Коварство слизеринца и месть рыжей (гет)

Джинни пришла на Продвинутое Зельеварение заранее, надеясь, что Малфой тоже явится пораньше. Она даже немного расстроилась, когда поняла, что он ещё не пришёл. Джинни подошла к столу, за которым они обычно работали, села за него и вытащила учебник углублённого курса, готовясь к уроку. Она открыла книгу, и стих, написанный Малфоем, тут же попался ей на глаза, наверное, в сотый раз за день. Джинни понимала, что ведёт себя нелепо, но прежде никто и никогда не писал для неё стихов.

Она доделывала домашнее задание во время обеда и, вероятно, сунула листок в учебник по зельям до того, как отправиться в подземелья (она прочла стихотворение, как минимум, раз двадцать, пока дописывала эссе). Малфой наградил её своей привычной усмешкой во время обеда, когда Джинни взглянула в его сторону. Она не могла подойти к нему в Большом Зале, поскольку сидела с Гарри, Роном и Гермионой, а когда они отправились на уроки, Малфой уже ушёл.

Джинни опять слегка покраснела, читая стихотворение, пока не заставила себя убрать листок подальше насовсем, или хотя бы до тех пор, пока не останется наедине в своей комнате.

— Ты и не предполагала, что я настолько поэтичен, не так ли? — донеслось до её ушей. Джинни слегка вздрогнула от того, как близко он был, но быстро взяла себя в руки.

— Наверняка, ты постоянно пишешь подобные послания, — буркнула она, молясь про себя, чтобы он не заметил румянца на её щеках. — Уверена, это часть Стандартного Малфоевского Плана Соблазнения: отправить экзотические цветы, купить дорогие подарки, написать романтическое послание. Я же уже тебе говорила: я не заинтересована, — соврала Джинни. Она боялась посмотреть ему в глаза, опасаясь, что он видит её насквозь. Вместо этого Джинни сосредоточилась на том, чтобы сделать вид, что попросту листает свой конспект.

Драко занял место рядом с ней.

— Романтическое, да? — он ухмыльнулся. — Думаю, я приму это за комплимент. Можешь поверить, что это вообще-то моя первая попытка написать стихотворение?

— Нет, — тихо ответила она, по-прежнему не в силах посмотреть ему в глаза.

— Да, ты права, это, по правде говоря, моя вторая попытка. Первый мой стих был: «Жил-был человек из города Нантакет…»

— Думаю, я уже слышала его прежде, — перебила Джинни до того, как он успел закончить всем известную песенку.

— Да уж, представь себе моё разочарование, когда я обнаружил, что этот остроумный мотив принадлежит не мне, — он усмехнулся. — Таким образом, ты получила самое первое оригинальное творение Малфоя. Тебе стоит поставить его в рамочку, однажды ты сможешь получить за него гору галлеонов.

Джинни не смогла сдержать улыбку. Его тщеславие никогда не переставало её удивлять.

— Ладно уж, гений поэзии, поскольку совершенно очевидно, что именно ты его отправил, то могу задать тебе справедливый вопрос: как мне это снять? — она закатила рукав, демонстрируя браслет со спящим драконом-львом на своём запястье.

— Во-первых, я думаю, ты уже догадалась от кого подарок, как только получила его этим утром. Сомневаюсь, что Поттер обладает такими выдающимися талантам в поэзии и таким исключительным вкусом в украшениях, как я, — ответил он, подчёркнуто недовольно выплюнув имя Гарри. Джинни пришлось прикусить губу, чтобы не рассмеяться. Значит, сплетни о том, что Гарри — её тайный поклонник уже дошли и до Малфоя.

Он взял её руку и осторожно осмотрел браслет на её запястье. В тот момент, когда пальцы Драко коснулись её, Джинни почувствовала смутно знакомое волнение. Это чересчур отвлекало. Ей нужно заставить его сказать, как снять браслет, даже несмотря на то, что дракон, обвивший её запястье, выглядел просто фантастически.

— Во-вторых, — продолжил Малфой вкрадчиво, — на тебе он выглядит великолепно. Я хочу, чтобы ты его носила, и ни за что не скажу тебе, как его снять, по крайней мере, пока.

Джинни резко отдёрнула руку:

— Я же сказала тебе! Я… Я не заинтересована, — повторила она. К сожалению, на этот раз это прозвучало ещё менее убедительно, чем раньше.

— Тогда почему ты меня поцеловала? — спросил Драко с кривой улыбкой.

К счастью, профессор Снейп тотчас вошёл в класс, избавляя Джинни от необходимости отвечать на вопрос, который оставался загадкой даже для неё самой. Снейп сообщил, что все занятия, запланированные на следующую неделю, состоятся в Запретном лесу, где они должны будут наблюдать за разнообразием ингредиентов в их естественной среде.

