Война Смотрителя (джен)

Я листаю жизнь Томико, словно проживаю её, и важным воспоминаниям нет конца и края…

— Вижу врага! — кричит Дан.

— Огонь по готовности! — сама поворачиваюсь к Двери и направляю мощь накопителя выплеском Воды. Выпущенная со сверхзвуковой скоростью стихия сметает массу грагатов, вымывает кровавое месиво обратно в Большой Полигон. Вода не останавливается на этом. Повинуясь моей воле, размывается мельчайшей взвесью и закручивается смертельным вихрем. Азарта — самая капля, сознание холодят долг и воля.

Начиналось всё более мирно. Меня вызвал к себе Старший. В свой личный кабинет. Второй раз в жизни я вошла в святая святых, место, откуда он правит Персоналом и, что лукавить, всем Домом. Я прошла по зеркально-белому полу с выгравированным орнаментом, блистающим в лучах светильников. Вместо стен — уходящая в бесконечность тёмная синь. Говорят, давным-давно Яалш сам сделал это место — ещё тогда, когда Творение не было завершено, и Создательница Дома общалась с Персоналом лично.

Шаги гулко отдаются в бесконечной тишине Служебных Помещений. В это место осмеливаются зайти разве что Старшие Уборщики, и даже они не притрагиваются к резной ручке красноватой двери, весящей прямо в воздухе. Не прикасаюсь к ней и я: дверь, нет, Дверь отворяется, стоит подойти. Я вхожу в просторную комнату, где господствуют светло-жёлтый и светло-коричневый цвета и уют. Подхожу к следующей Двери, на этот раз матово-белой, коротко стучусь. Лакированная древесина исчезает, пропуская дальше. С удивлением сознаю, что пересекаю ритуальные и чародейские барьеры огромного могущества — от кого защищается Старший?

За круглым столиком сидят четверо. Первый, напротив меня — сам Яалш, едва заметно улыбается и кивает на свободный стул. Вторая, по левую руку от него, Савэри Талиа, Младшая Смотрительница и личная ученица. По правую руку — Ирвис Рэлу, Главный Ключник, второе лицо в Доме. А вот четвёртый мне незнаком. Низенький, сутулистый, с вытянутыми ушами, в синем балахоне, он принадлежит редкому виду гремлинов, а исходящая от него сила Младшего Универсального Ключа заставляет сомневаться, что я хорошо разбираюсь в устройстве Дома. Кто он? Смотрителей-гремлинов не существует! Тем не менее, не меняю выражения лица и молча сажусь.

— Вот видишь! — хмыкает Старший. — Именно та, кто нам нужна. Совершенная преданность, абсолютный самоконтроль и несгибаемая воля, — делаю вид, что комплименты предназначены не мне. — И такая же скромность! — тихий смешок. — Савэри?

Воля Смотрительницы окатывает меня, придирчиво задержавшись на духовных щитах.

— Подходит, — кивает она.

— Ирвис, вводи в курс дела, — велит Яалш.

— Кхм, — Рэлу вертит в руках карандаш-атрибут. — Томико, что тебе известно о хаотиках?

— Все материалы первого уровня допуска, Главный Ключник, — неужели новообразованная НИГ(1) Хаоса открыло что-то действительно важное?

— Что же, развеем твоё невежество, — мягко улыбнулся Ирвис. — Итак, Дом. Что, по твоему мнению, лежит за его пределами?

— Хаос, — коротко и чётко. Большего я не знаю — не имела нужды знать.

— Это не совсем так, — молвил Главный Ключник. — Прежде всего, за пределами Дома лежит Пустота Небытия. Примерно то же, что остаётся на месте полностью отключенных миров, только в больших масштабах. На месте миров всё ещё действуют законы Дома, просто там нечему быть, нет даже пространства-времени, — я полностью сосредоточилась на бесценных сведениях, вероятно, даже не первого, а высшего допуска, ловя каждый звук, каждую нотку, запечатлевая даже выражения лица — вполне вероятно, я никогда об этом больше не узнаю. Следует извлечь максимум информации из небольшой лекции. — Но та Пустота, что окружает Дом, совершенна. Там нет ни объектов, ни законов, ни малейшей тени активности — отсутствуют три философских аспекта любой вселенной. Эта Пустота является вторым, после Грани Хаоса, щитом, барьером, возведённым Творцом. Прежде чем коснуться Грани, любому проявлению Хаоса следует сначала пробиться сквозь абсолют небытия.

