Длинный и грубо сколоченный деревянный стол едва вмещал всех вождей и матриархов народа Изгоев, что собрались на совет в Оплоте Красный Орёл, который созвал Маданах, вождь Оплота Друадах.

Несмотря на название и происхождение, народ Изгоев не был единым, а представлял из себя множество племён, кланов и общин, нередко враждовавших друг с другом. Именно это было одной из главных причин, по которой ричмены проиграли нордам и потеряли в давние времена своё королевство.

Сейчас, почти все сидящие за столом мужчины и женщины с разной гаммой чувств на лице смотрели на так выбивающегося из общей картины альтмера, так же находившегося за столом.

- Что здесь забыл остроухий? Это дело только нашего народа!
- Потише, уважаемый Бронах. То, что вы являетесь вождём Картспайра не даёт вам право решать о том, кто достоин здесь присутствовать, а кто нет. – Высказалась сгорбленная ворожея, наблюдавшая за рассаживающимися вождями.
- Уважаемый Альсиэль является гостем Оплота Друадах. – Начал Маданах. – Агрессия в его сторону означает агрессию на нас. А мы найдём, чем ответить.
- Всё равно, я считаю, что чужакам не место на собрании, где решается будущее народа Изгоев. – Не унимался вождь.
- Уверяю вас, Доминион Альдмери полностью поддерживает ваши помыслы по возвращению своей земли и восстановлению исторической справедливости. Наш народ прошёл через точно такие же испытания в своё время, поэтому именно альтмеры могут в полной мере понять тот огонь, что горит в ваших сердцах. Это пламя, что взывает к мести и пророчит перемены. И эти перемены состоятся! Тюрьма народов, названная Империей Тамриэль, сейчас, как никогда близка к разгрому. Меня же послал Талмор, который видит в свободном и независимом существовании угнетённых ранее народов, гарантию добрососедства и взаимного процветания.

Эффект от речи эльфийского дипломата был немалый. Многие молодые воины, что обеспечивали охрану Совета, хоть сейчас были готовы идти в бой за свою Родину. В бой, который останется в памяти потомков спустя века. Старшие же, тоже прониклись, но понимали, что у речей эльфа есть двойное дно, а на них самих лежит ответственность за свои кланы и общины.
Ворожеи, являющиеся духовными наставниками своего народа, лишь снисходительно улыбались, ибо за свою неестественно долгую жизнь успели наслушаться множество красноречивых ораторов.

Наконец, одна из птицеженщин отошла от дурно пахнущего алтаря, из которого торчали кости и части тел спригганов, после чего прокаркала:

- Старые Боги приняли жертвоприношение. Они взирают на вас, так не разочаруйте их.
- Предел принадлежит Изгоям! – Со всех сторон стало ей ответом.

Встав с места, наследник Красного Орла окинул взглядом собравшихся и начал свою речь:

- Друзья! Настал тот день, которого ждали наши предки, а осуществить выпала честь нам! У равнинников сменилось уже три Империи, драконорождённые вымерли, а эльфы теснят их хвалёные Легионы, что некогда жгли наши дома. Я прошу вас объединить со мной усилия и вернуть Предел, что был несправедливо отобран у нас нордами, а Империя только подтвердила эту несправедливость. Однако, сами Старые Боги посылают нам удобный момент для нападения, к чему я вас и приглашаю. Маркарт снова будет наш! Предел принадлежит Изгоям!

Однако, у вождей других кланов тоже нашлось, что сказать на собрании, причём, подобные вопросы волновали многих.

- Я тебя услышал, Маданах. Признаю, вернуть Предел – дело достойное памяти предков, но поправь меня, если я ошибаюсь. – Сказал вождь Оплота Змеиный Утёс.
- Я тебя слушаю, уважаемый. – Внутренне напрягся Маданах.
- Ты просишь нас присоединиться к тебе, но на самом деле тебе нужны наши охотники и шаманы, так как ни Империя,ни Скайрим не смирятся с отторжением части территории, и нужно будет защищать новые владения.
- Ты прав, я предусматривал такое развитие событий.
- Это хорошо. А теперь, наверное, тот вопрос, ответ на который хотят знать все, но бояться спросить. Кто будет королём воссозданного королевства Предел?

