#РумынскийДетектив

Оридж Девочка с топором и косичками закончен.

#РумынскийДетектив

Выложила румынский детектив: Кто убил Риту Хойда?

#РумынскийДетектив

Мариан Робу на допросе
(фотошопом не владею, поэтому без наручников)

https://www.pichome.ru/23z
https://www.pichome.ru/239

#РумынскийДетектив

По просьбам трудящихся прода румынской фигни. :)

Убитая – Рита Хойда, ведущая прогноза погоды. Этот смазливый хлыщ, Мариан Робу, был её любовником. По крайней мере, именно это записал в деле Сабир. В пластиковой папке хранились и фото пары, и самое главное: фото с места преступления. Сорокалетняя Рита, моя одноклассница, лежит на кухонном полу, раззявив рот и сжимая в руках здоровенный крест (и где она его только добыла? Не в баре же, где каждый вечер тусила со своим хахалем). На лице посмертная маска ужаса, будто увидела себя без косметики. Мы с ней никогда не были подругами, но в этот момент её стало жаль, уж слишком жуткое Рита увидела перед смертью. По-хорошему надо было двигать в Пригородный морг, к Ленни, чтобы иметь дело уже с хорошим отчётом патологоанатома на руках. Но первичный допрос есть допрос.
Я достала свой диктофон и включила запись.
– Пятое октября две тысячи шестнадцатого года. Допрос проводит Кассандра Деменитру. Подозреваемый в убийстве Риты Хойда Мариан Робу.
Мариан вздрогнул и скрестил со мной взгляд. В котором отражалось ясное майское небо.
«Ау, Каська. Приём. Земля вызывает госпожу Деменитру».
– Итак… Мариан, в каких отношениях вы состояли с убитой?
– В близких.
– Насколько близких?
– Дружеских.
«Врёшь ведь… с чего тебя тогда в любовники-то записали?»
А глаза большие такие. Честные.
– Где вы были в ночь с третьего на четвёртое октября?
– Работал.
– Где работали? Кто может подтвердить?
– Тоби Хереску. Фотограф. Мы в павильоне работали… Съёмки для «Хайнс».
«Фотомодель, значит. Ну, правильно. С таким-то фейсом… Надо проверить этого Тоби. И в редакцию «Хайнс» звякнуть».
– Мариан, почему умерла Рита Хойда?
Каверзный вопрос. На нём многих удалось подловить. Проговаривается народ, особенно когда с лёту отвечает. А этот только глаза опустил.
– Во многом знании много печали.
Такого ещё не отвечал никто. Никогда. Всякое бывало, но такое – нет. И это крайне странно. И это дело не нравилось мне всё больше и больше.
– А как она умерла?
Он вскинул на меня свои глазищи:
– Почему у меня спрашиваете?
Не прокатило. Проклятое колено, чтоб его… Должно быть, на улице сейчас вселенский потоп.
– Потому что вы её нашли. Вы позвонили в полицию. Вы последний видели её живой. Это вы её убили?
Нет, не убежала я тогда от Петраке. Он догнал меня и всадил пулю в колено. Вот оно, кровоточит, простреленное адской болью.
Я сунула руку в рюкзак, отыскивая таблетки. Плевать, какие. Анальгетики, спазмолитики – хоть что-нибудь. Ничего. Пусто. Слишком торопилась сюда после звонка Игната. Просто забыла положить. А проклятый Петраке всё стреляет и стреляет в коленную чашечку.
– У вас колено болит, Сандра, – вдруг заявил Мариан. – И сильно.
– С чего вы взяли?
– Я могу помочь. Если наручники снимете.
– Мариан, вы – врач?
«Как же больно, как больно-больно-больно!»
– Если не верите, можно не снимать наручники. Мне нужно просто дотронуться до колена. Вам нужно подойти сзади.
И я подошла. Потому что в колено уже всадили целую обойму, и кровь залила пол. И всю меня. А свинец пульсировал в разорванных связках.
Его касаний не чувствовалось. Только лёгкость, потому что пули из ноги вдруг исчезли, и боль мгновенно ушла. В это нереально было поверить, но я видела, как его пальцы, развёрнутые подушечками вверх, дотрагивались до моей ноги сквозь ткань джинсов. И снова можно ходить, дышать и думать.
– Как ты это сделал?
Он запрокинул голову, чтобы снова посмотреть в глаза.
– Я просто умею.
Какое-то время я просто смотрела в них, будто надеялась получить ответ. А потом опомнилась и нажала «отбой» на диктофоне. Нащупала табельный на поясе.
– Пошли в камеру, умелец. И да… спасибо.

