Исход земной цивилизации. Апокалипсис (гет)

Смерть Нинурты едва ли можно было назвать запоминающейся. Всего лишь неверно выбранный истребитель эскадрона Галактика, птица, спасшая жизнь миллионам жителей Бад-Тибира, истребитель, в честь которого позднее будет установлен памятник в самом сердце столицы мира. Второе Анкийское Восстание, случившееся менее чем через год после первого, было словно вспышка, и хотя без жертв не обошлось, их количество оказалось несравнимо меньше, чем в прошлый раз. Всего лишь пару часов длилась эта битва, прежде чем в эфир каждого нибируанского пилота, каждого патруля, каждого коммуникатора и рации ворвалось сообщение, что их царь мертв. Они были вынуждены сложить оружие.

Ишкур, брат Сина и Нинурты, глава Восточного Альянса, находясь на Нибиру, в это время просто спал, и не подозревая о смене власти. Вдовствующая царица поднялась с кровати под вой сирен. Испуганно сдёрнув с лица маску для сна, она слушала приближающийся топот нескольких пар ног. Евнух и личный стражник без предупреждения ворвалась в покои Нинхурсаг, не доложив о своем визите.

— Что происходит? Сейчас же отвечайте! — воскликнула она, скинув с ног одеяло и вскочив с кровати.

— Ваша Светлость, Сунгак окружен биониками. Они транслируют сообщение, просят сложить оружие и подчиниться, — выпалил евнух, переводя дух и низко кланяясь, словно опасаясь ударов.

— Где Нинурта? Свяжитесь с ним сейчас же! — воскликнула Нинхурсаг, предчувствуя неладное; ее сердце болезненно сжалось.

— Связь с Землей потеряна, — сообщил страж, пока евнух помогал ей облачаться в халат. — Коммуникаторы вышли из строя.

Нинхурсаг приказала сопровождать ее в покои царицы, стало ясно, что бионики восстали против своего царя, и если с Землей отсутствует связь, то и связаться с Нинуртой нет никакой возможности. Прямо посреди моста, соединяющего царское крыло, где обитала Инанна, и остальную часть дворца шла битва. Стража вступила в схватку с одним из биоников, которые, словно звезды в ночном небе, окружили весь Сунгак.

— Ваша Светлость, куда вы? Там опасно! — закричал страж, когда Нинхурсаг устремилась по мосту в самую гущу событий.

Она испугалась взрыва. Бионика на мосту удалось вывести из строя. Однако внизу во внутреннем дворе, окруженные пятью другими стража сдавала оружие, признав поражение. Мост разрушался, но Нинхурсаг ринулась вперед. Стражник успел преодолеть мост вместе с ней, а вот евнуху не повезло, он сорвался вниз, и его крик резанул слух. Достигнув царского крыла, Нинхурсаг держала путь в покои царицы, пока не замерла, услышав новое сообщение, транслируемое биониками: «Нинурта мертв, приказ выдать вдовствующую царицу, неподчинение карается смертью». Сердце матери, потерявшей сына, наполнилось горечью и злобой. Осознание смерти сына застигло Нинхурсаг врасплох. Она остановилась на дрожащих ногах, так и не дойдя до покоев Инанны, точнее, ее подделки. И только сила ненависти заставила ее пойти дальше…

* * *

Земля праздновала победу, но шаттл Сина, в котором находились самые ценные лица, держал путь на Нибиру, чтобы завершить начатое. Флотилия Северного Альянса и анкийские истребители с Лахму выдвинулись на Нибиру, чтобы захватить последний объект — дворец Сунгак в центре столицы Экалати, оплот королевской власти. Заходя на посадку над ночным городом, пассажиры не наблюдали битвы. Бионики, зависшие над городом, предупреждали мирных жителей о смене власти, о том, что бороться более не за кого. И становилось все яснее, что уставшие от войн и несправедливости, они не поднимали восстаний, смиренно принимая свою судьбу. Каждый из жителей Нибиру прекрасно знал, кто именно придет на смену Нинурте, правильно спланированные народные волнения, весть о том, что Нинурта убил Энлиля, сделали свое дело. Хотя нибируанцы, возможно, просто понимали, что хуже уже не будет.

