Выше неба — дальше горизонта (джен)

Хэндри метался по комнате, периодически спотыкаясь о Дафну. Дафна ползала по полу, заглядывая в трещины и под кровати. Сьюзен чертила схему в подзабытом блокноте с лунной принцессой.

Пропали Гарри и какой-то предмет, принадлежавший Дафне. Реакция девушки на потерю — смесь облегчения и ужаса — подсказывала: предмет опасен. За Поттером никогда не замечалось склонности к воровству или клептомании, так что возможны были два варианта: либо предмет — артефакт ментального действия, либо Гарри решил всех спасти и утащить его подальше. Но это тоже с ним не очень вязалось — в нормальной ситуации Поттер бы сначала поговорил с Дафной, а сейчас он свалил в неизвестность в мантии-невидимке.

— Успокойтесь! — взмолилась Сьюзен. Тщетно. Тогда девушка перешла к тётушкиному методу наведения порядка — раздаче указаний: — Хэндри, пойди к совам и спроси, могут ли они найти Гарри.

Грант свалился вниз, почти минуя лестницу.

— Рассказывай, — потребовала мисс Боунс.

— Что рассказывать-то? — горько усмехнулась Дафна, наконец-то встав с пола. — Как романтичная дура, игнорируя правила безопасности, сунулась к проклятому артефакту?

Сьюзен училась на самом дружном факультете, но пока Дафна говорила, вместо того, чтобы поддержать её, Сью хотелось отвесить девушке пару затрещин.

Нет, мисс Боунс и сама когда-то вздыхала по обаятельному шотландцу, но потом поняла: он своё сердце уже отдал. И отбросила мысли о нём, удовольствовавшись дружбой.

Основная проблема Дафны заключалась в том, что она решила снять с себя ответственность за выбор и переложить её на безмозглый артефакт. Ну кто, пикси побери, так делает?!

— Многие, — напомнила себе Сьюзен, — иначе у тётушки и Мунго было бы гораздо меньше работы.

Вернулся Хэндри. Обеспокоенность в его движениях сменилась апатией. Грант влезал по лестнице, словно его разом покинули силы.

— Пока не снимет мантии, его не найдут, — сообщил он. — Если снега не будет, утром я пойду по следу.

— Я тоже умею читать следы! — вздёрнулась Дафна.

— Вместе пойдём, — уверенно произнесла Сьюзен.

— Нет. Вы пойдёте к Каменному Столу, — безапелляционно заявил Хэндри. — Каменная колдунья о нас ещё не знает, но надолго ли? Лучше поспешить.

— А что мы будем делать потом? — поинтересовалась Сью, уже зная ответ.

— Потом мы откроем замок Первой династии, вернёмся домой и постараемся убедить магов переселиться сюда, раз уж тот мир для нас умирает. Ну, а Каменная колдунья — не Тот-кого, против неё Гарри не выставят. Пусть взрослые разбираются.

К Гранту на глазах возвращались спокойствие и решительность. Он разработал план и был готов свернуть горы.

— Договорились! — кивнули ему девушки.

Сьюзен думала, что это даже хорошо. Пока их команда не воссоединится, с Дафной можно будет провести воспитательную работу.

* * *

«Так ты даш-ше Мещ-ща Гриффиндора не дос-с-стал? — насмешливо шипел голос. — С-с-серпенте тебя пош-шалел, не инащ-ще!»

«Интересно, я и в самом деле непрерывно куда-то иду, или это бред, вызванный спятившим артефактом?» — меланхолично думал Гарри, перешагивая через сто сорок шестого мурлокомля.

Эти противные живогрибы ползли за Поттером с того самого момента, как он очнулся. Назойливый Волдеморт не обращал на них внимания и, похоже, никак не был с ними связан. Ну да, Тёмный лорд и мурлокомли! Очень смешно! Ха-ха! Нет, если бы Гарри преследовали какие-то творения старого знакомца, это было бы что-нибудь рептилоидное. Мурлокомли как-то больше ассоциировались с Петтигрю, которого Поттер украл у Рона Уизли, когда вызнал у грустного Люпина, кто носил эту фамилию.

