Две самые плохие ведьмы (джен)

— Твоя кузина страшная, — прошептала Кресси, обратившись к Хетти за ужином.

Мона и другие девочки кивнули в знак согласия. Некоторые даже вздрогнули при воспоминании.

Многие слышали об этом происшествии, но не видя этого, были уверены, что первоклассники преувеличивают.

Хетти оглянулась, надеясь увидеть в зале свою кузину, но ее не было. Или же она была невидима....

Переключив внимание обратно на своих подруг, Хетти сказала:

— Только тогда, когда она действительно рассержена. Я не ожидала, что она появится в лаборатории, не говоря уж о том, что заступится за меня перед Хардбрум.

— И разобралась с Вьюнок, — заметила Мона, осторожно принимаясь за еду и морщась от ее вкуса.

— Милдред очень сложно вывести из себя. Обычно она спокойная и добродушная.

Мона с любопытством посмотрела на подругу.

— И что могло заставить ее настолько выйти из себя?

Хетти задумчиво посмотрела на подруг, вспоминая те немногие случаи, когда ее любимая двоюродная сестра теряла самообладание.

— Милдред, как правило, очень застенчива, она стремится не привлекать к себе внимания. Или наоборот. Она всегда защищает членов своей семьи, и не остановится ни перед чем, чтобы убедиться, что они в безопасности. То же самое и с ее друзьями, — объяснила Хетти, ковыряя ложкой в тарелке.

Мона и Кресси переглянулись, решив для себя никогда не злить Милдред Хаббл.

* * *

Когда Милдред ушла, напряжение в учительской спало. Мисс Кэкл взглянула на мисс Хардбрум. Бедная женщина продолжала стоять неподвижно, придавленная горем и виной. И директриса прекрасно понимала свою заместительницу.

Амелия всегда знала, что Констанс Хардбрум всегда была внушающей страх, и студенты считали что вся реальная власть в академии Кэкл принадлежит ей. Это был миф, успешно поддерживаемый учителями. На самом деле у Констанс Хардбрум и Амелии Кэкл сложились хорошие рабочие отношения. Мисс Хардбрум уважала пожилую женщину как умную и влиятельную ведьму и никогда даже не думала о конфронтации. Амелия же уважала и восхищалась мастерством Констанс, зная, что второго такого специалиста по зельям просто нет, и что она была очень заботливой женщиной, хотя и невероятно строгой. Мисс Кэкл всегда знала, что мисс Хардбрум была предана своим ученикам, но у нее также была привычка действовать подобно Хекети Метле. На самом деле, мисс Кэкл слышала о методах Метлы и до того, как Констанс вскрыла свою связь с ней. Сказать, что эти методы были варварскими — это ничего не сказать. Хекети помещала своих учеников в адские условия, чтобы проверить, достойны ли они ее внимания. Конечно, некоторые академии для ведьм едва не истязали студенток, учащихся там. И хотя со временем из них получались сильные, волевые девушки, у них тоже были свои недостатки.

Было неприемлемо подвергать опасности студенток, обучающихся летать на метле, или занимающихся в лаборатории зелий. Методы Метлы были очень близки к этому, в то время как Констанс пользовалась методом оскорбления учеников, хотя и сводила это до минимума. В школе Кэкл старались придерживаться более мягких методов, но все же объясняя, что магия — это серьезный и порой жестокий бизнес. Именно тогда в школу и поступила Милдред Хаббл. В отличие от девочек из магических семей, которые знали, чего ожидать от школы ведьм, Милдред не имела ни малейшего понятия, с чем ей придется столкнуться, и должна была разобраться во всем сама. В результате ее едва не исключили из школы, и лишь невероятная удача и проявившийся необычный талант позволили ей остаться.

Амелия знала, что девочка была талантлива не только в магии, но и в других вещах. Директриса видела это. Милдред была дружелюбна и очаровывала всех, кого встречала. Или почти всех. Амелия помнила, как девочка сдавала тест по полетам.. Она продолжала упорно заниматься не смотря на свой страх боязни высоты. Затем женщина вспомнила урок заклинаний, когда зашел разговор о страхах, и Милдред держала живого паука на своей руке, а остальные девочки буквально отшатнулись от нее. Это было удивительно. В то время как большинство девочек боялось маленького паучка — Милдред даже не вздрогнула.

