей куда удобнее и практичнее, чем мантии, но Виктор купил ей не те удобные синие брюки, а коричневое тёплое платье с коротким рукавом, двубортное приталенное пальто и кожаные закрытые туфли на среднем каблуке. Малвин понимала, что теперь она жена наследника и так далее, но всё-таки… было даже обидно.

Ещё утром Селина сделала ей причёску, затянув волосы в тугой пучок на затылке, из-за чего Малвин выглядела серьёзно и взросло. Ещё серьёзнее и взрослее, чем есть. Пучок был закручен как-то необычно, из-за чего казалось, что сделан он небрежно, но Малвин понимала, что, даже полетав на метле на самой высокой скорости, причёска всё равно останется в порядке. Зелья и специальные шпильки-артефакты, сияющие в медно-рыжих волосах сапфировыми цветами, удерживали волосы в нужном состоянии до конца дня. Всё-таки Розье были богатыми до неприличия: Малвин и в повседневной одежде выглядела так, как не выглядели некоторые Леди на приёмах, а её гардероб был перенесён в отдельную комнату, по размерам напоминающую зал, где пристроились витрины с украшениями и полки с разнообразной обувью. В любом случае, Малвин была там всего один раз, всю одежду выбирала и приносила Селина в её спальню.

Кажется, Эван просто скупал всё, что ему казалось подходящим. Малвин считала это пустой тратой средств, ведь теперь она почти что каждый день надевала новое платье для дома, хотя чаще всего виделась только со служанками и Августусом. Селина оправдывала это тем, что к Леди в любой момент может нагрянуть гость, поэтому необходимо всегда выглядеть идеально. Малвин, устав спорить со всеми, просто решила, что ей в общем всё равно, на что тратит свои деньги Эван, но ей было жаль этих средств. Через несколько месяцев она не влезет ни в одно из этих платьев, и им придётся ждать до родов и её возвращения в прежнюю форму.

В доме нельзя было аппарировать, а порт-ключей до ограды здесь не было, поэтому Малвин, понимая, что от камина её может опять замутить, решила пройтись до холла, к главному выходу из замка, чтобы уже за границей антиаппарационных чар переместиться в нужное место. На удивление, сегодня она чувствовала себя не так плохо, как обычно: её не мутило от запахов цветов, которым был наполнен Розье-касл, и еды. Эльфы ежедневно очищали воздух в её крыле от посторонних запахов, служанки перестали пользоваться духами и сильно пахнущими средствами для ухода за собой, Августус отказался от одеколона, чтобы Малвин не мутило на занятиях.

— Малвина? — задумавшаяся Малвин не заметила, как оказалась в холле, где из камина вышел Лорд Адриан. — Вы куда-то собираетесь?

— Да, — беспечно кивнула ведьма. — Ненадолго.

— Августус с вами?

— Нет, — пожала плечами Малвин.

— И вы в самом деле полагаете, что я могу вас отпустить? — несколько насмешливо спросил Лорд.

— Не вижу причин, чтобы вы меня не пустили, — с едва сдерживаемым раздражением ответила Малвин. — Мне же не пять лет, милорд, чтобы не иметь возможности покинуть дом без разрешения.

— Вы не понимаете, Малвина? — уже без прежней непосредственности начал Адриан, позволив недовольству проскользнуть во взгляде. — Теперь вы член нашей семьи, и у нас много врагов. Я бы не хотел тратить время, если вдруг вас схватят недоброжелатели и начнут шантажировать. К тому же, вы носите ребёнка.

Малвин понимала, что он прав, но было до одури обидно, что теперь каждый её шаг под контролем, каждое действие и решение более не принадлежат ей одной. Её жизнь теперь не принадлежит ей, и это угнетало, убивало и заставляло разочаровываться каждом дне.

— Не расстраивайтесь, — неожиданно попросил её Адриан, и Малвин заметила, что у неё стоят слёзы в глазах. — Августус всего лишь будет рядом с вами.

