Когда тают миражи (гет)

Жади всматривалась в свое отражение, стоя перед зеркалом в полный рост. Она была похожа на принцессу из сказки: роскошные волосы цвета воронова крыла собраны в высокую прическу и украшены диадемой; в ушах красовались изящные серьги, похожие на бриллиантовые; белоснежное платье с закрытым, расшитым тонким кружевом верхом струилось книзу шелковыми складками и сидело на точеной фигурке невесты, как влитое. Жади с наслаждением вдохнула аромат букета из белых роз, стараясь запомнить каждую мелочь, каждую деталь самого счастливого дня в ее жизни. Ей удалось невозможное — отстоять право на свою любовь и на свою свободу, это ли не судьба? Зорайде может говорить что угодно, но Жади знала — с самого первого взгляда, что Лукас предназначен ей свыше. Она вспоминала свой танец в Марокко, когда их глаза впервые встретились, а сердца словно поразило молнией. Такое может произойти лишь тогда, когда находят друг друга две души, союз которых определен в Книге Судеб еще до начала времен. Пусть у них с Лукасом не все всегда бывает гладко, это лишь временные трудности. Сегодня их день, и никто этого не отнимет.

Лукас приехал в загс за целый час до начала церемонии бракосочетания. От волнения он не находил себе места, и в окружении таких же брачующихся пар Лукас чувствовал себя чуть более комфортно. Он старался гнать от себя мысли о том, что в этот знаменательный момент с ним рядом нет ни матери, ни отца, ни брата, как у других счастливчиков, возле которых хлопотали взволнованные родственники. Лукас был одинок, и это осознание пришло к нему непрошено, нечаянно, в самую неподходящую минуту. Тем не менее, гости начали подтягиваться и на его свадьбу. Самой заинтересованной гостьей была, разумеется, Иветти, но она должна была сопровождать Жади по дороге в загс. Приходили ее подруги — Лауринда, Норма и другие, немногочисленные друзья Лукаса по школе и университету, какие-то люди из круга знакомых Иветти, которых жених видел в первый раз, и которые были приглашены только для того, чтобы создать эффект массовости.

— Лукас, сынок! — услышал он голос Далвы, спешившей заключить своего дорогого воспитанника в объятья.

— Далва! Как я рад, что ты пришла!

— Ну что ты, как я могла не прийти? Кое-как упросила сеньора Леонидаса дать мне выходной, — заговорила служанка, но осеклась, увидев, как помрачнел при упоминании отца Лукас. — Твоя невеста еще не приехала?

— Должна с минуты на минуту подъехать вместе с Иветти.

Далву слегка покоробило от имени неприятной ей женщины, но в то же время она не могла не быть ей благодарной за заботу о Лукасе.

— Дай-ка поправлю тебе галстук, — засуетилась она.

— Что-то Маизы не видно, — заметил Лукас, пока Далва возилась с его галстуком. — Она не звонила?

— Нет. Может быть, она не получила приглашение?

— Должна была. Странно, ну, ладно.

Лукас хотел сказать еще что-то, но не успел. Навстречу ему шла Жади в прекрасном подвенечном платье, ослепительно улыбаясь. Жених потерял дар речи от этой улыбки. Вот оно — его счастье, его спасение и лекарство от одиночества, его любовь и вечная муза. Она здесь, на расстоянии вытянутой руки, а не за тысячи миль от него, затерянная посреди шумного Феса.

Брачующихся вместе с гостями пригласили в зал на регистрацию. Торжественно грянул марш Мендельсона, возвещавший начало церемонии. Присутствующие любовались невестой, ее загадочной восточной красотой, грацией и элегантным свадебным платьем в пол. Одна только Далва не по-доброму косилась в сторону Иветти, а та не обращала на это ни малейшего внимания. Как только стихли звуки марша, женщина-регистратор в строгом костюме поприветствовала жениха и невесту и начала свою речь:

— Дорогие гости, мы собрались здесь для того, чтобы засвидетельствовать брачный союз прекрасной молодой пары — Лукаса Ферраса и Жади Эль Эдиб.

Влюбленные мельком переглянулись полным нежности взглядом.

— В вашей жизни наступил очень важный момент, — обратилась к ним регистратор, — когда вы соединяете свои судьбы. Отныне вы будете существовать, как единое целое, неся полную ответственность друг за друга. В связи с этим, прошу вас ответить на вопрос: является ли ваше желание вступить в брак осознанным и добровольным?

— Да, — хором ответили Лукас и Жади.

— В таком случае, я приглашаю вас поставить свои подписи и тем самым скрепить свой союз. После этого в знак любви и верности я призываю вас прочесть клятву и обменяться кольцами.

Жених и невеста расписались на документе под всеобщие вздохи умиления. Лукас достал обручальные кольца и произнес клятву, которую обычно говорят на венчании, только без упоминания Отца, Сына и Святого Духа:

— Я, Лукас Феррас, беру тебя в жены и обещаю быть верным, уважать тебя в радости и в горе, в богатстве и в бедности, в здоровье и в болезни до конца своих дней. Прими это кольцо в знак моей любви и верности.

