Оборотная сторона (джен)

...Роза мельком отметила, что речь Асахи уж больно напоминает лекцию по истории магии. С той только разницей, что профессор Бинс рассказывал нудно, неинтересно и без эмоций. Дзинко же играл голосом, словно актёр в аудиопостановке, в нужных местах то понижая, то повышая громкость, убыстряя и замедляя интонации, постоянно поддерживал со слушателями зрительный контакт, подмечая, понимают ли "ученики", что пытается донести до них "учитель", активно помогал иллюстрировать свои слова языком жестов. Рассказ в итоге выходил очень занимательным.

И хотя Рози не понимала, как связана белая мантия махотокорца с ровесниками его деда, и, уж тем более, при чём тут дебри догматики раннего христианства... остановить сенсея и задать вопрос "не по теме" не получалось. В какие-то моменты ей казалось, что подобные попытки вклиниться в монолог предпринимают и Джеймс с Альбусом, но по какой-то неведомой причине им не удаётся произнести ни слова. У Розы снова возникла ассоциация с Орденом Гусу Лань. На этот раз — с их клановым заклинанием, временно лишающим дара речи.

В один из таких моментов, когда Джеймс Сириус, предположительно, пытался заговорить, Рози случайно скользнула взглядом по Скорпиусу. Тот кривил губы в насмешливой полуулыбке. В глазах у него, напротив, светилось спокойное понимание.

Тут "осенило" и Розу. Лисья магия, раздери её дракклы! Да какого мозгошмыга Хьюго без подстраховки со стороны кого-то более сильного попёр чего-то требовать от того, кто умудрился развязать им языки в хижине Хагрида ещё до первой официальной встречи! Бросил вызов Питер Пэн Капитану Крюку! Слизерин — он и есть Слизерин! Хоть лис, хоть человек...

Сложно представить, чтобы Абэ Асахи действительно кто-то там за что-то судил. Такой сам кого хочешь осудит. Заболтает настолько, что собеседник и не заметит, как добровольно голову в петлю сунет. Неудивительно, что никто не попросил его с должности директора. Или подобный фокус у дзинко только с ними прокатывает? Потому что он — взрослый лис, а они — так, лисята недоучившиеся?

Интересно, применял ли раньше махотокорец подобные чары? Может, это они — настоящая причина того, что ей так нравилось слушать его рассказы? Такое чувство, что даже скажи он что-то непонятное, с незнакомыми словами, на чужом языке, сложными терминами — под влиянием магии всё будет казаться простым и ясным, словно летнее небо, не предвещающее грозы...

Потому как вопросов "по теме" у Рози больше пока не возникало, оставалось лишь молча слушать лекцию дальше. Не будет же Асахи вечно держать их под чарами! Для чего-то же он несёт эту словесную пургу?... Как писал кто-то из мудрых маглов: "Если звёзды зажигают, значит, это кому-нибудь нужно..."

... — Именно Эльфреда Гриффиндор, изучавшая в тот момент древнегреческий трактат о магических свойствах зеркал, предложила создать что-либо, взяв за основу Зеркало Еиналеж. Только пусть оно показывает не иллюзию счастья, а что-нибудь полезное. Например, кратчайший путь к достижению конкретной цели. Друзьям идея с зеркалом понравилась. Бран и Элейна обещали предоставить доступ к артефакту и материалам матери, чтобы вся компания могла внимательно изучить их.

А вот насчёт того, что конкретно должно показывать новое зеркало, возникли споры. В итоге поступило несколько предложений.

Одно из них — идея Элейны — позже получило воплощение в виде знаменитого среди маглов Зеркальца Мачехи Белоснежки, которое по замыслу Елены Рейвенкло должно было показывать самого красивого человека. Вот только параметры отбора у Зеркальца странные какие-то были... Или у Елены, которая их в артефакт закладывала... Так же, как Годрик Гриффиндор в Распределяющую шляпу информацию о предпочтениях и характере всех Основателей загрузил...

