На самом деле это очень важный момент, хорошо, что он всплыл. Попробую объяснить, как я это вижу.
Прежде всего: Снейп ни разу не говорил, что он его любит, – это вообще слово не из его репертуара, – и более того, он этого и НЕ скажет (сожалею, если кого-то разочаровала). Это канонный Снейп – или, во всяком случае, максимально к канонному близкий. Он сказал только то, что судьба Гарри ему теперь не безразлична, и он старается действовать оптимальным образом, исходя из своих (а не наших, каковы бы они ни были) представлений о том, как для мальчика лучше.
Хотя 95 или даже 99% севвитусов действительно изображают Снейпа, растекающегося в сиропную лужицу при первой удобной и даже неудобной возможности, но это полный, абсолютный ООС. За такой перевод я бы даже не взялась, потому что мне банально неинтересны картонные НМП под именем Снейпа. Хотя психологические причины популярности таких историй вполне прозрачны, но как литературное произведение… ну, короче, это не ко мне.
Ну, собственно, он так и сделал (выше уже написали). Уж как мог и умел. Выше головы не прыгнешь.
«Detention» – далеко не пытки и даже не столько наказание, сколько дисциплинарная мера, в Хогвартсе, судя по ГП, очень широко распространенная: обычно некоторое количество какой-либо «общественно полезной работы». Необходимая с точки зрения Снейпа (и, признаться, с моей тоже) никак не для причинения лишних страданий, а для того, чтобы страдания, уже перенесенные ранее, не начали восприниматься как своего рода индульгенция на возможность дальше безнаказанно делать что душе угодно: для гиперактивного подростка это очень опасная установка – а в случае с Гарри опасная вдвойне. Проще говоря, это своего рода указание на допущенную ошибку: ты был неправ, когда решил любой ценой разгребать собственные проблемы без чьей-либо помощи, – запомни это на будущее.
Снейпу можно поставить в вину то, что он неудачно приступил к разговору. Но если откинуть необходимость нагнетания сюжетного драматизма (это уже чисто писательская задача), это тоже вполне в характере персонажа. Грубо говоря, это не то «поле», на котором Снейп привык играть; он сам признается, что «всё испортил» и не знает, как подступиться к утешению 16-летнего подростка с ПТСР. Отчасти и Гарри, в своей детской наивности преувеличивая масштаб катастрофы, добавил сам себе лишнего мандража (мы же видим ситуацию его глазами и в его восприятии). Неловкость Снейпа он воспринимает как отчужденность и холодность.
Этот фанфик интересен как раз тем, что в нем, как и в жизни (в отличие от скверной литературы), люди не изменяются по мановению волшебной палочки – даже если у них и в самом деле есть такие палочки. Все перемены, особенно у совершенно взрослого, несчастливого и, мягко говоря, весьма тяжелого человека, если и происходят, то очень трудно, медленно – и никогда не до конца. Гарри, мальчик очень в данном плане проницательный, это понимает: «Как бы он ни доверял своему профессору, он не обольщался на его счёт. В душе Снейпа была тьма, которая никогда не исчезнет полностью».
Тем больше ему чести, что он принимает Снейпа и таким – и тянется к нему, а не, например, к тому же Бруксу, который – будем откровенны – куда более, чем Снейп, отвечает представлению о «хорошем человеке». (Снейп, кстати, очень забавно Гарри к Бруксу ревнует.) В общем, Гарри уже решил, что именно такой Снейп ему и нужен. Ну не мазохист же он в конце концов? Нужен гриффиндорцу в хозяйстве полуприрученный дракон, который периодически дышит огнем, – так на то ж он и гриффиндорец!
А меня, повторюсь, эта история привлекла именно тем, что в ней авторские вкусы и желания не разбивают вдрызг нормальную логику жизни и человеческих характеров.