— Ирвис, зачем ей онтология вселенной? — поинтересовалась Савэри.

— Если вы собираетесь вводить её в наш круг, то это знание необходимо, — и толика лукавства в тоне. — Почему-то ты не возражала, когда я тебе это рассказывал, Младшая. Вот-вот, молчи. За Гранью и Пустотой лежит третий барьер. Это уже Хаос, но особенный. Мы называем его Внешний Хаос, так, как называла его Творец. Суть Внешнего Хаоса в том, что любая система, попавшая в него, стремится, так или иначе, к максимальной простоте. Разумное становится неразумным, живое — неживым и так далее. Это третий наш щит от того, что лежит дальше — Истинного Хаоса, который неописуем и рождает всё возможное и невозможное. Теперь ты должна понимать, почему так сложно уничтожать хаотиков: то, что смогло проникнуть сквозь Грань, Пустоту и Простоту, даже в условиях непривычных для него законов вселенной должно обладать большой стабильностью и устойчивостью.

— Ближе к делу, — напомнил Яалш.

— Ах да, хаотики. Так вот, Хаотики, пройдя через Внешний Хаос, Совершенную Пустоту и Грань Хаоса обязаны иметь некие общие свойства, можно сказать, фундаментальные, онтологические — те самые, что позволили им уцелеть. Помимо прочего, переход через Грань Хаоса, по велению Творца, снабжает хаотиков особой меткой… Долгое время часть НИГ училась искать именно эту метку и эти свойства. Мы нашли их — не так давно, но нашли и конкретизировали. К сожалению, мы не можем построить поисковый ритуал с помощью этих свойств — просто не хватает знаний, и вмешательство должно быть таким глубоким, что… Ладно. Однако мы смогли создать другой ритуал, ритуал, способный действовать на любого хаотика как нечто выталкивающее и разрушающее одновременно. Этот ритуал — самый сложный из известных, но он обладает величайшим достоинством…

— Универсальность, — коротко вставила я.

— Верно, — кивнул мне Ирвис Рэлу. — Он действует на всех хаотиков, от последних до первых категорий. То, что должно принести покой Дому. Мы назвали это Печатью Порядка. Это, — он дёрнул воздух, и я ощутило слабое, но искуснейшее воздействие Ключа — на руке Главного появился кусок стали с кучей хаотичных на вид линий, от которых веяло чем-то запредельным, — первый образец. Сейчас он пассивен — для активной работы требуется внешняя поддержка, которую будут проецировать через Центральный Зал.

— Твоя задача, — вклинилась в паузу Савэри, — отнести Печать на место прорыва слабого хаотика. И это место должно располагаться во Внешних Пределах. Не спрашивай, почему.

— Мне приказывает только Старший Смотритель, — наши взгляды скрестились, и её воля огнём окатила лёд моей.

— Всё так, — подтвердил Старший, поднимаясь. — Господа и дамы, я начинаю. Можете оставаться здесь.

Когда Яалш взял меня за руку, я непроизвольно дёрнулась. Пространство-время вокруг сжалось, повинуясь его Ключу, и выбросило нас возле Двери к нашей дежурке.

— Согласуем формальности, — лёгкая улыбка. — Ты достаточно выросла, чтобы… — улыбка стала шире. Вдруг я поняла, о чём он, и немедленно встала на одно колено, протянула ему шпагу. Старший невозмутимо принял её и торжественно возгласил:

— Именем Творца и властью Старшего Смотрителя, — слова казались гулкими, а от взгляда Смотрителя, полного отеческой гордости, защемило в груди. Он коснулся шпагой плеча. — Я забираю у Томико Аваре должность Старшей Помощницы и дарую ей права и обязанности Младшей Смотрительницы. Да прибудет с ней Атрибут Служебных Полномочий и Младший Универсальный Ключ! - Атрибут менялся, рос и будто вытягивался куда-то в бесконечность. — Встань, Смотрительница, — машинально поднялась, с трудом не давая вырваться торжеству и душевному трепету. — Твой атрибут, — Приняла обратно шпагу, окутанную новой властью. — Как пользоваться Ключом, тебе покажет Савэри или Ирвис после операции, а может, я сам. Координаты и время начала передам вместе с Печатью лично. Есть какие-нибудь вопросы?

