Бастард (джен)

После драки в зубы не смотрят.

Народная мудрость

Педагогические таланты Дамблдора, конечно, неоспоримы, но, кажется, этот дядечка решил, что на мне можно беззастенчиво кататься, как на пони в маггловском зоопарке. Мало было мне головной боли, так он еще и факультатив по дуэлям на меня сгрузил: мол, кому же, как не профессору ЗОТИ поручать такую работу?

И наплевать ему, что дуэлянт из меня абсолютно никакой. Где, спрашивается, я должен был практиковаться? Уж точно не в колчестерском исследовательском центре.

И, тем не менее, именно мне сейчас предстоит радостно толкать вступительную речь перед школьниками, а из них собрались здесь, если не все, то подавляющее большинство. Даже первокурсники, которых к занятиям в дуэльном клубе допускать никто не намерен.

— Всем добрый вечер, — чувствуя себя в роли конферансье на гастролях местечкового балагана, я забираюсь на специально возведенный в центре Большого зала помост. — Представляться, думаю, не надо? Вот и чудесно. Толпиться не обязательно, можете пока рассаживаться, занятие у нас вводное, поэтому сначала я буду говорить, а вы — слушать и по возможности запоминать. Поясню сразу: сегодня у нас общий урок, но дальше заниматься те, кто запишется, будут раздельно, так сказать, по старшинству. Первые курсы к занятиям не допускаются, — переждав волну разочарованных поскуливаний, я поясняю. — Вы пока знакомитесь с основой, без которой не потянете даже базовую нагрузку, так что сосредоточьтесь лучше на программе этого года. Далее, поскольку это факультативные занятия, баллы с вас я снимать не могу, но предлагаю особо не радоваться. Это лишь означает, что за нарушение правил и техники безопасности я вас буду не наказывать, а вышвыривать отсюда к Мерлину. То же самое я буду делать с теми, кто решит закреплять материал друг на друге вне занятий. Дуэль, это, господа и дамы, не просто искусство, а искусство очень травмоопасное, так что можете заранее на меня обижаться. Если вы планировали развлекаться в свободное от учебы время, у меня для вас две новости: да, это очень интересно; увы, придется выкладываться по полной программе. Так что сегодня мы вас собрали здесь, чтобы вы решили, готовы вы на такое, или лучше поискать себя в какой-нибудь другой сфере. И начнем мы сегодня с теории, но рассказывать буду коротко и один раз, так что советую прислушиваться получше.

На задних рядах уже треплются, что и не удивительно. Призывать народ к тишине я даже не пытаюсь, кому надо, те меня услышат, а кому не надо — не мои проблемы.

Тем более, что примерно половина студентов слушает меня внимательно, а некоторые, как затесавшаяся в первые ряды Грейнджер, пожалуй, слишком внимательно. Даже записывать что-то там успевает, хотя ничего существенного я пока не сказал. Сидящий рядом Поттер тоже смотрит на меня не отрываясь: впитывает. Ну да, у парня прирожденный талант к боевой магии и просто тонны желания эту самую магию освоить. На потоке он, Малфой и Голдстейн среди представителей сильного пола самые перспективные.

К сожалению, дуэльный помост никаких посадочных мест не предполагает, так что я принимаюсь бродить по нему из стороны в сторону, выуживая из памяти все то, что знаю о «джентльменской драке». А заодно и то, что успел почерпнуть из библиотечных книг накануне ночью.

— Для начала давайте разберемся, что такое магическая дуэль. Это поединок между двумя магами, причем проводится он по строго оговоренным правилам. То есть то, что вы по ночам время от времени устраиваете в коридорах, дамы и господа, зачастую дуэлями не является, что бы вы сами ни думали на этот счет. То, что устраиваете вы — это банальные драки с применением магии. Дуэль же, это цивилизованный бой между равными — подчеркиваю! — равными противниками. Правила дуэлей досконально описаны в «Тропе Чести». Этот дуэльный кодекс появился во второй половине восемнадцатого века практически одновременно с маггловскими «двадцатью шестью заповедями» [1]. Хоть магглы и бросили решать свои вопросы при помощи дуэлей почти сотню лет назад, то, что написано в «Тропе Чести», имеет для магов силу и сегодня. Для тех, кто твердо решил заниматься в клубе, эта книга к прочтению строго обязательна: несколько экземпляров сохранились в нашей библиотеке, у многих она наверняка есть дома. Для остальных озвучиваю сокращенную, базовую, версию и на этом будем сворачиваться. Итак: дуэль, как я уже сказал, всегда проводится между двумя равными противниками, вызывать на дуэль человека, не обладающего магией, строго запрещено и не важно, временно он лишен сил или у него их изначально нет. Что касается вас, друзья, то старшие не имеют права ни вызывать младших, ни принимать вызовов от них, поскольку это элементарно нечестно, а дуэли для того и придумали, чтобы восстанавливать справедливость, — я хмыкаю. — А не лупить неугодного вам человека магией на якобы законных основаниях. Далее, существует три варианта окончания дуэли: до сдачи одного из противников, до первого серьезного ранения или же до смерти. Последний вид дуэлей официально запрещен министерством, кстати. И тех, кому его мнение не интересно, после феерической победы ждет срок в Азкабане.

— Но почему? — кажется, студенты потихоньку втянулись в процесс. Старшие курсы, по крайней мере. — Ведь дуэли согласно «Тропе чести» приравниваются к акту правосудия!

— Не всегда, мистер Лоренс, — кивком продемонстрировав семикурснику Райвенкловцу, что его эрудиция не осталась незамеченной, я продолжаю. — «Тропа чести» действительно оговаривает, что магическая дуэль снимает всякие судебные притязания сторон, однако вот уже лет семьдесят, как действует министерский закон за номером сорок шестым, который строго запрещает магам проводить поединки со смертельным исходом. Тут все дело опять упирается в нашу численность, каково население Британии знаете? Я лично не располагаю точной цифрой, но нам хватит и приблизительной: пятьдесят пять-пятьдесят восемь миллионов человек. А магов в стране тысяч сорок от силы. Да еще и первая магическая изрядно выкосила наши ряды. Так в чем резон разрешать еще и смертельные дуэли? Между прочим, в девятнадцатом веке, в эпоху расцвета поединков, такие вот бои за честь вызвали нешуточный кризис, поскольку положили в землю немало сильных волшебников. За оскорбленное достоинство можно рассчитаться и меньшей кровью. Кстати, предвосхищая ваш вопрос, статус крови в вопросах дуэлей значения не имеет, только наличие Силы. Как и у магглов в свое время, кроме самих бойцов, на мероприятии должны присутствовать минимум двое секундантов и распорядитель, которые обязаны принести Непреложный обет следить за тем, чтобы поединок велся честно. Иногда к этому комплекту добавляют еще и медика. Из основной теории вроде бы все, тонкости мы с вами будем изучать на следующих занятиях. А, да! Раньше магические дуэли делились еще на два варианта: с применением только магии и с применением магии и стали, но в наш век, где обращаться с клинковым оружием учат немногих, последний вид практически исчез.

Про то, что исчез он из-за магглорожденных и полукровок вроде меня, я скромно умалчиваю. Чистокровных, вроде бы, до сих пор учат. По крайней мере, Эду папаша Джон по достижении восьмилетнего возраста нанял учителя фехтования. Я же, честно говоря, скорее сам порежусь, чем нанесу предполагаемому противнику хоть какой-то урон. И потом, в наши дни такое умение — скорее часть культурного воспитания, чем практический навык. Даже лишившись палочки, я вероятнее заеду оппоненту в глаз или швырну в него стулом и дам деру, чем задумаюсь об эпичном бое на мечах.

