#fanfic #новый-и-никому-не-известный-фанфик #ГП
Продолжим историю для тех, кому не страшно...

Границы приватности
Глава 2. Контурэктомия по Грейнджер

Приближался ланч. Надо было срочно выяснить, кто похищен. Драко отправил сову в Хогвардс, чтобы Бэлла и Лори немедленно ответили. Каминное сообщение он не хотел использовать, так же, как и явиться в Хогсмид или отправить Патронуса. Нет, так опрометчиво поступать нельзя: ни первое, ни второе, ни третье просто невозможно сделать не привлекая внимание похитителей, которые, очевидно, следят за ним. И, возможно, даже здесь, в Отделе, в собственном кабинете он не защищен.
Ему нужен был совет опытного и надежного человека с мозгами. И таким мог быть только сотрудник аналитического отдела Аврората, один единственный, кто чего-нибудь стоил в этом безмозглом отделе, тот, кто отдел создал – и ушел в тень. Гермиона Грейнджер. То есть миссис Рональд Уизли.
Окончив Хогвардс, Гермиона могла бы стать кем угодно, но она не закончила школу. Правда, в свете происходивших событий и роли Гермионы в них, ей было позволено сдавать экзамены на следующий год. Что она с успехом и сделала. К тому моменту мисс Грейнджер уже училась в Эдинбургском университете (обыкновенном, который в Эдинбурге, далеком от Лондона) и подрабатывала в Аврорате, ведь Рону и Гарри нужна была ее помощь на первых порах. Там заметили таланты Гермионы, и после экзаменов она вошла в знаменитую Команду Баскина Роббинса. Роббинс первым начал проводить исследования магии, или энергии, как он ее называл. Он был полукровкой. И учебу Гермионы в университете поддержал, и даже пробил в Министерстве специальное разрешение для нее. Окончив курс физики и теоретической химии, Гермиона провела еще год за философией и логикой. Все эти знания ждал от нее Роббинс, вместе они и еще несколько энтузиастов стали изучать молекулярный состав популярных ингредиентов, физическое воздействие движений палочки и саму природу энергии. Свойство палочки сохранять последнее заклинание было давно известно, но лаборатория Роббинса обнаружила наличие особого следа использования магии, по которому можно было определить время и длительность воздействия, его качество и даже энергетические свойства хозяина палочки.
А потом Гермиона открыла контур и его отсечение – контурэктомию.
След – это память палочки и энергии, воплощенная в регистрируемой форме контура – образа владельца и ближайшего пространства. Контур можно отсечь от пространства и записать (Гермиона предложила магнитные диски, впоследствии их стали оцифровывать и хранить данные в магическом Интернете, где стали применять расширение виртуальной реальности, как в обычных чемоданах, шкафах и т.д.), а потом просмотреть; можно отсекать контуры каждое мгновение и анализировать накопление и выбросы энергии. Но это были чисто научные цели, один из лабораторных опытов Гермиона показала Рону и Гарри, они и задумались о возможности использовать контурэктомию, отсечение контура, как назвала его Гермиона, в расследовании преступлений. Теперь не нужно было искать палочку преступника, чтобы определить ее последнее действие, можно было записать энергетический контур. Это значительно облегчило жизнь аврорам.
Роббинс ушел на покой, как это обычно говориться, а Гермиона Уизли возглавила новый отдел Аврората – Аналитическую Лабораторию. Гермиона с энтузиазмом взялась за новую работу. У нее вообще в тот год были грандиозные (она говорила «наполеоновские») планы: семья, наука, любимый коллектив Лаборатории. Но – как часто в наполеоновских планах появляется «но»! – все пошло как-то не так... В Аврорате сменилось руководство, пошли бесконечные проверки. Казалось бы, причем тут Гермиона? Мир магической Британии постепенно больше сближался с традиционным, все больше молодых людей уходили в смежные профессии, устраивались «там», маглорожденные (хотя... тогда уже редко говорили «маглорожденные», а «магл» слышалось еще реже; может, если бы это продолжилось, мы все стали бы просто людьми? А?) занимали хорошие посты в Министерстве, их магазины были не менее популярны, чем старые добрые магические лавочки. И все же – прошло всего несколько лет с тех пор, и законы защиты от «того» мира все еще действовали. Конечно, в этом была своя логика: знание магии породило не одного Темного Лорда, что уж говорить о простых людях, взорвавших атомную бомбу. Только Гермиона была уж слишком связана с обоими мирами, она оказалась и здесь, и там. Новое руководство не оценило такого положения дел, а Роббинс не мог ее отстоять. Так был назначен новый руководитель, к счастью Лабораторию не закрыли, только слегка засекретили. Официально мисс Гермиона Грейнджер служила старшим научным сотрудником абонентского ящика 46/10086.