Мелькнула мысль, что отсутствие вопросов означает плохой самоконтроль и некомпетентность.

— Как устанавливать Печать?

— Просто закрепишь и оградишь простым ритуалом, после включения сдвинуть её будет нелегко.

Помедлила, но всё же произнесла:

— Я никогда не видела того Смотрителя, что был в вашем кабинете, Старший.

— А, Технический Директор — не Смотритель, — хитрая улыбка. — Он редко появляется в общих Служебных Помещениях. Этот гремлин и его Технический Отдел выполняют тайную и важную миссию испокон веков. В частности, именно они обслуживают Грань Хаоса. Большего я пока сказать не могу.

— Благодарю за доверие, Старший, — поклонилась ему — не глубоко, так, чтобы показать уважение и верность, а не рабскую преданность.

— Ты его оправдаешь, — уверенно сказал он. — Готовь свою группу. Помни, тебе предстоит основать вертикаль власти. До встречи, — и исчез в отблеске могущества Ключа.

— До встречи, — в пустоту ответила я. Повышение. Своя вертикаль власти. Устройство Дома. Голова кружилась от перспектив, и я усилием воли отложила всё это, сосредоточившись на самом важном — операции. Рейд во Внешние Пределы. Неверены, грагаты и прочая нечисть. Что ж, им не повезло — в гости пожалует даже не Старшая Помощница, а сама Смотрительница.

— И на что они рассчитывают? Звери… — спрашиваю незнамо кого, спокойно выходя из Двери. Эта часть Большого Полигона имеет меньшую константу гравитационного взаимодействия. Почти невесомость, несмотря на громадные массы кругом. И здешние твари — весьма странные, хрупкие на вид, лёгонькие, но удивительно прочные на разрыв. Впрочем, всё это не помогает против морской феи на должности Смотрительницы.

Буря. Около нескольких Дверей, стоящих близ друг друга, бушует буря моей воли. Водяная взвесь хаотически кружится, легко раздирая местных грагатов на куски. Кажется, здесь гнездо тварей — иначе не объяснишь аномальные количество и агрессию. Что же, гнездом меньше. Я неторопливо плыву в сторону, откуда летят и прыгают — идти здесь затруднительно — тварюги, перемалывая в водяной мясорубке их тела и души. Стихия сейчас — мои глаза и уши. Я чувствую каждой капелькой, сохранившей внутри свойства жидкости. А сохранили их все — иначе и невозможно, слишком много стихийной силы я призвала. Ещё немного, да увеличить плотность — начнёт сжижаться воздух. Если, конечно, в округе не найдётся достаточно влаги для заполнения шара в сто метров радиусом от ней — что весьма вероятно.

Этот уголок Полигона, наверное, первый раз за своё существование перешивал настоящий шторм. Судя по данным Большой и Малой Библиотек, он использовался для моделирования неорганической жизни. Что-то вроде живых кристаллов. Свободной воды, да и вообще воды — крайне мало, в основном, весь водород связан в сложных соединениях. Кроме того, смещены константы электромагнитного и сильного взаимодействий, совсем немного, правда, искажено и пространство — мягко, но атрибут чует, что перспектива чуть изогнута и словно бы колышется. Сущность изменений и то, что хотели получить, мне не просто непонятны — неинтересны. Какая, чёрт побери, разница, если сейчас весь Полигон заполонили эти назойливые сорняки — грагаты? Одно хорошо — есть где разойтись новоиспечённой Смотрительнице и тем, кто в будущем составит костяк её вертикали власти. Мне, то есть, и моим подчинённым.