— А он? — вдруг спросила она. — Разве ему в радость носится с какой-то непонятной женщиной? Теперь ещё и беременной. Да с Августусом я провожу больше времени, чем с мужем! — обида накатила с новой силой: Малвин, конечно, не хотела видеть Эвана, но то, что он даже не пишет ей, страшно бесило.

— Разве вы не сами его отвергли? — откровенно усмехнулся Адриан.

— Это значит, что он может просто бросить меня здесь одну?! — возмутилась ведьма. — Вы же сами знаете, что я не хотела замуж!

— Да, вы хотели путешествовать, заниматься наукой и своими делами, — небрежно перечислил мужчина. — Эван никогда никого не слушал и делал то, что хотел. И, поверьте, мне не нравилось его увлечение вами, которое переросло в слепое обожание некого выдуманного образа.

— Вы считаете, что меня не за что любить? — разозлилась Малвин.

— Я считаю, что Эван думал другим местом, когда решал всё за всех, — пожал плечами Адриан, который теперь усмехался открыто и нагло. — Вы ему не подходите из-за того, что у вас разное отношение к жизни. Вы — не леди, которая нужна Эвану, как наследнику.

— Тогда почему вы его не остановили? — тихо и зло спросила Малвин.

— Вы чистокровная волшебница, Малвина, из хорошей и уважаемой семьи, хотя слухи о вас ходили не самые приятные. Но, если вы были бы порченной, то Эван и сам бы не стал на вас жениться.

Малвин промолчала, хоть и ощутила жгучее желание ударить Лорда Адриана. Августус, появившийся очень вовремя, вежливо поинтересовался, куда они собираются, и ведьма молча пошла к выходу.

— Зачем вы… нарываетесь? — едва сдержался от нецензурной брани Руквуд. — Вы же и так всё понимаете.

— Мне от этого не легче, — поджала губы Малвин и покорно положила руку на локоть. Ведьма разорвала записку, и они переместились в Коукворт.

После тёплого и солнечного Розье-касла столкнуться с сильным ветром и слякотью было необычным. Малвин уже успела привыкнуть к тому, что в замке и прилегающих к нему территориях по-летнему тепло.

— И что вам здесь понадобилось? — недоуменно спросил Августус, быстро трансфигурируя мантию в тёплое пальто.

— Это просьба моего приятеля мистера Бута. Я хочу поговорить с Эйлин Снейп, — решила всё-таки поделиться планами Малвин.

Августус молча кивнул и повёл Малвин вниз по улице, разыскивая Паучий Тупик, который оказался короткой улочкой, заканчивающейся как раз тупиком, где и был нужный дом. Дверь открыла им не очень ухоженная, явно опасающаяся пришельцев женщина не самой приятной наружности, которая тут же враждебно посмотрела на Малвин и Августуса.

— Миссис Снейп? — решила уточнить Малвин, не особо веря, что эта женщина и правда происходит из рода Принцев.

— Да, — всё ещё настороженно подтвердила женщина, не пригласив их внутрь. — Чего вам?

— Я знаю, что вы волшебница из рода Принц, Эйлин, — перешла к фамильярному обращению ведьма. — Моё имя — Малвина Розье, а мой спутник — Августус Руквуд. Я хотела бы с вами поговорить.

— Не помню, чтобы у Лорда Розье была дочь, — заметила Эйлин, впуская гостей с явной неохотой. Оно и было понятно: дом был бедно обставлен и не прибран. — Я… я поставлю чай. Располагайтесь.

— Я супруга Эвана Розье, — решила пояснить Малвин.

Эйлин явно чувствовала себя неудобно, впуская их в дом, но выбора у неё тоже не было. Она принесла чай в разномастных чашках и тарелку с засушенным печеньем; её лицо некрасиво пошло красными пятнами от смущения, но она села напротив на принесённый стул и приготовилась слушать.

— Что вас привело сюда, миссис Розье? — кашлянув, спросила Эйлин.