— Все собираемся на окраине леса, — объявил профессор. — С собой приносить только волшебные палочки, учебники брать необязательно. Надеюсь, никто из вас не забудет.

Снейп продолжил лекцию, рассказывая, какое многообразие ингредиентов они смогут найти в Запретном лесу. Им предстояло изучить среду, в которой развиваются растения, и собрать необходимые для выбранного ими зелья компоненты.

— Вы обнаружите, что некоторые ингредиенты, растущие на одной территории, имеют тенденцию создавать основу для нескольких очень интересных зелий. Вдобавок, при правильной концентрации нескольких из них в природной среде они могут влиять друг на друга, создавая ещё более интригующие явления, — закончил Снейп вместе со звонком. Джинни быстро собрала свои вещи и выскользнула из класса прежде, чем Малфою удалось улучить момент, чтобы вернуться к прерванному разговору.

* * *

После тренировки по квиддичу Драко быстро принял душ и отправился в свою комнату. Он был взволнован, так как ему не терпелось проверить, будет ли браслет работать так, как он задумал.

Ведь он являлся частью Нашёптывателя Снов.

Драко случайно наткнулся на гладкий предмет овальной формы из обсидиана⁽¹⁾, расположенный на ровном куске чёрного мрамора, в «Приборах Слежения Худвинка⁽²⁾» — лавке в Лютном переулке, которая специализировалась исключительно на аппаратуре для шпионажа. Передатчик снов необходимо было установить на кого-то, и он должен был передавать изображение на поверхность обсидиана. Драко заинтриговали возможности магического прибора и проделки, которые тот мог помочь совершить, поэтому он приобрел устройство ещё летом забавы ради.

Малфой отправил сову Десиппио Худвинку — владельцу магазина, сообщив, что ему необходим передатчик снов в виде браслета дракона-льва. Традиционно глаза дракона изготовлялись из затемнённого стекла, но Драко попросил заменить его на волшебное вулканическое стекло, которое было связано посредством магии с обсидиановым устройство для просмотра. Малфой крайне удивился, что заказ был выполнен в течение трёх дней, хотя, возможно, повлиял тот факт, что сам браслет был из Обворожительных Украшений, созданный любимым ювелиром его матери, после чего украшение было доставлено прямо Худвинку для модификации.

Драко вытащил обсидиан из шкафа и уселся на кровать, готовясь произнести заклинание для активации связи. Устройство было очень умным, но, несмотря на это, требовало достаточной магической силы от волшебника, желающего получить изображение. Согласно инструкции Худвинка, он должен был максимально сконцентрироваться на объекте (что не составляло особого труда, поскольку он думал о Джинни практически постоянно) и произнести магическую формулу, активирующую Нашёптыватель Снов. Во избежание слишком сильного ментального давления, прибор был рекомендован к использованию в то время, когда объект спит для обеспечения лучшего считывания.

Драко знал, что Джинни не будет спать ещё какое-то время, но решил немного попрактиковаться. Он направил волшебную палочку на обсидиан и произнёс:

— Асписиум Спекто Сомниосус!

По стеклу заскользили зеленоватые отблески, превратившиеся в насыщенно-пурпурный свет. Он увидел очень размытые очертания фигур на пурпурном фоне. Драко удалось распознать отдельные предметы, такие как бладжер и стопка книг, но на картинке не было ни одного силуэта, принадлежавшего человеку. Изображение на стекле помутнело окончательно. Не оставалось никаких сомнений, что прибор совершенно бесполезен, когда источник не спит. Драко никогда не задумывался над тем, какое огромное количество мыслей молниеносно сменяют друг друга в голове бодрствующего человека. Он поднял палочку, чтобы произнести заклинание, дезактивирующее связь, вполне удовлетворённый тем, что Нашёптыватель Снов хотя бы работает, но вдруг на поверхности стекла промелькнуло размытое изображение лица с до боли знакомым шрамом в виде молнии на лбу.

— Куиесто Спектро! — пробормотал Драко, и картинка на стекле пропала.

Не было никакой логически обоснованной причины для этого, но Малфой почувствовал укол ревности, увидев лицо Поттера. Джинни должна была думать о нём, а не о Поттере. Огненные лилии были преподнесены с целью обеспечения того, что Джинни не сможет перестать думать о нём, как минимум, пока будет вдыхать их сладкий аромат.

Драко задумался, как много времени займет у неё выяснение того факта, что Огненные лилии также известны как аестусамори пассифлора, или, другими словами, цветок страсти. Пыльца этих растений являлась основным ингредиентом большинства любовных зелий.

