Кривыми дорожками (джен)

Стая чёртовых псов внезапно вырвалась из жёстких, как щетина, придорожных кустов. Но сержант не подвёл, и меньше двух секунд ему понадобилось, чтобы хлестнуть свинцовой плетью по самым ближайшим из напавших мутантов.

Стреляя короткими очередями, к нему присоединился лейтенант, и уж в самом конце со своим «Уилсоном» — полковник. Его пистолет грохотал так, словно он последним ударом молота добивал футовые гвозди. Он целился в чудовищных псов, что оказывались слишком близко к отряду.

Через несколько секунд всё было кончено. Дорогу и серую траву вокруг них усыпали холмики собачьих тел. Некоторые ещё были живы и дёргались в агонии. Пара животных, скуля, отползали в кусты, волоча задние лапы.

Остатки стаи отступили, и принялись носиться примерно в ста шагах, повизгивая и скуля.

Из ствола пулемёта Маркуса поднимался едкий пороховой дымок. Вся земля вокруг его ног была усеяна стреляными гильзами. Сержант тут-же загремел запасной лентой, клацая потеплевшим воронёным металлом.

Лейтенант носком ботинка приподнял голову ближайшего мёртвого пса и с удивлением и почтением стал рассматривать его безобразную и безглазую морду. Особенное впечатление на него произвели огромные и острые клыки, похоже, способные прокусить даже покрышку «Хаммера».

Дойл недоуменно уставился на полковника Ривза. Тот и сам немного опешил от внезапности атаки и от того количества боеприпасов, которые понадобились для её отражения.

— Что здесь, ебёна мама, происходит? — задал Ривз вопрос, неизвестно к кому обращаясь.

Лейтенант посчитал вопрос риторическим и никак не прореагировал, а Маркус лишь выразительно посмотрел на командира и передёрнул затвор, вгоняя патрон в патронник:

— Сэр, если тут такое в норме, то «Миними» скоро нужно будет нести в ломбард, патроны закончатся, — резюмировал он.

— Так, парни… — полковник наконец справился с собой, и его лицо снова стало непроницаемо, словно деревянная маска. — Нас всех предупреждали, что местная фауна агрессивна и в основном состоит из мутантов домашних животных. Думаю, это была стая, так называемых, слепых псов. Но клянусь пивом в день святого Патрика, если я ожидал, что эти бестии такие огромные и агрессивные!

— Это ещё не самое огромное и агрессивное, что тут водится, мон колонель! — вдруг раздалось за спиной полковника, и все три ствола мгновенно были наведены на вышедшего с противоположной стороны дороги человека в темно-синей, почти чёрной униформе. — Ваше представление впечатляет. Как и расточительность — тоже… Спокойно, спокойно, — поднял он руки, демонстрируя, что в них нет оружия. — Меня прислали вам в помощь. Моё имя Жерар. И, как вы могли уже догадаться по моему акценту, я — француз.

— Мне ничего о вас не сообщили, — полковник никому не привык доверять, тем более — первому встречному.

— Верхние парни... — Жерар красноречиво потыкал пальцем вверх, — Приняли решение усилить вашу группу моей, когда вы уже находились в полёте над Зоной. Вам сообщали, что прямая радиосвязь отсюда с внешним миром невозможна?

— Да, но по какой причине, я не так и не получил внятного ответа, Жерар! Может вы просветите?

— Я знаю немногим больше вашего, сэр. "Физический эффект неизвестной природы" — кажется так это объясняют. Но есть ещё канал — это единственный за Периметром абонент "сталкнета", штаб "Международных сил безопасности и контроля". От них и пришел контракт на вашу поддержку.

— Вы говорите, что у вас большая группа? — как бы невзначай задал вопрос полковник.

Но Жерар не принял игры в намёки и ответил просто:

— Сэр, есть профи, за одного такого — дают трёх. У меня под началом всего четыре человека, и каждый — отличный боец! Кстати, двое из них — ваши соотечественники. Один из них как раз целится вам между глаз, мон колонель. Он превосходный снайпер. Другие тоже не сидят без дела, — Жерар виновато улыбнулся. — Опустите оружие, и, наконец, познакомимся.

— Опустите оружие, парни. Похоже, он говорит правду, — медленно повернув голову, произнёс полковник.

Через несколько минут Жерар окончательно убедил Лоуренса, что его действительно наняли для помощи в деле. Жерар продемонстрировал на своём КПК послание из штаба с соответствующей цифровой подписью, и было важно, что в тексте встретились несколько условленных словосочетаний, их смысл знал только полковник и штаб, и они тоже подтверждали подлинность документа. Полковник почувствовал облегчение, что отряд его увеличился не просто бойцами, а людьми, хорошо знающими местные реалии.

— Если всё пройдёт гладко, то по возвращению я буду ходатайствовать о выплате вам дополнительных бонусов к тому, что вам уже пообещали! — с некоторым пафосом сказал он.

— По возвращению? — переспросил Жерар и так посмотрел на полковника, словно тот сморозил глупость. — Ах, ну да. Я буду рад, — как-то без особого энтузиазма добавил он.

С разных сторон подтянулись бойцы Жерара. Они молчаливо обступили Ривза и его парней, не выпуская из рук оружия, но и не демонстрируя какой-либо агрессии.

