Нуарный фанфик (гет)

Всю последнюю неделю после визита Астории в его офис мистер Поттер пребывал в каких-то райских эмпиреях. Он был влюблен, причем взаимно, и от его привычной хмурости не осталось и следа. Весь этот мир из серого и грязного как-то незаметно преобразился в искрящийся и яркий, принеся с собой новые мечты и желания, новые планы и чаяния.

Эта женщина, несомненно, заслуживала того, чтобы весь мир бросить к ее ногам. И Гарри был готов, более того, он этого жаждал.

Они встречались урывками после ее выступлений прямо за клубом и, как подростки, шли гулять. Они болтали до самого утра или целовались в парке, пока не начинали неметь губы. Они мечтали и строили планы на жизнь. И это были простые, понятные каждому картинки — картинки дома, теплого очага с уютной атмосферой, собакой и детьми. Оказалось, что где-то в глубине души, там, где прячется ее настоящее ядро, они хотели одного и того же. И теперь они видели друг друга в этих мечтах, и это было так тепло и прекрасно!

Омрачало это новое хрупкое счастье лишь работа Астории на Малфоев и необходимость выкупить у них Дафну.

— Сколько она должна? Я могу продать агентство! — горячо предложил Гарри. Они с Асторией и Гермионой находились в офисе «Потер Инвестигейшн».

Сегодня Гермиона была здесь, хотя все последние дни куда-то загадочно исчезала с огромными и испуганными, как почему-то казалось мистеру Поттеру, глазами.

— При всем уважении, мистер Поттер, но боюсь, много выручить за агентство не удастся, ведь главная деталь в нем — вы, — со вздохом сказала Гермиона.

— Это и не понадобится, — грустно улыбнулась Астория. — Малфои всех нас заставляют подписать контракты. В них не идет речи о компенсации. Уже поздно.

— Но если предложить достаточно!.. — горячо заговорил Гарри.

— Таких денег у нас все равно нет, — развела руками Астория. — Поверь, Гарри, милый, я обо всем этом думала уже много-много раз! Выхода нет…

— А если пойти в суд? — оживилась Гермиона. — Нанять хорошего адвоката и опротестовать договор?..

Астория горько усмехнулась.

— Милая мисс Грейнджер, это не тот род договоров, что признают суды. Это договор с мафией.

— Тогда их можно просто выкрасть!

— Точно, и все сразу же забудут, что они были…

— Подождите! — лицо Гермионы вдруг засветилось надеждой. — А если поговорить с Малфоем и уговорить его отпустить вас?

Астория как-то немного нервно хихикнула.

— Мисс Грейнджер, вы, должно быть, шутите! Это же все из-за него и случилось!

— Я слышала, — Гермиона запнулась, — что он не так плох и не такой злой… — она вдруг покраснела до самых кончиков ушей.

— Вы не знаете, что он предлагал мне! — горько воскликнула Астория.

— Да, но это было раньше, — твердо сказала Гермиона.

— А что изменилось? — спросила Астория.

Гермиона смущенно замолчала, не зная, что ответить. Хотя она знала точно, что изменилось. В жизни Драко Малфоя появилась она, Гермиона Грейнджер.

Это были странные отношения в странных обстоятельствах двух странных людей, которые странно сошлись, но они были словно две разные детали узора, сложенного смелой рукой. Как в детском калейдоскопе сложением разных цветных стеклышек — они вдвоем образовывали волшебное целое, которое было просто невозможно без них обоих. Гермиона до сих пор и не догадывалась, что такое возможно, она никогда не читала историй и сказок о таком, не слышала от реальных людей. Жизнь преподнесла ей невероятный сюрприз — она чувствовала другого человека, понимала и принимала его.

Это было странно, но она на физическом уровне ощущала Драко в пространстве, безошибочно угадывая, где он находится и что делает. Она легко считывала его мысли и чувства. Они были словно ветвями одного дерева, но расцветали каждый по-своему: она — цветами, он — листвой, обогащая чувства и мир друг друга отсветами своих личностей.

А еще она пробуждала его хорошую сторону, его чуткость и доброту, которая оказалась в нем, погребенная под слоем правил и условностей его жизни. Но она видела это хорошее в нем так ясно, что он переставал стесняться этих своих порывов и демонстрировал их все чаще, наслаждаясь восхищением, вспыхивавшим в ее глазах.

— Началась война, — Гарри поддержал Гермиону. — Теперь все шатко.

Астория пожала плечами.

— Поговорить, конечно, можно, но я не верю, что в этом есть какой-то смысл.

— А я поговорю с мадам Б. Бумаги ведь у нее. Если мы заберем их, а с Малфоями что-то случится в разборках банд, то мы сможем исчезнуть.

Гарри подошел к Астории вплотную и нежно провел большим пальцем по ее щеке.