Шаттл коснулся брусчатки внутреннего двора Сунгака. В иллюминатор Александр видел, как дворцовая стража, сопровождаемая биониками, выстроилась в центре двора, ожидая, когда же решится их судьба. Они были верны Нинурте также, как и когда-то Энлилю, и от них, конечно же, стоило избавиться. Но отныне Александр не хотел решать все кровью, он не хотел никого убивать. Из истребителей, зависших в небе, на тросах спускались анкийцы и нибируанцы, выбравшие правильную сторону. Они заковывали стражников дворца в наручники и уводили прочь — в подземелья, где с ними будет проведена работа. Им будет предложена жизнь в обмен на подчинение, как и транслировали бионики. Они сами смогут решить свою судьбу.

— Ребекка, пожалуйста, держись рядом, — попросил Александр, схватив ее за руку, когда она собралась было первой выбраться из шаттла; он бросил взгляд на Нергала, который продолжал копить в себе злобу, адресованную старшему брату. — Шеду, займешься пленными? Сешмуну и Ито нужно подлатать до дальнейших разбирательств.

Тот кивнул, намереваясь заняться именно этим. Нергала вывели наружу, словно заключенного, заставив пригнуться и вытянуть скованные руки назад и вверх. Ито уже едва ли мог передвигаться сам.

— Где вдовствующая царица? — Александр вышел вместе с Ривкой под бдительным надзором стражи Сина.

Ответом им было только молчание.

— Александр… — Ривка сжала его ладонь крепче, увидев Дамкину, стоявшую среди плененной стражи.

Энки, найдя супругу взглядом, тотчас поспешил к ней. Он приказал страже вывести ее вперед и развязать руки.

— Неужели женщина может причинить вред? Как вы с ней обращаетесь? — возмутился он, глядя на ее запылившийся халат и разбитую губу.

Александр подошел следом вместе с Ребеккой. Он уже очень давно не видел Дамкину, и чувствовал стыд, словно совсем позабыл о ее существовании, хотя, конечно же, не раз возвращался к ней мысленно. В память врезались слова Нергала о том, что ему пришлось вымаливать для нее, жены и матери предателей, свободу. Дамкина, стоило ей освободиться от наручников, подлетела к Энки и залепила ему такую смачную пощечину, что ближайшие зеваки пооткрывали рты.

— Немедленно выпусти Нергала, как ты можешь пленить единственного сына, который все это время защищал меня?! — завопила она и оттолкнула онемевшего мужа от себя.

Когда ее взгляд зацепился за Александра, глаза ее наполнились желчью, яростью и болью, Дамкина, не сдержав чувств, всхлипнула.

— Ты мое величайшее разочарование! Как ты посмел явиться в Сунгак?! — она кричала на старшего сына, как будто не помня о свершившемся перевороте. — Ты! Все мои беды только из-за тебя! Ах, мой бедный Думузи! — она истерила так громко, что ближайшие стражники морщились.

А Дамкина все размахивала пухлыми руками, целясь Энки в грудь, он стоял между ней и Мардуком, словно преграда. Она обезумела от ярости, ненавидела мужа всей душой, как и старшего сына. Для нее они были предателями — никак не освободителями народа. Энки не сопротивлялся, он получал заслуженные оплеухи до тех пор, пока руки матери не перехватил Александр.

— Ты! Не трогай меня! — шипела она, и Ривка поневоле закрыла ладонью рот, не зная, каким образом Энки и Александру удастся вымолить прощение. — Я родила подонка! Как ты смеешь касаться меня после всего, что натворил?

— Мама, успокойся, мы все объясним. Мы пришли с миром…

— Не смей называть меня матерью, ты!..

Ривка хотела было подойти, но Энки покачал головой, чтобы она не вмешивалась. Ей пришлось отстраниться. Посмотрев вверх, она обнаружила горящий свет в покоях царицы. Странно, почему Мару и Джека еще не вывели наружу?

