Лили, солнце, я прекрасно понимаю твои чувства и вместе с тобой не могу Рона до конца оправдать. Ты абсолютно права в том, что



Тут не поспоришь, но ведь в его замутненном алкоголем и измученном фрустрацией мозгу то и дело проскальзывают нотки сожаления. Он где-то очень глубоко внутри понимает, что сотворил зло, ну по крайней мере, очень нехорошую вещь. И как может в той ситуации, пытается сам себя оправдать, что вот, дескать, она «фифа», жена Пожирателя смерти, мамаша Хорька – его врага, а значит, сама враг. И вместе с тем, он пусть неуклюже, пусть лениво, но все же пытается себя побичевать. И даже если не перед Нарциссой, то перед Гермионкой вину ощущает. Я повторюсь, что мне самой лично показалось, что да, Рон в этой ситуации повел себя по отношения к Нарциссе очень гадко и непорядочно, но, по крайней мере, перед самим собой он старался быть честным. Ведь он жаловался, что у него спермотоксикоз, и что, грубо говоря, все мысли об «этом». И говорил Фреду не только о Гермионе, как о любимой девушке, но и о том, что желает женщину как таковую. Нарцисса же воспользовалась ситуацией, чтобы, как говорят, «и рыбку съесть, и косточкой не подавиться». Заполучила все разом – и возможность Люциусу помочь, и новое, совершенно оглушительное переживание, как женщина. И наверняка благословляла Гекату и её «темные делишки» за все, что с ней произошло, ибо не подвернулся бы ей Рон на кладбище, и Люциус в Азкабане бы остался, и сама она никогда не узнала бы, что это значит – полностью раскрыться, как женщина.
Спасибо вам, дорогие мои еще раз! Я вас обеих очень нежно люблю и не представляю, что бы делала без вас.
Всегда ваша Л.