Силой атрибута я вырываю из небытия молекулы воды и продолжаю расширять область шторма. Возле меня, в оке бури, Помощники. Тагорен, единственный, кто выжил после того жуткого прорыва. Горгулья (не в память о Домарго — честью клянусь!) Лифит, высокий и сильный мужчина с громадными кожистыми крыльями и одной только набедренной повязке. В Персонал попал из довольно дикого племени, нравы менять не собирается и демонстрирует окружающим прекрасно развитое тело, соблазняет молоденьких Помощниц и Ключниц. Однако в деле дисциплинирован, а уж развитый до невероятия природный талант превращать кожу или даже всего себя в податливый воле горгульи камень… Ещё он владеет более редким среди горгулий и очень ценным даром — обращать в камень взглядом, причём — даже полуматериальных грагатов. Лифит — мой козырь, чего уж тут, он был ненамного слабей меня-Помощницы, но сильно уступал в тактике, стратегии и небоевых навыках.

Сейчас никакая стратегия не требуется. Бешеные звери — иначе не назвать нападающих грагатов. Мы спокойно продвигаемся в сторону гнезда этих тварей под защитой моей бури. Не торопимся и не медлим. Держать такую бурю я могу очень долго — уж своей-то природной способностью пользоваться умею. Разумеется, в один прекрасный момент мы натолкнулись на разумного и достаточно сильного грагата, который даже под действием инстинкта самосохранения гнезда мыслит здраво.

Удар я остановила невдалеке от нас. Буря мгновенно собралась водным щитом, который, в свою очередь, закрутился сотней потоков. Раскалённый камень перемололо в труху, однако только в метре от нас. Я замерла, ощутив лёгкий телепатический толчок — стандартный вызов на диалог, норма, действующая даже в этой заднице Дома. Щит трансформировался в толстую водяную сферу. Я послала неизвестному предложение подойти, эмоцию спокойствия и мира.

Он вышел навстречу. Для грагатов — нестерпимо маленький. По меркам фей или людей — тоже карлик. Такой подлежал в среде своих немедленному уничтожению. Даже близ гнезда, где твари не стремились уничтожить каждого встречного любой ценой. Он напоминал гремлина, такой же низенький, остроухий, только искажённые черты лица, непропорционально длинная десница и, конечно же, неполная материальность выдавали грагата. Одет в какие-то обноски, походка уверенная. Последний штрих — излучаемая грагатом духовная мощь. Его аура буквально вдавливала замерших на горизонте грагатов в грунт и незримыми разрядами соприкасалась с внешними щитами маленького отряда. Я пропустила каплю этого излучения, нескрываемой мощи за щиты, позволила коснуться своей души, «распробовала». Сильный враг. Надёжный союзник. Грагат — союзник!?

Водяная сфера распалась дождём, пропуская меня, и собралась позади, отсекая Помощников. Рука на атрибуте. Внимательно следя за ним, иду навстречу. Следуя голосу интуиции, спускаю внешние щиты и распускаю Служебные Полномочия и свою волю вовне. Мелькает удивление: атрибут отмечает едва заметное свечение вокруг меня. Неоново-белое. О феномене слышала — так выглядят в пике своей силы опытные Смотрители, но я-то неопытна!

Мы остановились за пять моих шагов друг до друга. Моя сила, охватившая окрестности, волнами накатывала на берег его ауры. Напряжение в месте соприкосновения иногда разряжалось беззвучными белыми молниями. Наши взгляды встретились. Чем-то отдалённым это напоминало контакт через атрибуты, только на порядки слабей и, пожалуй, глубже. Достойный противник. Грагат, знающий о слове «честь».

— Я — Старейшина Оррейского Гнезда, Хоффен, — представился он.

— Младшая Смотрительница Дома, Томико Аваре, — рука не сдвинулась с атрибута, я готова ответить на угрозу в любой миг.

— Чем могу вам служить, Смотрительница? — с достоинством спросил он. С достоинством? Достоинство — у грагата? Возможно ли, чтобы грагат был таким?

— Место около твоего гнезда избрано Старшим для одного эксперимента, — сообщила я.

