nordwind

#книги #культура #традиции #история #длиннопост
Всякие мелкие факты старого английского быта: может пригодиться пишущим исторические ориджиналы. Первую книгу уже упоминала Lasse Maja
Л.Уорсли. Английский дом: интимная история.
Р.Гудман. Искусство провокации: как толкали на преступления, пьянствовали и оправдывали разврат в Британии эпохи Возрождения.
Е.Коути, К.Гринберг. Женщины викторианской Англии.
Цитирую вперемешку, т.к. темы пересекаются.

Интерьеры:
Жизнь знати в Средние века — непрерывные скитания из замка в замок. Король Эдуард III (1312-1377) с супругой постоянно кочевали, все их дети родились в разных замках и городах: в лондонском Тауэре, в Виндзоре, в Вудстоке, в Антверпене, в Кларендоне, в Генте, в Хэтфилде, в Лэнгли, в Уолтеме. Вот почему французы назвали мебель словом mobiliers, т.е. «движимое имущество». Поэтому классическим элементом передвижной обстановки был гобелен (который мы сегодня так часто видим в музеях): легкими, удобно складывающимися гобеленами занавешивали окна и стены, спасаясь от сквозняков.

Бумажные обои появились в XVII веке. Но некоторые виды обоев были просто опасны: при их изготовлении использовалась краска на основе мышьяка. Стоило людям выехать на отдых к морю, как у них мгновенно улучшалось самочувствие: они переставали дышать ядовитыми испарениями в собственных гостиных.

Комнаты, освещаемые свечами, старались оформить так, чтобы они выглядели наиболее выигрышно при неярком свете. В богатых гостиных все блестело и переливалось. Пламя свечей отражалось в золотых ободках тарелок, серебре замочных скважин и металлической вышивке камзолов, усиливая эффект сияния. Придворная дама в платье из ткани с серебряными нитями в свете свечей казалась сверкающей драгоценностью.

Фонарщиков некогда знали в лицо все обитатели лондонских кварталов. Проститутки приплачивали им, чтобы они «забыли» зажечь фонарь в очередном темном закоулке, где дамы поджидали клиентов. Горожане, которым нужно было рано вставать, просили фонарщика постучать им в дверь на рассвете, когда он выйдет гасить фонари.

Во времена чадящих каминов масса времени уходила на чистку драпировок, ковров и мягкой мебели. Во второй половине XVIII века на смену свечам пришли масляные лампы, от которых копоти в комнатах стало еще больше.
В Лондоне любой свежевымытый предмет быстро покрывался копотью. Однако викторианские домохозяйки каждую неделю мыли окна, каждые две недели стирали шторы, но самым торжественным ритуалом была чистка крыльца: подметя тротуар, крыльцо натирали смесью воды и мела.

Сон и спальня:
Англичане после указания времени до сих пор прибавляют: o'clock (т.е. of the clock), подразумевая, что время установлено «по часам», а не «по солнцу». До XVIII века, когда часы стали доступны большинству, почти все вставали и ложились, ориентируясь по солнцу.

Для лиц состоятельных, располагавших средствами на приобретение кровати с пологом, постельного белья, одеял и балдахина, отход ко сну превращался в сложный ритуал с участием слуг.
Монарх спал на восьми матрасах, и его слугам приходилось перекатываться на них, чтобы удостовериться, что враги короля не подложили внутрь смертоносный кинжал.

В разговорнике 1589 года для иностранцев, посещавших Англию, приведен диалог, подходящий для общения в гостинице с горничной, помогающей приготовиться ко сну:
— Ты постелила мне постель? Она удобна?
— Да, сэр. Вы будете спать на пуховой перине, застеленной чистыми простынями.
— Я дрожу как осиновый лист. Принеси подушку, укрой меня как следует. Сними с меня чулки, согрей мою постель. Где ночной горшок? Где уборная?
— Справа от вас. Вы наверняка должны чувствовать запах, даже если его не видите.
— Милая, поцелуй меня, и я буду спать лучше.
— Я скорее умру, чем поцелую мужчину в постели. Отдыхайте с Богом.
— Спасибо, красавица.

