Соседка (гет)

— Вот сюда, мистер Барнс! Это самое малозаселённое крыло. Соседи сейчас в отъезде… — китайским болванчиком кланялся владелец недорогих номеров, расположенных на окраине города. — Кухонная зона — здесь, там — дверь в ванную комнату. Диван, правда, коротковат, зато… — низенький сухонький старичок гордо повёл рукой в сторону непропорционально большого плазменного телевизора. — Тошиба!

Высокий широкоплечий мужчина, вошедший в комнату следом за хозяином жилплощади, удивлённо приподнял бровь, проводив взглядом мелькнувший под ногами кошачий хвост. Он не понимал, каким образом большой телевизор мог искупить недостаточную длину дивана. На телевизоре ведь спать не станешь.

Впрочем, он не возражал. Номер находился в дальнем конце коридора, неподалёку от пожарной лестницы. Само крыло большей частью пустовало, что более чем устраивало его. Баки удовлетворённо кивнул и достал из кармана бумажник.

Дождавшись, когда довольно улыбающийся хозяин отвесит последний поклон и закроет наконец-таки дверь с другой стороны, Барнс опустил на пол тяжеленную спортивную сумку, странно брякнувшую при соприкосновении с полом, стянул с себя кожаную куртку и начал осмотр своего нового жилища.

Методично проверяя розетки, лампы и другие удобные для установки жучков местечки, он не переставал удивляться, по какой причине доктор Рейнор так настаивала, чтобы он поселился именно здесь. До места, где она вела свою врачебную практику, отсюда было не менее двух часов езды. Фактически её кабинет сейчас был единственным местом, к которому он был привязан официально. Ни работы, ни квартиры, ни полной свободы, дабы умотать вслед за Стивом на его очередное задание, Баки получить не мог до конца реабилитации. А когда он будет, этот самый «конец», зависело только от упрямой докторицы. Приходилось мириться с её дурным нравом и соглашаться.

Сначала — с самим фактом регулярного посещения кабинета этой малоприятной женщины, потом — с тремя дурацкими правилами, следуя которым, он должен был волшебным образом стать таким же белым и пушистым, как сам Капитан Америка. Услышав их впервые, Баки чуть не расхохотался.

А потом потекли долгие часы еженедельных сеансов. Часы, когда он был вынужден сидеть на безликом неудобном диване, молча глядя перед собой, а эта невыносимая женщина тянула и тянула из него слова. Такие блеклые, ненужные и неуклюжие. Слова, ни капельки не отражающие ни царящий в его душе холодный мрак, ни кровавую агонию воспоминаний, ни сковывающий все внутренности ужасом омут кошмаров. Слова, застревающие у него в горле раньше, чем он мог бы их озвучить. Даже если бы однажды захотел.

Однако доктор Рейнор была чрезвычайно упрямой женщиной, раз за разом предпринимая попытки получить нужные ей ответы.

Иногда у неё получалось. Как, например, тем июньским днём, когда ему приснился супермаркет…

— Вам снова приснился кошмар? — спокойным и даже чуть усталым голосом произносит доктор Рейнор, заставляя Баки зло стискивать челюсти.

— Мне не снятся кошмары, — упрямо мотает головой он.

Как же ему хочется просто встать и уйти! Вот прямо сейчас. Чтобы эта женщина больше не лезла в его голову, там и так кто только не бывал. Его ужасно бесит тот факт, что он ничего не может скрыть от неё, даже в те дни, когда не произносит ничего, кроме слов приветствия и прощания.

— Что вам снилось на этот раз, Джеймс? — тёмные глаза смотрят на него с немым укором, и Баки отлично знает, что теперь она не отвяжется, пока не узнает правду.

— Мне ничего не… — начинает Баки, но доктор чуть наклоняется вперёд, прищурившись, вглядывается в него и понимающе кивает.

— Кто-то особенный. Это был кто-то важный для вас, Джеймс.

Это предположение одновременно так далеко и так близко к цели, что Баки вскидывается:

— Она не особенная, она — мёртвая! Я даже имени её не знаю…

Губ доктора касается лёгкая улыбка, и Баки понимает, что сегодня он проиграл. Что ж, раз так — он расскажет, чтоб Рейнор прекратила улыбаться. Такое редко кому поднимает настроение.

— Теракт в торговом центре «Седьмое небо».

Лицо доктора Рейнор каменеет. Не отводя взгляда от сидящего напротив мужчины, она откидывается на спинку кресла.

— Расскажите мне, Джеймс.

Баки поднимает глаза и нервно стискивает живой ладонью бионическую.

