Терраса с видом на море (джен)

— Как поживает ваша книжка?

Мы наконец-то ехали обратно; яркое утреннее солнце обещало очередной жаркий день, трасса была пустой, и я с удовольствием втопил со всей дури. Мою машину никак нельзя было назвать скоростной, я редко позволял себе так над ней издеваться, но иногда подобное всё же случалось.

— Гораздо медленней, чем хотелось бы, — вздохнул Джанлука. — Собственно, за последние дни вообще никак — ни строчки не добавил... как-то не до этого было. Заодно хочу послушать, что Симоне скажет — я дал ему почитать несколько кусков, касающихся митраизма, он попросил.

— Симоне сам неплохо пишет, — заметил я. — Довольно образно, но от сути не уходит... даже лучше, чем рассказывает. Эмоций меньше, толку больше.

— Мауро, а вы будете говорить с ним про мозаику ещё раз? Я почему спрашиваю — может, лучше я попробую? Мне кажется, вам он не скажет... он вас побаивается и уважает очень, со мной ему как-то проще. Нет?

— Пожалуй, — кивнул я. — Самое главное, что мне интересно — с какого образца она сделана, и где этот образец хранится. Автор тоже, но это мы уже с вами обсуждали, предположение есть, и если удастся его подтвердить, то будет совсем здорово. Только аккуратнее, он существо нервное.

— Да я уж понял, — усмехнулся Джанлука. — Местами вообще трепетная лань... но мне всё равно нравится, он умный.

Умный, да... не вляпался бы только опять во что-нибудь. Я в двух словах рассказал Джанлуке ту историю про знакомого Бель — без особых подробностей и крайних оценок, но достаточно, чтобы он был в теме.

— Давайте сейчас как приедем — сразу сходим на берег, — предложил я. — Посмотрим, что там можно придумать с лестницей — если вообще можно. Пока не насыпались эти рабочие новые... лишний раз с Филиппо пересекаться не стоит, а то взревнует, не ровён час.

— Давайте, — охотно кивнул Джанлука. — В общем-то, им всё равно пока есть чем заняться — фасадных работ много ещё. А я завтра в Сан Феличе прогуляюсь, попробую в музей сунуться. Чёрт, как жаль, что я свой мотоцикл в Пизе оставил... Отец не любит, когда я далеко на нём езжу, просил не брать, а сейчас бы как пригодился. Сто раз пожалел уже, что пошёл у него на поводу.

— Да, здесь без транспорта сложно. Лучше пусть Симоне вас отвезёт, он же с машиной. И Стефано возьмите, он обожает загадки. Я позвоню в музей, предупрежу. И в библиотеку тоже.

Мы условились, что делать особой тайны из исторических изысканий не стоит, тем более что Симоне и впрямь мог помочь, а у меня не было достаточно времени, чтобы погрузиться в это с головой. Дел и так хватало, и ещё висела обещанная Миретти статья.

На нашей парковке стоял только старенький фиат Нинетты — наверное, Симоне отправили в Сан Феличе за чем-нибудь, или ребятишки решили прошвырнуться по окрестностям. Я поставил машину, Джанлука забежал к себе бросить рюкзак, а я пошёл к дому. Из открытого окна кухни доносился громкий голос нашей домоправительницы, я прислушался... ага, кажется, Стефа воспитывают.

— Стыд поимей, парень! На меня наплевать, так хоть сестры постеснялся бы! Можно подумать, вас в чёрном теле держат — ведь всё же позволено! Нет, непременно надо выдрючиваться! Ну есть у тебя девка, и прекрасно — что, комнаты своей мало, я не пойму? Почему я то и дело натыкаюсь в саду на её мельтешащие пятки и твою голую задницу?!

Я прыснул, зажав рот ладонью. Нинетта никогда не была ханжой, но правила приличия блюла строго... видать, сынок и вправду совсем уж расслабился.

— Ты хоть раз видел, чтоб отец твой так себя вёл? Ну хоть раз, скажи мне? А ведь он тут хозяин, ему никто слова не скажет. Только он со спущенными штанами почему-то не бегает... что, думаешь, не за кем? Да ему кто хошь даст, хоть девка, хоть парень, но он вести себя умеет — в отличие от некоторых!