— Я хочу, чтобы ты была осторожна. Не ходи больше в клуб — сейчас это опасно. Скажись больной.

— Я не могу, — сказала Астория, она поймала его кисть и прильнула к запястью губами, — не могу оставить Дафну одну…

Гермиона отвернулась, чтобы не смущать пару.

Мистер Поттер не знал, что делать, не знал, что ему даст разговор с мадам Б., но, смотря на Асторию, остро понимал, что просто обязан сделать что-либо… А точнее — все! Все возможное и невозможное, мыслимое и немыслимое, все от него зависящее, все, что угодно, лишь бы помочь ей.

* * *

Однако жизнь расставила все по своим местам и распределила роли иначе уже этим вечером.

Гарри как раз отправился инкогнито в клуб, намереваясь подкараулить мадам Б. — Астория рассказала, что та каждый вечер приходит в гостиницу, чтобы вести бухгалтерский учет клиентов за прошедшую ночь, и ее можно найти в небольшом кабинетике рядом с гримеркой и комнатой отдыха девочек.

Натянув воротник пальто до самого носа и обмотав всю нижнюю часть лица шарфом, мистер Поттер сумел проникнуть в клуб, увязавшись за какой-то веселой подвыпившей компанией.

Подкупив одного официанта, он незамеченным пробрался за сцену, притаившись в какой-то каморке. Весело хохоча, мимо прошла вереница девочек из кордебалета, а в зале послышался родной голос — настало время номера Астории.

— Уизли, позови Питера, — услышал мистер Поттер властный женский голос.

— Я тебя не прислуга, Белла, — прорычал Уизли. В ответ послышался заливистый смех. Неприятный.

— Не забывайся, мальчик! Ты тут только благодаря мне!

— Это уже давно неважно, — огрызнулся Уизли.

— В самом деле? — женщина неприятно хохотнула. — Ты хочешь проверить, у кого из нас больше влияния?..

Гарри весь превратился в слух, надеясь позже извлечь выгоду из этого внутреннего раздора, однако диалог бесцеремонно прервали звуки выстрелов, раздавшиеся где-то неподалеку. Из зала послышались крики, а мимо каморки Гарри — тяжелые поспешные шаги.

Поняв, что Астория сейчас в зале, и изрядно испугавшись за нее, мистер Поттер выскочил из своего укрытия и бегом бросился туда.

Происходящее напоминало сон. Болезненный горячечный бред, где все вокруг двигалось будто в замедленном времени, а сам Гарри чувствовал, что находится под давлением толщи мутной воды, где каждый вдох стоит ему титанических усилий.

Он оказался в зале со стороны сцены, и яркие огни рампы били прямо в глаза, мешая разглядеть толком что-либо вокруг. Однако он сразу увидел ее — Асторию. Она стояла под перекрещивающимся светом нескольких прожекторов в круге света в длинном белом шелковом платье, и казалась ангелом небесным, низвергнутым во мрак и темноту этого мира.

Было плохо видно, но мистер Поттер заметил людей, которые прятались под столиками, а перед сценой стоял человек с чем-то, отблескивающим металлом, в руках.

— Малфой! — взревел он. — Мы перебьем всех твоих людей, если потребуется, пока вы не уберетесь из города!..

Гарри краем глаза заметил движение слева от себя: Уизли, прятавшийся за кулисой, достал пистолет и нацелился на темный силуэт… Гарри отследил линию траектории и понял, что ровно на ней стоит сейчас Астория.

А в следующее мгновение произошло две вещи. Первое — Уизли выстрелил. Выстрелил, но промазал. Второе — темный силуэт, мгновенно развернувшись и практически не целясь, выстрелил в ответ. Автоматной очередью.

— Не-е-ет!.. — закричал Гарри и побежал к ней. К ней навстречу. А она — Астория — одним движением развернувшись на его голос, уже оседала на пол.

Мучительно медленно она падала, словно марионетка, у которой мгновенно обрезали все ее веревочные опоры. А на ее груди, на белоснежном, кипенно-белом платье, сияющем гладкостью в ослепительном свете софитов, расплывалось красное. Кроваво-красное уродливое бесформенное пятно.

Гарри подбежал к ней, не обращая внимания на происходящее вокруг. Ее тонкая рука потянулась к груди, а из горла вырвался хрип.

— Холодно, Гарри, так холодно…

— Потерпи, Асти, потерпи, милая!..

Он схватил ее и, приподняв, положил спиной на свои колени. Из ее рта тонкой струйкой потекла кровь.

— Астория, только не умирай!.. Прошу тебя! — он раскачивался взад и вперед, укачивая ее, словно ребенка.

— Это ничего, Гарри, ничего…

Он увидел крупную слезу, катящуюся по ее щеке, и понял, что сам плачет.