— Гнездо нельзя перенести, — молвил Хоффен. — Насколько опасен эксперимент?

— Сюда будет, вероятно, совершён прорыв хаотика. Это эксперимент — по его отражению. Не знаю, как он подействует на гнездо.

— Мы не можем просто уйти. Вокруг гнезда — неверены, — секундная задумчивость и вопрос. — Позволите ли вы пройти нам через Служебные Помещения, Младшая? Мои грагаты разумны и дисциплинированы, всех тупиц я ликвидирую. Могу дать клятву.

— Клятва, — кивнула я. Чувствовала, что достаточно его слова, но порядок есть порядок. Риск недопустим. — Никакой боевой магии, и мои Помощники проводят вас в ближайшее безопасное место Большого Полигона.

— Безопасное? — усмешка, — Ты знаешь, Смотрительница, мы не можем размножаться, так почему бы…

— Только Полигон, — отрезала я. Ещё не хватало — грагатов во Внутренние Пределы тащить! — Можно Великий Иллюзион или Кружево Абстракций, — не уверена, стоит ли… Грагаты, конечно, не неверены, но с ними контактируют, изредка даже в союзе. Мог ли он настолько совершенно подделать ощущение своей сути? Немного размышления, и добавила:

— Кто согласится на просмотр воспоминаний — Оазисы, — Оазисы — тоже Внешние Пределы, эдакие анклавы мира и стабильности, искусственно поддерживаемые Персоналом. Туда стекается шваль со всех Внешних и благополучно умирает. Ловушки и место отдыха одних Помощников под охраной других. И, как ни странно, очень редких вменяемых тварей. Но проход извне — только по личному разрешению Смотрителя. — И обязательное вступление в Персонал, — само по себе вступление сопровождается актуальной клятвой не вредить чужим душам. Хватит? Нет. — И клятва верности мне.

— Я согласен, — облегчение, удовлетворение, благодарность, несмотря на параноидальные условия. Надеется на послабление? Никогда. Таким, как они, пожирателям чужих душ, веры нет! — Насколько срочно твоё задание?

— Сутки, — если знает Та-Рету, знает и отрезок, определённый в ней как сутки. Надеюсь.

— Моим младшим понадобится время на размышление, — пояснил Хоффен. Невольно уважаю этого грагата с совсем не грагатской душой. — Вы можете отдохнуть подле гнезда. Там безопасно.

— Возле гнезда? — саркастически уточнила я. Это примерно как «возле хаотика первой категории». Или древней иссис.

— Мы контролируем его, — поспешил объяснить карлик. — Те, кто набросились на вас — внешняя стража, её можно плодить тысячами. Пушечное мясо. Я прошу вас лишь не проявлять агрессии. Некоторые из нас могут реагировать… неадекватно.

— Только пассивные щиты? — на это я не соглашусь.

— Что угодно, но скройте как следует, — отмахнулся Хоффен. — Мои младшие сородичи скорее сильны, чем искусны. Просто без провокаций, без этого, — он «пошевелил» аурой — между нами прошёлся дождь молний. — Сдержанно. Мы же гарантируем безопасность. Или подождите за периметром, — добавил извиняюще. — Я обязан дать им право и время на решение.

— Хорошо. Я отдам распоряжения, — Хоффен, конечно, опасен, но в духовной форме уязвим для моего атрибута, в материальной — для стихии и окаменения Лифита, в полуматериальной — для их комбинации. Справимся даже в центре их лагеря. Но стоит перестраховаться. — Дайте клятву, что это не ловушка.

— Легко, — криво улыбнулся карлик. Быстрый ритуал, и я обернулась к Помощникам, преображая водяную сферу в шар, что повис над головой.

— Мне это не нравится, — снова повторил Лифит, мрачно ступая следом за мной.

— Мы можем получить превосходных союзников, — в очередной раз ответила я. Лифит начинал раздражать. Я знала, что он ненавидит тварей Внешних Пределов, но чтобы настолько… Несмотря на превосходный самоконтроль, доля ненависти вырвалась наружу. Хорошо хоть наши души надёжно прикрыты, иначе грагаты сочли бы это агрессией.