— Мин Чжи, подсоби, мне нужно наверх, — Ривка посмотрела на ближайшее транспортное средство. — Бионик серии «с» номер один, пять…

— Я знаю, я слежу за тобой, — отозвалась та по коммуникатору, неожиданно хихикнув. — Хватайся за ногу.

Ривка, оставив семейную сцену, тотчас поднялась в воздух, чтобы приземлиться аккурат на балкон третьего этажа своих бывших покоев. С бластером наизготовку она зашла внутрь, увидев лишь стражника на полу, под маской которого скрывался Джек. Приложив два пальца к сонной артерии, она выдохнула. Джек был жив и приходил в себя. Ривка сняла с него голограммер и оказалась в захвате, он тотчас повалил ее на пол, придавив собой, не осознав, на кого напал.

— Мара, с тобой все в порядке? — только сейчас он начал понимать, кто перед ним находится, впрочем, Джек ошибался.

— Джек, я Ребекка МакГрегор, мы захватили дворец. Мы пришли освободить вас. Где Мара? — молоточки страха застучали в висках Ривки; она считала, что в ответе за них обоих, и теперь боялась худшего.

— Нинхурсаг, она.

Ривка рывком сбросила с себя Джека и понеслась прочь из спальни, искренне надеясь, что Мара еще жива. Нинхурсаг в сложившейся ситуации непременно попробует замести следы. А это означало убийство ее творения — фальшивой царицы. В гостиной никого не оказалось, но из соединяющего покои царя и царицы помещения доносились звуки. Чей-то сумасшедший смех. Ривка передала подоспевшему Джеку запасной бластер, и они, словно два оперативника, ворвались внутрь и застали картину — Мара, точнее, Инанна, которую она изображала, болталась в петле, пытаясь вдохнуть спасительные глотки кислорода. Нинхурсаг варварски решила ее повесить.

Джек выстрелил в охранника, а Ривка пережгла веревку, и Мара свалилась вниз, откашливаясь. Нинхурсаг смотрела на нее округлившимися глазами, ничего не понимая.

— Ни с места! — рявкнула Ривка, встав напротив бывшей свекрови с бластером в руках, в то время как Джек помогал ослабевшей Маре снять петлю с шеи. — Что мать, что сын, оба бессовестные твари! Сколько же подлости в тебе?

Не понимая, что несет, Ривка сделала шаг вперед. Она подсознательно волновалась за Мару и Джека все время, проведенное на Земле, и картина жестокости Нинхурсаг, которую она увидела, едва сойдя с трапа, оставила в душе неизгладимый отпечаток.

— Как… Как ты можешь быть? — она оглядела пришедший в довольно плачевное состояние наряд канцлера на Ривке. — Как вас может быть двое?..

Она судорожно переводила взгляд с одной на вторую, совершенно позабыв о направленном на нее бластере.

— Сумасшедшая карга, неужели ты думала, что со мной так легко справиться, подсадив чужие воспоминания?! — Ривка горела изнутри, готовая пристрелить ту, что повинна в ее страданиях не меньше, чем Ито.

Нинхурсаг начала понимать, кто из них настоящая Ребекка МакГрегор.

— Я спасла тебе жизнь! — взвизгнула она. — Без меня ты бы осталась обгоревшим трупом!

— Что ж, поиграла в злого гения, — Ривка сделала еще один шаг. — Ты совершила серьезную ошибку, Нинхурсаг. Твой сын мертв, потому что я вспомнила все о своей прежней жизни!

Джек в это время снял с Мары голограммер, и перед Нинхурсаг предстала знакомая фрейлина. В это время в помещение ворвалось подкрепление.

— Ребекка, опусти оружие! — Энки оказался в царских покоях в сопровождении стражи и Александра.

— Я же сказал тебе не отходить! — вторил Александр.

Но она уже подошла настолько близко, что дуло бластера упиралось Нинхурсаг в лоб.

— Давай, что же ты медлишь? Убей меня! Если мой сын погиб, то и мне нечего терять! — голос Нинхурсаг стал игривым, она засмеялась точно ведьма. — Неужели не отомстишь за то что я с тобой сделала?..

— Ребекка, прошу… — умоляюще просил Энки. — Ее ждет не менее жесткое наказание после трибунала.

