Собственно, вот.
Лететь было неожиданно тяжело. Он часто летал во сне – и мама, смеясь, целовала его и говорила, что он растет, и летать перестанет, когда станет совсем взрослым. Маму он очень любил, и яростно защищал, если кто-то пытался ее осудить. А когда Эти люди украли его и Нису, то он первое время спорил с ними, требуя вернуть их домой. И после этого всегда звучала музыка, заставлявшая забыть все, что с ним было раньше – маму, дом, друзей, игрушки… И Киф научился притворяться, соглашаясь со всем, что ему говорили – что все они дети Матери Моахейр, что только здесь настоящая жизнь, что весь остальной мир грязен и болен… Он и Нису убедил не спорить с ними, потому что только так можно было остаться собой, не растворяясь во вкрадчивых и повелительных звуках музыки Народа Холмов, как он стал их называть. Он пытался убежать – и понимал, что в одиночку ни ему, ни сестре этого не удастся. И пленные из волшебной Гарды стали для него настоящим спасением. Он с радостью помог им – потому, что только так мог вернуться домой вместе с Нисой, и потому, что ему жалко было и самих пленников, и тех, кто их любит и ждет. Так же, как их любит и ждет мама.
Маленький совенок опустился на землю, разжал клюв, в котором держал очень тяжелый и неудобный для него навигатор, и снова попытался рассмотреть, куда же ему лететь. Птичье зрение сильно отличалось от человеческого, но он не сдавался. Он должен был найти свой дом и маму. И спасти сестру.