***


Давным-давно в сказочной стране Оз, что находится далеко-далеко от цивилизованного мира, у края гигантской пустыни в чудном краю кводлингов, владычествовала волшебница Глинда. Это была очень юная волшебница. Столь юная, что ещё даже не получила собственное прозвище. Не звали её ни мудрой, ни великой, ни доброй.


Лишь с некоторых пор она приняла бразды правления, и уже успела сильно об этом пожалеть, поскольку выпало оно на тяжелейшую пору в истории Оз.


— Хорошо, — устало повторила Глинда, — а от меня вы чего хотите?


Волшебница восседала на троне из рубинов в большом зале, и уже который час принимала послов со всех сторон света. Казалось, этот день никогда не закончится. В данный момент, она разговаривала с махоньким, худеньким старичком из страны жевунов.


— Страна жевунов и страна кводлингов веками помогали друг другу, — вновь заладил старичок блеющим тоном, — и сейчас, когда на нас напала злая ведьма востока, нам, как никогда прежде нужна помощь юга, юная госпожа.


— Думаете, одним жевунам приходится сейчас нелегко? — сурово отвечала Глинда. — С тех пор, как пропала принцесса Озма, не было ни дня покоя. Поймите, не только на востоке, но повсюду злые ведьмы и колдуны пытаются захватить власть. А я не всемогуща и не могу разорваться.


— Но вы же волшебница! — затрясся старичок, и в такт зазвенели колокольчики на его голубой шляпе. — Вы должны нам помочь. Сделайте хоть что-нибудь! Сотворите чудо!


— Как вы не понимаете, сейчас все силы юга отданы на помощь мигунам. Они отчаянно борются против летучих обезьян, насланных злой ведьмой запада. Их ситуация куда плачевнее и важнее вашей. Вам мне уже нечем помочь, и!..— в гневе начала было Глинда, но оборвала себя на полуслове.


В ожидании её ответа, в зале повисла тягучая, мучительная тишина. В раздумье, Глинда невольно обратила взгляд к ближайшему зеркалу.


В данный момент, никто не посмел бы назвать владычицу юга прекрасной. Обычно идеально уложенные кудрявые волосы были жутко растрёпаны. Прелестное белоснежное платье дивного фасона помято. Под глазами круги. Видела бы её сейчас мать! Она, которая всегда говорила дочери, что никто и никогда не должен видеть волшебницу в неподобающем виде. Что поделаешь. На приведение себя в порядок чарами давно уже не оставалось ни сил, ни времени.


— Все вы… — снова медленно начала Глинда, — … ждёте от меня чуда. Мол, как выйдет сейчас волшебница на поле брани, как взмахнёт руками и сразу вернётся мир и процветание, и не станет больше зла на этой земле. Или рассчитывайте, что я как этот самонареченный Волшебник, — она с презрением выплюнула это слово, — рассевшийся в Изумрудном городе, стану сказки рассказывать, подслащивать пилюлю. Скажу, что всё будет хорошо, надо просто надеяться. Но нет! У меня для вас есть лишь правда, суровая, неприятная правда. И она заключается в том, что я действительно хотела бы вам помочь, и мне жаль, очень жаль, но здесь и сейчас жевунам придётся справляться своими силами. Аудиенция окончена.


Старичок-жевун с понурым видом направился к двери, но подле неё остановился и полуобернулся в сторону Глинды.


— Недобрая вы, — с горечью в голосе сказал он, — Ваша мать никогда бы не оставила жевунов в беде. О, она была доброй и мудрой женщиной, и в равной степени заботилась о всех жителях Оз. А вы ей не чета, юная госпожа. Да, не чета! — назидательно повторил он.


— Но её сейчас здесь нет, не так ли? — отрезала Глинда. — Она где-то там на небесах, а я осталась здесь разбирать весь этот беспорядок. Нет у вас больше вашей прекрасной, вседобрейшей волшебницы. Осталась лишь Глинда злая, Глинда чёрствая, Глинда бессердечная… и вы со мной застряли, так же, как я застряла с вами. Вон, с глаз моих!


Глинда устало махнула рукой, и жевун наконец-то ушёл, закрыв за собой дверь.


***

Стоило жевуну покинуть зал, как Глинда безвольно откинулась в кресле и жалостливо вопросила в пустоту зала.


— Фламина, кто у нас дальше по плану?

В одночасье рядом у трона объявилась бодрого вида придворная дама в розовом платье, и в розовом же чепчике. В руках она держала длиннющий пергамент. Надвинув пенсне на нос, старушка Фламина принялась заскорузлым пальцем водить по строчкам, что-то суетливо бормоча под нос, а потом вдруг радостно воскликнула.


— Это был последний!


— Разве? — удивлённо переспросила Глинда. — И что же, не осталось больше дел, требующих моего незамедлительного вмешательства, и я могу в тиши и спокойствии провести остаток дня в саду с растениями? — с потаённой надеждой спросила она.


— Боюсь, что нет, юная госпожа, — вздохнула старушка и с извиняющейся улыбкой протянула ей письмо в красивом зелёном конверте.


Глинда знала, от кого это приглашение, даже его не открывая.


— А я точно не могу отказать? — жалобно спросила она.


Старушка снова вздохнула.


— Нет, юная госпожа. Он всё-таки какой-никакой, а правитель Оз.


— Надутый дурак он, — буркнула Глинда, — Знаешь, Фламарина, — печально вздохнула она, вскрывая конверт, — Порой я перечитываю свои записи в дневнике ещё годовой давности. Тогда, когда мать ещё была жива, а я лишь мечтала о том, как унаследую от неё власть. И мне так обидно становится! Я думала, что изменю всё, буду править мудро и справедливо, а что в итоге? Трачу всё время на то, чтобы заслужить признание знати! А жители южной страны в ответ на все мои благодеяния жадно просят ещё, заглядывают в рот и обижаются, когда я не могу помочь всем.


— Что поделаешь, таков уж ваш крест госпожа, — мудро отвечала придворная дама.


— Только ты одна меня понимаешь, Фламина, — вздохнула Глинда, — И отчего все так любят этого Волшебника! — тут же обиженно добавила она. — Ничего реально не сделал, так, пыль всем в глаза пускает. Он же даже не настоящий Волшебник! Уж меня-то мать хорошо научила за версту отличать истинное колдовство от обмана.


— Люди встречают по одёжке. Но придёт время, и они обязательно увидят, чего стоят пустые слова одних и дела других. Вот увидите! — тепло улыбнулась при этих словах Фламина.


— Хотелось бы верить, — сказала Глинда и погрузилась в чтение. — Фламина, — добавила она некоторое время спустя, — у них там праздник, оказывается! Можешь, себе такое представить? Кругом война, разруха и чума, я тут разрываюсь, а они в своей Изумрудной столице пируют и веселятся!


— Возмутительно, юная госпожа, просто возмутительно.


— Значит, когда я с месяц посылала письма Волшебнику по поводу вопроса мигунов, он молчал, но как речь зашла о празднике, так он горазд приглашения рассылать! Хорошо!


Глинда вскочила с трона. Возмущение придало ей новые силы.


— Подать мне мою воздушную колесницу! Поглядим, что там у Волшебника ко мне за срочное дело такое.


— Сию секунду, юная госпожа, — засуетилась старушка.


И когда придворной дамы и след простыл, Глинда задала ещё один вопрос, на этот раз скорее размышляя вслух, нежели к кому-то обращаясь.


— И что это вообще за праздник нелепый такой – рождество?!


***