Дарт Вейдер, едва дав Гере Синдулле попрощаться с другом, быстро притащил ее на флагманский корабль гранд-адмирала Трауна и представил своему боевому товарищу. Тот отреагировал на ее появление весьма сдержанно.

— Говоришь, хороший пилот? — чисс скептически хмыкнул, окинув девушку взглядом своих красных глаз. — Ну ладно, посмотрим ее в деле, пока пусть будет стажером. Предупреждаю — без глупостей, — обратился он уже к самой Гере. — Дисциплину не нарушать, с парнями не заигрывать, не пьянствовать, спать ложиться вовремя, застану тебя за чем-нибудь подобным — отправишься уже не истребителем управлять, а полы драить или посуду в столовой. Там, как ты понимаешь, зарплата совсем другая, а это никому не надо, но и там должен быть порядок. В галактике, к сожалению, неспокойно, и любой наш промах может стоить триллионов жизней. Все понятно?!

— Да, гранд-адмирал, — ответила та, стараясь ничем не выдать своего волнения.

— А раз так, то сейчас я быстро введу тебя в курс дела, и приступай к выполнению своих обязанностей. Надеюсь, что ты меня не разочаруешь.

Получив имперскую военную форму и табельное оружие, Гера в первый же вечер пошла тренироваться на тренажере, однако там ее ждал неприятный сюрприз. Какой-то молодой чисс тут же принялся вовсю с ней весьма нагло заигрывать, еще даже не успев представиться, что вызвало у бедной девушки откровенное недоумение.

— Отстаньте от меня! — возмутилась она. — Кто вы вообще такой и что вы мне тут малоприличные комплименты делаете?!

Тот оказался, впрочем, не робкого десятка.

— Ну так давай познакомимся, — тотчас предложил он. — Меня зовут Митт’ранис’нуруодо, можно просто Ранис, я, кстати, сын гранд-адмирала Трауна, а ты Гера, да?

— А тебе что за дело?!

— А ты мне нравишься! — он схватил ее за руку и поднес ее тонкую кисть к губам. — Может, поужинаем вместе? Ты такая симпатичная!

— Не смей меня трогать! — тви’лечка вырвала руку, убежала в свою каюту и там заперлась, однако Ранис не собирался так просто сдаваться и за завтраком в столовой похлопал девушку пониже спины. Дело кончилось тем, что Гера прибежала к гранд-адмиралу в слезах.

— Вы сами сказали — с парнями не заигрывать, — рыдала она, — а ваш сын меня лапает! Когда все от меня наконец-таки отстанут, сначала эти уроды с Альдераана, потом ко мне старший сын владыки Хейдиса на Мандалоре подъезжал и глазки строил, пока ему мать разнос не устроила, теперь он!

Траун внимательно выслушал ее жалобы, включил просмотр записи с камеры видеонаблюдения в одном из коридоров и в столовой, потом с недовольной усмешкой покачал головой.

— Нашел место и время, тупица озабоченный, — сказал он. — А если сейчас тревога и йуужань-вонги объявятся, он же тут девочек лапает? Ну, я ему сейчас устрою…

Достав комлинк, он набрал код сына.

— Быстро ко мне сюда, на тебя твои сослуживцы жалуются.

Ранис явился к нему меньше чем через пять минут — он отлично знал, что с его родителями шутки плохи, и не решался лишний раз их злить; отец его никогда не бил — ему достаточно было просто строгого взгляда, а вот мать — прославленный имперский генерал и ученица самого Дарта Тираннуса Сев’ранс Танн — в силу того, что была ситхом, и придушить могла.

— Ну что, младший лейтенант Нуруодо, — гранд-адмирал говорил совершенно спокойно, но по его интонации Гера поняла, что он очень злится, — как это понимать? Пилот-стажер Синдулла утверждает, что ты ее домогался, хватал за задницу и пытался поцеловать.

Его сын с виноватым видом смотрел в пол.

— Отвечай, — потребовал гранд-адмирал. — Как это понимать? Я задал вопрос, теперь жду, что ты скажешь в свое оправдание.

— Она мне нравится, — наконец выдавил из себя Ранис.