— Хаммер — пулемётчик. Британец, если что, — стал представлять их по очереди Жерар. — Смоукер — снайпер, вы с ним заочно уже знакомы, сэр, — изогнул он тонкие губы в подобии улыбки. — Рэзен — отлично метает гранаты из подствольника. Может закинуть в дупло Элтону Джону с восьмидесяти ярдов, да, Рэзен?

Один из бойцов Жерара, Рэзен, склонил голову в приветствии:

— Он слишком стар для меня. К тому же, это не проблема — попасть туда гранатой. В его дупло может заехать даже «Брэдли» и припарковаться там поперёк.

Ростом Рэзен был не меньше шести с половиной футов, наглухо застёгнутый на все пуговицы. Руки скрывали тактические перчатки, а лицо — чёрная маска противогаза. Разгрузка бойца раздулась от скрывавшихся в ней боеприпасах, а на поясе висели ещё несколько дополнительных подсумков.

Выстрелы к гранатомёту, вероятнее всего находятся в них — решил полковник.

И хоть его лицо и руки его были скрыты, Лоуренс был уверен, что перед ним — черномазый. У него на такое был нюх.

Тем временем Жерар продолжал знакомить:

— А вот наш старый, добрый Крафт! Его оружие — специальный немецкий пистолет-пулемёт, двенадцать миллиметров, убойная штука. Только Крафт может стрелять из этого монстра. А ещё он отлично бросает ручные гранаты.

— Гутен таг! — поздоровался Крафт, слегка склонив голову. Ривзу показалось, что в ширину он чуть ли не такой же, как в высоту. Гора мяса.

— Немец? — поинтересовался Ривз.

— Австриец, сэр.

Полковник кашлянул в кулак, пришло время представиться и ему:

— О'кей, парни! Я — Лоуренс Ривз, командую операцией. Это — Маркус, это — Дойл. Звания наши вам ни к чему, мы не в армии. Итак, я надеюсь, что мы сработаемся.

Напряжение, охватившее группу Ривза при появлении нежданного подкрепления, немного спало, и все слегка расслабились. Маркус сделал пару глотков из фляги, а Дойл закинул в рот пластинку жевательной резинки. Протянув раскрытую пачку, предложил и остальным, но согласился только Жерар.

— Мятная, — сказал он, поднеся к носу прямоугольник кремового цвета и втягивая воздух. — Люблю мяту и ромашки. Они так успокаивают, особенно когда растут на могилах моих врагов.

— Вы знаете, куда мы направляемся? — меж тем серьёзно спросил Ривз.

— Нет, сэр. Это вы должны сказать сами.

Полковник раскрыл карту и показал Жерару точку на ней.

— Это здесь!

— О-ля-ля! Тут довольно серьёзная аномальная активность, и вообще место мрачное. Когда нужно прибыть?

— Ещё вчера. Но хотя бы — послезавтра.

Полковник сложил карту, он был уверен, что Жерару она второй раз не понадобится. Любителей тут не было по определению.

— Отсюда — миль тридцать, если по прямой, — стал прикидывать Жерар. — Ну, если учесть обходы горячих пятен, да аномалии. Думаю, что послезавтра во второй половине дня, возможно, и дойдём, если не будет непредвиденных обстоятельств.

— А что, могут быть? — спросил Ривз. Он уже чётко осознал, что вляпался совсем не туда, куда следовало.

— Я буду удивлён, сэр, если их не будет, — загадочно ответил Жерар.

* * *

Способность мыслить возвращалась постепенно, словно Андрей был компьютером, загружающимся после сбоя. Сначала он почувствовал запах — неприятно-кисловатый, так пахнут засохшие рвотные массы. Потом включились слух и осязание. Студент осознал: он лежит на боку, а его руки крепко стянуты за спиной. Он чувствовал, как соприкасаются его похолодевшие, от слабого тока крови, пальцы. Ни ремня, ни кобуры на нём уже не было.

Холодной волной его накрыла досада и раздражение от собственной глупости. Острым стеклом резанула ярость. Поддавшись вспышке, он заскрипел зубами: Студенту было трудно признаться, что причина того положения, в котором он оказался — его тщеславие. Ему так хотелось к возвращению его отряда выложить перед мужиками всё, что ему удалось накопать по подземной лаборатории, и произвести на них впечатление, что он потерял бдительность и повёл себя доверчиво, словно глупый щенок.

Вместо того, чтоб дождаться Лешего и остальных, обсудить и делать всё спокойно и обстоятельно — ломился, будто плоть на запах падали: не разбирая дороги и не оглядываясь. Вот теперь — лежит, связанный как баран, «приглашённый» на шашлык.

Окончательно придя в себя, Студент зашевелился, и кое-как сел, привалившись спиной к заплесневелой стене. Голова гудела, и немного подташнивало. Через комнату от него, на колченогом табурете, восседал сам автор этих ощущений. Андрей окончательно убедился, что это именно тот, кто напал на него ночью — нижняя губа мужика была опухшей и напоминала лиловый вареник. Студент вспомнил, как он удачно «прорядил» ему передние зубы. Хотя в его положении было не до юмора, он всё равно криво ухмыльнулся.