Было немыслимо спать с непокрытой головой: считалось, что болезни передаются по воздуху в облаке вредоносных миазмов. Люди верили, что могут умереть от того, что сидят или спят на сквозняке, и стремились держать голову в тепле. Платок, обвязанный вокруг головы, со временем превратился в ночной колпак.

Гигиена и здравоохранение:
В XVI веке беременных женщин примерно за месяц до родов запирали в затемненных покоях, чтобы снизить риск случайного падения или испуга. Темнота, запертые окна и двери должны были препятствовать доступу «нездорового воздуха».
Но и после родов женщине не сразу позволяли выходить. Две недели ее отпаивали «кёдлом» — горячим пряным напитком на основе овсянки и алкоголя. После чего наконец мыли, меняли на постели грязный соломенный тюфяк и разрешали сесть, а еще через две недели — встать.
Деторождение и все связанные с ним практики были чисто женским делом. Хотя бы новорожденный был при смерти, к нему не подпускали даже священника, чтобы окрестить, так что церковь дала акушеркам уникальные полномочия: проводить упрощенный обряд крещения.

Самым значимым слугой короля был смотритель ретирадного кресла, заботившийся о приспособлении для отправления «большой и малой нужды».
Слуги низшего ранга во дворце Хэмптон-Корт справляли нужду в огромном общественном туалете, называемом Общий нужник, или — более торжественно — Великий дом облегчения. (Оцените, как звучит!)
В XVII веке Сэмюэл Пипс — автор дневника о повседневной жизни лондонцев периода стюартовской Реставрации (переведен у нас в 2010 году под названием «Домой, ужинать и в постель») свое «очень красивое ретирадное кресло» держал в гостиной: обычная по тем временам практика.
Во Франции XVIII века в Версальском дворце гомосексуалист герцог де Вандом давал аудиенции, сидя на туалетном стуле; когда он подтирал зад, льстивые гости восхищенно говорили ему, что у него «ангельская попка» (culo d'angelo).

В период правления Тюдоров (1485-1603) и Стюартов (1603-1689) как средства для мытья головы использовались смесь говяжьего жира с духами или лимона с яйцами.
Зубы чистили водой, измельченной в порошок каракатицей, солью или розмарином при помощи тряпочки, щепки или губки.
У Дж. Вашингтона, первого президента США, были вставные зубы из зубов гиппопотама и коровы.
Табак (курение, жевание, нюхание) распространяется с 1580-х годов.

Традиция купания поддерживалась далеко не всегда из-за страха перед болезнями (особенно новой заразой, сифилисом), которые, как считалось, передаются через воду. Горячая вода расширяла поры на коже, и люди боялись, что через них могут проникнуть из воздуха вредные миазмы.
И примерно с 1550 года по 1750-й тянулись два так называемых «немытых» столетия, когда мытье расценивалось в лучшем случае как странное, греховное и опасное занятие.
Зато холодные ванны, как утверждалось в медицинских трудах, могут излечить от множества недугов: золотухи, рахита, «слабой эрекции и общего расстройства гульфикового хозяйства».
По мере развития системы водоснабжения мытье делалось менее опасной процедурой. В георгианский период (1714-1830) в дома лондонцев среднего достатка начала поступать по трубам относительно чистая вода. Но когда появились туалеты со смывом, выгребные ямы перестали справляться со своими функциями, т.к. в них сбрасывали еще и большие объемы воды.
В 1815 году горожане получили разрешение подсоединять домашний сток к общей лондонской канализации, собиравшей дождевую воду, которая вместе с нечистотами стекала в реку. В результате в XIX веке Лондон перенес четыре эпидемии холеры. Как ни странно, те же самые люди, которые с такой опаской относились к идее гигиенических процедур, были далеко не столь подозрительны в отношении той воды, которую пили, и вообще не видели связи между холерой и грязной питьевой водой. Знаменитому доктору Джону Сноу (да, это не только ПЛиО, но и один из основателей современной эпидемиологии!) пришлось долго убеждать окружающих в этой истине.
К горячей же ванне еще долго относились как к чему-то сомнительному и опасному: прежде чем принимать ванну, «следует испросить совета у доктора». Даже у аристократов такое отношение нередко встречалось чуть ли не до середины XX века.