Ривка, сдерживая порыв убить ее на месте, моргнула, пытаясь обрести внутреннее равновесие. Рука с бластером неуверенно опустилась, и Александр оттащил ее от Нинхурсаг, позволив страже заковать вдовствующую царицу. Та даже не обратила внимание на Энки и Мардука, высверливая в Ривке дыру взглядом.

— Дыши, все будет хорошо, успокойся, родная, — Александр заключил ее напряженное лицо в ладони; Ривка плакала, не в силах сдержать нахлынувших чувств. — Она за все ответит, можешь не сомневаться.

— Она едва не убила Мару, — заплаканный взгляд переместился на с приходящей в себя девушке.

Ривка, жестами уверив, что с ней все в порядке, отошла от Александра, чтобы опуститься перед Марой в ее золотом пеньюаре, и в ужасе нахлынувших чувств заключить ее в объятия. Мара немного опешила, не ожидая столь теплого приема. Но пальцы ее несмело коснулись спины Ривки. Они никогда не были близки, и Мара не единожды честно признавалась, что Ривка ей совсем не по вкусу, но она приняла эти объятия неожиданно искренне. Ее запечатанное ото всех сердце будто бы на миг приоткрылось.

— Эй, Ваше Величество, вы меня задушите, — в шутку сказала она; уголки ее губ дрогнули в секундной улыбке.

Ривка отстранилась, ее глаза были красны от слез. Вероятно, за весь этот день ей просто необходим был выход эмоций.

— Я так рада, что ты жива, — Ривка посмотрела на Джека, — вы оба…

— Ну вот, МакГрегор, распустила нюни, — словно прежний Джек из Нью-Бабили, попенял он. — Все в порядке, мы живы, мы справились. Теперь все будет хорошо.

— Спасибо, Джек… Я знаю, — Ривка перевела взгляд на Александра, как-то неуверенно мнущегося перед ними.

Он протянул руку, помогая ей встать, и вновь коснулся ладонью ее лица.

— Ну ты чего?.. Совсем устала, да? — невразумительно спросил он. — Давай, приходи в себя, у нас еще много работы.

— Когда же мы хоть немного отдохнем, Александр? — всхлипывая, спросила Ривка. — Пожалуй, отныне мне лучше звать тебя первым именем. Ты скоро станешь царем, и уж точно земное Александр будет звучать неуместно.

— Пойдем, тебе нужно успокоиться, — он подтолкнул ее вперед, к двери, слушая какую-то несвоевременную чушь; Энки мрачно смотрел на них, понимая, что Нинхурсаг несдобровать. — Джек, отведи Мару в шуруппак.

— Да, господин, — только кивнул тот и уже в спину добавил: — Рад, что вы целы…

Великий Ану, ставший чуть сумасшедшим добродушным стариком, почил в ту же ночь в своей кровати, так и не узнав о переменах. Быть может, так было лучше…

* * *

Земля лежала в руинах еще до второго восстания, из всех городов между битвами удалось восстановить только Бад-Тибира, однако он вновь подвергся разрушениям, приняв на себя основной удар. Весть о победе разнеслась по всем уголкам Земли. Главы Альянсов, воздержавшиеся от участия в баталии, были помилованы, Уту и Ишкур остались в своих должностях, но теперь с целью восстановления городов. Все активы и имущество Лахмаанаров были переданы короне в обмен на свободу Сешмуны. Так попросил сам Шеду, отныне взявший опеку над несносной девицей, которую любил всей душой.

Нергал остался жив, но стал пленником небольшого острова посреди океана. Он так и не принял случившегося, но Энки, конечно же, встал на его сторону. Мардук, впрочем, и не собирался казнить младшего брата, ведь отчасти был повинен в неправильном пути, который избрал Нергал. Дамкина так и не простила мужа и старшего сына, и, отказавшись от титула царицы-матери, вернулась в Эрхал, имение, которым отныне управляла вместе с Нингишзиду и его семьей. Нингишзида радостно воспринял воцарение Мардука и остался его единственной связующей нитью с матерью.