Что ж, сначала ее это взбесило, потом рассмешило (все-таки Гермиона неплохо знала «ту», традиционную историю). Потом – все пошло по-старому, ей не мешали делать то, что она хотела – а к власти Гермиону всегда мало влекло. Она осталась авторитетом для сотрудников, рядом были друзья и коллеги – все-таки ей удалось отстоять весь коллектив Лаборатории ценой всего лишь своего поста. Право, эта жертва не стоила такого пафосного названия «жертва». У нее все еще оставалось много хорошего, очень много.
Рон и Гарри и в Аврорате были напарниками, вообще многие из «Отряда Дамблдора» и юного крыла «Ордена» пришли в Аврорат так или иначе. Но смена власти в Аврорате не прошла мимо них. Казалось бы, уж кто-кто, а Гарри Джеймс Поттер заслуженно должен был возглавить Аврорат (со временем, конечно). А все те мальчики и девочки, кто стоял вместе с ним у стен Хогвардса, кто работал в подполье, кто не смирился с властью Темного Лорда – все они заслужили уважение и признание. Собственно, сказать, что этого не было, нельзя. Не один «незабвенный образ» был торжественно запечатлен на стене славы Министерства. Высказывались даже мысли о том, чтобы в Хогвардсе открыть «скамьи Гарри» для лучших учеников. И это было менее всего нужно самому Гарри и тем мальчикам и девочкам. Никто из них не хотел прижизненного памятника. Гарри все реже посещал чествования, особенно, когда понял, что его вытесняют из настоящей работы, настоящей борьбы. Что к нему все больше снисходительны. Даже, казалось бы сейчас, когда Гарри стал опытным аврором. Что ж, они втроем (Гарри, Рон, Гермиона) здраво рассудив, решили, что пришли в Аврорат не за медалькой или местечком. Им не мешали делать свое дело, не мешали быть честными – этого было достаточно.
Гермиона и Рон поженились, работали над одними делами. Гермиона развивала контурэктомию, разрабатывая ее методику и технологии «полевого» применения. Рон, что ожидаемо, эти технологии применял. Жизнь шла бы в своей относительной размеренности, оба молодожена жили бы собою и своей работой, но вновь появилось внезапное и тревожное «Но» в планах Гермионы. Однажды Рон не вернулся с задания. В тот солнечный июньский день, который поражал чистотой и голубизной неба, свежестью трав и сладостным пением пчел, когда она и все Уизли, и Гарри, и друзья Рона вернули его с Той Стороны – тогда Гермиона четко поняла, что не хочет мужа-героя, а хочет ребенка от Рона. Двух.
Так Рон пришел в Министерство, а Гермиона со всей своей страстностью обратилась в материнство.
С тех пор Рон и Гарри иногда за пивом шутили о жизни по Ту и Эту Стороны, а Гермиона и Джинни позволяли им так шутить. Черный юмор в небольших дозах, как объяснила Гермиона, весьма полезен неокрепшей аврорской психике, хотя женскую половину семейства Уизли-Поттер-Грейнджер и передергивало от этих шуточек. Их психика была окрепшей и не аврорской. Гарри получил звание капитана, Рон и Джинни работали с отцом, Гермиона вернулась в свой а/я. Жизнь возвращалась в привычное русло. По крайней мере, налаживалась.

