Коварство слизеринца и месть рыжей (гет)

Проблематичность комнаты заключалась в том, что, помимо заглушающих чар вокруг них, только гобелен отделял саму комнату от коридора на четвёртом этаже. Так что любой непонятный звук мог породить у случайно зашедшего в этот коридор студента или преподавателя некоторые подозрения. Драко обычно произносил заглушающее заклинание, действующее на протяжении всего времени их пребывания в комнате, но Джинни настаивала, что для их полной безопасности следует вести себя как можно тише, пока они там находятся. Малфой даже рассмеялся в ответ на её предложение использовать время, которое проводят в этой учебной комнате, в действительно учебных целях.

В тот вечер, когда они назначили здесь очередную встречу, Джинни с удобством расположилась на диване и отправила Ою с запиской к Драко. Как только он явился, держа в руках книги, то попросил её подвинуться, чтобы он мог устроиться рядом. Поначалу Джинни запротестовала (тем не менее, подвигаясь), и Драко уселся возле неё, притянув к себе для быстрого поцелуя до того, как позволить ей снова устроиться поудобнее.

Джинни положила голову ему на колени и в который раз удивилась тому, насколько по странному комфортно чувствовала себя рядом с ним. Драко, как и всегда, принялся играть с её волосами, словно только это и делал всю свою жизнь, так, что это уже вошло в привычку. Джинни обожала, когда он запускал пальцы в её волосы, она и подумать не могла, что Малфой окажется тем, кто так беспечно будет демонстрировать свою привязанность. То, как Драко смотрел на неё с неизменной игривой улыбкой на губах и как держал её за руку, когда никто не видел (и даже когда они находились на виду, и Джинни приходилось почти с сожалением отнимать свою ладонь, чтобы не выдать их общий секрет. Каждый раз он награждал её озорной улыбкой, будто играл в игру и намеренно пытался попасться), каждый раз такое поведение заставало её врасплох. Однако с каждым разом это нравилось Джинни всё больше.

Неужели всего неделя прошла с того дня, когда Драко вручил ей своё кольцо? Джинни не переставала удивляться, как такое вообще возможно. На протяжении нескольких недель они только то и делали, что безостановочно целовались, оказавшись наедине, но, как только Драко отдал ей кольцо, их отношения заметно изменились. Стали для обоих чем-то важным.

Джинни не замечала этого до тех пор, пока как-то вечером в комнате не осознала, что они целовались за день всего дважды: как только он пришёл и когда уходил, Драко подарил ей короткий, но сладкий поцелуй на ночь.

На самом деле на протяжении всей недели они каждый вечер проводили вместе, но лишь однажды не отвлекаясь ни на что, кроме поцелуев. Во все другие вечера они делали уроки и говорили. И говорили. И снова говорили. Джинни должно было встревожить то, сколько общего у неё с человеком, прежде известным ей как Король Хорёк и Сын-Пожирателя-Смерти. Но она искренне смеялась над нелепыми историями о том, как нелегко расти под присмотром домовых эльфов. Как и положено Малфою, Драко в пятилетнем возрасте закатил грандиозную истерику, заставив троих домовых эльфов, приглядывающих за ним, кружить высоко в воздухе вокруг него, сталкиваясь головами, пока миссис Малфой не заметила этого и не отругала его.

— Какой негодник! — воскликнула Джинни, отсмеявшись.

— Ничего подобного. Я хотел шоколадную лягушку, а они не соглашались дать мне хоть одну, — заявил Драко. — Так что я решил преподать им урок.

Джинни хмыкнула:

— Ты не можешь всегда получать то, что хочешь, знаешь ли.

— Я получаю. Добби принёс мне шоколадную лягушку, как только за моей матерью закрылась дверь. Он до ужаса боялся высоты.

— События не могут всегда развиваться только по твоему сценарию, — Джинни не смогла скрыть сомнения в голосе.