«Щ-щему ущ-щит тебя Альбус-с-с? Ты удрал от оборотня!»

«А ведь он не слышит моих мыслей! — заметил Гарри, всё-таки прислушавшись к голосу. — Так, воспоминания смотрит…»

Волдеморт головного мозга упорно продолжал шипеть. К вечеру его болтовня уже здорово раздражала. Иногда он заставлял Поттера вновь проваливаться куда-то в глубины подсознания и просматривать особо неприятные воспоминания. Чтобы максимально от этого отстраниться, Гарри считал мурлокомлей и пытался найти у них хоть какие-то отличия и заодно понять, почему они весь день тащились за ним. На четыреста восемьдесят третьем, совершенно неотличимом от других мурлокомле Поттер понял: он чертовски зол.

«Даш-ше твоя девуш-шка предпощ-щла другого!» — продолжал голос.

Перед лицом Гарри возникли призрачные Хэндри и Гермиона, которые весьма увлечённо целовались. Нерационально. Гермиона вроде была влюблена в Уизли и не имела к Поттеру никакого отношения — разве что он приглашал её на бал, но ничего больше. А у Хэндри есть девушка. Клоэ Паганель, которая нечаянно убила Риту Скиттер и которую он так опекал в тот неприятный вечер. Наверное, Грант переживает за неё, ведь в том мире неспокойно…

Да к пикси Гранта! Придуманная Волдемортом иллюзия — надругательство над бедной мёртвой Гермионой! Мало ему было Миртл!

С ним точно надо что-то делать!

Эта тварь активировалась, когда Гарри взял диадему. Тем, что связывало Поттера с Волдемортом, был шрам. Можно ли считать, что там сидит кусочек его души? И ещё один — в диадеме, как в башке Квиррелла? Интересно, можно ли приравнять дух тёмного мага к дементору? И что будет, если запустить себе в лоб Патронус? Или лучше сразу Адское пламя? Его Гарри хотя бы сможет вызвать.

Нет, шанс выжить после Патронуса всё же повыше. Итак, какие у Поттера есть счастливые воспоминания? Раньше их как будто не было, а вот сейчас…

…Тихий рассказ, перестук колёс, спящие коты и яблочный пирог. «Всё будет, товарищ!»…

…Ночной разговор, тёплый плед, остывший яблочный пирог поутру. Вроде тогда Хэндри попытался обнять Гарри в знак поддержки, а тот шарахнулся…

…Рассказы с крыши маяка, полёты вдоль берега, серебряный единорог, мелькнувший и пропавший…

…Полумрак Больничного крыла, хрустальный плач феникса, слабая улыбка Хэндри…

…Книга, полёт на столе сквозь небо. «Это Нарния, прекраснейшая во всех мирах»…

В каждом воспоминании — Хэндри. Вот ничуть не удивительно. Кому там ещё быть, если Грант оказался единственным, кто тепло к нему относился?

Но что самое счастливое? Наверно, полёт. Они тогда сидели совсем рядом, а вокруг летали звёзды. Круглые, блестящие, юркие — прямо как сниджеты. Ну, пора!

Гарри вытянул из рукава палочку, направил её ровно в середину своего лба и произнёс:

— Экспекто Патронум!

Серебряный свет больно ударил по глазам. В лоб словно вонзились десятки раскалённых игл. Гарри как будто ослеп, а вокруг него со всех сторон раздавалось чириканье.

Чик-чик-чик, чик-чики-чвик, чирик-чивик!

Волдеморт головного мозга истошно вопил, по лицу текло что-то вязкое, мурлокомли утробно вякали, окружив мага со всех сторон.

Наконец чириканье стихло. Волдеморт орал уже где-то внизу, мурлокомли сыто похлюпывали. Вязкая жижа полностью исчезла с лица.

Только теперь Гарри почувствовал, как на самом деле устал. Казалось, он непрерывно шёл куда-то целый день. Хотя почему «казалось»? Так ведь и было. Только он до этого момента очень отстранённо воспринимал действительность — словно во сне.