— Идиот, — заорал на него Траун. — Ты головой когда думать начнешь? Я не зря запретил всем крутить романы на рабочем месте. По-твоему, просто так, потому что мне так захотелось? Прости, мой дорогой, но мы с твоей матерью тебя тоже не в магазине купили. А вот теперь слушай меня внимательно. Во-первых, Гера тебя не хочет, так что отвали от нее и убери свои грязные лапы. Во-вторых, даже если бы она и ответила тебе взаимностью, для всех отношений есть выходные и отпуск, потому что мы в любой момент ждем гостей, и представь себе, что будет, если враги начнут нас обстреливать, а два моих пилота в этот миг друг на друге со спущенными штанами. Все понял?! Теперь вон отсюда, и чтоб больше я такого не видел и не слышал. Еще раз проштрафишься — вперед, туалеты мыть.

Тот кивнул и с обреченным видом поплелся прочь; Гера Синдулла ему и в самом деле очень понравилась, и он не отказался бы с ней встречаться, скажи она хоть слово, однако пойти против воли своего строгого отца не посмел.

Траун окликнул сына, едва тот успел сделать несколько шагов.

— А ну, извинись перед стажером Синдуллой, и немедленно.

Ранис обернулся и, скорбно глядя на Геру, забормотал извинения.

— Громче! — потребовал его отец.

— Я вам клянусь, что больше такого не повторится, — пообещал тот Гере и учтиво поклонился. Гранд-адмирал наконец-таки решил его отпустить.

— Теперь свободен. Верю на слово, не сдержишь — пеняй на себя.

— О, здравствуй, Люк, — сказал он. — Так вот каким ты стал…

— Откуда вы меня знаете? — удивился паренек. — Вы кто такой?

— Неужели ты не догадался?

— Как мне догадаться? — вытаращил глаза Люк, мысленно жалея о том, что не взял с собой никакого оружия — мало ли что взбредет в голову незнакомцу! Конечно, это всего лишь старик, которому, судя по его виду, наверняка уже минуло девяносто, однако и самые безобидные создания могли таить в себе значительную опасность — об этом Люк знал с малых лет.

— Мое имя Бен Кеноби, — пожилой человек добродушно улыбнулся, и у юноши немного отлегло от сердца. — Я не причиню тебе никакого вреда.

— Ну ладно, а то я уж испугался… Я про вас слышал от дяди с тетей, — сказал он, — и они говорили мне, что вы вообще людей едите, но у вас такое доброе лицо…

Оби-Вану при первом же взгляде на Люка показалось, что тот глуп как пробка, и это несказанно обрадовало сектанта-интригана: по крайней мере, этот парень, в отличие от Энакина, не будет задавать неудобных вопросов и наверняка окажется куда более покладистым учеником!

— А ты ведь знал моего отца, да? — с надеждой спросил парнишка. — Я тоже от дяди слышал. Вроде вы вместе в армии служили…

Кеноби изобразил на своей помятой жизнью морщинистой небритой роже нечто среднее между скорбью и сожалением.

— Знал, мы с ним и в самом деле вместе сражались за Республику. Давай-ка присядем, — он указал Люку на плоский камень, — и немного поговорим.

— Расскажи мне о нем! — взмолился юноша; несмотря на заботу и любовь дяди с теткой, ему все равно недоставало родительского внимания, и он постоянно размышлял о том, что произошло с его отцом и матерью и как они жили. — Каким он был?

— Твой отец был прекрасным пилотом, одним из лучших в Республике, но ему не удалось избежать страшной судьбы, — со вздохом начал Оби-Ван, мысленно прикидывая, какую чушь ему стоит выдумать для паренька в следующую секунду. Безмозглый Люк, восторженно глядя в почти беззубый рот своего нового знакомого, приготовился слушать увлекательную историю о жизни своего героического родителя.

— Да, дядя мне говорил, что он погиб…

— Я не сержусь на твоего дядю, что он говорил обо мне всякие странные вещи, — соврал сбрендивший джедай, на деле уже размышляя, как бы поквитаться с братцем Энакина, — он хотел как лучше. Понимаешь ли, Люк, там было такое дело… Дядя очень за тебя боялся, что неудивительно, он же тебя очень любит. Твой отец был не просто пилотом, а рыцарем-джедаем, как и я в свое время, и погиб при ужасных обстоятельствах — его предали и убили.