Среди присутствующих начались шёпотки и переглядывания, от которых у альтмера возникла на лице лёгкая улыбка. Альсиэль признавал, что боевое искусство и магия у Изгоев находятся на довольно высоком уровне, но тот факт, что за тысячи лет этот народ по-прежнему одевается в грубые шкуры и живёт в пещерах, а так же приносит кровавые жертвы Даэдра, заставлял эльфа презирать ричменов. Ведь, если бы Доминион находился ближе к Пределу, то альтмеры бы устроили свой карающий поход на дикарей, после которого те сами бы просились в рабство к двемерам, поедая на ходу те мерзкие светящиеся галлюциногенные грибы. Так в своё время случилось с фалмерами, что были разбиты нордами. Впрочем, сейчас Альсиэлю необходимо было улыбаться и наблюдать за ходом процесса, а если что-то пойдёт не так, то слегка «подтолкнуть» в нужном направлении. Как сейчас, пока дикари не порубили друг друга за ещё не захваченный трон, необходимо было пресечь это в зародыше, для чего альтмер поднялся со стула.

- Уважаемые вожди! Люди Предела! Имперцы и их ручные норды только и ждут, чтобы вы потеряли единство, так не доставим им такого удовольствия. Талмор заявляет, что Доминион Альдмери будет вести дела с наследником Красного Орла, что показал себя мудрым и дальновидным правителем, могущим помочь израненному народу Изгоев, который и так достаточно настрадался. К тому же, так будет сохранена преемственность происхождения от этого великого героя, что перебил немало легионеров ещё Алессианской Империи.

Разговоры на время смолкли. Альдмерский Доминион – не та сила, которую можно игнорировать, пускай те, и находились далеко. Эльфы вложили уже немало средств в мятеж и до сих пор ничего не требовали, поэтому никто не решился высказать Альсиэлю протеста. По крайней мере, до тех пор, пока Маркарт не сменит хозяев.

Янус Гассилдор сидел в своём кабинете и смотрел на кусок пергамента и написанное на нём письмо. Всё бы ничего, если бы не обратный адрес. Мало что в этом мире могло напугать старого вампира, прошедшего через Кризис Обливиона. Даже смерть не столько пугала, сколько раздражала, что в случае кончины, все планы графа пойдут прахом.

Вампир в пятый раз взглянул на строки, чтобы лишний раз убедиться, что письмо прибыло из замка Волкихар, что находится в скайримской глуши, недалеко от Хай Рока.

Жизнь у Гассилдора некогда была бурная и однажды судьба его завела прямо в это жуткое, даже по вампирским меркам место.

На уединённом острове выстроен громадный замок, но заселена в нём едва лишь четверть помещений, в то время, как остальная часть медленно осыпается в море. Внутри же постоянно текут реки крови, в самом прямом смысле слова. Глава клана Волкихар любит устраивать пиры, на которых уничтожается большое количество людей и меров. Не то, чтобы графу было их сильно жаль, но это было непрактично и слишком заметно, ведь «сосуды с кровью» нужно было откуда-то выкрасть. Как ярлы Скайрима не подняли ещё тревоги, Янус не понимал. Впрочем, лидеру Волкихара была уже не первая сотня лет, поэтому логично, что он знал специфику своего края и тактику действия в нём.