— Ну и если никто не горит желанием продолжить нашу дискуссию, а я подозреваю, что так оно и есть, переходим к демонстрационной части занятия. Первую ее часть по моей просьбе проведет для вас мистер Уилберри, учащийся седьмого курса факультета Гриффиндор. Его партнером по дуэльной площадке любезно согласился стать мистер Лоренс, седьмой курс Райвенкло. Эти господа продемонстрируют вам классический поединок «до сдачи противника», с применением магии не выше четвертой степени сложности. То есть, то, чему большинство из вас и будет обучаться. Мистер Флинт, вы зря думаете, что я ничего не слышу! Неужели вы и правда думали, что я позволю вам тут калечить друг друга? Если думали, то срочно затолкайте эту мысль туда, откуда ее вообще взяли, я понятно выражаюсь?

— Вполне, сэр, — коротко хохотнув, басит капитан Слизеринской квиддичной сборной.

— Ну и слава Мерлину, — я пожимаю плечами, жестом приглашая на помост своих «прикормленных» дуэлянтов. Оба прекрасно успевают у меня в классе, да к тому же и воспитаны в лучших традициях чистокровных, так что основы дуэльного этикета им в головы вдолбили еще до школы. — Итак, поскольку дуэль у нас демонстрационная, обойдемся без секундантов, ну а я сыграю роль распорядителя. Господа, вы готовы?

— Да, сэр, — слаженным хором рапортуют оба парня, чуть ли не в струнку вытягиваясь. Вот уж кто, похоже, словил свой звездный час и получает от этого искреннее удовольствие. Хотя я бы на их месте все-таки скроил физиономию попроще.

— Решить дело миром вы, само собой, не желаете? — насмешливо интересуюсь я у обоих, и, дождавшись решительного мотания головами, командую. — Тогда прошу на позиции.

Пока мальчишки церемонно раскланиваются друг с другом и расходятся по противоположным краям помоста, я взмахиваю палочкой, и над нами смыкается чуть заметно мерцающая полусфера поглощающего щита: только жертв от шальных заклинаний мне тут не хватало. Выполнив таким образом свой долг перед обществом, я даю отмашку и соскакиваю с края помоста в зал. Стоять на пути летящих в обе стороны заклинаний мне совершенно не улыбается.

Вместо этого я отступаю к возвышению, на котором стоит преподавательский стол. Все яркое освещение досталось сегодня дуэльной площадке, а остальная часть зала погружена в своего рода полумрак. Именно в нем, почти невидимый для студентов, наблюдает за шоу мой «товарищ по несчастью».

— Ну как? — деловито спрашиваю я, не столько желая действительно узнать мнение собеседника, сколько стремясь сбросить напряжение. Под пристальными взглядами такого количества народа я всегда нервничаю. И дело тут не в природной стеснительности, а в том, что за толпой сложно уследить и я мгновенно перестаю чувствовать себя в безопасности.

— Для невзыскательного студенческого вкуса сойдет, — снисходит зельевар. Хм... пока это самый щедрый комплимент, который я от него слышал! Можно было бы начать гордиться, но я, пожалуй, с этим подожду.

— Спасибо, сэр, — я киваю, устраиваясь рядом со Снейпом и наблюдая за тем, что творят на помосте мои дуэлянты. Надо сказать, парни с возложенной на них миссией справляются: как раз сейчас Лоренс резким прыжком уходит в сторону от блекло-алого луча обезоруживающего заклинания и запускает в Уилберри связывающим. Дальше вполне стандартная связка: дезориентация-обезоруживатель-парализующее, которую гриффиндорец ловко обходит, и Лоренсу в ответ прилетает совершенно невообразимой комбинацией из Everte Statum-а, Stupefay-я и Silencio на закуску. Интересное решение, что ни говори. Ну да Стенли у меня на уроках уже успел себя зарекомендовать как любитель лупить противника нестандартными заклинательными цепочками. Зато Джейкоб сильнее и техничнее. Он тоже пока что бьет только «тройками» и не вылезает за рамки третьей ступени заклинаний, но чует мое сердце, это ненадолго. И я оказываюсь чертовски прав: еще с минуту парни кидают друг в друга Локомоторы, Ступефаи и Петрификусы, а затем Лоренс выдает граничащее уже с пятой, запрещенной мной к использованию, ступенью Reducto в самый центр помоста — ощущение такое, будто светошумовая граната рванула. Хорошо еще, что помост зачарованный и ученическим заклятием его не проломишь. Уилберри, не растерявшись, падает пузом на пол и делает это ой как вовремя, потому что нижний из четырехуровневой спайки луч Everte Statum-а проходит прямо над его макушкой.

В конце концов, шуганув Лоренса очередным Ступефаем, Уилберри все-таки ловит его обезоруживающим заклинанием и тот вскидывает вверх пустые руки, признавая свое полное поражение.

— Поединок окончен! — я снимаю щиты, пока счастливый Уилберри жмет руку спокойному, как индейский вождь, Лоренсу. — Спасибо, господа, это было очень зрелищно.

— На следующем практикуме нам зачтется, сэр? — весело интересуется Стенли. Похоже, адреналин в гриффиндорской крови еще не отбушевал.

— Разумеется, — я фыркаю. — И бой зачтется, Уилберри, и попытка вымогательства тоже. Не торопитесь спускаться в зал. Сначала хотелось бы выслушать мнение зрителей. Кто-нибудь заметил что-то интересное?

— Дуэлянты не использовали ничего по-настоящему опасного, сэр? — после томительной паузы высказывается покусывающая губу Грейнджер.

— Верно, мисс, — я одобрительно киваю. — Все заклинания, за исключением Reducto, едва ли серьезно травмировали бы противников. А связано это с тем, что задача боя была не ранить противника, а победить. Ну и с тем еще, что магия до четвертой ступени включительно — относительно безопасная штука. Применимо к бою, она служит для того, чтобы обезоружить, сбить с толку или остановить врага. Для младших курсов, которые классификацию заклинаний еще не проходили, поясняю: чем выше ступень заклинания, тем больше оно требует от вас энергии, ну и, соответственно, тем оно мощнее, сложнее и, следовательно, потенциально опаснее. В Хогвартсе вы разучиваете заклинания до шестой ступени. Седьмая и восьмая относятся к так называемой «высокой» магии, а девятая и десятая к «высшей». Еще наблюдения?

— Эм-м… дуэлянты не пользовались щитами? — это уже мисс Клирвоттер.

— И тоже правильно. На дуэли пользоваться щитовыми чарами запрещено регламентом, — я усмехаюсь. — Равно как у магглов в девятнадцатом веке запрещалось являться на поединки чести в доспехах. Зато, как видите, запрета на то, чтобы уворачиваться от заклинаний не существует. Еще? — на этот раз молчание длится куда как дольше. Похоже, стоящие идеи у наших студентов благополучно закончились. — Ладно, скажу сам, хотя семикурсникам должно быть стыдно. Все заклинания, которые применяли дуэлянты, относятся к двум категориям. Боевые и заклинания агрессивной защиты. Никакими другими в таких случаях пользоваться не разрешено. Опять же, проводя аналогию с магглами: нельзя на дуэли лупить противника сковородой или, скажем, бить ему кулаком в лицо, даже если так получилось бы быстрее. Применение стихийной, бытовой или ментальной магии согласно «Тропе Чести» оскорбляет саму суть и искусство дуэли.