До появления туалетной бумаги ее роль на протяжении столетий исполняли самые разные материалы. Римляне пользовались губкой на палочке. (Отсюда, возможно, пошло выражение «to get hold of the wrong end of the stick», буквально означающее «схватиться не за тот конец палки», т.е. «иметь неверное представление о чем-либо».)

В викторианскую эпоху считалось, что причиной любого заболевания является местное воспаление. Начинать лечение следовало путем оттока крови из воспаленного места. Даже головную боль лечили пиявками и кровопусканиями.
Во второй половине XIX века роль панацеи приобрел «тоник от нервов». Его состав вселял трепет: от относительно безобидных экстрактов горечавки и колоцинта до ртути, стрихнина, свинца и мышьяка!
Любимым лекарством оставался лауданум, или настойка опия: его можно было найти в домашней аптечке каждой приличной семьи. Это был алкогольный препарат, содержащий около 10% порошкового опия (эквивалент 1% морфина), красновато-коричневого цвета, очень горький на вкус. В 25 каплях лауданума — около 60 мг опиума: солидная доза для непривычного к наркотикам взрослого человека. Основным назначением его было обезболивание, но до начала ХХ века он продавался без рецепта и входил в состав многих лекарств: им лечили все, от насморка до эпилепсии.
От кашля: «Две столовые ложки уксуса, две столовые ложки патоки, 60 капель лауданума. Принимать по чайной ложке смесь на ночь и утром».
(Герой «Лунного камня» У.Коллинза, доктор Дженнингс, страдает от лаудановой зависимости.)

Есть мнение, что Ч.Дарвин, имевший проблемы со здоровьем, хворал именно потому, что как человек своего времени слишком заботился о пищеварении. Страдая расстройством желудка, он принимал «микстуру Фаулера» — препарат, содержащий мышьяк. Возникавшие при этом тошнота и покалывание в пальцах ног считались признаком положительного эффекта. В действительности у Дарвина отмечается 21 из 26 симптомов возможного отравления мышьяком.

Об отношении к «критическим дням» женщин викторианской эпохи мы знаем мало: тема была категорически непристойной (и это те самые англичане, которые два века назад преспокойно устанавливали в собственных гостиных «ретирадные кресла»). Даже в медицинских справочниках они деликатно описывались как «состояния плохого самочувствия».
В 1896 году компания «Джонсон и Джонсон» уже запустила в производство «Полотенца Листера» — первые в истории одноразовые прокладки. Но поскольку фирма не могла рекламировать свою «неприличную» продукцию, товар никто не покупал, и производство пришлось прекратить.

О красоте и одежде:
Среди предметов одежды средневекового рыцаря не было трусов (в привычном для нас виде). Мужчины завязывали между ног полы длинной рубахи или надевали нечто вроде полотняного подгузника. Первые кальсоны появились в XVII веке: длинные шелковые подштанники с разрезом сзади, чтобы было удобно отправлять естественные надобности. Зато король Карл II в конце 1660-х уже носил шелковые трусы.

Представления о том, какая часть тела является наиболее эротичной, менялись порой весьма значительно. При Тюдорах гордостью мужчин были накачанные икры. «Смотрите, какие у меня крепкие икры!» – похвалялся Генрих VIII, похлопывая себя по ноге.
Эталон женской груди постоянно менялся: в чести была то пышная, то плоская грудь. Книга о косметических средствах, написанная в XVII веке, советует «сохранять маленькую грудь», препятствовать ее росту.

Декоративные мушки (искусственные черные родинки) изначально приклеивались на лицо, чтобы скрыть прыщи или оспины. Но правила, определяющие их форму и расположение, вскоре сложились в мудреную систему символов. В период правления королевы Анны те дамы, что поддерживали вигов, приклеивали мушки на одну щеку, те, что выступали за тори — на другую. Некая Розалинда, знаменитая сторонница вигов, имела несчастье родиться с естественной родинкой на той части лба, куда обычно наклеивали мушки приверженцы тори. Это многих вводило в заблуждение относительно ее политических взглядов.