Нинхурсаг за свои деяния была лишена титулов, но и ей сохранили жизнь, позволив жить в дальних землях Нибиру. Конечно же, это была особая просьба Энки. Она так и не оправилась от кончины сына и немного тронулась умом. Нинхурсаг приняла обет молчания и, живя в монастыре, отказывалась видеться со всеми, кого знала прежде. Это печалило Энки, но он находил себя в помощи сыну, которому пришлось строить новый мир на костях трех планет.

Переработка золота на Земле прекратилась, атмосферный слой Нибиру все еще нуждался в восстановлении, но в ближайшие пятьсот лет можно было не беспокоиться и сосредоточиться на восстановлении городов, помощи людям, анкийцам и нибируанцам. А позднее, когда экономика перестанет трещать по швам, планировалась постройка полностью роботизированных заводов на Лахму в долине Сидония, где никто не будет страдать от ядовитого желтого тумана. Шеду Ишидсур, как и планировал, получил права на переработку золота и стал верным соратником короны. Он согласился на отсрочку постройки заводов на Лахму, понимая, что нужды трех рас в приоритете.

Народ Нибиру, еще не оправившийся от всех невзгод, принесенных Нинуртой, маленькими шажками двигался к принятию нового царя, ведь он не стремился ставить на площадях памятники своему величию, а отдавал все ресурсы в первую очередь на восстановление их домов.

Ангела Новак стала министром здравоохранения и всеми силами старалась восстановить прежний уровень медицины Земли вместе со своим заместителем Даной Баракат, оставившей фамилию покойного мужа, как дань памяти. Изобретения Дэниэла Бараката даже после его гибели помогли повстанцам победить. Его именем был назван исследовательский кибернетический центр.

Повышенные в званиях полковник Мин Чжи и генерал Такеда стали руководить пирамидой, теперь под их бдительным наблюдением находилось спокойное небо над тремя планетами. Харука Ито, теневой агент повстанцев, став главой клана Ито, отныне путешествовала по Земле, выявляя нужды того или иного региона и борясь с коррупцией, ведь на войне всегда было кому нажиться. Очаги национализма, которые неизбежно вспыхивали как на Земле, так и на Нибиру, тушились также благодаря ее участию. Харука стала посланником мира.

Джек и Мара за время, проведенное под прикрытием на Нибиру, сильно сблизились. Впрочем, никто не удивился, они друг другу весьма подходили. Оба встали во главе секретной разведывательной службы, работающей в числе прочего и с оппозицией среди нибируанцев, ведь не все, конечно же, принимали новую власть. Джек и Мара все еще оставались боевыми агентами и участвовали в операциях вместе с оперативниками.

Олли Коскинен, устав от борьбы с нибируанцами, сложил с себя обязанности министра обороны и ушел на заслуженную пенсию, отдав пост достойной преемнице — Летти Новак, супруге Бена Новака, занявшего пост советника Земли. Пост министра образования был отдан достойнейшему из людей путем демократических выборов. Андресен, в связи с тем, что должность министра внедрения была упразднена, занял пост министра экономики и финансов. Пост министра юстиции был отдан Сину, чья справедливость не вызвала сомнений.

И только после того, как были учреждены и заняты все должности, и машина новой власти заработала, Мардук и Ребекка, спустя полгода после победы во Втором Анкийском Восстании, смогли заявить свои права на трон Нибиру и Земли. Коронация происходила на главной площади Бад-Тибира, города, который пережил больше остальных, но остался крепок и силен. Город вновь выстоял, став отныне не только столицей Земли, но и Вселенной. И потому взамен снесенной башни Нинурты, напоминавшей о былых страданиях, строился новый дворец со старым названием — Малакат. Будущие царь и царица перенесли оплот королевской власти с Нибиру на Землю, отдав Сунгак в ведомство Энки. Они оба принадлежали Земле душой и сердцем, а для нибируанцев лучшего наместника, чем Энки, невозможно было представить.