Трагедия в семье принцессы Сноу Уайт, которая и легла в основу известной магловской сказки — на нашей совести. Ведь мы и не подумали отговорить Элейну от её глупой затеи.

Брана Рейвенкло полностью захватила идея о возможности увидеть прошлое. Создать Еиналеж наоборот — зеркало, глядя в которое, увидишь не грядущее, но былое. То, которое хочешь забыть. Он говорил, что так можно излечить подвергшихся стиранию памяти. Я так и не понял логику его рассуждений. Ведь лишение памяти чаще всего происходит насильно. Те, кто подвергаются действию заклятия, стирающего памать, на самом деле вовсе не стремятся что-либо забыть...

Как-то Сэймэй к месту (или не к месту?) вспомнил про учение о прошлых-будущих жизнях. Поспрашивал, что думают об этом друиды и прочие местые "религиоведы", поведал о том, как видят процесс перерождения души на Родине его матери...

И тогда в Бране под влиянием рассказов друга вспыхнуло желание узнать, правда ли существует то, что признал ошибочным суеверием Вселенский Церковный Собор пятьсот пятьдесят третьего года и возможно ли ему, сегодняшнему Брану Рейвенкло, вспомнить то, что его нематериальное воплощение помнило до того, как шагнуло в новый круг перерождения?

А Сэймэй... в лучших традициях качеств, которые искал в юных волшебниках Салазар Слизерин, отбирая себе учеников, просто-напросто воспользовался увлечённостью молодого учёного мужа для достижения своей собственной цели.

Получившийся в итоге артефакт друзья нарекли Зеркалом Аматэрасу.

— Красивое название, — мечтательно вздохнула Лили. — Что оно означает?

— Аматэрасу — богиня Солнца, верховная правительница Равнины Высокого Неба, прародительница первого японского императора. У неё было зеркало, которое она дала своему потомку, благословляя на царствование. Позже зеркало Кагами-но Ята, или попросту Большое Зеркало стало одним из трёх символов власти владык Ямато.

— Ух ты! У Зеркала, которое придумали Бран и Сэймэй, было какое-то особое свойство, причина, что они его именно так назвали?

— Никакой особой причины, как и свойства, для такого названия не имелось. Просто мы... Мэй с Браном как-то здорово наклюкались местного хмельного напитка, и Сэймэй в ответ на недавно прослушанный кельтский эпос принялся травить байки о ками и камуях.⁽¹⁾ Самой последней в тот вечер (точнее, уже утро) была рассказана история о том, как обиженная поведением младшего брата Аматэрасу спряталась в пещеру, а все прочие боги пытались её оттуда выманить, потому что без солнышка, как говорит лисёнок Хьюго, всем нам будет кирдык и зашквар.

Сделали боги драгоценные яшмовые подвески и большое зеркало. В полной темноте, заметьте, в условиях солнечного затмения! Стали правительницу вызывать из затвора. А что может заинтересовать женщину в первую очередь? Сказали, что нашли богиню, более прекрасную, чем она. Любопытство победило и Аматэрасу выглянула из пещеры, чтобы... увидеть собственное отражение. Зеркалом её и выманили.

Брану эта история понравилась. Особенно про создание предметов в условиях отсутствия света. Он всё порывался провести параллель между солнцем и знаниями. Однако ему не хватало трезвости, чтобы внятно закончить свою мысль.

Так и решено было назвать новый артефакт Зеркалом Аматэрасу.

Когда Зеркало создали, братья Сэймэй и Салазар подначили Рейвенкло, у которого и без того руки чесались опробовать изобретение... и он им воспользовался.

— Почему я не удивлён, что кто-то по фамилии Слизерин решил сделать нужное ему чужими руками? — проворчал Джеймс. — А ведь я только-только начал освобождаться от предубеждений к этому факультету и его выпускникам!... Ал, Скорпи, не принимайте на свой счёт!

— А как насчёт Беллатрисы Лестрейндж? — таинственно улыбнулась Лили.

Брат её проигнорировал.

Альбус слабо улыбнулся Джеймсу.