У людей тюдоровской эпохи, даже богатых, одежды было от силы 2-3 костюма, которые они носили постоянно, оставляя лучший на воскресную службу.
В 1570-х гг., когда появились первые тексты о «насмешке над Божьими законами» (использование одежды не своего пола), комментаторов в основном возмущали пуговицы. Женская одежда тогда держалась на шнурках, крючках и булавках. Пуговицы пришивали только к мужской одежде: на женской они выглядели как прямой вызов.
Кроме того, молодая женщина могла шокировать публику, закрепив на шляпе перья или другие чисто мужские украшения.
Розовый цвет во времена Тюдоров и Стюартов также считался «мужским», а «женским» был синий, создававший иллюзию бледности.
Черная «неброская» одежда в XVII веке была демонстрацией богатства. Для нее требовалось больше краски и более длительная обработка. Небогатые люди носили серые и коричневые цвета, характерные для дешевой некрашеной шерсти. Также мало кто носил ярко-зеленые вещи: они были не только дороги в производстве, но и быстро изнашивались (особенности красителей).
Мужчины прикрепляли чулки или брюки к дублету на поясе. 20-30 креплений гарантировали, что костюм будет сидеть безукоризненно. Так что практические инструкции для джентльменов советовали по утрам хорошенько посидеть на горшке, прежде чем одеваться. Непросто развязать и завязать обратно 20 узлов: половина их еще и находится у вас за спиной. Богатые люди на такой случай брали с собой слуг. Как вариант, можно было не завязывать задние крепления (правда, при этом штаны неэлегантно обвисали на заду) или расстегнуть дублет, снять костюм целиком, не развязывая, и сбросить на пол.

Оружие в повседневности: в XVI веке ливрейный лакей обычно носил щит и меч, так как был прежде всего бойцом (и лишь во вторую очередь слугой).
Джентльмены носили рапиры (вспомните поединки персонажей у Шекспира). Рапиры были частью элитной мужской одежды и подчинялись ограничениям, которые она накладывала. Тугие, высокие проймы, жесткие высокие воротники и манжеты не давали поднимать меч над головой. В боевых условиях мечи и сабли требовали высоких стоек, но джентльмены могли поднять руку лишь до уровня плеча.
Из-за остроты клинков и скоротечности схватки результат во многом зависел от случая. В боях с мечом и щитом использовались в основном рубящие удары, наносимые по строго оговоренным правилам, так что при достаточном умении их можно было отразить — и смертельные исходы были редкостью, а вот удачный укол в бою с рапирой и кинжалом мог привести к гибели даже самого умелого фехтовальщика.
Распространенным оружием самозащиты был посох. Они были дешевы, эффективны (при умении обращаться), и законы никому не запрещали их носить. В более позднюю эпоху эта функция до некоторой степени перешла к тяжелой трости.

Женские брюки первоначально (XIX век) имели вид пышных шаровар на манер турецких, поверх которых надевалась укороченная юбка.
В 1880 г. виконтесса Харбертон основала Общество рациональной одежды, и интерес к брюкам вышел на новый виток, хотя этого грубого слова избегали, называя их «раздвоенной юбкой». Леди Харбертон надеялась дожить до тех времен, когда вес нижнего белья на отдельно взятой даме не будет превышать 3 кг.

Тушь для бровей делали на основе ламповой сажи.
В XIX веке голубые вены под тонкой кожей указывали на аристократичность. Некоторые модницы старались подчеркнуть эту голубизну с помощью берлинской лазури.

Женский купальный костюм XIX века представлял собой шерстяное или фланелевое платье с корсетом. Поскольку юбки всплывали, к ним приходилось подвешивать металлические гирьки. Волосы женщины прятали под чепец или шляпку, а на ноги натягивали плотные чулки, которые в воде так и норовили сползти. Последним штрихом были туфельки на шнуровке. Плавать во всем этом было затруднительно: женщины просто бродили по грудь в воде, изредка подпрыгивая и приседая.