— Ты что лыбу давишь, баклан? — свирепо произнёс Пробитый, положив руку на лежащий перед ним обрез.

Отчаянное положение, в котором оказался Студент и клокотавшая злость придали безрассудной смелости:

— Я смотрю, что тебе уже зубы не жмут, да? — дерзко уставившись прямо в глаза, ответил толстяку Студент.

— Ах ты, поц вонючий, тебе, я вижу, больно весело… — в ярости вскочил бандит и, в три шага подлетев к Студенту, пнул его в живот. Студент закашлялся и опять завалился набок.

«Больно весело», — это сказано как раз про него. В точку, — решил он.

Со стороны двери раздался, показавшийся знакомым, голос:

— А ну, прекратить, Пробитый! — на пороге возникла фигура, которую Студент не мог рассмотреть: свет с улицы превратил её в тёмный контур.

— Козырь сказал его не трогать.

— Не лезь, Балтика! — прорычал Пробитый в бешенстве. — Я этой суке только по ливеру дам пару раз, шкуру не испорчу!

— Сказано — не трогать! — отрубил Балтика. — Тебе что, Козырь не авторитет? Так ему передать? — ехидно добавил он.

Когда говоривший повернулся в профиль, Студент понял, кто такой Балтика — это тот, кто его сюда привёл, Болт. Теперь всё стало понятно: Андрея развели, как лоха на рынке.

Пробитый с трудом сдержал ругательство и вернулся на свой табурет: Козырь был единственный, кто Пробитому внушал и страх, и уважение.

— Дай мне только повод, — зло пробормотал он, исподлобья разглядывая Студента.

Балтика подошёл ближе к Андрею и схватил его за воротник куртки:

— Ну-ка, подымайся! Живее! — коротко буркнул он, рывком помогая подняться Студенту. — На выход, шевели батонами!

Во дворе Студента ждали сюрпризы. Во-первых, у покосившегося забора сидел Скрепка, руки которого были тоже связаны, а на лице под правым глазом расплылся синяк, и кровь сочилась из разбитой губы. Увидев Студента, цыган весело и зло усмехнулся.

Второй сюрприз — командовал всеми тот, с кем пересёкся Студент, когда отводил пьяного Брома из бара.

— Я же говорил, что увидимся, — подойдя к Студенту, он насмешливо произнёс: — Мир тесен, а в Зоне — ещё теснее.

Атаман развернул и поднёс к лицу Студента план лаборатории. — Знаешь, что это? — задал вопрос он подчёркнуто спокойным тоном.

«Нашли, суки, — подумал Студент, — видать обыскали, когда я в отрубе был».

— План подземной лаборатории, — не стал отпираться он. Похоже, он и так это знал, так что юлить не имело смысла.

— Где ты его взял? — продолжил допрос главарь банды.

Студент рассказывал, опуская подробности. Во время рассказа Козырь чуть заметно кивал головой, как бы подтверждая его слова.

— Кто ещё видел этот план? — задавая вопросы, атаман смотрел на Студента так, словно видит его насквозь. Если бы мог, то Андрей поёжился бы, словно на ледяном сквозняке. Но он собрал волю в кулак, и решил не показывать, что Козырь на него наводит жуть. Поэтому он придал своему лицу выражение, словно это была беседа между старыми приятелями:

— Бармен. Он сказал, что это подземная лаборатория, и их тут немерено понастроили.

По лицу Козыря невозможно было прочитать, верит он или нет.

— Знаешь, где она находится? — спросил он тусклым, почти механическим голосом.

— Нет, не знаю, — почти не соврал Студент: расположение лаборатории Дэвид показал весьма приблизительно, Студент думал уточнить его потом, когда вернётся Леший.

— Подними копыто, хочу на подошву посмотреть, — задал странный вопрос Козырь.

Студент согнул ногу, а Козырь, лишь взглянув на подошву, удовлетворённо хмыкнул.

Потеряв интерес к Студенту, он обратился к своим:

— Блатной, Балтика! Навьючьте обоих, пусть в пути пользу приносят.

На Студента и Скрепку надели рюкзаки. Руки даже не пришлось развязывать, чтобы просунуть их в лямки. Наплечные ремни рюкзаков внизу имели быстроразъёмные пряжки, их расстегнули, затем, продев под руки, защёлкнули снова. Судя по раздавшимся изнутри звукам, у Скрепки в мешке были канистры с водой, а у Студента — что-то твёрдое и тяжёлое. Сверху рюкзаков каждому привязали по бухте альпинисткой верёвки. На глаз — длиной не меньше пятидесяти метров.

— Не роняй, чувак, — сказал Балтика, подгоняя регулировочные тяги рюкзака Студента.

Блатной — лысый сухопарый мужик неопределённого возраста, щерясь гнилыми зубами, накинул на шею Студента и Скрепки шнур со скользящими петлями на концах. Длина её не позволяла разойтись им друг от друга не больше, чем на пять шагов.

— Шоб без глупостей, хлопцы, — оскалился он.

Над головой всё продолжали клубиться тучи, но у горизонта появилась полоса чистого неба. Солнце красным шаром выкатилось на неё, словно желая попрощаться, и зависло над бурыми холмами Зоны. Всё окрасилось в оранжево-красные цвета: и сухие стволы деревьев, и тёмные доски домиков, и лица людей.

