Отражения (джен)

"Восприемник" — II

Лорд Волдеморт, Гарри Поттер, Северус Снейп, Альбус Дамблдор. R

25.03.1980

"Грядёт тот, у кого хватит могущества победить Тёмного Лорда... рождённый теми, кто трижды бросал ему вызов, рождённый на исходе седьмого месяца..." — эта фраза не давала покоя Лорду Волдеморту уже несколько дней. Он был бы и рад откинуть её, но, увы, он уже имел неудовольствие узнать, что слишком часто пророчества имеют силу. Хорватия, пятьдесят восьмой год, как давно это было... Впрочем, не время для воспоминаний.

"Грядёт тот, победить Тёмного Лорда, рождённый теми, на исходе седьмого месяца". Пророчества всегда конкретны (хотя обычно и постфактум). И в них всегда есть возможность их невыполнения, принцип свободы воли непреодолим. Что же тут может быть слабым звеном...

* * *

31.10.1983

— В Министерстве обнаружен полный комплект артефактов для заклинания Табу, — Огюст Руквуд, ныне Глава Отдела Тайн, держал ежемесячный отчет перед Тём... генерал-канцлером Волдемортом: именование "Тёмный Лорд" уже три с лишним года как вызывало у "величайшего мага современности" неудовольствие. — Один из наших сотрудников, Макнейр, предложил с его помощью выловить всех, цитирую, глупцов, которые именуют себя врагами Повелителя, установив слежение за упоминанием его имени, конец цитаты.

— Макнейр всегда был фанатиком, мой скрытный друг, — задумчиво проговорил Волдеморт. — Но в этот раз в его идее есть зерно. Сможем ли мы поставить самоколдующееся Силенцио на словосочетание "Тёмный Лорд Волдеморт"? Надо отучать население Британии от этого термина.

— Да, генерал-канцлер. Возможно, стоит добавить еще и Жалящее или подобное ему? — Огюст почтительно поклонился.

— Возможно. Мы обсудим это на ближайшем собрании, — последнее слово Волдеморт выделил, дав понять, что речь идёт не о министерской планёрке. — Что ещё?

* * *

28.02.2004

Тройная Бомбарда прошла по гряде обледеневших камней, за которой укрывался Дин, превратив хитвизарда специального отряда генерал-канцлера в мешанину кровавого снега и осколков камней. Вслед за ней по останкам прошелся Фиендифайр, обращая их вспышкой жёлтого пламени. На одного верного боевого товарища у Гарри стало меньше, а Гриндевальд теперь мог вплотную заняться оставшимися подранками.

Их осталось двое. Точнее, один Кевин. Гарри трезво оценивал своё состояние: ног он не чувствовал уже минут двадцать, кое-как переворачиваясь и перекидывая себя через снежные расселины лишь левиосой, а открытый перелом левой руки позволял действовать только под одуряющим Анестезио. Но самое плохое: лёгкие, обожжённые одним из недавних близко прошедших залпов Адского Огня, стремительно отказывались работать. Анапнео, доселе извергавшее из лёгких потоки серо-розовой жидкости, прекратило помогать, вызывая теперь лишь новые приступы удушья. Собственно, жив Гарри был только потому, что Гриндевальд посчитал его надёжно выведенным из строя, сосредоточившись на Дине и Шеймусе. Зря. Лучше бы он продолжал считать годы в своей камере.

Закусив ворот продуваемой насквозь "горной" мантии, Гарри мог действовать и единственной оставшейся у него здоровой рукой: за пазухой, второй ряд сверху, третье слева, зелье внелёгочной оксигенации. Выплюнув мантию, Гарри сорвал зубами пломбу и выплеснул ярко-синюю жидкость в зияющую рану на другой руке. "Твоё здоровье, сволочь", — успел подумать он, прежде чем огонь не хуже Адского пронёсся по его жилам.

За краткий миг беспамятства обстановка на поле боя перешла из очень тяжёлой в безнадежную. Или, возможно, это был не миг — судя по приближающимся шагам, Гриндевальд разобрался с раненым Кевином и понял, что дорогу на перевал больше никто не перекрывает. Что ж, одно заклинание — и всё закончится. Жаль, некому будет сказать девчонке Руквуд, что побочные эффекты от зелья неплохо бы и поубавить.

— Спиритус Ревелио, — вместо ожидаемого Адского Пламени раздалось диагностическое заклинание. Шаги начали удаляться и Гарри рискнул открыть глаза. Тёмный скособоченный силуэт удалялся прочь — Гриндевальд действительно уходил, по неясной причине сочтя Гарри мёртвым.

— Редукто максима! Редукто! Редукто! — разрывая диафрагму и выплёвывая куски окончательно отказавших лёгких, прохрипел Гарри. Вслед за посланными в спину заклинаниями в зенит полетел сноп красных искр: если кто-то из группы Невилла ещё жив, они должны знать, где враг.

— ...страшно везуч. Геллерт был вымотан боем и поскупился на контрольное заклинание, обойдясь старомодным диагностическим. Реагирующим на дыхание, а не на сердцебиение и не на состояние мозга.

Гарри узнал голос, но счёл его галлюцинацией. В самом деле, откуда бы здесь взяться директору Снейпу?

— А Поттер уже прекратил дышать. Хотя вот он, и сейчас не дышит, хоть и в условном сознании. Отдел Тайн за шестьдесят лет научился многому.

"Я же не Поттер. Я Риддл, как и все мы, приёмыши... или Снейп знал, знал всё это время?"

— Вы ведь хотите знать, чем всё кончилось, ударник Поттер? Ваше заклинание распахало Геллерту руку. Он дополз до перевала ещё несколько километров, натолкнулся на Невилла, оглушил его, потом отсек пораженную конечность, перетянул культю жгутом, хлебнул стимулятора и пополз дальше. Так и издох, в позе червя и с колбой стимулятора в единственной руке. Вы молодец, Поттер. Ваша семья будет гордиться вами. Жаль только, на похороны не придут — в Британии государственным преступникам и изгнанникам не рады. — голос Снейпа звенел от застарелой ненависти.

— Северус, — предостерегающе осёк того второй голос.

— И единственное, что я хочу узнать от вас напоследок, ударник Поттер, — помните ли вы ЕЁ? Посмотри на меня! — Снейп перешёл на крик. — Посмотри! Легилименс!

* * *

01.03.2004

"Министерство Магии выражает соболезнования семье скончавшегося сегодня ночью старшего мракоборца Гарри Риддла, тяжело раненного во время совместной всеевропейской операции по розыску Геллерта Гриндевальда. Напомним, Геллерт Гриндевальд, бежавший из тюрьмы Нурменгард тридцать первого декабря прошлого года, два дня назад был обнаружен в Рейхенбахском ущелье и ликвидирован старшим мракоборцем Британского Аврората Невиллом Лестрейнджем. Победитель Тёмного Лорда будет представлен к..."

Джеймс Поттер в негодовании смял газету, не обращая внимания на возмущённые выкрики соратников, собравшихся в штабе.

— С-соболезнования. С-семье. А-а, сволочь. Ну что ж, зато меня теперь ничего не сдерживает.

Льдисто-голубые глаза Альбуса Дамблдора, взиравшего на беснующегося Джеймса, были полны спокойной печали.