— Невероятно, — почти прошептал Тагорен, с любопытством оглядываясь. Маска угрюмого молчуна сползла: сейчас он напоминал ребёнка, в первый раз узревшего волшебство.

Лагерь действительно поражал. Укрепления в виде земляных насыпей, спечённые чарами в монолит и многажды зачарованные. Стража на своеобразной стене, патрульные тройки, куча магии, сливающаяся в единый узор. Грагаты, в основном гуманоидные, держат в конечностях мечи, копья, каменные дубинки, кто-то левитирует перед собой целую кучу камней — все эти артефакты, грубые на вид, тонкой, даже искусной работы. В чём-то их вид напоминает население лагеря — такие же грубые и в то же время искусные. Воины. Все — полноценно разумные, за исключением нескольких, за которыми наблюдают более старшие, кажется, даже обучают.

— Они не питаются душами, — тихо констатировал Тагорен, когда мы перешли по незримой лестнице-заклятью через стену. — Чем угодно, но не душами. Смотри! — тэнгу указал группу грагатов, с увлечением меняющие что-то в чародейском конструкте, висящем в воздухе. Они то о чём-то перекрикивались, то пускали в конструкцию чары-другие, то задумчиво хмурили лица, а один — я едва сдержала смешок — чесал лысую голову щупальцем с костяным лезвием на конце. — Не знаю, как, но он научил их общественности, — небольшие крылья Тагорена возбуждённо дёрнулись под рясой. — Чрезвычайно любопытно!

— Это было непросто, — заметил подошедший Хоффен. — Здесь слишком мало развивающих занятий. Но я нашёл выход ¬— иногда простой путь самый эффективный.

— Магия? — предположил Тагорен.

— Именно! — поднял палец карлик. — Научил их магии. Показал, как она полезна. Убедил… — усмешка — представляю, как выглядело «убеждение строптивых», наверняка множеством боевых чар, — что магия — сила. Немного внушения на первых парах — и мои подопечные буквально помешаны на волшебстве. Умнеют. Учатся. Экспериментируют. Даже — моделируют, — в словах Хоффена заметила тщательно скрываемую гордость. Я обязана завлечь этого грагата в Персонал! Такой потенциал…

— Как насчёт душ? — поинтересовался тэнгу. — Ваш род питается только ими.

— Мы — искусственный вид, — заметил Хоффен. Откуда он узнал об этом? Даже я коснулась этих знаний мельком, Помощникам они не положены, только теперь — опять же, если возникнет необходимость — меня просветят или дадут допуск в Малую Библиотеку и Служебный Архив. — Что удивляетесь? Мне никто этого не рассказывал — сам дошёл, а Смотритель Акнис подтвердил, — сам Акнис, старейший из Младших? Интересные знакомства для грагата, пусть и непростого. — Наш Творец, конечно, постарался на славу, но предусмотрел и блокировку голода. Можем, кхм, «стать вегетарианцами», питаться духовным ветром и светом. Это нелегко, но мы справились, — вновь нотка гордости. — Я собрал их в племя, стал вождём. У нас даже есть детки, — мечтательная улыбка настолько не вязалась с грагатской душой, что меня передёрнуло. — Самых умных из гнезда берём на обучение.

— Уйдёте с нами — детей больше не будет, — предупредила я.

— А кто помешает Помощникам во время рейдов брать новорождённых на воспитание?

— И то верно, — улыбнулась я. Если докажут полезность — почему бы и нет? Тем более, такие воспитанники наверняка вольются в ряды Персонала. Пресвятой Творец, о чём я думаю!

Чем ближе к центру лагеря, тем больше заметно мельтешение духовной энергии в воздухе. Гнездо. Приближаться дальше — верная смерть. Быть может, Акнис или Савэри могут пройти насквозь, выжить и даже разрушить гнездо — мне до такого далеко. Наконец, мы остановились.

Хоффен сбрасывает маскировку, распрямляет ауру своей силы — и изменился внешне. Карлик как на дрожжах рос. Секунда — перед нами возвышается трёхметровый великан, старый, могущественный грагат, убивающий молодняк касанием воли, такой, с каким не всякий Старший Помощник справится. Какой там не всякий — редко какой! Один на один — мне было бы нелегко. Не откажусь от совместной тренировки.