От последнего пассажа у меня невольно вытянулась физиономия — о как, оказывается. Какие все кругом продвинутые, надо же... И с чего она вообще решила, что я так широко популярен?

Стефано вяло отбрехивался, но больше для проформы, понимая, что Нинетта права.

Дождавшись паузы, я нарочито громко протопал по дорожке и крикнул:

— Живые есть? Я вернулся!

— Папа! — Кьяра появилась из-за угла дома с чашкой в руках — наверное, сидела на террасе. — Привет, ну наконец-то! Мы думали, ты вчера вернёшься.

— Я тоже думал, но дел насыпалось. Привет, милая. Как жизнь?

— Да хорошо, тихо только, разъехались все. Так втроём и кукуем... ну, если Аврору не считать.

— Как втроём? — удивился я. — А Симоне где?

— Так уехал он, — пожала плечами дочка. — Сразу за вами, в тот же день, через пару часов буквально. Ему позвонил кто-то, он и сорвался... сказал, по работе.

Симоне волонтёрил в нескольких римских музеях, и иногда за это даже платили. Судя по всему, он там котировался — во всяком случае, впечатление нищего студента он не производил, хотя я никогда не слышал от него о каких-либо родственниках.

— Но он вернётся?

— Не знаю, Стефа спроси. Вроде да... я не вслушивалась. А Джанлука с тобой?

— Вот он я! — послышался весёлый голос за моей спиной. — Привет, Кьяра.

— Привет, — Кьяра зыркнула на него, смешалась, неуверенно потопталась на месте и спросила: — Может, вы кофе хотите? Ну или ещё чего...

Надо же, дочка и впрямь застеснялась, что с нею бывало редко. Розина права, растут детки...

— Давайте, Джанлука, по чашке кофе и пошли, — решил я. — Привет, Стеф!

Сын появился из дома слегка взмыленный после нинеттиной головомойки, явно радуясь, что беседу прервали.

— Привет! О, Джанлука! Ну как вы? Нормально всё?

— Более чем, — кивнул я. — Доложим тебе потом... ты мне скажи, Симоне когда вернётся?

— Да вообще странно, — нахмурился сын. — Обещал ещё вчера утром, мы хотели на развалины терм съездить, распланировали всё... и тишина. Я ему звоню — он не подходит. А сегодня вообще телефон выключил. И сорвался так спешно... говорил, там дел на пару часов, а двое суток уже прошло.

— Ну, занят, наверное. Появится, раз обещал.

В результате на берег спустились все вместе — правда, Кьяру наши изыскания не увлекли, и она отправилась на свой камень. Стефано же, напротив, пришёл в восторг от грядущей задачи и от истории виллы особенно — теперь его было не остановить. Я усмехнулся — вот ведь прыть, хлебом не корми, дай чего-нибудь поразгадывать. В кого бы, интересно?

— Ну и что вы думаете? — спросил Джанлука после того, как мы несколько раз прошли туда-сюда всю соседнюю бухту.

Мы со Стефом влезли чуть выше, на несколько отдельных глыб над дорожкой, а он стоял внизу — помня про его страх, я запретил ему даже пытаться.

— Минутку, — пропыхтел я. — Надо с той стороны ещё глянуть...

Ещё с четверть часа мы с сыном изображали двух мух, ползающих по вертикальной стене, а потом ссыпались обратно на тропинку.

— Сейчас сходим к вам, посмотрим оттуда, но скорее всего ситуация такая. Смотрите, — я растопырил пальцы кончиками вверх, собрав их наподобие чаши. — Есть скала — более-менее цельная, на которой стоит дом. И есть некоторое количество скальных пальцев, как бы растущих снизу... они собраны тесно, но это именно пальцы, не монолит. Сколько их — непонятно, потому что часть промежутков заполнена осыпями — где-то есть дырки, выветренные куски, где-то наоборот, нанесло почвы, проросли кусты и скрепили всё это... в любом случае, ничего серьёзного строить на этом нельзя. Кое-где — вон, смотрите, отсюда немножко видно — есть пещерки, видите? Насколько они глубокие, мы не знаем. Вырубать тут ничего не получится, нужно наоборот достраивать, используя эти пальцы как опору, но маршрут надо тщательно выверять, чтоб всё это хозяйство потом не рухнуло. Я примерно могу наметить путь, а потом надо будет взять у строителей обвязку — если у них есть — и пройти его сверху, чтобы прикинуть, что годится для опор, а что нет. Проблема сама по себе решаема, но нужно приготовиться к тому, что это будет целое инженерное сооружение. Посмотрите ещё вон туда.