— Всё, выходим! — скомандовал Козырь. — Поведёт Сусанин.

— Давайте живее, и не отставать, — вышел вперёд бандит в чёрном длинном плаще, на плече которого висел бывший АКМСУ Студента. — Идти след в след, если здоровье дорого. Нам надо пройти станцию до темноты, ночью там зверья полным-полно.

Они выстроились гуськом: первым шёл проводник, затем Скрепка, Студент, Пробитый и остальные. Когда тронулись, то Пробитый, подгоняя Студента, с такой силой ткнул стволом «Гюрзы» его в бок, что Андрей оступился и рухнул на землю.

Подскочил Балтика, и, глядя, как кряхтя поднимается Студент, обратился к Пробитому фальшиво-ласковым голосом:

— Слышь, чувак… У него в рюкзаке двенадцать килограммов взрывчатки и детонаторов куча. Если рванёт, чувак, то в воронку можно будет таких, как ты, десяток уложить, а твои яйца долетят до Кордона. Ты меня понял?!

— Ладно, ладно, — стушевался Пробитый, — Я же только подогнать хотел…

* * *

Дальше в лес — больше дров. Так и с Зоной. Чем дальше от периметра, тем больше… всего. И если у края Зоны даже мутанты какие-то не сильно борзые, то чем ближе к центру, тем они становятся всё многочисленнее и наглее. То же самое происходит и с аномалиями. Банальный трамплин, что у Кордона способен только подкинуть зазевавшегося сталкера метра на три, не больше, в глубине Зоны может отправить в полёт не хуже средневекового требушета.

Ночью Зона становится в десять раз опасней. Нормальные люди не будут в темноте шляться, а найдут место, где можно укрыться от мутантов и непогоды, разложат костёр и выставят охрану.

Вот поэтому и спешит Сусанин, держа в одной руке детектор, а в другой — «геру», счётчик Гейгера. Он бы вообще не пошёл на ночь глядя, да гнал его Козырь. Атаман сильно торопиться успеть довести пленного до места к определённому сроку, видать большой куш светит. Иначе, всегда осторожный, и хитрый как лис Козырь, не стал бы рисковать.

Сусанин, бывший когда-то вольным сталкером, атамана своего уважал, и, хотя тот был не сильно фартовый, — их банда постоянно нуждалась в патронах и прочих ништяках, но зато и смертность в отряде была низкая. Берёг своих людей атаман, этого у него не отнять. Вон у Бормана как сыр в масле катались. Даже своя крепость была в вечно плачущей дождём Тёмной Долине. Жили они весело, но недолго. А теперь и Борману конец пришёл, слухи ходят: перебили их как куропаток.

«Гера» разразилась трелью щелчков, и Сусанин свернул левее. Горячие пятна попадались всё чаще. Вот и дорога — по асфальту бодрее можно идти, а аномалий на этом участке вроде бы нет, только у стопки сваленных на обочину плит есть пара каруселей, да ещё у болота — большое горячее пятно…

Сусанин слегка расслабился, когда шуршащую траву сменил потрескавшийся асфальт.

Студент старался идти так, чтобы верёвка и не провисала низко, цепляясь за траву и кустарник, и не натягивалась, давя на шею. Руки затекли, и он перестал чувствовать ладони. Легче стало, когда они вышли на дорогу — хоть верёвка перестала цепляться за траву и кусты.

Перед глазами Андрея замаячила спина Скрепки и ползущая, словно конвейерная лента, дорога.

Шли они уже около часа, на Зону опустились сумерки. Хорошо, что здесь ночь наступает не так, как обычно в этих широтах — темнота через полчаса после заката. Здесь больше похоже на север — ещё полтора часа можно обходиться без фонаря, если небо не закрывают тучи.

Во рту было сухо и хотелось пить. Чтобы отвлечься, Студент принялся рассматривать рисунок трещин. Через минуту он заметил, что узор вновь и вновь повторяется, словно на обоях. Студент засёк характерно змеящуюся трещину и принялся считать шаги. Да, так оно и есть — каждые двадцать шагов эта трещина оказывалась под подошвой правого ботинка. Был бы Леший и остальные, он бы обратил их внимание, а сейчас — плевать. Пусть хоть в лету Мебиуса вся эта дорога завяжется. Но на странности пути обратил внимание и Козырь.

— А ну стой, Сусанин! — скомандовал он, и банда остановилась.

— Что, босс? — подражая Пробитому, спросил Сусанин.

— Вот этот куст видишь? Вот, с веткой унылой, как хер Буратины? — ткнул пальцем на растение Козырь.

— Ну, вижу…

— Мы мимо него уже раз пять прошли, — Козырь презрительно посмотрел на Сусанина. — Куда ты завёл нас, Сусанин-герой?

— Да ладно, босс! Я тут сам впервые иду, обычно с другой стороны заходил. Кажется, я понял в чём дело! Айн момент, проверю! Стойте здесь, никуда не двигайтесь.

Сусанин, поглядывая на детектор, — мало ли что — двинулся вперёд по дороге. Его фигура как-то подозрительно быстро уменьшилась и слилась с горизонтом.