— Один мой приятель узнал о вашем нынешнем положении, Эйлин. И зовите меня просто Малвиной, — слабо улыбнулась ведьма, взяв чашку в руки. — Я решила, что мне не составит труда оказать помощь.

— Я не нуждаюсь!.. — начала было женщина чуть ли не с ужасом на лице.

— Ваш сын, — жёстко прервала её Малвин. — На следующий год поступает в Хогвартс. И он — волшебник, хоть и полукровный. И я полагаю, что он не заслуживает насмешек и унижений из-за того, что не может позволить себе новые мантии и учебники.

— Это не ваше дело! — возмутилась Эйлин. — Вы являетесь на порог моего дома и тычете мне в бедность?! Да какое право вы имеете?!

— Никакого, — беспечно согласилась Малвин, не собираясь вникать в возмущения женщины. — Вы думаете, я не заметила, как вы хромаете? Или этих следов на ваших запястьях?

— Я ударилась, — угрюмо соврала Эйлин.

— Вы не умеете врать. Я предлагаю вам помощь, нет, не безвозмездную, — заметив, как вскинулась женщина для дальнейших споров, заявила Малвин. — Мне нужна… компаньонка. Взамен вы будете получать достойное жалование, а в замке для вас и вашего сына выделят комнаты. Северусу, если он себя проявит, будет гарантировано место в ковене Розье.

Разумеется, перспективы для таких, как Снейпы, были очень радужными и заманчивыми. Никакого голода и стыда за эту бедность, избиений и унижений, возвращение в мир магии, ведь магловский так и не стал Эйлин родным. И у Северуса будет всё необходимое, хорошего качества. Такой же гордый, как она, он слишком сильно стал бы воспринимать унижение по поводу своей бедности, тем более он собирался на Слизерин.

— У меня есть время на размышления? — тихо спросила Эйлин.

— Разумеется. Свяжитесь со мной, как только придёте к какому-то решению, — кивнула Малвин. Только сейчас она оценила перспективы: у неё будет свой человек в Розье-касле, которого спокойно можно будет обвешать обетами. И её сын… нет, он не достанется Виктору. Малвин и самой пригодится верный зельевар.

Они быстро покинули дом, и Малвин, как только они отошли, решила подтолкнуть Эйлин к правильному решению.

— Августус, окажете мне услугу? — задумчиво спросила ведьма.

— Да, миледи? — официально обратился Августус, и Малвин вспомнила, что на людях они не могут позволить себе фамильярные обращения.

— Надо обставить всё так, чтобы смерть мужа Эйлин выглядела естественно.

— Как прикажете, — кивнула Августус и достал свой неизменный блокнот, чтобы черкнуть указания для своих подчинённых. Он поднял взгляд, осмотрелся и чуть сощурил глаза. — Кажется, там ваша тётушка. В компании мистера Стока.

И правда: по другую сторону мутной реки, где район был более благополучным даже на вид, шла тётушка Мюриэль рядом с улыбчивым усатым мужчиной. Кажется, она мельком видела его на мероприятии в честь своего бракосочетания.

— И что она здесь делает? — задала риторический вопрос ведьма и, достав палочку, наложила дезиллюминационные чары.

— Вы уверены, миледи? — немного насмешливо спросил Августус. — Это может быть… личным.

— Полагаете, моя тётушка может устроить свидание в таком месте? — фыркнула Малвин. — Тем более, я не могу быть уверена в этом человеке.

— Он служил Лорду Адриану.

— Не аргумент, — грубовато оборвала его ведьма.

— Вы не должны его воспринимать его так… агрессивно. Лорд Адриан не сделал для вас ничего плохого, Малвина.

— Моя агрессия по отношению к этим мужчинам вполне обоснована, Августус.

— Я понимаю, — кивнул мужчина. — Но теперь это ваша семья.

Они нагнали Мюриэль, идущую в компании Блонхейма Стока, и молча наблюдали за ними. Как и предположила Малвин, свиданием и романтикой тут и не пахло: тётушка была напряжена и необычно молчалива. Шли они так минут десять, пока не остановились у симпатичного коттеджа с маленьким прилегающим участком, на котором был разбит садик.

