Дарт Вейдер, узнав от Таркина, где все-таки находится база террористов, решил незамедлительно с ними разделаться при помощи Звезды Смерти, но его планы сильно спутал один малоприятный инцидент. В Датомирской Академии Ситхов обучалась одна весьма проблемная одаренная особа по имени Мара Джейд; еще в детстве она умудрилась здорово подзадолбать всех окружающих, включая собственных родителей, и те, узнав о возможности пристроить свое чадо в специальное учебное заведение, ухватились за эту возможность всеми конечностями и были чрезвычайно рады, когда им удалось-таки сплавить Мару куда подальше. Теперь разгребать ее выходки предстояло преподавателям Академии: девушка постоянно конфликтовала с педагогами, другими учениками, которые за глаза называли ее не иначе, как Шмарой или рыжей гадиной, и даже техническим персоналом, к заданиям относилась спустя рукава, утверждая, что и так все знает и умеет, а также несколько раз попадалась на пьянстве и курении, что было строжайше запрещено. После нескольких профилактических бесед горе-ученицу вызвали на малый педсовет и выдали ей последнее предписание одуматься и исправиться.

— Слушай, Мара, — строго предупредила ее Талзин, — мы тебе зла не желаем, но если ты не прекратишь свои выходки, мы будем вынуждены отчислить тебя без права восстановления. Останешься без диплома, будешь сама виновата, потом уж на нас бочку не кати. Существуют правила для учащихся, а ты их регулярно нарушаешь.

Мара Джейд вежливо кивала и делала вид, что слушает, но в итоге все равно взялась за старое. В один не слишком прекрасный день Вейдеру позвонил Дарт Мол и сообщил об очередном чрезвычайном происшествии — на тренировке Мара умудрилась преднамеренно сломать челюсть Старкиллеру.

— Дело было так, — рассказал он, — ученики практиковались в разных стилях боя на мечах, и твоему Галену в качестве спарринг-партнера досталась эта неадекватная Мара. Он несколько раз подряд разделал ее под орех, а она, дура, обиделась, хотя он даже никаких обманных приемов не применял. В итоге она после занятия к нему подошла, когда он даже не ожидал подвоха и шнурок завязывал, и со всей дури его по лицу ударила, что пришлось скорую вызывать, твой ученик сейчас в больнице. Мы пока эту скандалистку в карцер посадили, сейчас решаем ее судьбу.

Дарт Вейдер пришел в невероятную ярость. Он намеревался было незамедлительно лететь на Датомир и собственноручно задушить негодяйку, которая нанесла тяжелую травму его ученику, но его остановил Император.

— Остынь, с меня уже хватило одного твоего самосуда, — потребовал он. — Давай все-таки делать все согласно закону, иначе чего мы тогда себя правовым государством именуем?

— А что нам с ней делать тогда? — возмутился Вейдер. — Мол вон тоже меня спрашивает, как с ней теперь поступить.

— Что делать, что делать, что вы с Молом оба глупые вопросы задаете, — развел руками Дарт Сидиус. — Гоните эту Мару вон. Сколько можно ее терпеть и давать ей второй шанс? Я понимаю, что мы ценим каждого одаренного, но всему есть предел. Существуют границы нормального разумного поведения. Есть такое хорошее правило: своих не бьют. Если ей так хотелось об кого-нибудь кулаки чесать, так нашла бы себе каких-либо республикоидов и на них практиковалась, а тут Гален Марек непонятно за что пострадал. Пусть идет куда хочет, эту тупую моральную уродку ни
чему учить нельзя, мне сдается, что она попросту сверхагрессивна и необучаема.

В итоге Император, приехав в Академию на какое-то торжество, вместе со своим старшим учеником вызвал нарушительницу в кабинет директора и там вручил ей приказ об отчислении.

— Мара, — с сожалением сказал он, — из тебя мог бы выйти отличный ситх, но, увы, ты сама виновата в том, что мы вынуждены заставить тебя покинуть Академию. Тебе много раз говорили: своих не бьют. Радуйся еще, что тебя за Галена под суд не отдали. На твоем месте лично я, между прочим, принес бы ему свои извинения за содеянное.

Та, впрочем, виновной себя не считала — она демонстративно плюнула в сторону обидчиков, после чего с гордо поднятой головой вышла вон, наотрез отказавшись отдать меч. Мол и Сидиус решили ее не останавливать — пусть идет куда пожелает. У самой Мары, впрочем, были вполне определенные планы относительно того, чем заняться, раз уж у нее не вышло стать ситхом — она решила податься либо в контрабандистки, либо в танцовщицы, благо определенный опыт по охмурению лиц противоположного пола и краже чужого имущества у нее уже был. Сев на первый же корабль, она отправилась на Кореллию, где намеревалась найти работу.

— Энакин, извини, я, конечно, все понимаю, но нельзя просто вот так вот брать и непонятно с какого перепугу верить какой-либо информации, — сказала Падме. — Что-то мне эта история доверия не внушает. Знаешь, я все-таки мать, а ты отец, и если бы это был и в самом деле наш сын, которого мы считаем погибшим, я бы это хоть как-нибудь почувствовала, да и тебе самому не было бы нужды обращаться за помощью к Исанн. Ты же ситх, в конце концов! Мне сдается, что это вранье и очередная грязная манипуляция нашего бывшего друга Убивана.