— И если бы эта дуэль происходила в действительности, победа в ней была бы присуждена мистеру Лоренсу, — резкий язвительный комментарий Снейпа, который, как оказалось, уже успел остановиться у края помоста, застает врасплох не только меня. Глядя на стремительно вытягивающиеся лица студентов, я делаю вывод, что зельевару, при всей его прагматичной натуре, все-таки не чужда любовь к театральщине.

— Разрешите представить всем вам хорошо знакомого профессора Снейпа, — быстро сориентировавшись, говорю я в зал. — Он согласился выступить сегодня в роли дуэльного эксперта, поскольку является не только зельеваром, но и опытным боевым магом.

В ответ на это заявление профессор награждает меня пронзительным взглядом, очевидно, заподозрив в завуалированной попытке издевательства над его горбоносой персоной. Однако взгляд у меня сейчас — уверен — кристально честный, так что придраться не к чему. Пусть мужик хлебнет своей порции славы, не все же мне одному! Судя по активным перешептываниям в зале, я только что обеспечил своему коллеге отнюдь не последнее место в студенческой топ-десятке сплетен и слухов.

— Быть может, кто-то из вас способен ответить, что за грубую ошибку допустил мистер Уилберри? Нет? Что ж, вполне ожидаемо, — губы профессора кривятся в пренебрежительной усмешке. — Применение заклятия немоты и сходных с ним заклинаний, как и выставление щитов, является запрещенным при проведении дуэлей. Исключение может быть сделано лишь в том случае, если оба противника владеют навыками невербального колдовства.

— Спасибо за комментарий, профессор, — а вот эту фишку с Silencio я не знал. Не даром же Дамблдор своего зельевара тоже «обрадовал» общественно полезными работами. Подозреваю, правда, что дело тут не в снейповских навыках, а в том, что директор опасается, как бы я в содружестве со студентами не разнес Большой зал к мерлиновой матери. Наш директор, очевидно, не в курсе, что как раз мы с зельеваром имеем куда больше шансов действительно устроить здесь хаос. — Мистер Уилберри, мистер Лоуренс, можете считать себя свободными. Профессор, не порадуете нас кратким рассказом о жизнеспособности дуэльного этикета?

— Если вы настаиваете, — безо всякого энтузиазма тянет зельевар. Я уже заметил, что он не из тех, кто любит разговоры, но ради дела придется и ему поднапрячься. — Дуэль, как уже было сказано, является так называемым «орудием справедливости» в решении споров между магами, во вторую же очередь, это тонкое опасное искусство, постичь суровую красоту которого дано не каждому...

Да он еще и оратор! Вот уж от кого не ожидаешь таких талантов — я даже отвлекаюсь ненадолго, вслушиваясь в низкий, прямо-таки гипнотический баритон. Говорит Снейп негромко, но держит зал просто шедеврально: заткнулись даже те, кому было в общем-то плевать и кто пришел сюда просто потусоваться. Голос зельевара, следуя всем законам риторики, то проседает до вкрадчивого полушепота, то поднимается, набирая силу, и если опустить ту часть, в которой он заявил, что большинство присутствующих только зря истязают свои мозги в попытке постичь это самое искусство, то можно сказать смело — стоило переться сюда хотя бы затем, чтобы его послушать.

Если отбросить метафоры и эпитеты, которыми изобилует речь моего коллеги, суть его монолога сводится к следующему: дуэльное искусство похоже на реальный бой так же, как маггловское спортивное фехтование на настоящее. Как банан на лимон, короче говоря: оба с виду желтые, а, если куснуть, разница очевидна.

И немало искусных дуэлянтов в истории магической Британии глупо погибло на поле боя именно из-за этой разницы. В реальной драке не существует ни правил, ни регламента. Как и понятия равенства противников.

Как писал в одной из своих книжек все тот же нежно любимый мной сэр Пратчетт: «Сама идея драки очень проста: нужно как можно быстрее сделать так, чтобы противник перестал тебя бить».[2] Примерно ту же истину, пусть и в других выражениях, мне позднее вдалбливали в голову на Аврорских курсах. Победителя не судят и всем, в сущности, начхать, каким способом ты им стал, так что в драках швыряются друг в друга чем попало, от бытовых заклятий до окружающих предметов, и, зачастую, играют абсолютно бесчестно. Если твой противник хромает, бей его по больной ноге, если он отвлекся на твоего соратника, долбани ему заклятием в спину, если он подпустил тебя на ближнюю дистанцию — хороший удар в челюсть некоторое время всерьез мешает выговаривать заклинания. И никогда не верь врагу, который кричит «сдаюсь», не дополнив его сдачу своими Petrificus и Incarcerous.

Именно об этом сейчас рассказывает притихшим школярам Снейп, и именно по этой причине мы с ним в какой-то степени в одной лодке: мы гораздо лучше умеем драться, чем дуэлировать. Разве что уровень мастерства у нас серьезно различается. У него за плечами бойни первой магической, где лучший способ больше не сойтись с противником завтра — убить его сегодня, а у меня — некоторое количество уличных драк, плюс сражения с различными существами на тестовых полигонах концерна. У меня есть — точнее было — разрешение министерства на применение первого непростительного, но я ни разу им не пользовался ни на животных, ни, тем более, на людях. У Снейпа никаких таких разрешений никогда не было, зато практики применения Avad-ы, подозреваю, хоть «попой жуй», как любил говаривать мой магглорожденный приятель Нил Ходжез. И, поскольку в таких вопросах практика кладет теорию на обе лопатки, в реальном бою профессор уделал бы меня минуты эдак за три: две с половиной из них уйдет на то, чтобы меня догнать.

Слава Мерлину, что драться с ним всерьез мне не надо! А вот понарошку все-таки придется — так сказать, в дидактических целях.

— Вы, наверное, уже успели подумать, что мы здесь находимся исключительно для того, чтобы присматривать за порядком и учить вас уму-разуму, — дождавшись, пока зельевар закончит свою речь, я снова перехватываю внимание аудитории. — Что ж, могу вас обрадовать, мы сегодня все-таки подеремся. И прежде, чем вы начнете бурно ликовать, замечу, что профессор обещал вернуть меня в относительной целости и сохранности, так что занятия завтра все равно будут. Драка проводится в демонстрационных целях, поэтому следите внимательно и запоминайте, как выглядит принципиальная разница между дуэлью и боем. Помост нам не потребуется, так что пусть его занимают младшекурсники, остальные просто подойдите ближе. Дальше помоста просьба не заходить.

Пока школьники, топая, как стадо гиппопотамов, придвигаются к краю импровизированного полигона для наших с зельеваром игрищ, я палочкой отмечаю границы щитового купола, который придется возводить. По моим прикидкам, места между помостом и преподавательским столом как раз должно хватить, чтобы не было слишком тесно.

— Что-то Флитвик опаздывает, — озабоченно говорю я, проходя мимо Снейпа, — договаривались же к восьми.

— Сейчас без двух минут, — педантично возражает профессор, внимательно следящий за моими приготовлениями.