— Моей целью был предатель-перебежчик. Он заметил нас, командир ударного отряда тогда здорово напортачил, засветившись перед объектом… — Барнс делает паузу, подбирая слова, чтобы его рассказ не казался рапортом о выполненной миссии. — Это неважно. В «Седьмом небе» он прятался от нас и дожидался «своих новых друзей», как выразился командир. Надеялся, что в людном месте его не тронут. На самом деле — это не проблема, мы уже были готовы зачистить его по-тихому, абсолютно незаметно для окружающих, когда приказ изменили. Операция должна была стать показательной, в назидание потенциальным предателям и их друзьям…

— Я понимаю, — мягко отзывается Рейнор. — Это было громкое дело. Погибло около пятидесяти гражданских, семеро полицейских.

Баки кивает, рассеянно проводя ладонью по волосам, и смотрит в пол.

— Но из всех погибших ты ярче всех помнишь именно её, — Рейнор не спрашивает, а утверждает, соглашаясь с какими-то своими мыслями. — Кто она?

— Сопутствующий ущерб, — не поднимая глаз, произносит Барнс. — Таких, как она, называли сопутствующим ущербом. Это всё, что я о ней знаю, — голос мужчины звучит глухо. — Я закрывался ею от пуль. Копы… простите, полицейские, — тут же поправляется Баки. Но Рейнор пропускает его оговорку мимо ушей. — Пристрелили мужика, служащего мне щитом до неё, и я схватил того, кто подвернулся под руку. Девчушка, старшеклассница наверное…

— Так чем же она отличалась от всех людей в супермаркете? — негромко интересуется Рейнор.

Джеймс молча смотрит себе под ноги, закусив губу. Где-то оглушительно громко тикают часы, и ему кажется, что это таймер в его голове отсчитывает секунды перед взрывом. Он не был сапёром. Никогда. Сержант Джеймс Барнс был снайпером. И мог прервать это тиканье только точным выстрелом, подорвав заряд прямо сейчас. Барнс поднимает на доктора тяжелый и какой-то обречённый взгляд.

— Тем, что Зимний Солдат не хотел её убивать…

Чёрт тогда дёрнул Джеймса рассказать доктору об этом сне! Об этом эпизоде жизни Зимнего.

Нет, доктор Рейнор была адекватной женщиной, она не стала закатывать глаза к потолку и вопить, какой он в сущности подонок. Тем более что это было не самое жестокое и отвратительное задание Зимнего. Однако психотерапевт какое-то время задумчиво смотрела в окно, кивая в такт своим мыслям, её пальцы бесконтрольно вращали, раскручивали и снова собирали воедино автоматическую ручку, после чего она заявила, что даёт ему новое домашнее задание! Баки необходимо пожить самостоятельно и непременно переехать из родной части Бруклина, где он жил у Стива, в этот всеми забытый район!

Пластиковый корпус розетки жалобно хрустнул под металлическими пальцами, и Баки ослабил хватку.

Его аргументы, что Стив неделями и месяцами пропадает на заданиях, а значит, Баки и так живёт самостоятельно, были отметены с бесящей его лёгкостью. И вот, несмотря на его сопротивление, два месяца спустя он въехал-таки в номер по указанному адресу. Доктор Рейнор утверждала, что ему необходима смена места, чтобы начать всё с нуля, а в этом районе хорошая экология.

«Экология!» — фыркнул себе под нос Барнс, подходя к окну и распахивая одну из ставней. Воздух в комнате был спёртый и душный. Какая, к чёрту, может быть экология в современном Нью-Йорке?

Зачем же Рейнор притащила его в эту дыру на самом деле?

Справедливости ради стоило отметить: неподалёку действительно находился край огромного парка, а сам номер был небольшим, но чистым. Светлые, абсолютно нейтральные обои по одной стене и имитация кирпичной кладки — по другой, деревянный пол, от которого ещё немного пахло свежей краской, плотные, уже частично выгоревшие шторы, видимо перенесённые из другого места.

Кухонная зона, о которой говорил мистер Вонг, была отделена от основного помещения узенькой барной стойкой и казалась какой-то игрушечной. Баки потянулся к крану, проверяя, подключена ли вода, и заодно наполнил чайник, нечаянно смахнув локтем какую-то деревянную штуковину.

— Кукольный домик какой-то, — недовольно пробормотал Баки, осматриваясь по сторонам. Потянувшись за кружкой, он уронил пластиковую подставку с одним-единственным ножом, грубо выругался, поднимая её, а затем наклонился, осматривая пространство под столешницей на предмет наличия жучков. Паранойя, конечно, но… мало ли.

Ему с его габаритами в узком закутке было явно тесновато. Прослушки всё-таки не оказалось, даже в плохо прикрученных розетках, но Барнс умудрился дважды удариться головой: о низко расположенную рабочую поверхность и об открытую дверцу шкафчика. Тем не менее здесь было всё необходимое: небольшой видавший виды чайник, двухкомфорочная газовая плита, притулившийся в углу холодильник, весело замигавший лампочками при открывании, микроволновка и минимальный набор посуды: пара разнокалиберных кастрюль, поцарапанная сковорода, несколько тарелок, кружка с щербинкой, три ложки и одна вилка с чуть погнутыми зубцами.