Скорпиус смотрел хмуро и сосредоточенно. С каким-то обречённым пониманием.

Такой взгляд редко увидишь у взрослых. И совсем никогда — у детей.

Так глядел на мир младенец со старинной иконы, подаренной юной Молли Прюэтт родственником-сквибом, про которого её родители старались вспоминать как можно реже. Икону написал слепой магловский мастер.

Рози всё время удивлялась, разглядывая образ: как ему, без зрения, без магии, удалось создать — такое? Это ли не настоящее волшебство? Не истинное ли чудо?

Роза впервые за этот вечер задумалась о том, ЧТО именно раскопал Малфой об Асахи. Он совершенно не удивлялся ни истории создания Зеркала Аматэрасу, ни описанию детей Основателей... Лишь бледнел ещё больше (хотя куда уж, имея настолько светлую кожу?!) при упоминании Брана Рейвенкло. Что именно узнал Скорпиус?

И... как ей самой относиться к неожиданным откровениям человека, которого привыкла считать другом? Рози чувствовала: скоро Асахи произнесёт нечто такое, что соединит все оборванные нити, что объяснит, почему внук Сэймэя так хорошо осведомлён о поколении своего деда и почему настолько эмоционально воспринимает Айку и Брана. Отчего-то она была уверена: ей это не понравится.

Дзинко перевёл дух, присел, черпанул ладонью мутной болотной жижи, опреснил её, хлебнул... Чистая хрустально-прозрачная вода полилась по его подбородку, мимо дрожащих губ и выбивающих нервную дрожь зубов...

— Артефакт сработал. Или не сработал... Когда Сэймэю удалось привести Брана в чувство, Рейвенкло болтал что-то об Ольстере, нарушенных гейсах, прекраснейшей из женщин, с которой по глупости рассорился... и о том, что умрёт на Самайн.

Отзывался же сын леди Ровены исключительно на имя Сетанта и прозвище Кухулин.

Так и выяснилось, что артефакт действующий. Вот только осталось неясным, работает ли теория Колеса Сансары и возможно ли вспомнить свою прошлую жизнь? Ведь полукровка Кухулин, которым себя возомнил Бран, был прекрасно знаком последнему. Точнее, его жизнь, попавшая в легенды.

Возможно, Зеркало Аматэрасу вовсе не будило настоящих воспоминаний души, а создавало новые, ориентируясь на образы, блуждающие в уснувшем разуме. А каких там только не водится чудовищ... Примерно по такому принципу лисы создают иллюзии, заманивая в них людей, заставляя видеть то, чего нет, внушая ложные воспоминания... А ведь Сэймэй Слизерин, прекрасно владеющий этой разновидностью волшебства, тоже участвовал в создании Зеркала...

Больше никто не рискнул проверять "профпригодность" сомнительного артефакта. Слишком уж Бран стал напоминать утратившего душевное здоровье. До ближайшего Самайна вся компания ходила с такими лицами, как будто готовилась обрести способность видеть фестралов.

Но вот ночь с 31 октября на 1 ноября минула, Бран Рейвенкло всё ещё не отправился на новый виток перерождения... И о страшном Зеркале постепенно начали забывать.

Элейна с Салазаром и прицепом в лице эрла Реда занялись созданием Зеркальца Истинной Красоты. Тем самым, что позже едва не стало косвенной причиной смерти Белоснежки.

Касильда принялась путешествовать по разным городам и странам с благотворительными целями. Даже в святые заделаться успела! Девушка на деле доказывала безграничную доброту и готовность к самопожертвованию рода Хаффлпафф.

Под оборотным зельем Касси проникала в различные узилища и либо помогала заключённым в них пленникам сбежать, либо подкармливала и исцеляла их раны. Для неё не имели значения ни происхождение, ни вероисповедание, ни народ, к которому принадлежали спасаемые ею люди, ни тяжесть совершённых ими преступлений. Насчёт последнего пункта она по возвращении из очередного паломничества регулярно спорила с Элли, которая не верила в искреннее раскаяние большей части грабителей, насильников и убийц. А разбираться, кто из преступников достоин милосердия считала излишне хлопотным.