Не успел никто ничего сказать, как позади послышались шаги и удивлённые, вскинувшие было оружие, бандиты увидели приближающегося к ним Сусанина. Он вышел к ним с той стороны, откуда они только что прибыли.

— Закольцовка, босс! — довольно доложил проводник. — Аномалия такая. Безобидная, но ночь продержит.

— Что за кольцовка? — недовольно спросил Козырь.

— Иногда под выброс бывает такая аномалия, после заката появляется — зайдёшь в неё и будешь по одному и тому же месту ходить, пока утро не наступит. Как только солнце выйдет, рассеется.

— Ну и какого хера ты в неё завёл? — зло спросил Козырь.

— Я тут ни при чём! Её детектором не заметишь, да и пока не влезешь, её вообще не видно. Утром будет всё в ажуре, обещаю! Зато есть плюсы. Никто не нападёт, мы сейчас как в сейфе. Закольцовка когда срабатывает, совсем запирается. Теперь сюда никто не сможет пройти из вне. Один мой знакомый «апельсин» говорил, что это — локальный пространственно-временной континуум, типа — пузырь такой.

— Дать бы тебе по пузырям прикладом, Сусанин! — буркнул Козырь. И уже громче скомандовал: — Так, привал! Прямо здесь. Этих, — он показал на пленных, — развязать, напоить. Жрать не давать.

— Может, не надо развязывать? — спросил Сиплый. — Этот хмырь вон как Топора отделал.

— Не ссы, Сиплый! — заржал Балтика. — У него руки только через час шевелиться смогут. Развязать надо, нельзя товар портить…

«Товар портить», — последние слова немного прояснили ситуацию Студенту.

Значит, их ведут продать кому-то, как рабов. Скорее, на «отмычку». Такое практиковалось в Зоне некоторыми группировками или кланами сталкеров, хотя подобные дела никто не афишировал — общество использование «отмычек» осуждало.

Пленным дали напиться, щедро налив по полкружки воды. Потом их заставили рвать траву для лежанки, которую сложили прямо на асфальт. Студент несколько раз порезал ладони об жёсткую листву мутировавшей зелени. Скрепка филонил, пока не получил крепкий пинок от Пробитого.

Сами они легли в стороне, когда их снова связали. Вязал Балтика, хитро, стянув руки спереди и пропустив верёвку между ног, захлестнув ею со стороны спины шею. Стоило только попробовать поднести руки повыше, к лицу, как начинала душить петля.

И, несмотря на уверения Сусанина в том, что они находятся в безопасности от внешнего мира, Козырь всё равно оставил часового, наказав ему смотреть так же и за пленными, чтобы один другого не развязал.

* * *

Это была не самая лучшая ночь, что довелось провести Лешему в Зоне. От неподвижного сидения затекло всё тело, особенно ноги. На стальной крыше башни мёрзла задница — металл вытягивал всё тепло — и Леший, чертыхаясь, подпихнул под пятую точку свой разгруз. То же проделывали и другие. Тьма медленно опустилась на Зону. Только по краям пустоши, сверху земляного вала, время от времени вспыхивали призрачные вспышки разрядов электры. Внизу, среди полуразрушенных коровников и хозяйственных зданий, протекала своя жизнь: рыки, визг, звуки борьбы невидимых в темноте существ. Один раз, хрипло дыша, промчался кровосос.

«Включает ли в темноте свой "стэлс" режим сосыч, или так обходится?» — задумался было Леший, но недалёкий жуткий вопль какой-то твари прервал его мысли.

Леший спал урывками, и от этого уже немного побаливала голова. Наконец, на востоке стало светлеть, и там, где сошлись земля и небо Зоны, появилась алая полоса, словно кто-то неведомый нанёс ночи смертельную рану.

— Ой, бля, всё тело болит, — потягиваясь, сказал Зубок.

Утренний озноб добрался даже до этого здоровяка, и он с трудом сдерживался, что бы не стучать зубами.

— Що, змэрзли, Маугли? — пошутил Шустрый.

— Иди ты в жопу, Шустрый, — недовольно ответил Воробей. — Я лучше в следующий раз к кровососу в логово залезу, чем вот так дубеть.

— Радуйтесь, что ночи в Зоне более-менее тёплые и дождя не было, — Букса провёл пальцем по стволу своего оружия, и на влажной стали остался след. — Хотя, конечно, сыровато под утро.

Если ему и было холодно, то он никак это не показывал. Ну, может, хмурился чуть больше обычного.

— Мужики, давайте по-тихому слезем, заберём с поля груз, и — алга до Ростока, — предложил Леший. — Сосычи, вроде, ночью нажрались, сейчас самое время.

Никто не возразил.

Через час, когда уже стало совсем светло, но солнце ещё не показалось из-за горизонта, они вышли на дорогу, по которой было удобно дойти до Бара.

— Во, глянь-ка, мужики! — показал Леший пальцем на марево, что неожиданно перегородило им путь.

В стене поднимающегося перед ними полупрозрачного препятствия можно было уловить свои отражения, будто в зеркальном стекле. А за этой плёнкой всё искажалось, дробилось, словно в мыльной пене. Эффект был тем сильнее, чем ближе подходили сталкеры к призрачной границе.

Зубок попытался что-то разглядеть внутри аномалии, но быстро оставил попытку.

