Наугад (джен)

Подбирать свитки, беспорядочно валяющиеся возле разворошённой постели, представлялось бессмысленным: всё равно в них не было ничего полезного. Но Лон-Гор слишком любил порядок и не терпел разбросанных вещей.

Феи Стеллы не было, солнце поднималось над Изумрудным городом, на ветвях пышного куста, который рос возле самой беседки, блестели капли росы. Собрав свитки, Лон-Гор встревоженно потёр виски: всё подсказывало ему, что нужно возвращаться в лесной лагерь. Больше они со Стеллой ничего не смогут сделать, как проверить их безумную гипотезу? Косвенные подтверждения были, но экспериментальным путём ничего не решишь, когда речь идёт о магии, в которой и сама фея едва разобралась, а уж он сам… Перенял и так и не понял, как оно работает. Хотя, к чести своей, пытался.

Все записи он оставил в беседке, которая ещё хранила на себе следы магического преображения, и зашагал через сад, на ходу пристёгивая к поясу разрядившийся сканер. Голова так и гудела от мыслей: одна воля подавляет другую, та подавляет третью… Бороться со второй бесполезно, нужно удалить первоисточник. Это уже было похоже не на исследование, а на военный переворот, и Лон-Гору стало холодно. Ильсор боялся кровопролития, но в масштабах экспедиции его легче избежать, а как быть в масштабах Рамерии?

Он так задумался, что не расслышал шорох за спиной, а когда угодил в захват, было уже поздно.

— Не следишь за окружающим, витаешь в облаках, — радостно сообщил Кау-Рук, не спеша отпускать.

— Отстань! — возмутился придушенный Лон-Гор, пытаясь освободиться. — Нарываешься?

— Если только на тренировку.

Кау-Рук отпустил его, заглянул в лицо и присвистнул:

— Да ты спал вообще?

— Часа три, — признался Лон-Гор. — Стелла удалилась в свою страну, хочет проверить какие-то книги, которые нельзя выносить за её пределы. Ты точно не помнишь…

Помрачнев, Кау-Рук покачал головой:

— Не помню. Знаю, что умею, но как и откуда…

— Великий Гван-Ло поделился сакральным знанием со своим народом, — напомнил Лон-Гор, внимательно глядя на него.

— Но тогда он должен был лично встречаться с каждым, а я видел его вживую только один раз…

— И это был приём перед отлётом, — закончил Лон-Гор. — Что-то здесь не то, Кау.

— Хочешь сказать, что нас всех…

— Получается, что да. — Лон-Гор почувствовал, что начинает злиться. — А мы столько лет гордились тем, какие мы молодцы и как ловко всё провернули! Можешь налепить себе ещё один орден — за здравомыслие и несгибаемую волю.

Кау-Рук невесело усмехнулся.

— Но если мы все тоже под гипнозом, то почему на меня он не подействовал?

— Откуда же мне знать? Может, ты забыл посмотреть Гван-Ло в глаза?

Они помолчали, сказать им было нечего.

— Как теперь донести это всё до остальных? — задумчиво промолвил Кау-Рук. — Так, чтобы они поверили? Мне-то точно никто не поверит, тебе — не знаю, а вот…

Они переглянулись.

— Да… — промолвил Лон-Гор. — Кто же знал, что так выйдет. Мон-Со они хотя бы выслушают.

Сам Мон-Со нашёлся во дворе. Пропустить тренировку он не мог и теперь отжимался, а приближённая правителя, беллиорка Энни, сидела на крыльце и считала, внимательно следя за ним:

— Сто пятнадцать, сто шестнадцать…

— Мы отправляемся в Ранавир, — сказал Кау-Рук, и от неожиданности Мон-Со едва не упал животом на землю.

— Что? — спросил он, поднявшись. — Зачем?

— Мириться? — предположила Энни. Лон-Гор присмотрелся к ней внимательнее: судя по всему, она совершенно их не боялась, смотрела открыто, хотя не могла не знать, как опасны их взгляды.

— Мириться? — поперхнулся Мон-Со и с недоверием посмотрел на Кау-Рука. — С кем?

— Не мириться, — пояснил Лон-Гор, — а объяснить, что мы все пали жертвами коварного замысла.