— Дети мои! — разнёсся его телепатический глас, буквально вонзаясь, вибрируя на наших щитах. — Пришло время судьбоносного решения. Волею Творца нас посетила Младшая Смотрительница Томико Аваре со свитой, — сигнал мне — открываю собственную ауру, не всю и аккуратно, ведь пересечение наших сил может вызвать неслабый духовный шторм. — Нам предоставлен выбор, — грагаты, вопреки моему предположению, не собираются вокруг — привыкли к телепатическим сообщениям Старейшины? — Смотрите же! — и целиком показал нашу встречу. Не ожидала. Настолько доверяет. — Старшие — объясните младшим и детям ситуацию. Если я увижу хоть тень агрессии в сторону Смотрительницы, — громовый смешок и «шевеление» аурой. — Не буду мешать убивать идиотов. Им не место в Оррейском Гнезде. Выбирайте! Мы можем пойти в Оазисы или в иное гнездо через Помещения, — и замолк. Ауру, однако, не скрывает — не скрываю и я.

Следующие часы я запомнила на всю жизнь. Грагаты подходили ко мне и спрашивали — в основном, спокойно, но парочку таки пришлось укоротить на голову. Спрашивали о Персонале. Об Оазисах. О клятвах. О других мирах. О Пределах. О магии. Отродья Хаоса, даже о Творце! После вопроса молоденького грагата «а у Помощников тоже есть гнёзда?», и уточнения в духе «откуда берётся дети?» больше всего хотелось закрыть лицо руками и деться куда-нибудь подальше. В разговор постепенно включился Тагорен, объясняющий куда понятней и не забывающий спрашивать в ответ. Что характерно, Хоффен не вмешивался, разве только обволакивал своей аурой да одёргивал своих, если наглели. Наглели редко, в основном, молодняк.

Нечто среднее между лекцией, допросом и дискуссией закончилось через пару чертовски долгих часов. Выжатая, как лимон, я присела на камень, скрыв ауру. Тагорен ушёл куда-то в лагерь, беседовать о магии и нравах. Лифит присел рядом, сохраняя внешнюю невозмутимость. Он вообще старался молчать, чтобы не сорваться. Лишь оглядывался с неприязнью, но грагат, могущий различить эмоции по выражению лица… Нет, теперь не буду утверждать, что это невозможно. Хоффен точно различил.

— Пусть думают, — молвил карлик, вернувшийся к «нормальному» росту. — Я дам им время.

— Не проще ли приказать? — неожиданно спросил Лифит.

— Я дал им свободу не для того, чтобы отобрать в решающий момент, — спокойно объяснил Хоффен. — Не собираюсь перечёркивать годы стараний.

— Серьёзно считаешь их своими детьми? — с некоторым удивлением прищурился горгулий.

— Да, — ни капли сомнения.

— Ничего, клятвы укоротят вашу гнилую сущность, — почти прошептал Помощник. — А если нет, я прослежу.

Хоффен промолчал, демонстрируя спокойствие, настолько глубокое, что выпад Лифита попросту растворился в нём, как кусочек сахара в кружке чае. А через два с половиной часа передо мной выстроилась целая очередь на принесение клятвы. Старейшина — в числе последних, видимо, рассчитывая, буде что пойдёт не так, защитить своих «деток». Затем я поставила маяк и некий Помощник перенёс на его свет Печать Порядка. Пришло время проверить задумку Главного. Надеюсь, всё удастся.

Я замедляю течение памяти и просматриваю следующие события подробно. Я пропускаю целые отрезки времени мимо, едва разглядев, что они скрывают. Позже. Позже ещё вернусь к ним, осмыслю в спокойной обстановке. Главное узнал.

Он идёт по длинному, длинному, кажется, без конца и края, коридору. То справа, то слева встают зловещие тени — каждый раз он вздрагивает, каждый раз одёргивает себя. Не ему бояться теней. И идёт дальше к неведомой самому себе цели.

