История длиною в жизнь (гет)

... а по дороге домой, в переполненных вагонах метро, украдкой заглядывала в глаза мужчин, на подсознательном уровне желая разглядеть того самого. Своего.

Эльчин Сафарли

Небо, разукрашенное розово-синей краской, медленно провожало солнце за горизонт, будто не желая прощаться. Главный замок в поместье Поттеров, выстроенный из белого камня, величественно возвышался на холме недалеко от деревушки под названием «Годрикова Лощина». Огромный сад пестрил яркими клумбами цветов, вдоль левого крыла замка был выстроен лабиринт из аккуратно подстриженных кустов, где в детстве маленький Джеймс любил играть в прятки с домовиками.

Сириус безмолвно сидел на широкой лестнице, всматриваясь в широкую равнину за воротами. Все его мысли крутились вокруг собственного будущего: теперь, когда он, наконец, обрёл свободу от своей сумасшедшей семьи, он может делать всё, что захочет. Кто знает, может, если бы дядя Альфард не оставил ему всё своё состояние, он не решился бы на этот безумный поступок? Поттеры, несомненно, ему почти родные, но сидеть на их шее Сириус не собирался. Через неделю у них с Джимом и Римусом начнутся ускоренные курсы подготовки мракоборцев, но ведь есть ещё что-то, вернее кто-то, кто ему необходим. Сириус проклинал себя за нерешительность, страх и слабость, несвойственные ему — он ей не рассказал, а она, наверное, уже знает... и не придёт. А зная её мать, можно быть уверенным, что игра под названием «жених и невеста» закончена. Это всё произошло настолько быстро, настолько неожиданно, что было похоже на игру, на чью-то нелепую выдумку или сценарий, где они просто играли свои роли. А что же теперь? Как отличить настоящее от необходимого? Может, ему просто показалось, что лёд между ними таял, а тонкая нить, связывающая их, стала прочной? С каждой секундой томительного ожидания Сириусу казалось, что кто-то просто взял большие острые ножницы, чтобы разрезать её...

— Бродяга, пошли в дом, — произнёс Джеймс, выходя на крыльцо. — Мама и Лили волнуются за тебя.

— Угу, — не оборачиваясь, Сириус глубоко вздохнул. — Скоро.

Джеймс собирался что-то ответить, но передумав, вернулся в дом.

Солнце почти скрылось за горизонтом, оставляя его сидеть в одиночестве и продолжать просто надеяться. Он никогда в жизни не задумывался, что привяжется к кому-нибудь настолько сильно, почти как к друзьям. В его жизни было много девушек, все они любили его, но Сириус был слишком молод и беспечен, чтобы даже понять их. Он прожигал жизнь, не задумывался над их чувствами, а они, наверное, вот так же сидели и надеялись, что станут у него одной-единственной, или хотя бы он просто ответит им взаимностью. Странная штука, эта жизнь.

Сириус медленно встал с каменной ступеньки, оттряхивая обычные маггловские джинсы от пыли и, развернувшись, стал подниматься. Можно долго злиться на то, как все сложилось, можно ругаться и проклинать судьбу, но в конце пути нужно смириться. Грустно усмехнувшись своим мыслям, он почти дошёл до двери, как перед лицом подул неестественный ветер. Сощурив глаза, он стал различать очертания знакомой фигуры.

Мир вокруг кружился, или она сама кружилась, как ей казалось. Не почувствовав под ногами твёрдой поверхности, она ощутила падение, а через секунду и мягкое приземление в чьи-то объятья. В нос ударил знакомый аромат, его волосы защекотали кожу щёк, и захотелось смеяться. Надо же, даже сейчас он спасает её.

— Флоренс, — в его голосе послышалось удивление, сменившееся нотками радости. — Рад, что ты... оказалась здесь.

— Я же обещала, — в полголоса прошептала она, крепко вцепившись руками в его плечо.

Сомкнув руки на её талии, он с мягкой улыбкой на губах наклонился ближе к её лицу, встречая взгляд изумрудных глаз. Можно было увидеть в них отражение всех её чувств и эмоций, и Сириуса это забавляло. Неловкое смущение и кокетливое любопытство. По его телу пробежали приятные мурашки, когда её пальчики мягко надавили на плечи. Она пришла, пришла, пришла... На миг радость сменилась неприятным чувством, что она ещё ничего не знает, а он обманул её...