В какой-то момент Касильда Хаффлпафф даже стала кем-то вроде основательницы модного субкультурного движения среди молодого поколения тогдашних волшебников. По её примеру дети богатых магов тратили родительские деньги не на себя любимых, а на нуждающихся маглов. (Или на ингредиенты для создания оборотного зелья...) Имена многих из них пополнили изрядно разросшийся список христианских святых...

Пока Бран страдал, тщательно скрывая своё состояние от матери (что было не особо сложно, ибо леди Рейвенкло почти постоянно пребывала в дурмане научных изысканий), а Касси, Элейна и Азар трудились, не покладая рук, между Сэймэем и Эльфредой вспыхнул роман... Нападения заморского ху-яо на местных селянок и аристократок стали случаться всё реже и реже. А однажды и вовсе сошли на нет, оставшись лишь молвой в устах сказителей.

Все были заняты настолько, что не замечали чрезмерно долгого отсутствия Касильды, которая так и не вернулась с очередной миссии. Добрая душа Хаффлпафф споткнулась о то, во что не верила Эльфреда Гриффиндор: один из спасаемых решил взять чуточку больше, чем ему предлагала спасительница...

Забеспокоившаяся леди Хельга первой узнала о случившейся трагедии. Но никому не сказала. То ли не хотела причинять напрасное теперь уже беспокойство друзьям, то ли пожалела парнишку-сироту, в стремлении обеспечить лучшую долю младшей сестрёнке, прельстившегося золотыми побрякушками...

Айка родилась за несколько месяцев до следующего Самайна, в день, когда в Ямато праздновали позаимствованную у Китая Танабату — день встречи разлучённых влюблённых. Едва увидев младенца, Бран Рейвенкло сказал: "Это душа Морриган, что никогда не будет моей".

Вскоре после появления малышки Сэймэй и Элли вместе с дочерью и Браном покинули Шотландию...

А ещё через тринадцать самайнских костров, в канун четырнадцатого, Айка и Бран погибли по дороге к Хогвартсу.

Сэймэй искренне сожалел, что когда-то подбил друга на создание и использование Зеркала Аматэрасу, но было слишком поздно. Его душевные терзания и желание принять наказание никого не могли спасти. Самайн воистину стал для старшего сына Салазара Слизерина праздником усопших. А мелодии так любимых Айкой колокольчиков-футаку — погребальной колыбельной.

Пока была жива Эльфреда, ему ещё как-то удавалось удерживаться в этом мире...

Когда Элли не стало, у Сэймэя больше не осталось причин для жизни.

Роза почувствовала, как что-то неуловимо изменилось. Она словно бы заново обрела дар речи. Влияние лисьей магии ослабло?

Вот только... ей всё ещё нечего было сказать.

— Это всё конечно очень интересно, — лениво протянул Хью, — но как история детей Основателей Хогвартса связана с вашей белой мантией?

— О, послушай ещё немного, и ты всё поймёшь... — насмешливо глянул на него Асахи и вцепился пальцами в кончик съехавшей вбок по плечу косы. — Я родился уже после смерти своего знаменитого деда, но очень хотел узнать его не на уровне слухов, а как-то... более полно. Тем более, они с Абэ-но Ясуной так качественно наложили иллюзию на столицу, что очень трудно было отличить, где реальные воспоминания о Сэймэе, а где — искусная подделка.

В поисках ответов на свои вопросы я прибыл на Минами Иводзиму. Побывав в дедушкином махотокорском кабинете, среди множества магических артефактов нашёл бронзовое зеркало, обозначенное в записях Сэймэя как Зеркало Аматэрасу и Кагами-но Ято — Большое Зеркало...

Когда я взглянул в него, — ещё не зная, не помня, ЧТО передо мной, — я вспомнил. Я помню. Теперь я помню. Либо же, — дзинко хрипло рассмеялся, яростно накручивая косу на сжатый кулак, — я, как и бедняга Бран, попал под действие проклятия, желая узнать поближе деда и получив иллюзорные воспоминания от лица личности, которая могла исполнить моё желание... Всё-таки прототипом Кагами-но Ято было не менее коварное Зеркало Еиналеж.