Я развернулся и указал на тот дом, что стоял на следующем мысу. Обычно туда приезжали в августе и оставались до середины осени, поэтому сейчас там было тихо.

— У ваших соседей такой проблемы нет — там опять монолит, который уходит вниз уступами, создавая естественную расселину, как у меня. Видите? Лестница вырублена, и только в двух местах, уже почти на пляже, достроена, потому что иначе градус уклона был бы слишком крутой. Но это не ваш случай, тут придётся поломать голову.

— Ужас, — вздохнул Джанлука. — Во что я вас втравил...

— В очередную головную боль, — усмехнулся я. — Да ладно, придумаем что-нибудь. Я посоветуюсь со своими инженерами, попрошу приехать глянуть... у меня есть один малый, он в этом шарит получше меня. Но придётся нанимать вторую бригаду — ваши помрут, если будут заниматься ещё и этим. Скажите об этом бабушке обязательно.

— Конечно, — кивнул он. — Ну что, наверх?

Мы вернулись на территорию Летиции, Джанлука наконец-то показал нам колодец, а потом я ещё раз прошёлся по краю сада. Он кончался нагромождением камней, зарослями и обрывом — было ясно, что дальше и начинается то самое месиво, что мы разглядывали снизу. Лезть туда, никак не страхуясь, не хотелось совершенно.

— Мда, отсюда никак, — констатировал я. — Пошли, что ли, к дому поближе, там посмотрим.

Возле того торца, что был сделан вполне прилично, была небольшая лужайка, обсаженная по краю живой изгородью. Кусты обозначали обрыв; я продрался сквозь них к самому краю и глянул вниз.

— Ну вот тут можно и прорубиться немножко... вернее, так — сделать ступеньки до уровня вон того слепого балкона, что под террасой, потом повернуть, прорубить небольшой кусок, ну а дальше уже строить так, как я раньше объяснял. Тогда на балкон можно будет и с этой стороны попадать — вроде как ещё одна красивая площадка с видом на море будет. Подстричь только ботву эту кустарниковую, и парапет нормальный сделать, чтоб не ухнуть вниз случайно, как тот бедняга.

— Вы думаете, он... оттуда? — спросил Джанлука.

— Да кто ж знает... скорее с лесов — вон, с того угла. Что ему на балконе делать? Видите — вон там, с краю, несколько веток поломано — наверное, он и зацепил. Хотя это предположение, я ж не видел, где именно его нашли. Полиция вас, кстати, больше не беспокоила?

— Они звонили ещё один раз, но, к счастью, потом Филиппо включился. Как и что там дальше — без понятия.

— Ну ладно, в сухом остатке у нас следующее, — я вытащил телефон и стал рыться в контактах. — Я сейчас позвоню Каролю, и если он свободен на выходных, то постараемся заманить его сюда для консультации... Кароль, привет! Мауро беспокоит. Как дела, есть минутка? Отлично... ты в выходные что делаешь? На море? А моё море вам с Джулией не подойдёт? Да, приглашаю... честно говоря, у меня ещё вопросец к тебе есть — по прямому назначению, так сказать. Ну замечательно, тогда жду. Завтра вечером, ага. Адрес скину. Давай, до встречи. Стой-стой, погоди! На всякий случай — возьми у ребят обвязку страховочную... нет, к морю у меня и пешком можно, не волнуйся. Да, давай. Обнимаю.

Я отключился и ещё раз подошёл к краю. Ну да, здесь можно так... потом поворот, площадка, следующий пролёт, потом ещё площадка... потом довольно длинный марш прямо... а дальше уже отсюда не видно, надо лезть и проверять. Ладно, Кароль приедет, разберёмся.

— Ну вот, есть шанс, что всё придумается. Кароль отличный инженер, должен помочь.

— Что это? — перебил Стефано, отошедший вглубь участка, ближе к краю осыпи. — Будто кричит кто-то... слышали?

Мы переглянулись с Джанлукой, он отрицательно помотал головой.

— Нет.