— Сириус, хватит уже... — Лили замерла на пороге, и в её глазах пробежала тень удивления, радости и огорчения.

Удивления картиной, представшей перед ней.

Радости за Сириуса, потому что его лицо светилось от счастья.

Огорчения из-за Марлин — её лучшей подруги. Ведь она знала, что та до сих пор любит Сириуса, несмотря на внешнее безразличие и беззаботность.

Лили Эванс хотелось злиться на Флоренс, винить её в несчастьях своей подруги, но она не могла. Она обладала исключительной чертой видеть в людях доброту, видеть искренность. А Флоренс была удивительной, совсем непохожей на Нарциссу или свою сестру Европию. В глубине души Лили понимала, что Сириус счастлив рядом с ней, но как разорваться между близкими людьми?

— Привет, — засияв солнечной улыбкой, Лили решительно отогнала ненужные мысли прочь. — Миссис Поттер уже заждалась...

— Мы уже идём, Лилс, — быстро ответил Сириус. — Нам...

— Думаю, некрасиво заставлять родителей Джеймса ждать, — Флоренс мягко улыбнулась, отстраняясь от Сириуса и, поправив платье, последовала за Лили.

Сириус глубоко вздохнул, обещая себе как можно быстрее рассказать ей всё.

* * *

Как поразительно эти люди отличались от кого-либо, кого она видела прежде. Казалось, вокруг них особая аура, сотканная из счастья и сотни улыбок. Джеймсу действительно повезло с семьёй. Он был центром Вселенной для своих родителей, но при этом в их мире оставалось ещё много места и тепла для остальных. Лорд и Леди Поттер относились к тому роду людей, в чьих мягких улыбках сквозила мудрость и спокойствие, располагающая к себе. Лили отлично вписывается сюда, подумалось Флоренс, когда она смотрела на них.

Интерьер столовой и гостиной были в цветах Гриффиндора, да и сама атмосфера была полной противоположностью её прежней жизни. Даже спустя многие годы люди считали себя двумя разными лагерями — Гриффиндор и Слизерин, никаких компромиссов, уступков, лишь соперничество и ненависть.

Её тепло приняли, будто они уже давно были знакомы. Флоренс удивлялась, как их семье удаётся быть особенной в своей обыденности. Непринуждённые разговоры, много улыбок и смеха, несмотря на то, что род Поттеров считался одним из самых известных и чистокровных во всей Англии. Видимо, настоящее счастье для них важнее традиций и старых убеждений. А может, и здесь дело в факультетах? Гриффиндорцы на всю жизнь. Слизеринцы с рождения. Только вот сама Флоренс совсем не вписывалась ни туда, ни сюда, и даже не посередине. Но, если у неё когда-нибудь будет семья, то она будет такой же счастливой, как и эта.

Когда Джеймс и Сириус ушли с Лордом Поттером, женщины остались одни, расположившись в креслах. Леди Поттер взяла со столика квадратный кусок красной ткани и принялась вышивать.

— Флоренс, вы умеете вышивать? — с улыбкой спросила она.

— К сожалению, нет, Леди Поттер, — поёжившись в кресле, Флоренс скользнула взглядом по сторонам, не зная, чем занять руки.

— Дитя моё, я же просила вас называть меня просто Дореей, — с мягким укором ответила она. — Наша Лили предпочитает вязать.

Лили по-домашнему расположилась в соседнем кресле со спицами в руках. Распущенные волосы напоминали солнечные лучи, зелёные глаза излучали тепло, и Флоренс даже позавидовала этой свободе — Лили ведь свободна от всех этих предрассудков, глупых традиций и может сама выбирать свой жизненный путь. И никто не упрекнёт её, что она придаёт род или отрекается от семьи. Флоренс сразу подумала об Афродите, чьё счастье отобрала Смерть. Интересно, как она там, за толстыми стенами мрачного замка, рядом с чудовищем? Ей хотелось убежать от этого, не думать, но это было бы предательством.

