шамсена
Простите, но я продолжу. Мне кажется это обсуждение очень интересным.


В "Трех Толстяках" подчеркивается, что за Тибулом шла именно городская беднота, неквалифицированные рабочие у мелких лавочников. За Просперо шли "рабочие кварталы", то есть промышленные рабочие. Именно Тибулу, я так думаю (это следует из канона) удалось переманить на свою сторону армию, так как он был циркач.


Не нужны? Да без Тибула Просперо просто власть не удержит. Городские низы, а за ними даже и мелкие лавочники, которые тоже "вздыхали" по Тибулу, от него отвернутся. Отвернется и интеллигенция. И часть армии. С кем Просперо останется? Тем более, что "идут казни". То есть раз "идут казни", все еще может покачнутся в другую сторону. И тем более, так как у вас в фике, Просперо уже в принципе позвал Тибула на роль "свадебного генерала" и спектакли они постоянно дают. И их смотрит народ. То есть Просперо себе очки на Тибуле зарабатывает (так это даже у вас).


Да, но там-то ситуация другая. Во-первых, та революция была, так сказать "не совсем народная". Народ в ней участвовал и свою часть изменений быстро получил. После этого Робеспьер лично отправил на гильотину всё левое крыло якобинцев (Эбера, Шометта и проч.) До этого он расправился с Дантоном. А всё потому, что его власть была шаткой. Позитивные цели он уже выполнил и исчерпал. Народу якобинцы обычные (не левые) уже не могли дать ничего, кроме постоянных казней ("кормили народ гильотиной, а не хлебом"). Террор якобинцев против "умеренных" и "левых" был не ошибкой, он был неизбежностью. Они теряли власть, уступать же свои принципы - республиканизм, поддержка частной собственности и торговли, национализм и проч. они не могли. Социалистами они ни в коем разе не были. Влево, куда их тянула часть их сторонников (санкюлоты) и вообще бедняцкое население - не хотели. Дантона кстати, Робеспьер казнил вовсе не по личным причинам. Его спекуляции (в том числе хлебом) были достаточно известны. Но это не отменяло того факта, что казнь Дантона была им использована ради укрепления шаткого положения якобинцев. Уличные левые (санкюлоты) еще увидят термидор и успеют воспротивиться ему вместе с якобинцами, после чего будут раздавлены, новой буржуазной аристократией. Проще говоря это не "революция пожирала своих детей", а различные социальные группы и течения боролись за власть, отсюда и чехарда течений - роялисты, фейяны, жирондисты, якобинцы, уличные левые (санкюлоты), термидорианцы и проч.
Теперь про канон. В каноне детским языком описана именно социалистическая революция. Не буржуазная. И поэтому там ситуация несколько иная. Тибул и Просперо в каноне не соперники. Тибул ничуть не более идеалист, чем Просперо, это ведь Просперо бросает в лицо Толстякам, что они не победят, стоя в кандалах и после пыток. У вас АУ, я понимаю. Просто АУ как-то должно опираться на канон, даже с целью его пересмотра.


У вас это описано как просто бегство. Причем бегство уже прямо из ада. Не гуманизм - это одно. Другое дело, когда царит неограниченное насилие, хуже чем при Толстяках, и мысли Суок - это "как быстрее отсюда убежать".


Да я понимаю, что ребенка и подростка. Я не понимаю другого. Мы о разных вещах сейчас говорим. Я прекрасно приму фик, где Просперо будет хоть есть на завтрак по утрам людей. Мне интересно - зачем ему это надо. Он же, по вашим словам - чистый прагматик.