Еда:
Основу питания современников Тюдоров составляли супы: густая (pottage) и жидкая (slop) похлебки: «Это жидкость, в которой плавает мясо, с добавлением рубленой зелени, овсяной муки и соли». Из сушеного гороха тоже варили похлебку. Порой ее не снимали с огня месяцами, просто доливая в горшок воду и подсыпая горох.
Овощи держали на огне долго, полагая, что сырыми они вызывают несварение желудка. Морковь, например, предлагали варить не менее 2 часов — для лучшего усвоения (кстати, варить макароны та же книга советует 1,5 часа). «Избегайте салатов из зелени и сырых плодов, ибо от них господин ваш может заболеть», — предупреждает поваренная книга 1500 года.
В те времена нищие потребляли гораздо больше фруктов, чем богачи, которые «боялись кишечных инфекций и не имели нужды тащить в рот что придется».
Женщины вообще вставали из-за стола полуголодными, ибо «даме не приличествует много есть; по природе своей она существо ангелоподобное и не должна искать плотских удовольствий».
Мясной пудинг при Тюдорах готовили из слегка отваренной печени, сливок, яиц, хлебных крошек, говяжьего нутряного жира, фиников, смородины, пряностей, соли и сахара.
Для предотвращения порчи соль добавляли в сливочное масло и сыр: на 5 кг масла клали примерно 0,5 кг соли.
С конца XVII века за завтраком стали пить густой ароматный шоколад, который готовили с добавлением яиц и специй. Сэмюэл Пипс обнаружил, что шоколад — великолепное лекарство от похмелья, и с удовольствием им лечился.
Лучшим способом набить живот для простонародья оставались корнеплоды, в первую очередь морковь и пастернак, служившие главной пищей всю осень.
«У англичан двадцать религий и всего один соус», — так критически отозвался об английской кухне посол Франции в начале XIX века.

За чаем долго сохранялась несколько сомнительная репутация слишком дорогого и экзотического напитка. «Мне не будет покоя, — пишет в 1731 году встревоженный отец своему заболевшему сыну, известному пристрастием к чаю, – пока я не услышу, что ты наконец отказался от этой отвратительной пагубной жидкости!»
С георгианских времен стандартный завтрак уже состоял из чашки чая и тоста. Но в романе Э.Уортон «Обитель радости», действие которого разворачивается в Нью-Йорке на рубеже XIX и XX веков, тяга к крепкому чаю все еще символизирует жалкое состояние героини — падшей женщины.
В викторианскую эпоху на смену чаю с тостом или кофе с булочкой пришли более сытные блюда, способные поддержать силы джентльмена, проводящего целый день в конторе. Однако в высших слоях общества продолжал господствовать неписаный закон: аристократ не должен завтракать! Есть по утрам означало принадлежность к классу, вынужденному зарабатывать себе на жизнь.

В конце 1880-х гг. в широкую продажу наконец-то поступают холодильники. Первоначально считаясь предметом роскоши, они украсили собой самые модные кухни. Еще и в 1930-е друзей приглашали на шикарную «вечеринку у холодильника», потчуя их охлажденными блюдами. На иллюстрациях в кулинарных книгах того времени гости в вечерних туалетах толпятся на кухне вокруг холодильника.
Первые электрические чайники, выпущенные около 1900 года, подсоединялись к арматуре осветительных приборов и закипали только через 20 минут.

Этикет:
В Англии времен Шекспира церемония приветствия различалась в зависимости от статуса собеседников. Между равными, в не особенно формальной ситуации, это мог быть поцелуй в губы. Более официальная форма — поклоны и реверансы, опять-таки очень разные, по ситуации (мода на них пришла из-за границы). Рукопожатие было более популярно в Шотландии, а в Англии его в основном считали жестом согласия, подходящим для заключения сделок и примирения ссорящихся.

