Я понимала, что в запасе оставалось крайне мало времени.
Путь до железных холмов был долог и занял бы месяцы, у нас же в распоряжении было лишь несколько дней.
Даже при всем моем желании я четко осознавала – предложение вновь собрать большую армию из всех народов, уже противоборствовавших когда-то Саурону, было глупым и мало имеющим шанс на осуществление.
Едва ли мы успеем попросить подмоги у Лориена и Мирквуда, да и опять же – Трандуил может вновь заупрямиться и отказаться идти на жертвы.
Его нрав я знала очень хорошо, поэтому просить помощи у лесных эльфов следовало лишь в самую последнюю очередь.
Но в одном я была уверена точно – сила, скрывавшаяся в кулоне, помогла бы мне предотвратить подрыв стены и сдержать укрепление, сэкономив много времени у воинов Теодена.
Но, раз в теперь огонь Ородруина и его магия были мне неподвластны, а Гендальф упрямился и не шел мне на встречу, надеяться на это было нечего.
С такими мыслями в голове я скоротала ночь, прослонявшись без сна до самого рассвета.

Беля фигура мага, вдруг неожиданно возникнув, заставила меня вынырнуть из наваждения.
- Твое предложение снова собрать все армии было бы хорошим, если бы гномьи королевства не были так далеки от нас. Нам нельзя терять время, - сказал он вместо приветствия, долго, внимательно посмотрев на меня.
Его низкий голос напрочь прогнал старый, почти забытый морок.
- Но я не могу стоять в стороне. Я должна хоть чем-то помочь им, - поджав губы, я вгляделась в лицо Гендальфа. Вновь он выглядел хмурым и озабоченным - было видно, что мысли о предстоящей битве не покидают и его разум.
- Ты помогаешь им уже тем, что находишься с ними рядом.
- Этого мало. Я беспомощна без силы огня Ородруина, и ты знаешь это, - попробовала вновь затронуть тему кулона я, надеясь уговорить мага на принятие нужного мне решения.
Едва ли услышав меня, он нахмурился.
- Это моя забота – следить за тем, чтобы в Средиземье не был нарушен баланс сил. Так что позволь мне ее выполнять, - строгим голосом сказал он, уже собираясь уходить.
- Если бы я мешала бы тебе, мне не дали бы второй шанс. Средиземье в опасности, ты это прекрасно знаешь. И без дополнительной силы нам не справиться, - возразила я, вовсе не собираясь упускать свой шанс.
Гендальф, хоть и говорил, что теперь эта сила может мне повредить, прекрасно знал, что у нас ничтожно мало ресурсов против Саурона.
Он не был ни в чем уверен наверняка, я знала это. И потому я не хотела отступать, пытаясь склонить его к выгодному для нас всех решению.
К тому же, я точно знала – Гендальф об этом догадывался.

Кустистые брови были насуплены, а светлые, серые глаза Гендальфа смотрели на меня с укором.
- Я не могу противостоять твоему решению. Это твой выбор. Со своей стороны я тебя предупреждал, - отрывисто, почти шепотом сказал он.
Я прямо, открыто посмотрела на него, давая понять, что не колеблюсь в принятом мною решении, и кивнула.
Гендальф, тяжело вздохнув, подошел ко мне.
- На рассвете я отправлюсь за Эомером и его армией. Когда Теоден пошлет людей в Хельмову падь, иди вместе с ними. Только так мы сможем выдержать напор Сарумана.
Гендальф, напоследок взглянув на меня, словно желая удостовериться в том, точно ли я готова, протянул ко мне руку, вытянув в мою сторону указательный палец - кольцо на нем сияло всполохами света всех оттенков красного.
Казалось, теперь они мерцали ярче, чем в прошлый раз - словно сила Наруэ тоже знала, что вот-вот вновь соединится со своим хранителем.
Маг закрыл глаза.
Я, не столько потому, что так было надо, а скорее уповая на возвращение уже почти забытой силы, последовала его примеру.
В темноте, открывшейся мне, все казалось проще и понятнее.