— Не поверят, — отказался Мон-Со.

— Мне не поверят, а вам — вполне, — настаивал Кау-Рук. — Кто тут идеальный полковник, я, что ли?

— Вы же знаете, как моя эскадрилья… — начал Мон-Со.

— Вредный характер и непрофессионализм — разные вещи, — оборвал Лон-Гор, которому хотелось поскорее отправиться обратно в лес. Он думал про Эйгарда, который боялся спать, про Мевира, у которого был возможен рецидив, но больше всего беспокоился за Ильсора.

Раздалось хлопанье крыльев, и на перила крыльца опустилась большая чёрная взъерошенная птица.

— Это Кагги-Карр, — представила её Энни и протянула руку, чтобы погладить. Птица изящно поклонилась и сверкнула глазом, а потом открыла клюв.

— Пр-риветствую! — сказала она.

— Ой! — вырвалось у Мон-Со.

— Вы после говорящего льва ещё удивляетесь? — съехидничал Кау-Рук. — И вам доброе утро, уважаемая Кагги-Карр.

— Какие новости? — спросила Энни.

— Ильсор принял решение о повторной эвакуации, — важно проговорила птица. — В Р-ранавире всё спокойно, генерал страдает.

— Так ему и надо! — торжествующе сказала Энни. — Пусть подумает о своём поведении!

Лон-Гор едва сдержал улыбку. Всё у этой беллиорки было просто.

— Нам нужно уведомить Страшилу о том, что мы уходим, — сказал он. — Можно его увидеть?

— Конечно. — Энни одёрнула платье, посадила на плечо Кагги-Карр, которая ласково коснулась головой её щеки. — Пойдёмте, Страшила никогда не спит и не отвлекается на приём пищи. Говорит, это очень удобно.

Лон-Гору опять захотелось протереть глаза: они попали в какой-то фантастический мир, где страной управляла соломенная кукла, а среди её приближённых были куклы железные и деревянные, а ещё — дети. Он присматривался к Энни уже некоторое время и всё больше убеждался, что они напрасно считают её девушкой — перед ними ребёнок. Ребёнок, чей голос значим при принятии государственных решений. Кто же она такая и кто её спутник Тим?

— Страшила, мы к тебе! — объявила Энни, и её голос зазвенел в тронном зале. Правитель отложил книгу, которую перелистывал, и на его нарисованном лице расцвела улыбка.

— Рад вас видеть, — сказал он. Возле него на столе стояла самая совершенная система наблюдения, и на мониторе с высоты птичьего полёта был виден замок и лагерь рядом с ним.

— Благодарим вас за гостеприимство, — за всех сказал Лон-Гор, — но мы должны возвращаться. Я должен отправиться к арзакам, а Мон-Со принял решение вернуться в Ранавир и объяснить остальным, что произошло и почему теперь жить нужно иначе.

Он нарочно использовал слишком пафосные слова, чтобы быстрее убедить правителя. Плохо зная Страшилу, можно было предположить что угодно; политика — грязная вещь. Вот Ильсор доверял правителю, а Лон-Гор пока не мог себя заставить, хотя всё происходящее говорило о том, что опасности нет. Он понял, что подсознательно сравнивает Страшилу с Гван-Ло, и ужаснулся своим мыслям. С другой стороны, магия здесь являлась в самых разных вещах, и кто бы поручился за то, что у беллиорцев нет и гипноза? Что всё, что творился вокруг, не обман? Но Стелла не была обманом… Или была, только приснилась, а на самом деле…

— Разве Стелла не просила дождаться её? — удивился Страшила. — Задержитесь ещё на полдня, а потом мы снова попросим Ойххо…

Лон-Гор почувствовал едва ощутимое прикосновение к спине, словно кто-то провёл пальцем сверху вниз, и расшифровал: «Согласись, не спорь с правителем». Мон-Со и в голову бы не пришло прикоснуться к другому человеку без острой необходимости, значит, это Кау-Рука тоже мучили подозрения, что всё не таково, каким кажется.

— Нет, она не уточнила, когда вернётся, и ничего не просила, — сказал Лон-Гор. — Но, я думаю, полдня — это не так уж и много.