* * *

Четыре часа спустя, когда было уже хорошо за полночь, Драко решил воспользоваться Нашёптывателем Снов ещё раз. Он по-прежнему был слегка раздосадован тем фактом, что, активировав прибор раньше времени, увидел лицо Поттера, так что с первой попытки получить картинку ему не удалось. Вулканическое стекло лишь вспыхнуло на миг зелёным, перед тем как погаснуть, снова вернувшись к чёрному цвету.

Драко очистил разум и сконцентрировался на образе Джинни ещё раз.

— Асписиум Спекто Сомниосус! — произнёс он, направляя палочку на обсидиан. На этот раз изображение из насыщенно-зелёного стало ярко-белым, освещая всю комнату. Гойл пошевелился во сне, а Блейз перевернулся на другой бок. Драко поспешно задернул полог вокруг своей кровати, чтобы никого больше не потревожить. На этот раз изображение на обсидиане выглядело не так, как прежде. Драко присмотрелся к стеклу и увидел очень чёткую картинку.

Белый свет был спровоцирован огромными пушистыми облаками, как если бы он заглянул в комнату, заполненную ватой. Драко наблюдал, как картинка слегка мерцала, словно он видел её глазами другого человека. А потом Малфой поймал себя на мысли, что так на самом деле и есть. Он видел сон глазами Джинни. На небольшом расстоянии он заметил змееподобное нечто, грациозно скользящее сквозь облака. Это нечто было огненно-красного цвета. В итоге, он разглядел, что это был дракон-лев, и на нём восседал наездник.

Дракон-лев взлетел в воздух, плавно приземлился, складывая крылья, и примостил голову на поверхность одного из облаков. Грива существа слегка колыхалась, словно от лёгкого ветерка, на его спине восседал всадник. Драко осознал, что это было изображение его самого, сжимающего в руках один из цветков Огненной лилии.

Было очень странно наблюдать за тем, как он протягивает цветок, словно бы самому себе, а потом предлагает руку, чтобы помочь спящему взобраться на дракона, но Малфой ликовал от одной лишь мысли, что Джинни видит сны только о нём.

Теперь он точно знал, что цветы сработали.

С точки зрения Джинни он наблюдал за тем, как ярко-красный дракон взмыл в воздух и воспарил в ночное небо, резко контрастирующее с облаками, в которых они были прежде. Он не мог ощущать сон так же, как Джинни, но даже просто просмотр был захватывающим сам по себе.

Дракон-лев то нырял в пушистые белоснежные облака, то взлетал вверх в звёздное небо. Он петлял и кружил, выделывая восьмёрки, а потом снова полетел вниз, принявшись вертеться по спирали. Неожиданно картинка потемнела. Она не исчезла полностью, просто стало темно. Изображение мелькающих облаков появилось ещё на миг и снова пропало. Драко догадался, что Джинни просто закрыла глаза во сне, погружаясь в ощущения. Ему жутко хотелось прочувствовать этот момент вместе с ней.

Следующей картинкой, которую он увидел, были серые глаза. Драко понадобилась пара секунд, чтобы осознать, что это были его собственные глаза, после чего он заметил, как взгляд Джинни переместился на его губы. К счастью, картинка снова потемнела, так как она, очевидно, опять закрыла глаза. Было очень странно видеть себя с другой стороны поцелуя, который, как он предположил, и происходил в данный момент.

Изображение на обсидиане оставалось тёмным ещё минуту или две, и Драко уже собрался произнести заклинание дезактивации, когда изображение на стекле снова приобрело ярко-пурпурный оттенок, такой же, какой он увидел, впервые попробовав использовать данное устройство.

Она проснулась.

Размытые фигуры вернулись, но на этот раз они были настолько не в фокусе, что он при всём желании, всё же не мог с точностью сказать, что они изображали. А потом всего три картинки появились на стекле: браслет, пара стихотворных строчек и почти чёткое изображение (по какой-то причине со стороны) того, как он целует Джинни Уизли.

Малфой улыбнулся и прошептал:

— Куиесто Спектро! — изображение на обсидиане полностью исчезло.

Драко обрадовался, что ни у кого нет Нашёптывателя Снов, связанного с ним самим, поскольку был уверен, что его собственные сны далеко не так невинны, чтобы их увидел кто-то ещё.

* * *

— Не суй свой нос в мои дела или я расскажу Гермионе об инциденте в туалете, Рональд Биллиус Уизли! — Джинни обычно никогда не опускалась до того, чтобы вспоминать об инциденте в туалете (особенно в присутствии девушки, которая без сомнения ему нравилась) или называть брата полным именем, за исключением тех редких случаев, когда была в бешенстве.