С этими словами он надел на безымянный палец Жади изящное золотое кольцо. Невеста с застывшими на длинных ресницах слезинками счастья повторила клятву:

— Я, Жади Эль Адиб, беру тебя в мужья и обещаю быть верной, уважать тебя в радости и в горе, в богатстве и в бедности, в здоровье и в болезни до конца своих дней. Прими это кольцо в знак моей любви и верности.

— Перед лицом государства и всех присутствующих я объявляю вас мужем и женой! — с улыбкой продекламировала регистратор.

Под бурные аплодисменты немногочисленных гостей молодожены самозабвенно поцеловались. Выслушав поздравительные речи, они вышли на крыльцо загса, где их по традиции принялись осыпать рисом. Хотя Жади и представляла свою свадьбу совершенно иначе, она была абсолютно счастлива. Западные традиции показались ей куда более простыми, но в то же время в них была своя прелесть. Если они с Лукасом теперь законные муж и жена, то какая, по большому счету, разница?..

Небольшой банкетный зал был пышно украшен цветами и зеленью, вдоль стен стояли подсвечники и висели картины, огромная хрустальная люстра переливалась яркими огнями, а столы были сервированы с изысканным вкусом и расставлены так, чтобы оставалось свободное пространство. В ожидании молодоженов гости танцевали под живую музыку, закусывали приготовленными угощениями, пили шампанское и вели светские, а иногда и не очень, беседы.

— Шикарная свадьба для ситуации Лукаса и Жади, — подметила Норма, одетая в лиловое платье с нелепым бантом на плече. — Где они только взяли денег, неужели Леонидас расщедрился?

— Еще чего, — фыркнула Иветти. — Этот скупердяй не дал бы на свадьбу собственного сына и сентаво…

— Если бы ты не применила свои запрещенные техники? — со смехом договорила за подругу Лауринда.

— Знаете, дорогие мои, иногда цель оправдывает средства, — поджав губы, ответила Иветти, которую подловили на слове. — Львеночек подлец, так почему я должна быть святой?

— По-моему, ты и так проявляешь ангельское терпение по отношению к молодым, — вновь съязвила Норма. — Сколько они уже у тебя живут?

— А какое это имеет значение?

— Да так, в общем-то, никакого. Если ты таким образом решила реализовать свой материнский инстинкт, а то и обзавестись внуками, то…

— Норма! — одернула ее Лауринда.

— Кто-то должен был протянуть им руку помощи. Ты, Норма, кажется, жила с матерью лет до двадцати восьми.

— Я обеспечивала себя сама! — возмутилась она.

— Все, тихо, молодожены идут! — скомандовала Лауринда.

Вновь раздались аплодисменты, и Лукас с Жади, смущенно улыбаясь, вошли в банкетный зал. Взгляды были прикованы к жениху и невесте, которым поручили разрезать свадебный торт в два яруса.

— Попрошу минуточку внимания, — приготовилась сказать речь Иветти, поднимая бокал шампанского. — Дорогие друзья, сегодня вы присутствуете на необычной свадьбе. Перед вами невероятная история любви — любви, которая прошла сложные испытания и выстояла, несмотря ни на что. Эта девушка, Жади, чуть не оказалась жертвой традиций своего народа, а Лукас не побоялся пойти против авторитарного отца…

— Я не дам порочить имя сеньора Леонидаса! — подала голос Далва, и без того нахохлившаяся, как птица.

— Не перебивайте! — воскликнула Иветти.

— А вы не говорите гадости про благородных людей! Между прочим, в нашей семье все беды из-за вас начались!

— Знайте свое место! Вы всего лишь служанка, а ведете себя так, словно вы хозяйка дома, и потворствуете Львеночку в его гнусностях!

— Я потворствую в гнусностях?! — взвилась Далва.

— Далва! Иветти! — пытался угомонить расхорохорившихся женщин Лукас. — Ради Бога, прекратите эту ругань!

— Все, Лукас, я ухожу, — обиженно выговорила ему няня. — Я достаточно посидела здесь, поздравила тебя, а теперь у меня есть важные дела. Уж куда важнее, чем разборки с...

— Давайте-давайте, скатертью дорога! — крикнула ей вслед Иветти. — Львеночку привет! Какая нахалка.

Лукас был порядком расстроен этой перебранкой. И Далва, и Иветти обе были ему по-своему дороги. Парень искренне надеялся, что хотя бы ради свадьбы они на время забудут личные претензии друг к другу, но, скорее всего, рассчитывать на это было наивно.

Вскоре инцидент был позабыт, когда под звуки вальса молодожены исполнили свой танец. Жади одинаково хороша была и в танце живота, и в образе леди, даже туфли на высоком каблуке нисколько не помешали ей легко, играючи скользить по паркету. Влюбленные смотрели друг на друга, не отрываясь. Для них в этот момент не существовало ничего, кроме их чувств и предвкушения бесконечного счастья впереди. Были и аплодисменты, и очередная порция поздравлений, и шампанское, и угощения; Иветти радовалась, как ребенок, поймав букет невесты. Все это было волшебной сказкой о любви, а такие сказки, как правило, заканчиваются свадьбой. Значит ли это, что после свадьбы начинается скучная проза жизни? Ни Лукас, ни Жади и не помышляли о таких вещах, да и кто захочет думать об этом, когда играет венский вальс?..