— Возможно, в своих книгах она найдёт ответ, — добавил Страшила. — Это в моих ничего нет, а Стелла гораздо более мудра и э-ру-ди-ро-ван-на.

Он вышел из-за стола и приблизился, переступая по паркету мягкими сапогами.

— Всё могло быть гораздо хуже, — сказал правитель. — И мы, признаться, уже готовились к худшему и мо-би-ли-зо-ва-ли все силы, чтобы вам противостоять.

Лон-Гор содрогнулся:

— И ваш великан — тоже часть этих сил?

— Не бойтесь, Тилли-Вилли добрый! — засмеялась Энни. — Просто лицо у него страшное.

Никому из них не хотелось проверять.

— Так вот, — продолжал Страшила, расхаживая туда-сюда, — это очень хорошо, что противостояние внутри вашего лагеря обошлось без крови и что дис-по-зи-ци-я так изменилась. Осталось ещё немного…

— Страшила вычитал, что лучший бой тот, который не состоялся, — вмешалась Энни. — И я так думаю, он прав.

Лон-Гор вспомнил, что у Энни всё просто, и не поверил.

— В последний момент может что-то произойти, что не вписывается в наши планы, — сказал он. Неужели правитель об этом не осведомлён?

— Наши цели сейчас — спрятать арзаков, а потом провести работу с менвитами, — не выдержал Кау-Рук. — Со вторым ваш огородник более-менее справляется, насколько я могу судить.

Его глаза так и горели, когда он смотрел на монитор: видно было, что ему не терпится познакомиться с четвёртым полковником, чтобы до конца оценить иронию судьбы. Мон-Со косился на монитор едва ли не с брезгливостью.

— Справляется, — подтвердил Страшила, и Лон-Гору опять не понравился его тон. Он сам знал, что всё нужно менять, снимать влияние гипноза, если оно было, переучивать и помогать, но в устах правителя всё звучало так, будто он не сомневается в том, что живых людей можно переделать так, как захочется. Да, он говорил о переделывании в правильную сторону, чтобы никому больше не вздумалось порабощать других, но не мог бы он говорить так и о создании солдат, послушных своей особе? Лон-Гор напомнил себе, что не следует слишком доверять Страшиле и его приближённым, что бы они ни говорили, и рассчитывать следует только на себя. Но, может, и разделять арзаков не стоит, это опасно?

Поговорив с правителем, он остановил Энни в коридоре недалеко от тронного зала, и махнул своим, показывая, что задержится. Энни смотрела снизу вверх с интересом, не пытаяясь прятать глаза.

— Скажите… — начал Лон-Гор и понял, что сам не знает, о чём хотел спросить. — Неужели вся Беллиора настолько прекрасна?

Энни прищурилась:

— А вы что, всё ещё хотите нас завоевать?

— Вовсе нет, — отказался Лон-Гор. — Но интересно, какова она…

Они немного побеседовали; для удобства Энни села на подоконник и с живостью рассказывала о том, какие на Беллиоре цветы, деревья, какие животные, как люди селятся в городах и деревнях. Постепенно Лон-Гор убеждался, что, хотя она и ребёнок, вытянуть из неё что-то важное так и не получится, зато сам он уже успел обмолвиться про Рамерию, того не желая.

Беллиора находилась на более низком уровне технического прогресса, но недооценивать её жителей не стоило.

Стеллы они не дождались. Раньше неё прилетела небольшая стремительная птичка с острыми крылышками.

— Срочное сообщение от Урфина! — прощебетала она человеческим языком. — Передаю со слов Гуамоко: «Генерал хочет собрать срочное совещание и требует своих полковников к себе. Обещает, что не станет их арестовывать».

Кто такой Гуамоко, Лон-Гор не знал и хотел спросить, но на последнем слове птичка запнулась, голосок её сел. Приближённый Страшилы Тим тут же поднёс птичке блюдце с водой, и та жадно припала к нему.

Вскоре Страшила сам собрал совещание.

— Я полагаю, что это ловушка! — встревоженно сказал он. — Генерал понял, что вы — наши союзники, и хочет лишить нас взаимной поддержки. Он схватит вас и запрёт где-нибудь…

— А мы их освободим! — с горячностью возразил Тим. Лон-Гор уже понял, что Тим ровесник Энни, и простил ему его горячность.