— Могут, — выдал Драко, ни секунды не колеблясь. — Малфои всегда получают то, что хотят.

— Я в это не верю.

— Я же получил тебя, не так ли? — заявил он с традиционной коварной ухмылкой на лице.

Джинни жутко хотелось оспорить это заявление, но по факту оно было правдой. Она ведь действительно в итоге оказалась вместе с ним, поэтому Джинни решила зайти с другой стороны:

— Но ты же так и не превзошёл Гарри в квиддиче, разве это не пример того, чего ты страстно желал, но не получил?

Лицо Драко тут же помрачнело, и Джинни почти пожалела о своих словах. Почти. Ей по-прежнему доставляло странное удовольствие дразнить его.

— Я одержу над ним победу, совсем скоро, — сообщил Малфой голосом, полным решимости.

— Например, завтра? — уточнила Джинни, ощущая что-то вроде злорадного веселья.

Драко одарил её таким взглядом, словно догадывался, что она что-то задумала.

— Именно, завтра.

— Готов побиться об заклад? — в её голосе звучала чистая невинность, заставившая Драко тут же убедиться, что ситуация не предвещает ничего хорошего.

— И на что конкретно ты предлагаешь поспорить? — уточнил он, заинтригованный тем, что Джинни рискнула предложить очередное пари. Он был практически удивлён, учитывая, что предыдущий их спор она проиграла, хоть проигрыш и не оказался слишком обременительным для неё.

— Если Гарри поймает снитч, как это обычно бывает, а ты проиграешь, ты пожмешь ему руку и поздравишь его с тем, что он лучший ловец, — заявила Джинни.

— С ума сошла? Я не собираюсь его поздравлять, — возмутился Драко, его лицо выражало крайнюю степень недовольства.

Джинни подначивала его. О да, она обожала выводить его из себя. Откровенно говоря, это заставляло её чувствовать, словно ей наконец удавалось хоть немного отыграться на нём. Вероятно, тот факт, что он ей нравился, не мешал свершению небольшой мести.

— Значит, ты готов признать, что на самом деле события не всегда развиваются так, как тебе бы того хотелось, и, следовательно, Гарри обыграет тебя и завтра, ведь ты знаешь, что он лучший ловец? Я, например, всегда это знала, — протянула Джинни беззаботно. Её целью было довести Малфоя до белого каления, и она в этом определённо преуспела. Гарри всегда был больной темой для него. Джинни знала, что Драко её к нему ревнует, и вероятно не следовало прибегать к такому опасному трюку, но... она действительно не могла удержаться.

— Ты же моя девушка.

— И что с того? — спросила она невозмутимо, прекрасно понимая, что он имел в виду то, что Джинни нарочно вредничает.

— Думаю, ты ведёшь себя слегка неподобающе, — Драко это очевидно знатно раздражало.

— Ну, он действительно лучший ловец.

— Нет, он не лучший! Но даже если бы и так, ты должна быть на моей стороне. Ты должна уверять меня, что у меня обязательно получится его обыграть. Участливость и поддержка однозначно тебе чужды, — он скривился, хотя Джинни могла поклясться, что слышала насмешку в его голосе.

— Во-первых, никто не говорил, что, согласившись стать твоей девушкой, я неожиданно стану льстить тебе и выражать неискренние восторги на твой счёт. Я не собираюсь целовать землю, по которой ты ступал, мой дорогой Казанова. А, во-вторых, если ты так уверен в собственных талантах, почему тогда не согласен на пари?

— Ладно, давай поспорим, но, если выиграю я, тебе придётся признаться перед всей школой, что ты моя девушка, — Драко усмехнулся, даже несмотря на горечь, сквозившую в его голосе.