***
Гермиона, взяв чашку кофе и сдобу, собиралась быстро перекусить в буфете. Она машинально отметила, что вот опять собиралась сесть на диету, и даже выбрала подходящее первое число. Но вот с проводами детей в школу, несколькими срочными проектами и вообще «беготней» - снова забыла нормально пообедать, с белками, жирами и сложными углеводами на полтарелки. И на обед у нее снова кружка кофе и размороженная буфетчиком булка. Гермиона уже несколько лет собиралась взяться за себя, бегать по утрам, правильно питаться и все такое прочее, что называется здоровый образ жизни. Можно было, конечно, как большинство женщин в ее возрасте прибегнуть к чудесам косметологии и медицины, но Гермиона не зря была дочерью врачей, причем очень умной дочерью, она рассудила, что такие общепринятые изощрения не для нее, и гораздо более физиологичным и правильным будут простые доступные средства, вроде режима, физкультуры и рационального питания. Но по уже названным причинам и то, и другое, и третье откладывалось.
Об этом, и еще о чем-то Гермиона думала, быстро проходя к свободному столу. Отпив большой глоток, она взглянула на стену с часами и увидела, как рядом с ней на свободный стул садится – кто бы мог подумать – сам Драко Малфой, вернее, мистер Малфой, начальник Департамента связи.
«Ну ничего себе, сходила за булочкой... Что ему тут надо?» - не успела подумать Гермиона, как Малфой повернулся к ней с улыбкой доброго школьного товарища:
- Здравствуйте, миссис Уизли. Я полагаю, кофе здесь недурен?
- Доброго дня, Малфой. Если ты пьешь дешевый машинный кофе – то да, недурен.
- Ну, Грейнджер, я рад, что ты первая перешла к привычному стилю. Это значительно облегчает... Возьму-ка я чашку, пожалуй.
- Что облегчает? Разговор? У тебя какая-то личная просьба? Малфой, что-то происходит в Отделе?
- Постой, столько вопросов сразу! Что ж, ты подтверждаешь статус лучшего аналитика магической Британии и не только. Да, это личная просьба. Проблема не в Отделе. Проблема... у моих детей. – эту часть фразы Малфой произнес совсем другим голосом: в нем совсем вдруг исчезла знакомая снисходительная ирония и привычный покровительственный тон начальника.
Гермиона про себя отметила эту новую интонацию – нежную, трогательную, заботливую: «Вот так-так, любящий папа Малфой, кто бы мог подумать... Что же такого могло произойти, чтобы он не мог это решить сам, без лишних глаз и ушей? Что-то безусловно серьезное и внезапное... Это застало его врасплох... Он обращается к тому, в чьих честности и таланте уверен. То есть ко мне. Н-да... У него же дочь... лет пятнадцать-шестнадцать что ли... Прелести первой любви? Ох, Рози, как хорошо, что тебе только...»
- Так вот, - продолжал Малфой, видя удивление и заинтересованность Гермионы, - сегодня в кабинете я обнаружил вот это, - он развернул бумажный конверт и вывалил на стол содержимое. Гермиона проверила палочкой телефон и упаковку, и в продолжение рассказа Драко, вертела их в руках. Кофе остывал. – А потом звонок.
- Ты ответил?
- Да. Только я не узнал голоса. Так странно, я не понял, кто это, дочь или сын. Я всегда думал, что узнаю их. – Драко казался все более растерянным. – Он... Она... Голос сказал: я один и никого нет рядом - но он ... то есть голос... боится. Ерунда какая-то. Я проверил, как мог – все чисто. И решил обратиться к тебе.
- Хорошо. Кабинет закрыл?
- Да.
- Так. Едем, надо провести кое-какие замеры и осмотреть территорию. Там могут быть следы контуров. Есть еще методы, так по мелочи. Мне нужно минут пятнадцать-двадцать, а потом я буду у тебя.
- То есть ты берешься посмотреть мой случай. Но ты понимаешь, что это все неофициально. На моей должности не может быть таких исчезновений и ...подарков таких. Понимаешь, Грейнджер?
- Конечно. И Драко – обращайся ко мне либо Гермиона, либо миссис Уизли. Воспоминания из школьной жизни вряд ли сделают мою работу более продуктивной. – Гермиона говорила спокойно и уверенно, тем знакомым ее аврорам тоном, который указывал на заинтересованность в деле, наличие как минимум двух версий происходящего и готовность к долгой азартной работе. Близкие Гермионы уже давно поняли, что она не просто талантливый, но азартный ученый, который больше всего на свете любит запутанные и запущенные головоломки, паззлы с недостатком элементов и загадки, в принципе не имеющие ответа.