Рон заметил браслет во время тренировки по квиддичу и потребовал признаться, кто прислал ей все эти подарки.

— Если это кто-то из чёртовых слизеринцев, я прокляну его! — заявил он, сжимая в руке волшебную палочку.

— Ты ничего подобного не сделаешь! — закричала Джинни в ответ.

— Так значит, это и есть слизеринец! — его лицо стало ярко-красным, а глаза расширились, грозя вылезти из орбит.

— Я этого не говорила, — холодно заметила Джинни.

— Это должно быть этот придурок, Забини, не так ли? Ты ведёшь себя с ним чересчур дружелюбно в последнее время. Я видел, как вы двое сидели в библиотеке.

— Ох, Годрик Всемогущий, я не встречаюсь с Блейзом! Он вообще г… — она чуть было не сказала «гей», но успела закрыть рот до того, как выдала чужой секрет, —…гений зельеварения! Снейп приказал мне заниматься вместе с ним, чтобы получить превосходно по СОВам.

— Я не верю тебе! Ты мне чего-то не договариваешь!

— Я не договариваю тебе о многих вещах, дорогой братец, — заявила она резко. Джинни понимала, что он пытается быть хорошим старшим братом и защитить её ото всех отвратительных вещей или слизеринцев, но эта линия поведения малость устарела.

— Я отправлю маме сову.

Глаза Джинни сузились в ответ на эту угрозу.

— Тогда я отправляюсь на поиски Гермионы, — она опустила сжатые в кулаки руки вниз и стремительно развернулась на каблуках с твёрдым намерением унизить собственного брата.

— Подожди!

Джинни остановилась. Она знала, что он пытался взглянуть на ситуацию с её стороны.

— Не говори ничего Гермионе, пожалуйста?! — взмолился Рон.

— Ты собираешься писать маме?

— Джин, это неправильно! Все эти дорогие подарки означают лишь одно…

— Рон, я прекрасно знаю, какое значение ты этому придаёшь, и не могу поверить, что ты убеждён, что я способна влипнуть в нечто подобное. Возможно, если ты сам отправишь Гермионе подарок с романтическим подтекстом, отношения между вами сдвинутся с мёртвой точки.

— С чего ты взяла, что я этого хочу? — Рон попытался скрыть тот факт, что он без ума от своей лучшей подруги.

Джинни закатила глаза:

— Ладно, тогда ты уж точно не должен быть против, если я расскажу ей о том незначительном инциденте…

— Хорошо! Я не буду писать маме. Довольна?

— Нет, я хочу, чтобы ты перестал быть таким прилипалой. Я сама решаю и буду решать впредь, с кем мне встречаться, и тебя уж точно не касается, к какому факультету будет принадлежать мой избранник, тебе ясно?

— Прекрасно. Я не буду лезть в твою личную жизнь до тех самых пор, пока она не включает в себя слизеринцев.

— Думаю, Гермиона, скорее всего, в библиотеке в данный момент, — протянула Джинни, снова поворачиваясь, чтобы уйти. Затем она услышала тяжёлый вздох.

— Ладно, но даже не думай, что мне это понравится, — проворчал Рон сквозь стиснутые зубы.

— Я и не надеялась.

— Но если он рискнет сделать хоть что-то, что может тебя ранить, я прокляну его на ближайшую тысячу лет!

Джинни улыбнулась. Иногда синдром гиперопеки её брата оказывался полезен.

— Я предоставлю тебе официальное разрешение это сделать, как только подобная потребность возникнет.

Рон мягко ей улыбнулся:

— Слушай, Джин?..

— Что?

— Думаешь, Гермиона действительно оценит, если я подарю ей что-нибудь? — его щёки снова залил румянец.

— Она будет в восторге, уверяю тебя, — ответила она с озорной улыбкой.

Джинни заметила, как его лицо просияло.

— Думаю, мне действительно не стоит слишком переживать на счёт тебя. Знаешь, ты ведь можешь наколдовать очень сильный Летуче-Мышиный Сглаз, и с этими Чарами Целомудрия, которые на тебя наложила мама, думаю, ни один парень не сможет выжить, попробовав что-то с тобой сделать, — он хохотнул.

— Мама сделала что?

— Мне пора, Джин! Увидимся позже! — поспешно выпалил он, пролезая через портрет и оставляя её одну в полнейшем недоумении.

1) Обсидиа́н — магматическая горная порода, состоящая из вулканического стекла при содержании воды не более 1%. Кроме всего прочего, используется как сырьё для изготовления тёмного стекла.

Вернуться к тексту

2) Худвинк (англ. Hoodwink) — примечательно, что фамилия владельца лавки буквально переводится как «шарлатанствовать, поймать с поличным».

Вернуться к тексту