Джинни на секунду задумалась. Ей было прекрасно известно, что Малфой довольно хорош как ловец, даже по сравнению с Гарри. Она до сих пор не готова была информировать всю школу о том, что поддалась на чары Драко Малфоя. Ведь кроме её друзей, которые были уверены, что Джинни пылает к нему лютой ненавистью и мечтает проклясть попротивнее, все остальные студенты Хогвартса решат, что она просто оказалась для него очередным завоеванием. А если эта информация не станет достоянием общественности (а Джинни надеялась, что так оно и будет), тогда ей не придётся выслушивать ото всех и каждого умозаключения о том, что она и так знает. О том, как она сглупила, поддавшись его очарованию. Конечно, половина женского населения Хогвартса, вероятно, не станет винить её за это, но Джинни всегда гордилась своей способностью принимать разумные решения. Очевидно, согласиться стать девушкой Драко Малфоя не было одним из самых разумных её выборов. Это был скорее момент слабости (как и практически все моменты, так или иначе связанные с Драко, и Джинни по-прежнему ругала себя за неспособность избежать этого), ведь в итоге она поддалась.

Она просто собиралась убедиться, что ему не удастся выиграть и на этот раз.

— Если ты вдруг забыл, я играю за Гриффиндор.

— Мне кажется, или ты опасаешься, что я действительно обладаю недюжинным талантом? — горечь в его голосе сменило самодовольство.

— Я никогда и не говорила, что у тебя нет таланта. Но даже не надейся, что я буду нежничать с тобой лишь потому, что ты мой парень, — Джинни не покидало чувство, что пари могло оказаться не самой лучшей идеей.

— Я на это и не рассчитывал. Я уже говорил тебе, мне интересно посмотреть, на что ты способна на настоящей метле. Именно поэтому я подарил тебе Пегасус. Однако я по-прежнему собираюсь одержать победу. Не могу дождаться того великолепного момента, как увижу шокированные лица окружающих, когда ты расскажешь всем наш маленький грязный секрет, — в этот момент Джинни окончательно уверилась в том, что пари было очень, очень плохой идеей.

— Почему ты так настойчиво ищешь повод оповестить всех о том, что я твоя девушка? Ты действительно считаешь необходимым, чтобы каждый узнал, что я сглупила, не устояв перед небезызвестными малфоевскими чарами?

— Да. А ещё мне бы хотелось целовать тебя на людях. Игры в тайну щекочут нервы лишь первое время, знаешь ли.

— Тебе уже наскучило? — ворчливо отозвалась Джинни.

— Нисколечко. Ты определённо самая интересная из девушек, которых я когда-либо встречал, — Драко сделал паузу, а потом добавил: — И однозначно самая упрямая.

— Ладно, — произнесла Джинни, возвращая ему усмешку, — стоит отдать тебе должное за твою настойчивость. Зачастую практически невозможно изменить мнение женщины из рода Уизли, если уж она что-то для себя решила.

— В таком случае, я принимаю условия пари.

Драко притянул её ближе к себе, заключая в свои объятия, и плутовато ухмыльнулся. Каким-то непостижимым образом у Джинни возникло чувство, что ему снова удалось повернуть ситуацию в свою пользу. Но она лишь вздохнула, с наслаждением тая в его близости.

* * *

— Это полнейшее и гнуснейшее дерьмо, Блейз, и ты прекрасно об этом знаешь! — вскричал Колин, поразив всех несвойственной ему злостью.

После короткого, но вполне удовлетворительного сеанса поцелуев, Джинни и Драко решили проверить, согласятся ли Блейз и Колин стать свидетелями их спора. Они и не предполагали, что застанут друзей в момент ссоры, скорее рассчитывали, что увидят их целующимися. Колин и Блейз ладили слишком хорошо, чтобы Джинни или Драко могли хотя бы предположить, что они способны закатить друг другу такой скандал.

Они не успели даже подойти к входу в Башню Путешествий, как увидели Колина, застывшего в дверях.

— Что здесь происходит? — прямо спросил Драко.

Колин выглядел слишком разъярённым, чтобы внятно ответить, он просто уничижительно глянул в их сторону.