— Ни хрена не разобрать, — пожаловался он. — Мельтешит всё, аж голова разболелась!

— Ого, закольцовка, давно не видел такую, — подошёл ближе Букса. — Там кто-то сидит, раз она закрылась. Вот сейчас солнце встанет, и откроется.

— Может, подождём? Любопытно всё же, — сказал Шустрый.

— Да ну, делать, что ли, нечего? Там может и стая слепых псов сидеть, между прочим. Пойдём, своих дел полно, — скривился Леший и стал обходить аномалию.

За ним потянулись и остальные.

Когда последний из сталкеров был уже достаточно далеко, и край солнца выглянул из-за горизонта, мерцающая плёнка исчезла. С импровизированной лежанки поднялись бандиты и пинками растолкали пленных. Впереди ещё было с пару десятков километров, и им надо было спешить.

* * *

Миновав блокпост «Долга» на входе в Росток, сталкеры сбросили опостылевшие им грузовые рюкзаки, не пересчитывая, сунули гонорар в карманы и отправились прямиком в «100 РЕНТГЕН». Ибо где, как не в баре, можно было узнать, что произошло, пока они отсутствовали.

Бармен, как всегда, был на своём месте. Поставив перед каждым по банке пива и одну на всех тарелку с обжаренными в масле сухариками, на вопросы о Студенте он рассказал следующее:

— Познакомился я с вашим Студентом, нормальный парень. Сильно не пил, проблем не доставлял. Как-то раз попросил его отвести к своим долговца, который тут нажрался, так он ломаться не стал. А ещё всё с какой-то бумажкой бегал, планом подземной лаборатории, спрашивал: что да как. Я его к Дэвиду отправил, он же из этих…

— Это который камеру хранения держит? — Леший отхлебнул первый глоток, приятно защекотавший нёбо, и захрустел сухариком.

— Ну да, — продолжил Бармен. — В тот же вечер на него напали на улице, двое их было. Так ваш Студент одному руку поломал, а другому — зубы выбил! — довольно улыбнулся Бармен и гордо оглядел трёх сталкеров, словно папаша, который хвалится успехами отпрыска.

— А кто напал-то, известно? — поинтересовался, сдвинув брови, Букса. — Поговорить бы с ними…

— Ребята Викинга застали их во время драки. Эти двое, как-то смыться смогли, ты подробности лучше у Викинга узнай. В общем, оказался Студент у особиста. Тот, недолго думая, впаял штраф за нарушение порядка.

— Так Студент же защищался! Какой ещё штраф? — возмутился Зубок.

— Прапор, похоже, и не разбирался особо. Ему же надо на Арену кого-нибудь загнать, вот он и прицепился к Студенту.

— Эх, если бы Студент догадался Волку весточку послать, то тот бы всё разрулил. Он бывший боец Воронина, и его бы послушали, — вздохнув, сказал Леший. — Извини, Бармен, продолжай!

— Да что ещё сказать? Завалил Студент двоих бандитов на Арене в первый день, а во второй бился с добровольцем, одиночкой. Этот сталкер мутантом оказался, представляете? Звали его Корявый — может слышали? Оказалось, что он, как чернобыльский пёс, мог глюки наводить. И никто его не раскусил на этом. Ну, правда, Корявый предпочитал, в основном, с псинами разбираться, чтобы его не запалили. Но и народу тоже немало заземлил. Как его Студент смог ухлопать — ума не приложу, чудеса.

— Что тут вообще происходит! — воскликнул Букса. — Дальше-то что было, и где сейчас Студент?

— Вот этого — не знаю. Вчера Студент был здесь, я ему КПК в рассрочку продал, правда с условием, что прибор у меня побудет, пока он не рассчитается полностью. Потом зашёл за ним сталкер один, мне незнакомый, и они вместе ушли. Как я понял, Студент рассчитывал к вечеру вернуться. Больше я его не видел.

Бармен развёл руками и отправился к себе за стойку. Сталкеры молча допили пиво. Вскоре к их столику опять подошёл бармен — он принёс деньги и положил перед Лешим тетрадку:

— Вот, Студент сдавал ваши бабки, получи. Только подпись поставь или крестик, ежели неграмотный, — пошутил он.

Когда поднялись наверх, Леший, дохрумкав последний сухарик, предложил следующее:

— Букса, сходи-ка побеседуй с Олдером, только постарайся без мордобоя. Зубок, а ты к Дэвиду загляни, может, что и скажет. Я пойду к особисту, встретимся на нашем месте, в цеху.

Прошло около часа, пока они втроём оказались на месте своей обычной стоянки. Как раз его освобождала группа сталкеров, и Леший попросил их не заливать догорающий костёр.

Оставшись одни, они расселись вокруг огня. Леший пододвинул к себе сухарник и принялся копаться в нём.

— Ну что, рассказывайте, — попросил он.

— Значит, был я у Олдера этого. Наехал на него, мол, какого хрена пацана нашего на смерть кинул? — начал Букса. — Он мне бумагу в морду тычет. А в бумаге всё чин-чином — контракт на два боя и суммы гонорара.

— Ну, и? — чтобы не терять времени, Леший достал банку тушёнки, вскрыл её одним круговым движением ножа и пристроил поближе к раскалённым углям.