- Три кольца – для эльфийских владык создадут,
Семь – правителям гномов в горах отдадут,
Девять – людским королям суждены,
Все кольца для них в огне рождены
Одно – соберет их и вместе сплочит,
И Саурон их во тьму заключит,
И воля его в кандалы их скует,
И каждый там рабство навечно найдет
Есть сила одна, что во тьме рождена,
В ней нами надежда на свет создана,
Ей воля найти храбреца отдана,
Судьба быть героем ему суждена
Лишь он проведет нас и вместе сплочит,
И мир в наших землях лишь он заключит,
И зло, и добро в своем сердце скует,
И силу бороться со тьмой он найдет*, - медленно, словно мантру, вполголоса твердил Гендальф.
Я не спешила открывать глаза, ощущая вокруг лишь темноту и вибрацию его голоса.
Но вот, где-то глубоко внутри проснулся маленький огонек – он был рожден той самой искоркой, что недавно давала о себе знать, побеспокоив меня.
Поначалу едва мерцая, он стал стремительно набирать силу и вот уже горел во всю мощь. Теперь это был яркий, переливающийся пляшущими языками пламени огонь. Он грел мою душу и придавал надежности и уверенности, которые давно уже не посещали меня.
Во всем теле я почувствовала невероятный подъем физической силы, какого давно уже не ощущала, памятуя о своей старости.
Мне казалось, что теперь я способна на многие вещи, которые людям моего возраста были неподвластны – мне захотелось вдруг бегать, танцевать, любить! Переполненная эмоциями, я была готова прыгать едва ли не до самого потолка от вдруг нахлынувшего на меня с головой счастья. Открыв глаза, я, наполненная энергией, которая теперь была со мной единым целым, воодушевленная тем, что все прошло удачно, посмотрела на мага.
Гендальф лишь сердито и разочаровнно глядел на меня, и вряд ли по нему можно было сказать, что он разделяет мои чувства.
- Сила Наруэ вернулась к тебе. Теперь она – часть тебя. Но если твое тело не выдержит ее…
- Я прекрасно себя чувствую. Никогда еще я не ощущала себя настолько молодой, Гендальф! – прервала его я.
И тут же удивилась – свой голос я совершенно не узнала, так как раньше в нем явно были слышны старческие нотки. Теперь же я разговаривала звонким голоском молодой девицы, чего со мной уже очень давно не случалось.
Гендальф лишь хмыкнул, насупив брови.
- Это и неудивительно. К тебе вернулась сила Наруэ. А значит, теперь твое тело стало таким, каким было до того, когда ты нас покинула, - совершенно, казалось, не удивляясь, сказал он.
Я же была более чем воодушевлена таким вердиктом.
- Где-нибудь в этом доме есть зеркало? – предвкушая изменения и уже желая поскорее самой увидеть их собственными глазами, нетерпеливо спросила я.
Маг поджал губы, все еще недовольный моим легкомыслием.

Я рассмеялась, наслаждаясь тем, что мой смех звонким, заливистым эхом отозвался в темных коридорах спящего дома. Невероятная радость вдруг захватила меня, и, желая высвободить ее и поделиться ею со всеми, я сорвалась с места и побежала – вперед, вперед, быстрее, к открытой террасе!
О Гендальфе я напрочь позабыла.
Внезапно мне захотелось услышать свист ветра в ушах, насладиться видом на открытые просторы Рохана, полностью ощутить себя в новом, доселе неведанном мне состоянии.
Мне казалось, что если бы я могла летать, я бы немедленно взлетела до самых высоких облаков, что серыми перьями висели на синем предрассветном небе - вид на него открывался с обзорной точки, где я так спешила оказаться.
Я не замечала ничего вокруг, лишь сосредоточенная на собственных эмоциях, переполнявших меня. Взбежав на лестницу и добравшись до террасы, предвкушая так ожидаемое зрелище и желая соединиться с природой и по-новому ощутить ее, вдруг я столкнулась с тем, кого в этот час увидеть совершенно не ждала.
Вглядевшись в Леголаса, я остановилась от удивления – эльф, лишь увидев меня, побледнел.
Его лицо приняло ровно такой же цвет, какой был у погребальных плит из белого мрамора в садах Ривенделла. Впрочем, его и самого можно было сравнить с мертвецом в этот момент.
Несколько мгновений мы оба, я – удивленная от неожиданности, он – от шока, стояли на одном месте, совершенно не двинувшись с места.
Эльф ничего не говорил – лишь беззвучно шевелил губами и выглядел так, словно увидел привидение.
- Леголас, это я! Наруэ! – на всякий случай тихо, спокойно сказала я, чтобы он наконец очнулся.
Но, казалось, сперва он не сильно мне поверил.
- Зря Гендальф сказал тебе о кулоне. Отец бы не позволил это сделать, - лишь прошептал он в ответ.
Я удивленно посмотрела на него, мало что поняв из фразы Лихолесского принца.
Впрочем, когда я пришла в себя и собралась спросить его о подробностях, принц Лихолесья успел отойти от эмоций и исчез из моего поля зрения, отправившись по своим делам.
Впереди меня ждала пустая терраса, к которой я так стремилась.
О встрече с эльфом было тут же забыто. Я вбежала на площадку, подбежав к самому ее краю.
Тут же взвился вихрь ветра, взметнув и разметав по плечам мои волосы.
Что бы ни говорил маг про молодость, они были по-прежнему белого цвета и такие же длинные, что и прежде.
За столь короткий срок я не успела еще привыкнуть к своему старческому облику и полностью осознать его.
Теперь же видеть свои длинные, седые волосы, мне было в новинку. И я даже поначалу разочаровалась, уже решив было, что Гендальф попросту подшутил надо мной.
Прикоснувшись к лицу, я ощутила, что кожа моя была нежной и упругой, мягкой, подобно свежему персику, только что сорванному с плодоносящего дерева.
Значит, все действительно взаправду.
Я провела ладонью по лицу, стараясь исследовать, прощупать каждый дюйм. В целом, черты лица не поменялись, так и оставшись грубоватыми и чуть угловатыми, как и всегда это было.
Все было по-прежнему.
Ну, я довольствовалась хотя бы и тем, что теперь не выглядела, словно старуха. Мне хватало и моей вернувшейся молодости для того, чтобы, принять себя и свою новую силу, которую я ощущала в себе.