Амелия помнила и несправедливое отношение Констанс к Милдред. Сама она, будучи начальницей, не имела фаворитов, но к сожалению, не все следовали этому правилу. У Констанс Хардбрум были любимчики. В прошлом это была Этель Хэллоу, в настоящем — Беладонна Вьюнок. Обе девочки были талантливы, Амелия признавала это. Но из них двоих, Этель, по крайней мере, понимала опасность временных порталов.

Мисс Кэкл удивлял тот факт, что Милдред оказывается, могла замечательно контролировать себя. Она никогда не видела девочку настолько сердитой, даже когда в прошлом ее сильно провоцировали.

Женщина посмотрела на пораженных и немного испуганных учителей и ободряюще улыбнулась им.

— Могу я поговорить с мисс Хардбрум наедине? Пожалуйста!

У Амелии перед ее сестрой было одно преимущество. В отличии от Агаты, она была истинным лидером и не нуждалась в обмане и угрозах, чтобы управлять коллективом. Улыбка и несколько добрых слов имели куда большую силу.

Как только учителя разошлись, мисс Кэкл усадила все еще неподвижную учительницу зельеварения в кресло и налила чашку чая. Присев на место, Амелия взяла свою кружку и слегка подогрела ее. Некоторое время две ведьмы молчали. Наконец Констанс нарушила тишину.

— Почему я это делаю, Амелия? Почему автоматически обвиняю таких девочек как Генриетта и Милдред?

— Я не уверена. Но пока я знаю одно. Пока Милдред находится в школе, Хетти лучше не беспокоить. Милдред вдруг появилась из ниоткуда, полностью копируя вашу особенность, что само по себе поразительно... Но этот ее нрав... — Амелия вздрогнула.

Мисс Хардбрум тоже содрогнулась. Она всегда гордилась своей способностью контролировать студентов. Дисциплина была превыше всего, и в этом Амелия с ней соглашалась. И как директриса, поддерживала авторитет учителей.

— Я всегда была несправедлива к таким девочкам, как Милдред? — тихо спросила мисс Хардбрум.

Амелия была ошеломлена услышав робкий тон, каким ее заместительница задала этот вопрос. На мгновение она задумалась, что лучше ответить, но тут же поняла, что Констанс хочет услышать правду. Она предпочитала неопровержимые факты обманам и робким оправданиям.

— Я думаю, что вы были очень строги с Милдред. Но с другой стороны, я тоже бывала такой время от времени. Вы помните тот случай, когда Милдред появилась в этой самой комнате посередине стола?

Констанс кивнула.

— Позже я установила, что она действительно не была виновата. Даже при том, что нарушила спокойствие и повредила скрипку Этель Хэллоу. Когда я вновь проигрывала этот инцидент в своей голове, то вспомнила шок и ужас на ее лице, от того, что она снова попала в беду. И я поняла это до того, как пригласила ее в свой кабинет.

Слова директрисы ошеломили Констанс.

— Тогда, почему вы наказывали ее?

Амелия запустила пальцы в волосы и на мгновение прикрыла глаза.

— Потому что, — ответила она, подчеркивая каждое слово, — я была сыта по горло ее объяснениями вроде "мне очень жаль, мисс Кэкл"! Я устала от нее. И кроме того, сюда собирался приехать отец Этель Хэллоу и еще больше усложнить мне жизнь. Милдред нужно было показать, что здравый смысл должен преобладать. Ей следовало закричать на репетиции мисс Бэт. Тогда бы ей помогли до того, как она упала, и сломала дорогой инструмент Этель Хэллоу.

— И у вас бы не возникло проблем с мистером Хэллоу, — понимающе добавила Констанс, когда ее начальница замолчала.