— Олдер сказал, что Студент ему понравился: хороший парень, говорит. Вроде, не врёт. Обещал, если что узнает, то сразу сообщит. Со Студентом на арене ещё один пацан был, тоже должник «Долга», тьфу-ты. Звать — Скрепкой. Его там подстрелили чутка, и он у местной клистиры сейчас лечится.

— Ну?

— Исчез вчера тоже! — многозначительно поднял вверх указательный палец Букса.

— Сбежал, скорее всего, — предположил Зубок.

— Это спорно. Все его шмотки остались на месте, а оружия у него никогда и не было, парень всё время у Бара тёрся. Говорят, то в карты кого обмухлюет, то пьяного сталкера обнесёт. Так и жил, и на этом погорел.

— Хм… Студент пропал, и этот Скрепка куда-то делся. Совпадение? — задумчиво произнёс Леший. — Не думаю. Придётся с доктором поговорить. может он что знает. А что Дэвид? — повернулся он к Зубку.

— Студент зашёл вчера в районе трёх, забрал всё своё оружие. Куда идёт — не сказал, да и Дэвид не спрашивал. Но он думает, что не далеко, так как Студент, прощаясь, сказал: «До вечера!» И ещё интересно: Дэвид сообщил, что Студент хочет пройти к заброшенной подземной лаборатории. У него есть даже её план, он Дэвиду показывал. Это американская лаба, Дэвид утверждает, что там раньше работал.

— Блин, оставили парня на три дня, и вот — на тебе! — возмутился Букса. — И в лабораторию он что, один собрался лезть, что ли?!

— В том то и дело, что Студент ему сказал, что обязательно нас дождётся, чтобы про неё рассказать. Интересно, сам-то он откуда узнал про всю эту тему? Ой, не нравится мне всё это…

— Зубок, ты местонахождение этой лаборатории узнал? — спросил Леший.

— Конечно! Дэвид показал на карте, я запомнил. Это на границе Рыжего леса, с западной стороны.

— Ох, ни хера себе… — присвистнул Букса. — Там же Лиманск недалеко?

— Да, но до него километров пять будет. А правда, что Лиманск — город-призрак? То появится, то исчезнет?

— Сейчас не об этом речь — отмахнулся от Зубка Букса. — Надо Студента разыскать. Похоже, наш парнишка капитально влип.

— Ну, а у меня облом, — в свою очередь пожаловался Леший. — С утра Воронин отправился куда-то в Зону, всех свободных бойцов взял с собой, ну и Прапора тоже. Так что не удалось мне с особистом переговорить.

Тушёнка закипела, и Леший аккуратно отодвинул банку за отогнутую, специально оставленную для этих целей жестянку крышки.

— Давайте, что-ли, по бутерброду закинем в топки, и к доктору.

Возражений не последовало.

* * *

Коновал заставил их немного подождать, пока он не обработал рану и не перевязал Хмурого — сталкер неудачно поздоровался с вечно крутящейся между Свалкой и Баром стаей слепых псов.

— Не, ну ты прикинь, прямо под носом «Долга» такая кодла бегает, им — хоть бы хны! — возмущённо потрясал кулаками Хмурый, когда вышел из дверей медпункта. — Блин, а ещё — «Защитим мир от заразы Зоны»! Какой-такой мир, если они на своей локации порядок навести не могут!?

Леший и Зубок сочувственно покивали, а Букса не выдержал и ехидно заметил:

— Нехер в одиночку шляться, дождался бы попутчиков и жопа была бы цела!

— Тебе легко говорить, — угрюмо пробухтел пострадавший сталкер. — Знаешь, как у меня трубы горят? Неделю во рту ни капли не было! Подумаешь, в конце концов, собачка тяпнула! — закончив тираду, сталкер обречённо махнул рукой, и, не теряя больше времени, затопал по направлению к «100 Рентген».

На пороге появился Коновал, подозрительно оглядел собравшихся и буркнул:

— Следующий!

Пока в кабинет вваливалась троица, доктор стягивал с рук медицинские перчатки и потом уставился на них, раздумывая, — выкинуть или протереть спиртом и сложить обратно в упаковку? В оплату приёма входила стоимость расходного материала, но, Коновал верил, что большие деньги делаются на мелочах. А повторно использовать перчатки... ничего страшного, это же не гинекология!

Войдя, сталкеры остановились у дверей, немного смущаясь своих грязных ботинок. В кабинете пол оказался застелен линолеумом, поверхность которого явно поддерживали в чистоте.

Зубок чувствовал себя особенно неуютно, он переминался с ноги на ногу и втягивал тревожащий его воздух, пропитанный всякими медицинскими запахами — у Василия было мало подсознательных страхов, но врачи в этом коротком списке шли под номером один. Особенно стоматологи.

Коновал приспустил очки на нос, и наклонив голову оглядел троицу, скептически поджав губы.

— На что жалуемся? — наконец, спросил он.

— Скрепку знаешь? — больше утверждая, чем спрашивая, начал Букса.

— Знаю, конечно! Этот кадр здесь вчера ещё был, потом смылся куда-то, — доктор разочарованно вздохнул, поняв, что заработать на троице не удастся, не лечиться пришли.

