#Иосиф_и_его_братья #литература #философия #религия

Недавняя эпопея с Махабхаратой навела на очевидную и очень приятную мысль: теперь мне не обязательно читать молча! И если душа просит цитировать - есть, где это делать :))) А она как раз хочет и очень: медленно и со вкусом перечитываю тетралогию Томаса Манна "Иосиф и его братья" (в переводе С. Апта).

Эту серию романов с полным правом не назовешь эпической. Слишком мало героев в фокусе... да и тянут ли вообще на звание героев обаятельный ябеда Иосиф или трусовато-величественный Иаков, терзаемый похотью Иуда или гневный великан Рувим? Слишком мало того сорта истории, который согласилась бы признать собственно историей основная масса читателей. В основе повествования - краткий ветхозаветный сюжет (книга Бытия, главы 12-50), поверх него - авторские допущения, переосмысленные датировки, пространные толкования и просто очень много творческой фантазии. Но там где не подходит слово "эпический", подходит "монументальный". 17 лет работы. Больше 1100 страниц мелким шрифтом. Невероятная дотошность в попытках воссоздания образа жизни и, главное, образа мышления людей, живших больше трех тысяч лет назад. И, в некотором роде, история важного этапа духовной (или, если хотите, интеллектуальной) эволюции человечества: своеобразная хроника перехода от осознания себя частью общности к осознанию себя как личности.

Поставив перед собой целью придать своим рассказам об Иосифе максимальную достоверность, иллюзию историчности, Томас Манн, как может показаться на первый (да и на второй взгляд) пожертвовал Богом. Это не возвращение истории ее исходных, искаженных испорченным телефоном тысячелетий, форм. Это деконструкция мифа. Библейский сюжет представляется некой прекраснословной беседой, гипертекстом, метамифом, вобравшим и преобразившим в себе вечные истории, добиблейские и внебиблейские. Создатель и ангелы его пребывают где-то там, на небеси, вдалеке от описываемых событий. И порой в их адрес несутся не слишком лицеприятные и очень уж человеческие характеристики (Хозяин Всея капризен, прихотлив, ревнив и снисходителен, вельможная свита завистлива и лицемерна). Пожалуй, человек, не знакомый с религиозными воззрениями автора, увидел бы здесь сатиру или даже пародию. Но стоит учесть этот фактор и присмотреться, как картинка меняется: Бог здесь синебород и трусовато считается с мнением окружения не потому, что сам Манн не верит в Него или представляет Его вот таким. Просто герои, вот здесь и сейчас рождающие в муках образ Божества, не знают Его иным, вмещая лишь то, что могут вместить, богомысля в тех категориях, которые им доступны.

Это песнь о человеке и человечестве. Об отцовстве и сыновстве. О благословении и проклятии. О радостях и муках любви. О вымышленных историях, которые, блуждая по кругу, подминают под себя вполне реальные человеческие жизни, преобразуя их, наполняя новым/старым смыслом. И о величайшем в истории цивилизации творческом акте (или, скорее, процессе) - сотворении Творца.