Вообще мне кажется, что это не Суок не интересуется политикой, не в обиду вам будет сказано. И да, вы постоянно говорите, что я "идеологически прав". Это конечно лестно, но я скорее прав исторически. Я сейчас Просперо не защищаю и не развенчиваю. У меня другая задача. История - это не поле моральной игры, где сменяют друг друга менее и более моральные силы. История - это вообще не про мораль (даже библейская история, где полно аморальных вещей описано). И люди в реальности позволяют себе насилие только в отношении к тем, кого 1) не считают вообще людьми (фашизм, нацизм, некотор. другие идеологии), 2) считают врагами, угрозой себе и своему делу; И даже аномия, когда люди позволяют себе больше насилия, чем обычно - это временное состояние. А яркие лидеры, такие как Тибул или Просперо или не выживают вообще - или думают "на перспективу"

Но в общем, я понял, что вы хотели выразить. Вы хотели показать глазами Суок, что "после победы революции не стало радикально лучше". Что несправедливости продолжаются. Только Тибул у вас не на своём месте, имхо. Он должен вообще из цирка уйти. Еще я понял, что вы опираетесь на фильм, я - скорее на книгу. Отсюда могут быть разные подходы. В общем, я вам предложу такое описание (как я вижу ваш же поворот сюжета)

"Тибул уходит в мир политики рядом с Просперо, Суок и Тутти в цирке, но они постепенно (постепенно) видят, как происходят казни, несправедливости и проч, что где-то восстали войска Толстяков (а я просто не поверю, что Толстяки существовали в вакууме со сторонниками только в столице), что в городе идут казни. И тут Суок и Тутти видят гвардейца, который когда-то угрожал Тутти. Дядюшка Август идёт к Тибулу, Тибул отказывает, говоря, что "не время наказывать тех, кто поддался эмоциям" и что "пусть мальчик успокоится". Потом Тибул приходит в балаган и говорит Августу, что народ волнуется, а Тутти ненавидят многие по старой памяти. Некоторые на улицах поговаривают, что войска Толстяков восстали из-за существования наследника. Тибул предлагает им бежать. Август возмущается, говоря, что не такого он ждал от Тибула и Суок врывается в беседу, говоря, что как же так? Как же так, каждый день идут казни. Тибул с сожалением говорит Суок, что революция - не для наивных маленьких девочек. Что изменяя общество нельзя быть чистыми, руки будут в крови. И что спроси у Тутти, лично он согласен голодать, когда город окружат войска противника, если армия не справится и выдерживать тут осаду? Или готов ли он бежать и возглавить армию и воевать, чтобы вернутся и стать таким как Толстяки? Суок плачет и говорит, что Тибул плохой, он пытается её обнять, но она вырывается из объятий и убегает. Август решает согласится и Суок с Тутти тоже. Дети плачут, обнявшись и понимая, что их детство навсегда кончилось. Позже они пытаются спасти гвардейца, который прибежал в их фургончик, едущий вон из города. Август говорит, что его надо спрятать. Суок играет больную, но проверяющие стражники видят у неё кровь и откидывают покрывало. Гвардейца выволакивают из фургончика и один из стражников отрубает ему голову. Суок видит, как они хватают что-то объясняющего им Августа и теряет сознание. Она просыпается. Уже вечер. Фургончик остановился рядом с рекой. Август жарит рыбу, которую поймал, сделав самодельную удочку. На лице у него синяк. Он объясняет, что революционные стражники обругали его и хотели отправить вслед за гвардейцем, но не стали. Один из стражников увидел двух испуганных детей, посмотрел на его седину и узнал в нём циркача. Он лишь спросил: "Зачем ты скрыл врага?". Август на это сказал, что "я его пожалел". "Так вот тебе" - отвесил стражник удар. "Чтобы не жалел всяких врагов и предателей, а теперь пшёл вон. Со стариками и детьми мы не воюем". Суок смотрит на заходящее Солнце. Она вспоминает Тибула, Просперо. Как они далеки от неё! Что ждёт её впереди, что будет со страной? Кто победит - сторонники Толстяков, восставшие солдаты или стражники революции? Она не находит ответа, быстро берет в руки печёную на огне рыбку и начинает её жевать, стараясь не расплакаться. Конец."

Как-то так. Тогда уйдут все проблемы. Уйдет ненужный конфликт между вождями революции. История станет "неполитической" окончательно. Есть только двое детей и старый циркач на фоне революции и начинающейся гражданской войны. И их гуманизм - совершенно бессильный и жалкий, но такой подкупающий и романтичный.