«Он подбросил пустой пакетик из-под орехов в воздух и испепелил его взглядом. Потянуло горелым пластиком».
Есть у меня такое подозрение, что это никакая не магия, а просто годы преподавательского стажа.
И очень разумно, что сейчас профессор ограничил свою деятельность музицированием в подземке. Зато вон полон энергии. А вот Гарри бедненький тяжко за своё чувствительное сердце расплачивается: этак он скоро и ноги таскать не будет – ни в шлепанцах, ни вовсе даже босиком.
Досадно, чёрт побери. И за Гарри тревожно, и за себя обидно. Похоже, я так и не узнаю, чем дело кончилось. Всё обрывается совсем как в «Евгении Онегине», в момент появления грозно(го/й) супруг(а/и).
Задумалась. Возможно, это такой ловкий постмодернистский ход. И стоит накатать по «Гарюкле» серию проблемных статей на тему героя времени — а что: вьетнамский / афганский синдром, потерянное поколение, лики современного феминизма, все дела — и пр. и пр.
И всё равно. Я чувствую, что никакие статьи меня в отсутствии продолжения не утешат…