— Сириус очень хороший, он мне как сын, — внезапно произнесла Дорея Поттер, не отрывая взгляда от вышивки. — Они с Джеймсом гриффиндорцы до мозга костей, впрочем, и мой муж тоже. Молодость не помеха храбрости, но я так боюсь за них... сейчас такое время.

— Миссис Поттер, — несмотря на все просьбы, Лили до сих пор называла маму Джима именно так. — Всё будет хорошо, я в этом уверена... Вы же знаете что Профессор Дамблдор единственный волшебник, которого боится Волан-де-Морт, — Лили и сама была храброй гриффиндоркой, не боясь произносила имя человека, которого даже министр называл «Тот-Кого-Нельзя-Называть».

Флоренс разглядывала узор на своём платье, прежде чем взглянула на них. Мысль о Войне была от неё так же далека, как бабушка в Италии. Может, это эгоизм или безрассудство, но она не боялась, полагая, что её это не коснётся. Поистине чистая наивность, но ей ведь только предстоит столкнуться с настоящей жизнью, где никто не будет оберегать тебя, как редкий цветок в теплице.

— Вы тоже учились на Гриффиндоре? — Флоренс внезапно показалось, что это важно, но вот почему, она не знала.

— О, нет. Когтевран стал мои вторым домом, несмотря на надежды родителей, что я окажусь на Слизерине.

— Слизерине?

— До того, как я стала Поттер, я была Блэк.

Флоренс сильно удивилась, даже не пыталась скрыть это. Как же странно порой оборачивается жизнь, подумалось ей.

— Джим и Сириус очень похожи в своём безрассудстве, но слишком разные в жизни, — продолжила Дорея, удовлетворённо смотря на рисунок льва, что у неё получился. — Но есть у них нечто общее, что не относится ни к тому, ни к другому.

— Мечта стать мракоборцем? — предположила Лили, будто ей задали самый простой вопрос на уроке по зельеварению.

Флоренс взяла маленькую статуэтку хрустального лебедя со столика рядом, внимательно всматриваясь в каждый изгиб фигурки.

— Нет, — мягко ответила Дорея, отрываясь от вышивки, и лукаво улыбнулась. — Любовь к зеленоглазым девушкам.

От неожиданности смысла прозвучавших слов, статуэтка выскользнула из её рук, разбиваясь на сотни мелких осколков. Свет причудливо заиграл в хрустальных частицах, отображая блеск, наверное, это было бы красиво, если бы не было так печально.

— Флоренс, ты не порезалась? — обеспокоенно спросила Лили, откладывая спицы.

Слабо улыбнувшись, Флоренс перевела растерянный взгляд с Лили на миссис Поттер и встретила в её глазах какую-то странность, только вот какую, понять она так и не смогла.

— Мы вернулись! — в комнату буквально влетели Сириус и Джеймс, сияя улыбками.

— Почему бы вам не провести время во дворе? — предложила миссис Поттер, вставая с кресла. — Ночью там очень красиво.

* * *

Десятки фонариков, излучающих мягкий свет, парили в воздухе над поляной у лабиринта из кустарников, освещая тёплую ночь. Сириус Блэк поднял голову к небу, рассматривая звёзды, и старался подобрать правильные слова. Флоренс терпеливо ждала, оборачиваясь в сторону Лили и Джеймса, которые сидели на мягкой траве, о чём-то беседуя.

— Флоренс, прости, что не рассказал тебе раньше, — тихо произнёс он, возвращаясь к ней взглядом. — Я ушёл из дома... так сказать, предал род, — грустно усмехнувшись, он засунул руки в карманы. — Я знаю, что наша помолвка заключена между родами...

— Я знаю.

— И я... — кажется, он только осознал смысл её слов. — Что?

— Я знаю, что ты ушёл из дома — моя мать сказала мне об этом, — спокойно ответила она.

— И она всё равно разрешила тебе сегодня быть здесь? — удивлённо спросил он, потому что картина в его голове всё не хотела укладываться.

— Не совсем, — задумчиво обведя его взглядом, Флоренс выудила из кармана платья маленькие чемоданчики, раскрывая перед ним ладонь.

Глаза Сириуса расширились от удивления и мыслей в голове. Она... она ушла из дома? Как? Когда? Зачем? Неужели, она сделала это из-за... Нет, не может быть.