Роза заметила, как Джеймс и Лили непонимающе переглядываются между собой.

— У маглов есть правило: незнание законов не освобождает от ответственности. Основы его заложил многомудрый Аристотель, которого фанатично почитал Годрик Гриффиндор. "Незнание законов вредно", — говорил древний грек, подразумевая, что каждый должен уметь разбираться в законодательстве, чтобы невежество не обернулось против него самого.

Для магии такое положение вещей не всегда верно. Раньше я не помнил. И был свободен от долгов былого. Теперь я помню. То есть — знаю. И поэтому несу ответственность за поступки прошлого. То, что раньше магия не брала в расчёт, стало основой наших с ней новых взаимоотношений. Грех, что я совершил в прошлой жизни.

— Что вы сделали? — угрюмо спросил Хьюго. — В чём ваше преступление?

— В отказе от жизни.

— Вы...? — изумлённый Хью закашлялся, не завершив и так понятного предположения.

Асахи зло усмехнулся. Но голос его всё ещё оставался ровным:

— Нет, я не кидался на меч, не пил яд, не пускал себе в лоб Аваду...

— Тогда, что вы имели ввиду, говоря об отказе от жизни? — прямо спросил Джеймс Сириус.

— Я отверг величайшеё проявление магии.

Дзинко немного помолчал, словно ожидая ещё вопросов. Но все молчали. Тогда он продолжил:

— Я потерял желание жить. Этого оказалось достаточным для того, чтобы умереть.

— Жизнь — величайшее проявление магии? — спросила Лили.

Асахи не ответил. Он ещё крепче стиснул в кулаке косу и сказал совсем об ином:

— Но этим поступкам я предал тех, кто был связан со мной Любовью.

— Не жизнь, а любовь! — исправил младшую сестру Альбус, дёрнув её за короткий рыжий хвостик.

— Любовь, — задумчиво повторила Лили Луна. — Профессор Альбус Дамблдор считал, что магия любви — сильнейшая форма волшебства. Противостояние отца и... Тома Реддла... доказало истинность его убеждений.

— Там всё не так просто, — с сомнением вздохнул Джеймс. — И слишком много того, что можно посчитать простыми совпадениями.

— Вы сказали, что вспомнили Зеркало Аматэрасу, — продолжал докапываться Хью. — Вы были среди тех, кто его создавал?

— Да.

— Так. Что нам известно о том поколении? — бодро зачастил Хьюго. — Серая Дама и Кровавый Барон — призраки хогвартского замка, так что сразу отметаем Елену Рейвенкло и эрла Реда: их души никуда не уходили. Вы говорили о своём деятельном участии в создании зеркала, так что исключаем ещё Касильду и Эльфреду.

— Какой-то лисёнок не собирался верить моим словам, — ехидно улыбнулся дзинко.

— Попробую пока поверить, — "смилостивился" Хьюго. — Кто там остаётся?

— Салазар-младший, Сэймэй и Бран, — ответила Роза. — Но Салазара можно исключить... потому что... Ас... Ты... Вы... сказали "мы", когда описывали момент с появлением названия "Зеркало Аматэрасу". "Мы... Мэй и Бран".

— А я и не заметил, — разочарованно протянул Альбус.

— Потому что ты невнимательный, — с умным видом кивнул Джеймс.

— А ты заметил?

— Конечно!

Почему-то Рози совершенно не поверила уверенному тону старшего кузена. Отец с точно таким же видом пытался обмануть маму, когда не знал чего-то, что она считала очевидным.

— Так это что же, получается... — Ал растерянно не докончил фразы, остановленный Скорпиусом.