Коридор расширяется — медленно, но ощутимо. Только сейчас он отмечает, что пространство ничем не освещено — тугой, тяжёлый, липкий сумрак сам по себе. Такому, как он, не требуется какие-то там источники света. Этот сумрак — самостоятельная сущность, и не пускает в себя ни капли темноты иль света.

Плавно, незаметно коридор обращается залом, фундаментальным, уходящим вдаль во все стороны. Он судорожно оборачивается — позади уже нет коридора. Зал. Ярко-белые, но не освещающие колонны, возносятся от тёмного пола в бесконечный грязно-чёрный сумрак, слепят и отнюдь не разрывают тусклость окружающего, а даже подчёркивают. Тем более, их очертания странно-расплывчаты. Рывок до колонны! Она расплывается под руками, стекает сырым смогом, страхом и тупой болью. Колонна-призрак!

Он идёт дальше. Тени то сгущаются, то расступаются, а колонны на краткие миги принимают знакомые черты. Все они искажены, тела изломаны, лица застыли в безмолвном крике. Он чует чьё-то близящееся присутствие, давящее, но не силой, а чем-то более страшным, более значимым — чужой силы он давно не боится… Он бежит.

Колонны и тени размываются безмолвным смогом. Смог вспыхивает тысячами радуг — на миг ему кажется, что всё, вырвался, свободен… Радужное сияние медленно, словно торжественно, словно возвещая о чём-то, блекнет. Смог распадается жёсткими, колючими снежинками. Игнорируя боль, он бежит вперёд. Холод овевает жилы. Холод и снежная дымка — больше здесь нет ничего. Нет звука. Там, в зале, его шаги глухо отдавались — здесь он ступает в мёртвой тиши.

Нечто приближается. Он снова ускоряется, бежит, вкладывая всю волю в движение вперёд. Должен успеть, несмотря ни на что, ведь он… он… Он замер перед обрывом, чудом не сорвавшись вниз. Лёгкий толчок ветра сбрасывает его — снежная бездна смазывается, расплывается…

Мокрая боль тающих снежинок расступается, открывая чёрную бездну с алыми проблесками, навстречу которой он летит. Летит? Да нет же — падает! Но ни встречного ветра, ни вообще какого-нибудь движения — только величественно приближающаяся Бездна. Он созерцает её, гадая, что успеет — то, что вот-вот настигнет, или его падение. Он не знает, что хуже.

— Милый крошка, — тихий обволакивающий шёпот. — Боюсь, твой побег завершён.

Оно («я давно мечтала с тобой познакомиться») охватывает со всех сторон — он чувствует («я гарантирую незабываемые впечатления, дружок») это, хотя не видит. Оно дёргает («идём, идём уже ко мне!») его — не вверх, а куда-то ещё. Голова кружится, тело сдавливает («у нас одна вечность на двоих, мой милый») боль, а шёпот («разве боль — это страшно?») обливает его мерзкой влагой, впитывается во все поры, он не чувствует рук («это тело чем-то ценно для тебя?») и ног, на короткий миг остаются только эмоции и хоровод («это красиво, не правда ли?») бело-серых цветов…

Его крик бессильно скользит в смертельных объятиях. Он ощущает, как оно ест его. Как кусочек за кусочком исчезает, растворяется в слюнявой пасти мокрого тумана. Его мутит, но оно («этот спектакль никогда не надоедает…») удерживает сознание, не даёт бежать в спасительную тьму. Беззвучный крик, бездвижные движения, бесцветные цвета — он тонет, и каждый шаг к небытию растит его отчаянье.

Когда, вечность спустя, пророк Велисар то’Кайнэ растворился в голодной мгле, миллионы людей проснулись в холодном поту. Тревожные вести о кошмаре, чудесным образом не тронувшем никого из рода Архиссо и их вассалов — а также ещё нескольких случайно выбранных родов — разнеслись по Лиодору в ту же ночь. Вот только целители и маги душ разводили руками. Точно так же, как чародеи и психологи Союза Миров. Довольная и сытая, в их недоумении и страхе нежилась Младшая Помощница Илла Имфоли, Властительница Иллюзий.