— Прошу, миссис Пруэтт, — наконец-то подал голос мистер Сток, пропуская Мюриэль вперёд. Когда она прошла, Блонхейм посмотрел прямо на них и улыбнулся. — Миссис Розье, мистер Руквуд, присоединитесь?

Малвин сбросила чары и столкнулась со взглядом тётушки. Удивлённым, раздражённым и растерянным.

— Малвина? Что ты тут забыла? — не часто тётушка называла племянницу полным именем.

— Ходила по делам и тут заметила тебя, — честно ответила Малвин. — А ты?

— Давайте пройдём в дом, нас уже ждут, — прервал их беседу мистер Сток.

Он подошёл к двери и ударил несколько раз дверным молотком. Им отворил рыжеволосый мужчина, безумного похожий на Малвин и Мюриэль, разве что глаза ярко-зелёные. Догадка заставила ведьму с изумлением посмотреть на тётушку.

— Добрый день. Я думал, гостей будет меньше, — признался незнакомый мужчина немного нервно. — Проходите.

Он смотрел поочерёдно то на Мюриэль, то на Малвин, пока они проходили в маленькую прихожую. Привыкшая к высоким потолкам с лепниной и нарисованными сюжетами, Малвин почувствовала себя несколько не комфортно.

— Пожалуй, я всех познакомлю, — не теряя оптимизма даже в такой напряжённой атмосфере, заявил Блонхейм. — Это, дамы и господин, Генри Эванс. Две девочки, выглядывающие из-за угла, Петуния и Лили Эванс — его дочери. И супруга — Дейзи Эванс. Семья Эванс, — обратился он к замявшимся супругам. — Имею честь представить вам Леди Малвину Розье и мистера Августуса Руквуда. И, конечно же, прекрасная Мюриэль Пруэтт.

— Приятно познакомиться, — в повисшей тишине сказала Малвин и протянула руку Генри Эвансу. — Смею предположить, что вы — мой кузен.

— Малвина… — выдохнула Мюриэль. — Ты…

— Сколько ты собиралась это скрывать? — поинтересовалась ведьма, подарив улыбку Дейзи и девочкам.

— Ох, проходите к столу, пожалуйста, — опомнилась Дейзи и погнала девочек с прохода.

Видимо, в обществе женщин в дорогой одежде и украшениями, Дейзи чувствовала себя не очень комфортно, но всё-таки улыбалась и явно была уверена в своих кулинарных талантах. В маленькой гостиной было сложно уместиться такому количеству гостей, поэтому мистер Сток расширил диван и трансфигурировал журнальный столик в стул. Девочки с восхищением наблюдали за чудесами.

— Приятно познакомиться с вами, миссис Пруэтт, — с волнением протянул руку тётушке Генри. — И с вами, миссис Розье.

— Зовите меня по имени, Генри, — улыбнулась Малвин. — И вы, Дейзи, прошу. Петуния, Лили, приятно познакомиться с такими очаровательными юными леди, — продолжала улыбаться ведьма, рассматривая двух девочек.

Петуния, — такая же светловолосая и голубоглазая, как мать, — и рыжая зеленоглазая Лили, внешностью больше похожая на отца, смущённо улыбнулись, но младшая была явно наглее, судя по лукавому взгляду. Впрочем, это было неплохо. Кажется, Виктор говорил, что любовь всей жизни Северуса Снейпа как раз Лили Эванс, следовательно, она волшебница.

— Хорошо, Малвина, — более расслаблено улыбнулась Дейзи, сервируя стол ещё на двоих людей. — Лили, Петуния, идите мыть руки.

— Я хочу принести свои извинения вам, Генри, — вдруг поднялась с дивана Мюриэль.

