Заморыш

Я подорвал себя, чтобы красиво сдохнуть в Рио и забрать с собой врагов, а очнулся… нет, не в аду. Вокруг — имперский Петербург 1888 года и серые стены приюта. И теперь я, Сенька Тропарев. Сирота, «щенок». Тело заморенного пацана, пробитая голова и чужие воспоминания о голодном детстве. Но у меня остался опыт, злость и хватка человека, прошедшего Афган и 90-е . Новая жизнь. Старые правила.