В своё время лорд Харкон произвёл неизгладимое впечатление на Гассилдора. Всё-таки древний вампир, обращённый со своей семьёй самим Молагом Балом и правящий единственным (не считая отщепенцев в пещерах) кланом вампиров в Скайриме. Он был хорошим воином и неплохим магом, владел техникой превращения в Лорда Вампира, что доступно только «истинным», как называл себя и семью сам норд. А ещё он был безжалостным и мог запросто убить того, кто был с ним на протяжении сотен лет, если считал это необходимым. Тогда Янус считал, что истинный вампир-правитель должен быть таким, но, узнав некоторые детали, изменил своё мнение. Например, тот факт, что Харкон хотел принести в жертву свою дочь ради исполнения какого-то непонятного пророчества, смысл которого сводился к наступлению вечной ночи. Это было чистейшее безумие, ведь если его план выгорит, то наступит тьма, а живые этого так не оставят: Империя и Доминион тотчас ударят по рукам и выступят против Волкихар единым фронтом, поддерживаемые с этой же целью Чернотопьем. Если это случиться, то ни один вампир в самой тёмной и удалённой пещере не будет чувствовать себя в безопасности, ибо ни теплокровные ни аргониане не успокоятся, пока последний из детей Ламии Бал[1] не осыплется прахом. Понимая это, жена Харкона Валерика спрятала их дочь в неизвестном месте, а после пропала сама, что не на шутку взбесило главу семейства, что даже по прошествии многих сотен лет не оставлял надежды найти семью, и, отнюдь не для счастливого воссоединения. Всё это стало дикостью для графа, который считал семью самой важной вещью в жизни. Даже когда его покойная ныне жена отказалась пить кровь и впала в кому, граф продолжил любить её и искал лекарство от вампризма, а найдя, подарил супруге тихую смерть. Он не считал это верным, но уважал её выбор и любил её саму, а потому понимал, что если бы она выжила, то тотчас совершила бы самоубийство, ибо ей была противна сама природа «детей Молага Бала», хотя действительно этого титула были достойны лишь Харкон и Дочери Хладной Гавани, а так же прочие, кого обратил сам даэдра и в их число не входил сам Гассилдор.

Ещё одним поводом к антипатии являлась обстановка и взаимоотношения в замке Волкихар между членами клана. Граф за свою немалую жизнь видел много примеров вампирских общин. В некоторых из них стояли по-семейному друг за друга (часто до обращения они и были семьёй), другие же напоминали собой какую-нибудь гильдию или клуб интересов с ярко выраженной иерархией и уважением вышестоящих. Это объяснялось тем, что обращали и принимали в общину только доверенных лиц, ведь им предстояло жить бок о бок сотни лет, если ничего плохого не случится. Конечно, были отбросы, кто не смог побороть свою природу и впал в невменяемое состояние. От таких старались избавляться сами, либо наводили на них Дозор Стендарра. Но Волкихар переплюнул их всех. Члены клана делились на Харкона с его окружением и «тварей дрожащих». К последней категории относились с явно выраженным пренебрежением и немногим лучше скота (а за скот у них пленники в клетках для питания). Этих вампиров презирали, унижали, могли покалечить или убить ради сиюминутной прихоти. Самое странное то, что такой порядок сохранялся долгие годы, а иногда и столетия, что терпели те вампиры, в надежде на то, что лорд Харкон их заметит и приблизит к себе поближе. Всё это напоминало императорский двор в миниатюре и такой порядок заставлял Януса Гассилдора лишь сокрушённо качать головой. Всю информацию о семье Харкона и об этом странном пророчестве «Тирании Солнца» граф узнал от советника Вингальмо, для которого выполнил пару услуг в своё время.

Вырвавшись из пучины не самых приятных воспоминаний, имперец посмотрел в очередной раз на письмо. Ничего особо важного в нём не было, просто, кроме дежурных любезностей, Харкон интересовался, что за войну устроили эльфы с имперцами и может ли она дойти до Скайрима. Немного подумав над ответом, граф обмакнул перо в чернильницу и принялся за письмо.

Саммит крупнейших держателей акций Восточной Имперской Компании проходил на окраине Чейдинхола (из-за опасности осады столицы) неспокойно. Причин тому было несколько, одна из которых переходила из рук в руки в виде бумажных прямоугольников с нанесёнными на них номиналами.

