Первое правило Волшебной Страны - всё такое, каким ты его видишь. Второе правило Волшебной Страны - но оно не такое, каким ты его видишь.
Король Джарет - Сара слышала его имя как Джарет - развалился на троне и переплел пальцы. Или не на троне, а на ложе, устланном шкурами. И не переплел пальцы, а хрустнул ими. Или он не сидел, а дрейфовал в пустоте, увитой гирляндами мерцающих Вселенных, и пальцев у него вовсе не было, и на Дэвида Боуи он, конечно, был ни капельки не похож.
Короче, всё это было неправдой. Или правдой. В Волшебной Стране, как любил говорить Джарет, между ними не было разницы. По крайней мере, так его слышали.
Он был в башне над городом гоблинов. Он был в алой, окутанной паром пещере под холмом. Он был в междумирье. В сущности, он просто был.
И он думал о последней игре. Понимать, что в Саре было больше железа, чем рассчитывал, было неприятно. Или забавно. Или безразлично. Тому, кем она его видела, неприятно, да.
Он небрежно похлопал стеком по коже сапога. Носок отвалился и разбился об пол. Джарет, морщась, отопнул его другой ногой подальше. От резкого движения у него треснуло красивое лицо, улыбающееся улыбкой Дэвида Боуи, и выпал глаз. Глаз Джарет отпихнул стеком.
Город гоблинов - так Сара слышала это название - выпадал из калейдоскопа вместе с обликом Джарета. Третье правило Волшебной Страны - если ты это не видишь, оно не может быть таким, каким ты его видишь.
Нынешнему характеру короля было жаль, что Тоби не остался с ними. Он любил человеческих младенцев. Они были такими чистыми, такими непредвзятыми, и в них было так мало железа.
В пещере под холмом король поскреб грудь. Верно, ему не стоило брать пример с королевы. Он знает, что ему надо делать.
Но всё же... Джарет усмехнулся. (Или не усмехнулся, а засмеялся. Или заплакал. Или вообще не сделал ничего из этого, но по всему королевству пронеслась рябь пространства-времени). Всё же иногда это было так скучно. А люди могли составить компанию. Поиграть в игру. В честную игру (между "честно" и "нечестно" не было разницы).
Но в конце концов калейдоскоп приходил в движение вновь. Снова рушились и возводились замки. Зеленели леса, в которых пили и колдовали эльфы. Наполнялась паром и запахом пота пещера под холмом. Мерцали гирлянды Вселенных как миллиарды снов.
А король возвращался к прерванному занятию. Он ждал. Он терпеливо ждал, ибо знал, когда настанет его час.
Когда железо в головах заржавеет.