— Не стоит, — смутился мужчина. Малвин несильно потянула тётушку за подол платья вниз, и она послушно села на место. — Мистер Сток объяснил мне, что у вас были обстоятельства, миссис Пруэтт. Просто… я бы хотел лучше вас узнать. И Лили, она волшебница, — с лёгкой улыбкой заявил Генри. — Не хотелось бы, чтобы она была в волшебном мире совсем одна.

— Разумеется, мы обеспечим Петунию и Лили самым лучшим, — вклинилась Малвин, потому что Мюриэль явно растерялась и не знала, что отвечать. Всё-таки занятия с Августусом не прошли даром: Малвин явно удавалось разряжать обстановку, которую нагнетала тётушка своей растерянностью.

— А вы волшебница? — спросила Лили, вернувшаяся в гостиную с одним из блюд. — Вы как будто с обложки журнала, тётя Малвина.

— Да, я волшебница, — кивнула ведьма девочке, которая тоже заметно походила на Мюриэль. — Одежда вашего мира мне непривычна, но маги должны скрываться, поэтому приходится соответствовать.

— Я тоже волшебница! — гордо заявила Лили, на что Петуния заметно поморщилась. — А что носят волшебники?

— Лили, оставь в покое тётю, — одёрнула её Дейзи, хотя и без укора.

От напряжённости избавиться не удалось. Августус молчал и отдавал должное пудингу, мистер Сток общался с Генри и пытался расшевелить Мюриэль, Малвин слушала болтовню расслабившейся Дейзи, которая теперь с любопытством рассматривала фирменную одежду, необычные обручальное кольцо из цельного алмаза узорами рун внутри из белого золота.

— Вы так молоды, Малвина, кажется, вам не больше двадцати лет, но вы уже замужем.

— В октябре мне исполнится двадцать, — подтвердила Малвин, пригубив чай. — Мой супруг был слишком настойчив, я не смогла ему отказать.

Дейзи рассмеялась, даже не представляя, что это в буквальном смысле.

— А чем он занимается? — никак не могла успокоиться Дейзи.

— Он собирается учиться на художника, — спокойно ответила Малвин, чувствуя утомление. От количества запахов и шума её начинало мутить, даже непонятно, как она держалась всё это время.

— Он ещё учится в школе? — сильно удивилась женщина, распахнув глаза.

— В мире магов совершеннолетие наступает в семнадцать. И он не стал ждать, как я уже говорила, хотя я бы предпочла отложить бракосочетание на лет пять.

Такие обстоятельства явно впечатлили Дейзи, но Малвин было всё равно. На всякий случай Малвин собиралась наложить лёгкий Конфундус, чтобы Дейзи не подумала болтать об этом где попало. Мюриэль, кажется, немного расслабилась и внимательно слушала Генри, который выглядел радостным. Кажется, он был рад, что встретил родную мать.

— Миледи, — отвлёк Малвин от разговора Августус, заставив Дейзи удивлённо на него посмотреть. Кажется, она и забыла, что тут был ещё один гость, к тому же обращение… Малвин сделала страшные глаза, пообещав все кары. — Сегодня господин Эван возвращается в Розье-касл.

Малвин хотела огрызнуться, но сдержалась. Пришлось подниматься из-за стола и прощаться со всеми. Эвансов она легко пригласила на следующий день в Розье-касл, пообещав к трём выслать сопровождающего. Она хотела придумать, как использовать Лили для собственных целей, да и, если всё хорошо сложится, можно будет пригласить и Эйлин, чтобы разобраться со всем в один день. Тётушка, которая выглядела сейчас куда лучше, решила тоже покинуть гостеприимный дом.

— Спасибо, Винни, — улыбнулась ей Мюриэль и аппарировала без прощания, когда они стояли на улице. Мистер Сток на прощание поцеловал руку Малвин и аппарировал, а Августус достал многоразовый порт-ключ, чтобы переместить их в Розье-касл. Всё было хорошо.

______________________

(1)Люк Мильфёй (англ. Luc Millefeuille) — волшебник, обучавшийся в Академии магии Бобатон. Мильфёй известен тем, что работал кондитером и травил маглов своими сладостями.