— Именно. Ведь насколько вы знаете, Хэллоу являются довольно влиятельной семьей, и отец Этель написал мне письмо задолго до того, как нога Этель ступила в эту школу, попросив относиться к Этель также, как и к любой другой ученице. С этим у меня проблем не было, так как я отношусь одинаково ко всем девочкам. Я пригласила ее сюда и показала это письмо, ясно дав понять, что ей не будет все сходить с рук только из-за ее семьи. Я сказала, что за проступки ее будут наказывать точно также, как и любую другую ученицу, и никаких исключений не будет. Год спустя он попросил о том же, в отношении Сибил, а теперь и в отношении Моны, хотя на мой взгляд в отношении них это было излишне. — Амелия сделала глоток чая, ненадолго задумавшись. — В случае с Милдред, мне казалось, что вы возненавидели ее с того самого момента, как увидели, хотя тогда вы еще не знали ее. Вы обвиняли ее в вещах, которые совершали другие люди, а она принимала это не протестуя, потому что знала, что вы не станете ее слушать.

Констанс рассмотрела ситуацию.

— И что же мне делать?

И снова Амелия была ошарашена. Обычно Констанс не спрашивала у нее советов.

— На вашем месте я оставила бы Милдред в покое, пока не пытаясь с ней разговаривать. Дайте ей время остыть.

* * *

А Милдред в это время находилась в той комнате, которую для нее выделили. Теперь, когда гнев прошел, а адреналин в крови улегся, она чувствовала себя виноватой из-за того, что наговорила мисс Хардбрум. Но она должна была сказать это.

Девочка вспомнила Беладонну Вьюнок. За то, что она назначила ей наказание, Милдред вины не испытывала. Она заслужила это, и вероятно, даже мисс Кэкл ничего не будет делать с этим.

Ее мысли снова вернулись к мисс Хардбрум и Милдред вновь почувствовала укол вины, за то, как обошлась с учительницей. Она не испытывала ненависти к Констанс Хардбрум, но эта женщина сама установила такие отношения. Когда Милдред впервые увидела ее, то сочла высокомерной особой, которой ужасно не нравится пребывание в школе Кэкл девочки, из немагической семьи.

Милдред никогда не мечтала стать ведьмой, и не подозревала о своем магическом даре, даже не смотря на все те удивительные вещи, которые происходили с ней, когда она росла. Мама говорила ей, что она особенная, но Милдред даже предположить не могла, что настолько. Она никогда не рассматривала себя как ведьму, летящую на метле, или творящую заклинания.

В дверь постучали.

Милдред села, думая, что это мисс Кэкл или мисс Хардбрум. Она никого не хотела видеть, тем более этих двоих. И если бы это действительно оказались они, она попросила бы оставить ее в покое. Но открыв дверь, она увидела перед собой Мону Хэллоу. Рыжая девочка с беспокойством смотрела на нее. Какое-то время девочки рассматривали друг друга, а потом Милдред шагнула в сторону, пропуская младшую ведьму.

— Ты о чем-то хотела поговорить, Мона?

Мона присела на стул, нервно заламывая руки.

— Да, я хотела поговорить с тобой, — сказала Мона, выпрямившись. — С тех пор, как ты появилась здесь, ты общалась с Хетти и Кресси, а со мной... Я нервирую тебя? После того, что случилось в лаборатории я бы хотела это знать.

Милдред немного ошеломленно посмотрела на девочку. В некоторой степени Мона напоминала ей Сибил, разве что не была плаксивым снобом, которого Милдред и ее подруги должны были выносить в течение четырех лет. Понимая, что зря причислила Мону к той же категории людей, что и Сибил, Милдред подошла к ней и присела рядом.

— Мона, у меня было немало историй, связанных с вашей семьей. И не все они были хорошими. Когда я встретила Этель, она ужасно важничала из-за своей семьи. Мы встретились в лесу, где я случайно отпустила ветку, которая сбила Этель с метлы. С этого и началась наша вражда. А потом я встретила твою вторую сестру. Когда я поздоровалась с ней, Сибил разрыдалась, крича о том, что я хочу посадить ее в темницу. Позже я и мои подруги обнаружили, что в наших комнатах кто-то копался и похитил кое-какие личные вещи. Оставленное ими послание помогло нам выяснить, что Сибил — сестра Этель. — Милдред глубоко вздохнула. — Позже выяснилось, что Этель рассказывала обо мне и моих друзьях всякие ужасы, а Сибил этому верила. Я никак не могла понять, почему Этель никак не повзрослеет и не оставит нас в покое. Она вела себя как маленькая. Я знаю, что у твоей сестры, как и у тебя, хороший интеллект, но были времена, когда Этель казалась слишком мелкой для него.