— Бран Рейвенкло и Сэймэй Слизерин, — глухо уронил Малфой, подводя итог. — Бран был главным изобретателем, а Сэймэй — тем, кто... подталкивал его. Бран из-за магии Зеркала вспомнил себя-Кухулина и умер через пятнадцать лет вместе с Айкой, дочерью Сэймэя, в которой видел свою возлюбленную из прошлого. Остался только один человек.

— Про Сеймэя известно, что он жил очень долго, — сказала Роза дрожащим голосом. Кажется, он давно потерял свою ровность, но она этого не замечала. — Учитывая кровь кицунэ, это не удивительно. Вы говорили, ваш дедушка умер, потому что потерял всех, кого любил.

Асахи молча кивнул.

— Но не всех, кто любил ЕГО.

И снова — безмолвное согласие.

Рози чувствовала, как всё её существо затапливают ярость вперемешку с обидой. Может, и дрожь в голосе от этого?

— Вот оно — наказание от Колеса Сансары. Вы переродились собственным внуком, Абэ-но... Сэймэй, лорд Слизерин.

Абэ-но А... Сэймэй Слизенин глянул как-то по-новому, перекинул косу за спину, ухмыльнулся совершенно по-лисьи:

— Лисята, признавайтесь, Шляпа предлагала вам Рейвенкло?

— Предлагала, — сказала Роза.

Скорпиус кивнул.

Хьюго отрицательно покачал головой.

— Таким умным и догадливым лисятам — прямая дорога на факультет мудрецов, — елейным голосом сообщил тысячелетний оммёдзи.

— Ну при чём здесь вообще мудрость? — устало вздохнула Рози. — Обычная логика, по словам Аристотеля — "магическое искусство, доступное как маглам, так и магам".

— Абэ-сенсей, вас там профессор МакГонагалл ищет... Вроде, какая-то  информация по родитялям Нохи-тян появи... — на поляну широким шагом вышел Хагрид.

Полянка, на которой оказался полувеликан, сразу стала казаться маленькой, будто съёжилась при появлении ещё одного гостя. Лесник непонимающе оглядел всех присутствующих.

— Чегой-то вы так выглядите, будто песню агуреев услышали?⁽²⁾

— Песню авгуреев? — невесело усмехнулся Асахи. — Можно сказать и так, Рубеус. Только скорее — шипение змеи.

— А? — растерялся лесник.

— Неважно. Я — в Хогвартс. Дела у меня.

— Какие-такие дела на ночь глядя?

— Ты же сам только что сообщил: срочно, МакГонагалл ищет.

— Так то днём было...

Хагрид, судя по мимике, хотел было ещё что-то сказать, но не успел: дзинко грянулся оземь, в падении меняясь в пропорциях тела и покрываясь лохматой снежно-белой шерстью.

— "Ударился молодец об пол и сделался соколом", — процитировал Хьюго очередную из сказок народов мира, — на этот раз — "Финиста-Ясного Сокола".

— Хлопнулся змей о землю и превратился в лису, — сострил Джеймс, провожая взглядом мелькнувший среди деревьев пушистый хвост.

— Как думаете, у него шерсть белая при обороте из-за мантии? Или от природы такая?

— Волосы же в человеческой ипостаси белые. Логично, что и шерсть в звериной такого же цвета.

— Это понятно. Я имею в виду, всегда они белыми были или посветлели, когда мантия белой сделалась? Глаза же не красные... Не альбинос!

Все поочерёдно пожали плечами. Кроме Скорпиуса, который рассеянно смотрел в ту сторону, где исчез лис.

— Айда домой, — скомандовал Джеймс. — Хватит с нас на сегодня откровений...

— А про околохогвартские нападения оборотня на селянок и аристократок сознался, гад! — проворчал Хьюго. — И опять какую-то магию к нам применил! Заставил молчать и слушать!

1) Камуи — божества у айнов.

Вернуться к тексту

2) В "Фантастических зверях" (которые учебник Ньюта Саламандера), говорится, что раньше у волшебников бытовало поверье: тот, кто услышит, как поют авгуреи — умрёт. Потом, правда, предположили, что песня авгуреев всего лишь предвещает дождь.

Вернуться к тексту