— Да точно кто-то кричал! — сын сделал попытку взобраться на ближайшую груду камней. — Коротко, но я слышал!

— А ну стоять! — рявкнул я. — Ты решил, что одного трупа мало? Голову подними — чайки над нами, они и кричат. Тут звук гуляет как хочет, ты же знаешь.

Стеф нехотя сполз обратно, недоверчиво посмотрел вверх — над нами действительно кружило несколько чаек — и пожал плечами.

— Ну может быть... вроде да, по звуку похоже. Но мне казалось, что это снизу... ладно, успокойтесь, не полезу я туда.

Вот спасибо, утешил. Вроде здоровый лоб вымахал, а иногда дитё дитём, ей-богу...

— Спасибо вам, — в тысячный раз проговорил Джанлука. — Я даже сообразить не успеваю, а вы уже делаете. Просто волшебство какое-то... рррраз, и всё решается. Понятно, откуда у вас заказчиков столько.

— Вы просто попали в тему, — махнул рукой я. — В любой области так, я думаю. Был бы я кем другим — ничего бы не получилось. Всё, я пошёл к себе, надо дела двигать... Стеф, ты как?

— Останусь с Джанлукой... ты не против? — сын вопросительно глянул на соседа.

— Да что ты, нет, конечно.

Я прокопался до вечера с подбором материалов для Миретти, несколько раз перебрал все фото, но в конце концов отправил всё, что обещал. Если им это сгодится, надо будет садиться за сам текст... посмотрим, как скоро он ответит.

В какой-то момент, выйдя на террасу перекурить, я видел, что на соседской территории снуют люди, и даже опознал среди них Филиппо — видимо, он сдержал слово и привёз новую бригаду. Я немного понаблюдал, как они таскают свои вещи, и вернулся к своим занятьям. Надо будет завтра туда заглянуть, обозначить присутствие и наладить хоть какое-то перемирие. Последний — и пока что единственный — раз, что мы виделись, оптимизма не внушал.

За ужином мальчишки строили планы на завтра — судя по горящим глазам сына, я понял, что Джанлука честно посвятил его во все подробности семейной истории, которые знал, и у Стефа начисто снесло крышу. Даже Кьяра, поначалу отнёсшаяся к такому энтузиазму с иронией, мало-помалу втянулась в беседу; Джанлука ей очевидно нравился, и уступать его Стефу полностью она явно не собиралась, а никак иначе примкнуть к компании не выходило.

— Значит, так, — вещал сын, размахивая вилкой. — Завтра с утра садимся на мой мопед и едем в музей... ты ведь позвонишь туда, пап? Я помню там маленький закуточек с картами побережья, но думаю, это не всё, что у них есть. Потом, если время останется, двинем в библиотеку — там могут быть какие-то архивы, даже частные... да?

— Могут быть, — кивнул я. — Частные архивы, которые не сильно нужны родственникам, иногда сдают в библиотеки; другое дело, что эта библиотека маленькая, и плюс — была страшная путаница после второй мировой, многое могло пропасть. Но попробовать стоит, конечно.

— Я не очень понимаю, что спрашивать, — с сомнением проговорил Джанлука. — Ну то есть про виллу да, понимаю, но те две фамилии моих родственников, что мы знаем — Дзанетти и Танелли — явно нездешние. Даже если о них что-то есть, то в чужих бумагах... и как понять, у кого искать? Нотариусы?

— Да, это вернее всего. Землю, по идее, продавал муниципалитет, значит и записи об этом должны остаться.

— Ну попробуем, — качнул головой Джанлука. — Ужасно хочется разобраться...

— Разберёмся! — уверенно кивнул Стефано. — Ну правда — сто лет ведь не срок. Если даже с античными памятниками получается, то неужели тут не выйдет? Да быть не может.

Энтузиаст.

— Смотри, Мауро, — лукаво подмигнула Нинетта. — Выселит тебя наш Джанлука — выходит, он здесь настоящий хозяин-то.

— Да что вы такое говорите, Нинетта! — возмущённо запротестовал сосед, перекрикивая наш дружный смех. — Какой я хозяин! да и вообще — где б я был, если бы не синьор Мауро и вы все.

— Успокойся, шучу я, — она поднялась и хлопнула его по плечу. — Давайте, молодёжь, тащите мне в кухню тарелки... я мороженое сделала сегодня, все будут?