Попаданец в ту эпоху, скорее всего, прокололся бы, не успев даже открыть рот — из-за незнания, как именно кому нужно кланяться, как двигаться и жестикулировать.
У каждого сословия была своя осанка, походка, жесты. Во многом это связано с одеждой. Ноги врозь — «военная поза» (см. на портрете Генриха VIII) — результат ношения доспехов и кольчуг, натиравших внутреннюю часть бедер. Чтобы при этом походка не выглядела нелепой, необходимо держать плечи раскрытыми, а подбородок опущенным, причем вам придется чуть покачиваться из стороны в сторону. Современный «мэнспрединг» — рудимент той эпохи, когда штатские щеголи пытались корчить из себя бравых вояк, привыкших ходить в доспехах.
Священнослужители передвигались мелкими шагами («хромая походка»), держа локти прижатыми к телу: иначе мантия просто мешала бы им двигаться.
Походка пахарей была тяжелой, вперевалку, от привычки тащиться за плугом с налипшей на ногах грязью.
Итальянцы были неисправимыми рукомахателями, а вот испанцы необычайно жестко подавляли жесты и очень не любили поворачиваться в пояснице, бедрах или шее, предпочитая разворачиваться с помощью ног, так как для испанской моды XVI века (как мужской, так и женской) характерны очень высокие воротники и длинные, жесткие передние части одежды.

Осанка знатной дамы XVI века — бедра вперед и вытянутая шея (довольно точно передается на гобеленах и иллюстрациях той эпохи). Руки спереди, пальцы слегка сцеплены, на землю ступать сразу всей подошвой. Походка городских модниц могла быть с «подскоками» или семенящей, чтобы не споткнуться (каблуки).
В зените славы королевы Елизаветы среди модников обоего пола стало популярно все диагональное. Носки направлены наружу, ступни и ноги — в балетной четвертой позиции, тело поворачивалось под углом к собеседнику, а вес распределялся неодинаково: бедро опорной ноги выдавалось в сторону.
Походка была намного более заметным признаком, чем акцент. Акцент могут распознать, только если вы заговорите, а вот вашу походку видят на улице все. «Хромающего» священника видно на расстоянии сотен метров, а семенящую горожанку легко отличить от аристократки, выпячивающей бедра, даже на другой стороне реки.

За модой на поклоны вообще было трудно уследить. Например, вот поклон в генриховские времена: левая пятка на 2 дюйма по диагонали впереди правого носка; сначала слегка сгибается в колене правая нога, потом левая; спина прямая, обе пятки стоят на полу (полуприсед). Для более глубокого поклона, когда правая пятка приподнимается, левую ногу нужно выдвинуть на 12 дюймов, а для полного, при котором колено касается пола, — на 18 дюймов. В то же время степень уважения к собеседнику уточняют движения рук и характер манипуляций, производящихся со шляпой (как ее снимать, как держать и поворачивать).
Когда приседает женщина, руки должны быть неподвижны (ни в коем случае не хвататься за юбку, как в диснеевских мультиках!), глаза смотрят в землю. Смотреть в глаза во время поклона — знак враждебности и неповиновения, а если поднять глаза, распрямляя колени, это будет расценено как бесстыдство.

Обращение к знатному лицу в Англии зависит от ранга говорящего: титулованные особы и дворянство-джентри обращались к королеве «мэм»; публика попроще, от среднего класса до рабочих и крестьян — только «ваше величество». Те же правила относились к принцам и принцессам – «сэр / мэм» или «ваше высочество», в зависимости от сословия говорящего.
К герцогу и герцогине аристократы и джентри так и обращались: «герцог» и «герцогиня», но низшие классы называли их «ваша светлость». Другие аристократы и аристократки называли друг друга «лорд / леди + фамилия» или же, как обычно, «сэр» или «мэм». Те, кто взирал на аристократов снизу вверх, почтительно звали их «милорд / миледи» или «ваша милость».
Иностранцы часто путали фамилии и титулы, обозначавшие владение того или иного лорда: например, Уильям Кавендиш (фамилия), шестой герцог Девонширский (титул). В случае графов, виконтов и баронов титул мог совпадать с фамилией: например, Джон Спенсер, первый граф Спенсер.
Старшие сыновья знати от герцога до графа получали второстепенный титул отца (например, сын герцога Девонширского носил титул «маркиз Хартингтон»). С младшими приходилось помучиться. Например, младших сыновей герцога называли «лорд (имя, фамилия)», в кругу друзей просто «лорд (имя)» («Привет, лорд Джон!»). Младшие сыновья графов и все сыновья виконтов и баронов ограничивались приставкой «достопочтенный (honourable)» + мистер / мисс (фамилия)», к дочери пэра, если тот был герцогом, маркизом или графом, обращались «леди (имя, фамилия)». В семье с несколькими дочерьми старшую незамужнюю дочь называли «мисс (фамилия)» (например, мисс Беннетт), а остальных дочерей – «мисс (имя, фамилия)» (например, мисс Лидия Беннетт).

