Стайлз смотрит на себя в зеркало и ненавидит то, что в нём видит – острые локти, худые коленки, детская угловатость и неуклюжесть фигуры и движений. Он кусает губы – эти уродливые, огромные губы, кажущиеся слишком чужими на бледном лице – и всё-таки отворачивается. Боже. Боже. Боже.