Ноги подкосились, и от падения в толпу грибов Поттера спасла только какая-то опора, вовремя оказавшаяся за спиной.

— Занятный Патронус. Это ведь сниджеты, да? — спросил кто-то над ухом.

Хэндри!..

— Только не падай, ладно? — просяще добавил Грант. — А то тебя сожрут мурлокомли.

— Я, конечно, мелкий, но не настолько, чтобы меня можно было спутать с садовым гномом! — обиженно прошипел Гарри.

Он действительно не блистал сложением, хотя и подрос за последний год. Тому же Гранту Поттер едва доставал макушкой до подбородка. Странно, отец вроде был высоким.

— Я волновался за тебя, — вдруг выдохнул Хэндри. — И девчонки — тоже.

Он так и стоял за спиной Гарри, обхватив его руками за талию. Просто поддерживал, чтобы тот не рухнул… Но почему так хотелось прижаться ещё крепче, а лучше — развернуться и обнять в ответ?

— Как ты меня нашёл? И где мы? — Гарри попробовал открыть глаза. Тут же началась страшная резь, точно в них насыпали толчёных зубов тролля.

— Шёл по следу, — отозвался Хэндри, опустив одну руку. Спустя пару секунд на переносицу опустились очки. — Вот, надень. Они солнечные.

Теперь открывать глаза было легче. Но не хотелось. Хотелось спать. Гарри немного повернулся и опустил голову на плечо друга. Это же допустимо? Он не разбирался в том, что можно делать на том или ином уровне знакомства, а книг по психологии у него не было. Однако похоже было, что Поттер не ошибся — более того, Грант легко поднял его на руки и куда-то зашагал.

— Ты же можешь трансфигурировать. — Гарри не стал договаривать — и так было понятно.

— А зачем? — поинтересовался Грант. Что, неужели понятно было лишь Гарри?

— Для Дафны ты транф… трансфигурировал санки. — Язык уже заплетался, а мозг почти уснул.

— То Дафна, а это ты!

— Я не стою таких усилий? — спросил Гарри. Этого не должно было прозвучать, но прозвучало. Видимо, он слишком хотел спать, чтобы следить за тем, что за бред несёт.

— Ты стоишь большего, чудо, — еле слышно хмыкнул Хэндри.

* * *

Следы чётко выделялись на чистом снегу. Хорошо, что метелей давно не было. Хэндри быстро, насколько позволял зимний лес, двигался на запад. Он отдал карту девушкам, но помнил, что в этом направлении как раз и располагается Каменный Стол. Пожалуй, этот путь был бы покороче, если б не Берунские топи — большое болото на северном берегу Беруны, главной нарнийской реки.

Сью и Дафна сделают крюк на юго-восток и переправятся через реку у Поляны танцев, где обитают фавны, после чего пойдут к Столу по Бранному полю. Хэндри же пересечёт болото напрямик и окажется у места, где в Беруну впадает Стремнинка. Там останется перебраться на южный берег, и до цели будет рукой подать.

Проблема в том, что где-то на этом пути должен быть Гарри в не самом адекватном состоянии. Из Дафниных рассказов нельзя было понять, чего именно опасаться. Не с их уровнем знаний, вернее. Опытный легиллимент, может, и понял бы, но не трое магов-недоучек.

«Эх, Гарри-Гарри, что ж тебе так не везёт-то постоянно? Ты ж явно не в восторге от своих приключений!»

На болоте проходила сезонная миграция мурлокомлей.

Вообще-то, Хэндри понятия не имел, живут ли эти тварюшки на болотах и мигрируют ли когда-нибудь. Но следы указывали на то, что они в огромных количествах ползли за Поттером.

В сумерках Грант существенно снизил скорость. Берунские топи остались позади, но в темноте он мог потерять след.

Впрочем, ночь отступила. Сначала маг подумал, что попал в очередную временную петлю (и откуда они в Нарнии?), но это оказались всего лишь птицы.