Люк вскочил с камня.

— Как? Кто?!

— У меня был ученик, молодой джедай по имени Дарт Вейдер, — Кеноби даже не заметил, что сморозил невероятную глупость, — его прельстили деньги и власть, что пообещал ему Император. Он согласился стать его правой рукой, после чего предал и убил твоего отца.

Глаза юноши расширились от ужаса чуть ли не на пол-лица; конечно, он был не в курсе всего, что происходит в галактике, но кое-какое представление о текущей политической ситуации имел — дядя Оуэн, приезжая из города, рассказывал жене и племяннику о том, что ему довелось узреть по головизору в кантинах Мос Эйсли. Его престарелый собеседник продолжил свое грустное повествование, на ходу придумывая жуткие подробности.

— Дарт Вейдер был лучшим из моих учеников, самым талантливым, и я с ним не справился, — виноватым голосом вещал Кеноби. — Вот ты и знаешь, что в итоге вышло… Убил он твоих родителей…

На счастье Оби-Вана, тупой парнишка, не окончивший даже начальную школу и с трудом читающий по слогам, не заметил явных нестыковок в его рассказе, над которыми большинство разумных попросту бы посмеялись; сам же великий джедай, здорово подрастерявший мозги, даже не замечал того, что несет полную ахинею.

Этот день отличался от всех предыдущих только тем, что Джин Эрсо так и не удалось раздобыть хоть немного еды. В остальном он был похож на другие — она точно так же спала на грязных голых камнях, укрывшись какой-то драной рогожей, в прошлом, видимо, служившей кому-то мешком для овощей, пряталась в пещере от имперских облав, не имела возможности помыться, годами носила одну и ту же одежду, постоянно болела, а порой и голодала. Вина за бедственное положение этой совсем еще юной девушки лежала целиком и полностью на ее дегенератах-родителях, однако сама Джин вопреки логике и здравому смыслу искренне считала, что во всем виноваты конфедераты и имперцы.

Кое-как убедив Лиру в своей правоте, Гален приступил к работе. Поначалу все шло очень даже неплохо, но потом его супруга снова начала высказывать свои странные идеи — на это стал обращать внимание даже Орсон Кренник. Он попросил своего друга как-нибудь поделикатнее поговорить с женой, но становилось только хуже, а не лучше; дело усугублялось еще и тем, что маленькой Джин в скором времени предстояло идти в школу. Перспектива отдать собственное дитя в одно из имперских учебных заведений, где ему расскажут о злодеяниях джедаев, приводила Лиру Эрсо в ужас, и она начала наседать на мужа, требуя от него, чтобы он ушел с работы и переехал вместе с семьей куда-нибудь в другое место. Гален на первых порах вяло отнекивался, поскольку любил жену и не хотел с ней ссориться, но потом и сам начал ловить себя на таких же мыслях; дело кончилось тем, что в один прекрасный день оба внезапно не вышли на работу, да не просто не вышли по причине болезни или банального прогула, а странным образом исчезли.

Бедному Орсону Креннику пришлось пережить из-за их необъяснимой безумной выходки много неприятных моментов: в штаб-квартиру его проекта нагрянули с проверкой Имперская служба безопасности и Инквизиторий, его заставили написать целую кипу объяснительных, а потом его вызвал на ковер сам Дарт Вейдер и долго расспрашивал его во всех подробностях о деятельности семейства Эрсо. Дело кончилось тем, что дезертира Галена объявили в розыск и обнаружили через целых четыре года в какой-то глухой дыре, где тот занимался выращиванием овощей.

— Да, директор, я думал, что ваш друг и бывший сотрудник — предатель, а он просто идиот, — сказал Креннику Арманд Айсард. — Бросить такую работу и улететь невесть куда репку сажать?

— У нас на работе ребята поговаривают, что тут в другом дело, — предположил тот. — Будто жене его корускантский воздух совсем не годился, болеть она начала, вот он работу и бросил.