Я вышла на крыльцо в сумерках, когда Сабир уже подъехал. Ливень уже отбушевал, и чернильные лужи разлились по всем ямам на подъездной дорожке. Остатки хлябей небесных с тихим рокотом утекали сквозь сливные решётки. Толстенький и смуглый Сабир в полицейской форме был похож на ручного цыганского медведя. Он кивнул, молча спрашивая, как всё прошло.
– Не нравится мне всё это. Завтра съезжу к Ленни за отчётом. И к дружку этого Мариана.
– Что сама-то думаешь? Убил он её?
Я на минуту представила, как Мариан склоняется над Ритой и благожелательно предлагает: «У тебя болит спина. Я могу помочь». А та орёт благим матом и отмахивается полутораметровым крестом.
– Не сходится что-то. Саб, есть закурить?
– Ты же бросаешь.
– А, да. Как дежурство?
– У старого Петера весь дом крестами измалёван. Говорит, нечистый к нему ночью заглядывал.
– Кресты, значит.
– Угу. То-то и оно.
Отрубилась я сразу, как только голова коснулась подушки. До самого утра в качестве издевательства снился Мариан Робу. Он сидел на краю кровати и гладил голую коленку, которая опять разнылась к ночи. Гладил тёплой рукой и приговаривал:
– У кошки боли, у собаки боли, а у Каси не боли…

#РумынскийДетектив

ишшо румынских страстей...

Утром я стола у плиты и, помешивая кофе в турке, смотрела в окно на соседний дом. Там жила древняя старуха, Памела Хойда, а когда-то и её дочь – покойная Рита. Рита с детства слыла самой красивой в этом городишке. Королева класса в школе, королева бала на выпускном, мисс страны – со всеми вытекающими отсюда проблемами. Если вы, конечно, понимаете, о чём я: корона у Риты задевала облака. Лет в двадцать я уехала отсюда в поисках хорошей карьеры, а вернувшись, застала Риту сорокалетней молодящейся старухой со следами былой красоты. Кумушки на почте сплетничали, будто оба мужа её бросили, первый увлёкся каким-то парнем, а другой нашёл кого-то помоложе, вот Рита и вышла в тираж. Она увеличила себе грудь и губы, начёсывала когда-то густые волосы, от которых теперь мало что осталось. Словом, держалась мёртвой хваткой за уходящие молодость и красоту. Потому что прекрасно понимала – это всё, что у неё есть. Вот и работала на местном канале, улыбаясь во все тридцать два отбеленных зуба. И держали её там, как я отлично знаю от оператора Плеймна, только за внешность и опыт. Риту в городе никто не любил за злой язык и брезгливость, с которой она снисходила до общения с простыми смертными.
Я помню, как в городе появился Мариан. Год назад я встретила их с Ритой у речного вокзала, и удивилась. Потому что не узнала Риту, она помолодела лет на пятнадцать. Она смеялась. Это был первый раз, когда я слышала её смех за двадцать лет.
К Мариану в городе отнеслись неоднозначно. Всё-таки городок провинциальный, одни фермеры в округе, а Мариан сразу поселился у Риты. Ходили слухи, что в баре красавчику пытались начистить морду несколько наймитов, таких крепких ребят для работы в поле. Драки так и не состоялось. Смазливый хлыщ поговорил по душам с работягами, и те мирно пошли допивать своё пойло, по недоразумению гордо именуемое пивом. Местные дамы, ищущие крепкого мужского плеча или хотя бы тепла в холодной постели неоднократно подкатывали к Мариану. Кто ловил у забора. Кто бросался под ноги. Кто угощал пирогами с приворотным зельем. Одна вдова стерегла голышом на крыльце. Самые смелые напирали при всём честном народе. Одних писем от старшеклассниц, говорят, хватило, чтобы топить котёл всю зиму. Робу ко всеобщему удивлению и досаде женского населения все покушения на честь с достоинством пережил. И даже заслужил уважение от мужской части. «Ну и что, что как баба рожу продаёт. Зато под баб не прогнулся», – любили повторять в местном баре у Гэнэди. На том сердце и успокоилось. А три дня назад Мариан набрал номер полицейского участка и сказал, что нашёл дома мёртвую Риту.