— Ну, это совершенно меняет дело, — я хмыкаю. Но опасения мои совершенно напрасны, потому что Флитвик действительно появляется из-за двери за преподавательским столом точно в срок. У него сегодня миссия особенная: он будет подпитывать основной щит, чтобы нас эта энергетически емкая махина не отвлекала.

— Вы готовы, господа? — тем же тоном, что и я двадцать минут назад, спрашивает профессор чар, когда я заканчиваю устанавливать границы щита и выхожу в центр «зоны».

— Разумеется, сэр, — бодро отзываюсь я.

Со Снейпом мы еще вчера договорились об ограничениях по арсеналу: можно пользоваться всем, кроме первой семерки. А раз так, то бояться мне особо нечего. Одолевающее меня чувство скорее похоже на волнение перед особенно важным экзаменом по чертовски сложному, но любимому предмету.

Ах да, здесь, наверное, стоит добавить, что «первой семеркой» на дуэльном жаргоне называют верхние семь заклинаний боевого реестра: самые смертоносные и опасные. Да еще и выдачу на них контролировать никак нельзя: либо бьешь в полную силу, либо вообще никак. При помощи венчающей этот список Avad-ы нельзя сделать оппонента «немножко мертвым», да и заклятием Адского пламени разжечь костерок не получится. Только спалить весь лес к такой-то матери.

Снейп в ответ на вопрос только кивает, перемещая палочку из обычного хвата в боевой: в этом положении берутся за нее не сбоку, как учат школьников, а сверху, так, что ладонь закрывает не только рукоять, но и большую часть «острия». Так и риска сломать хрупкий артефакт меньше, и средненьким Expeliarmus-ом его не вот из пальцев выдернешь.

— Тогда удачи, — желает нам Флитвик и взмахом палочки поднимает щит. Да, это тебе не поглощающая «фанерка» второго уровня, которую я поддерживал над семикурсниками. Творение профессора чар уровень на третий тянет, как бы не на четвертый, такой кроме Avad-ы ничего из круга не пропустит — звуки и те слегка глушит!

Низкий, вибрирующий звук, имитирующий удар гонга, заставляет меня резко плюнуть на все свои умные мысли и позволить вбитым в меня рефлексам развернуться в полную ширь.

* * *

Стоя на дуэльном помосте в толпе сокурсников, Гарри болел за профессора Локхарта. Не из-за того, что он так уж сильно любил профессора ЗОТИ, а из-за того, что сильно не любил профессора Снейпа. И, кстати, не он первый начал. Нет, правда! В прошлом году он, Поттер, еще даже сказать ничего не успел, а зельевару уже чем-то очень не понравился.

Гарри, выросший в совсем не теплой и не дружественной атмосфере, был абсолютно уверен, что даже если бы он в свое время выучил весь учебник по зельям еще до начала занятий, угрюмый профессор и тогда бы нашел повод для недовольства. Тут была та же история, что и с Дурслями: делаешь — плохо, не делаешь — все равно плохо. И пусть профессор зельеварения был лучше его родни хотя бы тем, что Поттеру не надо было с ним жить, и все его придирки мальчику доводилось выслушивать только на уроках, желать Снейпу победы ему было не с чего.

С другой стороны профессор Локхарт был симпатичен одним уже тем, что на его уроках Поттер всегда точно знал, за что его отчитывают, или же за что его хвалят. А главное, все это не имело никакого отношения к тому, что об него двенадцать лет назад по какой-то причине убился Темный Лорд. А еще с Локхартом было интересно: за несколько месяцев Поттер вместе со своими однокурсниками успел поучаствовать в охоте на пикси в коридорах замка, протоптать дорожку вокруг Черного озера, пережить пару недель боли в натренированных до дрожи мышцах, выслушать кучу интересных историй о борьбе магов с мелкой нечистью и немного научиться танцевать. Последнее, правда, не казалось ему таким уж необходимым, но в ответ на подобные разговоры профессор Локхарт, ехидно усмехнувшись, ответил загадочное «вы мне еще спасибо скажете, когда наступит пубертатный период» и больше никаких возражений слушать не пожелал.

Ну, это дело прошлое, а сейчас Поттер, невольно затаив дыхание, наблюдал за тем, что творилось внутри защитного купола.

Конечно, дуэль семикурсников выглядела, с точки зрения неискушенного в таких вопросах Гарри, очень круто. Но оказалось, что она ни в какое сравнение не идет с тем, что могут проделывать взрослые маги.

Звук гонга еще не успел затихнуть, а оба профессора уже сорвались со своих мест, ухитрившись одновременно выпалить друг по другу целой серией заклинаний. Разноцветные лучи на первый взгляд летели совершенно хаотично, словно противники даже и не думали целиться, и только через некоторое время Поттер догадался, что оба преподавателя раскидывают их своего рода «сетью», вынуждая противника, уворачиваясь от одних заклинаний, автоматически подставляться под другие. Глядя на то, с какой скоростью и легкостью носятся по полю боя старшие маги, Поттер, наконец, отчетливо понял, зачем профессор ЗОТИ заставляет их не только подтягиваться и отжиматься, но и танцевать. А еще он невольно вспомнил виденную им когда-то в доме Дурслей передачу на канале «Animal Planet». Больше всего Локхарт со всеми его энергичными движениями и манерой, словно дразня противника, то сокращать дистанцию мелким чечеточным шагом, то отпрыгивать назад и вбок почти балетным прыжком, напоминал мальчику мангуста. Ну а Снейп, который и не подумал избавиться от своей «летучемышиной» мантии, был, по мнению Гарри, до ужаса похож на здоровенную кобру. Движения его, в противовес локхартовским, были плавными и экономными, иногда он и вовсе на долю секунды замирал на одном месте, чтобы в следующее мгновение резким броском попытаться достать неугомонного противника, который забегал то справа, то слева, целясь профессору в незащищенный бок. Сходства с коброй добавляла Снейпу и мантия, которая наверняка была из какого-то волшебного материала, потому что, как рассудил Гарри, невозможно заставить простую ткань так перетекать, разворачиваться и снова опадать тяжелыми складками, при этом нисколечко не мешая хозяину двигаться.

Пока Поттер размышлял, зельевар, резко сменив тактику, прицельно выпалил в профессора ЗОТИ Insendio. Точнее, Гарри догадался, что это именно оно, поскольку струя пламени, вырвавшаяся из палочки профессора, мало походила на те язычки, что Поттер видел в исполнении студентов. Локхарт, как-то странно перехватив палочку обеими руками, резко направил ее острием в пол, проговаривая заклятие и поток огня, фыркнув в воздухе, разлапистой кляксой «расплескался» по поверхности окружившего его щита. Почти тут же в зельевара полетело два Difindo, бритвой вспоровших полу преподавательской мантии.

— Baubilius! — крикнул Снейп, и Локхарт вынужден был отпрыгнуть в сторону от бледно-желтого разряда молнии. — Difindo. Impedimenta.

— Protego, — щитовые чары профессора ЗОТИ опоздали всего на секунду, и по левому рукаву светло-серого пуловера растеклось алое пятно крови. — Depulso!

— Господи, они же могут убить друг друга! — охнула рядом с Гарри бледная, как полотно, Гермиона, наблюдая за тем, как не успевший увернуться зельевар с хрустом впечатывается спиной в стену. Со всех сторон до Поттера донеслись схожие вздохи, в основном девичьи, однако профессоров происходящее, казалось, нисколько не смутило, и бой не остановился ни на секунду: следующее заклинание Локхарта уже не застало зельевара на месте, хотя очевидно было, что ударился он очень даже всерьез.