Как можно было отказаться? Я помог донести посуду и поставил кофе. Все сновали меж кухней и террасой, послушно собирая остатки ужина, а Нинетта нагрузила поднос с креманками и отплыла в сторону стола.

— Нет, Кьяра, мы тебя не возьмём, ты не поместишься, — помотал головой Стеф. — Ну куда трое на мопед, ты чего? Не на машине же.

Судя по виду дочки, она и сама всё понимала, но уж больно ей хотелось поучаствовать.

— Пресвятая мадонна! — донеслось с террасы. — Мауро! Мауро, иди сюда!

Нинетту вообще трудно было напугать, но сейчас, судя по возгласу, она была явно напугана — сталкиваясь в дверях, мы наперегонки рванули из кухни.

Немудрено — не месте Нинетты кто угодно бы испугался. Посреди террасы распласталась какая-то чумазая фигура — человек не мог толком идти, а потому полз, приволакивая пораненную левую ногу в разорванной штанине. Я не сразу сообразил, кто это.

— Симоне?! Господи, Симоне, что случилось?

Он зацепился рукой за сиденье стула и попытался подняться — мы с Джанлукой подхватили его с двух сторон и усадили в кресло. На стуле он бы не удержался.

И без того худой, сейчас он выглядел просто измождённым; один глаз заплыл, губы спеклись, лицо было измазано и исцарапано, а ладони содраны в кровь.

— Можно... воды...

Все запрыгали вокруг: сперва помогли ему напиться и кое-как умыли, потом Нинетта притащила аптечку, а я осторожно ощупал кости — вроде ничего не сломано, просто ушибы, грязь и царапины. Прошло ещё полчаса, и он немного оклемался.

— Голова кружится, — прошептал он, сползая в полулежачее положение и прикрывая здоровый глаз. Второй и так почти не открывался — синяк был знатный. — Я, наверное, ударился... поэтому. Идти... трудно было... и медленно — падал... Думал, не доползу...

— Откуда шли? Машина где ваша?

— Там... у общего пляжика маленького... я с поворота вчера слетел... темно было...

ВЧЕРА?

Дорога, ведущая к нашим домам, спускалась с горы и потом разделялась на два рукава, идущих вдоль побережья. К нам вёл левый, и поворот действительно был довольно крутой. Если не знать или зазеваться, можно было уехать вниз, в небольшую ничейную бухту, закрытую от глаз. Спуск туда был крутым, каменистым и рискованным, — молодёжь из Сан Феличе любила уединяться здесь ради понятных романтических удовольствий, но там регулярно кто-нибудь застревал, и машину незадачливого ловеласа приходилось вытаскивать с помощью дорожной полиции. Симоне, возвращаясь в потёмках, вполне мог угодить в эту ловушку, ведь завсегдатаем он у нас не был, всего-то и ехал по этому маршруту второй раз.

Но вчера?!

Это что же, он полз оттуда целые сутки? До этого места от нашей калитки — ну метров пятьсот-шестьсот, не больше... Или он и вовсе отключился так крепко, что очнулся только недавно? В таком случае, понятно, почему он так выглядит — день был жаркий... и как его там удар не хватил, непонятно.

— Я утром очнулся, — не открывая глаз, проговорил он, будто отвечая моим мыслям. — Пошевелиться сил не было, голова просто раскалывалась... потом жарко очень стало, и я вспомнил, что у меня вода есть... в сумке. Попил, и снова уплыл куда-то... иногда машины сверху слышал, но меня не видно было, наверное... я не знаю. А потом стало темнеть, ну я и попытался вылезти...

— Понятно, — остановил его я. — Достаточно, не напрягайтесь. Живы остались, и слава богу. Давайте, ребята, тащите его в комнату. Надо умыть его нормально и уложить, а я завтра в Сан Феличе с утра съезжу, врача привезу, пусть посмотрит.

— Мауро, покормить бы его, — озабоченно заметила Нинетта. — И так худющий, а ещё и не ел больше суток.

— Нне надо... спасибо... я не хочу, — просипел Симоне. Его начало колотить — то ли с устатку, то ли он всё-таки перегрелся. — Попить бы ещё...

Я приложил ладонь к его лбу — он был жутко горячим. Скорее всего, перегрелся... чёрт, вот ведь не везёт парню — на ровном месте влипает...