— Если нас запрут на корабле, то…

— Как же, на корабле, — фыркнул Кау-Рук. — Последние пароли у нас есть. Они просто лишат себя «Диавоны», и Баан-Ну не может этого не понимать.

Лон-Гор покосился на Мон-Со, который сидел, сцепив пальцы и уткнувшись взглядом в стол. Их сила могла обернуться и слабостью: дисциплина могла победить здравый смысл, и тогда Мон-Со предпочтёт подчиниться командованию, а не…

Словно почувствовав его изучающий взгляд, Мон-Со посмотрел в ответ, и Лон-Гор ощутил укол совести. Его товарищ изменился, и следовало это признать.

— Мы не можем решать за вас, можем только подсказать, — подвёл итог Фред. Уж его-то приходилось принимать всерьёз, он был взрослым. — Страшила, может, ты откроешь им некоторые секреты нашей… гм… местности?

Правитель задумался, и тут же его голова начала распухать и ощетинилась чем-то, больше всего похожим на иголки.

— Но какие? — переспросил он. — Что птицы и звери у нас разговаривают, вы знаете. В случае, если потребуется срочно что-то передать в Изумрудный город, обратитесь к любой птице. О нашей системе наблюдения вы тоже знаете, мы можем увидеть всё, что захотим, но только днём и на поверхности земли.

— Внимательно присматривайтесь к камушкам, — таинственно добавила Энни. — Они тоже могут вам помочь, если вдруг что.

— А этот ваш огородник? — спросил Кау-Рук. — С ним можно иметь дело?

— Как показала практика, да, — заговорил Страж Ворот Фарамант. — У него бурное прошлое, но сейчас, мне кажется, он на своём месте.

Лон-Гор покосился на монитор. Система слежения как бы в ответ на разговоры про огородника показала его самого. Он стоял перед генералом, протягивая ему какой-то небольшой предмет, едва видный на ладони. Баан-Ну едва смотрел и по виду был хмур и недоверчив.

— Ещё бы! — иронично заметил Тим. — Всегда любил командовать и рвался к власти, сколько от него было бед!

Лон-Гор это запомнил.

— Итак, — сказал Мон-Со, — мы пойдём к генералу, раз он приказывает. Раз ещё не было приказа о нашем увольнении, то мы должны подчиняться.

— Даже если он всё же решил с нами расправиться? — вспыхнул Кау-Рук.

— Во-первых, мы ему не позволим! — рассердилась Энни, хлопнув ладошкой по столу. — Мы друзей не бросаем! Во-вторых, мы вас обязательно спасём!

— В-третьих, вряд ли генерал действительно заманивает нас в ловушку, — подхватил Лон-Гор. — Да вы посмотрите, он же просто не знает, что ему делать! Столько событий и приключений — конечно, он растерян! И ни о каких расправиться речи и быть не может. Как он без нас собирается лететь назад?

— Это ты у нас незаменим, — фыркнул Мон-Со. — А я…

— Поговорим потом, — оборвал его Лон-Гор, снова кляня себя за то, что не удосужился как следует поработать с его психологическими блоками и комплексами, довольствовавшись тем, что Мон-Со научился их прятать получше.

— Прибыла фея Стелла! — объявил один из деревянных стражников, открыв дверь. Лон-Гор вскочил первым, соблюдая рамерийские нормы этикета и надеясь, что они не слишком отличаются от беллиорских. Кажется, не слишком.

Фея свалила на стол груду исписанных свитков, которые несла в руках; Лон-Гор узнал среди них и те, которые он оставил в беседке, и новые.

— Стелла! — радостно воскликнула Энни. — Вы узнали что-нибудь новое?

Стелла устало опиралась о стол.

— Ничего, — проговорила она. — Я обратилась даже к самым древним летописям.

— Мы уже знаем об истории создания этой страны, — разочарованно протянул Фред. — Но там не было ничего…

— Создания? — переспросил Лон-Гор. — Вы хотели сказать, завоевания кем-то и установлении владычества?

В тронном зале повисла тишина, беллиорцы только переглядывались.