— Ты ведёшь себя безрассудно, Колин, — заявил Блейз, подходя ближе к двери, он выглядел очень взволнованным, но куда более собранным, по сравнению с Криви.

— Это я веду себя безрассудно? По-моему, у меня есть полное право так себя вести после твоего долбанного комментария! Мне-то казалось, я могу поделиться с тобой всем, не опасаясь, что эта информация вскоре будет использована против меня, буквально брошена мне в лицо, — выкрикнул он, резко развернувшись, и начал спускаться по ступеням, соединяющим вход в башню и коридор.

— Колин, подожди... — но было уже слишком поздно. Блейз хотел было броситься вслед за ним, но Джинни преградила ему путь.

— Дай ему немного времени прийти в себя и остыть, — промолвила она мягко.

— Грёбаный ад! — прокричал Блейз, яростно ударив кулаком по двери, что заставило Джинни и Драко вздрогнуть от неожиданности. Скрючившись от боли в руке, Забини сжал зубы и, прижав руку к себе, стал потирать ушибленные костяшки пальцев. — Я не это имел в виду, Джин, — пробормотал он упавшим голосом, из которого исчезла вся продемонстрированная секунду назад злость. Он выглядел опечаленным. — Попроси его вернуться. Скажи ему, что мне жаль. Я не это имел в виду! Я... Чёрт!

— Поверь мне, — продолжила Джинни мягким сочувствующим тоном. — Лучше дать ему время остыть и прийти в себя. Что произошло?

Блейз вернулся обратно в башню, где посреди безлюдной пустыни была установлена большая палатка. На её полотняном полу валялось множество пёстрых подушек. Рядом стояла открытая корзинка для пикника, половина содержимого которой была уже съедена. Не оставалось сомнений, что до определённого момента Колин и Блейз вполне весело проводили время.

Забини упал на гору подушек и раздосадовано простонал.

Драко струсил песок с нескольких валяющихся неподалёку подушек и устроился рядом.

— Думаю, ты опять воспринимаешь ситуацию куда более драматично, чем есть на самом деле, Забини, — сообщил он другу и закинул в рот несколько виноградинок. Блейз взглянул на него исподлобья.

— Не начинай опять, Малфой.

Драко закатил глаза, а Джинни тоже посмотрела на него пристально.

— Ладно, Казанова. Если ты собираешься вести себя как придурок в отношении этого происшествия, почему бы тебе не уйти и не позволить мне поговорить с Блейзом, — пожурила она его.

Драко обворожительно ей улыбнулся.

— Это и есть причина, по которой ты навсегда останешься гриффиндоркой. Ты так печёшься о чувствах других людей. Забавно, что ты можешь бросаться из одной крайности в другую буквально в считанные минуты, — в его словах не звучала горечь, и вообще они были сказаны в позитивном ключе, но Джинни неожиданно почувствовала себя двуличной. Драко продолжил: — Он действительно склонен к чрезмерному драматизму. Поверь мне, лучше оставить его наедине с надуманной трагедией, пока он не осознает, что на самом деле это не такая уж и трагедия.

Блейз нахмурился, глядя на него. Джинни сделала то же самое.

— Помнится мне, не так давно один мой друг, — начал Блейз, указывая на Драко, — и сам чрезмерно драматизировал в отношении…

— Ладно, — перебил его Малфой, явно испугавшись, что его истинные порывы будут раскрыты. — Поделись с нами деталями развернувшейся тут десять минут назад драмы.

Уголок губ Джинни приподнялся, пока она наблюдала, как выражение подчёркнутого безразличия появляется на лице Драко. Как он мог быть таким придурком, при этом умудряясь всё сильнее нравиться ей? Она мысленно выдохнула с облегчением, когда Блейз начал рассказывать свою историю.

— Я даже не уверен до конца, что именно произошло. Мы разговаривали о Гарри-Чёртовом-Поттере, а в следующий момент, что я помню, мы уже ругались.