— Ты... — голос получился сдавленным, будто слова давались ему с трудом.

— Сириус, Флоренс, у нас есть отличная идея! — весело сообщил Джеймс. — Идите сюда.

Флоренс улыбнулась Сириусу и, ухватив за руку, потянула в сторону Джима и Лили.

— Флоренс, а какой у тебя патронус? — лицо Лили осветила загадочная улыбка.

— Лебедь.

— Бродяга, а давай пробежимся? — с усмешкой протянул Поттер, глядя на друга.

И превратился с огромного рогатого оленя, отчего Флоренс инстинктивно отступила на шаг, а после изумлённо улыбнулась, глядя на красивое животное. Следом за оленем перед ними появился чёрный пёс, похожий на Гримма, и они с оленем начали весело носиться по поляне.

— Удивительно, — прошептала Флоренс, не отрывая от них взгляда.

— Экспекто патронум, — воскликнула Лили, из её палочки вырвалась серебристая лань и принялась скакать рядом с оленем. — Теперь твоя очередь, пусть Сириус погоняется за лебедем.

Флоренс глубоко вздохнула, вытаскивая палочку из кармана. Все её мысли смешались, а новый поток информации всё никак не мог уложиться. Настолько прекрасное зрелище было перед ней, что хотелось вот так всегда смотреть на весёлых животных и серебристую лань, сотканную из света и счастья.

Сжав палочку в руке, она попыталась собрать в голове все счастливые воспоминания, чтобы призвать своего патронуса. Она вспомнила бабушку с дедушкой, вспомнила прогулки с отцом, сестёр, прочитанные книги, но всё равно чувствовала, что это не то.

В памяти возник сероглазый юноша, ставший призрачной мечтой. Из прошлого до неё донёсся его смех, вспомнился тёплый взгляд, внутри что-то шевельнулась, вызывая... грусть.

А потом Флоренс взглянула на чёрного пса, и память сама повела её по своим переулкам. Флоренс помнила яркий блеск синих глаз, мягкую улыбку, его прикосновения, отдававшиеся в её теле мелкой дрожью. Его успокаивающие объятья, когда ей было плохо. Его невесомый поцелуй под омелой. Его лицо в снежинках, когда он стучался в её окно. По телу пробежала волна расслабления, и она прикрыла глаза, воссоздав в темноте образ Сириуса.

— Экспекто патронум, — время на мгновение замерло, а Земля перестала вращаться. Тысяча воспоминаний, сотканных из радости и счастья, заполнили её всю без остатка, а глазам понадобилась целая минута, чтобы привыкнуть к ослепляющему свету.

Из её палочки вырвалось яркое сияние, мерцавшее, словно миллиарды бриллиантов. Сияние приняло очертания огромного пса; если бы патронусы могли улыбаться, то она непременно бы сказала, что он улыбается. Пёс помчался по поляне, останавливаясь у абсолютно идентичной собаки, только чёрной.

Сириус потерял мысленный контроль над своей анимагической формой, вновь превращаясь в человека. Серебристый пёс потёрся мордой о его щёку и помчался назад к своей создательнице, излучая всё такой же яркий свет.

А Сириус... Сириус смотрел ему вслед и, приподняв голову выше, встретился взглядом с растерянной девушкой, всё ещё сжимающей палочку в руке.

Счастливые воспоминания всегда сохраняются, и, если очень постараться, в них можно вернуться и даже вновь пережить некое подобие тех приятных чувств, которые испытывал когда-то. Вот и сейчас, Флоренс смотрела на серебристого пса и улыбалась, потому что все счастье, которое когда-либо было в её жизни, разом охватило, окутывая тело и душу приятным мерцанием.

Когда-то чёрный пёс ворвался в её темноту, принимая очертания человека, чьи прикосновения навсегда останутся в памяти. Он первый, кто вызвал эти странно-приятные вещи. Сириус Блэк во всём станет первым в её жизни и единственным...