- Да, да, прости, не хотел обидеть – Драко нервно взглянул ей в глаза. Это не просто удивляло, в сознании Гермионы ломались шаблоны: такого вот искреннего и напуганного Драко Малфоя она видела в первый раз:
- Спокойно, Драко. Мы вместе еще раз все осмотрим и проверим. Телефон возьми пока себе, и если будут звонить, сообщи немедленно. Если с кем-то еще из твоей семьи и окружения будет происходить что-нибудь странное, тоже сообщи. Ты послал кого-нибудь в школу? Ну конечно, послал сову – ответила она сама себе, отметив кивок Малфоя. – Это правильно и не вызывает подозрений. Насколько я знаю, все еще решаемо, у нас как минимум несколько часов, чтобы найти и вернуть ребенка.
- Перерыв заканчивается. – Драко взял себя в руки, мгновенно вернувшись к начальственному тону, снисходительному и ироничному. У него складывался понятный план действий, хаос утренних событий возвращался в упорядоченную схему. Он снова обретал уверенность и почву под ногами. И снова мог быть сдержанным, вежливым и расчетливым мистером Малфоем, голосу которого так приятно подчиниться. Он щелчком подогрел кофе Гермионы и подвинул чашку к ее руке. Убрал вещи в конверт и положил его во внутренний карман пиджака. Протянул ей стандартный министерский пропуск. – Буду ждать. Вот выделенный канал.
Гермиона задумчиво допила кофе. Если все так, как говорил Драко... Это очень не похоже на типичное преступление. Как можно похитить ребенка чиновника из Министерства, не оставив энергетических следов? И телефон – это уж совсем не из той оперы. Хотя... Надо посоветоваться с Гарри, но как отреагирует Малфой? Он обратился к ней, потому что ему нужен аналитик, а авроров полно, и Малфой вполне может позволить себе частного детектива. Пропуск сделал заранее, знал, что она не откажется. Да, интересно. Очень, очень интересно. Машинально, в такт своим мыслям дожевывая булку, Гермиона поднималась в Лабораторию. Надо было отдать в работу пришедшие контуры, собраться и идти в Отдел.

***
Пропуск на выделенный канал, выписанный для миссис Гермионы Уизли, открыл ей дверь перед кабинетом Драко Малфоя. Его секретарша разглядывала какой-то журнал, и невнятно поздоровавшись с посетительницей, вновь погрузилась в чтение. Гермиона проверила регистратором приемную и постучалась к Драко. Тот сидел за работой, или усиленно делал вид, что работает – так показалось Гермионе. Он просматривал сообщения одно за другим, быстро направляя их по адресатам, и листы растворялись, радужно вспыхивая, в разных направлениях. Кивнул ей на кресло в углу.
- Еще пару писем.
Гермиона поставила на кресло рабочую сумку, и зарегистрировала тип энергии отправки, чтобы отсечь ее контур, проверила еще несколько энергетических потоков, записала их, чтобы тоже отсечь от искомого воздействия. Это она называла феноменологической редукцией. Осматривая кабинет, Гермиона заметила на полу, под крессом Драко, карточку. К этому моменту Малфой закончил, и Гермиона, подошедшая к его столу, указала на кусочек картона:
- Твое? Значит из посылки.
Драко хотел поднять его палочкой, но Гермиона отстранила его руку, и нагнувшись, подняла карточку.
- Не надо увеличивать количество следов энергетического воздействия, нужна некая стерильность. Сейчас посмотрим, что тут. Кажется безопасно... Так, выглядит как обычная визитка для подарков. Что-то написано. «Моему Дорогому Другу». Интересное послание. Тебе это что-нибудь говорит? А почерк?
- Нет, ничего даже не напоминает.
- Странно, энергетических следов мало, все специфичные. – Гермиона повернулась к сумке и достала «скальпель». Спокойный Драко снова удивил, в родной стихии кабинета он чувствовал себя гораздо увереннее, и это было хорошо для дела, но встревоженный Драко из буфета был ей ближе и понятнее. – Достань пакет. Ну что ж, все и в самом деле чисто. Контуров у этих вещей нет, и в кабинете неспецифичных контуров не регистрируется, и на тебе тоже.
- Что это значит?