К своему великому сожалению, Гарри не удавалось узнать или, на худой конец, расслышать большинство используемых профессорами заклинаний. Тем более, что некоторые из них эти двое и вовсе не произносили вслух. Так что неопознанными для него осталось и снейповское заклятие, мощным потоком воздуха швырнувшее Локхарта на щиты, и заклинание профессора защиты, запустившее в зельевара веер мелких шаровых молний.

— Kapre Retractum, — Снейпа потащило по полу в сторону Локхарта, но тот, как-то извернувшись, вскинул руку с палочкой вверх и резко выкрикнул:

— Lumos Maksima! Tonitrus!

От нестерпимо яркой вспышки света Гарри зажмурился — под закрытыми веками заплясали зеленые и красные пятна — а от последовавшего за светом грохота у него заложило уши. Каково в этот момент пришлось профессору ЗОТИ, да и Снейпу вместе с ним, оставалось только гадать. Однако, когда Поттер проморгался, обнаружилось, что противники снова разбежались на среднюю дистанцию. Похоже, зельевар ухитрился лишить своего оппонента дара речи и теперь забрасывал его заклятиями, не давая времени сбросить Silencio. Локхарт пока держался, но выглядел с каждой секундой все бледнее.

Странное, круговое движение палочкой — и что-то невидимое, но издающее тихий, въедливый свист, подсекло Снейпа под ноги, заставив потерять равновесие. В ту же секунду профессор запустил в своего оппонента чем-то Гарри неизвестным, от чего профессор ЗОТИ попытался прикрыться Protego. Кажется, не слишком успешно: он продолжал держать щит, но почти мгновенно рухнул на колени, словно какая-то сила пыталась вбить его в каменный пол. На несколько мучительно долгих секунд все в зале замерло. Поднявшийся на ноги зельевар продолжал держать заклинание, а упрямо кусающий губы Локхарт — щит. Даже со своего места Гарри отчетливо видел, как краски сходят с лица профессора и, кажется, даже слышал в звенящей тишине его тяжелое, с присвистом, дыхание. А потом профессор неуловимо быстрым движением одновременно погасил щит и выбросил вперед свободную, левую руку. Поттер так и не понял, что случилось, но Снейп согнулся пополам, будто кто-то ударил его в живот, а Локхарт рухнул навзничь лицом в пол.

— Incarcero, — выдохнул сквозь кашель зельевар буквально за долю секунды до того, как профессор Флитвик громко объявил о прекращении боя.

— Боже мой, он жив? — Гарри и самого этот вопрос крайне интересовал, однако его уже озвучило женское многоголосье, в которое кое-где вплетались и голоса парней.

— Не дождетесь! — громко ответил связанный по рукам и ногам профессор, предпринимая вялые попытки перевернуться на спину. — Сэр, веревки уже можно снять. Я вышел в ноль и даже пнуть вас, как предполагаемого врага, мне лень.

— Libero, — Снейп махнул в его сторону палочкой и, наклонившись, помог Локхарту подняться на ноги.

Тот встал, все еще бледный, но, к удивлению Гарри, жутко довольный, обеими руками заправил растрепанные волосы за уши и заявил:

— Как видите, победа осталась за профессором Снейпом, с чем я его и поздравляю. Если бы это все было по-настоящему, меня бы убили. Но, поскольку, бой был показательный, я жив и здоров, если не считать эту царапину травмой, конечно.

Поттер попытался представить, как же, в таком случае все выглядит «по-настоящему» и решил, что пока не хочет этого знать. Но только пока.

— Ужас какой, — пробормотала Гермиона.

— Вау, это было просто обалденно! — одновременно с ней выдохнул Уизли.

«Что ж, видимо, каждому свое», — решил Гарри, наблюдая за тем, как недавние противники церемонно жмут друг другу руки. Вот ведь странно — еще минуту назад они, казалось, всерьез мечтали друг друга убить, а сейчас профессор ЗОТИ чуть ли не светится от удовольствия, да и зельевар выглядит каким-то нехарактерно миролюбивым.

Поттер уже не раз слышал о боевой магии, и на первом курсе даже собирался устроить с Малфоем дуэль волшебников, но он и представить себе не мог, что на самом деле битва магов окажется настолько жуткой, опасной и при этом настолько красивой. Как там Снейп сказал? «Суровая красота», кажется?

Гарри, в принципе, нравилась «Защита» — даже в прошлом году этот предмет казался ему интересным: правда не благодаря стараниям учителя, а скорее уж вопреки. В этом году он убедился, что интуиция его не подвела: все эти заклинания, приключения, борьба с нечистью и темными магами даже в теории захватывали не меньше, чем приключенческие романы. Что уж говорить о практике!

Но сегодня... По крайней мере, если бы в ту минуту кто-нибудь спросил Поттера: Кем ты хочешь стать, когда вырастешь, Гарри?» — он бы, не задумываясь, ответил: «Боевым магом!».

Правда, пару месяцев спустя он захочет стать артефактологом, а потом колдомедиком, но сейчас это не имело ровно никакого значения.

— Великолепная битва, господа! — между тем поздравил обоих своих коллег профессор Флитвик, несколько раз поощрительно хлопнув в ладоши. Следом за ним зааплодировал вышедший из ступора зал и Гарри на этот раз не мог с уверенностью сказать, кого толпа поддерживает больше: Локхарта или Снейпа.

В ответ на это проявление восторга профессор ЗОТИ усмехнулся и почему-то покосился на непроницаемо-спокойного профессора зельеварения. Гарри даже показалось, что Локхарт вот-вот пихнет своего коллегу локтем под ребра, как обычно это делали они с Роном. Но ничего подобного профессор проделывать не стал, вместо этого попросив всех вернуться на свои места и снова взобравшись на помост.

— Сэр, а вы не можете учить нас боевой магии вместо дуэлей? — не дав профессору вставить и слова, Оливер Вуд чуть приподнялся со своего места. Его вопрос одобрительным гулом поддержали многие.

— Нет, мистер Вуд, — Локхарт покачал головой. — Не сопите. Дело не в том, что мне жалко, а в том, о чем я уже говорил мистеру Флинту. Если дуэль это почти спорт, и он, как и квиддич, лишь в меру опасен, то о боевой магии такого не скажешь. Так что будете совершеннолетними, станете сами себе хозяевами, окончите Хогвартс и вперед — в одну из боевых школ или Академию Аврората, а мы вас этому учить не будем. Доступно?

— Да, сэр, — Вуд в ответ только кивнул с важным видом и уселся на место.

— Супер! — одобрил Локхарт. — Профессор Флитвик внес предложение в завершающей части занятия провести еще несколько коротких дуэлей. Так делают при всех отборах в дуэльные классы и нам, думаю, отрываться от традиций ни к чему. Хочет кто-нибудь попробовать свои силы? Если нет, тогда будем сворачиваться.

В воздух взлетело несколько десятков рук. Похоже, азарт отгремевшего боя оказался заразительной штукой — что греха таить, Гарри сейчас и сам горел желанием вытащить из кармана палочку и попробовать повторить хотя бы часть того, что показали старшие. Сейчас он понимал, насколько мало, на самом деле, он еще умеет, но в конце концов, ЗОТИ и квиддич были теми областями, в которых он успевал куда лучше своих сокурсников! Локхарт сам нередко хвалил его, правда, потом почти всегда со странным раздражением добавлял: «Что же вы жметесь все время, Поттер? Вижу ведь, что можете лучше!»