На главной площади происходила их коронация, приуроченная к открытию памятника-обелиска всем погибшим в обоих восстаниях анкийцам и людям, где в первых строках значились имена: Акрам Баракат, Амадей Энгельс, Демокритос Врахнос — казненные после первого восстания министры, а также генерал Тодд Коскинен, сын министра Коскинена, полковник Гэри Хендерсон — отец Летти, и канцлер Геб. Чуть ниже — Дуэн и Дрейк Живковичи — храбрые отец и сын, положившие свои жизни во спасение Великого Анкиа и его супруги Ребекки. И список этот был бесконечным, как и боль от потери. В этот день было много слез, практически все кого-то потеряли в этой долгой войне, длившейся от самого прибытия нибируанцев на Землю девять лет назад.

Мардук и Ребекка возложили цветы к обелиску и стеле, на ее вершине черной металлической машиной возвышался истребитель GP-2, такой же, на котором встретил последние минуты жизни кровавый царь Нинурта, вошедший в историю как самый жестокий правитель. Ривка, поклонившись убитым соратникам, встала с колен вместе с мужем. Ее королевский наряд повторял царские одеяния древнего Египта, Мардук согласился в выборе эпохи, и предстал перед супругой в позабытом облачении Амон Ра с крылатым солнечным диском во всю грудь. Тканевый парик — немес — закрывал его короткие волосы. Глаза Мардука, как дань прошлому, были подведены. Плечи укрывал расшитый золотом плащ. Схенти упрощало наряд, как и простые виду сандалии из выкрашенной в золото кожи. Это, в то же время, делало его ближе к народу.

Ривка, вспомнив изображение Хатор и Амон Ра, держась за руки, поднимающихся к нибируанскому трону, недолго думала над образом, на ее голове находились рога, удерживающие солнце — знак Амон Ра. Весьма символично. Этим она отдавала дань памяти Инанне, той Инанне, что была солнцем Египта, женщине, которой пришлось вынести многое лишь только из-за любви к недоступному для нее мужчине. Она была сумасшедшей, ее деяния не были прощены или забыты, но Ривка решила для себя, что сохранит частичку памяти о ней. Волей Вселенной она ее понимала. Пускай Инанна упокоится с миром.

В парике из темных волос Ривке было жарковато, но она знала, что скоро его заменит корона царицы.

Мардук предложил локоть своей супруге, и вот они уже вместе шли к импровизированному трону, установленному на возвышении у фонтанов. Медленное шествие сопровождалось поздравлениями, люди и анкийцы бросали цветы, из-за чего воздух наполнился дивным благоуханием. Ривка смотрела вперед, где слева, ступенью ниже трона стоял Энки, с улыбкой глядя на своих детей, а справа — земные родители Ривки, родные лица, встреча с которыми еще полгода назад казалась призрачной. Дед Исаак не дожил до восстания, умер от старости в стенах армянского монастыря в Иерусалиме. Ривка навещала его могилу, прося прощения за то, что им не удалось попрощаться. Постаревшие Яэль и Джонатан встречали царя и царицу с улыбками, они тоже были облачены в египетские платья, как того потребовала их дочь. Они знали, что после коронации вернутся домой, в Тель-Авив, в полностью восстановленный небольшой особняк на улице Мазе в самом сердце города.

Мардук подвел свою супругу к трону царицы и подмигнул, видя ее волнение. Она улыбнулась, показывая, что все в порядке. Оглядывая друзей, стоящих в этот день по обе стороны от трона, чуть ниже родителей, Ривка и впрямь ощутила, что это их вторая свадьба. Помощники сняли с головы Ривки объемный парик с конструкцией в виде рогов, а с головы Александра — немес, и перед их взорами предстали две сияющие золотом и рубинами короны, передающиеся из поколения в поколение атрибуты нибируанской власти. И хотя Ривке уже приходилось носить свою, только сейчас она воистину ощутила себя царицей. В правую руку Мардука был вложен объемный золотой Анкх — настоящий, тот самый, с которым он принимал права правления над Египтом шесть тысяч лет назад. Его доставили из музея Древнего Египта в Каире.

Ривка видела счастливые лица анкийцев и чувствовала теплую руку мужа в своей ладони. Они были рядом, они были вместе и мир вокруг наконец обрел спокойствие. И хотя у них все еще было много работы, люди и анкийцы верили в светлое будущее. Нибируанцы маленькими шагами двигались к принятию новой власти, понимая, что жизнь становится лучше.