Званые вечера в викторианскую эпоху начинались в 10–11 часов вечера; более дружеские вечеринки могли начинаться на несколько часов раньше, а наиболее изысканные — позже. Приезд гостей ожидался через 30–90 минут после назначенного времени (на званых обедах упор делался на еду, а не на общение, и там от гостей ожидали большей пунктуальности). В течение вечера предлагался чай и легкие закуски, а также музыка. Ужин подавали около полуночи.
Подобные вечера могли длиться до раннего утра, кроме тех, что давались в субботу: они должны были заканчиваться ровно в полночь. Стереотип о том, что англичане уходят не прощаясь, вероятно, возник в связи со зваными вечерами: справочники по этикету не советуют гостям прощаться с хозяевами.

Супружество как точная наука!
«Парижский домохозяин» (издание, адресованное 15-летней француженке) предлагал ей «поставить обувь супруга перед пылающим очагом, обмыть ему ноги, предложить чистые башмаки и чулки. Накормить сытно и напоить, прислуживая ему со всем почтением. После надеть на него ночной колпак и уложить его спать на чистых простынях, укрыть теплыми мехами и удовлетворить его потребности в других удовольствиях и развлечениях, интимных забавах и тайнах любви, о которых я умолчу».

В 1829 году Уильям Коббет (публицист и историк) называл мужчину, находящегося под каблуком жены, «презреннейшей из Божьих тварей» и утверждал, что такому человеку лучше сразу наложить на себя руки.
Тем не менее домашней прислугой в доме командовала жена, даже если к моменту замужества ей едва минуло 15 лет. Отношение к домохозяйке как к покорному и лишенному самостоятельной воли существу сложилось отчасти потому, что женщинам не полагалось выставлять напоказ свои умения и демонстрировать свою власть. Свои огорчения ей надлежало держать при себе, не беспокоя своего занятого серьезными делами мужа-кормильца. В гостиной женщина викторианской эпохи должна была делиться с супругом почерпнутыми из газет новостями и не морочить ему голову трениями с прислугой и болезнями детей.

В качестве рекомендации для подбора супругов по возрасту справочники предлагали несложную формулу: «лучшей разницей в возрасте является следующий расклад: разделить возраст мужчины пополам и добавить семь лет. Мы полагаем, что тридцатилетний мужчина лучше всего подходит 22-летней девушке, и по этому же стандарту сорокалетнему стоит выбрать жену в возрасте 27 лет».

Когда на Бродвее появился дорогой и очень комфортабельный жилой дом «Ансония», первая передовая гостиница «апартаментного типа» в Америке, журнал «Архитектурный вестник» сурово раскритиковал «большой пансион XX столетия», утверждая, что этот «подлинный шедевр бытовой безответственности» способствует разрушению семьи. Если женщина не желает наводить порядок у себя в доме, вопрошал автор статьи, чем еще ей заниматься?

Женщины: воспитание и права
В Англии елизаветинской эпохи единственным чувствительным оскорблением для женщины могло быть слово «шлюха» и его аналоги. Обвинять женщин в глупости, недостойности и пр. было бессмысленно: женщины и так ценились невысоко. Зато даже осужденную воровку могли называть «честной женщиной», если у нее не было любовников.

В XIX веке обучение девочек из хорошей семьи включало родную литературу, основы математики и естественных наук, географию, Священное Писание, французский и немецкий языки, иногда музыку, рисование и танцы. Чтобы ученицы не скучали, гувернантки старались переключать их внимание.