Драко усмехнулся, Джинни помрачнела.

Забини продолжил свой рассказ о том, что Колин долгое время был влюблен в Гарри Поттера. Это совершенно не удивило ни Драко, ни Джинни. Они уже не раз обсуждали лучший способ признаться во всём окружающим, а Колин в какой-то момент попросту устал скрываться. По школе и так вовсю ходили сплетни о том, что он самый преданный фанат Гарри, и однажды Колин решил перестать отрицать тот факт, что он был по уши влюблён в Мальчика-Который-Выжил. Сплетни ширились с неимоверной скоростью, и как-то раз его спросили прямо, является ли он геем, а Колин спокойно подтвердил это предположение. Его родители и брат уже знали о его нетрадиционной ориентации, а имея такую лучшую подругу как Джинни, Колин чувствовал собственную уверенность в том, что сможет справиться с любыми проблемами, к которым могла привести такая нелицеприятная для многих правда. Гарри поначалу не мог это принять, но Колин объяснил ему, что понимает, что Гарри не гей, и из-за этого у них нет ни единого шанса быть вместе. Хотя, если бы Гарри когда-то решил поменять своё мнение…

Блейз сказал Колину, что в ближайшее время не собирается открываться общественности. Криви же выразил своё желание быть вместе с человеком, отношения с которым ему не пришлось бы постоянно скрывать. Забини воспринял эти слова как угрозу, и Колин постарался объяснить, что он не пытался заставить Блейза признаться публично в своей ориентации, а лишь хотел подтолкнуть его к необходимости задуматься над этим.

— Я запаниковал. Мы вместе лишь с начала семестра, а он уже заявляет о том, чтобы я рассказал об этом всему миру! Мне понадобилась уйма времени, чтобы хотя бы принять свою ориентацию, а теперь он требует подумать о следующем шаге. И что же мне надо было сделать! — воскликнул Забини в отчаянии.

— Видишь, я же говорил, что он просто всё слишком драматизирует, — заключил Драко, и Блейз испепелил его тяжелым взглядом.

Джинни проигнорировала опрометчивое умозаключение Малфоя. Она чувствовала, что просто обязана помочь этим двоим преодолеть все трудности сложившейся ситуации, хотя и осознавала всю её иронию.

— И что ты сделал?

— Я сказал ему… Это было ужасно глупо с моей стороны, я знаю… но… Я чувствовал, словно он принуждает меня! Словно он ставит мне ультиматум.

— Ближе к делу, Блейз, — проворчал Драко нетерпеливо. — Что такого ты мог сказать ему, чтобы гарантированно спровоцировать этот невероятный спектакль, который вы двое здесь устроили?

— Я сказал, что если ему нужен зеленоглазый брюнет, гарцующий вокруг с ним под ручку, то ему стоит пойти и убедить Гарри-Долбанного-Поттера стать его публичным парнем, как он всегда и мечтал, и позволить мне оставаться в тени, где мне вполне комфортно. Я такой дурак!

Джинни открыла было рот, чтобы произнести что-то ободряющее, но Драко опередил её с комментарием:

— Да уж, ты действительно придурок, — заявил он твёрдо. Джинни потеряла дар речи. — Во-первых, это довольно мелкая ссора, и я думаю, Криви как-нибудь переживёт твои глупые замашки. А, во-вторых, почему ты так ревнуешь его к Гарри Чтоб-Его-Гиппогриф-Сожрал Поттеру.

— Чья бы корова мычала, — хмыкнула тихо Джинни.

— Именно. И поэтому мои загонщики размажут его по полю в завтрашнем матче, — добавил Драко с презрением. Джинни уже хотела бросить что-нибудь эдакое в ответ, но Малфой тут же продолжил: — Но это к делу не относится. Он действительно тебе нравится?

Джинни с трудом верилось, что Драко на самом деле пытается дать своему другу дельный совет в личной жизни.