Сам Гарри с последним утверждением был в корне не согласен, но еще с маггловской школы знал, что с преподавателями в споры лучше не ввязываться. Может быть, по этой же причине он и сейчас не стал тянуть руку — в отличие от Гермионы, не упускающей шанса показать себя, Поттер предпочитал молчать, пока его не спрашивают. Так спокойнее.

Однако отсидеться Гарри не удалось — как и всегда в последнее время. Он даже привыкать потихоньку начал. А началось все опять с Малфоя, и чего привязался, спрашивается?

— Можно мне попробовать, сэр? — пользуясь тем, что сидит ближе всего, попросил он, обращаясь, почему-то, к Локхарту. Гарри-то был уверен, что если Малфой к кому с просьбами и полезет, то это к Снейпу, который в этом придурке, кажется, души не чаял.

— Я бы, пожалуй, выбрал постарше кого-нибудь, — отозвался профессор, скептически разглядывая Малфоя с высоты дуэльного помоста. — А с другой стороны... почему нет? Старшекурсники мастерство сегодня уже демонстрировали. Давайте, мистер Малфой, действуйте. Партнер-то у вас есть?

— Сейчас будет, профессор, — Малфой поднялся и громко сказал. — Ну что, Поттер, рискнешь?

Вот ведь гад — подумал Гарри. Похоже, белобрысый решил на нем отыграться за поражение в квиддиче. Прежде чем ответить, он еще успел расслышать, как профессор Локхарт со вздохом сказал стоящему рядом Снейпу что-то подозрительно похожее на «Кто бы сомневался».

— Запросто, Малфой, — так же громко отозвался он, и решительно стал пробираться в сторону помоста.

— Давай, Гарри, врежь ему как следует! — поддержал друга Рон.

Легко сказать «врежь». Как бы Гарри ни относился к Малфою, он вынужден был со скрипом признать, что на уроках защиты тот ему самому ничуть не уступает. С другой стороны, страха Поттер никакого не испытывал, скорее уж азарт — с Малфоем они уже не раз тренировались на уроках ЗОТИ. Щитовые чары были тем единственным, что второкурсники отрабатывали друг на друге, разбившись попарно, и пускай в качестве атакующего заклинания профессор разрешил использовать только разученную еще на первом курсе Tarantalegr-у, все равно это было как самый настоящий маленький поединок. Поначалу щиты у Гарри получались слабенькие и невнятные, так что Рон иногда даже пробивал их своим заклинанием, и вот тогда Локхарт по каким-то одному ему ясным причинам, поставил Гарри в пару с белобрысым. Надо сказать, что удивился не только Поттер, Малфой тоже казался сбитым с толку: все учителя знали, что они друг друга на дух не переносят и на любых совместных занятиях старались развести их по разным концам аудитории, чтобы они не отвлекали друг друга и всех остальных заодно. Профессор же прямым текстом велел им тренироваться друг на друге, заявив при этом, что «мотивация решает». Как ни странно, щиты у Гарри после этого действительно стали получаться гораздо лучше. Уж очень не хотелось попадаться под заклинание «партнера» — Малфой не только, не скупясь, вкладывал силы в Tarantalegr-у, но еще и снимать ее после попадания не торопился, изощряясь над соперником словесно. Да и атаковать такого противника было куда приятнее, чем того же Рона: всякий раз, когда блондин начинал отплясывать по аудитории, Поттер испытывал ни с чем не сравнимое мстительное удовольствие.

Так что идея дуэли с Малфоем Гарри, пожалуй, даже нравилась. Судя по лицу блондина, он тоже уже предвкушал, как уделает своего оппонента на глазах у восхищенной публики.

«Ну, это мы еще посмотрим!» — решил Гарри, салютуя Малфою палочкой.

— Готовы, джентльмены? — поинтересовался Локхарт, и когда мальчишки покивали, скомандовал — Начали!

— Loсomotor Vibli! — тут же крикнул Малфой, опередив Гарри буквально на секунду.

— Rictusempra! — успел ответить он, чувствуя, как подкашиваются мгновенно ослабевшие ноги. Реакция у Малфоя слегка подкачала, и он сложился пополам от смеха, давая Поттеру время, чтобы отменить заклятие ватных ног. В эту секунду он мысленно поблагодарил профессора ЗОТИ, который с самого начала семестра заставлял их до автоматизма отрабатывать Finite, заявив, что без него дальше по программе они двигаться не станут.

Однако и враг не дремал, также успев сбросить с себя чары щекотки.

— Tarantalegra!

— Everte Statum! — увернувшись от метко пущенного в него луча «танцевалки», Гарри, чувствуя небывалый прилив боевого азарта, швырнул в Малфоя заклинание, которое подбросило блондина в воздух на добрых четыре фута и, закрутив, отбросило к самому краю дуэльного помоста. Поттер даже замешкался, с удивлением покосившись на свою палочку. Обычно это заклинание у него работало куда слабее!

А вот Малфой тут же поспешил воспользоваться промахом конкурента, хотя и выглядел он изрядно помятым после падения.

— Serpensortia! — зло выплюнул он, резко ткнув палочкой в сторону Поттера.

Что-то грохнуло, и, пролетев несколько футов по воздуху, на помост шлепнулась здоровенная черная змея. Отколотый Малфоем трюк оказался настолько неожиданным, что Гарри окончательно смешался и опустил палочку, в немом изумлении уставившись на этот «подарочек».

Странное какое-то решение — швырнуть в противника змеей и ждать, когда это сработает. Хотя, пока змея его, Поттера, отвлекает, Малфой запросто может и еще сверху что-нибудь накинуть. Поэтому Гарри на всякий случай еще раз сказал:

— Everte Statum!

И не ожидавший такой подлости блондин опять растянулся ничком у края помоста. Теперь можно и змеей заняться, вот только что с ней делать-то? Рептилия, тем временем, подобралась уже совсем близко, приподнялась на хвосте и явно нацелилась на Гарри.

— Страш-ш-шно. Чужак, — отчетливо услышал Поттер лишенный эмоций голос, по всей видимости, принадлежащий змее. Больше рядом все равно никого не было. Чуть помедлив, она раскрыла пасть и сделала неутешительный для Гарри вывод. — Укуш-шу.

— Не надо! — быстро сказал мальчик. — Иди Малфоя вон укуси!

Как ни странно, змея, словно в раздумье, повернулась в сторону блондина и угрожающе зашипела. На этот раз без слов, но и так все было понятно.

— Стой! — Гарри рванулся вперед, с запозданием сообразив, что со змеи станется и правда цапнуть Малфоя.

— Vipera Evanesco, — холодный голос Снейпа прозвучал почти одновременно с криком самого Поттера. Повинуясь этому голосу, змея окуталась черным дымом и бесследно исчезла.

Только сейчас Гарри понял, что вокруг почему-то стоит мертвая тишина. Он посмотрел в зал — там были бледные, испуганные лица учеников. Потом бросил взгляд на Малфоя — тот пялился на него круглыми серыми глазами и тоже молчал, как под Silencio. Затем на Снейпа — этот, поймав взгляд Гарри, на секунду прикрыл глаза, словно у него вдруг сильно заболела голова, и едва слышно вздохнул. И в завершении Гарри оглянулся через плечо на Локхарта и понял, что окончательно запутался.