- Уважаемые лорды и леди! – Начал представитель ВИК в Сиродиле. – Прошу вас соблюдать порядок. Мы здесь и собрались за тем, чтобы дать классификацию тем событиям, что недавно произошли.
- Да что тут думать! – Возмутилась глава Бравильского порта, а по совместительству владелица нескольких постоялых дворов и товарных складов, представительница семейства Рекциус, которые уже более ста лет являлись крупными акционерами Компании. – Эта солдатня думает, что если война, то все закроют глаза на их преступления, но это не так. Совершён акт фальшивомонетничества, причём, мы точно не знаем сумму их, так называемой «эмиссии». Моё мнение – нужно найти виновного и привести его на суд.
- Боюсь, что это будет незаконно. В Имперском Своде прописаны такие вещи, как монеты и содержание золота. Ничего из этого в этих бумажках нет, поэтому они и не подпадают под закон «о фальшивомонетчиках». Более того, я нахожу их задумку с бумажными деньгами интересной…
- Хм, с каких пор тебя волнует законность? – Спросила Алексия Вичи. Тётка Тита Мида и официальный представитель Империи.
- С таких, что во время войны только недалёкий человек будет копать под армию. Это то время, когда их полномочия велики, как никогда и они не отдадут нам своих «финансистов» просто из принципа. Да и серьёзно, кому от этого стало плохо? Они же почти всё погасили золотом.
- Согласен. Я сам служил в Легионе и прекрасно знаком с никудышной логистикой и задержками выплат. Если этих парней прижать к стенке, то они проявят просто чудеса смекалки. Потому незачем гробить ребят, у них тяжёлая война с эльфами, потому я на их стороне. – Заявил Децимус Ортон, являющийся потомственным дворянином и отставным офицером, унаследовавшим немало акций ВИК.
- Технически, деньгами можно назвать и ракушки, если они пошли на обмен товаров и услуг, но ведь про них законодательство молчит. А так, легионеры просто ввели у себя нашу систему векселей, сильно упростив её при этом. Как по мне – так дело ломаного гроша не стоит и необходимо переключиться к обсуждению наиболее важных тем. Например, что из-за потери морского пути через Абиссинское море, выросли закупочные цены на…

- Ульфрик Буревестник, я очень уважаю твоего отца и не мог проигнорировать его просьбу о зачислении тебя в Легион, но твоё поведение переходит все границы: я уже молчу про подстрекательство драк с солитьюдцами, но невыполнение приказов – это прямая дорога в трибунал и разжалование. – Говорил на повышенных тонах генерал Джонна.
- Господин генерал, я поступил так, как велели мне обстоятельства. К тому же, видели бы вы лица остроухих, когда их товарищам переломало кости и отправило в полёт моим Ту`умом! – От души веселился молодой норд.
- Своими действиями ты подверг солдат опасности. В то время, как остальным частям был дан приказ к отступлению, твой отряд проигнорировал такой же приказ и остался на позициях, оставшись без прикрытия флангов.
- Настоящий норд не боится битвы, а жаждет её. Я и мои люди действовали так, как полагается сынам Талоса Атморского.
- Талос командовал легионами в своё время. – Менторским тоном начал генерал. – Он точно знал, когда следует играть мускулами, а когда отступить. Как и любой норд, я уважаю Седобородых и Голос, что подарила людям богиня Кин, но мы должны действовать слаженно, как единый организм. Именно это и есть Легион. Я знаю, что ты недолюбливаешь имперцев, но у них есть то, чего нашим воинам не достаёт – дисциплина. Именно поэтому Талос выстроил государственную и военную машину по сиродильскому, а не скайримскому образцу. Иди и подумай. Надеюсь, мы поняли друг друга?
- Более чем, генерал. Во славу Империи. – Сказал Буревестник и скрылся за дверью.