Блейз тяжело вздохнул:

— Думаю, всё гораздо серьёзнее. Я думаю, что люблю его.

Драко закатил глаза.

— Великолепно, — проворчал он без энтузиазма. — Всё, что тебе надо сделать, это какой-нибудь романтичный жест, чтобы признаться ему в этом. Чрезвычайно переходящие границы разумного извинения почти гарантируют успех, — закончил он, взглянул на Джинни, и задорно подмигнул ей.

Та снова хотела было что-то добавить, но Блейз воскликнул:

— Ты прав! Я могу всё исправить… Он не может окончательно возненавидеть меня, — закончил он, обращаясь скорее к самому себе.

— А даже если он и возненавидит, всегда можно прибегнуть к Империусу, — пожал плечами Драко, как только Блейз покинул Башню. Никто из них понятия не имел, что именно Забини собирается предпринять, чтобы исправить сложившуюся ситуацию. Джинни же по-прежнему пыталась принять тот факт, что стала свидетелем сцены, где Драко убеждает своего друга бороться за Колина до конца.

Малфой не переставал удивлять её этими мелкими чудачествами, которые она уж никак от него не ожидала. Он делал практически невозможной необходимость постоянно вспоминать, по какой именно причине Джинни вообще его когда-то ненавидела.

* * *

На следующий день Джинни провела свой обычный ритуал по уходу за метлой и надела алую с золотым квиддичную форму. Поскольку это была первая игра сезона, Джинни заметно нервничала, но по большей мере из-за того, что ввязалась в пари, зависящее от исхода сегодняшнего мачта. Она переживала, сможет ли доказать свои способности как загонщика, и не переставала ловить себя на мысли, что ей просто-таки необходимо доказать их прежде всего Драко.

Когда Джинни перепроверяла свою квиддичную экипировку, появился Рон в сопровождении Гарри.

— Так за какую команду он собирается болеть? — спросил брат в попытке казаться дружелюбным.

— Что прости? — переспросила Джинни, понятия не имея, о чём он вообще говорит.

— Блейз. Разве он не будет следить за игрой? Я подумал, ему будет довольно сложно выбрать команду, за которую болеть, ну, знаешь… Хотя я сомневаюсь, что ему хватит смелости поддерживать свою девушку из Гриффиндора. Можешь представить, как бы они стали над ним насмехаться? — хмыкнул он, толкая Гарри локтем в бок.

— Хм… ну да, — промямлила Джинни, чувствуя лёгкую тошноту.

— Но тебе лучше не давать им спуску, хоть он и со Слизерина, — предупредил её Рон.

Джинни вновь слегка занервничала.

— Можно подумать, я готова намеренно слить игру лишь потому, что мой парень учится на Слизерине, — она поверить не могла, что её брату вообще нечто подобное пришло в голову.

— Ну, ты же знаешь, какими коварными бывают слизеринцы. Вероятно, пытаются найти выгоду в любом…

— Рон, — перебила его Джинни. — Давай больше никогда не будем поднимать эту тему снова. У нас есть дела поважнее, например, надрать зад команде Слизерина.

Рон и Гарри заулыбались.

— Верно подмечено! И ты можешь запустить ещё один бладжер Хорьку прямо в живот! И на этот раз мы сполна насладимся этим зрелищем, — заключил Гарри воодушевлённо.

На один короткий миг Джинни задумалась о том, чтобы проиграть матч лишь для того, чтобы Драко не пришлось поздравлять Гарри. Но это был лишь один короткий миг.

Она кивнула и сделала глубокий вдох, когда услышала призыв командам собраться.

— Значит так, ребята, это первая игра сезона, — начал Гарри, слегка нервничая. Это была также его первая игра в качестве капитана команды и первая речь-напутствие перед матчем. Но когда он продолжил, Джинни почувствовала, что её волнение растаяло, остались лишь сила и стремление во что бы то ни стало выиграть этот матч. Она просто обязана была это сделать.