Профессор Локхарт улыбался. Честное слово! Он стоял, чуть склонив голову к плечу, и на его губах играла чуть заметная улыбка, словно вспомнил какой-то забавный анекдот. Вот только глаза у профессора остались серьезными и смотрели на Гарри сосредоточенно и изучающе.

-Да-а-а, Поттер, умеете вы все-таки произвести впечатление, — сказал он, и от звука его голоса тишина в зале как будто взорвалась изнутри.

— Мерлина мать!

— Да быть такого не может!

— Он же змееуст!

— Как Слизерин!

— Поттер — темный маг?

— Да не смеши!

— Змееуст!

Все почему-то начали говорить одновременно, и Гарри не мог расслышать что-то конкретное, но чаще всего на поверхность из этого гомона всплывало слово «змееуст».

— Гарри, пошли отсюда скорее, — из волнующегося людского моря у самого помоста вынырнула веснушчатая физиономия Рона. Вид у него был бледный, но решительный. Поттер совсем уже было собрался спрыгнуть вниз, к другу, но в последнюю секунду его плечо стиснули сильные, горячие даже сквозь ткань мантии пальцы.

— Я бы на вашем месте не торопился, — тихо сказал Локхарт и уверенно дернул Гарри обратно в центр помоста и всеобщего внимания. — Сбежите сейчас, к утру уже до звания Темного Лорда дорастете. На таких-то дрожжах.

— Он и без фееричного побега дорастет, — процедил сквозь зубы зельевар, который встал так, что теперь Гарри и бежать-то было некуда: слева Локхарт, справа Снейп. — Мерлина ради, Поттер, почему, если в деле оказываетесь замешаны вы, все всегда превращается в бедлам?

— Это не я, — на всякий случай сказал мальчик испуганно. Творилось что-то очень нехорошее, его натренированное на Дурслях шестое чувство буквально вопило о том, что у некого Гарри очень крупные неприятности.

— Вы, вы, — раздраженно бросил Снейп, поглядывая на Поттера так, словно прикидывал уже, где именно будет прятать его труп. — Совершенно точно вы.

И только сейчас Гарри услышал, что профессор ЗОТИ, оказывается, пока они препирались со Снейпом, начал что-то говорить.

— … сути вашей проблемы, господа и дамы? — начала фразы Поттер услышать не успел, но сейчас навострил уши. — Да, как мы только что выяснили при посильной помощи мистера Малфоя, мистер Поттер владеет весьма редким для британских магов даром общаться со змеями. И? Поздравьте человека, в конце концов. Магические дары на дороге, знаете ли, не валяются.

Шум потихоньку улегся и теперь все студенты рассматривали поочередно, то Поттера, то Лохкарта, который стоял себе с независимым видом, скрестив руки на груди, и насмешливо щурился в полутемный зал.

— Но это же темный дар! — донеслось откуда-то из толпы. Эту реплику остальные поддержали согласным бормотанием.

— Кто вам сказал эту чушь? — профессор ЗОТИ только брови приподнял в притворном изумлении. — Талант, как талант не хуже и не лучше всех прочих. И потом, чем вам змеи не угодили, скажите на милость? В большинстве культур эти существа не зря олицетворяют мудрость, исцеление, возрождение и плодородие. И древнекельтская культура, на которой построена по меньшей мере половина традиций волшебной Британии, не исключение. Разве что христианство змей недолюбливает, но это уже частные случаи.

— Салазар Слизерин был змееустом, — уже чуть менее уверенно возразил другой голос. — А всем известно, что он был темным магом.

— Салазар Слизерин, мистер Макмилан, был не темный маг, а некромант и алхимик. Его труды в основе зельеварения лежат, между прочим, — поправил Локхарт. — Не стоит подменять понятия и уподобляться дремучим средневековым поселянам, которые старушек-травниц обзывали ведьмами. Так же, как красивых девушек и тех, у кого в доме жили черные коты. Не спорю, некромантия наука не для всех, но и она спасла немало жизней. Однако это все лирика. Давайте вспомним другого известного змееуста, жившего несколькими веками позже Слизерина. Про Парацельса слышали? Философ, оккультист, алхимик и врач — человек, заложивший не только прочную базу для современной магической медицины, но и для маггловской. Тоже, скажете, темный маг был? — профессор пожал плечами и продолжил все тем же уверенным тоном. — В Европе действительно змееустов по пальцам пересчитать можно, поскольку в наших краях волшебники редко способны пользоваться таким даром. Многие из вас знают, что каждая земля рождает своеобразных магов. Так у нас нередко попадаются волшебники с даром стихийной магии, которых книзл наплакал в странах севера, зато у них есть тотемные маги, способные сливаться с природой. В африканских странах существуют истинные оборотни, способные по своему желанию полностью или частично превращаться в зверя, сохраняя при этом и разум и магическую силу. В Японии родина менталистов, которые безо всякого Imperio могут внушить человеку все что угодно. А среди коренных жителей северной Америки рождаются волшебники, способные подключаться к так называемому «эфиру» и мысленно путешествовать по иным мирам, а также заглядывать в прошлое и в будущее. Конечно, время от времени система дает сбои, и тогда маги с особыми дарованиями рождаются далеко от обычного места распространения тех или иных талантов. К таким смело можно причислить и Слизерина, и Парацельса, или вот, Поттера хотя бы. Родиной змееустов традиционно считаются страны, прилегающие к Бенгальскому заливу, такие, как современная Индия или Мьянма. И никто их темными не считает — люди как люди. Так что все эти сказки про кошмарных, темных змееустов, конечно, очень интересны, как фольклор, но с реальностью имеют мало общего, друзья мои. Я уже молчу о том, что мистер Поттер у нас, кажется, ни разу не был замечен в проведении темномагических ритуалов и попытках принесения в жертву однокурсников в полночь на пятницу тринадцатое. Как по мне, так как раз подобные штучки и должны вызывать у окружающих легкие подозрения.

Кто-то в зале отчетливо захихикал и общая напряженность как будто немного спала. Вот только самому Гарри, который толком и не понял, что, собственно, случилось, после всех этих рассказов сделалось по-настоящему жутко.

— Сэр, а откуда вы так много знаете о змееустах? — подал голос незнакомый Гарри рослый парень в мантии с гербом Хафлпаффа на груди.

— Ну что сказать? — профессор развел руками в притворном недоумении и посоветовал. — Читайте книги, мистер Пиклс. Это очень полезное и увлекательное занятие, поверьте. Ну и раз уж мы разобрались с необычными способностями вашего товарища, перейдем к проблемам насущным. В дуэли объявляется боевая ничья, раз уж профессору Снейпу пришлось вмешаться. Мистера Поттера хотелось бы похвалить за неплохую реакцию, и за качество заклинаний. А мистера Малфоя за всё то же качество и за попытку нестандартно подойти к решению задачи. Из неприятного: Поттер, вы растерялись, а это никуда не годится. Даже если ваш оппонент начнет петь гимн Хогвартса, подпрыгивая на одной ноге, при этом швыряясь в вас розовыми шерстепухами, это еще не повод опустить оружие, у вас дуэль, в конце концов! Чтоб я такого больше не видел, вам ясно?

— Да, сэр, — под смешки зала Гарри смущенно потупился, было, но потом, не выдержав, хихикнул. Услужливо нарисованный его воображением Драко Малфой, швыряющйся розовыми шерстепухами, никак не желал покидать его разум.