— Осмелюсь вам напомнить, что это называется не «бросил работу», а «дезертировал», — язвительно ответил Айсард. — «Бросить работу» может человек, который ничем серьезным не занимается, а он у вас в проекте не просто полы пылесосил. Он там репку сажает, а у нас работа стоит и враг не сегодня-завтра на горизонте появится, мы же тут отнюдь не во всеоружии. Передаю вам приказ владыки Вейдера: немедленно отправляйтесь за своим приятелем и привезите его сюда вместе с семьей. Если его жена нездорова, то ей нужен хороший врач, а не отвар из репки, ребенку уж тем более нечего делать на необитаемой планете, ей по возрасту уже давно в школу ходить положено. Надеюсь, что неприятностей не возникнет, но на всякий случай вас будет сопровождать отряд спецназа. Очередная дебилка народными средствами лечится, — с досадой добавил он.

Кренник отдал честь и отправился выполнять приказ. Увидев Галена и Лиру, бедный директор проекта пришел в ужас. Его друг, в недавнем прошлом весьма импозантный мужчина очень приятной наружности, сейчас превратился в немытого и небритого дегенерата, наряженного в какую-то грязную домотканую хламиду; не лучше выглядела и его супруга.

— Гален! — воскликнул он. — Ты что ж с собой сотворил? До меня доходили слухи, что ты ушел с работы из-за того, что у Лиры были большие проблемы со здоровьем, но она, как я смотрю, вполне неплохо себя чувствует. Что это вдруг на вас нашло? А ребенок ваш где? Я за тобой прилетел, начальство требует, чтобы ты вернулся к работе над нашим проектом.

— Спасибо, мне и здесь хорошо, — безразлично пожал плечами Гален.

— А мне вот из-за тебя и твоей неуместной выходки было отнюдь не хорошо, — процедил сквозь зубы Кренник. — Меня по инстанциям затаскали, гранд-инквизитор и его заместитель неделю мозг выносили, а я оправдывался, как дурак, в том, в чем не виноват, а уж каково мне перед самим владыкой Вейдером возможные причины твоего бегства перечислять — ты себе и не представляешь! Ты всех подставил! Ну-ка, собирай свои вещи и назад, за работу приниматься!

Джин похолодела от страха. Этот человек однозначно собрался ее изнасиловать, а она была перед ним совершенно беззащитна — ни бластера, ни виброножа, ни даже камня или иного тяжелого предмета, чтобы ударить его по голове и попытаться сбежать, да еще и наручники с ошейником, вот уж не повезло так не повезло! Осмотревшись, она увидела на полке маникюрные ножницы; конечно, не ахти какое оружие, но при желании и достаточном везении его можно воткнуть врагу в ухо или в глаз.

— Если ты ко мне прикоснешься, мерзавец, — крикнула она, зажав в кулаке ножницы, — будь уверен, я убью и тебя, и себя.

Ее попытки сказать Креннику еще что-нибудь снова прервал кашель. В приоткрытую дверь ванной влетела какая-то бутылочка и шлепнулась на мокрый пол рядом с Джин. Та осторожно протянула к ней руку и прочитала надпись: «Шампунь от педикулеза».

— Я сейчас деактивирую твои наручники, а ты, уж будь так любезна, вымойся! — проорал Кренник. — Я чудом не блеванул, пока рядом с тобой стоял, ты себе даже не представляешь, как со стороны смотришься, у тебя полным-полно вшей, как там штурмовиков моих тоже не стошнило! И спать с тобой я бы уж точно не стал, даже если бы сто лет не видел ни одной женщины, мне противно, потому что последний раз ты была в душе, видимо, еще на Корусканте! Сдалась ты мне, я бы с тобой и за деньги не прилег! С отца своего пример берешь? Когда я его с вашей фермы увозил, у меня было такое ощущение, что он все эти четыре года дезодорантом не пользовался! Все твои лохмотья придется сжечь, а коридор после них отмывать с дезинфектором!

Джин открыла кран и бессильно сползла на пол, рыдая под струями горячей воды.

— Будь они все прокляты, республиканские выродки, — донесся до нее сквозь шум душа глухой голос директора. — До чего тебя довели.