#РумынскийДетектив

Астрологи, блин, объявили неделю румынской культуры...

План в голове вырисовался чёткий. Я набрала Ленни.
– Это Кася. Бери вакуумный полиэтилен, пакуй Ритин труп. И шли его в областную лабораторию на дополнительное исследование. Направление с печатью я тебе сейчас вышлю.
– Одурела ты, что ли? – удивился Ленни. – Засмеют ведь областные. И так бюджет урезают, а ты тут…
– Принимай по факсу направление. Я там укажу угрозу неизвестной инфекции, которая портит трупы за трое суток как за месяц. Если будут вопросы, как всегда нажалуешься, что у Деменитры климакс обострился.
Он хрюкнул в трубку и для вежливости обиделся:
– Вообще-то я к тебе всегда с уважением…
– Отбой, Ленни. По коням!
Я принялась складывать распечатанные фото в папку с делом старого Петера Михая. Сабир обстоятельно сфотографировал место преступления, на снимках чётко виднелись отпечатки копыт. Причём крупные, не козьи. Козы в Быстрице у семьи Чичероне, коровы – у Драгу. Следы хорошие, чётко отпечатались. И начинаются они у окна, там же и заканчиваются. Будто коровы Драгу телепортируются или летать умеют. А Сабир вообще стучал себя пяткой в грудь, будто следы лошадиные. Он на ферме с лошадьми вырос, лошадиное копыто с другим не спутает. Вот только в Быстрице ни одной лошадки вот уже лет тридцать не водится – незачем.
Вдруг меня будто что-то подтолкнуло. Я махом вытащила из рюкзака ноут и подключилась к местному вай-фаю.
Вторая же ссылка по поиску «лидерец» заставила зависнуть и перечитать на второй раз статью.
Третья разновидность лидерца – дьявольский любовник, ?rd?gszeret?, крайне похожий на суккубов и инкубов. Эта разновидность лидерца прилетает по ночам в образе огонька-обманки, огненной птицы или просто огонька. В северных регионах Венгрии его знают под именем ludv?rc, lucfir. А в Трансильвании и Молдавии - lid?rc, l?d?rc, иногда ?rd?g, что буквально означает Дьявол. В полёте лидерц разбрасывает искры. Очутившись на земле, он принимает облик человека – как правило, мёртвого родственника или любовника, возлюбленного. Его следы напоминают следы лошади.

#РумынскийДетектив

Проклятое колено ныло. И ладно бы бандитская пуля, как подобало бы хорошему офицеру, а то ведь просто упала. Поскользнулась на какой-то тухлой помидорине в переулке, когда гналась за рецидивистом Петраке. От этого колена теперь только одна польза: оно начинало зверски ныть перед дождём, и можно было не полагаться на местный прогноз погоды, который всегда врал. А сегодня, судя по всему, небеса уготовили многочасовой ливень.
Парень, который сидел передо мной, был красавчиком. Непозволительная такая красота знаете? Когда смотришь на нечто эдакое, от чего захватывает дух и сердце начинает ныть, когда пытаешься отвернуться. Как рассвет в горах. Или, допустим, звёздное небо в августе над речкой. Только вот у этого мальчишки лет двадцати такие глазищи: наглые, серые, как осеннее небо утром, подведённые густыми мохнатыми ресницами, тень от которых скрывает мешки под глазами. И всё бы славно, да вот чернявый красавчик в модной кожанке – первый подозреваемый по делу об убийстве. И руки, скованные наручниками (отличная легированная сталь), завёрнуты за спину. А вокруг унылые синие стены камеры. Сколько себя помню, Министерство так и не выделило на ремонт хоть сколько-нибудь талеров. А Игнат считал, что тёмно-синие стены уборщице после допросов отмывать проще, чем белые. Ну и его любимое «стены должны давить на преступника».
Убитая - Рита Хойда, ведущая прогноза погоды. Этот смазливый хлыщ, Мариан Робу, был её любовником.