На самом деле в душе генерала Джонны бушевала буря. Ульфрик Буревестник был неуправляем, не признавал авторитетов, открыто критиковал Империю за пренебрежение нуждами Скайрима. Да, он являлся хорошим бойцом и харизматичным человеком, а так же владел искусством Ту`ума, что уже неоднократно продемонстрировал, ввергая эльфов в панику. Однако, этот человек не привык и не хотел подчиняться высшему руководству, а благодаря природной харизме и способностям, немало легионеров заглядывали ему в рот, что ещё больше дестабилизировало субординацию в Десятом Легионе. Самое плохое в этом было то, что соответствующим образом наказать Ульфрика было почти невозможно. Во-первых и самых главных: он являлся сыном ярла Истмарка и наследником трона Исграмора, во вторых: если он захочет устроить в Легионе саботаж, то шансы у него очень даже не нулевые, особенно, среди легионеров-уроженцев Виндхельма. Для этих, кажется, верность Буревестникам стояла превыше присяги. Даже выпороть его кнутом нельзя – потомственный аристократ из уважаемого рода. Да и если что случится с молодым нордом, то ярл будет очень скор на кровную месть, а у Джонны в Скайриме осталась семья… Так же не стоит забывать и о «карманной армии» Ульфрика – Братстве Бури, что позиционируют себя, как «защитников ценностей и традиций» Скайрима, а на деле – просто головорезы, бряцающие оружием там, где укажет их лидер, а ведь немало легионеров заявили, что после войны присоединятся к этой шайке. Впрочем, помощник центуриона Рикке понимает всю важность субординации и полностью лояльна, а так же периодически пытается вправить мозги Буревестнику и его соратнику Галмару, хотя последний, скорее увлечён ей самой, а не её высокопарными речами.

Поморщившись от нахлынувших его мыслей, касательно проблемного аристократа, Джонна налил себе эль с можжевеловыми ягодами и залпом выпил его. Затем, взглянул на изученные ранее рапорты от разведчиков, что докладывали о большой группировке войск врага, появившейся возле Лейавина из Риммена – города, находящегося недалеко от сиродильской границы в Анеквине, северной части бывшего Эльсвейра.

Организации, занимающиеся сотни лет подряд шпионажем и тайными операциями не могли не создать свою методику ведения допросов, и Клинки были не исключением.

Альтмер, пойманный накануне выложил всё, что знал и даже остался при этом живым, что не давало ему никаких гарантий на будущее, ведь из этих стен редко уходили посторонние, особенно, на своих ногах.

Эсберн сидел, смотря в журнал допроса и пил уже вторую бутылку вина. Это было непрофессионально, но история, что им поведал эльф, а сомневаться в её правдивости почти не приходилось, была на редкость нелогична, что техники допроса использовались вновь и вновь, получая тот же самый результат. Хорошо, что Эсберн лично проводил допрос, а то у его подчинённых точно бы случился диссонанс сознания.

Выяснено было то, что альтмерские контрабандисты попали под колпак некой «Госпоже», которая являлась Принцессой Даэдра. Азура? Вермина? Боэтия? Мефала? На этот вопрос ответа не было, так как они не справляли ритуалы, а через сны могут воздействовать многие, в том числе и очень умелые маги и алхимики.

Контрабандисты очень интересовались «знакомым» Эсберну Луцием Тарном. Опять это имя. Но и сам Тарн оказался не прост и имел какие-то дела с неким Даэдра. Дальше шли просто невероятные истории о том, что Тарн был отправлен на «пепельный остров» и должен быть там. Когда Эсберн сказал эльфу, что имперец воюет в Хаммерфеле и даже отличился тем, что потопил свои корабли, не дав пройти чужим, Риэль истерично засмеялся и сказал, что этого не может быть. Самое плохое то, что он не врал, когда говорил о телепортации офицера, но тот в кратчайшие сроки вернулся к месту несения службы, что намекало на очень мощную магию, недоступную тому, чей магический резерв ниже среднего (результаты проверки в Коллегии Шепчущих были скопированы агентами по приказу грандмастера).

Подводя итог, Эсберн решил, что влезать в разборки Даэдра – гиблое дело и точно не по плечу остаткам некогда великого ордена, а потому необходимо свернуть всё, что собирались совершить по «делу Тарна». Закрыв журнал допросов и положа его в металлическую чашу бретон испепелил его огненной магией и вышел за дверь.