— Сказать, что ли… — протянул Фред наконец.

— Что сказать? — не выдержал Кау-Рук, который так и навострил уши. Видимо, их хотели посвятить в самую главную тайну, но не решались.

— Наша страна — волшебная! — объявил правитель таким тоном, как будто бросался с головой в огонь.

— Э-э… — протянул Лон-Гор, в нерешительности глядя то на него, то на Стеллу. — Ну, мы заметили. Говорящие птицы и звери, монитор, который показывает всё, что захочешь… Стойте, вы хотите сказать, что остальная Беллиора…

— Самая обыкновенная, — закончила Энни. — Нет там ни фей, ни ходячих замков, ни драконов, ни живых пугал, ни дуболомов, ни чудесных овощей, и птицы и звери там не разговаривают. И эта страна — одна такая на всей планете. И люди о ней не подозревают, только моя сестра Элли попала сюда случайно, а потом и мы с Тимом…

Лон-Гор откинулся на спинку стула, пытаясь унять бьющееся сердце.

— Ну ты знал, где сесть! — прошипел рядом Мон-Со.

— Я-то что? — оправдывался Кау-Рук. — Вместе же решали. И потом, что бы с нами было, если бы мы прибеллиорились в другом месте?

Думать об этом не хотелось никому из них.

Вкратце им объяснили, как много лет назад великан Гуррикап создал Волшебную страну, окружив её для надёжности пустыней и Кругосветными горами, как наделил зверей и птиц речью и разумом, а людям даровал беззаботную и счастливую жизнь. Как он провёл поставшиеся годы в своём замке, а потом сгинул неведомо куда. Как потом в эту страну явились четыре феи, а ещё через много лет остались только две. Как…

— Да это чудо какое-то, — неверяще произнёс Лон-Гор. С научной точки зрения чудес и магии быть не могло, но, научившись гипнозу, он так больше не думал. — Может, и все счастливые совпадения — это тоже чудо? Почему Мон-Со оказался с нами, почему нашёлся подземный ход, почему мы разгадали Ильсора только здесь и приступили к решительным действиям…

— Мы с Виллиной однажды целых полвека вели диспут о том, обладает ли Волшебная страна своей волей или нет, — сказала Стелла, и Лон-Гор впервые задумался, сколько же ей лет на самом деле. Вопрос было неприлично задавать даме, и он мигом отмёл его.

— Но мы не смогли доказать, что эта воля действительно есть, — продолжала Стелла. — Возможно, что Волшебная страна всего лишь наиболее подходящим способом реализует наши желания. В этом свете задания, которые давал просителям Гудвин, — идея, с помощью которой мы затем провели Баан-Ну, — логически вытекающее поведение, направленное на то, чтобы желания осуществились. Просто для этого нужно делать хоть что-то, а обстоятельства сложатся наилучшим образом.

— Как это было с Элли в первый раз, — добавила Энни.

— Остаётся надеяться, что и для нас обстоятельства сложатся хорошо, — сказал Кау-Рук. — Так получается, нужно поскорее отправляться в Ранавир.

Лон-Гор с тоской поглядел на нежные сумерки за окном. В лесной лагерь он сегодня уже не попадёт, Эйгард будет мучиться кошмарами, Ригана опять не растормошат даже самые ласковые и настойчивые, а ведь там уже сборы идут полным ходом, Ильсор наверняка сбивается с ног… Хоть бы Айстан догадался ему плед принести, хоть бы Солдон вспомнил про таблетки для Ригана, хоть бы Мевир не отступился от Эйгарда!

В окно раздался отчаянный стук, и Тим распахнул раму. Прямо на стол упал комок перьев, едва ли не кверху лапами.

— Что случилось? — закричала Энни. Лон-Гор уже и сам сообразил, что произошло что-то из ряда вон. Опасность? Но какая?

— Менвит украл арзака! — в панике прочирикала птичка. — Они в вертолёте летят в лагерь!

У вскочившего было Лон-Гора подкосились ноги. Если кто-то выкрал Ильсора… Он почувствовал ничем не объяснимое, нерациональное желание убивать и тут же подавил его.