- Это значит, что все обошлось без магии. Это обычный телефон. Кто-то просто зашел в твой кабинет и оставил посылку на столе. А до этого этот кто-то купил телефон, зарегистрировал сим-карту, купил упаковочную бумагу, визитку, надписал ее шариковой ручкой, вложил ее в упаковку – поэтому она выпала, когда ты доставал телефон – и оставил у тебя на столе. Очень просто, – она положила карточку рядом с пакетом и телефоном на стол Малфоя.
- Только при этом он – кстати, почему он? Может, она? – вошел туда, где без магии ничего не делается. И не-маг прийти в Отдел не может. А почему он пришел, почему это не почта?
- Наша почта это быть не могла – опять же след. А немагическая почта сюда не ходит, даже с посыльным. Знаешь, это был очень умный ход – не использовать энергию, теперь его будет очень сложно вычислить. Все наши методы расследования исходят из того простого факта, что преступник – маг. Что делать с человеком и как вести немагическое расследование, Аврорат не представляет. Пока и я теряюсь в догадках. Тебе нужен человек, который одинаково хорошо разбирается и в магическом, и в обычном следствии.
- Ты говоришь о ком-то конкретно?
- Да. О Гарри Поттере. А точнее, о капитане Поттере. Лучшем авроре современности в магической Британии и не только. Лично я могу довериться в подобном деле только ему, и Рону. Если его жена отпустит, конечно. – Гермиона невольно пошутила по привычке, но Драко не обратил внимания на иронию ее слов:
- Это... исключено! Поттер не может взяться за это дело!
- Почему? Ты не доверяешь ему или мне? Подумай, Драко, Гарри не просто лучший, он по сути единственный вариант. Решайся, действовать надо быстро.
И тут снова раздался звонок.
- Возьми трубку. – шепотом сказала Гермиона.
Драко кивнул:
- У аппарата... Я слушаю... Говорите же!..
«Громкая связь! И записать! И контур, контур...» - промелькнуло у Гермионы. Одними губами она произнесла: «Дай мне». Драко протянул ей телефон. Гермиона торопливо включила регистратор на запись контура и уже взмахнула палочкой, чтобы проверить телефон во время звонка, как насмешливый и спокойный голос в трубке произнес:
- А, миссис Уизли! Доброго дня, рад Вас слышать. Хотя юная мисс Гермиона Грейнджер мне ближе. Мистер Малфой, Вы, как я и полагал, тут же обратились к мисс Грейнджер. А ведь предупреждал: тишина твой союзник! Ну, да ладно, втроем все же веселее. Что ж вы молчите?
- Откуда вы это знаете – на удивление спокойно и как будто равнодушно произнес Драко.
- Все банально, мистер Малфой. И полагаю, моя дорогая мисс Грейнджер уже догадалась, в чем дело. Да, догадалась – по глазам вижу!
- Вы следили за Драко.
- Конечно, следил, милая мисс Грейнджер...
- Перестаньте так ко мне обращаться. Я для Вас миссис Рональд Уизли, или старший аналитик Уизли. Других альтернатив не предлагаю.
- Как жаль, мой милый маленький аналитик... – Странное чувство дежавю – «маленький аналитик» - так сегодня сказал Рон (впрочем, он частенько так ее называл – но всегда наедине, и это не ее домашнее прозвище, и не ник на Фейсбуке – вообще нигде эта мужнина фразочка никогда не светилась, Гермиона была в этом уверена) – ...я всегда с большим пристрастием наблюдал за Вами, и для меня было большим удовольствием называть Вас по имени. Более того, я иногда жалел, что Ваши драгоценные родители не назвали Вас Герминой, или хотя бы Гермией, ну, Гармонией, на худой конец. Эти имена идут Вам гораздо больше. О-о, вот молнии ваших очаровательных глаз, готовые испепелить несчастного. Видимо, опять я стал болтлив. Посему вернемся к основному предмету вашего интереса.
Во время этого диалога Драко отчаянно оглядывался по сторонам, с тревогой глядя на удивленную и даже напуганную Гермиону. Он тоже вынул палочкой, и даже успел прошептать губами пару слов, как резкий голос требовательно и строго одернул его:
- Нет, мистер Малфой, даже не думайте. Регистратора и блистательной памяти старшего аналитика Уизли вполне достаточно. – Гермиона резко кивнула Драко, он опустил палочку. – За хорошее поведение можете задать вопрос. – голос вновь стал медово-игривым.