Маленькие — не крупнее кулака — серебряные шарики, быстро-быстро маша крылышками, носились по поляне. Они то и дело подлетали к человеку, стоящему в середине стаи, и выклёвывали что-то из его головы после чего сплёвывали добычу мурлокомлям. Те жадно чавкали, пожирая прямо в воздухе непонятную чёрную жижу.

В жертве птичек Хэндри разглядел Гарри. Он стоял, направив волшебную палочку себе в лоб. Из её кончика вырывалось серебристое свечение, обрамлявшее голову Поттера. Оно-то и создавало птичек.

Так. Это у него Патронус такой? А разве им может быть стая? Обычно же кто-то один? С другой стороны… это же Поттер!

Но что он делает?

Птички (Грант признал в них сниджетов) постепенно истаяли. Хэндри рванул к Гарри. Вовремя — тот уже начал оседать на землю.

Помня, что Поттер не любил прикосновений, Грант хотел его всего-навсего поддержать, но неожиданно для себя обнял, и плевать ему было на воздействие артефакта.

Гарри был слегка не в себе, не сопротивлялся и нёс всякую чушь, которая, очевидно, имела в этом его состоянии большое значение.

Однако и сам Хэндри недалеко от него ушёл. Обидел ненароком, когда поднял Поттера на руки, вместо того чтобы наколдовать пресловутые санки. На реплике про ценность Гарри лично для него Грант хотел прикусить себе язык.

«Остаётся только надеяться, что он не успел услышать этого недопризнания», — сказал себе Хэндри, устраиваясь вместе с ним в корнях старого дерева. Этот уголок был неплохо защищён от ветра, а с одеялом, трансфигурированным из шарфа, и заклинанием Дисперсионем стал и вовсе уютным.

* * *

Путь по коридору занял около восьми часов. За это время четырежды попадались такие же скамейки, как та, первая. Факелов напротив них уже не было, а тот, что Минерва несла в руке, тускнел и тускнел с каждой минутой.

Используя частичную анимагию, она прекрасно видела каждую щербинку в кирпичах стен и пола.

Когда факел погас совсем, Минерва превратилась в кошку целиком. Коридор сразу вырос и перестал казаться таким узким. Чуткий нос уловил дуновение ветерка, глаза различили едва заметное свечение далеко впереди. Выход или опасность?

Настороженно подёргивая хвостом, волшебница кралась к свету. Воздух становился холоднее, освещение — ярче.

Появилось странное чувство, как если бы Минерва заново осваивала анимагию — чувство первого превращения, когда тело перестраивается медленно, неуверенно, не зная, как ему будет лучше: собакой, жабой или синицей. Вот только для того, чтобы это почувствовать, нужно совершить ряд сложных манипуляций. Что же происходит сейчас?

Будучи Мастером Трансфигурации, Минерва могла на глаз определить, какие изменения прошёл объект, но рассматривать в его качестве себя было сложновато.

Тем не менее она разгадала трансфигурацию: неведомая сила оставила кошку кошкой, но изменила её размер. Также уши теперь ощущались немного иначе. Минерва дотянулась до одного лапой. Кисточка? И на хвосте — тоже. Появилась грива, шерсть сменила цвет на более светлый.

Низзл? Минерва когда-то читала, что некоторым магам удавалось обрести аниформу магического существа, но это всегда было сродни сказкам: обернулся Мордред драконом и сокрушил горы северные — или чему-то подобному. А тут — низзл, да ещё и ростом со льва.

Что ж, сбылась мечта юной Минни из далёкого прошлого: она научилась настоящей магии — той, о которой грезила задолго до того, как ей пришло письмо.

Но за что ей этот дар? Минерва только сегодня припоминала свои грехи. Она его не заслуживала.

Может, ей всё приснилось?

Но холод стал вполне реальным. Зимний ветер ерошил гриву, а свет, разгоравшийся впереди, слегка слепил. Уже скоро можно было разглядеть: в конце коридора — выход в солнечное утро.