— Ящик-ящик, будь добренький, покажи нам похищенного арзака! — не своим голосом произнёс Страшила, обернувшись к волшебному монитору. Лон-Гор мог поручиться, что все остальные подумали о том же, что и он сам.

Монитор показал бледного Ригана, вжавшегося в кресло второго пилота и пристёгнутого ремнём безопасности так, что казалось, будто он привязан насильно и не сможет освободиться по своей воле.

— Ар-Лой, — бесстрастно произнёс Мон-Со. Равнодушный тон означал, что командир эскадрильи испытывает ярость, которую тщательно душит, и острое желание лично сорвать с подчинённого нашивки.

Взгляд Ригана не был пустым, в нём проскальзывал страх, и изредка он косился в сторону. Значит, Ар-Лой всё же не использовал гипноз, хоть это хорошо.

Пришедшая в себя птичка доложила: сойки в лесу увидели арзака, который шёл по тропе совсем один, всё удаляясь от лагеря, и решили проследить, чтобы с ним ничего не случилось. Арзак вышел на поле, где его уже ждал вертолёт.

Слушая её рассказ, Лон-Гор как наяву видел Ар-Лоя, который небрежно прислонялся к вертолёту и в ожидании поглядывал по сторонам, видел Ригана, который вышел на опушку, едва ли соображая, что делает, видел, как, не доходя до невозмутимого Ар-Лоя пары шагов, он опустился на колени в подсушенную знойным солнцем траву…

— Ещё один повод побывать в Ранавире, — спокойно произнёс Лон-Гор. — И всё выяснить.

Это следовало предусмотреть, а он не предусмотрел. Не подумал, что кому-то будет плохо на свободе до такой степени, что он не выдержит и предаст и себя, и остальных.

— Не спешите, — сказала потрясённая Стелла. — Дождитесь утра, вы должны подготовиться к разговору с генералом.

— Почему он так поступил? — едва не плача, спросила Энни.

— Потому что дурак, — грубо ответил Тим. — Вот и позвал этого… этого…

— Тим! — прикрикнул Фред.

— Но вы же заберёте его оттуда? — с надеждой обратилась Энни к Лон-Гору. — Пожалуйста, заберите! Его же там замучают!

Стелла приобняла её, она, конечно, понимала всё лучше, чем эта открытая и прямолинейная девочка.

— Нет, Энни, — мягко ответила она, спасая Лон-Гора от неприятных объяснений. — Если Риган сам не захочет, мы ничего не сможем сделать.

— Свободная воля, чтоб её! — выругался Кау-Рук и отвернулся от монитора. Ему было тошно, и Лон-Гор его понимал.

* * *

Донесения приходили едва ли не каждые полчаса. Кагги-Карр, сидя на подоконнике, принимала гонцов и отправляла на дежурство свежие силы, под окном стоял нескончаемый птичий гомон, Фарамант записывал время прибытия каждого гонца и сведения, которые он принёс. Волшебный ящик уже ничего не показывал в темноте, а Энни успокоилась только тогда, когда какая-то сова прилетела с донесением, что арзаки обнаружили пропажу, всё поняли и перебрались спать в другое место.

— Как там Ильсор? — с тревогой спрашивала она едва ли не у каждой птицы, но не смогла добиться ничего конкретного. Она понимала, что Ильсор должен быть очень расстроен и напуган… Хотя нет, напуган — это не про него! Ильсор гораздо смелее, чем можно подумать, он уже наверняка всё предусмотрел и больше не допустит того, чтобы арзаки убегали обратно в лапы своих мучителей!

Энни прошлась по дорожке. Свет восходящей луны подсвечивал верхушки подстриженных кустов, но ей не было страшно, она не боялась тёмных силуэтов и шорохов. Что может случиться в Изумрудном городе? Это в Ранавире страшно так, что она, наверное, не смогла бы и шагу ступить, если бы оказалась там. Она не боялась тех менвитов, которые перешли на правильную сторону, но как быть с теми, которые только и хотели опять кого-нибудь поработить? Даже её, пусть они и не знали о её существовании… Энни представила себя и Тима с пустыми глазами, и её передёрнуло. Наверняка заставят готовить еду, чистить им сапоги и всячески унижаться. Бр-р! Отвратительно, нечестно и несправедливо!