- Кто? – поспешно (пожалуй, слишком быстро, выдавая напряжение и нарастающий страх) спросил Драко.
- Как? Вы до сих пор не выяснили? А сова? Ну да, ну да, вот Ваша стремительная министерская совушка подлетает к Хогвардсу. И кто же читает письмо от заботливого папы. Чьи маленькие ручки и тонкие пальчики разворачивают свиток? Ну конечно, это прекрасная мисс Белла Свон Малфой. Лучшая ученица школы и надежда семейства. Да, мистер Малфой, Ваша благородная птица меня пока не интересует...
- Лори – выдохнул Малфой. Казалось, он только сейчас понял смысл сказанного.
- Лори, этот нежный цветок грубого Севера. Юный лорд Малфой, скажу Вам, держится как истинный наследник Древнего и Благородного Дома Великой Британии. Он почти не плачет о мамочке, не зовет доброго папочку, сидит и все смотрит на стенку, благородно отказываясь от еды и питья в доме врага. Можете им гордиться.
- Чего Вы хотите? – спокойным голосом спросила Гермиона.
- Пока рано задавать подобные вопросы, миссис Уизли. Рано, моя драгоценная Гермина!
- Не смейте так ко мне обращаться!
- Покоряюсь вашему приказу, умнейшая из аналитиков, и замолкаю. – раздались гудки. Гермиона положила телефон на стол, взглянула на Драко.
- Что ж, пока очевидно, что преступник, похитивший твоего сына, мужчина, кажется, лет пятидесяти, англичанин, получил классическое университетское образование. Преступление тщательно подготовлено. Он давно следил за твоей семьей и окружением, хорошо узнал и твои привычки. Он хороший психолог, знает, что ты любишь Лори больше, чем Бэллу. Я, пожалуй, предположила бы у него какие-то психические – нет, все же психологические – проблемы. Но такое вдруг не определишь. Нужно проконсультироваться.
Пока она говорила, Драко сел за стол, опусти голову на сложенные руки:
- Я не люблю Лори больше, я одинаково сильно люблю их обоих. Просто Бэлла такая самостоятельная девочка, Лори – сын, наследник. Это разная любовь. Я люблю их обоих. Тут другое. Бэлла - мое самое дорогое напоминание о любви... Он сказал «пока не интересует». Значит, Лори – только шаг к достижению цели. Бэлла тоже в опасности. Если правда все то, что мы слышали, то она в школе – Хогвардс защитит своих учеников. Только... – Драко обернулся на Гермиону. - Только слишком рано, поезд должен быть еще в пути. Они не в Хогвардсе. Сова не в Хогвардсе. Это все – ложь? Блеф, игра! Нет никакого похищения! Как я не догадался! Блеф, игра! Надо дождаться ответа Лори и Бэллы.
Гермиона внимательно слушала Драко, взгляд ее скользнул по телефону, лежащему на столе. Она напряженно посмотрела на него, как будто вспоминая:
- О-о. Как я не заметила?
- Что?
- Это, пожалуй, серьезнее, чем я думала. Или страннее.
- Что ты имеешь в виду?
- Мы оба слышали голос. Но я так и не включила громкую связь. Ты понимаешь? Знаешь, я не удивлюсь, если во входящих звонках нет записей, если в сотовой компании не зарегистрировано ни звонков, ни номера, если регистратор ничего не записал.
- Я не понимаю... Что это? Легиллименция? Окклюменция? Он менталист?
- Не было бы хуже. Я думаю, мы под гипнозом. И все это – телефон, звонки, похищение – иллюзия, наваждение. Кто-то хочет напугать тебя и шантажировать. Только как я попала в этот гипноз? Он должен быть только твоим. Определенно, сейчас я в сознании, я могу критически оценить ситуацию, я помню день до нашей встречи, мой приход сюда, звонок – короче, я помню. Нет, так, наобум, решать нельзя. Мне надо посоветоваться со специалистом.
- Но если все это правда, и более того, если все именно так, как ты говоришь, мне нужен не только лучший аналитик, но лучший аврор. Я согласен встретиться с Поттером.