— Теперь что касается вас, мистер Малфой, — как ни в чем не бывало продолжил профессор, поворачиваясь к блондину. — Вы показали хорошую технику, как я уже сказал, но... ошибка та же, что и у Поттера, разве что вид сбоку. Вы сделали хороший ход, который сами же и провалили. Что вам помешало, когда ваш противник опустил палочку, бросить в него еще одно заклятие? А вы вместо этого подставились сами. Да, это не бой, а дуэль, однако в ней не обязательно «стрелять» поочередно. Пользоваться промахами соперника тоже можно. Будьте внимательнее.

— Я понял, сэр, — Малфой сдержанно кивнул и, хмуро зыркнув на Гарри, сошел с помоста. Сам Поттер тоже предпочел поскорее присоединиться к друзьям.

— Так ты, выходит, змееуст? — Рон озадаченно почесал бровь, разглядывая товарища, как какую-то диковинку. Впрочем, точно так же на него посматривали и остальные. Многие даже придвинулись поближе, чтобы лучше слышать. Гарри вздохнул: только-только в прошлом году вроде бы через то же самое проходили. Правда, совсем по другому поводу.

— Выходит, змееуст, — согласился он. — Только я так толком и не понял, кто это такие.

— Это волшебники, которые умеют говорить со змеями, — отозвался Невилл.

— А мне вот интересно, почему ты никогда не рассказывал нам об этом? — Гермиона укоризненно посмотрела на друга, явно не одобряя его попыток скрыть свои дарования.

— Да я и сам не знал, — попытался оправдаться Поттер. — Нет, в смысле я, конечно, знал, что умею говорить со змеями. Еще до школы разговаривал с удавом в зоопарке. Просто я думал, что все волшебники это умеют.

— И правильно сделал, что не говорил никому, — подключился к разговору стоящий за плечами шушукающейся компании Оливер Вуд. — Видел, как все отреагировали? Локхарт, может, и прав, и это просто талант такой особенный, но многие считают, что змееусты это темные маги. И тебя теперь тоже многие будут считать темным волшебником.

— Ой, да хорош уже нудеть, Олли...

— ...это же круто! — близнецы Уизли, в противовес встревоженному Вуду, так и светились от восторга.

— Великий... — зловещим шепотом сказал предположительно Фред.

-...Ужасный — с подвыванием продолжил предположительно Джорж.

— Гарри Поттер — Наследник Слизерина! — закончили они хором.

— Придурки, — констатировал капитан гриффиндорской сборной по квиддичу. — Вы хоть пониматете, что теперь начнется?

Дальше Гарри слушать не стал, и так было понятно, что сейчас близнецы начнут доказывать Оливеру, какую прекрасную почву для розыгрышей дает поттерова новая репутация. Они вообще во всем видели повод для хорошей шутки, — можно было подумать, что Фрэд и Джорж в раннем детстве украли у кого-то еще одно чувство юмора и теперь у них двойной комплект. Судя по всему, невинной жертвой стал Перси, поскольку как раз у него никакого чувства юмора и в помине не было.

Так что вместо того, чтобы прислушиваться к перепалке старших сокурсников, Гарри предпочел прислушаться к тому, о чем негромко переговаривались стоящие неподалеку Снейп с Локхартом. Поттер подозревал, что они наверняка обсуждают его и его внезапно открывшиеся способности, но, стоило ему вслушаться, стало ясно, что говорят преподаватели совсем не об этом.

-...потеряли последние мозги? — ухватился Поттер за последнюю фразу зельевара. — Не то, чтобы у вас и раньше их было много. Какого черта вы там вытворяли? Мы же договаривались!

— А еще мы договаривались, что вы не станете поддаваться, — буркнул в ответ Локхарт, потрая предплечье, на котором теперь не было никакого пореза. — Я уже насчитал раза четыре, когда вы меня могли достать. И что-то мне кажется, что если я прогоню этот бой через омут памяти, счет будет куда больше.

— Хотелось посмотреть, до чего вы способны дойти, — мрачно процедил Снейп и тут же перешел на раздраженное шипение, — но такого идиотизма не ожидал даже от вас, Локхарт. Что вы пытались продемонстрировать, скажите на милость?

— Я просто увлекся, профессор, — Локхарт беспечно пожал плечами. — Сильный противник, хороший бой... я не так часто сражаюсь с людьми, все больше с тварями разными, грех было упускать такой шанс.

— И что бы я доложил директору, если бы вы отправились к Помфри на пару дней? Что профессор Локхарт настолько не умеет отличать показательное выступление от настоящего боя, что, будучи загнанным в угол, швырнул в меня сырой магией, выбросив на ветер остатки своего резерва и заработав магическое истощение?

— Сказали бы, что я сам себе идиот, — мужчина хмыкнул. — Что вы беситесь, сэр? Можно подумать, я вам печень отбил. Бросьте. Мне, чтобы ударной силы хватило, пришлось даже со щита силу вытащить. Ну слил я свой резерв, и что с того? Хороший сон все восстановит.

— Нерациональное вложение сил, Локхарт, — бросил Снейп так, будто хуже ругательства и на свете не было. — Вы же все равно проиграли.

— Точно подмечено, — согласился профессор. — Но меня учили драться до конца. Я сделал все что мог, чтобы победа вам легко не досталась. Кстати, может, повторим при случае?

— Разумеется, у меня нет никаких иных дел в свободное время, — презрительно скривился зельевар, и вытащил из кармана мантии пузырек с какой-то зеленоватой, мутной жидкостью. Гарри припомнил, что, кажется, такой мадам Помфри поила его в конце прошлого года. — Пейте.

— Спасибо, профессор, — Локхарт благодарно улыбнулся, пропустив мимо ушей едкий тон собеседника. — Лишним не будет.

После этого замечания Поттер пригляделся к своему преподавателю повнимательнее и обнаружил, что при всей его кажущейся бойкости выглядит Локхарт и правда бледновато. Да еще и плечом к помосту привалился, пользуясь тем, что все внимание учеников приковано к дуэлирующей после Поттера с Малфоем паре третьекурсников.

— Теперь, что касается Поттера, — начал было Снейп, и Гарри еще больше навострил уши, незаметно придвигаясь поближе, но в этот момент дуэль на помосте закончилась, и профессора бросили разговор на полуслове. Ну почему так не вовремя-то?!

Гарри разочарованно вздохнул и оставшиеся до конца занятия пятнадцать минут хмуро молчал, размышляя над тем, что ему теперь делать со второй волной своей популярности. Тем более, что эта вторая волна была какой-то мутноватой и обещала самому Гарри неприятности. Крупные и не очень.

[1] Двадцать шесть заповедей (они же Code Duello) — дуэльный кодекс, принятый в 1777 году. Составлен представителями пяти Ирландских графств. Первый широко распространенный дуэльный кодекс на Английском языке. В лохматые времена должен был храниться в ящике с дуэльным оружием, дабы дуэлянт не мог сослаться на то, что он, де, ничерта не знал правил!

[2] Как уже понятно, это цитата из Пратчетта, а точнее из его книги "Пятый элефант". Автор высказывания и всей философии боя в целом — командор Ночной Стражи сэр Сэмуэль Ваймс, который является, черт побери, самым любимым моим героем "плоскомирья". Конкуренцию в сердце автора ему может составить разве что Хэвлок Ветинари — патриций города-государства Анк-Морпорка.