* * *

Маленький паучок медленно полз по стене к углу потолка; пожелтевшие обои пропитались сыростью, обветшалые занавески придавали и без того убогой комнатке угрюмый вид. Северус Снейп окинул усталым взглядом пространство вокруг, сидя на жёстком матрасе. Самая маленькая комната в «Дырявом Котле» — вот, что он мог себе позволить на скромную зарплату помощника аптекаря. Мать умерла полгода назад, а у пьяницы-отца денег просить смысла не было, да и смысла продолжать с ним общаться тоже. Северус закатил левый рукав мантии, вглядываясь в очертания черепа и змеи. Он всё-таки решился, да и был ли у него другой путь? Лили осталась в прошлом: сейчас она вполне счастлива с ненавистным Поттером, и Снейп не сомневался, что через пару лет они поженятся. А что было делать ему? Бедному полукровке без родни и связей? Идея превосходности чистокровных медленно въедалась ему в голову с убедительными речами Мальсибера и Эйвери, пока в один прекрасный день не разбилась о горькие слова и презрительный взгляд Лили Эванс. Нет, он стал Пожирателем Смерти не из-за революционных идей, просто больше было не куда идти. За короткое время Люциус стал ему хорошим другом, к тому же Нарцисса всегда была рядом, и Северус просто сделал шаг навстречу. Теперь внутреннюю сторону левого предплечья украшает (или уродует?) Чёрная Метка.

Сам Тёмный Лорд произвёл на него странное впечатление. Приятная внешность, вкрадчивый голос, прыткий ум, только вот глаза — нечеловеческие, словно зрачки змеи. Его речи были пропитаны сладостными обещаниями, тонкой иронией и устрашающим хладнокровием — такого человека стоило бояться.

Тишину комнаты нарушил громкий стук в дверь, выведший Снейпа из раздумий. Опустив рукава, Северус медленно двинулся к деревянной двери с облезлой краской, инстинктивно сжимая палочку в кармане мантии. Друзей у него не было, которые бы пришли сюда, значит враги. Резко отворив дверь, он впился чёрными глазами в человека напротив. Статный мужчина шестидесяти лет с длинными седыми волосами, заколотыми на затылке серебряной заколкой, надменно взирал на него, сжимая в руке длинную трость.

— Кто вы? — холодно поинтересовался Северус, пытаясь вспомнить, где видел этого мужчину раньше.

— Должно быть, вы Северус Снейп? — не дождавшись ответа или просто кивка, мужчина чуть взмахнул тростью, и дверь полностью распахнулась. — Могу я войти? Этот разговор не для посторонних.

Северус начал колебаться: с одной стороны пускать незнакомого богатого мужчину — неразумно, а с другой — любопытно. Слабо кивнув, он отступил назад, пропуская незнакомца в комнату, и закрыл дверь.

Мужчины небрежно оглядел комнату, затем его взгляд скользнул по Северусу, будто он что-то проверял.

— Мы с вами не знакомы. Меня зовут Чарльз Принц — я отец вашей матери.

Снейп вскинул подбородок, его зрачки расширились от удивления. Он вспомнил, что видел этого человека на единственной колдографии, что была у его матери. Только вот он не мог понять, что понабилось этому человеку спустя столько лет.

Они оба молчали, изучая друг друга. Северус не спешил что-либо говорить, да и не знал, что ответить.

— Что же вы хотите? — сухо поинтересовался он: в свои восемнадцать он так и остался замкнутым, не горя желанием меняться. — Моя мать умерла полгода назад.

Казалось, человек напротив на секунду растерялся, Северус вздёрнул бровь, отмечая про себя, что Чарльз Принц не знал о смерти дочери.

— Мне... очень жаль, — на тон ниже ответил он, но быстро вернул себе былую сдержанность.

— Мне тоже.

— Северус, я пришёл с вами серьёзно поговорить, — Чарльз снова оглядел комнату и, найдя единственный стул, присел. — Эйлин — моя единственная дочь. Когда она сбежала к магглу, я был в ярости, но всё же надеялся, что она одумается и вернётся, — он задумчиво покрутил в руках тростью, вглядываясь в золотой наконечник с изображением диадемы. — Позже умерла моя жена, больше я не женился.

Снейп продолжал молчать и пытался понять, к чему всё это. Зачем пришёл этот мужчина? Что он от него хочет?

— А сейчас я уже слишком стар для детей, — продолжал мужчина. — Вы мой единственный наследник, Северус. И я бы хотел, чтобы после моей смерти ты стал главой нашего рода и принял титул Лорда.