После церемонии Ребекка и Мардук смогли, наконец, остаться наедине. Отныне они были царем и царицей трех рас, любимые народом справедливые правители, ведущие мир к процветанию. Им предстояло долгое царствие длиною в несколько сотен тысяч лет, от осознания этого кружилась голова.

Они стояли на балконе своих покоев в Бад-Тибира в строящемся дворце и смотрели на расходящуюся толпу. Сегодня, в день праздника, все отложили свои дела, чтобы поднять в их честь бокалы.

— Моя царица, — Мардук целовал руки Ребекки, светящейся неподдельным счастьем.

— Мой царь, — ответила она, подойдя ближе, не спуская с него лукавого взгляда.

Она подняла его ладонь выше и прижалась щекой. Они знали, что больше никогда не расстанутся, и тонули в неге наступившего счастья, неспешно наслаждаясь моментом.

— У меня хорошие новости, — сообщила она и спустила его ладонь вниз, под самое сердце.

Его ладонь раскрылась и коснулась пока еще плоского живота. Мардук, несомненно, все понял сразу и тотчас закружил царицу в воздухе, глядя в ее счастливые глаза. Он целовал ее так нежно, что если бы все еще не удерживал ее на весу, Ривка бы упала, отдавшись невероятному чувству…

— Как же я люблю тебя! — воскликнул он так громко, что с соседней от балкона пальмы вспорхнула птица.

— А я тебя, — счастливо улыбалась она, продолжая обнимать и целовать своего царя…

* * *

Во время полугодового заточения в Гагхи-Габгаз Ито ежедневно получал свежие газеты о строящемся новом мире под властью Мардука и Ребекки. Какое-то время он не читал бульварные строки, зная, что таким образом Ребекка мучает его, показывая, каким мог бы быть мир еще раньше, если бы Ито не предал свой народ и не помог нибируанцам. Но затем одиночество стало невыносимым, и он все же прикоснулся к единственному, что отныне связывало его с миром — к стопке газет. Их мир, несомненно, процветал, подпитывая его злобу. Ито поседел и превратился в подобие себя прежнего — худой, недокормленный, полный желчи человек. Так он и существовал, утопая в ненависти, пока однажды, после того, как в его руки попала газета с информацией о коронации его злейших врагов, он не потерял сознание от пущенного в камеру газа, и не очнулся в незнакомом помещении, где догорал один-единственный факел.

Кроме стен, пола и потолка из известняка здесь ничего не было. На стенах обнаружились египетские рисунки — сцены, где Анубис провожает мертвые души в загробный мир. Ито уже долгое время провел в камере на Нибиру, но только сейчас он начал ощущать поднимающуюся из глубины панику. Он вертел головой в попытке обнаружить хоть что-нибудь, малейший намек на выход, секретный лаз. Ито был заперт в помещении без окон, без дверей, а факел, позволивший ему осмотреть свое новое недолгое пристанище, почти догорел.

Из груди Ито вырвался душераздирающий крик, полный ужаса, когда он осознал, что его заживо замуровали в пирамиде…

* * *

FiN

* * *

Мои дорогие беты, знатоки истоиии, мифологии, искусства, медицины и физики, что бы я без вас делала, недоучка несчастная?! Спасибо вам огромное!

Вика, ты со мной уже почти десять лет, служишь самым эффективным тапком, указываешь на все недостатки текста, делаешь его краше и логичнее!

Аня, Анечка, спасибо тебе большое за глобальную чистку, без твоих мудрых советов текст так бы и остался канцелярщиной!

Адечка, если ты читаешь это, значит таки добралась до конца! Спасибо за помощь, твои знания в разных областях мне не раз пригодились.

Маша! Без тебя бы этой книги не было. Спасибо за помощь в создании идеи и, конечно же, куда бы я делась без твоих познаний в мифологии.

Книга посвящена несбывшемуся — моему личному Мардуку.

P.S.: Я слежу за тобой! Будь счастлив…