Мы кое-как устроили его в комнате, он задремал, и Нинетта вызвалась с ним посидеть. Я вышел на террасу, нашарил сигареты, Джанлука протянул зажжённую зажигалку.

— Вот ведь несчастье, — горестно покачал головой он. — Надо же, как не повезло...

— Считайте, что повезло как раз, — возразил я. — Там неприятная осыпь, можно вообще кувырком улететь, если на скорости ехать. Тогда бы вообще костей не собрали... знаете что, пойду-ка я гляну, что там с машиной его.

— Сейчас?! — поперхнулся дымом сосед. — Ночью?!

— Фонарь возьму. Понимаете... сегодня я не приглядывался, когда мы ехали, но в начале сезона дорожники положили там пару камней покрупнее, чтобы народ не пытался туда съехать. Их в начале каждого сезона туда кладут, но потом находится кто-то особенно упёртый, и камни эти сдвигает — уж больно там местечко лакомое. И сверху, с дороги, кажется, что ничего страшного, не так уж и круто, выбраться несложно будет. Ну и к середине лета опять начинается... то один застрянет, то другой. Мне казалось, что нынче эти камни лежат ещё... но тогда бы Симоне никак не мог туда слететь. А если всё же слетел, то что ж там от машины осталось? И почему мы её с вами не видели?

— Я с вами! — заявил незаметно подошедший Стефано. — Вот ужас-то, пап... Симоне так жалко. Год назад завалило, теперь вот это...

— Завалило? — переспросил Джанлука.

— Неважно, — мне не хотелось вспоминать ту историю — в конце концов, пусть Симоне сам выбирает, с кем делиться. — Пошли, чего сидеть. Стеф, фонарь из прихожей возьми только.

Мы дошли до развилки, — мощный луч фонаря выхватывал куски из тьмы, разлитой кругом, будто проявляя старую фотоплёнку. Ночные бабочки шарахались прочь, чтобы потом опять возникнуть в потоке света. Ночь была душной — кажется, впервые за последнее время с моря натягивало облака. Не иначе, завтра соберётся дождь — хорошо, пора бы.

Один из камней лежал на месте, а вот другой действительно был сдвинут — несильно, но ровно настолько, чтобы протиснулась средних размеров машина. До чего упрямый народ — ну ведь знают же, чем кончается... нет, всё равно неймётся.

— Осторожно, — предупредил я. — Тут мелкие камни, ноги едут как по льду... давайте тихонечко, чтоб не покалечиться.

Машина нашлась в самом низу, почти на пляже — маленький фордик уткнулся носом в кусты, будто принюхиваясь. С первого взгляда, он не очень пострадал — да, двери были поцарапаны, крылья и капот кое-где помяты, передний бампер разбит, да и по лобовому прошла трещина, но могло быть и хуже. Видимо, скорость всё-таки была не очень большая. Во всяком случае, крыша была цела — значит, переворота не было. Симоне, видимо, испугался, не вписавшись в поворот, сдвинутый с дороги камень чиркнул его по борту, но не остановил, и потом машину стащило вниз в самую гущу колючих зарослей. Полагаю, бОльшая часть царапин на его лице появилась именно из-за этих колючек, пока он оттуда выбирался. Неудивительно, что мы его не заметили — часть надломанных веток прикрыла машину сверху, как занавеской.

Мы влезли обратно на дорогу, и я ещё раз оглядел сдвинутый камень. Это ж надо так угадать — точно в прореху... будь машина чуть больше, непременно бы зацепило сильнее, и тогда вообще неизвестно, чем бы обернулось. Уж и не знаю, можно ли назвать такое везением, но всё-таки Симоне довольно легко отделался. Машину, конечно, чинить, но зато сам относительно целый.

— Как её вынимать-то оттуда? — спросил Джанлука по дороге назад.

— Попробуем сами дёрнуть, моя машина позволяет, — отозвался я. — Трос есть, лебёдка тоже. Если не выйдет, попросим дорожников, им не привыкать.

Мы дошли до дому и распрощались — хотелось уже закончить наконец этот день. Нинетта встретила нас у дверей.

— Заснул. Идите и вы, что ли... если что, я услышу — моя комната рядом.

Ни я, ни Стеф спорить не стали.