— Астория, нет, пожалуйста!..

Казалось, все вокруг замерло, благоговея перед его горем, перед этим опустошающим ужасом потери.

Но тут дверь с противоположной стороны открылась, и в зал ворвалась группа вооруженных людей, которые открыли огонь по посетителям. Уизли и кто-то еще, кого не было видно, отстреливались, но было понятно, что преимущество не на их стороне.

Вскоре в зале появились и люди Малфоя. Завязалась самая настоящая перестрелка.

Из-за кулис выскочил Драко Малфой, бросил взгляд на бездыханную Асторию в объятиях баюкающего ее Поттера.

— Черт, — выругался он сквозь зубы и ринулся в самую гущу перестрелки. Он быстро заметил макушку Теодора и постарался подобраться к нему ближе.

— Нотт, какого черта?! — закричал Драко.

— Я предупреждал тебя, Малфой! — закричал Нотт в ответ, выпуская очередь и прячась за укрытие.

— Я убью тебя, Нотт! — рыкнул Драко, стреляя в светильник над головой бывшего приятеля.

В светильнике от выстрела лопнуло стекло и дождем осколков осыпалось вниз. Из-за укрытия послышались крики.

А в зал с обеих сторон все прибывали люди, Драко даже заметил самого Люциуса и старшего Нотта.

Он в кого-то стрелял и пригибался, прятался и бросался ничком на пол, потом опять стрелял и пригибался, уворачивался от автоматной очереди, и стрелял снова. В кого-то попадал и слышал крики и стоны. В воздухе висел дым от выстрелов, и запах гари, и крови.

В какой-то момент Драко вдруг перестал ощущать реальность всего происходящего. Он смотрел вокруг, и ему мерещилось везде лицо Гермионы. Она грустно улыбалась, качая головой.

Что он здесь делает?.. Кого ему здесь защищать? Нарциссы больше нет, Гермиона, слава Богу, не принадлежит этому миру… Эти девочки… он, скорее, мучил их, обращаясь с ними, как с вещами, с собственностью. Он должен освободить их.

Это ведь не его жизнь. Это все — то, что выстроил его отец, где здесь он сам, он — Драко Малфой?..

Но ведь все же может быть и иначе! По-другому. Теперь он ясно видел это. Она показала ему это.

Всполох рыжего — и Драко заметил, как вдалеке упал Рональд.

Нотт-старший и Люциус, переругиваясь, стояли в дуэльных позах и стреляли друг в друга, а все вокруг, словно заговоренные, старались им не мешать, стреляя куда угодно, кроме этих двоих.

Что он делает здесь?

Ему показалось, что он слышит ее голос.

Драко посмотрел на пистолет в своей руке.

Зачем это всё?

Он бросил пистолет на пол, вытер руку о штанину и, развернувшись, решительно зашагал к выходу.

* * *

С того дня прошел месяц. В перестрелке погиб Нотт-старший, а Тео и Люциус были серьезно ранены. Это послужило заключению временного перемирия в войне банд, ведь никто не знал, выживут ли главари вообще.

Драко исчез посреди боя, и с тех пор больше его никто не видел. В тот же вечер загадочно исчезла и мисс Грейнджер, только в ее приют теперь исправно поступали еженедельные отчисления — Малфой не отказался от своего участия в судьбе детей.

Мистеру Поттеру пришли по почте договоры Дафны и Астории Гринграсс, и маленький черный блокнот, который оказался блокнотом Пенси Паркинсон, где она подробно описывала убийство мистера Лавгуда.

Оказалось, что он был отравлен с помощью рицина, симптомы чего проявляются лишь через сутки, что позволило «любимой» жене остаться вне подозрений. Само же вещество и вовсе содержалось в семенах клещевины — декоративного кустарника, росшего прямо в поместье Лавгудов.

Бывшую миссис Лавгуд арестовали и приговорили к длительному заключению, что несказанно порадовало ее падчерицу.

Дафна, освободившись от ярма Малфоев, стала работать на мистера Поттера, стараясь заменить мисс Грейнджер.

Сам Гарри после смерти Астории словно бы онемел душой и сердцем. Все его счастье, радость, сама жизнь — словно бы ушли из его души, оставив там лишь угли разочарования и опустошения.

Этот серый, грязный, промозглый город, словно издеваясь, поманил его несбыточным счастьем, после чего растоптал, смешивая с собственной серой безразличной пустотой.

И лишь яркие глаза той, что так напоминала ему совсем другую девушку, той, что жалась к нему, как к чему-то хорошему, чему-то основательному и безопасному, той, кого он полюбил крепко, словно сестру — эти глаза манили его, суля призрачное, но счастье. Далекое, но успокоение, нескорое, но спокойствие. Они обещали окончание этого длинного дождливого периода. Когда-нибудь...

THE END