Северус несколько раз моргнул глазами, ожидая, что это всё бред, но всё оставалось по-прежнему: Чарльз Принц продолжал сидеть на стуле в его комнате, внимательно за ним наблюдая. Он уже хотел покрутить пальцем у виска, но вовремя остановился.

— Простите, Лорд Принц, но мне это неинтересно, — холодно ответил он, чувствуя, как начинает злиться. — Я вижу вас в первый раз, и вы кидаете мне своё предложение, словно подачку. Не думаю, что если бы у вас был бы даже самый дальний родственник, вы бы удостоили меня своим вниманием.

Чарльз чуть заметно удивился гордости внука: значит, в мальчишке всё-таки течёт кровь принцев, чей род берёт начало у скандинавских королей.

— Я понимаю вас, но всё же прошу подумать над моим предложением. Вы получите то, что принадлежит вам по праву, — Лорд Принц встал со стула, разглаживая строгую мантию. — Вы мой внук, и в вас течёт кровь нашего рода. Не будьте глупцом и упрямцем, это даст вам большие возможности в мире магии. Не берите в пример гордость и глупость вашей матери, что предпочла жить с пьяницей. Если бы она пришла ко мне с вами на руках, я бы принял её без колебаний и воспитал вас.

Чарльз ещё раз взглянул на Северуса, двигаясь к двери. Тяжело вздохнув, он извлёк из кармана серебряную карточку и положил её на столик у двери.

— Вот моя визитка, вы можете написать мне в любое время, — самостоятельно открыв дверь, он бесшумно шагнул за порог. — До свиданья, Северус.

Мужчина удалился, оставив Снейпа стоять на месте и безмолвно смотреть в одну точку. Мозг лихорадочно разбирал на части сказанные слова, цепляясь за одно единственное предложение: «Если бы она пришла ко мне с вами на руках, я бы принял её без колебаний и воспитал вас». Он-то всегда считал, что мать терпит его отца из-за того, что ей некуда больше идти. Оказывается, она в любое время могла уйти к отцу, и ему — Северусу — не пришлось бы терпеть многочисленные побои и выслушивать пьяные крики! Может, Чарльз Принц прав, и его мать была просто гордой и глупой?

Не замечая, как добрёл до кровати, он устало опустился на матрац, продолжая размышлять.

Какое его ждёт будущее, если он примет предложение деда? Или что с ним будет, останься он здесь? Продолжать работать в аптеке на жалкие гроши, а на выходных бороться за идеи чистокровности? Он снова вспомнил про Метку и, закатив рукав, внимательно рассмотрел очертания рисунка. Интересно, поддерживает ли Чарльз сторону тёмного Лорда? В голове всё смешалось, Северус ощутил себя внезапно постаревшим, обессиленным человека, на чьи плечи свалился огромный груз. Взгляд непроизвольно скользнул по столу, на котором лежала визитка, и ему вдруг отчаянно захотелось принять предложение. Он бы жил в достатке, занимался исследованиями, мог, наконец, без стеснений или неудобств общаться с тем же Люциусом, Мальсибером, Эйвери и остальной чистокровной элитой! Только подумать: Лорд Снейп!

Положив голову на подушку, он никак не мог уснуть, всё думая о произошедшем событии. Он не знал, сколько так пролежал, но когда лучи солнца скользнули сквозь дырявые занавески, Северус встал с кровати, уверенно идя к столику с визиткой в его будущее. Он ещё успеет быть гордым, к тому же, сам Чарльз признал, что это всё его по праву наследования. Кто знает, может... и дальше всё измениться в лучшую сторону? Перед глазами появился образ смеющейся Лили, и Северус печально улыбнулся, осознавая, что никакие деньги и титул не исправят сказанные им слова и не вернут её.

Тряхнув головой, Северус Снейп принялся писать письмо своему деду, обмакнув перо в чернильницу.