Что ж, ему должно хватить.

Интерьер оставшейся части комнаты состоял из легендарного гигантского телевизора, узкого встроенного шкафа, куда с лёгкостью влезли небогатые пожитки бывшего Зимнего Солдата, журнального столика и того самого «коротковатого» дивана.

Тщательно проверив комнату на наличие записывающей, прослушивающей и подсматривающей техники, Баки удовлетворённо вздохнул и устроился на диване с чашкой травяного чая, привезённого им с собой из Ваканды. Обычную заварку, равно как и кофе, он ещё не успел приобрести. А доктор Рейнор настояла, чтобы Баки не трогал запасы Роджерса, а обзаводился собственным скарбом. Причём первую закупку необходимого он должен был сделать в крупном супермаркете, как обычный человек. Баки покосился на банку с травяным чаем, гадая, на какой срок можно отложить магазинный штурм. Если очень постараться, чай можно растянуть на три недели.

Однако уже через полчаса в расчёты пришлось вносить корректировки. В «ванной комнате» самой ванны не оказалось, зато была миниатюрная душевая кабина. Взгляд Барнса пробежался по полочкам, держателям для туалетной бумаги, мыльницам, подставкам под зубные щётки… все они сверкали чистотой и были абсолютно пусты.

Да, похода в ближайший супермаркет ему не избежать…

Барнс тяжело вздохнул.

Ему не нравились супермаркеты.

* * *

Резко выдохнув, Баки надвинул на глаза козырёк бейсболки и неспешно вошёл в гостеприимно распахнувшиеся двери, чувствуя себя провалившимся в пасть Харибды.

У входной зоны было двое охранников: один осматривал расположенную рядом часть торгового зала, второй уткнулся в светящиеся мониторы.

Барнс спокойным шагом обогнул их и направился в зал. Стараясь не привлекать внимания, он быстро осмотрел видимую часть помещения, запоминая расположение камер и вычисляя возможные «слепые зоны». В конце первого ряда он заметил ещё одного охранника, увлечённого беседой с хорошенькой сотрудницей, раскладывающей на полках товар.

Баки хмыкнул, прикидывая, что ещё как минимум один страж должен находиться на кассе. В какой стороне находились кассы, он представлял довольно точно. А вот где искать то, что ему нужно купить…

Лавируя между покупателей, Баки пытался сориентироваться в огромном продуктовом городе. Полки пестрели обилием разноцветных баночек и коробочек, но он имел довольно отдалённое представление, что из этого и как можно употреблять.

В конце концов, обойдя несколько рядов, Джеймс наткнулся на полку с яйцами. Это было точно съедобно. И, что немаловажно, как их использовать, он помнил. Закинув в корзину сразу три десятка, он немного приободрился и направился дальше. Однако спустя ещё полчаса блужданий он готов был начать крушить всё, что попадалось под руку. Толпящиеся вокруг шумные и противные люди, скрипучие колёса тележек, навязчивые резкие запахи, исходящие и от людей, и от товаров — всё это начинало сводить его с ума. А меж тем в его корзине помимо несчастных яиц лежали лишь две коробки молока, хлеб и несколько рулонов туалетной бумаги. Покосившись на свой небогатый улов, Барнс решил плюнуть на всё и направился в сторону касс. В конце концов, он сможет предъявить чек своему куратору. А где и когда он докупит остальное — его личное дело.

Очередь продвигалась со скоростью черепахи, и Барнс попытался перестроиться в режим ожидания. Будучи снайпером, он мог подолгу сидеть в засаде. Но не посреди шумной толкающейся толпы! Он зажмурился, стараясь дышать глубоко и ровно. Инстинкты поочерёдно пытались подтолкнуть его то к бегству, то к массовому членовредительству.

Вдохнув полной грудью в очередной раз, Барнс замер. Его ноздрей коснулся тонкий и такой соблазнительный аромат, пробудивший целый сонм неясных, но большей частью приятных воспоминаний. Где-то на задворках сознания тут же замаячила грозная тень очередного обнуления.

Нет-нет-нет!

Баки сжал челюсти, стараясь вынырнуть из затягивающего мозг кошмара. Так же пахло в том отделе десять лет назад, когда он, выполнив задание, отходил к своему отряду, прикрываясь заложником. Тогда ему показалось почти забавным, что полицейские сами подстрелили мужика, обмякшего в его руках.

Он скривился, вспомнив, как отшвырнул ненужный балласт, раскроив раненому заложнику череп об угол стеллажа, и тут же схватил следующего.

Взгляд Барнса скользнул по ароматным коробочкам: ванилин, какао, корица, смесь для брауни… Девочка, что попалась ему тогда следующей, видимо, собиралась испечь что-то, порадовать родных. А может, выполняла поручение матери…

Пластиковая ручка продуктовой корзины затрещала и впилась в его ладонь острым краем.