Новый день обещал принести много новых забот, которые теперь были и моими заботами.
Теоден, впрочем, все равно нервничал и хмурился.
С самого утра был отдан приказ подданным, что немедленно нужно отправляться в Хельмову падь, и это не могло не побудить панику среди его людей. Впрочем, никто в этот день не был спокоен.
Каждый был озабочен войной, которую приносил новый день и которая теперь, с той минуты, как было объявлено о том, что король решил вывести подданных в Хельмову падь, неумолимо приближалась с каждой секундой.
Все были испуганы.
Женщины и дети плакали, собирая пожитки и навьючивая лошадей. Мужчины доставали покрывшиеся ржавчиной мечи и щиты, залежавшиеся в домах с незапамятных времен – впрочем, не все обычные жители обладали возможностью обезопасить себя таким образом. Многие были простыми ремесленниками и даже не знали, в какой руке нужно держать оружие.
Все были слишком заняты сборами и слишком взволнованны.

Мой же выбор и мое новое лицо, в отличии от Леголаса, люди Рохана восприняли как некое предостережение.
Чего было нельзя сказать о тех, кого я знала близко.
- Ваше величество? – удивленно вытаращился на меня Гимли, когда я столкнулась с ним в коридоре, направляясь в нижний зал - нужно было обговорить с Теоденом детали предстоящей битвы и мое в ней участие.
Я остановилась и кивнула.
- Разрази меня Балрог. Какая такая чудодейственная сила вернула вам вашу свежесть и молодость? - начал было он, но тут же осекся, хмыкнув, - я, конечно, не сказал бы, что вчера вы выглядели хуже, тот облик тоже был вам к лицу - придавал вам статность, если можно так выразиться.
- Ко мне вернулась сила Наруэ, Гимли. Теперь я смогу снова вас защитить, - ответила я, улыбнувшись.
Гном сплюнул.
- Эх, госпожа, поостереглись бы вы этой штуки. Никто не знает, чего можно ждать от магии остроухих. Особенно этих, из Лихолесья, - недоверчиво протянул он, внимательно разглядывая мое помолодевшее лицо.
О том, откуда взялся кулон, он видимо догадался или узнал от Гендальфа, и потому к эльфам теперь относился вдвое недоверчивее, чем я предполагала поначалу.
Ну, не ко всем без разбору, конечно, учитывая его дружбу с Леголасом.
Как я полагала, его подозрение к детям Илуватара еще больше усугубилось после Мории.
Я припомнила - Гимли тогда действительно выглядел испуганным. Я ничего никому не говорила, хотя потом и пожалела об этом. Было наверное страшно со стороны смотреть, как меня иссушает время, столь стремительно ко мне вернувшееся после утраты силы.
- Я знаю, Гимли. Она помогла мне в прошлый раз. Поможет и в этот, - возразила я, нахмурившись.
Гимли развел руками.
- Не знаю я, к чему это приведет вас. Скажу лишь, что мы один раз вас уже похоронили. А Эребор долго на одном наместнике не протянет, - пробурчал вполголоса он, явно не слишком-то и довольный моими переменами.
До зала мы дошли вместе молча – никто из нас не решался нарушить неловкую тишину.