Средство для выправления осанки учениц: «…на меня нацепили жесткий корсет со стальной планшеткой спереди, а поверх платья так стянули плечи лентами, что лопатки практически соприкасались. К планшетке прикрепили металлический прут с полукругом, чтобы поддерживать подбородок».

Бытовало поверье, что если матери во время беременности иссушают ум наукой, их дети будут страдать от сердечных заболеваний. В 1874 г. доктор Г.Модсли опубликовал статью, в которой раскритиковал женское образование на том основании, что несколько дней каждого месяца женский ум и тело не способны к напряженной работе.
Его коллеги подтвердили, что высокообразованная женщина не сможет зачать. А если ей все же повезет, то уж точно не захочет кормить младенца грудью. «Зачем нам портить хорошую мать, превращая ее в посредственного ученого?» — возмущался доктор Клоустон в 1882 г.

Настоящая леди отличалась от женщин из низших классов тем, что обязана была сторониться любой работы. София Джекс-Блейк, в середине XIX века преподававшая математику в Королевском колледже, вынуждена была работать бесплатно, чтобы не прогневать своих родителей. Отец запретил ей принимать деньги от кого бы то ни было.
Но если от наличия второго дохода зависело выживание семьи, женщинам милостиво разрешалось искать работу. В 1842 г. в Уэльсе и Шотландии в шахтах работали около 6000 женщин и детей. Их использовали в штольнях, где не могли протиснуться лошади.

#культура #традиции #поэзия #длиннопост #картинки_в_блогах
Стоило бы добавить тег «ботаника», но его не обнаружилось))

23 сентября — день осеннего равноденствия.
В Японии это День почитания предков. На несколько дней дома украшаются семью осенними цветами и травами ( 秋の七草 — аки-но нанакуса).
Луна во время этого праздника считается особенно красивой.

Ёситоси Цукиока. Фудзивара Ясумаса играет на флейте в лунную ночь (1883)
На картине — эпизод из «Собрания повестей о ныне минувшем» (XII век). Знаменитый вельможа и поэт во время созерцательной лунной прогулки наигрывал на флейте, когда на него попытался напасть разбойник Хакамадарэ.

#культура #традиции #история #длиннопост

Окончание постов об ацтеках: https://fanfics.me/message334008 и о майя: https://fanfics.me/message337234

Некоторые факты о государственном устройстве и быте инков.
Кстати, есть фильм «в тему» (о конкистадорах Писарро), сделанный высококлассным режиссером: «Агирре, Гнев Божий» (1972) Вернера Херцога, с бесподобным (и совершенно сумасшедшим) Клаусом Кински в главной роли; съемки производились в отдаленных районах Перу.

- Понятие «инки» обозначает, строго говоря, не народ, а его правителей, привилегированный класс. Простолюдин (пурик) принадлежал к «народу инков», говорящему на языке кечуа (и сегодня это один из двух государственных языков Перу), но сам не мог называться «инкой».

#культура #традиции #история #длиннопост
В продолжение поста об ацтеках: https://fanfics.me/message334008
Опять же, без всяких претензий типа «Всё о физике атомного ядра за 10 минут». Просто некоторые факты из монографий, которые показались любопытными.
Кое-что о культуре майя.
Именно ее попытался воссоздать в своем фильме «Апокалипто» (2006) режиссер Мел Гибсон. Кроме того, вспоминается, что в Burglars’ trip «Севочка» в результате своих упражнений с «Некрономиконом» вызвал в ашфордские подвалы одно из божеств пантеона майя: бога кукурузы. И получил с ним немалые проблемы))

#культура #традиции #история #длиннопост
Из моих старых записей: разбиралась с традиционными индейскими культурами (ацтеки, майя, инки), чтобы между собой не путались. Может, кому-нибудь пригодится или просто будет интересно. Некоторые обычаи, верования и устройство мира, который навестили герои Еще одной сказки барда Бидля. И любопытные факты из серии «кто бы мог подумать».
Пока выкладываю про ацтеков:
- У ацтеков (самоназвание – теночки) не было императора: верховный владыка носил титул Уэй Тлатоани (Говорящий Вождь). Общественной единицей была родовая община, во владение которой выделялся потребный ей участок земли.