— Мне кажется, что твоя жена права, — поддержал ее Мол. — Генетический анализ вам в помощь. Как мне лично показалось, этот мерзк… то есть ученик Кеноби совершенно не похож ни на тебя, ни на Падме, ни на твоего брата, насколько я помню Оуэна по семейным фото у тебя на столе. Утверждать можно что угодно и сделать какие пожелаешь поддельные документы, согласно которым ты назовешься хоть Скайуокером, хоть Нуруодо, хоть Бастилой Шан. Я тоже думаю, что это вранье, но если у тебя есть сомнения — так поймай этого Люка, выдерни у него несколько волосков да проведи генетическую экспертизу. Сразу и выяснишь, твой это сын или вообще вам совершенно чужой человек. Лично я склоняюсь ко второму варианту — Падме дело говорит, родного ребенка ты бы почувствовал, тем более что Хреноби однозначно зацепился за одаренного — пусть даже очень слабо, но одаренного, простой мальчишка ему даром не сдался, чтобы тут с ним возиться и приемы владения световым мечом ему показывать.

— Еще вопрос — а где этот хрен второй световой меч добыл? — озадачилась Падме. — Такие вещи просто так на дороге не найдешь. Собрал? Не верю, места добычи кристаллов под контролем Империи. Украл? Добыл на черном рынке, убив торгаша? С Еблана станется, это вполне в его духе, купить-то меч ему не на что, в кармане деньги только на спирт, да и тот он наверняка воровал.

Тойдарианин Уотто не сразу узнал в грозном лорде ситхов, облаченном в кортозисные доспехи, того юношу, с которым последний раз виделся много лет назад, но был вне себя от радости при его появлении и тотчас велел своим жене и сыну накрывать на стол.

— Знаете, кто к нам пришел?! — закричал он. — Сам Энакин, помните, я вам про него рассказывал?! В прошлом чемпион Бунта Ив, а теперь так аж правая рука Императора! Жив-здоров и наконец-то выбрал время ко мне заглянуть!

Вейдер и Люмия не отказались от угощения, поскольку уже успели проголодаться; за ужином сын Уотто смотрел на гостя с нескрываемым восторгом.

— Вы такой храбрый, — восхищался он. — Я бы побоялся на такой машине гонять. А сколько вы убили джедаев? Миллион? А что надо делать, чтобы стать таким, как вы? Я вот, когда вырасту, хочу тоже в имперской армии служить!

— Ну, миллион джедаев в галактике и не наберется, — сдержанно ответил ситх, — но прибил я их предостаточно. К сожалению, и сейчас несколько недобитков тут повсюду бегает — я, собственно говоря, по этому вопросу к твоему папе и заглянул. Если хочешь, потом, как подрастешь, поступай в военную академию — вот твоя мечта и сбудется.

Энакин во всех подробностях изложил тойдарианину странную историю с юношей, который сопровождал покойного Кеноби, и загадочной гибелью своего брата Оуэна, и поинтересовался, может ли Уотто пролить на это хоть какой-то свет. Тот рассказал ситху примерно то же самое, что и соседи Ларсов — была обычная семья, муж, жена и то ли сын, то ли племянник, причиной смерти стал несчастный случай.

— Как говорили тут в городе, — объяснил он, — твой брат послал своего сына, Люка этого, по делам, а ферма тем временем и сгорела. Никакого криминала и тускенов, все очень заурядно — полиция считает, что произошла утечка топлива в подземном гараже, скорее всего, канистра старая лопнула, а твой брат с женой как раз собирался на лендспидере куда-то ехать, вот, видимо, от искры зажигания все и вспыхнуло, что пламя было за много километров видать. Сочувствую тебе, жаль, конечно, обоих — такая смерть нелепая.

— Тут все понятно, — сделала вывод Люмия, — произошел банальный несчастный случай с утечкой топлива, но остается вопрос: кто все-таки этот Люк? Если он сын Ларсов, то почему Исанн сказала, что его фамилия Скайуокер? А если он сын лорда Вейдера, то почему тогда Оуэн не попытался с ним связаться и ему об этом сообщить?

— Да почему, если это сын Эни, кстати, все понятно, — объяснил ей Уотто. — Я как-то раз встретил Оуэна Ларса в космопорту — он приехал заправить лендспидер, а мне нужно было купить детали для ремонта. Ну мы парой слов и перекинулись. Про ребенка своего — или Энакина — он мне, правда, ничего не говорил, но дело было примерно через год после того, как Эни с Оби-Ваном сцепился. Ходили слухи, будто он остался глубоким калекой и всю жизнь будет прикован к постели, вот Оуэн, как я думаю, поэтому и решил никого попусту не беспокоить, а сам воспитать племянника, если это все-таки не его сын. Кстати, а что с Квай-Гоном-то случилось? — спросил он уже у Вейдера. — Я думал, он твоим учителем будет, когда ты гонку выиграл, а не этот ученичок его.

Узнав о печальной судьбе Квай-Гона, Уотто только покачал головой.

— Жаль, очень жаль. Такой человек был приличный, и тоже смерть нелепая. Лучше бы тогда в бою Оби-Вана вместо него убили.

— Вот уж с чем на все сто согласен, — ответил Энакин.