* * *

Флоренс шла вдоль широкой поляны и улыбалась, грея ручку в руке Сириуса. Яркие фонарики, парящие в воздухе, плыли за ними, освещая дорогу к озеру неподалёку от особняка Поттеров. Она шла и молчала, наслаждаясь теплом, наполнявшим её всю без остатка. От Сириуса веяло такой силой и уверенностью, что все проблемы и страхи меркли, как когда-то с отцом. Она снова позволяла оберегать и заботиться о ней, просто доверяя ему.

Сириус крепче сжал её ладонь, всё ещё думаю о серебряной собаке, сотканной из сотни ярких лучей магии. Он ведь собственными глазами видел лебедя-патронуса на одной из её колдографий, а сегодня это был пёс... точь-в-точь, как его анимагическая форма. Он читал об этом заклинании и парные патронусы — означали, что... Тряхнув головой, он попытался продолжить свою мысль, но они уже пришли.

— Я люблю это озеро, — произнёс он, вглядываясь в водную гладь.

Флоренс лишь кивнула в ответ и, отпустив его руку, шагнула вперёд. Она с детства любила воду и рядом с ней всегда забывала о правилах и приличиях: вот так просто скинуть с себя обувь и почувствовать нежное прикосновение холодной воды. Аккуратно разувшись, Флоренс шагнула вперёд, подставляя лицо слабому бризу. Прилив волны окатил голые ступни и щиколотки, принося непонятное удовлетворение.

Сириус спрятал улыбку, наблюдая за ней. Прохладный ветер приятно обдувал кожу, забираясь под футболку. Взъерошив непослушные волосы, он сделал шаг, выуживая из кармана джинсов тонкую цепочку. Сейчас, глядя на неё — такую маленькую, беззащитную, трогательную и бесконечно-свободную под серебряным светом полной луны, он осознал, что хочет, чтобы именно она была рядом с ним всю жизнь. Хочет просыпаться рядом с ней и засыпать, хочет видеть смешливую улыбку на её лице и слышать звук её голоса. Мерлин, такого с ним никогда не было! Неужели, это любовь? Неужели, сам Сириус Блэк умеет так любить? Почему-то бросило в дрожь, что даже кончики пальцем задрожали, и тонкая подвеска начала раскачиваться в воздухе.

Облизнув пересохшие губы, он аккуратно перекинул её волосы на одну сторону, ощутив, как она вздрогнула от неожиданности, но не повернулась.

Флоренс смотрела перед собой, чувствуя, как холодный металл коснулся кожи. Сириус застегнул цепочку, и она скользнула рукой по шее, касаясь кулона. Он показался ей смутно знакомым на ощупь, невольно опустив взгляд, она приоткрыла рот от удивления. Это... это же...

— Теперь мне действительно есть, кому её отдать, — мягко произнёс он, вспоминая её слова. — Я хочу, чтобы она у тебя...

Флоренс медленно обернулась, встречаясь взглядом с Сириусом, и неуверенно прикоснулась пальцами к его лицу.

— Ты хочешь сказать, что... — она всё никак не могла выразить переполнявшие её эмоции и чувства. — Ты уверен...

— Да, уверен, — твёрдо ответил он, перехватывая её руку. — Я хочу, чтобы стала моей женой, несмотря ни на что. Я могу встать на колени, только вот я не покупал кольцо...

Тихо рассмеявшись, Флоренс глубоко дышала, впитывая влажный воздух. Тело охватила слабость, а за спиной будто выросли крылья, готовые унести её в небеса — только вот небо у неё уже есть: его глаза. Никакое кольцо не сравниться с ценностью этой подвески, да и никакие слова тоже. Значит, она давно приняла его и просто ждала, не позволяя себе мечтать? Неужели история, начавшаяся, как противостояние, обида и злость на то, что её никто не спросил, может смениться счастьем и ещё... чем-то новым и непонятным в сердце?

Прильнув к его телу, Флоренс блаженно прикрыла глаза, забывая обо всём на свете. Вода продолжала омывать её ноги и подол платья, но это было не важно, особенно, когда его губы коснулись её губ. Невесомо, а затем увереннее, внутри неё что-то зашевелилось, словно бабочки, и была страшно даже дышать. Он целовал её, а ей хотелось раствориться в этом мгновении, быть его навсегда и всецело. И именно в этот миг она отдаёт ему своё сердце, как и первый свой поцелуй...

Пусть наши сегодня провожают нас в завтра.