Мона слушала рассказ Милдред, и понимала, что у той есть серьезные причины держаться с ней более отстраненно, и в глубине души злилась на Этель.

А Милдред продолжила:

— Прости, я действительно мало общалась с тобой. Ничего личного. Просто Этель создала впечатление о вашей семье как о... кислятине.

Мона посмотрела на старшую девочку.

— Но я отношусь к Хетти вовсе не так, как моя сестра к тебе.

— Я знаю и рада, что вы дружите. Мне просто жаль, что твоя сестра так и не выросла. Мне кажется, ты прекрасный человек и у тебя нет ее снобских наклонностей. Ты не унижаешь людей вокруг и не требуешь к себе особого отношения. И ты понимаешь, что учителя должны относится к тебе также, как и ко всем остальным. — Закончив, Милдред опустила голову. — Прости, Мона.

Пару мгновений Мона смотрела на Милдред, а потом в порыве чувств обняла ее.

— Все хорошо.

* * *

Мисс Хардбрум сидела в лаборатории зелий, игнорируя все еще работающую Беладонну. Белокурая девочка попыталась протестовать, пока учительница не пригрозила посадить ее под арест до конца ее обучения в школе Кэкл. Теперь нахальная девчонка ворчала шепотом, но у мисс Хардбрум были другие проблемы. В ее голове все еще крутился разговор с директрисой.

Когда Милдред закончила школу, Констанс стало грустно. Раньше она думала, что когда Милдред наконец уйдет из школы, это принесет ей радость, но радости не было. Констанс наблюдала, как за годы своего обучения Милдред превращается из девочки, не способной управлять метлой даже для того, чтоб спасти свою жизнь и неспособной произнести простейшее заклинание, в сильную ведьму, превосходящую своими способностями даже Этель Хэллоу.

Год, когда Милдред стала старостой школы, стал особым годом. Тогда Милдред очень сильно изменилась. Она справилась с собственной магией и стала демонстрировать невероятные способности, такие, как например, появление из ниоткуда. Воспоминания о том, как она появилась перед Этель Хэллоу все еще шокировали. Этель тогда планировала убрать ее с должности старосты и самой занять это место. Ее злонамеренные планы вызвали отвращение даже у ее подружки — Друзиллы Пэддок, которая многое поняла за тот год.

Потом Этель оскорбила семью Милдред, и это заставило Констанс задуматься о том, что возможно, она совсем не знает Этель. Уже позже мисс Кэкл напомнила ей, что это была вторая кандидатка на должность старосты. Когда же об этом упомянули мисс Дрилл и мисс Кротчет, это было действительно противно. И обе эти учительницы, также, как и мисс Кэкл, симпатизировали Милдред. Но потом мисс Хардбрум стало еще хуже. Она как раз собиралась уназначить Этель взыскание, когда появление Милдред повергло ее в шок. Девочка была очень сердита. Конечно не так, как сегодня, но тем не менее, она как староста назначила Этель серьезное наказание. Которое та должна была выполнять в течение месяца. Этель довольно высокомерно сообщила мисс Хардбрум, что это была только шутка, надеясь, что учительница простит ее и это сойдет ей с рук, но не в этот раз... Констанс поддержала Милдред, и Этель устроила настоящую истерику.

В последний год Милдред показала себя как отличная староста и блестящая ученица. В прошлом девочка не демонстрировала особых способностей к обучению, но открытие ее таланта оживлять рисунки, как будто снял с нее некий блок, позволив развиваться и другим способностям Милдред. В зельеварении все было более-менее ровно. Хотя по сравнению с остальным, зелья все еще были ее слабым местом. С заклинаниями дело обстояло гораздо лучше. Чуть хуже было с пением и довольно неплохо с физкультурой.

Обязанности старосты сделали ее более уверенной, и Констанс знала, что Милдред немало удивила та поддержка, которую она получила от своей ужасной учительницы зельеварения.

Идеи, которые выдвигала Милдред и Джадо Велли были хорошо продуманы, и девочки проводили немало времени, работая над улучшением школы Кэкл.

Теперь же мисс Хардбрум жалела лишь о том, что она не может повернуть время вспять. Она лишь надеялась, что еще не слишком поздно для того, чтобы загладить свою вину.