— Студента не видел с ним? — продолжил Букса, бросая косой взгляд на блестящие хирургические инструменты, что были разбросаны на столике за спиной доктора.

— Того парня, что на Арене мутанта завалил? — Коновал с подозрением посмотрел на троицу. — А вам он зачем сдался?

В разговор вступил Зубок: — Да наш он, с Кордона. Мы его ищем. Должен был нас дожидаться, а тут — пропал с концами!

Доктор колебался: рассказывать, или нет? Мало ли с какой целью и кто разыскивает недавнего победителя? Он опасался, что это может ему навредить, влезешь ещё в непонятные разборки… Но пришедшие, похоже, были искренними. Маленькая проверка всё равно не помешает. Коновал хмыкнул и, швырнув перчатки в мусорное ведро, гаркнул:

— Леший!

— Чего орёшь? — слегка опешил сталкер. — Откуда ты меня знаешь? Мы, вроде бы, не знакомы?

В ответ доктор успокаивающе махнул рукой: — Это была проверка, а то ходят тут всякие! Студент про тебя в разговоре упоминал, я краем уха слышал: «Надо Лешего с мужиками дождаться». Или что-то вроде того. Короче, был ваш Студент здесь и со Скрепкой балакал. Во-он на той лавке как раз они сидели. Я не знаю, о чем они трепались, не подслушивал. С ними ещё один мужик сидел, по виду — сталкер. Он ко мне приходил руку от жгучего пуха лечить. А про Скрепку спросите лучше у Бармена, этот в курсе всего, что у нас здесь происходит.

Совет доктора был достоин того, чтобы к нему прислушаться, и следовало вернуться в «Рентгены».

* * *

На вопрос о Скрепке Бармен ответил сразу:

— Ну как же, Скрепку знаю, раньше бы спросили! Это цыган местный, мутный такой, я ему даже запретил у меня появляться. По карманам у клиентов шарит, когда они нагрузятся как следует.

— Что, прям-таки ловили на этом? — удивился Зубок.

— Нет, конечно, тогда бы его к стенке быстро прислонили, но… Как он тут ни появится, так вечно поутру народ жалуется, что что-то пропало.

— Блин, и что делать-то теперь? — вздохнул Леший. — Где Студента искать?

— Я точно знаю, что у Скрепки в приятелях один сталкер, звать Рыбой. А живёт он... — Бармен почесал затылок, помогая себе вспомнить. — Ага, живёт он в Хатах.

— Тут недалеко, я знаю! — Леший повернулся к друзьям. — В Хаты, навестим Рыбу?

* * *

Дом Рыбы им показал встреченный по дороге сталкер, заодно стрельнувший у Буксы коробок спичек.

Несмотря на то, что остальные дома деревушки были построены из брёвен, домик Рыбы оказался единственной мазанкой. Хата стояла нараспашку, и производила впечатление недавно покинутого жилища.

Леший тщательно осмотрел всё, что можно, и доложил:

— Вот что думаю, мужики. По всему выходит, Студент здесь побывал, я его след видел, он такой приметный, не перепутаешь. В доме есть кровь на полу, возможно — была драка. Людей тут было человек шесть — семь, судя по следам. Короче, увели нашего Студента отсюда в Зону, вот что я вам скажу.

Букса с досадой пнул по штакетине хлипкого заборчика, и старое дерево хрустнуло под его ударом.

— Что делать будем? — хмуро спросил он.

— Давайте решать. — Леший сдвинул на затылок свой капюшон и провёл рукой по ёжику жёстких волос. — До выброса два дня. Единственная зацепка — это подземная лаборатория. Больше ничего на ум не приходит. Ещё могли Студента как отмычку повязать, или для продажи. Но тогда мы его вряд ли найдём.

— А по следам никак не получиться? — с надеждой спросил Зубок.

— Я же тебе не служебная собака, Вася! В конце концов, след потеряется. Да и идти по следу гораздо дольше. Нам лучше попробовать их перехватить, срезав путь по короткой дистанции. Если они идут к лаборатории, то они, скорее всего, пойдут длинным, но более безопасным маршрутом. Не знаю, зачем им Студент и Скрепка, но, похоже, они намерены их дотащить до конца, видать — нужны отмычки. По крайней мере, давайте из этого будем исходить.

— До Выброса два дня… — задумчиво протянул Зубок. — А идти далековато, и схорониться там от Выброса можно только в двух местах, да и то…

— Короче, идём или нет? — прямо задал вопрос Леший. — Лично я решил — иду. Не знаю, как я Волку в глаза посмотрю, если мы без Студента вернёмся. Вы же знаете, почему его Волком прозвали?

— Потому, что волки своих не бросают, — Букса посмотрел на Лешего.

Их глаза на секунду встретились — глаза людей, объединённых какой-то общей тайной.

Этот короткий взгляд успел перехватить Зубок.

«Блин, а ведь они давно вместе, — в этот момент пришло ему в голову, — Ещё до того, как я сам в Зоне появился».

— Ладно, прогуляемся как в старые добрые времена, — Букса принял решение и наконец, перестал хмуриться. — Зубок, ты с нами?

— А то, — ухмыльнулся сталкер. — Тем более, я давно хотел поглубже в Зону забраться. Вот и повод подходящий.