— Энни, ты хотела со мной поговорить? — раздался неподалёку голос Стеллы. Фея появилась из ниоткуда, а может, просто тихо пришла по посыпанной песком дорожке.

— Да. — Энни поправила подол платья, от волнения не зная, куда деть руки. — Стелла, я…

У неё перехватило дыхание. Множество вопросов теснилось у неё в голове, и в смятении она не знала, какой из них задать первым. Стелла помогла ей, увлекла в глубь сада, где обнаружилась лавочка, уютно спрятанная от посторонних глаз между кустов с удивительно пахнущими цветами, рассеянными по веткам.

— Ты встревожена, — заметила Стелла.

— Ещё бы, — вздохнула Энни и решилась: — Стелла, а любовь — это как? На что похоже?

Фея внимательно посмотрела на неё, когда она наклонила голову, в её причёске заблестели мелкие драгоценные камушки, и Энни ощутила лёгкий укол зависти.

— Любовь, Энни, это очень сложно и одновременно очень просто, — мягким тоном сказала Стелла. — Это значит, что тебя тянет к одному конкретному человеку. И что ты готова совершить какой угодно подвиг ради него…

— А если не готова? — прервала её Энни. — Если я боюсь?

Стелла вздохнула.

— Я не могу давать тебе советы, — сказала она. — Любовь ведь у каждого своя. У кого-то это ровное тёплое чувство, у кого-то — сравнимое с пожаром. Я видела много людей, которые любили друг друга… И все любили по-своему.

— А когда видишь его, и в груди становится тепло? — спросила Энни. — Когда в реальности он ещё прекраснее, чем…

— Чем в волшебном ящике? — с улыбкой закончила Стелла. Энни задела её улыбка, в ней почудилась снисходительность.

— Ты, может, считаешь, что, раз мне двенадцать лет, то у меня всё не по-настоящему? — заговорила она. — Понарошку? Но если это понарошку, то не знаю, как вы, взрослые, живёте, когда любите по-настоящему!

— Энни, дорогая, я вовсе так не считаю! — воскликнула Стелла. — Всё, что ты думаешь или чувствуешь, настоящее, как настоящая — эта страна! Вспомни генерала: ему ничего не угрожало, но он принёс себя в жертву, не зная, что хранитель не причинит ему вреда. С твоей точки зрения он глуп, с его…

— Ну его! — сердито отозвалась Энни. — Стелла, да я готова на край света бежать, только бы как-то помочь…

— Ты устала сидеть здесь и наблюдать, — согласилась Стелла. — Но прошу тебя, не делай глупостей. Не прошу, умоляю. Ты же фея, Энни, будь мудрее и сдержаннее. Необдуманный поступок может только навредить, и не только тебе.

Энни вздохнула, сложив руки на коленях.

— Ты права, — сказала она, — я устала ждать. Мы летели сюда, готовые вступить в бой, а на деле…

Они помолчали, кусты тихонько шуршали о своём, луна медленно поднималась всё выше и выше, и тёплая ночь окутывала их мягкой темнотой.

— Стелла, а ты когда-нибудь влюблялась? — спросила Энни.

— Несомненно, — с достоинством ответила фея. — Ну, я надеюсь, тебе стало полегче?

Энни вскочила:

— Прости, Стелла, я совсем забыла, что у тебя так много дел…

— Ничего, рада тебе помочь, — ласково ответила та. — Я должна идти, спасибо, что поделилась со мной.

Энни поняла, что ей действительно стало легче.

— Ну, не Фреду же говорить и не Тиму, — фыркнула она и спохватилась: — Стелла, а ты когда-нибудь делала глупости из-за того, что влюбилась?

Стелла помолчала, глядя куда-то ей за спину.

— Конечно, Энни, — ответила она. — Доброй ночи тебе.

— Доброй ночи, — отозвалась успокоенная Энни. Если даже могущественная фея делала глупости, то ей уж точно можно!

Стелла не исчезла, а прошла по дорожке ещё дальше в сад и скоро скрылась в темноте. Присмотревшись, Энни увидела, что за плотной изгородью кустов в беседке горит неяркий свет.